++
В 2020 г. исполнилось 125 лет со дня рождения выдающегося мыслителя
Михаила Михайловича Бахтина (17.11.1895 — 07.03.1975) Научно-Публицистический журнал "Цент и перифирия" №3 2021
http://www.niign.ru/nauchnie-j...zamena.pdfпро Марию Юшкову - Залесскую - Спенглер о родословии Юшковой и иже с ними ... л. 102
М. К. Юшкова-Залеская поступила в Петербургскую консерваторию в сентябре 1902 г.
(через полтора месяца в Казани она родила дочь) и училась (вероятно, с перерывами) до 15 мая 1908 г.,
однако диплома не получила 35 (она продолжит обучение уже после революции).
Нам не известно, когда именно она занималась у выдающегося пианиста и композитора Рауля Пюньо (1852 — 1914).
Он был профессором Парижской консерватории в 1892 — 1901 гг.; если Мария Константиновна училась
в консерватории, то непродолжительное время, однако возможно, она брала у него частные уроки позже.
М. К. Юшкова действительно много лет дружила с известным композитором и музыкальным критиком,
заслуженным профессором фортификации, инженер-генералом
Цезарем Антоновичем Кюи (1835 — 1918). Она рассказывала О. А. Бицкой, что в молодости «была секретарем Цезаря Кюи, ездила с ним по заграницам» 36.
Кюи в 1896 — 1904 гг. был председателем Дирекции Санкт-петербургского отделения Императорского Русского музыкального общества, с 1904 г. — его почетным членом. (Любопытно, что он
обучал музыке будущего императора Николая II, а когда тот стал взрослым, читал ему лекции по фортификации.)
Кюи обычно проводил летние месяцы во Франции 37 , возможно, Юшкова выезжала туда вместе с ним.
(Подчеркнем, что его отец был французом и преподавал в России французский язык, многолетняя дружба
Юшковой с композитором, ее пребывание и учеба во Франции также стали факторами ее совершенствования в знании языка.)
И. П. Умов, ставший в эмиграции профессиональным музыкантом, а в 1903 г. окончивший Николаевское военно-инженерное училище в Петербурге, профессором которого был Ц. А. Кюи,
вспоминал, что старый генерал-музыкант в начале 1900-х гг. ухаживал за «красавицей Ксенией Юшковой»: «Родом из Казани, она была дальней родственницей великого Льва Толстого. Мы все в Петербурге восхищались любезностью и терпением очаровательной Ксении, а когда я говорил о ней с ее кузиной Лелей де Бособр (имеется в виду полукровная сестра Юшковых Елена де Бособр. — И. К.), эта последняя только пожимала плечами и бормотала пренебрежительно: „Кто знает... Может, ей и нравятся эти произведения, вроде „Музыкальной табакерки“ или „Кукушки“? Что касается меня, то я не разделяю ее восхищения ни Кюи, ни „Кукушкой“...“» 38. Вполне возможно, что Умов спустя десятилетия перепутал имена сестер Юшковых, и речь шла не о Ксении, а о Марии. В опубликованной переписке Кюи нет упоминаний Ксении, однако неоднократно (в письмах к основательнице «Кружка любителей русской музыки» в Москве М. С. Керзиной) встречается имя Марии Юшковой («Мары»), которую он считает своей ближайшей приятельницей, подчеркивая при этом, что в их отношениях нет ничего «сокровенного»: их связывает лишь общая любовь к музыке (возможно, старый генерал-музыкант просто не хотел признаваться Керзиной в том, что испытывал к «Маре» не только дружеские чувства) 39.
Музыковед Р. В. Глазунова пишет о Марии Константиновне как
о «возможном адресате» ноктюрна для фортепиано (соч. 83, ¹ 3) Ц. А. Кюи, приблизительно датируемого 1910 г., впервые опубликованного в 1911 г. с посвящением «A m-me Jouchkow» («Мадам Юшковой») 40.
Нам представляется несомненным тот факт, что произведение посвящено именно «Маре».
11 апреля 1910 г. Ц. А. Кюи сообщает М. С. Керзиной: «У меня все то же: <...> у Мары... два раза в неделю — неукоснительно»;
25 февраля 1912 г. он пишет: «Неотразимая сила музыки (хорошей)...
С неделю тому назад между мной и Марой застряла маленькая тучка и почувствовалась какая-то неловкость
в наших отношениях. Слушая вчера вместе концерт Глазунова, мы пришли в такой восторг, так просияли,
преобразились, что тучка рассеялась, исчезла, и в нашем рукопожатии сказалась прежняя дружба, доверие,
симпатия. Да здравствует хорошая музыка!»;
23 декабря 1914 г. композитор признается: «Для меня отсутствие Мары действительно несколько чувствительно. Ведь мы с ней видались 2 и 3 раза в неделю и музицировали, просматривали в хронологическом порядке все, что я написал, посещали вместе концерты, чувствовали себя ровней (чего с другими приятельницами нет)...» 41.
20 мая 1916 г. Ц. А. Кюи сообщает М. С. Керзиной, что начинает частично терять зрение и поэтому старается проводить больше времени «без чтения и письма, но и без скуки»: «А для этого 2 средства:
1) прогулка с сидением в саду; 2) посещения приятельниц; но из них одна только Мара надежна и интересна. Вот у нее и бываю...»;
27 сентября он пишет: «Был на первом [представлении] „Хованщины“... на 3-м Бетховенском квартетном (на них
бываю с Марой...»;
12 декабря: «Раз в неделю бываю у Лидии (дочь Кюи. — И. К.) и Мары» 42. Таким
образом, «Мара» постоянно тесно общалась с Кюи. Не случайно ее дневник в 1918 г. начинается записью: «Умер Кюи» 43 — дружба с композитором была важной частью ее жизни.
Нам точно не известно, овдовела Мария Константиновна или развелась со своим первым мужем.
В адресной и справочной книге «Весь Петербург» на 1908 г. есть адрес «дворянки Мар. Конст. Залесской» (Набережная реки Фонтанки, д. 139) 44 — она еще «Залесская», но живет уже без мужа.
В той же книге на 1913 г. находим информацию о коллежском секретаре Николае Владимировиче Залеском — возможно, это ее первый муж. Его адрес: Басков переулок, 2345, , в 1914 г. — Каменноостровский проспект, 5446.
В 1916 г. присяжный поверенный Николай Владимирович Залесский является юрист-консультом и секретарем нефтепромышленного акционерного общества «ЭлбаКаспий» и нефтепромышленного и торгового акционерного общества«Элба»; он живет по адресу ул. Бассейная, 58-47, та же информация повторяется 1917 г.48 Больше никаких данных о нем в адресных книгах Петрограда-Ленинграда нет.
Если Мария Константиновна развелась с первым мужем, то причиной могло стать ее знакомство с бароном Андерсом-Арвидом Эдуардовичем Спенлером (1879 — 1942) — военным инженером и одним из первых русских авиаторов, героем русско-японской войны 1904 — 1905 гг. Его дед — барон Карл фон Спенглер (1791 — 1866) — голландец, присягнувший на подданство России, генерал-майор, инженер путей сообщения; отец барон Эдуард-Теодор Карлович Спенглер (1823 — после 1884) — подполковник, главный инженер Воронеж-Ростовской железной дороги, внесенный во 2-ю часть дворянской родословной книги Воронежской губернии.
Мать Арвида была немкой гувернанткой, на которой его отец женился после смерти первой супруги —
дочери генерал-майора Елены Николаевны Писаревой. Второй жене и младшему сыну барон оставил небольшое наследство («одну или две тысячи рублей и два этажа дома в Харькове» 49); бÓльшая часть была разделена между детьми от первого брака. (Все его дети были прекрасно образованы, знали по нескольку языков.)
Арвид Спенглер окончил кадетский корпус, Николаевское военноинженерное училище (также учился у Ц. А. Кюи),
офицерский класс Учебного воздухоплавательного парка (1903), публиковал статьи о воздухоплавании (собственные и переведенные с иностранных языков) в петербургских журналах. С конца мая 1904 г. он находился в воздухоплавательных подразделениях действующей армии (вел рекогносцировку японских позиций с воздушного шара), после войны некоторое время оставался на Дальнем Востоке. С марта 1907 г. Спенглер служил в лейб-гвардии Преображенском полку, который располагался в Петербурге и был личной охраной императора и его семьи.
Возможно, Мария Константиновна познакомилась с
А. Э. Спенглером через дочерей адмирала А. А. Попова: она и ее сестры дружили с начинающей певицей Варварой Поповой (Лавровой) и будущей художницей Юлией Поповой-Тиморевой. Старшая из сестер Поповых — Елизавета была замужем за полковником (позже генерал-лейтенантом) А. М. Кованько, одним из основоположников авиации в России, под непосредственным командованием которого Спенглер служил на Дальнем Востоке.
Вероятно, Арвид Эдуардович знал и мужа Варвары Поповой — морского офицера М. И. Лаврова, который
окончил Учебный воздухоплавательный парк на год раньше него и погиб в ноябре 1904 г. при обороне Порт Артура 50.
В конце 1900-х — самом начале 1910-х гг. Мария Константиновна становится баронессой Спенглер (для ее супруга это был первый брак). 3 июля 1908 г. Арвид Эдуардович был уволен в запас гвардейской пехоты по Петербургскому уезду, 1 марта 1910 г. вновь определен на службу, в мае произведен в штабс-капитаны, после чего неоднократно увольнялся в отпуск «по домашним обстоятельствам», а 14 марта 1913 г. написал прошение об отставке 51. В Петербурге он учредил торговый дом «А. И. Глебов и А. Э. Спенглер» и занялся чрезвычайно выгодным в то время таксомоторным делом, открыв автомобильный гараж. Ему принадлежало 9 автомобилей иностранных марок 52. Однако вскоре жизнь супругов разрушила Первая мировая война: Спенглер отправился на фронт.
В нелегких обстоятельствах военного времени Мария Константиновна находит поддержку в младшем брате первого мужа — Борисе Залесском, который в 1914 г. получил диплом инженера-металлурга, был уже женат и имел двух малолетних дочерей. Казанский историк В. В. Ермаков обнаружил документы, согласно которым в январе 1916 г. баронесса Мария Константиновна Спенглер продала представителю купеческой династии Земляновых «треть ее имения в Малмыжском уезде Вятской губернии со всеми лесами, фабриками, пристанями и т. д. За это приобретение он уплатил баронессе 350 тысяч руб. К. С. Землянов также взял на себя уплату части долга, числившегося за этим имением. Кроме того, М. К. Спенглер продала ему за 100 тысяч руб. свою долю в торговом товариществе на вере „К. А. Юшкова наследники“ (г. Казань)»53. Скорее всего, она продала не «треть своего имения», а «свою треть имения», поскольку после смерти отца оно было разделено между тремя его дочерьми и в 1906 г. заложено. В цитированном Ермаковым документе сказано, что сделку оформлял по доверенности «инженер-металлург Борис Владимирович Залесский» 54, таким образом, он помог Марии Константиновне продать ее часть недвижимого имущества незадолго до революций 1917 г.
А. В. Тиморева вспоминала, что в «веселый, яркий день… зимы» — 19 февраля 1917 г., «сопротивляясь тяжелому настроению, вызванному военными неудачами, политическими тревогами и трудностями быта», ее семья пригласила гостей: «…Мы ставили шарады… танцевали… играли в прятки... Мамина приятельница, певица де Бособр пела романсы... В промежутках сервировали обед, а затем „чай“, в нашей большой столовой» 55.
Через несколько дней началась Февральская революция.
Как Мария Константиновна познакомилась с кумиром толпы и восторженных дам А. Ф. Керенским, мы не знаем. Возможно, он присутствовал на ее выступлении. Вероятно, ему была хорошо известна ее семья (родители Керенского, его жена — О. Л. Барановская и ее родные были связаны с Казанью и Казанской губернией). Знакомство могло состояться и через дочь одного из полукровных братьев ее мужа: Маргарита Николаевна Спенглер была замужем за Владимиром Ивановичем Лебедевым — эсером, который с мая 1917 г. был помощником Керенского — военного и морского министра; в июле того же года, когда Керенский стал главой Временного правительства, Лебедев был назначен управляющим морским министерством России. О том, что у Марии Константиновны был роман с Керенским, она говорила Андрею Бицкому и его жене: «А еще (она сама рассказывала) она была maîtresse (любовница. — И. К.) Керенского, раскатывала с ним в автомобиле с букетом красных роз» 56. (Любопытно, что брошюра «Вождь свободы А. Ф. Керенский» (1917) завершалась словами: «…автомобиль его увит розами. Женщины бросают ему ландыши и ветки сирени, другие берут эти цветы из его рук и делят между собою, как талисманы и амулеты…»57).
Говоря о визитах А. Ф. Керенского к своим друзьям, М. М. Бахтин дважды говорит «приезжал к ней», «проводил время, вечера, у нее» и один раз — «приезжал к ним», имея в виду своего друга 58. Вероятно, Б. В. Залесский постоянно бывал у Марии Константиновны, хотя в книге «Весь Петроград» на 1915 г. указано, что он живет по адресу: Перекупной переулок, д. 259 — это адрес его матери Варвары Михайловны (отец к тому времени умер).
Роман Марии Константиновны с Борисом Залесским начинается после того, как Керенский навсегда покинул Россию, или даже раньше — после ухода на фронт Спенглера. (Можно предположить, что Борис с юных лет был влюблен в жену своего старшего брата.) Арвид Спенглер участвовал в Белом движении, в 1920 г. эвакуировался из Крыма в составе Русской флотилии (эскадры) в Бизерту (Тунис), где работал землемером-топографом в шахтах Джебель-Троза; позже он женился там на уроженке Киева Анне Черновской (1890 — 1948)60.
Мария Константиновна после революции вернула свою девичью фамилию и, вероятно, больше ее не меняла. Таким образом, Залеская (Залесская) — это ее фамилия по первому мужу, а не по последнему.
Дочь Марии Константиновны все это время жила в Петербурге-Петрограде (с ней или со своей бабушкой — Варварой Михайловной, а, возможно, со своим отцом). Из воспоминаний А. В. Тиморевой мы узнаем, что «дочь пианистки Юшковой Оля Залеская» в 1919 г. окончила гимназию М. Н. Стоюниной и летом этого голодного года вместе с гимназией работала на огородах под Лиговом 61. О ее дальнейшей судьбе нам пока ничего не известно.
В 1925 г. М. К. Юшкова записывает в дневнике: «…играла сестрам…» 62. В городе на Неве оставались ее сестры: родная — Ксения, полукровная — Елена де Бособр и дочь сводной сестры ее матери — Любовь Сергеевна Дьяченко (в замужестве Кукуранова), судьба которой сложилась трагично (она и ее муж в 1930-х гг. были репрессированы, один из ее сыновей — участников Белого движения — погиб в годы Гражданской войны, второй был расстрелян в 1938 г.). Еще одна
родная сестра Марии Константиновны — Наталья, вероятно, жила в Москве. Племянница ее мужа, Николая Александровича Антонова — актриса Т. А. Фохт-Ларионова вспоминала, что он был талантливым инженером-путейцем: «
До революции он был начальником путей сообщения Казанского округа. Был женат на Наталье Константиновне Юшковой, близкой родственнице Л. Н. Толстого. Смерть его застала в Народном комиссариате путей сообщения, он работал у Феликса Эдмундовича Дзержинского. После его смерти спасенный им от обмеления канал на Волге носит его имя — „Антоновский“» 63.Мария Константиновна упорно не желала принимать послереволюционных новшеств: даты в своем дневнике указывала по старому стилю и только потом — в скобках — по новому, Ленинград называла Петербургом. Она, безусловно, была верующим человеком.
После революции М. К. Юшкова возобновила свою учебу в консерватории — занималась у Л. В. Николаева (вместе с В. В. Софроницким). В 1919 г. ей пришлось снова прервать обучение: она уезжала в Сибирь.
18 (31 декабря) 1920 г. пианистка записывает: «...Николаев говорил, что я сделала большие успехи после Сибири…»; Н. А. Паньков комментирует: «Когда и зачем ездила в Сибирь Юшкова-Залесская, выяснить не удалось» 64.
Для нас совершенно очевидно, что она поехала туда вместе с Борисом Залесским: в 1919 г. он был направлен на работу в Иркутск.«В 1920 г. Залесский женился на …Юшковой...», — пишет Н. А. Паньков 65. Нам не известно, когда
пара оформила свои отношения официально, но, вернувшись в Петроград в конце 1920 г., они получили квартиру в профессорском доме в Лесном. 17 (30) сентября они впервые осматривают новое жилье, 19 октября
(1 ноября) переезжают туда; Борис Владимирович забирает свои вещи от матери — Варвары Михайловны
(персону, обозначенную в дневнике «В. Мих.» Паньков идентифицировать не смог 66).
В 1919 г. в класс Л. В. Николаева приходит М. В. Юдина, вернувшаяся из Невеля (где она познакомилась с М. М. Бахтиным),
в 1920 г. — Д. Д. Шостакович. Вероятно, две пианистки были знакомы и раньше: первая училась в консерватории с 1913 г., вторая была тесно связана с консерваторскими кругами, с филармонией. Юдина и В. В. Софроницкий окончили консерваторию в 1921 г., Юшкова (из-за поездки в Сибирь) — на год позже, в 1922 г. Мы предполагаем, что именно Юдина познакомила супругов Залесских с Бахтиным 67.
О. А. Бицкая писала о М. К. Юшковой: «...очень тонкий музыкант, хорошо разбиралась в искусстве…
Она была очень хорошей пианисткой, с ней советовался Софроницкий» 68.
«Мария Константиновна была отличная музыкантша…», — отзывалась о ней М. В. Юдина 69.
Н. А. Паньков утверждает, что Юшкова оставила концертную деятельность в связи с тем, что вышла замуж, после
чего, в основном, играла дома — «для себя, мужа и друзей»70. На самом деле стать вровень с такими гигантами музыки, как В. В. Софроницкий и Юдина, ей мешала,прежде всего, крайняя неуравновешенность. Дневниковые записи свидетельствуют, что творческие подъемы чередовались у нее с моментами сомнений и отчаяния:
22 декабря1921 г. (4 января 1922 г.) она пишет: «Играла в классе неуд[ачно]. Николаев говор[ил], что я небрежно и неровно играю... В унынии — не бросить ли музыку»;
16 (29) марта 1922 г.: «…Николаев хвалил, но я недовольна и думаю, что моя музыка никому не нужна»;
4 (17) мая 1922 г.: «Эк замен (про грамма). Игр[ала] 1 ч. 20 м. с больш[им]настр[оением]. Произвела фурор. Много народа приход[ило] благодарить (наконец-то меня признали)»;
7 (20) мая 1922 г.: «Миклашевская .....
35 Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга.
Ф. 361. Оп. 2. Д. 7976. Л. 1.
36 Бицкая О. А. Указ. соч.
37 См.: Назаров А. Ф. Цезарь Антонович Кюи. М., 1989. С. 208 — 209.
38 Умов И. П. Воспоминания // Мера. 1995. ¹ 1. С. 172.
39 См.: Кюи Ц. Избранные письма. Л., 1955. С. 451.
40 См.: Глазунова Р. В. О стилистике фортепианных ноктюрнов Цезаря Кюи // Оpera musicologica. 2020. Т. 12. ¹ 3. С. 74.
41 Кюи Ц. Указ. соч. С. 401, 425, 451. 42 Там же. С. 468, 470 — 471.
43 Цит. по: Паньков Н. А. Указ. соч. С. 454.
44 Весь Петербург на 1908 год : адресная и справочная книга г. С.-Петербурга [Электронный ресурс]. URL: https://vivaldi.nlr.ru/
bx000050191/view/?#page=1041 (дата обращения: 08.02.2021).
45 Весь Петербург на 1913 год : адресная и справочная книга г. С.-Петербурга [Электронный ресурс]. URL: https://vivaldi.nlr.ru/
bx000020513/view/?#page=998 (дата обращения: 08.02.2021).
46 Весь Петербург на 1914 год : адресная и справочная книга г. С.-
Петербурга [Электронный ресурс]. URL: https://vivaldi.nlr.ru/ bx000020163/view/?#page=1076 (дата обращения: 08.02.2021).
47 Весь Петроград на 1916 год : адресная и справочная книга г. Петрограда [Электронный ресурс]. URL: https://vivaldi.nlr.ru/bx000050120/
view/?#page=1085 (дата обращения: 08.02.2021).
48 Весь Петроград на 1917 год : адресная и справочная книга г. Петрограда [Электронный ресурс]. URL: https://vivaldi.nlr.ru/bx000020038/
view/?#page=1182 (дата обращения: 08.02.2021).
49 Бароны Спенглер // Генеалогический форум ВГД — Всероссийское генеалогическое древо [Электронный ресурс]. URL https://forum.
vgd.ru/post/1520/balabolka-6/p1201937.htm (дата обращения: 08.02.2021).
50 См.: Костюшко-Валюжинич А. И. Ноябрьские бои на Высокой горе
под Порт-Артуром. СПб., 1909. С. 126.
51 Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 409. Оп.2. Д. 17859. Л. 2 — 5.
52 Кирилец С. Генезис российского таксомотора : История такси в России [Электронный ресурс]. URL: http://www.gruzovikpress.ru/ar...ksomotora/ (дата
обращения: 08.02.2021).
53 Ермаков В. В. Земляновы — предприниматели и благотворители //Гасырлар авазы : Эхо веков. 2012. ¹ 3/4. C. 103.
54 НАРТ. Ф. 588. Оп. 1. Д. 55. Л. 11, 12 — 12 об.
55 Тиморева À. В. (1902 — 1995). Воспоминания [Электронный ресурс]. URL: https://kak.znate.ru/docs/index-12728.html (дата обращения:
05.04.2021).
56 Бицкая О. А. Указ. соч.
57 Леонидов О. Указ. соч. С. 32.
58 См.: Бахтин М. М. Указ. соч. С. 134.
59 Весь Петроград на 1915 год : адресная и справочная книга г. Петрограда [Электронный ресурс]. URL: https://vivaldi.nlr.ru/bx000020177/
view/?#page=1041 (дата обращения: 08.02.2021).
60 Спенглер Арвид Эдуардович // Офицеры РИА [Электронный ресурс]. URL: https://ria1914.info/index.php/Спенглер _ Арвид _ Эдуардович
(дата обращения: 08.02.2021).
61 См.: Тиморева À. В. Указ. соч.
62 Цит. по: Паньков Н. А. Указ. соч. С. 456.
63 Воспоминания Т. Фохт-Ларионовой // Российский архив : История Отечества в свидетельствах и документах XVIII — XX вв. : альм.
М., 2001. [Т. 11]. С. 648. 
Л. В. Николаев со своими учениками. Сидят: М. К. Юшкова (слева), Л. В. Николаев
(справа от нее, в 1-м ряду), В. В. Софроницкий (крайний справа, во 2-м ряду).
Стоят: Д. Д. Шостакович (2-й слева), М. В. Юдина (в центре).
Первая половина 1920-х гг. Фотография из книги К. Мейера
«Шостакович: Жизнь. Творчество. Время» (М., 2019)
*****************************************
Научно-Публицистический журнал "Цент и перифирия" №3 2021
http://www.niign.ru/nauchnie-j...zamena.pdf
Бахтинский диалог в современной культуре"
л. 73 С. Ю. Пчелкина Методология гуманитарных наук
в книге М. М. Бахтина «Проблемы поэтики Достоевского» и принцип антиномизма
**********************
Мария Юдина: экцентричная и гениальная
Эта удивительная история сохранилась в воспоминаниях Дмитрия Дмитриевича Шостаковича.
Однажды в кабинете руководства Радиокомитета СССР раздался звонок, который запомнился всем надолго. Звонил Сталин. Вождь днем ранее слушал по радио 23-й фортепианный концерт Моцарта, исполнение которого его очень впечатлило. Так, что он спросил, могут ли прислать ему на дачу запись, уточнив, что «Играла Юдина».
Отрицательного ответа, естественно, не предполагалось. Иосифу Виссарионовичу ответили, что, конечно, все пришлют. Когда вождь повесил трубку, все, кто находился в комнате, должны были застыть в оцепенении: ведь никакой записи не было — концерт передавался вживую…
Было принято единственно возможное в такой ситуации решение: немедленно сделать пластинку. Вызвали Юдину, оркестр и дирижера. «Все дрожали от страха, — рассказывал Шостакович. — За исключением Юдиной, естественно. Но она — особый случай, ей было море по колено». Дирижера пришлось отослать домой — он не смог справиться со своим страхом и спокойно настроиться на работу. Вызвали другого. С ним произошла точно такая же история. Только третий дирижер смог взять себя в руки и сосредоточиться на управлении музыкантами.
«Думаю, — заключал Шостакович, — это — уникальный случай в истории звукозаписи: я имею в виду то, что трижды за одну ночь пришлось менять дирижера. Так или иначе, запись к утру была готова. Сделали одну-единственную копию и послали ее Сталину. Да, это была рекордная запись». Утром пластинку поднесли Сталину.
Про Марию Вениаминовну Юдину тут надо сказать отдельно. Она была самой эксцентричной фигурой за всю историю русской музыки. Окончила Петроградскую консерваторию в 1921 году по классу фортепиано профессора Леонида Николаева (у которого учился и Шостакович). На сцену выходила всегда в черном длинном платье со свободными «поповскими» рукавами (почти что ряса) и с огромным крестом на груди. Говорят, никому не были ведомы такие тайны звукоизвлечения, как Юдиной. Она играла с силой десяти мужчин!
Музыкальные интерпретации Марии Вениаминовны воспринимались аудиторией, по свидетельству музыковеда Соломона Волкова, как иступленные проповеди. Но ей самой «только лишь» музыки было мало, и она часто, прервав свой концерт, обращалась к публике со стихами запрещенных тогда Пастернака и Заболоцкого.
Эта удивительная женщина родилась в 1899 году в небольшом городке Невеле. Это была традиционная еврейская семья: мама — рачительная домохозяйка, отец — земский врач и много детей. Страстный, неукротимый темперамент, под впечатлением от которого находились ее коллеги и ученики, проявился еще в детстве. Во многом именно благодаря ему Мария была активной и любознательной девочкой, никогда не довольствовавшейся готовыми ответами. Первые уроки игры на фортепиано будущая пианистка получила в шесть лет. К 1912 году она окончательно осознала свое призвание и поступила в Петербургскую консерваторию. Но через некоторое время по семейным обстоятельствам была вынуждена прервать обучение и вернуться в Невель.
В 1918 году произошло знаменательное знакомство еще юной Марии Юдиной с известным ученым Михаилом Бахтиным — он приехал в Невель преподавать в трудовой школе. Мария довольно легко, органично вошла в бахтинский кружок интеллектуалов.
Михаил отмечал любопытную деталь — одаренную студентку Петербургской консерватории он будто никогда не видел «молодой», хотя Марии, когда они познакомились было всего 19, но очень она была серьезна и рассудительна. Бахтин рассказывал, что уже тогда она мечтала о служении, более высоком, чем служение искусству, ей всегда хотелось стать чем-то существенным, большим, важным.
В 20 лет, в 1919 году, когда во всю бушует антирелигиозная пропаганда, она принимает православие. В дневнике она написала: «Нужно быть доброй, нужно согревать людей, не жалеть себя, творить добро — всюду, где можешь. Я хочу показать людям, что можно прожить жизнь без ненависти, будучи в то же время свободным и самобытным. Да, я постараюсь стать достойной внутреннего голоса своего». Диплом Мария Вениаминовна получала в 1921 году уже не в Петербургской, а в Петроградской консерватории. По окончании она осталась в должности преподавателя, а с 1923 года — профессора. С какой-то невероятной безбоязненностью, открытостью читала с консерваторской кафедры лекции рабочей молодежи о том, что любая культура, любая вообще сфера деятельности человека пуста без религиозных смыслов. Увольнение за «моральное растление» студентов, по сути, оставалось делом времени…
В 1929 году состоялся ее первый сольный концерт в Москве, а в 1930-м Мария Юдина была уволена из Ленинградской консерватории. Поговаривали, что это крайне мягкое наказание за «излишнюю религиозность» и лишь счастливое стечение обстоятельств спасло пианистку от ареста.
«Я сподобилась скромного минимума, — писала Мария Вениаминовна, — меня не арестовали, но довольно шумно изгнали из профессуры Ленинградской консерватории, также из прочих видов работ, долго я была без куска хлеба и прочее».
Позже все временно наладилось: через пару лет Марии Вениаминовне удалось устроиться в Тбилисскую консерваторию — там она вела аспирантуру для пианистов, а позже ее приняли в штат Радиокомитета и в Московскую консерваторию, в которой она проработала до 1951 года. Долгое время Юдина преподавала и в Институте имени Гнесиных, но в 1960 году была оттуда уволена из-за нескрываемых православных убеждений.
Громкий, одиозный 1939 год запомнился Юдиной огромной личной трагедией: покоряя горные вершины, погиб ее жених — альпинист Кирилл Георгиевич Салтыков. Она приняла его мать как свою, ухаживала за ней долгие годы. Никаких личных отношений у нее больше не было.
Когда началась Великая Отечественная война, Юдина страстно хотела попасть на фронт и защищать Родину. Пошла на курсы медсестер, но поняла, что не справится: «когда пришла в госпиталь … обливала тяжелораненых слезами и помощи от меня было никакой. Значит, надо искать другое себе применение». Лиловыми от холода руками играла людям, сидевшим в неотапливаемом зале в валенках и шубах. Ездила в блокадный Ленинград с концертами. В подпоясанной веревкой солдатской шинели развешивала на московских столбах объявления: «Лечу с концертами в Ленинград. Принимаю посылки весом до 1 кг».
В Гнесинке на уроках музлитературы студентам говорили: пишите, Стравинский — это ужасная, реакционная музыка. А в классе Юдиной это именно и играли ее ученики… Власти ломают психику Шостаковича. Загоняют в страх. Угрозами вынуждают признаться: всё, что он до этого дня написал, — череда заблуждений. Включая даже Седьмую!.. Композитор замыкается, пишет в стол. А в классе профессора Юдиной разучивают Квартет Шостаковича. Она зовет его на репетицию. Он входит в консерваторию. Юдина, раскрыв двери класса, на полном серьезе кричит уборщицам: стелите красные дорожки! К нам идет гений!…
Юдина хорошо зарабатывала, но жила в крайней бедности, почти нищете. Получив гонорар, она раскладывала на столе стопочки. Вот это — на лечение сына консерваторской гардеробщицы, это — семье ссыльного священника, а это — рабочему сцены, которого она почти силком отправила в больницу, где выяснилось, что у него туберкулез. Для нее помощь другим — политзаключенным, друзьям и незнакомым людям — была не добродетелью, а нормой, всего лишь порядочностью. Она помогала всем, кто нуждался, отдавая все, что было и чего не было. За это ее многие осуждали — как это, занимать у одних, чтобы отдать другим?
Но вернёмся к истории с пластинкой. Получив запись, Сталин вознаградил Юдину фантастическим по тем временам гонораром - 20 тысяч рублей. А в ответ Мария Вениаминовна пишет ему такое письмо:
«Я благодарю вас, Иосиф Виссарионович, за вашу помощь. Я буду молиться за вас днем и ночью и просить Господа простить ваши великие грехи перед людьми и страной. Господь милостив, и Он простит вас. Я отдам деньги церкви, в которую хожу».
Это было хуже самоубийства. Но никаких репрессий против Юдиной не последовало.
Рассказывали, что когда Сталин умер, то эту самую пластинку Моцарта нашли на проигрывателе рядом с кроватью вождя. Можно как угодно относиться к этой истории, но даже очень скептический Шостакович настаивал на ее правдиво
https://vk.com/feed?w=wall-27796212_8102