Москва. Коньково, Узкое. XVIII - XXI вв - Генеалогический форум

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

википедия

Коньково-Троицкое
Дворец

(из статьи)
В конце XVII века в Коньково-Троицком появилась усадьба одного из ближайших сподвижников Петра I Г. И. Головкина и церковь Троицы, в духе нарышкинского барокко с белокаменным декором.
Головкин устраивает здесь усадьбу. В 1694 году строится Троицкая церковь в деревне Степановской. Сама же усадьба расположилась в основном на земле прилегающего Конькова и после постройки церкви стала именоваться Троицкое-Коньково.
Крестьян Головкин выселил из усадьбы на большую калужскую дорогу, левая сторона которой служила границей его владений. В новопоселённой деревне Конькове в начале XVIII века значилось девять крестьянских дворов. Часть крестьян была вывезена сюда канцлером из имений в Боровском и Каширском уездах. Из описания 1747 года[источник не указан 5143 дня] становится известно, что Головкин устроил в усадьбе «двор помещиков с каменным строением» и восемь прудов «со всякою рыбою»[3]. Ещё при Безобразовых в усадьбе имелись большие сады, расширенные новым владельцем.

После смерти Гавриила Ивановича Троицкое-Коньково перешло к его сыну графу Александру Гавриловичу. Здесь он практически не жил, служа посланником то в Берлине, то в Париже, то в Голландии. В 1749 году к Александру Гавриловичу обратился граф Михаил Илларионович Воронцов с предложением купить его подмосковную деревню. Но лишь спустя три года Воронцову удалось купить Троицкое-Коньково, уступленное ему Головкиным «по дружбе». При этом Воронцову пришлось влезть в долги, заложив столовое серебро и драгоценности. Сохранилось сделанное при покупке описание имения 1752 года, которое даёт о нём достаточно яркое представление:

Подмосковная вотчина графа А. Г. Головкина, село Троицкое, а Коньково тож, с деревней Дубинниково, от Москвы 11 верст по Калужской дороге. Церковь каменная с колокольнею. Палаты каменные, в них 10 покоев. Четыре сада с овощными (то есть фруктовыми) деревьями. В селе прудок и одна небольшая мельница. Мужескаго пола душ 92 человека, из оных выключено 11 душ. Крестьяне отправляют дворовую работу и платят по 50 рублей за год. Земли 97 четвертей в поле, а дву потому ж. Сена и дров мало. Оную деревню уступает граф Головкин по приятству за 4000 ефимков, а с переводом денег по курсу пошлины будет 5000 рублев коштовать (от немецкого слова kosten — стоить)
С началом царствования Екатерины II Воронцов был вынужден уйти в отставку. Последние несколько лет он провел в первопрестольной, где и скончался в 1767 году. В том же году его вдова Анна Карловна и дочь Анна Михайловна (в замужестве Строганова) продают Троицкое-Коньково Авдотье Наумовне Зиновьевой, жене петербургского обер-коменданта генерал-поручика Н. И. Зиновьева.

После смерти Зиновьевых, скончавшихся в один и тот же 1773 год, село досталось их дочери Екатерине Николаевне Орловой, едва достигшей к этому времени 15-летнего возраста.

В это трудное время Григорию Орлову пришлось взять на себя хлопоты о своей двоюродной сестре Екатерине Николаевне Зиновьевой, в один год лишившейся обоих родителей.
В начале 1775 года он уезжает с ней за границу, а в следующем году женится на ней (что вызывает разбирательства Святейшего Синода).
В том же году царица оказывает своему бывшему фавориту, остро нуждавшемуся в средствах, одну из последних милостей — она покупает Коньково с 13 дворами в свою собственность. Для царицы в Конькове начали возводить дворец, который не достроили. С этого времени Троицкое-Коньково на протяжении нескольких десятилетий являлось дворцовым владением.

Дворец
В Конькове по приказу императрицы строился дворец, аналогичный тому, который можно видеть в Царицыно. Екатерина II сама приезжала и осматривала доставшуюся ей усадьбу.
Известно несколько проектов дворца, разработанных для села Коньково. Большинство их выполнено в манере, типичной для архитектора Матвея Федоровича Казакова (1737—1812), строившего и в Царицыне. Однако существует вариант здания, принадлежавший руке Василия Ивановича Баженова (1733—1799). Его план представляет собой двухсторонний разворот больших полуокружностей переднего и заднего фасадов, а также двух малых полуокружностей на торцах. Аналогичную идею содержал первоначальный проект Казанского собора в Петербурге, как известно, реализованный лишь частично. Сохранилось письмо архитектора, где он пишет о чертежах: «и на Коньково готовлю».
Церковь села Троицкое, значительно пострадавшая при отступлении наполеоновских войск из Москвы по Калужской дороге, была закрыта в 1813 году и с тех пор пустовала, ветшая и разрушаясь[4]. Впоследствии она была разобрана по инициативе Дмитрия Яковлевича Воздвиженского — священника соседнего села Сергиевского, граничившего с Коньковом на западе. Он не упустил случая получить бесплатный материал на ограду своего храма. Поэтому в ноябре 1821 года состоялся снос здания[4]. В рапорте в Московскую духовную консисторию Д. Я. Воздвиженский, мотивируя необходимость скорейшей разборки тем, что «… означенная Троицкая церковь уже совершенно обрушилась, как верх с главою, так и потолки провалились», высказал весьма обоснованное предположение, что помимо него найдется немало желающих воспользоваться строительным материалом. Подобный опыт у коньковских жителей имелся. Ещё в 1930-х годах часть крестьянских изб стояла на кирпичных и белокаменных цоколях, явно сложенных из остатков дворца или принадлежавших к нему построек. А отдельные избы были целиком кирпичные — прецедент, не имевший аналогов в Подмосковье[4].

После того как на два соседних села — Троицкое-Коньково и Сергиевское — осталась одна церковь, они сливаются в одно большое село под названием Сергиевское или Коньково.
Сейчас территория, где располагалась деревня Троицкое-Коньково, застроена панельными многоэтажными домами, и ничего не напоминает о ней. Лишь напротив сохранилась церковь села Сергиевское, которая в 1990-е годы была освящена уже как Троицкая.

Белокаменный обелиск второй половины XVIII века хранится в Донском монастыре. В 2017 году в сквере на Профсоюзной улице была установлена его вольная копия[5]

https://web.archive.org/web/20...y11_1.html

Коробко М.Ю.
Усадебное ожерелье Юго-Запада Москвы
КОНЬКОВО - ТРОИЦКОЕ
из статьи
"Огромный дворцово-парковый ансамбль в Царицыне не нуждается в представлении. Он строился как летняя резиденция императрицы Екатерины II, да так и остался незавершенным. Менее известно, что подобные комплексы до начала XIX в. существовали в двух других подмосковных селах - Конькове и в оставшемся ныне за Московской кольцевой автодорогой Булатникове. Но если ансамбль Царицына даже в руинах по сей день поражает грандиозностью замысла и мастерством его воплощения, то от коньковского ансамбля сохранился всего лишь белокаменный обелиск 2-й половины XVIII в., да и тот теперь находится вдали от своего исторического места. Этот памятник, имеющий форму сильно увеличенного верстового столба екатерининской эпохи, в 1972 г. был перенесен Музеем архитектуры имени А.В. Щусева на территорию Донского монастыря.
С 1767 г. Коньково принадлежало Авдотье (Евдокии) Наумовне Зиновьевой (1717 - 1773), которую вместе с ее мужем петербургским обер-комендантом генерал-поручиком Николаем Ивановичем Зиновьевым (он в 1769 г. приобрел граничившую с Коньковом пустошь Степанково (Дубенково, Гриднево тож), а в 1773 г. умер) по праву можно назвать духовными наследниками печально известной Салтычихи (Д.А. Салтыковой), владевшей расположенными южнее селом Троицким и деревней Верхние Теплые Станы1. Хотя Зиновьевы, в отличие от Салтычихи, не прибегали к убийствам (по крайней мере, указаний на это нет), но тем не менее обращались со своими крепостными жестоко. А память о суровости бар переходила из поколения в поколение. Еще в 1923 г. местный старожил рассказывал посетившему Коньково художнику А.М. Васнецову: "...При Екатерине II здесь был помещик Зиновьев, гроза крестьян, какой-то маньяк, настроивший бастионы, выкопавший рвы, выложивший пруд белым камнем, наставивший здесь пушек. Он измучил людей работой, мечтал пруды соединить с Москвою-рекою. На него жаловались царице, она его укротила"2. Как и во всех легендах, здесь вымысел причудливо переплетается с действительностью: очевидно, какие-то строительные работы в имении велись, но связать его пруды с рекой Москвой не было бы возможным даже сейчас - уж больно далеко находятся они друг от друга. Сведения же о пушках и бастионах ни подтвердить, ни опровергнуть пока не представляется возможным. Известно, что один из предшествовавших А.Н. Зиновьевой владельцев Конькова - канцлер граф Михаил Илларионович Воронцов (1714 - 1768) в 1760 г. свез десять артиллерийских орудий в село Кимры - тверское имение своей жены Анны Карловны, урожденной графини Скавронской (1723 - 1775), двоюродной сестры императрицы Елизаветы Петровны. Может быть, и коньковские пушки, если таковые были, появились благодаря ему? Граф, любивший салюты, мог не отказаться от своих привычек и в этой усадьбе.
Екатерина II приобрела имение в 1776 г. у дочери А.Н. и Н.И. Зиновьевых красавицы Екатерины Николаевны (1758 - 1781) перед выходом ее замуж за бывшего царского фаворита графа Г.А. Орлова. Безусловно, при новой помещице положение коньковских крестьян существенно улучшилось, что и зафиксировала приведенная выше легенда. Любопытно, что в административном плане этим селом, как и Царицыном, изначально не ведало Дворцовое ведомство, что подтверждает письмо Екатерины II к московскому главнокомандующему П.Д. Еропкину от 3 июля 1787 г.:

"Петр Дмитриевич. По представлениям вашим повелеваем: 1) село Всехсвятское, не включая в число дворцовых, поручить оное в ведомство надворного советника Сорочинского, на таком основании, как состоят села Царицыно и Кон(ь)ково, и крестьян тамошних обложить оброком по три рубля с души с накладными по две копейки на рубль, каковой оброк положить и на крестьян Царицынских и Кон(ь)ковских вместо работ, от которых их уволить..."3

Когда императрица купила Коньково, в селе существовала усадьба, основные здания которой уже были каменными. Это - господский дом первой половины XVIII в. и небольшая церковь Троицы, сооруженная в 1720-х гг. Предшествовавший ей деревянный храм был построен в начале 1690-х гг. тогдашними владельцами имения - стольником Федором Ильичом Безобразовым и Гавриилом Ивановичем Головкиным (1660 -1734), впоследствии графом и канцлером, пожалованным этой должностью Петром 1 прямо на поле брани в день Полтавской победы. Ф.И. Безобразов, по всей видимости, скончался во время строительства храма, и его часть Конькова унаследовал сын Алексей, тоже стольник. Но владел он этими землями недолго. Хитрый Г. И. Головкин, воспользовавшись случаем, сумел их получить в обмен на свои орловские владения и стал единоличным хозяином Конькова. Таким образом, в 1690-х гг. ему принадлежали сразу две усадьбы. В начале 1700-х гг. за счет переселения сюда головкинских крестьян из-под Боровска и Каширы была образована одноименная деревня, располагавшаяся вдоль Калужской дороги, одновременно служившей и западной границей всего имения4.
В 1747 г. в Конькове, тогда принадлежавшем сыну канцлера графу Александру Гавриловичу Головкину (1688 - 1760), долгое время бывшему посланником то в Берлине, то в Париже, то в Голландии, впервые упоминается "двор помещиков с каменным строением". По свидетельству М.И. Воронцова, уже тогда торговавшего эти земли, усадебные палаты "из фундамента великие трещины имеют и вновь перестройки требуют", что позволяет предположить, что их строителем был еще Г. И. Головкин. Впрочем, такое критическое описание дома в письме к помещику могло быть просто приемом, рассчитанным на то, чтобы сбить продажную цену имения, которое М.И. Воронцов и приобрел в 1752 г. Сразу после этого он попытался добиться у императрицы Елизаветы Петровны пожалования Конькова в подарок, то есть фактически возвращения уплаченных им денег из казны. Прося ходатайствовать об этом всемогущего фаворита графа А.К. Разумовского, М.И. Воронцов отметил, что в усадьбе находятся "палаты каменные на 10 покоев". При Екатерине II существовавший в Конькове каменный жилой дом в "Экономических примечаниях к планам дач генерального межевания" назван именно домом, а не дворцом. Это доказывает, что царица никогда не пользовалась своим загородным жильем. А если и выбралась в свою подмосковную, то во всяком случае не осталась там ночевать5.
Приезд Екатерины II в Коньково более чем вероятен. Едва ли строительство здесь дворца, спроектированного известным архитектором В.И. Баженовым, было предпринято без личного осмотра ею местности. Одно из преданий гласит, что посещение царицей Конькова было отмечено уже упоминавшимся нами обелиском. Но он, как и подавляющее большинство подобных памятников, не имеет надписей, рассказывающих о конкретной причине его создания. "... Такие же чисто декоративные сооружения служат часто и украшениями парков, верстовыми столбами, фонтанами, виньетками и т.д., - писал незадолго до первой мировой войны искусствовед Ю.И. Шамурин. - Такой памятник невольно станет интимным, понятным только тому, кто поставил его в ознаменование какого-нибудь радостного или печального события своей жизни. А так слушать только свою душу, не заботясь об окружающем, о будущем, не всегда умели люди!.."6
Известно несколько проектов дворца, разработанных для села Конькова. Большинство их выполнено в манере, типичной для архитектора Матвея Федоровича Казакова (1737 - 1812), строившего и в Царицыне. Однако существует вариант здания, принадлежавший руке его учителя Василия Ивановича Баженова (1733 - 1799) - одного из самых замечательных русских зодчих. Его план представляет собой двухсторонний разворот больших полуокружностей переднего и заднего фасадов, а также двух малых полуокружностей на торцах. Аналогичную идею содержал первоначальный проект Казанского собора в Петербурге, как известно, реализованный лишь частично.
Казаковский классицистический вариант дворца и был воплощен в Конькове. Его строительство, так же как в Царицыне и в Булатникове, не было доведено до конца. Недостроенный дворец, вместе с сооруженными рядом подсобными зданиями, простояв несколько десятилетий, обветшал и превратился в руины, не подлежащие восстановлению. Архитектор Иван Васильевич Еготов (1756 - 1814), посетив Коньково в начале лета 1803 г., нашел, что подавляющее большинство имевшихся там построек не имеет смысла чинить, за исключением "каменного корпуса", который можно исправить для причта местной церкви. Поэтому в том же году Экспедиция Кремлевского строения, ведавшая строительством в царских владениях в Москве и Подмосковье, продала на снос дворец, конный двор с сараем и деревянной избою, а также "остаток погреба". С торгов на аукционе их приобрел крепостной крестьянин вотчины графа Н.П. Шереметева села Выхина Михаил Карташев, который вскоре снес все эти здания7.
"Каменный корпус" продолжал существовать еще некоторое время, несмотря на то, что Коньковская церковь в том же 1803 г. была приписана к храму соседнего села Сергиевского и здание для причта не понадобилось. Известно свидетельство помещика села Узкого генерал-майора графа Владимира Петровича Толстого (1805 - 1875) о том, что "... он в своем детстве помнит еще церковь и развалины дома с. Конькова, который назывался царским дворцом..."8 Поскольку в год рождения Толстого от баженовского дворца уже ничего не оставалось, то очевидно, что здесь речь идет о том же "каменном корпусе", который упоминал И.В. Еготов. Возможно, что это был старый барский дом Головкиных - Воронцовых - Зиновьевых.
Церковь, значительно пострадавшая при отступлении наполеоновских войск из Москвы по Калужской дороге, была закрыта в 1813 г. и с тех пор пустовала, ветшая и разрушаясь. Впоследствии она была разобрана по инициативе Дмитрия Яковлевича Воздвиженского (1756 - 1843) -священника села Сергиевского, граничившего с Коньковом на западе. Он не упустил случая получить бесплатный материал на ограду своего храма. Поэтому в ноябре 1821 г. состоялся снос здания9. В рапорте в Московскую духовную консисторию Д.Я. Воздвиженский, мотивируя необходимость скорейшей разборки тем, что "... означенная Троицкая церковь уже совершенно обрушилась, как верх с главою, так и потолки провалились", высказал весьма обоснованное предположение, что помимо него найдется немало желающих воспользоваться строительным материалом. Подобный опыт у коньковских жителей имелся. Еще в 1930-х гг. часть крестьянских изб стояла на кирпичных и белокаменных цоколях, явно сложенных из остатков дворца или принадлежавших к нему построек. А отдельные избы были целиком кирпичные - прецедент, не имевший аналогов в Подмосковье.
Местонахождение церкви долгое время можно было определить лишь по остаткам кладбища, от которого еще в конце XIX в. сохранялись две каменные надгробные плиты без надписей. Уже во второй половине века от бывшей роскошной усадьбы, кроме липовой аллеи, двух измельчавших прудов и фрагментов вала, ничего не осталось: "... От прежних строений сохранились только ямы да буераки, размытые вешними водами и обросшие густой травой и бурьяном, между которыми проглядывают кое-где мелкие и тощие кусты шиповника и сирени или свежие отрасли кленов и лип, уже несколько раз подрубленных крестьянами на топливо и все же неугомонно растущих снова, как живые признаки бывших здесь роскошных садов"10. Сейчас в Конькове нет и этого. Его территория застроена современными панельными домами. По земле бывшего имения проложены улицы Островитянова, Введенского, академика Капицы, Профсоюзная. Лишь небольшие остатки былой водной системы, ставшей оврагом, еще различаются невооруженным глазом.

Н.вр.
В Коньково, у прудов

Старые карты Москвы и Моск. губернии
https://web.archive.org/web/20...arty41.htm
-------------
https://web.archive.org/web/20...rta274.htm
Помимо двухверсток составлялись еще карты губернии других масштабов. Одна из самых крупных - "верстовка" (в 1 английском дюйме - одна верста, или в 1 см - 420 метров). Здесь приводится фрагмент карты "Окрестности Москвы 1880 года". Это крайне подробная очень тонко прорисованная ч/б карта с прорисовкой домов (в отличие от многих других верстовок).
--------------
https://web.archive.org/web/20...rta284.jpg
1849 год
Более мелкий масштаб - "трехверстка" (Масштаб 1см=1260 м или 1 дюйм=3 версты). Приведена Военная трехверстка - "Карта Московского уезда" 1849 года - топографическая военная многокрасочная карта хорошей детализации. Показаны церкви, мельницы, кладбища, рельеф, тип местности и др.. На обороте владельческие пометы: Директор Военно Топографического Депо Генерального Штаба, Генерал Лейтенант и Кавалер Тучков (роспись Тучкова). ГИМ, Отдел картографии, ГО-4871.
---------------------
На основе этой съемки еще довольно долгое время создавались карты Москвы и окрестностей. Постепенно наносились железные дороги и шоссе. В 1882 году выходит План города Москвы и окрестностей, созданный на основе карты 1860 года исправлениями 1852, 1856 и 1878 годов. Железные дороги нанесены в 1878 году. Шоссе - в 1880.
https://web.archive.org/web/20...rta283.jpg
----------------
https://web.archive.org/web/20...rta285.jpg

2 карты Москвы и окрестностей
Коньково.
1823 год и 1952г
https://retromap.ru/051952_0818232_z14_55.634537,37.521443
1823 год
https://retromap.ru/_0818232_z14_55.627414,37.530562

По соседству с Коньково - усадьба Узкое
Владелец усадьбы Узкое - князь П.Н. Трубецкой

http://temnyjles.ru/Korobko/Trubec.shtml
Московский журнал. N9 (249). Сентябрь 2011
Михаил Коробко
Московский предводитель
Жизнь и судьба князя Петра Николаевича Трубецкого
(1858 - 1911)
из статьи
П.Н. Трубецкой погиб 4 октября 1911 года, будучи убит одним из собственных племянников В.Г. Кристи{83}. Трагедия произошла в Новочеркасске, куда съехались семьи Трубецких и Кристи на торжественное перенесение праха донских военных деятелей, среди которых был их предок граф В.В. Орлов-Денисов, в усыпальницу только что построенного войскового собора. Выстояв траурную церемонию, Петр Николаевич отправился кататься на автомобиле вместе с женой своего племянника красавицей-блондинкой Марией (Марицей) Александровной Кристи, урожденной Михалковой (1883-1966). Пара прибыла на вокзал и удобно устроилась в личном вагоне князя. Проводника отослали за кофе и коньяком. Перед его возвращением в вагон ворвался В.Г. Кристи, долгое время разыскивавший свою половину, не говоря ни слова, вынул браунинг и выстрелил в П.Н. Трубецкого. Дама попыталась помочь упавшему, но тот скончался у нее на руках. "Сумасшедший муж мой убил князя!" - сказала она вбежавшему в купе проводнику{84}. "Князь мгновенно и неожиданно погиб в расцвете сил, знания, энергии и стремления служить еще долго своей родине. Мы потеряли в нем не только выдающегося деятеля государству, обществу, сельскому хозяйству и, в частности, виноделию, - смерть унесла обаятельного человека с доброю отзывчивою душою, доброжелательно относившегося ко всем, никому не отказывавшего в помощи!"{85} - говорил позднее о П.Н. Трубецком на заседании Комитета виноградарства Императорского общества сельского хозяйства Южной России член комитета В.А. Бертенсон.

Господский дом усадьбы Узкое.
западный фасад,

статья вся целиком очень интересная

http://temnyjles.ru/Korobko/Konkovo.shtml
Московский журнал. N11 (251). Ноябрь 2011
Михаил Коробко
КОНЬКОВО
Об этой исчезнувшей подмосковной усадьбе и оставшихся после нее загадках
((*рисунок: План Генерального межевания села Коньково. 1766 год.))
В левой верхней части плана показаны крестьянские избы, стоявшие вдоль Калужской дороги (РГАДА)
Коньково, или Коньково-Троицкое, находилось к юго-западу от Москвы рядом с Калужской дорогой. Это - одно из мест, связанных с именем видного деятеля российского просвещения княгини Е.Р. Дашковой (1744-1810), поскольку усадьба принадлежала родственникам Екатерины Романовны Воронцовым, воспитывавшим ее в детстве.
Дядя Е.Р. Дашковой, вице-канцлер граф Михаил Илларионович Воронцов (1714-1767), участник дворцового переворота в пользу императрицы Елизаветы Петровны 25 ноября 1741 года, приобрел Коньково у графа Александра Гавриловича Головкина (1688-1760), долгое время бывшего посланником то в Берлине, то в Париже, то в Голландии, где он навсегда и остался. Первый раз М.И. Воронцов попытался купить Коньково в 1749 году, внушая владельцу мысль о ненадобности тому имения, которое дохода все равно никакого не приносит, а усадебные палаты "из фундамента великие трещины имеют и вновь перестройки требуют"{1}. Это позволяет предположить, что палаты строил еще отец Александра Гавриловича канцлер граф Гавриил Иванович Головкин (1660-1734){2}. В 1689 году Петр I пожаловал ему "из приказа розыскных дел" "половину сельца" - бывшей "деревни Степановской, Бесово тож", конфискованную у казненного боярина Андрея Ильича Безобразова (1614-1690). Вместе с владельцем другой половины сельца, братом А.И. Безобразова Федором Ильичем, Г.И. Головкин возводит в 1694 году деревянную Троицкую церковь, а к 1700 году выменивает у его сына и наследника, стольника Алексея Федоровича Безобразова, соседние земли{3}. В начале 1700-х годов за счет переселения сюда крестьян из других уездов образуется деревня, растянувшаяся вдоль Калужской дороги{4}. В 1704 году за Г.И. Головкиным значится "село Конково, а в селе церковь св. Троицы, да новоселенная деревня Конково, на Большой Калужской дороге, едучи с Москвы, на левой стороне, а в ней девять дворов крестьянских, а крестьяне переведены из разных его деревень Боровского и Каширского уездов"{5}.
Судя по тому, что название имения изменилось со Степановского на Коньково, новое строительство развернулось именно на этой пустоши, где уже стояла церковь. Работы окончательно завершились после смерти жены Г.И. Головкина Домны Андреевны, урожденной Дивовой (?-1707). В 1720-х годах деревянную Троицкую церковь заменили каменной{6}.
Таким образом, в Конькове, когда оно заинтересовало М.И. Воронцова, имелись деревня, церковь и усадьба - "двор помещиков с каменным строением", то есть двухэтажный каменный господский дом, близкий по стилю петровской архитектуре, с парадной двухмаршевой лестницей, ведущей на второй жилой этаж, и двумя анфиладами комнат вдоль торцовых частей здания в верхнем этаже. Дом проектировался в расчете на равноценное восприятие всех четырех фасадов, что выразилось в украшении каждого фронтонами. Получилась своеобразная "палладианская вилла" - творение, по всей вероятности, архитектора, знакомого с западноевропейским зодчеством, скорее всего иностранца. Ю.В. Ратомская на основании чертежа, выполненного неким "садовым учеником" Гаврилой Денисовым{7}, по стилистическим признакам датирует дом в Конькове 1710-1720-ми годами (не ранее 1704){8}, что не вызывает возражений.

Приведенное выше слишком критичное описание дома в письме М.И. Воронцова к А.Г. Головкину могло быть просто средством сбить продажную цену имения, которое М.И. Воронцов и приобрел в 1752 году после свадьбы с двоюродной сестрой императрицы Елизаветы Петровны Анной Карловной Скавронской (1723-1775): "Подмосковная вотчина графа А.Г. Головкина, село Троицкое, и Коньково тож, с деревней Дубинниково, от Москвы 11 верст по Калужской дороге. Церковь каменная с колокольнею. Палаты каменные, в них 10 покоев. Четыре сада с овощными (т.е. фруктовыми. - М.К.) деревьями. В селе прудок и одна небольшая мельница. Мужескаго пола душ 92 человека. <...> Крестьяне отправляют дворовую работу и платят по 50 рублей за год. <...> Оную деревню уступает граф Головкин по приятству (по дружбе. - М.К.) за 4000 ефимков"{9}. Судя по тому, что для Конькова тогда же были куплены белый камень и строительный лес, здесь сразу началось новое строительство. На Каменном ручье (Коньковском овраге) - притоке речки Чертановки - устроили каскад прудов (каменщикам и "прудовщикам" за работу выплачивается более сотни рублей), в господском доме ("палатах") переложили печи, заново его обставили (привозятся "столы и прочие домовые уборы"){10}. Тем самым есть серьезные основания полагать, что Воронцовы, а вместе с ними и Е.Р. Дашкова, постоянно жили в усадьбе.
Об этом свидетельствует и следующий факт. 18 июля 1756 года М.И. Воронцов в письме к И.И. Шувалову{11} сообщил: при установлении точной границы между Коньковым и селом Узким якобы обнаружилось, что значительная часть территории, принадлежавшей к Узкому, в том числе участок, на котором находилась узковская церковь, должна относиться к Конькову: "Действительно от межевщиков найдено, что церковь, часть поля с садами и деревня поселена на Кон[ь]ковской земле; чрез сей случай я ласкаю себя иметь удовольство вас соседом видеть, понеже князь Б.В. [Голицын] должен будет свое село Уское продать за резонабельную цену, и я прошу вашего превосходительства не упустить сию оказию и оную деревню купить, а я с охотою принадлежащую к тому землю вам уступлю, а не кому другому"{12}. Однако следует думать, что поскольку И.И. Шувалову не суждено было стать владельцем Узкого, земельный вопрос решился в пользу Б.В. Голицына: спорная земля с церковью и крестьянскими избами показана входящей в состав Узкого на его наиболее раннем известном плане - чертеже "Генерального межевания" 1766 года{13}. Во всяком случае, ничто не препятствует предположить, что какие-то связи между Воронцовыми и Голицыными, пусть не слишком дружественные, существовали, и Узкое - одно из тех мест, где также могла бывать Е.Р. Дашкова.
После переворота 1762 года и восшествия на престол Екатерины II, возможно, именно в Конькове жила сестра Е.Р. Дашковой Елизавета Романовна - бывшая возлюбленная императора Петра III: ей запретили приезжать в Москву{14}. Владелец Конькова М.И. Воронцов отказался присягать Екатерине II, пока был жив Петр III; тем не менее, он участвовал в ее коронации и сохранил пост канцлера до 1765 года.
Одной из достопримечательностей Конькова времен Воронцовых являлся зверинец, в котором на достаточно большой территории содержались экзотические звери, а также звери, предназначавшиеся для охоты. Судить о составе "населения" зверинца можно только по отрывочным данным. В июле 1765 года "Московские ведомости" напечатали объявление: "В подмосковной вотчине его сиятельства канцлера Михаила Ларионовича Воронцова с. Конькове по Калужской дороге, расстоянием от Москвы 11 верст, продаются за умеренную цену американские козы и большие немецкие олени"{15}. Надо полагать, в зверинце жили и лебеди, о чем свидетельствует название находившегося на его территории оврага - Лебяжий, в верховьях которого на плане Генерального межевания Конькова-Троицкого 1766 года показан пруд (не сохранился){16}. Зверинец, кстати, имелся и в калужском имении Дашковых Троицкое, где жила Е.Р. Дашкова. Ее муж, князь Михаил Иванович Дашков (1736-1764) в письме к М.И. Воронцову от 22 июля 1759 года сообщал, что в Троицком строится зверинец и уже почти готов вольер для фазанов{17}. Скорее всего, фазаны были и в Конькове.
Обветшавший коньковский господский дом, судя по надписи на его чертеже из собрания ГНИМА имени А.В. Щусева, обследовавший его в 1766 году архитектор рекомендовал "почти до фундамента разбирать"{18}. Однако непонятно, успели ли это сделать М.И. и А.К. Воронцовы, поскольку владелец Конькова скончался в феврале 1767 года{19}. Его вдова, унаследовавшая Коньково и решившая с ним расстаться, постепенно стала распродавать имущество. Так, в "Московских ведомостях" она поместила объявление о продаже башенных "боевых часов"{20} с колокольни коньковской Троицкой церкви. В свое время их, "самые простые и обыкновенные колокольные часы без всяких украшений и битья куранту, разумеется, кроме четвертей и часов, какие во многих деревнях Германии, Голландии, Франции и Англии находятся"{21}, заказал в Лондоне племянник М.И. Воронцова граф Александр Романович Воронцов (1741-1805), впоследствии также ставший канцлером.
В том же 1767 году Коньково у А.К. Воронцовой купила Авдотья (Евдокия) Наумовна Зиновьева (1717-1773). Ее муж, петербургский обер-комендант генерал-поручик Николай Иванович Зиновьев (?-1773) через два года приобрел граничившую с Коньковом и Узким пустошь Дубинкино (или Дубинкинский лес), изначально принадлежавшую к Конькову, но, видимо, проданную кем-то из предыдущих владельцев{22}. Супруги печально прославились своим жестоким обращением с крепостными, называвшими А.Н. Зиновьеву "Наумихой"; память о суровости этих бар переходила из поколения в поколение{23}.

Дальнейшая история Конькова преимущественно связана с двумя сюжетами. Первый - строительство дворца Екатерины II, которая в 1776 году купила Коньково у дочери Зиновьевых Екатерины (Иулиании) Николаевны Зиновьевой (1758-1781), вышедшей замуж за бывшего фаворита императрицы и своего двоюродного брата графа Григория Григорьевича Орлова (1734-1783). Портреты Е.Н. Орловой писали Д.Г. Левицкий и Ф.С. Рокотов. Г.Р. Державин воспел ее в стихах: "Как ангел красоты, являемый с небес, приятностью лица и разумом блистала". Жизнь молодой графини пресеклась очень рано. Муж искренне оплакивал потерю до конца своих дней.
При Екатерине II в административном отношении Коньково было подчинено царицынскому управляющему В.Я. Карачинскому{24}. В декабре 1776 года он "осмелился перевесть к ранжерее в село Царицыно"{25} двух садовников из Конькова. В августе 1777-го им определили жалование, поскольку В.Я. Карачинский "по бедности" содержал садовников "кое-как на самом малом пропитании"{26}. Во всяком случае, наличие последних в усадьбе говорит о развитом садовом и, видимо, оранжерейном хозяйстве, оставшемся от Зиновьевых.
Существовавший в Конькове каменный дом в "Экономических примечаниях к планам дач Генерального межевания" назван именно домом, а не дворцом. Это показывает, что царица никогда не жила здесь{27}. Тем не менее, едва ли новое строительство в Конькове могло начаться без личного осмотра ею местности.
По легенде, опубликованной историком Д.О. Шеппингом, Екатерина II после своего посещения усадьбы, якобы имевшего место в 1776 году, приказала разобрать старый господский дом Зиновьевых и перенести его в Царицыно для размещения в нем Управления дворцовой волости. По мнению краеведа И.Н. Сергеева, он сохранился до настоящего времени (Дольская улица, 10){28}. Однако реально каменное здание не могло быть никуда перенесено, поэтому даже если допустить, что дом на Дольской улице имеет "коньковское" происхождение, мы имеем дело в лучшем случае с одним из флигелей. К сожалению, реконструкция под ресторан "Усадьба" в 1990-х годах, в ходе которой дом по существу построили заново, лишил его исторической ценности и возможности провести исследования. До реконструкции же это был обычный деревянный дом с мезонином, типичный для "послепожарной" Москвы{29}.
К екатерининскому времени относятся несколько проектов дворцового комплекса для Конькова, который так же, как Царицыно и менее известное Булатниково (Московская область), должен был стать одной из летних резиденций императрицы. Поскольку все проекты коньковского дворца находились в составе "Казаковских альбомов", их первый публикатор И.Е. Бондаренко не удержался от соблазна посчитать единственным проектировщиком комплекса в Конькове М.Ф. Казакова{30}. Впоследствии И.Э. Грабарь выдвинул гипотезу об авторстве В.И. Баженова{31}, подтвержденную А.И. Михайловым{32}.
На сегодняшний день проблема авторства дворца в Конькове выглядит следующим образом. Первый проект был выполнен В.И. Баженовым в 1783-1784 годах. План трехэтажного в своей основной части здания представлял собой двухсторонний разворот больших полуокружностей переднего и заднего фасадов, а также двух малых полуокружностей на торцах. Аналогичную идею содержал первоначальный проект Казанского собора в Петербурге А.Н. Воронихина, как известно, реализованный лишь частично. В письме А.А. Безбородко от 14 ноября 1784 года В.И. Баженов сообщал: "И на Коньково готовлю"{33}. Сохранилась безымянная недатированная записка (видимо, В.Я. Карачинского) о коньковском дворце: "В селе <...> на строение дворца повелено зделать план, которой господином Баженовым и зделан и от меня с ним для поднесения отправлен, то не повелено ль будет оной взяв от Баженова рассмотреть"{34}. Судя по помете на ней ("Решено февраля 1785"), проект был представлен императрице и, очевидно, одобрен. Но после разборки баженовских построек в Царицыне зодчий в царствование Екатерины II дворцами уже не занимался.

В 1793 году М.Ф. Казаков разработал два новых проекта дворца для Конькова: "готический" в виде пятиугольного в плане стилизованного "замка" (к нему очень близок один из проектов перестройки Петровского подъездного дворца в Москве, составленный П. Куричининым ориентировочно в 1830-х годах{35}) и принятый к реализации "классический" - по сути, сильно увеличенный помещичий дом{36}. При Екатерине II успели заложить полуподвальный этаж со сводами и начать возведение деревянного этажа. Смерть императрицы остановила работы, а Павел I намеренно не окончил ни одного начатого матерью строительства{37}.

В 1803 году по поручению Экспедиции кремлевского строения архитектор И.В. Еготов обследовал коньковский и булатниковский дворцы. В Конькове он обнаружил, что недостроенный дворец вместе с сооруженными рядом подсобными зданиями обветшал и превратился в руины, не подлежавшие восстановлению, за исключением "каменного корпуса", который можно приспособить для размещения причта местной церкви. Очень любопытным в рапорте Еготова представляется упоминание и наличие плана конного двора. Известно, что М.Ф. Казаков выполнил для этой усадьбы проекты огромных конных дворов, однако они традиционно считались нереализованными{38}. Оказалось, конный двор в Конькове по одному из казаковских проектов все же был сооружен, хотя, видимо, не в полном объеме{39}. На основании рапорта И.В. Еготова в том же году Экспедиция кремлевского строения продала дворец, конный двор с сараем и деревянной избою, а также "остаток погреба" на снос. С торгов на аукционе их приобрел крепостной крестьянин подмосковного села Выхино, принадлежавшего графу Н.П. Шереметеву, Михаил Карташев, который вскоре разобрал все эти постройки{40}.
Помимо перечисленного, в Конькове были оранжереи. И.В. Еготов о них ничего не пишет, но в его функции явно не входило обследование оранжерейного хозяйства, наличие которого подтверждается многочисленными документами.
Скорее всего, коньковские оранжереи в основном проектировались В.И. Баженовым или М.Ф. Казаковым, однако они могли включать те, что остались от Зиновьевых. К 1802 году, когда все московские и подмосковные дворцовые сады перешли в ведение Экспедиции кремлевского строения, оранжереи в Конькове значатся как действующие, причем, судя по всему, существующие достаточно давно: "Как в Царицынских, так и в Кон[ь]ковских оранжереях большое количество дерев, помещающееся с трудностью в оных, так что даже по утеснении приносят вред не только самим деревьям, но и в произращениях делаются препятствия"{41}. Тогда от продажи цветов, фруктов и деревьев из этих оранжерей удалось выручить 910 рублей 14 копеек, а в следующем, 1803 году - 799 рублей 10 копеек{42}.
Всем этим хозяйством с 1804 года заведовал садовый мастер прусский подданный Карл Сигизмунд Унгебауер, ранее работавший в подмосковной усадьбе бригадира Н.А. Дурасова Люблино{43}. В 1809 году "Царицынские и Кон[ь]ковские оранжереи по искусству и способностям <...> препоручены <...> садовым подмастерьям Ивану Селуянову и Николаю Ильину"{44}. После наполеоновского нашествия коньковские оранжереи не возобновлялись.
Церковь, значительно пострадавшая при отступлении французов из Москвы по Калужской дороге и закрытая в 1813 году, с тех пор пустовала, ветшая и разрушаясь. Впоследствии (1821) ее разобрали по инициативе священника села Сергиевского Д.Я. Воздвиженского, которому понадобился материал на ограду своего храма. Необходимость скорейшей разборки священнослужитель мотивировал тем, что "означенная Троицкая церковь уже совершенно обрушилась, как верх с главою, так и потолки провалились"{45}, и что желающих разжиться материалом немало найдется и помимо него. Действительно, подобный опыт у коньковских крестьян имелся: судя по фотографиям, даже в советское время часть крестьянских изб стояла на кирпичных и белокаменных цоколях, материал для которых явно добывался из остатков дворца или прилежавших к нему построек; отдельные избы были целиком сложены из кирпича!
Переходим ко второму сюжету, связанному с Коньковым. До ликвидации этого населенного пункта здесь, прямо у Калужской дороги, находился высокий барочный белокаменный обелиск. Существовал проект его сохранения вместе с несколькими наиболее интересными коньковскими избами и расположенной по другую сторону дороги церковью села Сергиевского как элементов исторической среды. К сожалению, проект реализовать не удалось, избы снесли, а обелиск, оказавшийся на территории строительства многоквартирного жилого дома, в 1972 году передали Музею архитектуры имени А.В. Щусева и перевезли в Донской монастырь.
Обелиск, как и подавляющее большинство подобных памятников, не имеет надписей, рассказывающих о конкретном поводе его установки. "Такие же чисто декоративные сооружения служат часто и украшениями парков, верстовыми столбами, фонтанами, виньетками и т.д. Такой памятник невольно станет интимным, понятным только тому, кто поставил его в ознаменование какого-нибудь радостного или печального события своей жизни"{46}.

Москвовед М.И. Александровский предполагал, что коньковский обелиск - один из четырех, украшавших Яузский мост, существовавший в 1805-1876 годах{47}. Однако по форме он существенно отличается от обелисков Яузского моста, кроме того, есть сведения о том, что он находился в Конькове задолго до 1876 года.

Еще одна достаточно распространенная в краеведческой литературе версия: обелиск воздвигли местные крестьяне в честь приезда Екатерины II. Краеведов не смущает, что установка обелисков для крестьян XVIII века - занятие вообще-то странное и прецедентов не имеющее. Идея отмечать августейшие посещения усадеб различного рода мемориальными сооружениями характерна для владельцев этих усадеб, но в данном случае владелицей являлась сама императрица, поэтому крайне сомнительно, чтобы она распорядилась поставить памятник своему приезду в Коньково, во всяком случае, ни в одной другой из принадлежавших ей усадеб она так не поступала.
Приведенные соображения сразу же делают сомнительной связь обелиска с именем Екатерины II. Тем не менее, местные крестьяне вполне могли поднести у его подножия хлеб-соль своей царственной помещице, которая 3 июля 1787 года перевела их с барщины на оброк, отправив следующее письмо московскому главнокомандующему П.Д. Еропкину: "Петр Дмитриевич. По представлениям вашим повелеваем: 1) село Всехсвятское, не включая в число дворцовых, поручить оное в ведомство надворного советника [В.Я.] Карачинского{48} на таком основании, как состоят села Царицыно и Кон[ь]ково, крестьян тамошних обложить оброком по три рубля с души с накладными по две копейки на рубль, каковой оброк положить и на крестьян Царицынских и Кон[ь]ковских вместо работ, от которых их уволить"{49}.
В конце XIX века историк И.Ф. Токмаков записал свидетельство генерал-майора В.П. Толстого: "По рассказу графа Владимира Петровича Толстого, помещика села Ускова, расположенного от села Конькова в расстоянии менее 2-х в[ерст], он в своем детстве помнит еще церковь и развалины дома с. Конькова, который назывался царским дворцом, и передавал, что это имение было куплено Императрицею Екатериною вследствие просьбы крестьян на жестокое обращение с ними помещицы, и в память их освобождения воздвигнут в с. Конькове каменный столб, который и теперь стоит на том самом месте, где Императрица Екатерина приняла прошение крестьян"{50}. Отметим, что В.П. Толстой родился в 1802 году, так что его детство на момент записи было временем достаточно отдаленным.
Конечно, переход Конькова от Зиновьевых к императрице означал существенное облегчение положения крестьян, ведь Зиновьевы оставили по себе славу жестоких помещиков (см. выше). Еще в 1923 году местный старожил рассказывал посетившему Коньково художнику А.М. Васнецову: "При Екатерине II здесь был помещик Зиновьев, гроза крестьян, какой-то маньяк, настроивший бастионы, выкопавший рвы, выложивший пруд белым камнем, наставивший здесь пушек. Он измучил людей работой, мечтал пруды соединить с Москвою-рекою. На него жаловались царице, она его укротила"{51}.

Как и во всех легендах, у рассказчика вымысел причудливо переплетается с реальностью. Строительные работы в имении действительно велись: при Зиновьевых в Конькове упоминается господский дом, причем нет никаких указаний на его ветхость - видимо, он был возведен заново. Согласно плану Генерального межевания (1766){52}, пруды в Конькове существовали уже при Воронцовых: на нем показан каскад из шести прудов (сохранилось два), юго-западнее находились два также не дошедших до нас пруда, в том числе упоминавшийся выше пруд на Лебяжьем овраге. Но из-за дальности расстояния связать коньковские пруды с рекой Москвой невозможно даже сейчас. Сведения же о пушках и бастионах ни подтвердить, ни опровергнуть пока не представляется возможным. Известно, что М.И. Воронцов в 1760 году привез десять артиллерийских орудий в село Кимры - тверское имение своей жены. Может быть, и коньковские пушки, если они были, появились благодаря ему{53}?

Первая серьезная попытка выяснить, по какому случаю поставлен обелиск в Конькове, относится к 1882 году. К тому времени обелиск обветшал и покосился, что вызвало обеспокоенность местных властей, информировавших об этом Московское губернское правление: "Препровождая при сем в подлиннике докладную записку пристава 5 стана за N32/7 об угрожающей опасности, могущей произойти от падения памятника, пришедшего от времени в ветхость, имею честь просить Губернское правление разрешить привести материал памятника в форму неугрожающую падением; т.е. разобрать оный и сложить в кучи"{54}. Разобрать обелиск не разрешили на основании статьи Строительного устава, запрещавшей уничтожение древностей. Дело дошло до Сената. На разных этапах его рассмотрения предпринимались попытки прояснить повод установки обелиска. Поиски соответствующих документов в государственных архивах оказались тщетными, что косвенно опровергает "освобожденческую" гипотезу: в этом случае должны были бы найтись записи об изготовлении обелиска, уплате денег за него и за перевозку, установке в Конькове и так далее. Но, повторяем, ничего подобного не обнаружилось, лишь со слов местных жителей была зафиксирована уже изложенная нами версия, воспроизводимая краеведами до сего дня.
Чтобы решить задачу, мы обратились к исследованию самого обелиска. Ярко выраженная барочная стилистика памятника кажется архаичной для 1780-х годов. Поэтому логичнее представлялось отнести его к более раннему периоду, хотя, казалось бы, в доекатерининской истории Конькова значимых событий, заслуживающих обелиска, не происходило. Однако детальное изучение истории Конькова выявило такое событие: 21 сентября 1753 года М.И. Воронцов принял здесь императрицу Елизавету Петровну и ее свиту (с достаточным основанием можно считать вероятным присутствие при сем Е.Р. Дашковой, биографы которой считают, что она тогда жила в Конькове вместе с семьей М.И. Воронцова). Вот запись в камер-фурьерском журнале под указанной датой: "После обеденного кушания Ее императорское величество с некоторыми придворными кавалерами и знатными особами изволила ездить с псовою охотою от Воробьевых гор полями; а вечернее кушание изволила кушать от Москвы в 12 верстах у графа Михаила Ларионовича Воронцова"{55}. Тут уже впору ставить обелиск. Со временем его значение забылось, и подлинную историю заменили легенды. К рождению одной из них "приложил руку" поэт С.И. Кирсанов, писавший в поэме "Калужское шоссе":
Конь царский пал...
Ему воздвигнуть изваянье.
"Коньково" - дать сему
Селению названье{56}.
То есть обелиск рассматривался как памятник коню Екатерины II, якобы павшему во время приезда в усадьбу императрицы - отсюда, мол, и название населенного пункта, хотя оно явно носит антропонимический характер и восходит к прозвищу одного из первых владельцев, документальные сведения о котором до нас не дошли. Впервые это название упоминается задолго до екатерининской эпохи - в 1617 году. Тогда подмосковная пустошь "Конково, а Холзиково тож, по обе стороны врага{57}, и пустошь Гаврилково, Дубинкино тож на враге"{58}, а также соседняя "деревня Степановская, Емелинское, а Бесово тож, на вражке, по обе стороны вверх речки Городенки{59}, а в ней живут деловые люди 2 двора"{60}, была пожалована стольникам братьям Илье и Василию Кузьмичам Безобразовым.
Поэтому изложенную выше "поэтическую" версию не стоит воспринимать всерьез. Тем не менее, на флаге и гербе муниципального образования Коньково, в состав которого вошла территория бывшей усадьбы, мы видим серебряного коня, императорскую корону и золотую подкову{61}.

Сильно разросшееся село Коньково снесли в 1971-1972 годах. На его землях и землях соседней деревни Деревлево вырос многоэтажный жилой массив Коньково-Деревлево. Кроме обелиска, от усадьбы сохранились только два пруда, называющиеся Коньковскими - Верхний (Малый) и Нижний (Большой), расположенные на улице Введенского у домов 26, 28 и 30.
На сегодняшний день коньковский обелиск - единственная реликвия "дашковского" Конькова, что увеличивает его мемориальную ценность (кстати, если считать обелиск созданным в елизаветинскую эпоху, то он оказывается ныне самым старым монументом на территории Москвы). Существует идея создания копии обелиска для установки в районе бывшей церкви села Сергиевского. После реализации этого проекта новый обелиск может перестать быть безымянным, превратившись в памятник Е.Р. Дашковой, которого, по мнению многих, явно не хватает Москве.

План Генерального межевания села Коньково. 1766 год.
В левой верхней части плана показаны крестьянские избы, стоявшие вдоль Калужской дороги (РГАДА)

http://mosopen.ru/region/konkovo/history
Район Коньково. История

Первое сохранившееся сведение о Конькове относится к 1627 г., когда писцовая книга отметила в Чермневе стану «за стольники: за Ильею, да за Васильем Безобразовыми в поместьи деревня Степановская, Емелинское, а Бесово тож, на вражке, по обе стороны вверх речки Городенки, а в ней живут деловые люди 2 двора». В состав поместья входили и две пустоши — «Конково, а Холзиково тож, по обе стороны врага, и пустошь Гаврилково, Дубинкино тож, на враге». Безобразовы владели этим имением с 1617 г.

Братья Илья и Василий Безобразовы были сыновьями Кузьмы Осиповича, человека ловкого и пронырливого, начавшего придворную службу ещё при Иване IV и сохранявшего своё влияние при целой череде последующих царей — Фёдоре, Борисе Годунове, Лжедмитрии I, Василии Шуйском — вплоть до своей кончины в 1610 г. Имена его сыновей начинают упоминаться лишь в 1625 г. Старшему из них, Илье, удалось сделать неплохую карьеру. В 1648 г. он значился холмогорским воеводой, в 1660 г. был вторым воеводой в Астрахани, а затем судьёй Разбойного приказа и в 60-х годах XVII в. управлял Патриаршим Разрядом, фактически исполняя должность дворецкого при всесильном патриархе Никоне.

При Безобразовых имение расширяется. По переписи 1646 г., в деревне Степановской отмечены дворянская усадьба, где жили четыре человека, крестьянский двор (шесть человек) и два бобыльских двора (восемь человек).

В середине XVII в. расположенная по соседству пустошь Коньково заселяется и превращается в деревню, в которой на 1678 г. значилось два господских дома, где жили четыре человека, и два бобыльских двора (три человека). В это время она принадлежала детям Ильи Безобразова — Андрею и Фёдору.

Андрей Ильич Безобразов был типичным сыном своего века. Служить он начал в середине XVII в., по меркам того времени очень поздно — в 28-летнем возрасте. Звёзд не хватал и к высоким постам не стремился. В годы малолетства Петра I Андрей Ильич, как и большинство старой московской знати, поддерживал царевну Софью. Приход к власти нового правительства стал для него ударом. Зная о настроениях Безобразова, Пётр I решил его отправить подальше от Москвы. Несмотря на усиленные просьбы Андрея Ильича остаться на прежнем месте, его назначают воеводой на Терек, что фактически было равнозначно почётной ссылке. Отправляясь против своего желания в далёкий путь, будучи уже глубоким стариком, он обратился к помощи колдунов, чтобы ворожбой снискать милость нового государя. Во время долгого пути на Кавказ ему пришлось зазимовать в Нижнем Новгороде. В это время в Москве был раскрыт заговор — покушение на жизнь Петра I, и среди прочих были схвачены ворожеи, наводившие «порчу» на царя. Под пытками они показали, что к их услугам для своих нужд также прибегал и Безобразов. Андрея Ильича воротили, допрашивали, пытали и, наконец, приговорили к смертной казни. Крепостные Безобразова были жестоко наказаны, его жену сослали в Тихвинский монастырь, а имения конфисковали.
В 1689 г. принадлежавшая Андрею Ильичу половина сельца, что была прежде «деревня Степановская, Бесово тож», досталась фавориту Петра I — Гавриилу Ивановичу Головкину. Последний вскоре получил и остальную часть имения вместе с Коньковом у племянника казнённого — Алексея Фёдоровича Безобразова в обмен на своё орловское поместье.

Гавриил Иванович Головкин, родственник матери Петра I — царицы Натальи Кирилловны, сделал блестящую карьеру. Он опекал юного царя с пятилетнего возраста будучи стольником, а затем постельничим. В борьбе с царевной Софьей он выказал особую приверженность Петру и с тех пор пользовался его постоянным доверием — сопровождал государя за границу, работал с ним на верфях в Саардаме, с 1706 г. стоял во главе Посольского приказа, стал первым российским государственным канцлером, получил графский титул. Будучи искусным царедворцем, Головкин сумел сохранить своё влияние и при всех последующих царствованиях. Скончался он в 1734 г., оставшись в памяти современников как человек несметно богатый и чрезвычайно скупой.

Головкин устраивает здесь великолепную усадьбу. В 1694 г. строится Троицкая церковь в сельце Степановском. Сама же усадьба расположилась в основном на земле прилегающего Конькова. Из описания 1747 г. становится известно, что Головкин устроил в ней «двор помещиков с каменным строением» и восемь прудов «со всякою рыбою». Ещё при Безобразовых в Троицком-Конькове (как стала именоваться усадьба после постройки храма) имелись большие сады, расширенные новым владельцем. Крестьян Головкин выселил из усадьбы на Большую Калужскую дорогу, левая сторона которой служила границей его владений. В новопоселенной деревне Конькове в начале XVIII в. значилось девять крестьянских дворов. Часть крестьян была вывезена сюда канцлером из имений в Боровском и Каширском уездах.

После смерти Гавриила Ивановича Троицкое-Коньково перешло к его сыну Александру Гаврииловичу. Здесь он практически не жил, служа посланником то в Берлине, то в Париже, то в Голландии. В1749 г. к Александру Гаврииловичу обратился граф Михаил Илларионович Воронцов с предложением купить его подмосковную, так как она тому не нужна и дохода все равно никакого не приносит. Но лишь спустя три года Воронцову удалось купить Троицкое-Коньково, уступленное ему Головкиным «по дружбе». При этом Воронцову пришлось влезть в долги, заложив столовое серебро и драгоценности. Сохранилось сделанное при покупке описание имения 1752 г., которое даёт о нём достаточно яркое представление: «Подмосковная вотчина графа А.Г. Головкина, село Троицкое, а Коньково тож, с деревней Дубинниково, от Москвы 11 вёрст по Калужской дороге. Церковь каменная с колокольнею. Палаты каменные, в них 10 покоев. Четыре сада с овощными (т.е. фруктовыми. — Авт.) деревьями. В селе прудок и одна небольшая мельница. Мужескаго пола душ 92 человека, из оных выключено 11 душ. Крестьяне отправляют дворовую работу и платят по 50 рублей за год. Земли 97 четвертей в поле, а дву потому ж. Сена и дров мало. Оную деревню уступает граф Головкин по приятству за 4000 ефимков, а с переводом денег по курсу пошлины будет 5000 рублёв коштовать» (от немецкого слова kosten — стоить).

Михаил Илларионович Воронцов был типичным «человеком случая» XVIII в. — эпохи дворцовых переворотов. Он родился в 1714 г. и четырнадцати лет от роду был определён камер-юнкером при дворе великой княжны Елизаветы Петровны, которой служил не столько своими талантами, сколько деньгами своей богатой свояченицы, жены брата Романа. Во время дворцового переворота 1741 г. в пользу Елизаветы он явился вместе с ней в казармы Преображенского полка в ночь провозглашения её императрицей. Он же арестовал правительницу Анну Леопольдовну с её семейством. Услуги Воронцова не остались незамеченными. Елизавета пожаловала его чином действительного камергера и сделала владельцем больших поместий. Закрепляя свой успех, Воронцов уже через месяц с небольшим после переворота женится на Анне Карловне Скавронской, двоюродной сестре императрицы. В 1744 г. он получает графский титул и назначается вице-канцлером. Опала канцлера А.П. Бестужева-Рюмина открывает в 1758 г. Воронцову дорогу к должности канцлера.

Приобретая подмосковное Троицкое-Коньково, он рассчитывал на то, что императрица возвратит затраченные на него деньги, как бы подарив ему это имение. С этой просьбой он обращается к её фавориту — Алексею Разумовскому. Смог ли Воронцов добиться желаемого, осталось неизвестным.

С началом царствования Екатерины II всемогущий вельможа был вынужден уйти в отставку. Последние несколько лет он провёл в первопрестольной, где и скончался в 1767 г. В том же году его вдова Анна Карловна и дочь Анна Михайловна (в замужестве Строганова) продают Троицкое-Коньково Авдотье Наумовне Зиновьевой, жене петербургского обер-коменданта генерал-поручика Николая Ивановича Зиновьева.
В памяти крестьян эти хозяева Конькова остались как жестокие крепостники. Особенно усердствовала Авдотья Наумовна, прозванная местными жителями «Наумихой». Позднее среди них существовало предание, что императрица Екатерина II, желая избавить коньковских крестьян от их немилосердных господ, велела отнять имение и приписать его к Царицынской дворцовой волости. В память об этом событии местные крестьяне соорудили высокий каменный столб, который много десятилетий стоял посреди села. Но в действительности дело обстояло иначе.
После смерти Зиновьевых, скончавшихся в один и тот же 1773 г., село досталось их дочери Екатерине Николаевне, едва достигшей к этому времени 15-летнего возраста. Здесь в нашем повествовании появляется фигура знаменитого Григория Орлова.

Григорий Григорьевич Орлов родился осенью 1734 г. Его матерью была Лукерья Ивановна Зиновьева, родная сестра владельца Троицкого-Конькова — Николая Ивановича Зиновьева. Детство его прошло в небогатой дворянской семье. 15-летним подростком его отвезли в Петербург и определили в Кадетский корпус. Закончив обучение, он участвует в Семилетней войне. Случай помог Григорию выделиться. Осенью 1758 г. он был назначен приставом при графе Шверине — пленном адъютанте прусского короля. Вскоре того затребовали в Петербург, и Орлов должен был сопровождать его. Здесь он был принят при дворе, и на него обратила особое внимание жена наследника престола Екатерина Алексеевна, будущая императрица Екатерина II. Орлов был переведён на службу в Петербург; с этого времени начинается взлёт его карьеры. Вместе с братьями он участвует в дворцовом перевороте 1762 г. в пользу Екатерины, сразу после которого был произведён в генерал-майоры и действительные камергеры, пожалован высшим российским орденом Александра Невского и шпагой, украшенной бриллиантами. Во время коронации императрицы всем братьям Орловым было пожаловано графское достоинство.

Первые десять лет правления Екатерины Григорий Орлов был в зените могущества: вместе с братом Алексеем он активно занимается делами государственного управления. Многим при дворе возвышение «выскочки» не нравилось, но они предпочитали молчать, памятуя о близких отношениях Григория Григорьевича с императрицей. Наконец противникам фаворита представился удобный случай: в Фокшанах собирался конгресс для заключения мира с Турцией. Российскую делегацию возглавил Григорий Орлов. Но дело окончилось неудачно: выведенный из терпения турецкими уполномоченными, Орлов прервал переговоры и остался жить в Яссах, ожидая дальнейшего развития событий. Здесь-то он и узнал поразившее его известие, что, благодаря придворным интригам, во время длительного отсутствия, его место при императрице заняли другие. Он немедленно бросился в столицу, но при выезде из Москвы был остановлен курьером Екатерины, которая запретила ему являться в Петербург и предлагала отправиться в Гатчину. Григорий Григорьевич пытался завязать с императрицей переговоры, которые тянулись почти год с переменным успехом. Стороны активно торговались о размерах отступного. Орлову даже удалось возвратиться ко двору, но появление при Екатерине нового фаворита Потёмкина означало для него окончательный разрыв с императрицей.
В это трудное время Григорию Орлову пришлось взять на себя хлопоты о своей двоюродной сестре Екатерине Николаевне Зиновьевой, в один год лишившейся обоих родителей. В начале 1775 г. он уезжает с ней за границу, а в следующем году женится на ней. В том же году царица оказывает своему бывшему фавориту, остро нуждавшемуся в средствах, одну из последних милостей — она покупает Коньково с 13 дворами в свою собственность. Рассказывают, что она лично приезжала взглянуть на новое приобретение. С этого времени Троицкое-Коньково на протяжении нескольких десятилетий являлось дворцовым владением.

Остаётся сказать лишь о кончине Григория Григорьевича. Его брак с двоюродной сестрой многими рассматривался как незаконный. Но императрица положила конец попыткам его расторгнуть, возведя Екатерину Николаевну в статс-дамы и наградив её орденом Святой Екатерины. Казалось, Орлов нашёл успокоение в семейной жизни. Но она продолжалась недолго. Летом 1780 г. Екатерина Николаевна отправилась для лечения за границу, а в июне 1782 г. умерла в Лозанне от чахотки. Удручённый смертью горячо любимой жены, Григорий Григорьевич заболел психическим расстройством, перешедшим позднее в полное помешательство. В ноябре 1782 г. братья перевезли его в Москву и поселили в роскошном дворце, в Нескучном саду. Спустя пять месяцев, в апреле 1783 г., он скончался в возрасте 48 лет.

На правой стороне Калужской дороги, напротив Троицкого-Конькова, располагалось село Сергиевское-Коньково. В конце XVI в. здесь находилась деревня Серина, принадлежавшая Петру Никитичу Шереметеву. По воспоминаниям современников, он был весьма непривлекательной личностью. Главными качествами были бессердечие, хитрость и корыстолюбие. Он был ещё младенцем, когда в опричнину погиб его отец, и сумел остаться в живых только благодаря заступничеству всесильного боярина Бориса Годунова. Службу он начал в 1577 г. с небольших дворцовых чинов, позднее воеводствовал и служил стольником.
В начале 1580-х годов его родной дядя Фёдор Васильевич Шереметев во время войны попал в польский плен. Этим обстоятельством не преминул воспользоваться племянник, захвативший всё имущество дяди. Вернувшись из плена, Шереметев подал челобитную царю, и по приказу Ивана Грозного Петр Никитич был выдан дяде «головою за грабеж». Несколько лет спустя племянник жестоко отомстил за своё унижение. В 1590 г. был раскрыт заговор бояр против Бориса Годунова. Заговорщики были наказаны, а всё их имущество конфисковано. Чуть позже Пётр Никитич подал «извет» царю Фёдору, что его дядя хранит у себя «животы» (т.е. вещи. — Авт.) князя Ивана Петровича Шуйского, одного из участников заговора. Ему же и было поручено преследовать своего дядю.
Несколько лет спустя он таким же образом «отблагодарил» и Бориса Годунова, всегда дружески относившегося к Шереметеву. Когда уже не было сомнения в победе Лжедмитрия I, Шереметев явился к самозванцу на поклон в Тулу, был обласкан им и пожалован в бояре. В годы Смутного времени Пётр Никитич воеводствовал во Пскове, попал в плен к новому самозванцу и погиб летом 1609 г.

Судя по писцовой книге 1627 г., принадлежавшая ему деревня Серина к этому времени стала поместьем стольников — братьев Фёдора и Дмитрия Михайловичей Толочановых. В деревне отмечен двор помещика, где жили приказчик и ещё два человека. Толочановы были рядовым родом служилых людей. После смерти Дмитрия в 1652 г. деревня Серина перешла к его брату Фёдору, а затем к сыну последнего Семёну.
Семён Фёдорович был наиболее видной фигурой в своём роду. При царе Фёдоре Алексеевиче он становится думным дворянином, заседает в Приказе Казанского Дворца, а позже получает второй по значению (после боярина) чин окольничего. По описанию 1678 г., в деревне по-прежнему значился лишь двор вотчинника, где жили четыре человека. С этого времени Толочанов начинает обустраивать свою вотчину. Он строит здесь церковь в честь Сергия Радонежского, по которой сельцо стало именоваться Сергиевским. Кроме дворов церковного причта отмечено было ещё 20 дворов.
После смерти Семёна Фёдоровича в 1708 г. село досталось его внучке Анастасии Васильевне Толочановой, вышедшей в 1710 г. замуж за князя Сергея Алексеевича Голицына, который позднее дослужился до чина тайного советника и при императрице Елизавете Петровне несколько лет был московским губернатором. Его супруга умерла в 1756 г., а через два года он последовал за ней. Сергиевское досталось их сыну Алексею, который в том же году уступил село своей незамужней сестре Анне Сергеевне. При ней в середине 1760-х годов в Сергиевском значилось пять дворов с 15 душами мужского и 13 душами женского пола. После Голицыных селом владеет короткое время полковник Фёдор Иванович Боборыкин, а с конца 1760-х годов оно принадлежит Ладыженским, которые владели им на протяжении ста лет. Впоследствии усадьба перешла к Ирошниковым.

Во второй половине XIX в. два соседних села — Троицкое-Коньково и Сергиевское сливаются в одно под названием Коньково. Церковь в Троицком была упразднена, его население вошло в приход Сергиевской, церкви. В 1960 г. оно вошло в черту Москвы.

По материалам книги Аверьянова К.А. «История московских районов».
-------------------------
Флаг и герб района Коньково
г. Москва

Герб муниципального округа Коньково в городе Москве: в червлёном поле с треугольной зелёной, нитевидно окаймлённой серебром и обременённой золотой подковой двумя шипами вниз оконечностью — серебряный, осёдланный и взнузданный золотом конь, сопровождаемый вверху золотой императорской короной.

Императорская корона символизирует историческое прошлое муниципального округа Коньково (в прошлом — село Коньково): в 1776 году эти земли стали одной из резиденций императрицы Екатерины II, планировавшей возвести здесь грандиозный дворцовый комплекс для её внуков Александра и Константина Павловичей.

Район Коньково, ЮЗАО,
Москва
карта

Карта совсем не соответсвует старому сельцу Коньково... Увы..
Не захватывает Ново-Коньково,- ныне это называется Теплый Стан, который совсем здесь не к месту, Теплые Станы находились гораздо южнее, далее, за усадьбой Узкое, примерно за нынешним Ясенево
Зато к нынешнему Конькову приписали земли аж до станции метро Калужская.. что уж точно не находились, не были соседними, не были рядом с селом Коньково времен 18, 19 и даже 20-го веков

Сдвинуть бы вниз, южнее, начиная с метро Беляево и до Узкое, включив 1 и 2 м.районы теплого Стана.
Вот тогда бы более-менее нынешнее Коньково соответствовало историческому местонахождению поселения Коньково прежних: 18,19, 20 -го (до середины 20-го века) веков..

из старой карты
село Коньково и его села -соседи...

Москва. Коньково, Узкое. XVIII - XXI вв

Москва. Коньково, Узкое. XVIII - XXI века. Старые и новые фотографии. Коньково, Сергиевское, Узкое, Ново-Коньково,Теплый Стан на старых картах; исторические сведения.