Вот ведь как иногда бывает - тебе кажется, что нашел наконец-то ответы на многие вопросы, разобрался в судьбах предков, восстановил правду. Более того - уверенно делишься ею, убеждаешь остальных, что именно так и было. А потом появляется документ, который если и не переворачивает все с ног на голову, но заставляет серьезно задуматься и уж точно пересмотреть свой взгляд на многие события. Ты понимаешь, что то, что только что казалось незыблемым, на самом деле просто додумано, дофантазировано тобой. Вообще, чем больше занимаюсь исследованием истории Рода, тем больше понимаю, какая это зарядка для ума. Потому как поводов задуматься всегда великое множество. И практически всегда, когда получаешь ответ на вопрос, за ним сразу встают следующие. Вот так и в моем случае - на днях обнаружилось дело, содержащее очень интересную для меня и в чем-то неожиданную информацию о жизни семьи Эйнем в конце 1910-х - начале 1920-х годов. Но об этом чуть позже.
Пока же расскажу еще о нескольких любопытнейших документах, проливающих свет на историю семьи Эйнем в России. Разумеется, мне было интересно, какая же связь существует между "пензенской" и "московской" линиями Эйнем. Разобраться с этим мне помог в первую очередь формулярный список Отто Карловича фон Эйнем, затребованный его сыном Петром Оттовичем, коллежским асессором, в 1913 году для приложения к прошению на высочайшее имя о даровании ему российского дворянства. Документ, надо сказать, интереснейший! Фактически это некая смесь нынешних трудовой книжки, резюме, и элементами личного дела. Дам только краткие сведения, содержавшиеся в нем. Отто Карлович фон Эйнем родился 21 января 1835 года в Пруссии, лютеранин, из иностранных дворян. Состоял сотрудником попечительницы Татищевской женской ремесленной школы, помощником главного попечителя, директором Пензенского Губернского попечительного о тюрьмах комитета, в каковом звании был утвержден Государем императором 12 августа 1888 года. Принял присягу на подданство России в Московском губернском правлении 2 октября 1879 года. Был женат на Любови Александровне (урожденной Романовой), имел детей: Петра, родившегося 10 января 1867 года и Ольгу, родившуюся 16 октября 1874 года. Жена и дети православного вероисповедания. Имел 450 десятин земли в селе Любятине Пензенского уезда и деревянный дом в Пензе (видимо тот самый, в котором теперь музей народного творчества). Последнее место работы - Пензенское губернское правление. 12 ноября 1896 года, состоя на службе, умер.
Но это еще не все. По дате смерти удалось найти метрическую запись, из которой я узнал причину смерти, место рождения (что нехарактерно для стандартных метрических записей о смерти) и место захоронения Отто Карловича. Тот факт, что человек был довольно известен в Пензе, позволял надеяться, что его кончина нашла какое-то отражение в местных печатных изданиях. И точно - 14 ноября 1896 года накануне похорон "Губернские ведомости" напечатали краткий некролог, а 20 ноября - заметку в разделе местных известий. Приведу ее полностью:
"Общество поощрения трудолюбия в Пензе понесло чувствительную утрату. 12 текущего ноября, после продолжительной и тяжкой болезни, скончался Отто Карлович фонъ-Эйнемъ, состоявший три года членом-сотрудником попечительницы Татищевской женской ремесленной школы. Происходя из старинной дворянской фамилии города Эйнбек (в Германии), Отто Карлович, по окончании образования с званием лесничего, прибыл в Россию, принял русское подданство и женился на русской дворянке. С 1884 г. он проживал в Пензе и на дела благотворительности не щадил своих личных трудов и материальных затрат. Одна из существенных заслуг покойного пред обществом трудолюбия заключается в том, что, благодаря его пожертвованию в 300 рублей, в Татищевской школе положено начало новой отрасли ручного труда, - изделиям из пуха. Отто Карлович лично руководил этим производством, следя за ходом его и интересуясь успехом дела. Ученицы школы достаточно ознакомились с этим новым видом производства, который вместе с другими видами рукоделия, может дать им, по окончании курса, средства к заработку.
Немалую заслугу Отто Карловича составляют его заботы об участи заключенных в тюрьме. Состоя директором пензенского губернского попечительного о тюрьмах комитета, Отто Карлович был весьма деятельным лицом. По его инициативе, во дворе тюрьмы устроен артезианский колодец, на что им пожертвовано 1000 рублей. В этом деле покойный принимал самое горячее участие; результатом его трудов было устройство колодца, прекрасной водой которого снабжаются не только заключенные в тюрьме, но и жители окружающей тюрьму местности.
Несмотря на то, что Отто Карлович был лютеранин, он жертвовал значительные суммы в церковь с. Любятина, Пензенского уезда, за что удостоился изъявления благословения Епархиальной власти.
Кроме того, он изъявил желание безвозмездно уступить Министерству Народного Просвещения участок земли под устройство имеющего открыться в селе Любятине, Пензенского уезда, 2-классного сельского училища. Этот факт и другие наглядно доказывают, что почивший имел добрую душу и сердце, отзывающееся на нужды ближних.
Погребение Отто Карловича происходило 15 ноября, при чем за траурной колесницей шли многие представители правительственных и общественных учреждений и масса народа. на гроб его было возложено шесть венков и в числе их один "от Татищевской школы". пожеланию почившего, прах его похоронен на Митрофаньевском кладбище, в одной могиле с его дочерью. Мир его душе!"
Я не знаю немецкой части генеалогии Эйнем, наверное когда-нибудь займусь и этим направлением и наверняка узнаю много нового. Но из метрики о смерти Отто Карловича я узнал, что его настоящее имя - Фердинанд Отто, а место рождения - г. Бельциг в Пруссии. Московского же представителя фамилии звали Фердинанд Теодор (Федор Карлович) и родился он в г. Бад-Бельциг в Пруссии. Разница - 9 лет, и это позволяет мне с высокой степень уверенности считать, что они - родные братья. Вот так мне и удалось выяснить, что "тот самый Эйнем" был родным дядей мужа моей двоюродной пра-прабабушки.
Ну а теперь о том самом интересном деле, позволившем пролить свет на судьбу семьи после революции, а в чем-то серьезно пересмотреть ту информацию, которая была мне известна до этого. Речь пойдет о деле "бывшей помещицы Александры Павловны Валуевой-Эйнем", датируемом мартом 1925 года, которое удалось найти благодаря сотрудникам Пензенского архива.
Дело содержит ряд документов и протокол заседания членов 2-го Казанского общества о рассмотрении заявления однообщественницы Александры Павловны Эйнем. Дело интересно само по себе, так как документы, содержащиеся в нем очень колоритны что ли и хорошо отражают реалии того времени. Наиболее же ценным для меня стало заявление, написанного рукой пра-прабабушки и проливающее свет на то, что пришлось пережить семье после революции. Приведу его полностью:
"В первых числах марта ко мне на усадьбу в с. Кучках явился представитель Уземотдела гр. Назаров и объявил, что согласно распоряжению Центральной Власти Рабоче-Крестьянского Правительства у меня как у бывшей жены землевладельца надлежит провести опись имущества построек, живого и мертвого сельскохозяйственного инвентаря, таковую и произвел. Описано было дом, конюшня, погреб, одна лошадь, одна корова, 4 овцы, однолемешный плуг, две телеги, одни сани, кое-какие домашние вещи и обстановка.
Земли в собственности я никогда не имела... Земля в количестве 27 десятин в Кучкинской волости приходилась на долю моего мужа Петра Оттовича Эйнем из общего владения с его дочерьми, оставшаяся им после смерти их матери т.е. первой жены Петра Оттовича. Я вторая жена Петра Оттовича. Мой муж Петр Оттович Эйнем с первых же дней революции пользовался доверием и симпатией как местных граждан, так и представителей Рабоче-Крестьянской Власти, в силу чего он до конца 1919 года состоял Нарсудьей, но ввиду плохого состояния здоровья Пензенским отделом Юстиции от занимаемой должности был освобожден и переведен на должность ответственного страхового агента по Кучкинской волости. После двухлетней работы на посту страхового агента мой муж Петр Оттович скончался. Таким образом мой муж с момента революции по день смерти не был чуждым элементом Рабоче-Крестьянской власти, пользовался ея доверием. По смерти Петра Оттовича в 1922 году у меня на руках осталось ПЯТЬ малолеток, в возрасте коих теперь от 5 до 14 лет.
К моему несчастью присоединилось несчастье моей сестры Лидии Павловны Панкратовой, которая оставшись вдовой с тремя малолетками в возрасте теперь от 6 лет до 13 пришла ко мне, но в 1919 году и сама умерла, ея малолетки остались у меня. Эти круглыя сироты с 1919 г. живут у меня и на моем иждивении, так как отец этих сирот Семен Андреевич Панкратов 17 лет учительствовал, смерть его застала на этом посту в селе Васильевке Пензенского уезда Дурасовской волости. Стало быть около меня образовалась семья, состоящая из восьми малолеток, коим я совместно с своей сестрой Антониной Павловной Валуевой отдаем наши материнския заботы, уход и собственными руками добываем им средства для пропитания, обрабатывая тот земельный надел, который нам добросердечные граждане 2-го Казанского Об-ва выделяют по норме.
Сестра Антонина Павловна Валуева по профессии учительница, проработавшая 14 лет на этом поприще, из коих 8 лет учительствовала в с. Кучках, а теперь в виду нашаго безвыходнаго положения, жалости к нашим сиротам, мы решили об'единить наши силы и отдаем себя всецело нашим малюткам. Я и сестра А.П.Валуева происходим из крестьян Рязанского уезда села Каленцы.
Отношения у нас с местными гражданами всегда были хорошие, одобрение нас со стороны гр. с. Кучки было выражено в их ходатайстве за нас перед Уземуправлением в 1919 об оставлении нас на месте. Это ходатайство было уважено и Губземуправлением утверждено.
С 1918 г. мы были приняты в общество, лично обрабатывали наш надел, чем и кормились, ибо каких-либо других источников к нашему существованию помимо земельного надела мы не имеем.
Представляя Вашему вниманию вышеизложенное просим Уземуправление оставить нас и наших малолеток 8 душ на месте и не лишать нас права пользования землей наравне с гражданами нашего общества, оставив нам описанные гр. Назаровым постройки и инвентарь, это просьба вдов и сирот."
Вот так... Согласитесь, что подобные документы, рассказанные родственниками - непосредственными участниками событий, просто уникальны для семейного архива. Первое, что я сделал, - это нашел через ЗАГС актовую запись о смерти Петра Оттовича в 1922 году и узнал, что умер он от брюшного тифа. И растворились репрессии и грабежи 30-х. Хотя уверен, что массу унижений ему все-таки пришлось пережить, что и сказалось на здоровье. А еще у меня есть одна старая фотография-открытка, датированная декабрем 1916 года. Пишет Александра Павловна еще одной своей сестре Раисе в Рязанскую губернию. Пишет о том, что Антонина заболела тифом, ухаживать некому, просит приехать помочь. Когда я первый раз увидел эту фотографию-письмо, я все хотел узнать, выжила ли Антонина. Теперь стало понятно, что выжила, но тиф в семье пережили не все... Надо сказать, что Общество единогласно постановило дать возможность Александре Павловне Валуевой-Эйнем и дальше пользоваться землей, никаких порочащих ее документов в деле нет. Но полагаю, что имение у них все-таки отобрали и семья жила в Пензе. Грозные 30-е годы все же всерьез сказались на вдове и детях Петра Оттовича Эйнем - их серьезно раскидало по стране, женщины вынуждены были менять фамилию, мужчин ссылали на восток. Но они не потерялись, продолжали общаться. Более того, во время войны мои московские родственники, в том числе и моя пра-прабабушка, эвакуировались именно в Пензу. Связь не терялась и после войны, родственники, хоть и редко, но виделись вплоть до 80-х.
Недавно случайно узнал, что Александра Павловна после войны переехала к дочери в Москву и умерла здесь в начале 50-х. Похоронили ее на Введенском кладбище, том самом, на котором завещал себя похоронить Фердинанд Теодор фон Эйнем, известнейший на всю страну промышленник-кондитер, а для нее просто дядя ее мужа. Хотя быть может это опять мои домыслы и фантазии и все было совсем не так, время покажет...
P.S. Когда я смотрю на редкие семейные фотографии своих предков, понимаю, что возможно их судьба и не столь драматична или трагична, как могла бы быть. И судеб таких были тысячи. Но я рад уже тому, что еще полгода назад их жизнь была мне практически не известна и состояла сплошь из загадок. А теперь выступила из глубины времен. И мой долг знать и сохранить ее. Ведь продолжение жизни - это прежде всего память.
Эйнем Петр Оттович с женой Александрой Павловной, дочерью Зинаидой и сыном Владимиром. Примерно 1919 год. Село Кучки, Пензенский уезд.
[ Изображение на стороннем сайте: 1a5e9d3a2c55.jpg ]