Мальцевы

В июле 1912г прадед священник Александр Мальцев был награждён за службу епископом Енисейскими Красноярским Евфимием. А летом 1913г он был запрещён в служении новым архиереем Никоном. По бабушкиным словам, его отношения с архиереем Никоном "не сложились". Пытаюсь понять произошедшее и личности Епископов Евфимия и Никона.


О личности и предательстве Епископа Енисейского и Красноярского Никона (по материалам, размещённым в Интернете)

историк Церкви П.Г. Рогозный.
Предреволюционная деятельность Енисейского и Красноярского епископа Никона (Бессонова) заметно выделяла его среди всех архиереев. По всей видимости, владыке при¬надлежит одна из немногих на протяжении всего синодального периода попыток поста¬вить духовную власть выше светской.
С 1913 по 1917 годы преосвященный успешно боролся с гражданскими властями в гу¬бернии. Безуспешно окончились все их многочисленные попытки избавиться от стропти¬вого епископа. По всем политическим и экономическим проблемам в государстве Никон имел свое мнение, которое и высказывал открыто в прессе, несмотря на постоянные пре¬дупреждения со стороны церковных властей. В прессе Никон позволял себе довольно рез¬кие выпады». Дело дошло до того, что енисейский губернатор И.И. Крафт направил письмо обер-прокурору Св. Синода В.К. Саблеру, в котором обвинил владыку в «возбуж¬дении классовой вражды». Как отмечал представитель власти, Никон «скорее политик, чем архипастырь, а потому чем раньше он будет избавлен от управления епархией, тем для народа будет полезней». А красноярский губернатор Я.Г. Гололобов, возмущаясь тем, что «то и дело приходится слышать, что Никон что-нибудь затевает, кого-нибудь обли¬чает, злословит, с кем-нибудь у него вышел конфликт», негодовал на владыку за то, что тот «постоянно вмешивается в гражданские дела... при этом всячески старается обличать и порицать администрацию».
Кроме того, по данным историка П.Г. Рогозного, владыка Никон, «обладая деспотич¬ным характером, ...в буквальном смысле терроризировал местное духовенство». Так, в од¬ном из доносов, написанным в Синод местным протоиереем, отмечалось, что владыка, благодаря своему сословному происхождению, чувствует себя в епархии «помещиком Бессоновым» и низводит местное духовенство «до положения быдла».
Местное духовенство также возмущало то, что архиерей поощряет танцевальные ве¬чера даже во время постов, «сам за полночь просиживает на эстраде, наблюдая, как юнцы и юницы духовной школы выделывают разнообразные па и грациозные, соблазнительные по пластичности, а часто и грубости новейших модных танцев, движения». Тем не менее, владыке Никону, несмотря на скандальную репутацию, конфликт с Синодом, губернато¬рами и местным духовенством, удалось продержаться на Енисейской и Красноярской ка¬федре вплоть до революционных событий 1917 года.
Февральскую революцию владыка встретил не просто сочувственно, но и откровенно восторженно. Вслед за отречением от престола Императора Николая II и отказа Великого князя Михаила Александровича взойти на трон, 3 марта 1917 года епископ Никон отправил телеграммы министрам Временного правительства В.Н. Львову, А.И. Гучкову и председа¬телю Государственной думы М.В.Родзянко следующего содержания: «Христос Воскресе! Искренно рад перемене правительства, ответственному министерству. Долго терпели. Пе¬ремена вынуждена самым тяжелым положением дорогого Отечества, которому грозила гибель. Иначе поступить было невозможно. Дай Бог вам успеха, внутреннего спокойствия и сил нашей стране. Да благословит вас Господь».

историк Леонид Киселев. Красноярск, 2014г
Попытка развернуть борьбу между государственной властью в лице Енисейского гу¬бернатора Гололобова и церковью в лице епископа Енисейско-Красноярской епархии Ни¬кона, предпринималась в Приенисейском крае в 1916 – 1917 годах. Предреволюцион¬ный период породил в обществе массу конфликтов, противоречий между людьми и та сторона, которая обладала агрессивностью, стремилась использовать эту сложную ситуа¬цию в своих целях.
За период до 1913г, Енисейскую и Красноярскую епархию возглав¬ляли достойные, преданные православному делу епископы, ответственные религиозные деятели. Надо отметить епископа Евфимия, который служил с 1899 по 1913гг и сделал много полезного для Енисейской и Красноярской епархии, оставив о себе благоприятное впечатление. Епископ Евфимий устанавливал необходимые связи с деловыми людьми Красноярска: купцами, золотопромышленниками, пароходовладельцами, членами город¬ской думы, с их семьями. Добивался получения денег на ремонт существующих и строи¬тельство новых церквей. Епископ Евфимий принял в управление Енисейскую и Краснояр¬скую епархию, в которой было 219 соборов и церквей. К концу его епископского правле¬ния количество приходов перевалило за триста. В годы правления епископа Евфимия Енисейская и Красноярская епархия считалась самой авторитетной за все годы ее сущест¬вования. Об этом свидетельствует признание красноярцев, когда они хлынули на улицы главного губернского города в день его похорон в 1913г.

23 февраля 1913 года в губернский город Красноярск на Енисее для управления Ени¬сейской и Красноярской епархией прибыл Епископ Никон (в миру Бессонов), о чем ши¬роко оповестили всю губернию газеты «Енисейские губернские ведомости», «Енисейская мысль», Енисейские епархиальные ведомости».

Я. Г. Гололобов в качестве губернатора Енисейской губернии ступил на Приенисей¬скую землю намного позже, 2 декабря 1915 года, о чем тоже сообщали все красноярские газеты. То есть, время между прибытием в губернский город Красноярск Никона и Голо¬лобова составляет продолжительный срок, почти около трех лет.

Епископ Никон, приняв Енисейскую и Красноярскую епархию в управление, 28 апреля 1913 года устроил по городу Красноярску, что–то вроде крестного хода. И сразу же повел безудержную борьбу за обладание властью в губернии, используя в своих целях любую ситуацию, возникающую в Красноярске, лишь бы только унизить губернатора и показать свое превосходство над ним. Вскоре подвернулся и удачный случай, давший епископу Никону возможность обрушиться на губернатора. 7 мая 1916 года в Красноярске сти¬хийно вспыхнули беспорядки, носившие, по признанию гласных городской думы, харак¬тер еврейского погрома.
Это был не первый еврейский погром в Сибири. Впервые еврейский погром в Сибири произошел в Красноярске, но не в 1916 году, а в октябре 1905 года, затем погром переки¬нулся в Томск.
Никон, как глава губернской епархии, всю вину за беспорядки свалил на енисейского губернатора, назвав его главным виновником еврейского погрома. Енисейский губерна¬тор, городская дума и красноярское купеческое общество мгновенно отреагировали на возникшие беспорядки, причиной которых, как установила городская управа, послужили вздутие отдельными евреями–торговцами цен на продовольствие, разгульное пьянство некоторой части горожан, и пресекли их дальнейшее развитие. Всем было известно, что губернатор не имеет никакого отношения к разразившимся беспорядкам, но епископ Ни¬кон, умудренный опытом разжигания социальных страстей, начал поворачивать свои дей¬ствия против губернских властей, не думая о том, что эти самым настраивает против себя всю епархию.

Надо вкратце сказать о том, что из себя вообще представлял епископ Никон, по ини¬циативе которого развивался вопрос еврейского погрома, какую позицию он занимал по отношению к носителю государственной власти – Енисейскому губернатору. В краснояр¬ских газетах сохранились описания событий и атмосфера, связанная с епископом Нико¬ном. А он был личностью «махровой» и прославился тем, что еще раньше, живя на Ук¬раине, разжигал среди украинцев национальную вражду к евреям, на что обратил при¬стальное внимание главный большевик Ленин, назвав его антисемитом и черносотенцем. Да и красноярская пресса нелестно отзывалась о Никоне, называя «его лицемером, пани¬кером, ждавшим удачного случая, чтобы покинуть Россию и сбежать в Америку».

Вскоре по России прокатилась Февральская революция, которая радикально изменила обстановку в обществе. В ночь с 4 на 5 марта 1917 года в Красноярске пала государст¬венная власть, 6 марта был арестован Енисейский губернатор. Власть в Красноярске и Енисейской губернии перешла к уездным, городским и губернским комитетам общест¬венной безопасности с функцией нового государственного образования – Временного правительства.
Епископ Никон молчал, не высказывал, как должны складываться отношения между епархиальной властью и новым государственным образованием – комитетами обществен¬ной безопасности, игравшими роль Временного правительства. Надо было действовать и очень быстро. Но епископ не спешил, и это настораживало духовенство. Глава епархии по своей природе был человеком субъективным, самомнительным, пренебрегал реально раз¬вивающимися событиями. Ему казалось, что в Енисейской и Красноярской епархии все нормально. Но фактически все было иначе. В связи с новыми развивающимися обстоя¬тельствами Енисейское духовенство настаивало, чтобы состоялся епархиальный съезд.
Уже 15 апреля 1917 года открылся съезд, на ко¬торый собралось все духовенство Енисейской губернии. Начался съезд спокойно. Однако, в кулуарах духовенство высказывало мнение, что на съезде произойдет взрыв. И он произошел на вечернем заседании 25 апреля 1917 года. На этом заседании был остро поставлен вопрос об отношении епархии к епископу Никону. Чтобы выступать на епархиальном съезде против епископа, надо быть очень смелым человеком и обладать огромной силой воли. Таким оказался священник Муранов. В своем выступлении он отметил, что «епархиальную жизнь захлестнула затх¬лая атмосфера, и наметил пути выхода из возникшей тьмы». Он предложил про¬ведение давно назревших реформ, чтобы обновить жизнь духовенства и паствы. И самое важное, говорил священник–оратор, «надо подумать о главе церкви, его качествах и достоинстве». По мнению священника Муранова, «деятельность епископа Никона состав¬ляет печальную страницу жизни епархии». Это был первый случай в истории епархии Енисейской и Красноярской, ко¬гда духовенство бросало вызов главе епархии.
Епископ Никон обвинялся в том, что он «часто менял свою политическую окраску, в зависимости от обстоятельств», правил епархией «самовластно» и «самодержавно». На съезде было заявлено, что епископ Никон «стирал на своем пути всякие сопротивления», он обвинялся в издевательстве над духовенством, в пренебрежительном отношении к чу¬жой личности, к подведомственным ему учреждениям, в небрежном отношении к про¬стому народу. Епископ Никона упрекали в официальной лжи, в том, что он «прибегал в епархии к доносительству», допускал грубую брань по адресу служителей церкви. Епи¬скопу Никону ставилось в вину расходование епархиальных денег на личные нужды, в частности, на покупку личной дачи. Никона обвиняли в том, что он намеревался раско¬лоть Енисейскую и Красноярскую епархию, выделить из нее отдельную епархию - Мину¬синскую. На епархиальном съезде сложилось твердое убеждение, мнение, что «деятель¬ность епископа Никона составляет печальную страницу жизни церкви» и его «необхо¬димо из нее удалить».
Епископ Никон, человек изворотливый, самовластный и коварный, не хотел сдаваться епархии с первого же боя. После Енисейского епархиального съезда он сразу же выехал в Петроград, где в коридорах верховной церковной власти добивался, чтобы его защитили. Но верховная церковная власть в лице Обер–прокурора Святейшего синода по результа¬там Енисейского епархиального съезда приняла решение отрешить Никона от управления епархией и телеграммой в июле 1917 года известила, что «епископ в Красноярск не воз¬вращается». Между прочим, номер газеты «Свободная Сибирь» от 7 июля 1917 года, в котором была опубликована эта телеграмма, был изъят.
На решение верховной церковной власти Никон отреагировал незамедлительно. 20 июля этого же года он направил Обер–прокурору Святейшего синода послание, в кото¬ром известил «о своем разочаровании в русском православии и просит его не считать членом русской церкви». Номер «Свободной Сибири» от 5 августа 1917 года, в котором сообщалось об отказе Никона от русской церкви, также был изъят. Не удалось вероот¬ступнику, бывшему епископу Енисейской и Красноярской епархии Никону подмять под себя духовенство и паству. Ступив на путь предательства русской православной церкви, он очернил одну из страниц ее истории.

Русская церковь не простила Никону его отказа от православия и 15 августа 1917 года в Москве на Всероссийском соборе заявила, что «отдавать русскую церковь в руки таких епископов, как Никон, было бы шагом опрометчивым». Лишенный епископского сана и отрекшийся от русской православной церкви, Никон перебирается на Украину, меняет свой божий крест на маузер и в роли министра по делам религии в украинском буржу¬азно–националистическом правительстве ведет ожесточенную борьбу с большевистской Россией. Неизвестно, какую религию, в это время он проповедовал. Судьба за вероот¬ступничество не пощадила Никона. В разгар гражданской войны он погибает.
Так бесславно закончил свой путь один из тех кто, находясь на вершине церковной вла¬сти, пренебрегал законами религии православия, мнением и совестью епархии, священно¬служителей и паствы. Ради необузданной эгоистичной прихоти, замешанной на провока¬ции против государственной власти, представителем которой являлся губернатор, епископ Никон хотел быть в огромном Приенисейском крае не только единственным властителем религиозного, но и светского правосознания, и в силу своего субъективного, ограничен¬ного миросозерцания, проиграл.

Енисейская деревня в революционный и постреволюционный период (1915 - 1925гг)

Выдержки из статьи А.П.Шекшеева, опубликованной: «XI Красноярские краевые образовательные Рождественские чтения. Красноярск, 12-14 января 2011 г. с. 98-118»

Шекшеев Александр Петрович – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник.

Енисейская деревня, где было сосредоточено почти миллионное и наиболее верующее население губернии, в основном продолжала жить согласно своим религиозным традициям, степень прочности которых во многом определяла эволюцию её социально-психологического облика. В то же время сибирские крестьяне были не столь религиозными, как в европейской России, а местные священники, хотя среди них находились лица с разной степенью почитания в обществе, часто являлись еще и носителями более высокой культуры, которые стремились к нравственному и культурному развитию своей паствы. Находясь на содержании верующих, они в постреволюционное время оказались одной из социально незащищённых категорий населения.
Первая мировая война и проникновение элементов капиталистических отношений способствовали маргинализации сельского общества, а революция – появлению в деревне людей, в прошлом переселенцев, прошедших в окопах и тыловых гарнизонах школу политической борьбы, безбожия и готовых к сокрушению прежних устоев жизни. Первые признаки разложения деревенского общества появились еще после октябрьских событий 1917 г. и выражались в кощунственном поведении прихожан, служителей и расхищении ими церковного имущества. К примеру, в январе 1918 г. в Троицко-Солгонской церкви (Ачинский уезд) во время венчания двое мужчин, стоя в головных уборах, пели вполголоса песни и на замечание священника разразились площадной бранью, а дома выкололи глаза у икон. В Печкинском приходе псаломщик угрожал убить настоятеля церкви, священников называл обманщиками и эксплуататорами темных крестьян, пророка Моисея – убийцей, пророка Давида – прелюбодейцем и отвергал непорочное зачатие Божьей Матери. Прихожане Мигнинского прихода (Минусинский уезд) приговорили не производить сборов на нужды церкви, прекратить возношение при богослужении имен Патриарха и епархиального епископа, читать Евангелие в церкви на русском языке и не подчиняться распоряжениям местной епархиальной власти. Данный приход летом 1918 г. закрывался. Кощунственно вел себя один из жителей с. Нижний Ингаш Канского уезда во время хождения церковного причта по домам с иконой Покрова Пресвятой Богородицы. Из церкви с. Троицко-Заводского Канского уезда 13 мая того же года псаломщиком были изъяты метрические книги. В ночь на 3 октября в Ножинском приходе оказалась похищенной и подверглась поруганию икона Божьей Матери.
В то же время крестьяне д. Дубининой Ачинского уезда жертвовали денежные средства на строительство храма-памятника по погибшим воинам в Первую мировую войну, а с. Иланского Канского уезда – нового храма в честь Святой Троицы. Большую сумму выделили прихожане с. Ужур Ачинского уезда в декабре 1918 г. на содержание и ремонт храма и причтовых домов. Крестьяне жертвовали денежные средства на украшение храмов, обновление местных икон, покупку одеяний на святой престол и жертвенник, священнических облачений, дарили церквям богато украшенные иконы и Евангелия3.
Начавшаяся Гражданская война усилила антиклерикальные настроения в деревне. Несмотря на то, что в крестьянском повстанчестве принимали участие некоторые лица, снявшие сан, партизаны, испытывая неприязнь и ненависть к интеллигентным и авторитетным среди крестьян религиозным служителям, при захвате селений часто подвергали их уничтожению. Первыми от рук восставших крестьян, которые 29 октября 1918 г. овладели станицей Каратуз Минусинского уезда, погибли о. М. Щербаков и его жена. Захватив в ночь на 7 февраля (24 января по старому стилю) 1919 г. Енисейск, повстанцы обыскивали квартиры, оскорбляли и, по некоторым данным, расстреляли несколько священнослужителей. В феврале же (22 или 24 января) у д. Лодочной Ново-Еловской волости Ачинского уезда повстанцы из отряда П.Е. Щетинкина арестовали новославского священника В. Фокина, замёрзший труп которого потом был обнаружен за околицей. На кладбище вблизи с. Бирилюссы партизаны расстреляли священника Т.Е. Кузнецова. 13 февраля (31 января) они избили и 15-20 выстрелами умертвили священника с. Петровского того же уезда М.М. Каргаполова. 6 марта в с. Тальском Канского уезда партизаны взяли в заложники священника и двух его дочерей. 30 марта у с. Алтат был расстрелян священник А. Поливанов. Во время служения обедни партизанами был арестован козульский священник. Обнаружив в его одеяниях якобы список местных лиц, сочувствующих большевикам и подлежащих аресту, они тут же его убили. В с. Красновском Ачинского уезда повстанцы убили дьякона А. Сбитнева, а священник той же церкви о. В. Головин впоследствии был арестован властями за содействие «красным». Будучи недовольными решением руководства епархии о закрытии прихода, местные крестьяне не стали защищать священника с. Михайловского о. Стефана (Семенченко). 14 апреля он был увезен партизанами сначала в тасеевский штаб, а затем убит в лесу. В том же месяце был замучен и расстрелян священник с. Апан Канского уезда о. Дмитрий (Неровецкий). 1 мая погибли священник с. Мокрушинского Н. Протопопов и его сын, а 5 мая – о. П. Устинович из с. Малиновское Канского уезда. В 5-м благочинии того же уезда партизанами были убиты священники Тасеевской и Вахрушевской церквей Н. Силин и А. Иванов. Погибли также священники С. Успенский (с. Рыбное на Ангаре), Лапин (с. Чадобское), А. Новочадовский и псаломщик А. Глаголев4.
Захватив при переходе в Урянхай станицу Каратуз, партизаны сбросили местного церковного служителя с колокольни. 15 октября 1919 г. при налёте на д. Ульяновку Ачинского уезда они убили священника и его жену. Тасеевцы, уничтожая «предателей», расстреляли и священника Троицко-Заводской церкви П. Фелонина, будто бы представившего карателям список лиц, подлежащих расправе. Находясь в с. Кривошеино, они расстреляли ещё одного священника, а, обнаружив в поезде с беженцами группу духовенства, приговорили её к длительному сроку использования на пилке дров для варниц соли.
С возвращением из Белоцарска и занятием енисейского правобережья Минусинского уезда партизаны, случалось, демонстративно показывали пренебрежение к православным святыням и помогали своим сторонникам в деревнях расправляться из личной неприязни с местными священниками. Так, 28 сентября 1919 г., войдя в с. Восточенское, они в одной из изб, открыв стрельбу, сбили икону. Когда Кортузский сельсовет Салбинской волости по инициативе своего председателя обратился к партизанам с просьбой забрать от них священника Флигинского, якобы сочувствовавшего белым и высказывавшегося против Советской власти, то следственная комиссия Военно-революционного суда Рабоче-крестьянской армии постановила его арестовать и собрать в селе обвинительный материал. 12 января 1920 г. партизаны задержали священника, а в штабе его, признав виновным, расстреляли. Бойцы Манского полка, находившиеся в январе 1920 г. на постое в д. Сисим, по приговору схода убили сына дьякона5.
Напротив, некоторые сельские общества вмешивались и не позволяли партизанам вести себя агрессивно по отношению к церкви, а где-то и спасали священникам жизнь. Так, благодаря защите, проявленной прихожанами, спасся пастырь с. Назимовского о. П. Митякин, который, вопреки запрету партизан, отслужил 17 февраля 1919 г. торжественную службу. Ворвавшись 13 марта в д. Переяславку Канского уезда и разгромив церковь, партизаны арестовали священника В. Мицкевича, но были вынуждены по требованию прихожан его освободить. Дважды арестовывался и по этой же причине оказывался на свободе священник Покровской церкви из с. Долгий Мост. Оказывали крестьяне и вооруженную защиту храмом. Так, с 29 апреля по 3 мая 1919 г. отстаивала храм Святой Троицы дружина с. Казачинского.
Под прессингом жизненных обстоятельств некоторые священники, спасая жизнь свою и близких, покидали приходы, другие – позволяли нарушение церковного устава и отклонение от морально-нравственных ограничений. Случалось, что они при появлении партизан проявляли гостеприимство, а, например, во время их перехода через Минусинский уезд один из священников встретил повстанцев с крестом. Распоряжением высшего Церковного управления от 19 (6) июня 1919 г. 19 лицам было запрещено богослужение, а дела еще 5 священников подверглись рассмотрению. При отсутствии лиц, наделенных правом священнослужения, прихожане выбирали исполнителей треб из своей среды – нерукоположенных мирян. К примеру, в Степно-Баджейском приходе такую службу доверили бывшему почтальону, а в церкви с. Покровского (Черенгачет) исполнять обязанности пастыря допустили учителя Гаврилова.

Последнее фото из д.Монастырская.
отремонтирована главная башня. Сняты леса, вставлены окна. Теперь на очереди ремонт трёх малых башень и воздвижение 4-й утраченной.

ИЗ ДОКЛАДА НАЧАЛЬНИКА МИЛИЦИИ КРАСНОЯРСКОГО УЕЗДА НАЧАЛЬНИКУ ЕНИСЕЙСКОЙ ГУБЕРНСКОЙ МИЛИЦИИ



г.Красноярск 18 ноября 1920 г.

<...>

С начала октября в связи с выполнением разверстки в 7 миллионов пудов, положенных на Енисейскую губернию, среди населения, расположенного главным образом по левому берегу Енисея в 1, 3 и 4-м районах милиции Красноярского уезда, началось скрытое волнение и глухое недовольство, вылившееся в открытое неповиновение и восстание в середине октября, к каковому времени на сборный пункт увоенкомата должны были собраться призванные по мобилизации унтер-офицеры и призывные, родившиеся в 1900 и 1899 годах.

Застрельщиком явилось село Минино, унтер-офицеры и призывные которого в ночь на 12 или 13 октября поголовно ушли в тайгу. Это послужило сигналом к отказу подчиниться мобилизации в волостях Зеледеевской, Сухобузимской, Погорельской и Шилинской.

Так, зеледеевские мобилизованные по прибытии к ним [советского] отряда завязали перестрелку и ушли в тайгу в северо-западном направлении, где присоединились к банде под командой какого-то полковника, захватив с собой мобилизованных Покровской, Шерчульской и Михайловской волостей. Численность банды, по показаниям милиционеров, бежавших из плена от бандитов, достигла до 400-500 человек. Отдельные отряды ее сделали налеты на село Погорельское и соседние деревни при явном сочувствии населения. 1, 3 и 4-й милиционные районы были приведены в боевую готовность, был выслан из Красноярска отряд под командой комбрига ВОХР Гайдуля*, а для прикрытия тракта — конный отряд милиции в составе 27 человек.

Вскоре банда была оттеснена в северо-западном направлении, в Ачинский уезд.

Одновременно с волнением на почве мобилизации Покровская волость категорически отказалась выполнить подводную повинность по доставке дров на Знаменский стекольный завод и почти по всему уезду прекратилась ссыпка хлеба и доставка фуража. В войсковых частях и гражданских учреждениях г.Красноярска, имеющих обозы, начался падеж скота; положение с фуражом не улучшилось и до настоящего времени.

Не могу поручиться за точность цифр, но до 1 октября из 7-миллионной разверстки было выполнено что-то около 200 000 пудов.

Дезертиры в селах и деревнях прикрываются всеми, не исключая и сельисполкомы. Так, несколько дней тому назад был арестован председатель Погорельского волисполкома за выдачу всем мобилизованным удостоверений, что они к партии коммунистов и вообще ни к какой партии не принадлежат.

Комментарии излишни. Такая политическая ситуация, разумеется, не может не отразиться и на деятельности сотрудников милиции, разбросанных по 2-3 человека по уезду. В их действиях невольно проявляется нерешительность работ, боязнь нажить себе врагов, и нужны решительные меры, чтобы удержать их в границах служебной дисциплины. № 9613.

Начальник милиции Киселев-Гусев

ГАКК. Ф.р. 742. Оп.1. Д.36. Л.14. Машинописный подлинник.

________________________

*В документе допущена ошибка. В то время К.В.Гайдуль командовал 1-й Енисейской инженерно-рабочей бригадой, а 15 ноября он был назначен командиром и военкомом Енисейского территориального полка.



Публикуется по изданию "Сибирская Вандея. Документы в 2-х томах. 1919 -1920. Под редакцией академика А.Н. Яковлева. М., Международный фонд "Демократия", 2000, Том 1, С. 441 - 518." Составитель В.И.Шишкин

Продолжение

Прадед очень любил детей, много с ними занимался.
Об отце бабушка рассказывала, что он был шутником, подсмеивался над женой, кото¬рая была очень религиозной, частенько нарушал пост и детям всегда делал послабления во время постов. Он и в проповедях мог позволить вольности, допуская некоторые от¬ступления от канонов. За это бабушкина мама, моя прабабушка Надежда, очень сердилась и ругала мужа. Она была ор¬тодоксально религиозной.
Прабабушка в Погорелке была сельской повивальной бабкой – женщи¬ной, принимав¬шей роды, акушеркой. Думаю, что переняла это занятие от кого-то из рода Лысковых. А знания по ме¬дицине - акушерству она получила в Вологодских епархиальном женском училище и школе пови¬вальных бабок. Бабушка называла её повитухой. Повивальные бабки (пови¬тухи) – лица вполне официальные, помещались в адресно-справочных книгах. Это – аку¬шерки.

Когда бабушка Александра, а называли её в семье Саней, подросла, её отправили учиться в Красноярск, где было соответствующее училище для дочерей служителей Рус¬ской Православной Церкви - епархиальное женское училище. Учась в Красноярске, ба¬бушка и познакомилась с семинаристом Николаем Осиповым. Он мог учиться вместе с бабушкиными братьями Петром или Руфином и через них познакомиться с бабушкой.
Женские епархиальные училища имели особое назначение и особую организацию. Они были созданы для дочерей православного духовенства, но не являлись сословным учебным заведением. За определённую плату, определяемую местным духовенством, там могли обучаться девицы из других сословий. Дочери духовенства обучались бесплатно или с частичной оплатой обучения и пансиона. И Александра, и Елена Мальцевы прошли через епархиальное женское училище.
Курс преподаваемых предметов в светских гимназиях, духовных и епархиальных жен¬ских училищах был при¬мерно один и тот же. Обучение было шестилетним, и был 7-й пе¬дагогический класс. В училище поступали в 10 -12 лет. До этого девицы проходили обуче¬ние домашнее и в начальных школах. Обучение было шестигодичным, и был седьмой «учительский» класс.

В педагогическом классе изучались: педагогика, дидактика, анатомия, физиология, ме¬тодики преподавания по различным предметам. Практиковалось педагогическое на¬блю¬дение за несколькими ученицами младших классов. Была педагогическая практика в своём же училище.
Содержание воспитанниц было самое простое и незатейливое. Их приучали к скром¬ной трудовой жизни. Поддерживались чистота, опрятность и порядок. Было заведено са¬мообслуживание. Воспитанницы сами шили бельё и платья, убирали комнаты и постели, поочерёдно готовили обеды и сервировали стол, занима¬лись садоводством и другими предметами домашнего хозяйства. Девицы обязательно обучались шитью, кру¬жевоплете¬нию на коклюшках и крючком, вязанию, дру¬гим рукоделиям. Они также обучались шитью и починке церковных облачений и принадлежностей церковной ризницы. Бабушка хо¬рошо шила и вязала.
Ещё одна составляющая духовного образования – это режим в епархиальных учили¬щах. В 7 часов воспи¬тан¬ницы встают, в 8 идут на утреннюю молитву в учи¬лищ¬ную цер¬ковь. С 9 до 15 часов проводятся занятия. Между уроками перемена на 20 минут. Зав¬траки, обеды и ужины сопровождаются молит¬вой. В 21.15 девицы ложатся спать. В итоге: 8 часов уделялись умственным и физиче¬ским занятиям, 2 часа на молитву, 4 часа на про¬гулку и принятие пищи, 10 часов на сон.
Большое значение придавалось духовной составляющей образования. Епархиалок вос¬питывали в духе православия и народности, высокого достоинства и нравственности.
Выпускницы могли служить домашними учителями и учителями начальной школы. Такую службу и выберет моя бабушка Саня.

В 1910г бабушка выходит замуж за приятеля братьев по семинарии, Николая Алексан¬дровича Осипова. Окончив семинарию, Николай поступает в 1910-11гг. на службу учителем начальной школы в деревню Талая. Молодожёны отправились в д.Талая вместе, чтобы работать в начальной народной школе, чтобы создать семью. Вскоре молодая семья пере¬езжает в город Канск.

Семья Мальцевых была очень дружной. Братья и сёстры всегда стараются быть и жить вместе или близко друг от друга. Всегда прихо¬дят на вы¬ручку, всегда помогают мо¬рально, мате¬риально и реально - фи¬зически.