Станичная история. Прочноокопская.

Добрый день! Прочитала сообщения в этом форуме - очень глубокая и интересная информация. Видно, что неравнодушные люди здесь, особенно модератор.

Обращаюсь за помощью к вам. Буду признательна любой информации (или даже если подскажете, в каком направлении искать) о моих родственниках: Антипе Горшкове и Федоре Шелегове. Обе семьи проживали в 19 веке и на рубеже 19-20 веков в ст. Прочноокопской Новокубанского района Краснодарского края. Проживали там примерно до 1933-го года.
Заранее большое спасибо!

Несколько слов о Прочном Окопе.
В апреле 1783 г. Екатерина II подписала манифест о «принятии под державу Российскую» Крыма, Тамани и правобережья Кубани. Новые южные рубежи России следовало укреплять. Поэтому командиру Кавказского корпуса, генерал-поручику П. С. Потемкину было поручено построить укрепленную линию от крепости Екатериноградской (ныне одноименная станица в Ставропольском крае) на реке Малке до реки Лабы, впадающей в Кубань. Среди тех, кто проектировал защитные сооружения и организовывал работы по их возведению, был командир Владимирского пехотного полка, находившегося на Кавказской линии, полковник И. И. Герман, который в 1784 г. «построил на Кубани крепости Преградный Стан и Прочный Окоп».
Крепость Прочный Окоп была земляной, имела форму неправильного многоугольника с треугольными выступами-бастионами и полубастионами. В полых бастионах имелись амбразуры (сквозные вырезы в брустверах-валах) для стрельбы из орудий, а также бойницы – отверстия для ружейной стрельбы. Чтобы выйти на линию огня к бойницам, солдаты поднимались по земляным ступеням, которые назывались банкетом.
«Протяженность крепости с северо-запада на восток 480 метров, с севера на юг 400 метров. […] По экспликации генерального чертежа крепости 1803 года на ее территории было 38 строений: дом войскового начальника, восемь домов обер-офицеров, дом инженерной команды, частный маркитанский дом, цейхгаузы (военные вещевые склады), дом на каменном фундаменте для артиллерийских офицеров, «гобшпиталь, при оной кухня», артиллерийские сараи, ледник, собственные солдатские землянки, провиантские бункера, […] пороховой каменный погреб на 300 пудов пороха». (Навротский Н. Памятник русской фортификации: [крепость Прочный Окоп] // Архивный отд. администрации МО г. Армавир. Ф. 1271. О. 1. Е. х. 177. Л. 2).
Прочный Окоп имел неоспоримое стратегическое значение и на протяжении десятилетий оставался центральным, наиболее значимым укреплением на Средней Кубани.
Крепостные постройки держались до 1923 года, но затем их разобрали по кирпичику жители Форштадта и станицы Прочноокопской. Так и исчез один из памятников старины – бывшая грозная крепость Прочный Окоп. (Ее план имеется в Армавирском краеведческом музее). Остатки укрепления земляной крепости Прочный Окоп постановлением Совета Министров РСФСР от 7.09.1976 г. № 496 включены в список памятников культуры, подлежащих государственной охране (памятник республиканского значения).

В 1817 году она была перенесена выше по реке, на место своего нынешнего бытования. Отныне крепость Прочный Окоп, две станицы – Прочноокопская и Старая Станица, а также возникший между ними Форштадт держали под контролем большой отрезок кубанского побережья, гарантируя безопасность российской границы.


В 1830-е годы в крепости Прочный Окоп находился кордонный штаб командующего правым флангом Кавказской линии генерала Г. Х. Засса. Здесь же размещался Кабардинский пехотный полк. В станице Прочноокопской стояла артиллерийская бригада, командиром которой был полковник Ган. Тут же располагалась штаб-квартира Кубанского казачьего полка и жил командир, полковник Фитингоф. Под его командованием находилась и знаменитая в те времена прочноокопская казачья сотня, имевшая в своих рядах настоящих мастеров джигитовки на кавказский манер. Быстрота, натиск, находчивость, изобретательность, безумная отвага… Славились не только этим. Линейные казаки Прочноокопской «поднимали» тучные кубанские черноземы, выращивали сады, виноградники, разводили скот, занимались домашними промыслами, торговлей. Но прежде всего они несли государственную службу на неспокойном Кавказе и вдали от него. Где только ни складывали свои головы прочноокопцы! На фронтах русско-турецких войн, в Польше, на Балканах, в Персии.
И крепость Прочный Окоп, и Форштадт, и обе станицы (Прочноокопская и Старая Станица) в период Кавказский войны (1817-1864) представляли собой одно из самых оживленных мест на Кубанской защитной линии. Особенно людно было с конца осени по март месяц, когда со всех сторон стягивались на зимний отдых военно-экспедиционные отряды. Были здесь и торжественные праздники с музыкой. Проходили большие народные гуляния. Проводились ярмарки, на которых шла бойкая торговля разными товарами.
В станице Прочноокопской размещался крупнейший на Кубанской линии военный госпиталь, в котором гарнизонным лекарем работал Н. В. Майер, прототип доктора Вернера из романа Лермонтова «Герой нашего времени».
Между Прочным Окопом и Ставрополем, бывшим в то время штаб-квартирой войск всей Кавказской линии, пролегала очень оживленная Ставропольская дорога. В обе стороны проходили пешие и конные воинские части, тянулись пустые и груженые обозы. Два раза в неделю следовала почта. Шли фуры торговцев. Скакали по казенным надобностям штабные офицеры. Ехали в каретах, колясках, на русских тройках родственники, друзья, знакомые живших в Прочном Окопе ссыльных. Следовали отпускники. По этой дороге прошло много незаурядных людей: А. В. Суворов, А. С. Пушкин, А. С. Грибоедов, Л. Н. Толстой.
От Форштадта к крепости Прочный Окоп вела другая дорога, пробитая в скальных породах. С одной стороны – отвесная стена, с другой – крутой скат, поросший травой. Она сохранилась до наших дней и называется «Фортштадтской», а в те времена именовалась «Прочноокопской военно-экспедиционной дорогой». Армавирские краеведы дали ей меткое название: «дорога декабристов».
Название поселка рядом с Прочным Окопом пишется по-разному: Форштадт и Фортштадт. Профессор В. Б. Виноградов считает правильным «Форштадт» («с немецкого: предместье, слободка»). Современное официальное название – «Фортштадт» (См.: Форштат или Фортштадт? // Армавирский собеседник. – 1996. – 5 июня. – С. 4)....

...Прочноокопская крепость служила одним из главных мест ссылки декабристов на Кавказ. Здесь в разное время (в основном с 1837 по 1844 гг.) были: Д. А. Арцыбашев, братья Беляевы, А. А. Бестужев-Марлинский, А. Ф. Вадковский, А. И. Вегелин, В. М. Голицын, Н. А. Загорецкий, К. Г. Игельстром, С. И. Кривцов, В. Н. Лихарев, Н. И. Лорер, М. А. Назимов, М. М. Нарышкин, А. И. Одоевский, А. Е. Розен, А. И. Черкасов. Оказавшись на Кубани, декабристы оставили глубокий след в истории общественной мысли и культуры края. Они принесли передовые идеи и вписали яркие страницы в историю Северного Кавказа. Развивали дружеские связи казаков и горцев. С большим вниманием относились к местному населению, знакомясь с его культурой, языком, обычаями.
Декабристы много сделали для просвещения. Где бы они ни были, всюду стремились выполнить свою уставную программу в области образования под названием «Зеленая книга»: устраивали школы для солдатских детей и для взаимного обучения. Декабристы были создателями первых в России полковых офицерских библиотек.
Но основным делом декабристов на Кубани было участие в военных действиях, строительство оборонительных сооружений, возведение мостов, прокладка дорог. Ведь бывшие блестящие офицеры имели прекрасное военное образование, знания в области геодезии и саперные навыки. В частности, они принимали участие в возведении Махошевской крепости (которую позднее переименовали в Лабинскую), форта Лазаревского, Головинского укрепления.
Образ жизни декабристов на Кубани был особенным, не соответствовал их статусу ссыльных рядовых солдат. Они могли свободно ездить по всему Северному Кавказу, часто пользовались увольнениями в отпуск по самым различным обстоятельствам, в частности, лечились и отдыхали на водах. Они жили не в казармах, а на частных квартирах; самые обеспеченные владели собственными домами. Им разрешалось иметь свои палатки или юрты (их называли «дворянскими»), верховую лошадь с поклажей. Многие ссыльные декабристы имели собственных слуг. Со временем за военные заслуги их стали повышать по службе, присваивать офицерские чины.
В период военных экспедиций прочноокопских декабристов перебрасывали в разные места – часто далеко друг от друга. Но когда наступала пора затишья и отдыха, они стремились опять сойтись вместе: в Ставрополе, Пятигорске или в станице Прочноокопской.
Со многими из прочноокопских декабристов Лермонтов был знаком, с некоторыми дружил...

...Михаил Александрович Назимов (1801-1888), в прошлом штабс-капитан Конно-пионерного эскадрона (пионерами в XIX веке называли саперов). В 1823 году вступил в тайное Северное общество. В восстании 14 декабря не участвовал, так как был в отпуске. Арестован и осужден по VIII разряду к лишению чинов, дворянства и пожизненной ссылке в Сибирь на поселение, позже срок сокращен до 20 лет.
Среди своих товарищей Назимов пользовался большим уважением. Даже в высокообразованном обществе декабристов он выделялся умом, добротой, прямолинейностью и, как отмечали товарищи, болезненным чувством справедливости. Его считали мудрецом, к нему обращались за советом, его слушались.
В 1837 году в одной группе с декабристом Нарышкиным в качестве разжалованного солдата Назимов прибыл на Кавказ и был направлен в Кабардинский егерский полк. В 1840-1841 гг. полк стоял в крепости Прочный Окоп. Боевая обстановка не мешала Назимову совершать поездки в мирные черкесские аулы и в Ставрополь. Здесь он встречался с Лермонтовым. Обычно собирались у барона И. А. Вревского. Очевидец А. Д. Есаков вспоминал: «По приезде рядового Назимова кружок особенно оживлялся, Михаил Александрович как-то само собой выдвигался на первое место и все, что им говорилось, бывало выслушиваемо без перерывов и шалостей.
Однажды после ужина Назимов засадил Лермонтова за рояль и заставил его подобрать аккомпанемент песни, которую распевал пришедший из России маршевый батальон. Когда аккомпанемент был подобран, Назимов и Лермонтов во весь голос затянули: «Реченька, речка быстрая...» Песня в их исполнении всем очень понравилась, последовал гром аплодисментов»...

о Нарышкине

...Осенью 1837 года бывший полковник рядовым солдатом был переведен в действующую армию на Кавказскую войну. Определен в Прочный Окоп, куда позднее прибыла и Елизавета Петровна. В Прочном Окопе они прожили 7 лет (1837-1844 гг.)

Нарышкин участвовал в военных походах, строительстве укреплений и фортов на Черноморском побережье. Многократно проезжал через Армянский аул при передислокациях отряда и поездках в станицу Прочноокопскую, где был его дом.
О доме разговор особый. Первоначально Нарышкины жили на частной квартире в станице Прочноокопской, а затем, в 1839 году, построили свой собственный деревянный дом, просторный, окруженный фруктовым садом с зелеными лужайками без дорожек, как и все сады на Кавказской линии. В настоящее время этого дома не существует. На том месте, где он находился (центральная площадь), построена пекарня.
Вскоре дом Нарышкиных стал культурным центром станицы Прочноокопской. Здесь постоянно были гости, и не только декабристы, приписанные к Навагинскому пехотному полку, но и многие другие, непосредственно не проживающие в станице, приписанные к другим полкам Кавказской армии. Сюда приходили и лица из командного состава с семьями. Навещали Нарышкиных и родственники, приезжавшие из России.
В доме была библиотека, выписывались русские и зарубежные журналы. Имелось фортепиано, на котором мастерски играла Елизавета Петровна. Она была превосходной певицей. Были и другие музыканты. Среди них – декабрист Игельстром, который хорошо играл на флейте. Особенно оживленно проходили вечера у Нарышкиных в периоды отдыха от военных экспедиций – с ноября по март. Эти знаменитые вечера, скрашивавшие горечь одиночества, помогавшие не падать духом и сохранять человеческое достоинство, вспоминали все декабристы. В ярко освещенном доме было многолюдно. Каждому предоставлялась возможность проводить свой досуг по личным склонностям: играли в шахматы, карты. Читали свежие газеты и журналы. Устраивали импровизированные концерты. Пили традиционный чай.
С домом Нарышкина связана история посещения Прочного Окопа М. Ю. Лермонтовым, который в августе 1840 года по дороге в Ставрополь заехал в крепость. Хотелось ближе познакомиться с Нарышкиным, о котором знал по рассказам Одоевского.
М. А. Назимов привел М. Ю. Лермонтова в гостеприимный дом Нарышкиных. В большом удобном кресле сидела красивая дама, еще не старая, но с болезненным и нервным лицом. Это была Елизавета Петровна Нарышкина. Он склонился к ее руке. К тому времени уже было написано стихотворение «Памяти А. И. Одоевского», в котором Лермонтов выразил свое отношение к погибшему поэту-декабристу. Это стихотворение знали и в доме Нарышкиных по публикации в журнале «Отечественные записки». И теперь он был принят декабристами как певец Одоевского.
Понемногу гостиная наполнялась. Пришли Вегелин, братья Беляевы, Игельстром. Нарышкин сел за фортепиано. Зазвучала «Героическая симфония» Бетховена. Затем подняли наполненные бокалы. Выпили молча в память Одоевского. После обеда шутили, смеялись, вспоминали. Декабристы говорили: «Воспоминания – единственный рай, из которого нет изгнания».
Вспомнилась жизнь в Чите и на Петровском заводе. Как Игельстром помогал доктору Вольфу лечить больных и каким он был хорошим аптекарем, как штопал чулки князь Трубецкой, как переплетал книги Никита Муравьев, как Загорецкий сделал деревянные стенные часы. Вспомнили, какие басни сочинял Бобрищев-Пушкин, как он, применив свои знания математики, стал прекрасным закройщиком и искусным столяром. Кстати, кресло, в котором сидела Елизавета Петровна, было сделано Бобрищевым-Пушкиным и Нарышкины привезли его в Прочный Окоп из Сибири. Вспомнили и Петра Бестужева, сошедшего с ума в солдатской казарме... Не выдержав, Лермонтов в порыве негодования произнес свою проникновенную «Благодарность»:
За все, за все тебя благодарю я:
За тайные мучения страстей,
За горечь слез, отраву поцелуя,
За месть врагов и клевету друзей;
За жар души, растраченный в пустыне,
За все, чем я обманут в жизни был...
Устрой лишь так, чтобы тебя отныне
Недолго я еще благодарил.
– Кого Вы благодарите? – спросил А. Беляев, бледнея.
– Того, кто допускает в мире все эти злодеяния и тиранства. Того, кто виновен в существовании зла на земле. Цензор решил, что я благодарю женщину. Это женщину я благодарю «за месть врагов и клевету друзей»?! Женщину благодарю «за все, чем я обманут в жизни был»?! Женщину я прошу устроить так, чтобы мне недолго осталось ее благодарить?! Цензоры часто видят крамолу, где ее нет, и не видят сокрушительных идей...
Печально покидал Лермонтов Прочный Окоп. Декабристы тепло простились с поэтом. Всем было грустно.
По мнению исследователей (в частности, Л. Назаровой), Лермонтов мог также встречаться с Нарышкиными в Ставрополе и Пятигорске, на водах, где супруги часто лечились...

...Но зимний отдых Лихареву было разрешено проводить в станице Прочноокопской (в том числе в I840 г.)...

...В 1840 году Лихарев из Прочного Окопа прибыл в крепость Грозную, где формировался отряд Галафеева для военных действий против восставшего Шамиля. Здесь он встретился с Лермонтовым......

Майер(кардонный врач)

...Врач Николай Васильевич Майер (1806-1846) известен как прототип доктора Вернера в романе Лермонтова «Герой нашего времени», но не все знают, что своей биографией он связан с Прочным Окопом...

...Вскоре, после смерти Вельяминова, в 1838 году он перешел на службу к генералу Н. Н. Раевскому-младшему, командовавшему войсками Черноморского побережья (то есть на территории современного Краснодарского края). Он получил права главного кордонного врача, отвечающего за состояние трех госпиталей: в станице Прочноокопской, Екатеринодаре и Тамани-Фанагории. По долгу службы Майеру приходилось разъезжать по правому берегу Кубани, посещая госпитали, и он не раз подвергался опасности быть плененным горцами, но все обходилось благополучно.
В крепости Прочный Окоп Майер бывал часто. Эти визиты были особенно регулярны после 1838 года. Визиты объяснялись как близкой дружбой Майера с проживающими здесь декабристами, в частности с М. М. Нарышкиным и его женой, так и приятельством с генералом Г. Х. Зассом, чья резиденция также располагалась в крепости Прочный Окоп. Каждый приезд Майера сопровождался энергичной врачебной деятельностью в Прочноокопском госпитале...

ЛЕВ ПУШКИН

...С 1833 года служил на Кавказе, а с 1839 по 1841 гг. – в крепости Прочный Окоп в качестве штабного офицера при генерале Зассе. Участвовал в военных экспедициях, в 1841 году был в числе строителей крепости «Махошевская просека».

http://armavirochka.blogspot.com/2015/03/blog-post_30.html

ИЗ ИСТОРИИ АРМАВИРА. Шнайдер. Немцы Армавира. Часть книги.
В 1830-е гг. разрозненные группы армян, как самостоятельно, так и при помощи российских военных властей, постепенно выходят из горных районов под защиту станиц и укреплений Кубанской линии. В итоге к концу 1838 г. на левом берегу Кубани возникли два небольших аула черкесо-гаев: Ушкундипс - напротив станицы Казанской и Домбайтук - перед станицей Темижбекской. Деятельное участие в переселении сюда армян принимал и генерал Г.Х. Засс.

30 марта 1838 г. командующий отдельным Кавказским корпусом генерал Е.А. Головин в рапорте на имя военного министра графа А.И. Чернышева сообщал: "Генерал Засс приступил к переселению издавна живших между Эрукаевцами и Темиргойцами Армян, которые претерпевая от владельцев разорение и будучи Христиане, имели право на защиту от нашего правительства. Больших трудов однако ж стоило склонить хозяев аулов, выпустить из под власти Армянские семейства, бывшие жертвою их корыстолюбия. Освобожденное в этот раз число Армян, с прежде переселенными на Кубань генералом Зассом составляет до 250 семейств. Он полагает поселить их за Кубанью, на р. Урупе между Георгиевским и Прочно-Окопским укреплениями. На предназначенном месте жительства Армяне найдут с избытком средства для земледелия и скотоводства и при предприимчивости своей в торговых оборотах и промышленности они скоро могут упрочить свое благосостояние и принести пользу даже в отношении распространения промышленности между Закубанцами. При навыке в обороне аулов, приобретенном ими между горцами, они, как полагает генерал Засс, с помощью небольшого гарнизона легко могут защитить свое семейство от нападения хищников". Из этого любопытного документа следует, что начальник Кубанской линии уже в начале 1838 г. принял решение об образовании нового объединенного аула черкесских армян, который планировалось поселить в районе крепости Прочный Окоп, где и располагалась резиденция Г.Х. Засса. Этот аул возник здесь в следующем 1839 г., получив вскоре имя Армавир.

Для непосредственного руководства черкесскими армянами, жившими в аулах Домбайтук и Ушкундипс, по представлению Григория Христофоровича, командующий Кавказским корпусом 10 августа 1838 г. учреждает специальную должность пристава, на которую назначается хорунжий Моздокского казачьего полка Атарщиков 2-й.

В рапорте от 1 сентября 1838 г. хорунжий Атарщиков 2-й доложил начальнику Кубанской линии: "На повеление Вашего Превосходительства от 1-го сентября за 1329 честь имею почтеннейше донести, что в управление Армянами, имеющими поселиться между укреплением Св. Георгия и крепостью Прочноокопскою я сего числа вступил, и требующиеся от меня сведения о народонаселении и имуществе их представлением к Вашему Превосходительству не замедлю". Впоследствии хорунжий (с 1839 г.
– сотник) Атарщиков 2-й стал первым российским приставом (начальником) Армавира, ведавшим всеми вопросами управления и внутренней жизни аула.

В начале 1839 г. Г.Х. Засс окончательно определил место для основания нового объединенного аула черкесо-гаев: левый берег Кубани перед крепостью Прочный Окоп. Переселение горских армян из временных аулов к крепости генерал решил поручить главному приставу закубанских народов майору Льву Антоновичу Венеровскому.

Переселение черкесо-гаев на место, выбранное Г.Х. Зассом, состоялось в апреле 1839 г. 13 апреля майор сообщил начальнику Кубанской линии, что "Армянский аул, бывший между станицами Кавказскою и Казанскою, на левом берегу Кубани сего числа отправлен мною к таковому же, находящемуся противу станицы Темижбекской со всем имуществом и скотом, под прикрытием 14-й мушкетерской роты Тенгинского Пехотного полка и резерва станицы Казанской. Соединя жителей обоих армянских аулов, буду стараться завтрашний день отправить, хотя к ночи от места жительства выше сказанного последнего аула к назначенному вашим превосходительством месту". Однако дальнейшее передвижение черкесо-гаев задержалось на несколько дней.

Когда обозы горских армян наконец-то потянулись левым берегом Кубани к Прочноокопской крепости, их защищал конвой из солдат Тенгинского пехотного полка и, по некоторым данным, казаки Кавказского и Кубанского полков. Дойдя до возвышенной степной равнины, перед которой за рекой, на уступе Ставропольского плато виднелись крепостные валы и постройки, переселенцы остановились, и 21 апреля майор Венеровский из "стана за Кубанью" отправил генералу Зассу следующий рапорт: "Вследствие предписания вашего превосходительства от 23 числа истекшего февраля за 376, жители армянских аулов состоявших между станицами первый Темижбекскою, Кавказскою и второй Кавказскою и Казанскою, мною на показанное вашим превосходительством место доставлены. О чем Вашему Превосходительству донеся, покорнейше прошу приказать кому следует, указать место, где должен быть поселен аул".

Таким образом, 21 апреля 1839 г. на левый берег Кубани, против крепости Прочный Окоп, по приказанию генерала Засса, майором Венеровским были приведены черкесские армяне, ставшие первопоселенцами пока еще безымянного аула, получившего позднее имя Армавир.

Архивные источники позволяют сделать принципиальный вывод о том, что Армавир был основан российскими военными властями, которые вплоть до мелочей продумали и осуществили все необходимые мероприятия по переселению и обустройству черкесо-гаев на новом месте. Отцами-основателями города можно уверенно назвать начальника Кубанской линии генерал-майора Григория Христофоровича фон Засса, главного пристава закубанских народов майора Льва Антоновича Венеровского, а также пристава закубанских армян хорунжего Атарщикова 2-го, который, как официальный начальник черкесо-гаев, не мог быть в стороне от процесса образования аула.

Генерал Г.Х. Засс всеми силами старался привлечь в молодой аул тех черкесо-гаев, которые еще оставались в горах. 22 марта 1840 г. он поручил сотнику Атарщикову 2-му "неослабно употреблять деятельнейшие меры через почетных людей вверенного Вам народа на склонение Армян, живущих между мирными горцами, принадлежащими к управлению Черноморской линии переселяться на жительство в аул, расположенный на левом берегу Кубани противу Прочноокопской крепости и сколько таковых семейств будет прибывать в этот аул мне каждый раз доносить с приложением именного списка по семействам и обозначением обоего пола душ".

Г.Х. Засс установил связь с командующим 1-м отделением Черноморской береговой линии контр-адмиралом Л.М. Серебряковым (К.М. Арцатагорцян), усилиями которого в Армавир переправлялись партии черкесских армян, проживавших среди племен причерноморских адыгов. Весть об ауле и о благодеяниях российского начальства быстро разнеслась по всей Черкесии, и каждый год в Армавир прибывали новые поселенцы.

Г.Х. Засс проявлял всемерную заботу в обустройстве черкесо-гаев в Армавире, он постарался максимально обезопасить основанный им аул от набегов враждебных России горцев.

Все, что происходило в ауле, находилось под бдительным контролем российского генерала, во всем он принимал самое живейшее участие. Фактически он лично управлял Армавиром в первые годы его истории. 26 июня 1839 г. Г.Х. Засс предписал майору Л.А. Венеровскому "Армянский аул, поселенный за Кубанью, противу крепости Прочно-Окопской не считать принадлежащим к управлению Главного пристава, ибо все распоряжения по управлению оному, пристав сотник Атарщиков 2 должен получать лично от меня".

Имеется немало свидетельств об участии Григория Христофоровича в решении различных бытовых нужд и проблем армавирцев. Позволим себе привести два красочных примера. Так, в мае 1839 г. у жителей аула Бориса Усикова и Аслана Нагаева на Ставропольской ярмарке были несправедливо конфискованы бык и лошадь, по подозрению в том, что это краденый товар. Узнав о бедах торговцев, генерал обращается к ставропольскому коменданту Масловскому с просьбой приказать городской полиции возвратить армянам через пристава Атарщикова 2-го отобранных животных и впредь "воспретить полиции делать подобные самоуправные расправы". В том же месяце жительница Армянского аула вдова Амида Тволова сообщила Г.Х. Зассу, что обитательница аула Пшекуя Бебердова вдова Гоз Ханашова, задолжала ей 3 767 рублей и деньги отдавать не хочет. Желая помочь Тволовой, Григорий Христофорович отправил отношение атаману Черноморского казачьего войска Н.С. Заводовскому, в котором просил принудить горянку уплатить долг.

Григорий Христофорович проявлял живой интерес ко всему, что касалось жизни аула. Несмотря на всегдашнюю занятость, генерал находил даже время для исследований исторического прошлого первопоселенцев Армавира. 28 марта 1840 г. он отправил приставу Армянского аула сотнику Атарщикову 2-му следующее любопытное послание: "Чтобы иметь хотя приблизительные сведения в какое время первоначально появились между Закубанскими племенами Армянские семейства, которые ныне во множестве рассеяны по мирным и немирным Горским аулам, я предлагаю Вашему Благородию почетным старикам, переселенным с разных мест в заведуемый вами аул, составить именной список с историческим описанием родопроисхождения каждого предков и быта как их самих, так и предков оных между племен Горских".

Г.Х. Засс покровительствовал армянским священникам и поддерживал контакты с высшим григорианским духовенством. В феврале 1840 г. генерал направил послание об основании Армавира астраханскому армянскому архиепископу Серовбе. В нём сообщалось: "Уже несколько лет, как используя все благоприятные моменты, успел переселить 300 семей армян из горных районов на равнины Кубани, которые поселились на левом берегу р. Кубани напротив Прочно-Окопского укрепления, и с военной, и с гражданской стороны они всем обеспечены". Г.Х. Засс обратился к ставропольскому армянскому священнику Петросу Патканяну с просьбой выбрать имя для Армянского аула. В результате после ряда отклоненных вариантов аулу было присвоено имя древней столицы Армянского царства Армавир.

Г.Х. Засс приложил все усилия для того чтобы обезопасить аул черкесских армян от массовых горских набегов. Как правило, подобные вылазки предотвращались им еще на стадии их подготовки. Уже летом 1839 г. Григорий Христофорович, занимавшийся устройством на р. Лабе новых пограничных укреплений, рассеял несколько сильных партий абадзехов, готовившихся совершить набег на молодой Армянский аул.

В мае 1842 г., во время пребывания в Махошевском укреплении, Г.Х. Засс через надежных лазутчиков узнал, что абадзехи, пользуясь отсутствием генерала с отрядом на Кубани, намереваются в количестве 2 тыс. человек перейти р. Лабу и напасть на Армавир. Григорий Христофорович сразу же распорядился усилить гарнизон крепости Прочный Окоп и прикрыть Армянский аул ротой Житомирского полка, а сам с отрядом в 1 000 казаков при 6 конных орудиях и с батальоном Житомирского полка вечером 5 мая быстро двинулся вниз по Лабе, к вероятному месту переправы неприятеля, в 35 верстах от Махошевского укрепления. Предполагалось, что набег начнется этой же ночью. Однако после обнаружения российского отряда горцы не рискнули перейти реку и отказались от своих намерений. Данные мероприятия наглядно характеризуют политику российских властей и лично Г.Х. Засса по обеспечению безопасности и спокойствия новых подданных империи на приграничных землях.

Важнейшим фактором, повлиявшим на будущий рост и развитие Армавира, являлось его географическое положение, весьма благоприятное в экономическом и стратегическом отношениях. Всего через несколько месяцев после основания аула, в ноябре 1839 г. по инициативе Г.Х. Засса здесь был построен деревянный мост через Кубань, предназначавшийся для следования из Прочного Окопа войск в связи с устройством укреплений на новой Лабинской линии. В составленном генералом описании говорится: "Мост выстроен прошедшею осенью без инженеров, хозяйственными средствами. Он основан на пяти высоких деревянных срубах нагруженных камнем. Прочность оного была соблюдена со всею возможностию под личным моим надзором. Длина его 45 саженей ширина около 3-х саженей. До сего времени он неподвижен против стремительного напора горных вод, и при проходе артиллерии и войск со всеми их тяжестями. Все вообще издержки на устройство его стоют казне 4 869 рублей". К началу мая 1840 г. под руководством Г.Х. Засса от крепости Прочный Окоп к мосту была устроена дорога, пригодная для движения артиллерии и обозов. Тогда же на левом берегу Кубани у съезда с моста, прямо у окраины Армавира, появилось небольшое мостовое укрепление.

Армавир был неплохо защищен от внезапных набегов горцев. Жители аула с полным правом могли рассчитывать на то, что их нужды не останутся без внимания российских властей, так как рядом, в Прочном Окопе, проживал начальник Кубанской линии генерал Г.Х. Засс. Фактор удачного месторасположения аула впоследствии способствовал превращению Армавира в крупный торгово-промышленный центр, важный транспортный узел Северного Кавказа.

Первые сакли черкесо-гаев стали возводиться на небольшой территории, ограниченной берегом реки Кубани и современными улицами Чичерина и Осипенко. Вскоре после основания аула в центре поселения армавирцы приступают к строительству деревянной церкви.

Благодаря совокупности благоприятных условий, черкесо-гаи быстро обживались на новом месте. Уже в мае 1840 г. генерал Г.Х. Засс писал об Армавире: "В Ново-Армянском селении считается 1 700 душ обоего пола. Они выселены из гор силою оружия... Теперь под щитом нашего правительства промышленность их свободно развивается; они составляют одно общество; под деятельным управлением нашего пристава, многие из них ведут меновую торговлю по за Кубанью и даже в отдаленных горах. Селение это начинает процветать; в нем уже строются церковь и несколько торговых лавок. Нет сомнения, что со временем оно будет торговым городом за Кубанью и в особенности если дать ему какие либо средства и преимущества. На постройку церкви Государь Император Всемилостивейше соизволил пожаловать 2 000 рублей серебром; частные пожертвования значительно увеличили эту сумму. В течение лета церковь будет кончена; и снова будет слышаться за Кубанью святая благовесть...". Предположение Г.Х. Засса о блестящем будущем Армавира оказалось пророческим. Аул черкесских армян действительно со временем превратился в большой торговый город, причем свой вклад в его интенсивное хозяйственно-экономическое и культурное развитие внесли и немецкие переселенцы, о чем нами будет рассказано в следующих главах.

Таким образом, благодаря помощи и покровительству российских военных властей и лично генерала Г.Х. Засса, черкесские армяне быстро обустроились в новых для себя условиях на левом берегу Кубани. Дальнейшее всестороннее развитие Армавира, прогресс в самых разных сферах жизни его коренных обитателей подтвердили правоту исторического выбора черкесо-гаев в пользу единства с Россией.

Командующий Кубанской линией генерал Засс был не единственным немцем, стоявшим у самых истоков Армавира. Его ближайшими сослуживцами были десятки других российских офицеров немецкого происхождения. Любопытно и показательно, что в местной казачьей среде за крепостью Прочный Окоп, где находилась ставка начальника Кубанской линии, закрепилось неофициальное прозвище "Немецкий окоп", что отразила на страницах нашумевшего в 1840-х гг. романа "Проделки на Кавказе" Е.П. Лачинова.

В окружении Г.Х. Засса почти всегда можно было увидеть немцев. Так, вспоминая свою первую встречу с генералом в 1836 г. Г.И. Филипсон упомянул, что при нем состоял "прикомандированный к генеральному штабу гусарский поручик Цеге-фон-Мантейфель". Возможно, что именно от этого человека из свиты генерала Засса протянулась ниточка уже к собственно армавирской немецкой общине, сформировавшейся намного позже эпохи военного покорения Кавказа. В конце XIX - начале ХХ вв. в числе самых видных общественных деятелей Армавира встречается имя генерал-майора Иосифа-Эрнеста Якова барона Мантейфель-Цеге. Тот ли это "гусарский поручик", или кто-то из его потомков, к сожалению, нам доподлинно неизвестно.

В истории основания и начального периода становления аула черкесо-гаев оставили свой след сразу несколько известных немцев из среды кавказского офицерского корпуса. Помимо Засса в этой связи можно назвать имена Васмунда, Граббе, Вильде, Амбургера, Фитингофа. Так, во время переселения черкесских армян на место будущего Армавира в апреле 1839 г. начальником Прочноокопского участка Кубанской линии был полковник Роберт Карлович Васмунд. Ранее он исполнял должность командира Кавказского линейного казачьего полка. По поручению Г.Х. Засса он принимал участие в организации перевозки имущества первых поселенцев Армавира.
https://rbook.me/book/23996385/read/page/20/

О ЗАССЕ
Действия генерал-маиора барона фон-Засса на кубанской линии отличались свойственными ему энергиею и лихостью.

В промежуток времени с 10-го по 15-е апреля кордонные посты кубанской линии открыли в разных местах за Кубанью три неприятельских партии. Вслед за тем, в ночь на 16-е апреля, барон Засс получил верное известие, что эти партии были не более, не менее, как разведчики многочисленного скопища, готовившегося к набегу за Кубань и, в расчете на разлитие рек, расположившегося пока довольно оплошно в лесу, близь майкопского ущелья, на правом берегу Белой, выкармливая своих лошадей.

Вполне сознавая необходимость предупредить вторжение, особенно опасное в рабочую пору, генерал решил разгромить горцев и тем обеспечить спокойствие линии. С обычною быстротою собрав летучий отряд из одних только казаков, уже приученных им к “суворовским" переходам, он в ночь на 17-е число переправился за Кубань, на пароме, у Прочно-окопской станицы. Подойдя к Лабе и дав немного вздохнуть коням и людям на правом берегу, барон, ночью с 17-го на 18-е число переправился вплавь через шесть рукавов последней реки и через рр. Чохраге и Фарс и с рассветом был уже на Белой.

Горский бивак был еще объят глубоким сном, когда нагрянул Засс, точно снег на голову. Пока состоявший по армейской кавалерии штабс-ротмистр Левашов с частью казаков отхватил табун, изрубив караульных, подполковник Рот, с кубанским казачьим полком, дав залп, бросился рубить сонных поклонников полумесяца. [143] Внезапно пробужденные громом выстрелов и нашим “ура", суетясь и толпясь, горцы один за другим ложились под ударами острых казачьих шашек; наконец, опомнившись, они обратились в бегство, бросая тела и оставив в добычу линейцам много оружия, бурок и седел. В числе убитых оказалось несколько влиятельных абадзехов, знакомых казакам по набегам их в наши пределы. Молодецкий набег, благодаря внезапности и быстроте, стоил нам лишь 2-х убитых казаков и 15-ти убитых и павших от изнурения лошадей, тотчас замененных отбитыми у неприятеля.

Разбив и рассеяв с налета скопище, Засс, по обыкновению, также быстро исчез, как и появился: переправившись опять на правый берег Лабы и, после полутораставерстного перехода в оба конца, дав казакам вполне заслуженный ими отдых, он 20-го был уже на линии.

В мае месяце в мирных прилабинских аулах появились абадзехи, закупавшие просо, по случаю бывшего у них в 1838-м году неурожая. В то же время между этими аулами возникли различные споры. Кровомщение (канлы) темиргоевского владельца князя Шарлетука Болотокова к некоторым семействам шегиреевского племени вызвало у малодушных, подстрекаемых абадзехскими агентами, намерение переселиться к абадзехам. Эти обстоятельства вызвали барона Засса на Лабу.

Собрав отряд (3-я карабинерная и взвод 15-й мушкетерской роты кабардинского полка, 9 1/2 сотен кубанского, ставропольского и кавказского казачьих полков и сотня донских казаков, при 4-х орудиях.), он двинулся 3-го июня за Кубань, расположился на высотах у Арджина, в 4-х верстах от Лабы и провел здесь все лето и часть осени, до половины ноября, занимаясь возведением укрепления, входившего в общий план перенесения линии с Кубани на Лабу. [144]

Первым плодом появления наших войск на Лабе, было рассеяние нескольких сильных партий абадзехов, намеревавшихся напасть на армянский аул, поселенный на Кубани против Прочно-Окопа. Вслед за тем, ежедневная посылка Зассом сильных разъездов вверх и вниз по Лабе повлияла на прекращение междоусобий у мирных горцев и лишила абадзехов возможности приобретать просо, а главное — агитировать нам во вред; мало того, старшины ближайших абадзехских аулов начали даже являться к начальнику отряда, с просьбами о включении их в число мирных.

К сентябрю месяцу работы по возведению укрепления бойко шли вперед, а между тем барон Засс не дремал и через преданных ему лазутчиков зорко следил за всем происходившим у горцев. В начале сентября ему дали знать, что в верховьях Лабы собралась партия, до 400 человек, с целью сделать набег в наши пределы. Дав знать об этом по линии, для принятия всевозможных мер предосторожности, и притянув к себе на всякий случай донской № 5-го полк, только что смененный с баталпашинского участка кордона для отправления на Дон, Засс держал отряд наготове, рассчитывая отрезать горцам путь отступления, если бы им и удалось прорваться за Лабу, пользуясь ущельями в ее верховьях и непроглядными осенними ночами.

9-го сентября, поздно ночью, прискакал мирной черкес и сообщил генералу, что партия еще усилилась, перешла Лабу близь Тамовского аула и потянулась к Баталпашинску. Немедленно полетел нарочный к командовавшему баталпашинским участком командиру хоперского казачьего полка маиору Игельстрому; сам же Засс, зная, что кордон настороже и что резервы его везде достаточно сильны для отражения партии, с казаками, 3-й ротой кабардинцев и [145] одним конным орудием, занял в верховьях Лабы все ущелья, по которым должны были возвращаться хищники.

Предупрежденный заблаговременно, Игельстром, тотчас по получении известия с кордона о нападении на усть-тохтамышевский пост, бросился туда с ближайшим резервом и 40 егерями кабардинского полка, посаженными на подводы. Горцы были опрокинуты и, оставив на месте боя 2-х раненых, одно тело и четыре убитых лошади, обратились в бегство. Маиор Игельстром гнал их до Зеленчуков и только наступившая ночь заставила прекратить преследование. Рассеявшись было по лесистым ущельям, партия вскоре вновь собралась, направилась к Лабе и как раз наткнулась на Засса, ожидавшего ее в засаде с 3 1/2 сотнями казаков и ротою кабардинцев, с конным орудием. Неожиданный ружейный залп и картечь встретили горцев и в тот же миг барон, дав нагайку лихому коню, с шашкой наголо, понесся с сотнями на озадаченную толпу. Она не выдержала удара и повернула назад к ближайшему лесу. Казаки скоро настигли неприятеля, спешились и завязался ожесточенный лесной бой; подоспевшие егеря довершили поражение. Горцы бежали опрометью и в тупом отчаянии бросались с обрыва в кручу, с убитыми и ранеными, которых успели подхватить, пользуясь чащею леса и темнотою наступавшей ночи. В наших руках все-таки осталось 65-ть тел, 73 лошади с седлами и много оружия. У нас выбыло из строя 5-ть убитых казаков и ранеными 1-н обер-офицер и 12-ть нижних чинов.
Текст воспроизведен по изданию: Три года на Кавказе (1837-1839) // Кавказский сборник, Том 9. 1885
http://www.vostlit.info/Texts/...text14.htm

№ 1
Указ об увольнении от службы М. М. Нарышкина

По указу Его Величества, Государя Императора Николая Павловича, Самодержца Всероссийского и прочая, и прочая, и прочая

Предъявитель сего, Прапорщик Михайло Михайлов сын Нарышкин, как из формулярного его списка видно: Вероисповедания Православного; от роду ему сорок семь лет; из Государственных преступников; за женою родовое имение в Псковской губернии 170 душ и в Тульской губернии 250 душ крестьян благоприобретенных; по Высочайшему повелению возвращен из поселения и назначен в Отдельный Кавказский корпус и по предписанию командовавшего 20-ю пехотною дивизиею 22 сентября [1]837 года за № 31-м зачислен в Навагинский пехотный полк рядовым [1]837 ноября 14-го; по Высочайшему повелению, за отличие в сражении противу горцев, произведен в унтер-офицеры [1]838 декабря 16-го; за отличие в сражении противу горцев по Высочайшему повелению произведен в подпрапорщики [1]841-го генваря 1-го; за отличие в экспедиции противу горцев Высочайшим приказом произведен в прапорщики тысяча восемьсот сорок третьего года июня двадцать пятого дня, со старшинством с 31-го августа 1842 года, имел тогда от роду сорок пять лет.

В походах и делах против неприятеля был:

1837 года октября с 24-го по 29-е в движении к аулам Исенгиреевским и истреблении их; с 13 по 19-е ноября действительно в перестрелках с горцами находился.

1838 года генваря с 18-го по 24-е число в сражении с отрядом к реке Белой и разбитии за оною хищнической партии, шедшей к нашим границам; марта с 3 по 16-е движение отряда к Урухаевскому племени, обитающему по реке Лабе; апреля с 16 по 21-е за рекою Белою, где 18-го числа уничтожены два аула и разбито многочисленное сборище абазехов близ разоренного аула Али-Харцизова; с 27 сентября по 8-е октября в поиске за неприятелем от устья до вершины Лабы и разбитии оного; 6-го октября между Ходзом и Лабою действительно находился.

1839 года на восточном берегу Черного моря апреля 28-го 11 в амбаркации войск в Тамани 12, 3-го мая в высадке при устье реки Субаши 13 и в жарком деле при занятии этого пункта, с сего числа по 30-е мая при Укреплении лагеря, и приуготовительных работах к возведению укрепления, в это время перестрелках; с 4-го по 9-е мая при устройстве засек; 29-го при занятии высоты, разделяющей долины рек Шахе и Субаши, и в деле при занятии высоты левого берега реки Шахе; с 30-го мая по 5-е июля в возведении форта Головинского и перестрелках, происходивших во все это время в передовой цепи; 6-го июля в амбаркации при форте Головинском и 7-го в высадке войск при устье реки Псезуапе, в деле при занятии этого пункта, в перестрелках 8-го и 9-го при устройстве засеки; с 10-го июля по 31-е августа в работах при возведении форта Лазарева и перестрелках, происходивших во все это время 14; 31-го августа в [200] амбаркации войск при форте Лазареве и высадке оных, 4-го сентября при кр[епости] Анапе; сентября 11-го в движении из Анапы к вершине реки Мыского; с 12-го сентября по 9-е октября произведение укрепления Раевского и в перестрелках 16-го и 27-го сентября, 2-го и 8 октября при следовании колонн с[о] строительными материалами и съестными припасами, от Мыского к Николаевской станице и обратно; с 19-го по 22-е октября в движении отряда обратно от Мыского к ст[анице] Витязевой и оттуда в Черноморию, по день возвращения на квартиры и в перестрелке, бывшей при том 19-го числа, — находился 15.

1840 года с 22-го февраля по 1-е марта, для обозрения по Лабе местностей, предопределенных для новых поселений 16, при чем высланными разъездами захвачено в плен хищников 21 человек; апреля с 14-го по 19-е в движении с отрядом от ст[аницы] Воронежской к реке Белой и обратно к Усть-Лабинской переправе; мая с 3-го ноября по 21-е в действующем Лабинском отряде, занимавшемся возведением на Лабе укреплений: Махошевского и Темиргоевского; постов Урупского и Чамлыкского и устройством 4-х станиц первого Лабинского Казачьего полка, а также укреплений Зассовского, Новодонского, Новогеоргиевского и поста Калиновского, причем 17-го июня с частью войск находился в поиске неприятеля за рекою Лабою 17; сентября 2, 3, 4 и 5-го в движении от Махошевского укрепления к реке Белой и перестрелке при оной с абазехами; 5-го на правом берегу этой реки, где тогда же уничтожены были аулы 18 и все сено, принадлежавшее абазехам; октября с 17-го по 25-е за рекою Лабою, для предупреждения скопищ горцев, намеревавших вторгнуться в границы наши и сражении с оными, 11-го числа на высотах горы Канактуа, 21, 22, 23, 24 и 25-го того же октября чрез реку Геагу к реке Белой, при которой, 22-го числа, после жаркой перестрелки с абазехами, в большом количестве истреблены запасы сена и хлеба, принадлежавшие неприятелю, и обозрены все места, нужные для будущих препятствий.

1841 года генваря с 26 на 28-е, в отряде при истреблении за рекою Белою трех Абазехских аулов и отражении при обратном следовании неприятельских атак, на арьергард и боковые цепи 19; марта с 15-го по 22-е за рекою Лабою для предупреждения измены, отложившихся Эрухаевских и Темиргоевских аулов, и 20-го в сражении с десятитысячным скопищем горцев, в продолжении шести часов неостановочно нападавших на отряд; апреля с 3-го по 25-е в сражении с отрядом, прикрывавшим Беслинеевский аул от скопища горцев, грозившего силою поднять и увести их в горы; 6-го у рассеянии оного без боя при вершине Малой Лабы; 17-го совершенном разбитии и овладении всеми запасами и котлами, тем же собранием бывшими сложенными в одном крепком ущелье по вершине Губса; мая с 1-го по октября 26-е в войсках действующего Лабинского отряда, занимавшегося возведением на Лабе укрепления и укрепленных постов Шалаковского, Подольского и Житомирского и в движениях за Лабою; июля 17-го к вершине реки Гупс в сражении с горцами во время истребления двух отложившихся Эрухаевских аулов и в большом количестве запасов сена и хлеба их; октября 10 и 11-го [201] в Слаюкопском ущелье в сильной перестрелке с абазехами во время двухдневного истребления принадлежавших им хлебов и сена, и 23-го в вершине Ораул при истреблении сена, принадлежавшего беглым эрухаевцам и другим непокорным племенам.

1842-го года 3-го августа отражение неприятеля при нападении его на Шалаковское укрепление гарнизоном сего укрепления; движение отряда от Зассовского укрепления в землю Беслинеевскую по следам неприятельского скопища; 4-го поражение хищников и движении к реке Большой Тигепи; 5 и 6-го при следовании неприятеля вверх по реке урупу до земли Беслинеевцев; с 7-го по 12-е обратное движение к Зассовскому укреплению и поражении другой неприятельской партии, шедшей на соединение с первою, казачьими разъездами; [1843 года ?] с 8 по 14-е марта [?] движение отряда от Ессентукской станицы чрез Кисловодск и Кумбагай к вершинам реки Кумы для поддержания Карачаевцев и защиты Большой Кабарды; 18-го августа возвращение на Кисловодскую линию; 29-го мужественное отражение неприятеля, несравненно превосходившего в силах, командою, следовавшей от родника к Кургельскому мосту; 31-го августа и 1-го сентября дело с горцами в лесистом ущелье реки Писшен, отряда, назначенного для прикрытия инструментальной съемки, продолжавшейся до 8-го сентября.

Ранен и в плен взят не был; сверх настоящей обязанности особых поручений по Высочайшим повелениям и от своего начальства не имел; по Высочайшему повелению за отличие в сражении противу горцев Всемилостивейше произведен в унтер-офицеры, в подпрапорщики и в прапорщики; Высочайших благоволений, Всемилостивейших рескриптов и похвальных листов от своего начальства не получал; российский, немецкий и французский языки, математику и историю знает.

Высочайшим приказом в 29 день марта 1844-го года, был уволен в отпуск по домашним обстоятельствам, в Тульскую губернию на 6 месяцев, откуда не возвращался, а находился в оном до увольнения; со дня же возвращения из поселения на службу в штрафах по суду и без суда не бывал; Высочайшим замечаниям и выговорам не подвергался; женат на дочери графа Коновницына Елизавете Петровой, вероисповедания Православного; до увольнения состоял при полку сверх комплекта; к повышению чином аттестовался достойным; а к знаку отличия беспорочной службы не выслужил положенных лет; по выборам дворянства не служил; отчеты представлял в срок; жалобам не подвергался; слабым в отправлении обязанностей службы замечен не был; беспорядков и неисправностей между подчиненными не допускал; оглашаем и изобличаем в неприличном поведении не был.

А тысяча восемьсот сорок четвертого года в двадцать пятый день сентября Высочайшим Его Императорского Величества приказом, по прощению его, уволен от службы за болезнию тем же чином, с тем, чтобы он — Нарышкин, по Высочайшему Государя Императора повелению, изъясненному в отзыве г-на Военного Министра к бывшему командиру /: ныне вверенного мне:/ корпуса, от 21-го сентября 1844 года, [202] № 392-й, постоянно и безвыездно бы жил в имении своем в Тульской губернии,

Во свидетельство чего, по Высочайше предоставленному мне уполномочию, сей указ дан прапорщику Нарышкину, за моим подписом и с приложением герба моего печати, в городе Тифлисе июня 2-го дня 1846-го года.

В сем указе на подчищенном написано на 6-й странице: “линее и ми”; поправок и приписок между строками нет.

Его Императорского Величества Всемилостивейшего ГОСУДАРЯ мое. го генерал-адъютант, генерал от инфантерии, главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом, наместник Кавказский, командующий Военно-Каспийскою флотилиею, Новороссийский и Бессарабский генерал-губернатор, член Государственного Совета, шеф Нарвского и имени своего егерских полков, и орденов Российских: Св. Андрея Первозванного, бриллиантами украшенного, Св. Александра Невского, алмазами украшенного, Св. Великомученика и Победоносца Георгия 2-го класса большого креста, Св. Владимира 1-й степени, Св. Анны 1-й степени с алмазными украшениями и золотого Базарджикского креста, — и иностранных: французского — Св. Людовика, английского — Бани, гановерского — Гвельфов, шведских — Серафимов и Меча, прусских — Черного и Красного Орла, сардинского — Св. Маврикия и Лазаря, греческого — Спасителя 1-х степеней, австрийских — Св. Стефана 1-й степени и Марии Терезии 3-го класса, турецкого — Нишана-Ифтигара, алмазами украшенного, кавалер; имеющий Портрет Могамеда Шаха Персидского на голубой ленте чрез плечо, и золотые шпаги, украшенные бриллиантами, одну с надписью: “За храбрость”, а другую с надписью: “За взятие Варны”, три серебряные медали: В память 1812 года, За взятие Парижа и За турецкую войну 1828 я 1829 годов, золотую медаль: За прекращение чумы в Одессе 1837 года, в знак Отличия беспорочной службы за XXX лет

К[нязь М.С.] Воронцов
Начальник Главного Штаба войск,
на Кавказе находящихся,
Свиты Его Величества, генерал-майор [П.Е.] Коцебу

Указ сей дан уволенному от службы за болезнию из Навагинского пехотного полка прапорщику Нарышкину.

По Высочайшему Государя Императора повелению, объявленному Начальнику Тульской губернии в предписании г. министра Внутренних Дел, от 19-го ноября 1855 года за № 266, освобожден от полицейского надзора.

Военный губернатор г. Тулы
и Тульский гражданский губернатор,
генерал-лейтенант [П.М.] Дараган

ОР РГБ. Ф. 133. Оп. 1. Карт. 5826. Ед. хр. 1а. Л. 1-6об. Полужирным шрифтом обозначено напечатанное типографским шрифтом на бланке, обычным шрифтом — писарская рукопись, курсив — автограф. [203]

http://www.vostlit.info/Texts/.../text2.htm