Фёдоровы

Кроме художественных рассказов, занимаюсь поиском краеведческих и этнографических материалов по своим деревням и ближайшей округе. Поделюсь некоторыми интересными моментами.

Железная дорога

Война не захватила территорию Псковской губернии. Линия фронта прошла через Прибалтику, приблизилась к Риге и Двинску. Появилась реальная угроза потери железнодорожного сообщения между столицей и южными регионами. Было принято решение построить параллельную железнодорожную ветку, соединяющую Петроград и Полоцк, где находились крупные интендантские и оружейные склады. Дорога была необходима Северному фронту для прямой и быстрой связи своих частей. Она стала одной из последних железных дорог, проложенных перед революцией. От Пскова шла к Опочке, затем через Идрицу на Полоцк, всего 296 вёрст. Для строительства были привлечены наёмные землекопы-грабари из Смоленской и Екатеринославской губернии, а также пленные чехи.

Ломовицких и Шубковских жителей дорога затронула самым непосредственным образом. Она прошла аккурат между двух наших деревень. Примерно посередине расположился разъезд Русаки, названный по близлежащему хутору. Следующей станцией было Тригорское. В этом месте к железной дороге подходила грунтовая дорога из крупного села Выбор, образуя неправильный перекресток.

Открытие дороги не освещалось в газетах, это было требование военного времени. Но только представим, каким событием для всей округи было прибытие первого поезда на разъезд Русаки в июле 1917 года. Наверняка, собрались любопытствующие со всей округи. Среди толпы стояли Фёдор, Мария, подрастающая Лиза и шестилетняя Клава. Глава семьи Иван Георгиев тоже был тут. Его жена Ирина Ивановна осталась дома присматривать за карапузом Колей и младенцем Мишей. Разговоров о техническом чуде хватило на много дней. Это событие точно затмило неясные толки о происходящих в столице беспорядках.

В конце 1930-х годов через станцию проходило по три пары поездов ежедневно, ходили как дневные, так и ночные поезда. Путь от Пскова занимал около трёх часов, от Ленинграда с пересадкой можно было добраться за десять. Начиная с 1936 года Русаки вошли в погранзону с Латвийской республикой, и пассажирам, прибывающим на нее, требовался пропуск от НКВД.

Железная дорога, вероятно, сыграла большую роль в жизни наших предков. Они, никогда не ходившие в отход, получили возможность быстро добраться до больших городов. Возможно, именно по этой дороге уехали младшие братья Фёдора Пётр и Павел, один в Гатчину, другой в Петроград. Скорее всего, именно на поезде Фёдор с семейством перебирался из Ломовиц в Орлино в 1929 году после продажи дома. Путешественникам потребовалось около восьми часов, чтобы доехать от Русаков до станции Сиверская с пересадкой в Пскове. А сколько впечатлений осталось у детей!

В начале Великой Отечественной войны отступающая Красная армия частично уничтожила пути Псковско-Полоцкой дороги. Немецкая администрация сочла эту дорогу неудобной и частично разобрала полотно. Финальную точку поставили партизаны. В 1943 году они совершили большой налёт на станцию Русаки, взорвали полотно, разобрали рельсы.

«12.07.43 г. 1-й полк 3-й партизанской бригады под командованием тов. Синяшкина произвел налет на гарнизон противника на разъезде Русаки. Уничтожено 33 немецких солдата и один самолет. Партизаны потерь не имели».
Из донесения начальника ЛШПД М.Н. Никитина
от 2 августа 1943 года

После налёта немцы провели карательную операцию, уничтожив большинство окрестных деревень. Скорее всего, именно в этот момент деревни Ломовицы и Шубки были сожжены и прекратили своё существование.

Полотно бывшей железнодорожной насыпи до сих пор хорошо просматривается на спутниковых картах. Думаю, нам стоит пройти по этим памятным местам.


На картинке открытка 1916 года. Такие паровозы могли видеть наши родственники в 1917-1920-х годах.

Архип, Авдей и Авраам

Архип – древнегреческое имя, образованное путём сложения двух корней – «архи» (наивысшая степень чего-либо) и «иппо» («конь/ лошадь»). Потому трактуется, как «повелитель лошадей».
Авдей – древнееврейское имя, переводится с иврита, как «служитель Бога».
Авраам – имя библейского происхождения от древнееврейского Avrȃhȃ́m – «отец множества», переводится как «великий отец народов».

Архип, Авдей и Авраам. Древние, библейские имена. Отец, сын и внук. Три основателя нашего рода, первыми переселившиеся в заложенную ими деревню Ломовицы. Их жизнь полностью перекрывает непростой XVIII век. Давайте обо всём по порядку.

В этот сложный период, когда чума уносила целые деревни, в самый холодный год тысячелетия, у крестьянина Евстафия родился сын. Архип – прапрапрапрапрапрапрадед – 7 раз прадед мужа. Их разделяют 3 века, 300 лет, 10 поколений. А кровь та же. Потому-то нам так и интересен этот человек.

Мы пока не знаем точно, в какой деревне он родился. Знаем, что деревня была небольшая, принадлежала Крыпецкому мужскому монастырю. Скорее всего, у Архипа было около десяти братьев и сестёр. Но многие из них умерли ещё совсем маленькими от инфекций, простуды, просто от детской слабости. Кто-то погиб дитём от недосмотра или несчастных случаев. Кто-то выжил. Архипу повезло, он вырос, возмужал, освоил все мужские крестьянские премудрости – как пахать, как сеять, как косить, как за конём смотреть, как избу срубить. Дальше везение стало чередоваться с испытаниями и несчастиями. Что-то произошло в доме Евстафия. А может, Архип был младшим и ему не досталось от отца ни дома, ни мельницы, ни кота в сапогах. Женили молодца и выдали в другую деревню примаком, то есть не он невесту ввёл в свою избу, а сам ушёл жить в деревню к тестю. Что это была за деревня, опять неизвестно. Но совершенно точно, она принадлежала тому же Крыпецкому монастырю. Кто же отпустит работника из своих рук? Не успел Архип толком обжиться на новом месте – новая напасть. Скорее всего, голод или мор скосил жителей, или выгорела деревня. Только пришлось Архипу с женой Матроной и малым дитём Авдеем вслед за тестем перебираться вновь. Теперь уже в Юпино, деревню того же монастыря. В 1739 году мы впервые находим его там по документам.

Прошло 20 лет. Родилось у Архипа с Матроной 11 детей: 6 мальчиков и 5 девочек. Родителям повезло. Умерло всего четверо, а три сына и четыре дочки выжили, выросли.
• Авдей наш предок, продолжатель линии Архипа. Его сыновья стали нашими прародителями сразу по двум веткам.
• Соломенида была восприемницей у младшего барта Авраама в свои 20 лет. Потом, скорее всего, выдана замуж в другую деревню.
• Авдотья умерла ребёнком.
• Екатерина выдана замуж в другую деревню.
• Илья указан в документах в возрасте 20 лет, что с ним стало дальше, не ясно. Или умер, не успев жениться и оставить потомство, или был забрит в рекруты.
• Марья выдана замуж в другую деревню.
• Павел умер младенцем.
• Еким его женили совсем юным, 16-и лет – нужны были крепкие женские руки в молодой деревне. Умер молодым, бездетным.
• Еремий умер младенцем.
• Агафья выдана замуж, осталась с мужем в доме отца, родила 9 детей.
• Авраам умер младенцем.

Чем болели наши предки

Стоит рассказать, чем болели и от чего умирали наши предки. Как и все люди, они рождались, жили, болели, умирали. До середины ХХ века никакой медицинской помощи во Вревском приходе крестьянам не оказывалось. Ближайшая больница была в Острове или в Опочке. Но кто ж туда поедет? Лечились сами, чем могли. Чаще всего использовали баню, водку и травы. Достоверно судить о том, чем они болели, мы не можем, нет данных. А вот от чего умирали, известно из записей в метрических книгах.

От чего умирали
В XVIII веке причина смерти у большинства людей была одна: «волею Божию помре». Иногда формула варьировалась: «за старостию своих лет помре», «лёжа долгое время помре с покаянием». Вот и все причины. Смерти младенцев практически не фиксировались, слишком их было много. В XIX веке священников обязали более точно указывать причину смерти. Здесь появляется значительное разнообразие: «от водяной», «от удушья», «от воспаления в горле», «от тифозной горячки». В ХХ веке данные становятся ещё основательнее и точнее: «от рака», «от катарра в желудке», «от острого ревматизма в груди».

Если рассматривать возрастные периоды, то самой частой была младенческая смертность детей до года, она составляла почти половину от всех смертей в приходе. Причины формулировались просто: «от младенческой слабости», «натуральною болезнию» и «от поноса». Понос вообще был одной из самых частых причин смерти как детей, так и взрослых. Видимо, его причиной были различные инфекционные заболевания. Основной пик приходился на июль-август, когда устанавливалась жара и поспевали первые плоды, съедавшиеся часто незрелыми и немытыми.
Дети постарше умирали от основных детских болезней: кори, скарлатины, коклюша, оспы, свинки, того же поноса. Эти болезни иногда приобретали характер эпидемий. Например, в 1860 году – оспа, в 1870 году – корь, в 1894 году – скарлатина, в 1897 год – наверное, дизентерия, умирали от поноса и дети, и взрослые. Когда видишь, как за неделю от скарлатины в Шубках в избе умерло трое детей, начинаешь понимать значение и силу прививок, ставших обыденностью в современной жизни.

У женщин была особая статья риска – смерть от родов или родильной горячки. Это коснулось сестры нашей прабабушки Любови Егоровны, которая умерла в 27 лет. Молодые люди часто страдали от чахотки, горячки. Те, что постарше – от воспаления лёгких, от водяной, от удушья, от лихорадки. Старики – от паралича, острого ревматизма в груди, старости, и «старческого изнурения».
Отдельно стоит сказать об особых причинах смерти. Маленькие дети часто умирали от недосмотра: «от обжега», «утонул в луже», «убит ударом лошади». Взрослые «от излишнего употребления спиртных напитков», «замёрз по дороге из Святых гор у моста через речку Вревку».
Среди уникальных случаев значится смерть мальчика семи лет в Ломовицах от удара бревном, Василия Андреева из Шубков 22 лет от укуса бешеной собаки, Дмитрия Георгиева из Ломовиц в 32 года от побоев и Георгия Никандрова, нашего прапрапрадеда в 40 лет от падучей. За всё время наблюдений в приходе не было зафиксировано ни одного случая убийств и самоубийств, а также смертей от венерических заболеваний. Тихая провинциальная деревенская жизнь.

На фото:
* запись о смерти прапрапрапрапрапрапрабабушки Матроны Семеновой, жены Архипа Евстафиева: «Месяца февраля 17 числа. Прежде святого Економического ведомства Крыпецкого монастыря Иоанна Богослова Ильинской губы деревни Ломовиц крестьянская жена Матрона Семенова лежа долгое время помре, 81 год».
* примеры записей других причин смерти из метрических книг прихода.

Свадьбы

Свадьба никогда не была просто союзом любящих сердец. Это был экономический и политический союз двух родов. Каждая семья старалась породниться с успешной, богатой, здоровой и обширной семьёй, подходящего статуса и дохода. Решения о браке принимали старейшины рода, иногда родители и почти никогда сами молодые.

В XVIII веке свадьбы игрались очень рано. Помните строки из Евгения Онегина: «Мой Ваня был меня моложе, а было мне тринадцать лет»? По существовавшим правилам мужчины могли вступать в брак с 15 лет, женщины с 13. Один раз встретилась запись о женихе 12 лет. Мы помним ранний брак Екима Архипова в 16 лет, его невесте было 15. Запись делалась очень красивая: «…крестьянский сын такой-то понял за себя взамужество крестьянскую дочь девку такую-то…».

В XIX веке возраст женихов и невест увеличился, мужчины могли вступать в брак в 18 лет, женщины в 16. На практике можно было зарегистрировать брак на год раньше с разрешения церковного начальства. В метриках такие записи встречаются очень часто. Но к концу XIX века браки 20-22 летних становятся почти нормой. А после введения всеобщей воинской повинности, когда юноши уходили на службу на семь лет, появляются женихи 27-29 лет. Кроме того, надо заметить, что женихи были старше невест только в половине случаев. Видимо, в крестьянской жизни старше невеста или младше никого не волновало. Главное, чтобы молодые могли работать и рожать детей.

Особо стоит сказать о вдовах и вдовцах. Мы помним, что по губернии одна за другой прокатывались волны эпидемий, нередко случались голодные годы, да и просто от разных причин люди умирали молодыми. Ни мужчин, ни женщин община не оставляла без второй половины. Часто уже через два-три месяца после смерти супруга игралась новая свадьба. И дело было не в романтике, а в чисто практических потребностях: женщина без мужа не имела возможности поднять детей, а мужчине без бабы с домашним хозяйством было не справится. Так, наш Авдей Архипов вторично женился уже в 60 лет. Вдовцу обычно старались подобрать вдовицу, но получалось не всегда. Тогда брак назывался «полуторным»: один вступал в брак первый раз, а другой – второй. В нашей родне зафиксирован случай, когда Яков Яковлевич из Ломовиц был женат три раза. Умирали у него жёны, такая судьба. Больше трёх раз церковь браки не разрешала.

По церковным же правилам свадьбы нельзя было играть в пост. Летняя страда также не позволяла отвлекаться на развлечения. Поэтому большинство браков совершалось в январе-феврале после Рождественского поста. Потом довольно редко заключали браки в апреле-мае, после Великого поста. Летом свадеб практически не было. Зато после сбора урожая в октябре-ноябре гуляли вовсю. Этот ритм прослеживается ежегодно и неукоснительно.

Представителям различных конфессий вступление в брак было затруднено, требовался переход из одной религии в другую, или особое разрешение. Наших эти сложности не коснулись, в округе проживали только православные.

Кроме ограничений религиозного и возрастного характера, существовали и различия в социальном статусе между крестьянами одного прихода. Помещичьи крестьяне, крепостные в полном смысле этого слова, были совершенно бесправны. Ни они сами, ни плоды их труда не принадлежали им. Их могли заставить выполнять любую работу на хозяина. Их жён или дочерей мог забрать «побаловаться» барчук. Их детей могли продать без родителей, если помещику придёт нужда в деньгах. Как бы крестьянин ни старался, его положение сложно было улучшить. Крайне редки случаи, когда помещичьи крестьяне выкупались на волю.
Экономические крестьяне, жившие «межа в межу» с помещичьими, работали на себя, платили подать, были вольны в своём труде и отдыхе, могли отправиться в отход на заработки. Весь доход оставался в семье. Если первые жили по принципу «солдат спит — служба идёт», то вторые: «сколько потопаешь, столько и полопаешь».
Прямым следствием такого различия было полное отсутствие браков между крестьянами разных статусов. Как вода и масло не смешивается друг с другом в одном сосуде, так и крестьяне, ходившие в одну церковь, покупавшие сено и пряники на одной ярмарке, работавшие на соседних полях, хоронившие своих почивших на одном погосте, никогда не смешивали семьи между собой.

У наших предков эта закономерность прослеживается однозначно. Ломовицкие мужики брали жён из экономических деревень своего прихода — Юпино, Заклинье, Апаркина, Селивановка; соседнего Печанского прихода — Сереткино, Кожино и других государственных деревень. Туда же отдавали дочерей. Как только в Шубках крестьяне откупились из крепостной зависимости, первым же делом сыграли свадьбу между Ломовицкой девицей Екатериной Дометиевой и молодым свободным крестьянином Иваном Васильевым. Через несколько лет туда же в Шубки отдали младшую дочь Дометия Агафью. Из Шубков стали брать невест, и почти в каждом поколении есть такие браки:
1820 год — Иван Васильев (Шубки) и Екатерина Дометиева (Ломовицы)
1859 год — Андрей Иванов (Шубки) и Мария Яковлева (Ломовицы)
1903 год — Иван Федоров (Ломовицы) и Мария Георгиева (Шубки)

Это только по прямым веткам. У двоюродных и троюродных братьев / сестёр ситуация была схожей. Так две деревни накрепко породнились за несколько поколений. Видно, нашлось много общего между государственными крестьянами из Ломовиц и купцами и мещанами из Шубков.

Несмотря на заключение браков «по расчёту», разводов в роду не было вплоть до середины ХХ века. Союзы, заключённые «по любви», зачастую получались не столь крепкими, как мечталось молодым.


Иллюстрация: Солнцев Ф.Г. Альбом «Одежды Русского государства».Крестьянин и мещанка Псковской губернии, 1836 год

Детство в деревне

У мальчиков были свои дела и заботы. Требования к ним были строже, чем к девочкам, ведь именно из сыновей должны были вырасти будущие кормильцы. Очень точно описал детскую жизнь в деревне Некрасов:

«Однажды, в студёную зимнюю пору
Я из лесу вышел; был сильный мороз.
Гляжу, поднимается медленно в гору
Лошадка, везущая хворосту воз.
И шествуя важно, в спокойствии чинном,
Лошадку ведёт под уздцы мужичок
В больших сапогах, в полушубке овчинном,
В больших рукавицах… а сам с ноготок!
«Здорово, парнище!» — «Ступай себе мимо!»
— «Уж больно ты грозен, как я погляжу!
Откуда дровишки?» — «Из лесу, вестимо;
Отец, слышишь, рубит, а я отвожу».
(В лесу раздавался топор дровосека.)
«А что, у отца-то большая семья?»
— «Семья-то большая, да два человека
Всего мужиков-то: отец мой да я…»
— «Так вот оно что! А как звать тебя?» — «Власом».
— «А кой-тебе годик?» — «Шестой миновал…
Ну, мертвая!» — крикнул малюточка басом,
Рванул под уздцы и быстрей зашагал».
Н.Некрасов «Крестьянские дети»

Сызмальства мальчик постигал азы крестьянского труда: его учили ухаживать за скотиной, ездить верхом, помогать в поле, а также – основам мастерства. Он удобрял землю, раскидывая навоз по полю, бороновал, вёл под уздцы запряжённую в борону лошадь или ехал на ней верхом, «когда отец ведёт борозду». Помогал при сборе урожая и на сенокосе. С 11-13 лет мальчика привлекали к самостоятельной пахоте. Сначала ему выделяли небольшой участок пашни, на котором можно было потренироваться, а к 14 годам подросток сам мог уверенно вспахать землю, то есть становился полноценным работником.

Ещё одна важная забота, которую женщинам не доверяли, это уход за лошадьми: кормить, чистить, убирать навоз. Пасли лошадей ночью, и это также было обязанностью мальчишек. С самых ранних лет их учили запрягать лошадей и ездить на них верхом, управлять ими, сидя или стоя в телеге, водить на водопой.

Совершенно необходимым навыком считалось умение работать руками: плести лукошки и короба, лапти, вырезать ложки, делать упряжь и прочие необходимые в хозяйстве вещи. Мы знаем, что Федор в преклонных годах работал в совхозе шорником, значит, знал это дело хорошо.
Любая стройка в усадьбе не обходилась без мальчишек. Присматриваясь к работе старших, они учились рубить избы, ставить амбары, овины, сараи и бани, чинить заборы и крыть крыши. Многие Фёдоровы строили дома. Об этом мы поговорим позже.

А ещё рыбалка, охота, рубка дров и любые ремесленные работы, которые выполняли взрослые в этой местности. Таким образом, мальчик к 14-15 годам становился правой рукой отца, заменой при его отлучках и болезнях, а девочка – полноценной помощницей матери.

При этом у нового поколения появились новые занятия, а с ними и новые возможности. Федор и Мария, скорее всего, одними из первых в роду пошли в школу.


Иллюстрации: Маковский В.Е. Ночное
Маковский В.Е. Рыбачки