Дворянинович (Дворанинович, Дворянинович-Высоцкий)

Продолжаю изучать перепись населения 1550-х годов Писцовой книги. Спросите вы, что имеем в итоге на сегодня? Уж не знаю, как там по еще неизданному Гербовнику, но по моим грубым расчетам в качестве изначально имеющего отношение к деревне Высокое среди земян Качановских следует назвать именно Януша Богумиловича. Его называют в писцовой книге Пинского княжества дедичем конкретных лиц, владеющих третьей частью земель в деревне, а именно: Левко, хоружий Кобринский, Пачевич, Матиас, Дениш Ивановичи и Иван Пински. Принимая во внимание другие найденные источники на просторах интернета, родовод земян Качановских того времени выглядит так:

1.Богумил
2\1. Януш Богумилович
3\2. Некраш, его сын Левко Некрашевич, хоружий кобринский (Дубой\Селище 1\2 дворища\Сушицк)
4\2. Пац, его сын Грицко (Дубой\Селище 1\4 дворища\Сушицк)
5\2. Иван, его сыновья: Матфей и Денис Ивановичи с семьями
- Михно и Олизар Матфеевичи (Молодильчицы 1\2 дворища \Вуйвичи)
- Ульяна, невестка Дениса Ивановича (Дубой\Селище 1\4 дворища)
6\2. Ждан, его жена или дочь Ганна (Молодильчицы 1\2 дворища\Муравино 1\4 дворища)
7\2. Федько, его сыновья: Ониско и Васько (Муравино 3\4 дворища)
8\2. Иван Пинский? Под вопросом потому, что не совсем ясно его положение (может это и есть Иван – судья Пинский, проживающий в Пинске, или это Иван один из Заньковичей в 1528 году) и его появление в Высоком. Да и вообще – из Качановских ли он?

В общем, было бы здорово, если кто-либо из изучающих Качановских меня слегка подправил в моих вышеуказанных умозаключениях по выводу рода того времени. А пока, что есть, то есть.

Лично для меня выделенные имена в списке представляют наибольший интерес.

Во-первых, как владельцы земли и дворищ в Дубое, Селище и Сущицке - Левко Некрашевич и Грыцко Пацевич, в Дубое и Селище – Ульяна, невестка Дениса Ивановича. Они таки Кочановичи\Качановские. При этом у меня даже закралась мысль: а не Ульяна Почаповская сия Ульяна?

Во-вторых, земяне в Вуйвичах – Михно и Олизар Матфеевичи Качановские. По крайней мере, теперь понятны причины дальнейших путей переселения и возможные родственные связи: последующее появление Кореневичей в Дубое и Вуйвичах, Дворяниновичей – в Качановичах, а Шоломицких – в Высоком. Чем закончилось соседство Дворяниновичей и Качановских в Селище, пока неизвестно на данном этапе, но все впереди!

И самое главное, в кои веки я разобралась в «беби-буме Левков». Один из них Кореневич, второй, который хоружий кобринский, Качановский, и наконец, третий – Дворянинович!!! Ну, а определить тех, кто из перечисленных в Писцовой книге являются остальными Дворяниновичами, – это уже дело техники!

А еще у Качановских герб «Остоя», а между тем, напомню, одной из версий у Корженевичей- и Дворяниновичей-Высоцких герба «Высоцкий» является «Остоя изм.».

Безусловно, Бенедикт это центральная фигура второй ветки рода.

Во-первых, именно Бенедикт в 1841 году являлся хранителем наиважнейшего на все времена артефакта для всех Дворяниновичей – оригинала привилея пинского князя Федора Ивановича Ярославовича от 27.01.1519 (индыкт 7) Грине Заньковичу на землю Окуневщина в с.Купятичи Пинского повета. И однажды подавал его вместе с остальными документами в Минское губернское дворянское депутатское собрание для подтверждения дворянства. По факту – это крайнее упоминание о действительном существовании привилея и сохранении того у Дворяниновичей на протяжении более трехсот лет.

Во-вторых, имя Бенедикт (по-народному Бенедысь) редкое и непривычное среди Дворяниновичей. Известно только два случая, когда крестили мальчиков с таким именем, причем один из них умер еще младенцем. Судя по всему, оно стало нарицательным в семье Бенедикта Федоровича. Затем его внуков и всех последующих поколений начали называть в деревне Бенедысевы дети, или Бенедысевы. Это местное прозвище настолько прижилось в Высоком, что звучит до сих пор, хотя его обладатели, если их об этом спросить, уже и не вспомнят историю возникновения оного.

Был момент, когда я решила, что Бенедикт родом из семьи католиков, уж очень непривычным это звучало среди многочисленных Стефанов, Феодоров, Иванов и Григориев. Тем более, что к тому времени была уже найдена запись в Пинском францисканском костеле по другому ребенку Дворяниновичей с таким же именем. Однако просмотр сохранившейся метрической книги Местковичской церкви, униатской в конце восемнадцатого века, расставил все на свои места. Предположу, что по женской линии там не одно поколение шляхты родом из близлежащих к Местковичам деревень и назвать мальчика столь нетипично для Дворяниновичей – это инициатива именно их.

Естественно, род Бенедикта развивался и рос в геометрической прогрессии. И внутри его появлялись новые прозвища, например, тот же Гриша Белый, он же Гога, он же Гоша, простите, Бенедысев. Но Бенедысевыми продолжали называть старшую ветвь, первых в роду. Именно они – носители прозвища, уходящего своими корнями в 1793 год, и конкретно - 28 ноября по старому стилю. Пожалуй, это самое древнее, из известных на сегодня сохранившихся придомков среди Дворяниновичей. Остальные имеют более новую историю возникновения. И поверьте, не менее интересную.

И вроде бы уже наработана приличная база по всем Дворяниновичам в Пинском регионе, и вроде даже выведены основные линии по трем веткам, но есть еще значимые пробелы и отсутствующие пазлы в истории фамилии. И эти достойные люди – живой пример тому.

Дворяниновичи Петр Филиппович и Евгений Петрович.

Сразу скажу, что мне неизвестно на сегодня, кто такие и откуда корни Филиппа, Петра и Евгения в Минской губернии. Вероятнее всего это Пинский уезд. Из Высокого скорее всего, что нет, хотя имя Филипп одно из любимых среди местных Гореглядов и Корженевичей. Из Месткович – не нашла таких, так что вряд ли. Если только из линии Дворяниновичей в Лосичах или Качановичах. Там еще исследование больше фрагментальное, чем сплошное.

Петр Филиппович Дворянинович, ок.1895 года рождения (а его отец Филипп примерно до 1877 г.р.), белорус, уроженец г. Пинска (думаю, что все же Пинского уезда) Минской губернии, прошел через жернова двух мировых войн.

Во время Первой мировой служил рядовым в 124-м пехотном Феодосийском полку. Судя по всему, обошлось без тяжелых ранений. Тогда, в 102-й Эвакуационный госпиталь города Екатеринослава попал 23 ноября 1916 года, отделался легко, - бронхитом. И уже с 25.11.1816 г. числился в лазарете 152 команды выздоравливающих г. Екатеринослава, куда поступил в качестве больного после сражения, которое произошло 12 октября 1816 г. в Австрии.

Скорее всего, после окончания военных действий Петр Филиппович в силу ряда причин, только ему известных, не стал возвращаться на родину и решил начать новую жизнь в тех же краях. Потому как к началу второй мировой войны освоил рабочую профессию маляра-штукатура, не состоял и не привлекался, проживал в Одессе, возле морского порта, в доме на Ланжероновском спуске и, конечно же, успел обзавестись семьей.

Был призван Одесским военкоматом 12 апреля 1944 года рядовым. Известно, что выбыл из воинской части 15.04.1944 в 86-ю гвардейскую стрелковую дивизию 10-го гвардейского стрелкового корпуса, и очень хочется надеяться, что его дочь Светлана однажды дождалась с войны своего отца живым и хотя бы относительно, здоровым.

Приказом № 01\Н от 18 марта 1943 года по 25-му Воздушно-десантному Гвардейскому стрелковому полку 8-й Воздушно-десантной Гвардейской дивизии от именно Президиума Верховного Совета СССР медалью «За отвагу» был награжден командир отделения роты ПТР гвардии сержант Евгений Петрович Дворянинович 1919 года рождения, также одессит, отличившийся в боях за село Рамушево при форсировании реки Ловать. В приказе отмечалось, что при прорыве обороны 14 марта 1943 года он проявил себя смелым и храбрым командиром, в тоже время показал личный пример, подавляя огневые точки противника и оказывая огневую поддержку и прикрытие штурмующей группе.

Есть подозрение, что Евгений Петрович – это родной сын Петра Филипповича. В отличие от беспартийного отца, являлся кандидатом ВКП(б), писал в графе национальность – русский. Не исключено, что даже поучаствовал в той же финской войне, потому как еще в 1939 году был призван в ряды Красной Армии Сталинским РВК Одессы. Ну, или просто не успел до начала войны вернуться домой после срочной службы. В 1985 году Евгения Петровича Дворяниновича наградили орденом Отечественной войны 2-й степени.

Возможно, кто-то из ныне живущих одесситов является его прямым потомком. Жаль, что сейчас это вряд ли возможно узнать...

Однажды у меня возник вопрос, а насколько близкие по родству отношения Дворяниновичей и Лемешевских? Или это единичный случай, да и тот, через Шоломицких?

Если допустить, что Степан Лемешевский каким-то боком имеет отношение к семейству Федора Степанова Лемешевского (1878\79 - после 1901), мещанина д.Чернова, и его жены Елены Павловны Дворанинович (1882 - после1901), к слову, родной тетки Якова Григорьевича Дворяниновича, то логика присутствия четы Лемешевских среди Дворяниновичей вполне себе имеется. Бракосочетание состоялось в Купятичской церкви 28.01.1901 г., со стороны жениха свидетели: мещане Чернова Иван Леонтиев и Иван Павлов Лемешевские, со стороны невесты: мещане Высокого - родной брат Григорий Павлов Дворанинович в компании с Петром Михайловым Кореневичем (почему в компании, расскажу как-нибудь в другой раз).

К тому же есть в Черново еще и Михаил Стефанов Лемешевский (ок.1885-после1909), женатый на Иульянии Михайловой Дворянинович из Высокого (1888-после1909), брак состоялся 25.01.1909 в Купятичской церкви. Он - возможно родной брат Федора. В поручителях у этой пары были со стороны жениха: Иван и Димитрий Леонтиевы Лемешевские из Чернова, со стороны невесты: Сымон Кондратиев Дворанинович с Павлом Григорьевым Лемешевским из Высокого.

Иульяния Михайлова Лемешевская (Дворянинович), мещанка Чернова, умерла 17.07.1920, прожив всего 30 лет, отпевали ее в Лещенской церкви. Из какой семьи Иульяния я пока не могу ответить, - МК Купятичской церкви за довольно таки большой период 1882-1896 гг. не сохранились. Но как минимум, два высоковских Дворяниновича уже претендуют на роль ее отца: Михаил Семенович и Михаил Моисеевич.

Кандидат номер один - Михаил Семенов женился в 1878 году в Местковичах на Антонине Ивановне Домановской. В 1879 году у пары рождается первенец, так что впоследствии и в этой семье вполне могла появиться Иульяния.

Как раз где-то в 1890-м состоялся брак кандидата номер два Михаила Моисеева с Елизаветой Андреевной Лосицкой (1869-1919) в Пинском костеле. Так что хоть и впритык по срокам, но Юлия могла бы быть их первым ребенком. Тут стоит заметить, что Елизавета являлась дочерью Андрея Петрова Лосицкого и Елены Шоломицкой. Я уж не говорю о том, что родной матерью Иульянии способна оказаться и предыдущая супруга Михаила Моисеева – Татьяна Ивановна Сачковская из Сачкович, с которой он обвенчался в не таком уж и далеком 1885-м. В таком случае Елизавета Андреевна приняла бы на себя роль мачехи для Иульянии Михайловны. Мне кажется, это наиболее вероятный расклад.

Не исключено, что Варвара Михайловна Дворанинович была старшей сестрой для Иульянии Михайловны, о которой речь шла выше в посте о Лемешевских. И скорее всего - сводной. Мало того, они обе вышли замуж за Лемешевских. Только Иульяния – за Михаила Степановича ок.1885 года рождения из Чернова, а Варвара – за Григория Матвеевича Лемешевского. Брак Варвары и Михаила состоялся скорее всего в период с июля 1900 г. по август 1901 г. и, увы, не стал столь долговечным, как хотелось бы. После рождения 10 сентября 1908 года дочери Лидии в Высоком и крещении двумя днями позже в Купятичской церкви, ее здоровье заметно пошатнулось. Она еще успевает выдать замуж младшую сестру Иульянию в феврале 1909 года, и в том же году, 20 декабря, 27-ми летняя Варвара Михайловна умирает от воспаления легких.

По факту, существует некий треугольник: Шоломицкие - Лемешевские - 2-я ветка Дворяниновичи (Алексей и Иван Венедиктовы + Моисей Антониев). Прежде, чем Илларион Иванов Шоломицкий берет в жены Юлию Стефановну Лемешевскую, происходит масса следующих один за другим событий. Сначала дочь Алексея Венедиктова Дворяниновича – Мария Алексеевна выходит замуж на Флора Василиева Лемешевского в 1873 году, а спустя три десятка лет поручители этого брака начинают чудить. Двоюродный брат невесты Тарас Иванович Дворянинович женит своего сына Василия на Павлине Григорьевой Лемешевской (сущая правда - брак до 1911 года), Антоний и Мацей Лемешевские (со стороны жениха) подыскивают своим сыновьям (вот тут уже вольная фантазия автора) невест среди родни Дворяниновичской (Варвара Михайловна Дворянинович - жена Григория Матвеева где-то в 1900-1901 гг., Анна Илларионовна Шоломицкая – жена Степана Антониева Лемешевского в 1936 г.). Федор Степанов Лемешевский в 1901 году женится на дочери Павла Ивановича Дворяниновича – Елене Павловне, а затем выступает свидетелем брака у племянницы жены (в 1918 г.). Его брат Михаил (возможно это именно так) в 1909 году женится на младшей сестре Варвары – Иульянии Михайловне Дворянинович, которая год назад стала крестной матерью дочери Григория Матвеева и Варвары Михайловны – Лидии Лемешевской. А затем наступает черед Кулешевичей, когда сын Павла Василиева Дворяниновича и Стефании Кулешевич берет в жены дочь Василия Тарасова Дворяниновича и Павлины Лемешевской - Анну (в 1936 году). А до того Лемешевские связаны с местными Корженевичами, а те , в свою очередь, – с высоковскими Гореглядами, перебравшимися в Любельполь.

ЛЕМЕШЕВСКИЕ
1. Флор Василиев Лемешевский (Лемешевичи), (1850-после 1873) и Мария Алексеевна Дворанинович (1856-после 1873), брак 04.02.1873 церковь с.Купятичи, поручители: Антоний Андреев и Мацей Венедиктов Лемешевские, Григорий Петров Горегляд и Тарас Иванов Дворянинович, мещане Высокого.

2. Григорий Матвеев Лемешевский (Высокое) и Варвара Михайловна Дворанинович (1882-20.12.1909, 27 лет (воспаление легких)), брак в период с июля 1900 по август 1901, (скорее всего дочь Михаила Моисеева Дворяниновича), их ребенок Лидия 10.09.1908 г. в Высоком, восприемники: Евфимий Семенов Прокопчук и Иулиания Михайлова Дворанинович (девица).

3. Федор Степанов Лемешевский (Черново) (1878\79 – после 1901) и Елена Павловна Дворанинович (1882-после 1901), брак 28.01.1901 церковь с.Купятичи, Федор Лемешевский из Чернова свидетель от Татьяны, жены Павла Сошенца в 1918 г.

4. Михаил Стефанов Лемешевский (Черново) (ок.1885-после 1909) и Иульяния Михайлова Дворянинович (1888-17.07.1920, 30 лет), брак 25.01.1909 церковь с.Купятичи (скорее всего дочь Михаила Моисеева Дворяниновича).

5. Василий Тарасиев Дворянинович (1884 – после 1922) и Павла (Павлина) Григорьевна Лемешевская (до 1900-после 1940), у нее сестра Елисавета Григорьевна Лемешевская (девица в 1915 из Чернова в 1915, 1922). брат Павел Григориев Лемешевский (поручитель у Иульянии Михайловны в 1909 г.), был еще Иван Павлов Лемешевский из Чернова, свидетель в 1901 у Елены Павловны Дворанинович.

6. Илларион Иванов Шоломицкий (до 1890-после 1930, Высокое) и Юлия Стефанова Лемешевская (до 1890-после 1918), их дочь см. ниже п.7

7. Степан Антонович Лемешевский (1913-после 1946,Черново, его отец Антон Ильич) и Анна Илларионовна Шоломицкая (04.07.1916-после 1940, Высокое) (Пинск) ок 1936 г., у него брат Иван Антониев Лемешевский (жил в 1907 г., в Высоком, свидетель у Гореглядов)

Еще был Александр Степанов Лемешевский (Сушицк) поручитель у Семена\Сапроня Дворяниновичей в 1913 г.
Еще был Иван Василиев Лемешевский (Колбово), свидетель повторного брака с Колбом в 1838 в церкви Купятичах, Евдокии Ивановой, вдовы Ивана Мартинова Дворяниновича.

Уффф!!! Кажется, фсе!

И тут надо остановиться и сказать, что Михаил Моисеев, имея за плечами три брака, слыл весьма любвеобильным мужчиной. Я не усмотрели связи ни одной из его жен с семейством Лемешевских. Фамилия его первой супруги оказалась ни Сачковская, и ни Лосицкая, как бы вы могли подумать из рассказанного ранее, а Шпаковская. Мария Григорьевна Шпаковская из Высокого, его первая законная половинка. Венчали молодоженов еще в 1881 году в Купятичской церкви, так что Варвара (а родилась она примерно в 1882 году) вполне могла быть дочерью Михаила Моисеева и Марии Григорьевны. Как, впрочем, и Михаила Семенова, который, не забываем, женился на четыре года раньше, в 1878-м.

И все же, принимая во внимание тесные дружеские отношения Иульянии и Варвары (первая стала крестной матерью для дочери второй), склоняюсь к мысли, что они обе – дочери одного отца, коим являлся именно Михаил Моисеевич. А еще Варвара, будучи девицей, как-то крестила детей у Шпаковского в Высоком. Правда, затем была замечена в таком же кумовстве и с семьей Михаила Семеновича Дворяниновича. Загадка, однако!

Время течет, способ зарабатывания на хлеб насущный претерпевает изменения, порой кардинальные. Индустриализация врывается в размеренное веками существование потомственных землепашцев и хлеборобов Дворяниновичей стремительно и бесповоротно, несмотря на все тот же сельский уклад. И потому, что на полесской земле начинается строительство Либаво-Роменской железной дороги. Которая однажды окончательно отрежет жилую постройку деревни от обрабатываемых полей их владельцев в Высоком, дублируя собой имеющийся сухопутный путь из Городища в Пинск. Тут следует сказать, что и ранее на плечи жителей деревни, невзирая на сословия и финансовое состояние, были взвалены обязанности по круглогодичному содержанию казенных дорог, в числе которых имелась гребля, ведущая на Оснежицы. Та самая гребля, судебные тяжбы по которой продлились несколько лет, затрагивая местную шляхту, и неизвестно чем закончившиеся в итоге. К имеющейся напасти по содержанию гребли прибавились заботы и растраты, связанные с новою, – и виной всему железная дорога, сооружение которой в болотистой местности – то еще удовольствие!

В процесс такой грандиозной стройки были вовлечены все казенные крестьяне, а Высокое числилось именно казенной деревней, хочу вам напомнить. Понятно, что в тот момент ни о какой высококвалифицированной силе речь не шла. Современных видов техники, экскаваторов и погрузчиков в наличии у заказчика не присутствовало, как вы понимаете, поэтому в ход шли лопаты и то, что имелось в хозяйстве простого полесского мужика.

Увы, но принимавшие самое что ни на есть активное участие в сооружении и обслуживании прогрессивного вида передвижения люди, в принципе, не получили никаких благ от появления оного на их земле. Станция в деревне Высокое не планировалась, и отсутствует до сих пор, в чем лично мне обидно за людей и державу.

Не говоря уж о том, что путешествие тогда, во-первых, было недешевым удовольствием даже для обеспеченных людей, во-вторых, и ехать привыкшим существовать на ограниченной Пинским уездом территории полешукам особо и некуда было.

Железная дорога проходит через деревню, но чтобы воспользоваться ею, нужно добираться своим ходом или в Пинск, или в Городище, которое пусть и чуть ближе, но все же в пяти километрах от Высокого. Все попытки добиться устройства остановочного пункта на пути, закончились, так и не начавшись. Отмазки, типа, ходит автобус в город или оборудовать технически невозможно, лично меня доводят до истерического хохота, - ну-ну, и это в наш суперсовременный технический век, где только и надо, как вбить пару десятков свай, на которых разместить посадочную платформу. Да, ну вас нафиг, железнодорожные лентяи и дармоеды! Слушать не желаю! Далеко не все пожилые люди способны выдержать пересадки туда и обратно, когда вот она, дорога, прямо перед носом. А зуб неймет…

Однако отпустим день сегодняшний и вернемся к не такому уж и далекому, но все же прошлому. Если для крестьян в конце ХIХ века от появления нововведений, в лучшем случае - ни тепло ни холодно, то для бывшей местной шляхты из Высокого все оказалось не так уж и плохо. Потому как с появлением Либаво-Роменской железной дороги открылись широкие возможности, несмотря на неизбежные имущественные потери. Ибо не станем перечислять тех, кто потерял тогда землю, которую изъяло государство под железнодорожные пути, потому как оно делало это раньше, причем в гораздо больших масштабах и под менее весомые поводы.

Для последующего обслуживания новой инфраструктуры требовались рабочие руки. Дворяниновичи не входили в число граждан алкоголиков и тунеядцев, с головой дружили (генетику ничем не испортишь!), так что построить карьеру на железной дороге им было бы вполне по силам.

Например, тому же Павлу Васильевичу, который за свой ударный труд удостоился памятной медали накануне Октябрьской революции, или Якову Федоровичу, которого премировали за проявленную бдительность и предотвращение аварии поездов на подведомственном участке путей, или начавшему с самых низов Игнатию Федоровичу. И вряд ли эмигранту Феодору Иосифовичу? просто так подфартило, причем настолько, что он, двадцатилетний, оказался трудоустроенным в начале двадцатых годов в должности путевого рабочего Великой Северной железной дороги в США. Подозреваю, что и Терентий Кондратиевич был как-то связан с этой сферой деятельности, иначе зачем ему звать в кумовья Ольгу, супругу Николая Мартинова Кодолы, в 1907 году служащего Полесской железной дороги, а год спустя - артельного старосты 7-го участка. Но давайте таки начнем по порядку.

Яков Федорович Дворянинович – один из старожил Полесской железной дороги того времени. За десять лет своего определения, а оно состоялось 1 июня 1902 года, Яков Федорович прошел путь до артельного старосты 7-го участка,7 околодок. Будучи преданным своей работе, однажды из обжитого родительского дома в Высоком он перебрался в служебное жилье, и проживал где-то с 1907 года в селе Парахонск в полуказарме № 21.

Жалование артельного старосты на тот момент составляло 28 рублей натурою в месяц, на эту сумму приходилось содержать семью: жену Устинию Ивановну и шестерых детей. Зачастую жили в долг. В 1912 году начальство раскошелилось аж на целых 2 рубля в качестве премии за обнаружение лопнувшего на пути следования поездов рельса. И в том же 1912 году приказом № 306 сделало замечание за небрежное хранение и ведение рапортной книжки.

На этом карьера на родной земле для Якова Федоровича закончилась. Толи терпение лопнуло в ожидании достойной оплаты и должности, толи потому как потянуло на путешествия за семь морей вслед за старшей дочерью Анной, седьмым ребенком Якова Федоровича, начавшей самостоятельную семейную жизнь после замужества в 1908 году и сменившей фамилию Дворянинович на Горегляд.

Но так или иначе в конце 1912 года Яков Федорович пишет прошение на увольнение, которое удовлетворяют с пометкой «исключить из требовательной ведомости за декабрь сего года 14 руб. как излишне выписанные и доудержать из пенсионных сбережений 49 руб. на погашение ссуды пенсионной кассы, согласно возвращаемого при сем ордера № 9349».

Приказом № 144 от 15 декабря 1912 года прошение удовлетворяют, и Яков Федорович с семьей покидают навсегда не только Парахонск и Высокое, но и Северо-Западный край в целом, перебираясь в Сибирь по столыпинской программе переселения, довольно таки модной в то время.

На самом деле отбор на работу железнодорожников осуществлялся достаточно тщательно и случайных людей там не держали. Даже если ты чернорабочий, ты обязан был пройти медицинский осмотр и иметь в личном деле медицинское удостоверение о состоянии здоровья. Согласно этому документу 45-ти летный Игнатий Федорович Дворянинович в 1917 году обладал удовлетворительным для своего возраста здоровьем, прошел обследование на проверку слуха и зрения, в том числе на способность распознавать цвета, привит от оспы, не имел телесных недостатков, не препятствующих определению на работу со стороны нервной системы, то есть, осмотрен психиатром. Так что по всем данным оказался пригодным для работы чернорабочим по состоянию на 14 августа 1917 года.

Что еще интересовало работодателя кроме состояния здоровья соискателя вакансии? Вероисповедание, образование, семейный статус, прописка, легитимность проживания. Игнатий Федорович, будучи православным и владеющим грамотой товарищем, примерным семьянином, зарегистрированным в Минской губернии Пинского уезда Хойнской волости, 22 января 1872 года рождения, подходил по всем критериям для работы в должности чернорабочего ручной тяги.

Содержание за 72 копейки в день вряд ли можно назвать соразмерным с тяжелым физическим трудом, на который приходилось идти ради семьи, в состав которой входили: 44-ти летняя жена Евдокия, дочери: Анна, 20-ти летней девица на выданье, 15-ти летняя Доминикия и 12-ти летняя Анастасия, а также двое сыновей: 9-ти летний Федор и 5-ти летний Николай.

Место тогдашней прописки определяли по удостоверению Пинского уездного воинского начальника, которое выдали его владельцу 03.08.1917 года за № 15016.

Игнатий Федорович, прошедший первую мировую, на момент трудоустройства был уволен от военной службы как достигший 40-ти летнего возраста, и числился в запасе армии в Пинском уезде Минской губернии.

Спустя неполный год работы, на имя господина начальника 7-го участка службы тяги подается прошение об отпуске на 1 месяц без права сохранении жалования. Необходимость отпуска Игнатий Федорович объяснял розыском семьи, высланной из Пинского уезда немецкими властями в Царства Польское. Прошение согласовали следующим днем, и, по всей видимости, удовлетворили. Реальной ли была причина увольнения или надуманной, сейчас утверждать сложно, но всех детей своих впоследствии Игнатий Федорович вырастил и воспитал как и следовало заботливому и ответственному отцу.

В 1914 году Министерством путей сообщения Российской империи, а именно, Полесскими железными дорогами решено наградить особо отличившихся работников, в числе которых оказывается и Павел Васильевич Дворянинович. Однако неким нерадивым служащим была допущена ошибка, и в приказе о награждении Павла нарекли Петром, чем вызвали справедливую бурю негодования награждаемого, дошедшую до самых верхов.

16 августа 1914 года на стол господина начальника службы пути Полесских железных дорог ложится рапорт за подписями начальника и счетовода службы путей и сооружений 7-го участка, гласящий, что: «свидетельство от 18 мая сего года за № 13062, выданное на имя артельного старосты ввереннаго им участка Дворяниновича, на право ношения на груди Высочайше учрежденной в память 300-летия царствования Дома Романовых, светло-бронзовой медали, докладываю, что имя Дворяниновича не Петр, а Павел, и потому покорнейше прошу Вашего ходатайства о соответствующем исправлении вышеуказанного свидетельства».

Если честно, а не ожидала, что начавшаяся первая мировая пару недель спустя, не затмит собой настолько мелкое событие для подведомственного начальства и начнется привычная и пустая волокита, но…

Ответ из Вильно в канцелярию Минского губернатора пришел 24 числом, февралем месяцем 1915 года за № 2701\2055. И в нем справедливость готовится восторжествовать: «Препровождая при сем свидетельство за № 13062, выданное артельному старосте 7-го участка Службы Пути вверенных мне дорог Дворяниновича, на право ношения Высочайше утвержденной в память 300-летия царствования Дома Романовых медали, в каковое свидетельства при переписке вкралась описка, имею честь просить Канцелярию Губернатора об исправлении в нем неточности имен – вместо «Петр» на «Павел»». Документ подписали: начальник дороги, инженер и начальник путей сообщения.

Реакция была незамедлительной. Уже 28 февраля того же года за № 2436 Канцелярия Минского Губернатора за подписью самого губернатора, стол № 1, дает положительный ответ на запрос начальника службы пути Полесских железных дорог, который гласит: «При сем препровождаю Вашему Высокородию, для вручения по принадлежности, одно свидетельство на право ношения медали в память 300-летия царствования Дома Романовых».

Обновленное свидетельство доставляют в Вильно 4 марта, а спустя две недели, 18 марта 1915 года управление Полесских железных дорог вручает под подпись начальнику 7-го участка новый документ: «Препровождая при сем свидетельство от 28 февраля сего года за № 2436, выданное Минским Губернатором на имя артельного старосты, вверенного Вам участка Павла Дворяниновича на право ношения юбилейной медали в память 300-летия царствования дома Романовых прошу вручить владельцу под расписку, которую хранить при делах участка». Начальник и секретарь (подписи).

Поручение было исполнено в точности. Переписка по делу за период с 16.08.1914 г. по 18.03.1915г. хранится до сих пор. Иначе как бы мы узнали об этом случае спустя более, чем добрую сотню лет?

А как вы думаете, хранится ли эта самая, такая дважды памятная медаль, в каком-нибудь семейном архиве Дворяновичей до сих пор? Или после событий 1917 года и последующих за оными от нее поспешили избавиться?

Вышеперечисленные Дворяниновичи – представители всех трех веток рода, место которых в древе определено. Так что если кто-то узнает своих родных, пишите об этом, продолжим историю дальше, в глубь веков.

А если однажды вы пожелаете увидеть своими глазами эти документы, то вам - прямая дорога в НИАБ, потому как именно там хранятся до сих пор личные дела Якова Федоровича, Павла Васильевича и Игнатия Федоровича Дворяниновичей.