Партизаны Крыма

Портрет офицера связи Центрального штаба партизанского движения Крыма старшего лейтенанта Октября Аскольдовича Козина (1923-1973), награжденного орденом Красного Знамени (награжден 21.10.1943 г.), в освобожденном Симферополе.

В июне 1941 года окончил Одесское военно-пехотное училище, получив назначение командиром взвода 31-го Пугачевского им. Фурманова стрелкового полка 25-й стрелковой Чапаевской ордена Ленина Краснознаменной дивизии. В боях с первого дня войны, участник обороны Одессы. В должности командира разведроты 481-го стрелкового полка 320-й стрелковой дивизии сражался на Крымском фронте, в ноябре 1941 г., выведя из окружения более 200 бойцов, вошел в состав Феодосийского партизанского отряда. В октябре 1942 г. после ранения эвакуирован на «Большую землю», по излечению с декабря 1942 года — командир роты 164-й отдельной стрелковой бригады Северо-Кавказского фронта, где вновь был ранен и уже с должности командира-наставника Махачкалинского военно-пехотного училища в июле 1943 г. вернулся в Крым: командир разведгруппы, начальник штаба 3-го партизанского отряда, а с октября 1943 г. по февраль 1944 г. — командир 17-го партизанского отряда 6-й бригады Северного соединения. В марте-апреле 1944 г. — офицер связи Центрального штаба партизанского движения Крыма. В июне 1945 г. окончил Московские курсы усовершенствования офицеров пехоты Красной Армии, получив назначение на должность командира разведроты на Забайкальский фронт. В феврале 1946 г. капитан Октябрь Козин демобилизован из армии по инвалидности, т.к. во время войны был несколько раз тяжело ранен и контужен.
С марта 1946 г. работал в Крыму: лесничий, начальник Зуйского лесхоза, в 1950-1957 гг. председатель колхоза им. Калинина в с. Перевальное, директор турбазы «Дубрава». Вел большую общественную работу, являлся ответственным секретарем бюро секции партизан и подпольщиков Крыма, членом Совета военно-научного общества, Совета ветеранов войны, секции по военно-патриотическому воспитанию при областном обществе «Знание». За боевые подвиги и трудовые отличия был награжден орденами Красного Знамени и «Знак Почета», медалями «Партизану Отечественной войны» I степени, «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне», «За победу над Японией».
https://waralbum.ru/380390/

СТАТЬЯ В ГАЗЕТЕ
http://vesti-sudak.ru/wp-conte...8_2019.pdf
СТР. 3 ПАРТИЗАНСКИЙ КОМАНДИР Яков Михайлович КУШНИР
СТР5 БЕДРИН Александр Васильевич
СТР 6 ЧУССИ Христофор Константинович
СТР 6 ЛУКАШЕВИЧ Николай Антонович

немного не в тему.. но пусть будет


В апреле 1944 года, перед отступлением из Ялты, фашисты заминировали знаменитую Пушкинскую улицу, собираясь уничтожить уникальный курортный уголок и погубить сотни жизней советских граждан. Кабели к взрывчатке немцы проложили по руслу речки Водопадной, которая течет вдоль Пушкинской и впадает в море возле гостиницы «Ореанда». Здесь и находился пункт управления смертоносными зарядами. И если бы не 11-летняя подпольщица Вера, дочь партизана Андрияна Чистова, подлый замысел немцев вполне мог реализоваться в 15 апреля
Ялтинские дети в годы войны активно помогали партизанам. О планах фашистов ребята узнали быстро - от зорких детских глаз не скрылась подготовка к взрыву. Школьники сообщили в подполье: кабель закопан в землю по руслу реки, самое уязвимое место - под мостом! Чтобы сорвать взрыв, нужно перерезать провода, но где взять такие мощные ножницы?

С 17.00 в городе объявлен комендантский час, идти по темноте с режущим инструментом к речке - дело рискованное. Его выполнение и доверили маленькой девочке Вере.

- Было страшно, но я понимала, что может погибнуть много людей, - рассказала нам 83-летняя Вера Андрияновна. - Стремилась спасти всем жизни.

Девочка короткими перебежками через проходные дворы, пряча под курткой огромные хирургические ножницы с резиновыми накладками (чтобы резать провода под током. - Авт.) принесла их к Водопадной и передала партизану Александру Гузенко. Он смог перерезать кабели, соединяющие фашистские мины. Была опасность, что гитлеровцы узнают о том, что провода повреждены, и попытаются восстановить их. Чтобы не допустить этого, подпольщик и его юная помощница дежурили на речке до утра. Утром Гузенко сменил отец героической девочки Андриян Чистов.


Вера Андрияновна вспоминает, как они с отцом увидели первых солдат Красной Армии, которые освободили Ялту.

- Смотрим, идет рота солдат, - говорит женщина. - Не рассмотрели форму, подумали, что фашисты. Отец даже приготовился бросать гранаты. И тут эти солдаты запели хором «Широка страна моя родная». Наши! Это были наши! Мы их не видели два с половиной года. Это был момент непередаваемого счастья!

Заслуженное признание Вера Чистова получила не сразу. Много лет в военкомате почему-то придерживались позиции, что 11-летняя девочка в силу возраста была не способна помогать подпольщикам. Восстановить справедливость удалось только после ходатайства командира ялтинских партизан Александры Михайловны Минько. Кстати, свое и отцовское удостоверения членов советского подполья Вера хранит как реликвии в семейном альбоме.

https://www.crimea.kp.ru/daily/26524.5/3542586/

Воспоминание о боевых  действиях в годы Великой Отечественной войны в борьбе с гитлеровскими захватчиками в Крыму
командира 2-й партизанской бригады восточного соединения
Котельникова Николая Кузьмича.
Продолжение
 23 января ночью мы вышли в путь, зайдя в крайние дома, мы не обнаружили никого из жителей. Поискав в кладовых, мы нашли пшеницы и кукурузы,  но немного, соли на чердаке, ее нашел Петренко. Затем в конюшне двух домов взяли одну лошадь и одну корову, отправились на Козью гору, которая покрыта лесом.
             Ночью вошли в лес,  поднялись на высоту, выбрав  место, разбили  лагерь. Корову и лошадь забили, разожгли костры. Когда забили лошадь и корову, я ребят предупредил, чтобы они снимали кожу не прорезая ее, свой секрет я никому не говорил.
             Я смотрел на будущее, как нам придется с обувью. Я знал, что у многих из нас обувь быстро поползет, потому что замерзшие ноги мы, не снимая сапог,  греем у костра, не замечая, как пропадает от огня кожа.
             Расположились на восточном склоне горы в 30 метрах  от вершины. Начали себе устраивать лежки у костров. Когда сняли сапоги, я, Хуторенко, Максимов и Сидоров почуяли  сильную боль в больших пальцах у меня и Хуторенко на обеих ногах, а у Сидорова и Максимова на одной ноге. После этого  уже сапоги одевать не представлялось возможным  из – за сильной боли.
             Решили оставаться на  этом месте до улучшения состояния. Находящийся в нашей группе старший сержант сговорился еще с четырьмя   бойцами и стали ставить вопрос об уходе от нас под предлогом, что они пойдут в глубь леса искать партизан.   Выделили им продукты и они ушли.
             Дня через три,  знакомясь с местностью, Козлов обнаружил в метрах 150 от нашей стоянки жженые костры и брошенную нам знакомую варочную посуду. По поведению старшего сержанта и по характеру на месте их временной остановки мы поняли, что они пошли сдаваться в плен. Боясь, что они нас предадут, мы ежедневно усиливали днем охрану и всегда держали себя к готовности сражаться.
             Кто был с обмороженными ногами,  двигаться почти не мог.
             Собрав у костра всех солдат, а  командиров нас было 4, я, Козлов, Федячкин и Хужбеков. Я, как  старший по званию,  отдал следующее распоряжение. Ввиду того, что мне двигаться не возможно, вследствие обморожения и ранения в руку, в группе политруком будет Козлов Павел Ильич  на равных правах с командиром, со мной все согласились и поддержали.
             И так с этого дня  т-е 26 января Козлов возглавлял все разведывательные и   продовольственные операции. За счет больного Хуторенко я ему выдал автомат.  На связь  с населением ходили в греческий Артмутлук и хутор Имарет, там нам местные жители давали продовольствие, а более всего мы питались конским мясом. Лошадей блуждающих вылавливали на  опушках леса.
             Противник знал о нашем нахождении на горе, это было нам  известно от жителей Имарета и Армутлука .
             Ежедневно патрули противника из г. Старый Крым  приезжали в  Имарет и угрожали  жителям о том, чтобы не давали продукты. Кроме того они всегда обходили по степи восточную часть  горы и стреляли в нашу сторону.
             Наш наблюдатель и я  с дерева просматривал степную часть  и мы упорно  ждали подхода наших частей.
             Однажды в конце февраля 1942 года Козлов с группой  решил подойти к г. Старый Крым и завязать связь с жителями. Когда он подходил  к окраине  пригородного поселка Бакаташ, то на  опушке леса обнаружили трупы пяти красноармейцев, по одежде  они определили, что это были 5 человек,  которые ушли от нас числа 23 января.
             В последствии факт их расстрела  был подтвержден жителями  Бакаташа.
             На горе Козья нам пришлось  в следствие того, что с обмороженными ногами  еще было трудно  передвигаться,  прожить до 8-го марта 1942 года.
             6 марта , когда группа Козлова пошла на встречу в  Имарет, то жители  этого хуторка передали о том, что 8 марта  противник  хочет нас окружить и уничтожить. Весть которую нам принес  Козлов, конечно, была неприятной  для нас,  т.к  больным, а особенно мне и Хуторенко  идти было еще тяжело. Как ни тяжело, а уходить в глубь леса и искать партизан надо. Начали вести подготовку к уходу.
             7-го  марта весь день шел снег, уходить 7-го не решили. Решили выйти из своего лагеря ранним утром 8-го марта.
             Утром рано 9-го марта, оставив написанное на крышке потрепанного ящика, прибитого на дереве у землянки, проклятие немцам, румынам и в всем предателям, по глубокому снегу, оставляя за собой снеговую траншею, мы шли  вначале по хребту, а затем свернули влево по склону. Впереди нас из-за  нагнувшихся веток от снега пространство просматривалось метрах в 5-10.
             На пути вперед  идущему все время приходилось сбивать с кустарника и мелких деревьев  снег, чтобы можно было продвинуться дальше. Шли,  грубо ориентируясь по компасу и карте, которые сохранились у меня.
             Преодолевая острую боль, особенно на спуске, приходилось  часто останавливаться, чтобы поправить повязки на ногах. Спустившись в одну из балок, мы подошли к разрушенному зданию. По очертанию мы поняли, что это была церковь, а на карте значился Армянский монастырь в р-не города Старый Крым.
             По монастырю, определив свое место нахождения, найдя его на карте, мы сориентировали карту,  определили азимут движения  и снова тронулись в путь.
             При уходе с горы Козья у нас  на группу из питания  оставалось кг 3 пшеницы, это все, что мы имели в резерве. Пройдя по балке вверх, (позднее мы узнали это была балка под названием Монастырская) километра 3, решили остановиться на отдых, это по времени  было часов 12 дня.
             На привале решили сварить  последний резерв питания. Раскрыв карту, изучая местность, мы решили для добычи продуктов направить группу из 5 человек в небольшой прилесной поселок  Верхняя и Нижняя Шахмурза. Питание решало в этот момент все.
             Группу, как всегда, возглавил Павел Ильич Козлов. Группа вышла часов в15, не прошло  и двух часов как с той же стороны, куда они пошли, но с другого направления  по склону прямо на наш костер возвратилась группа, но с большой добычей, за спиной у них у каждого было килограмм по 30 муки.
             От большой радости и волнения, улыбаясь Козлов не мог сразу начать свой рассказ, как они так быстро добыли необходимые продукты.
             Ребята быстро начали готовить галушки, а Козлов начал рассказывать,  как им удалось так  быстро достать муку. Вот что он рассказал: «Поднявшись на одну из широких  лесных дорог, мы заметили, как человек недалеко от нас,  поднявшись быстро  скрылся. Он был одет  в военную форму, но в какую  определить не успели, так как он мгновенно скрылся  за поворотом. Пройдя  к месту откуда  он поднялся, мы увидели следы  его естественного  отправления, стали идти по следу. Пройдя шагов 30, мы увидели  сильно притоптанный на большой площади снег, а затем  увидели яму, а в ней на дне вода, кругом ямы разбросано мокрое, что-то похожее на отруби, от ямы пошел по дороге след колес телеги. Не подозревая, что это такое, мы решили идти по следу. Не доходя до поворота дороги вправо, мы услышали ржание лошади. Пройдя за поворот  увидели стоящие две телеги в упряжке по 4 лошади, а подводы  груженные мешками. Подойдя к подводам, мы поняли, что это мешки с мукой. Выставив вперед одного человека, мы начали разрезать мешки, т - к   они были мокрые,  и выбирать муку. Набрав, сколько могли унести, мы быстро покинули  подводы и вот прибыли к стоянке».     
             Выслушав Козлова, я взволнованно стал его журить, что он  не применил свою смекалку, говоря ему: «Ты же артиллерист, имел дело с конной тягой, не мог ты не знать о  вьюках на лошадях, почему же ты не нагрузил на всех лошадей, даже ни одной лошади не взял. Он стал это понимать, но  сейчас  было поздно. Было решено.
     Возможно противник на ночь не пришел, надо после подкрепления  по следу, часов  в 5 утра - со всеми людьми, которые могут хорошо ходить, пойти к этому месту и, если не забрано противником, по возможности нагрузить на всех лошадей муку,  для крепления использовать имеющуюся на лошадях сбрую. Оставшуюся муку  разбросать,  предварительно порезав мешки. Что было и сделано.  
              Противник  на ночь побоялся прийти  в лес, подводы с лошадьми стояли до 6 часов утра. Нагрузили на 7 лошадей муки (одну лошадь как слабую не взяли) и возвратились к костру и стали удаляться в глубь леса.  Поднимаясь на противоположную  сопку от места взятия лошадей, нам стало слышно, как противник прибыл к подводам,  но уже было поздно. Мы уходили выше и выше от противника  с тыловым охранением. Наконец ушли километра на 3, где заняли место обороны, выжидая, не преследует ли он нас по следам. Противник преследовать нас не стал.
             К вечеру мы спустились в балку, где расположились  на ночлег. Разгрузив лошадей,  свели их ниже нашего лагеря на 600-700 метров и побили. Выбрав из лошадей  жир и необходимое количество мяса, стали раскладывать муку  по вещ-мешкам, а  оставшуюся готовить к укрытию путем рытья ямы над обрывом.
             Первый вечер и особенно второй,   9 и 10 марта 1942 года, прошли в напряженной но и радостной для нас обстановке, что мы приобрели столько продуктов питания.
             С таким грузом  и еще с не запрятанной мукой двигаться дальше нам было трудно, да и  невыгодно, так как  у нас образовалась  своеобразная продбаза: мясо и мука. Мясо мы не охраняли, а гулявшие лисицы стали лакомиться им и оно постепенно таяло. Снег стал таять, на месте нашего расположения были штабеля дров, холод нас не брал.
             За повара у нас был краснодарец Павел Иванович Дудкин, помощником его был украинец Петренко.
             Так наша жизнь в  новом лагере продолжалась до 16 марта, когда нас заметила , проходящая  на операцию группа партизан из Старо – Крымского отряда под командованием комиссара Анания  Митрофановича Крюкова.
             С большой радостью мы их встретили, узнали, что они в тяжелых условиях с продовольствием, что их базы с помощью предателей противник вывез. Вот тогда мы и поняли что за яма была и чья это мука. Мы им указали, где есть мясо и выделили муки.
             С этого дня мы были зачислены в  отряд. Медработники отряда  оказали нам помощь и дело пошло на поправку. Из рассказа Крюкова мы узнали, что недалеко от нашего лагеря по хребту так же располагается группа   Феодосийского десанта из 7 человек.
             В последствии я выяснил, что это группа по национальности грузины из нашего полка.  Это Чахчиани Алексей Васильевич, Тварадзе Акакий Ильич, Годзашивали  Владимир Георгиевич, Мушкудяни  Владимир, Папиашвили Георгий,  Курухамия Гервас и осетин Кобозов Константин.
             В отряде я так же встретил  пропагандиста нашего полка Авластимова Георгия Федоровича.
             После этих встреч, подправившись, по приказу  командования  района наша группа  вошла в состав Старокрымского отряда, а затем  после изменений обстановки по приказу командира района  подполковника Городовикова Басана Бадминовича, Козлов назначается начальником штаба  5-го красноармейского отряда с добавлением к нашей группе  из числа партизан.
             Так прошла моя  боевая деятельность в Крымских лесах до освобождения Крыма от противника.
             На должностях:
             - Командир группы
             - Командир отряда
             - Начальник штаба сектора и затем 1-й бригады
             - Командир 2-й бригады.
              С октября месяца 1944 года на курсах комбатов МВО. Прослужил в разных частях  до июля 1960 года. В запас вышел в звании подполковника.
             Уроженец из Армянской ССР. Калининского района, село Привольное, 1918 года рождения, чл. КПСС с 1942 г.  Котельников Николай Кузьмич, бывший  командир  роты  автоматчиков 818 стрелкового полка 236 стрелковой дивизии 44 армии.
 Справка.
 Козлов Павел Ильич – инвалид войны без ноги жив, БССР  г. Речица
1. Авластимов Георгий  Федорович – жив  - г. Ереван
2. Парфёнов Николай Иванович – жив – г. Симферополь
3. Чачхиани Алексей Васильевич – жив – г. Тбилиси
4. Годзашвили Владимир Георгиевич – жив – г. Тбилиси
 Многие погибли,  а часть, с которыми  я связи не имею со дня выхода их из лесов Крыма. 
    Список группы феодосийского десанта, проживающих на горе Козьей в Старокрымских лесах с 23.01.1942 г. по 15.03.1942 года.
 
1. Котельников Николай Кузьмич, лейтенант, 1918 г.р., командир роты автоматчиков 818-й СП. 236 СД 44-й армии
2. Козлов Павел Ильич, мл. лейтенант, 1911 г .р. командир артбатареи 697 АП 44 армии, вылетел в Сочи 27.10.42 г.
3. Хужбеков Анатолий, мл. лейтенант, 1918 г.р., эвакуирован на Большую землю, в г. Сочи 27.10.1942 г.
4. Анучкин Иван Демьянович, 1913 г.р., сержант, эвакуирован в Сочи 27.10.1942 г.
5. Федячкин Михаил Михайлович, 1919 г.р., эвакуирован в Сочи 27.10.1942 г., 251 ГСП.
6. Астапенко Александр Васильевич, 1920 г.р., из 687 АП, 236 СД, 44 армии, эвакуирован в Сочи 26.10.1942 г.
7. Парфенов Николай Иванович, 1919 г.р., из 687 А, 236 СД, эвакуирован в Сочи 27.10.1942 г. Затем снова возвратился и воевал в партизанском отряде до освобождения Крыма.
8. Петренко Федор Алексеевич, 1913 г.р., из Черниговской области.
9. Васин Василий Давыдович, 1913 г.р., 231 ГСП, из Тамбовской области.
10.  Дударев Владимир Семенович, 1919 г.р., из Удмуртской АССР.
11. Максимов Александр Иванович, д1920 г.р, из Ленинградской области.
12. Хуторенко Александр Александрович, 1915 г.р., из УССР
13. Алибаев Мохаммед Ровилович, 1912 г.р.
14. Дудкин Павел Иванович, 1920 г.р.
15. Минеев Евгений Григорьевич, 1921 г.р., эвакуирован в Сочи 27.10.1942 г.
16. Сидоров Иван Фадеевич, 1916 г.р., боец 818 СП, 236 СД, 44 армии, эвакуирован  Сочи 27.10.1942 г.
17. Вепик Иван Иванович, 1918 г.р., из 256 ГСП
18. Едгаров ( Ядгаров) Аблакул, 1916 г.р.
 
http://zavsch-kp.ru/muzey-ichk...-n-k-ch-2/

ГЕРОЯМ ПОДПОЛЬЯ ПОСВЯЩАЕТСЯ

Так писал в начале войны симферопольский комсомолец Игорь Носенко. Пусть другими словами, но то же самое говорили и думали тысячи и миллионы советских людей. Люди самых мирных профессий и устремлений становились отважными воинами и бились с захватчиками там, где застегала их встреча с врагом. Мечтавший стать философом, Игорь Носенко стал бойцом незримого фронта - солдатом Крымского подполья. И так же, как и он, многие рабочие, колхозники, инженеры, врачи, учителя, домашние хозяйки стали разведчиками, диверсантами, связными, распространителями листовок.
Вдохновителем и организатором всенародной борьбы против фашистских захватчиков была Коммунистическая партия. Выполняя указания ЦК ВКП(б), Крымский обком партии сразу же приступил к формированию партизанских отрядов и подполья, закладке для них тайных складов оружия и продовольствия. Непосредственно этой работой занимались горкомы и райкомы партии.
К началу вражеской оккупации в Крыму было создано 29 партизанских отрядов, насчитывавших почти 4 тысячи бойцов. Для работы в подполье было подобрано около 200 коммунистов. В тылу врага остались многие секретари горкомов и райкомов партии и комсомола, председатели райисполкомов, в том числе В. И. Никаноров, С. В. Мартынов, М. И. Пузакин, В. А. Золотова, В. И. Черный, Т. Г. Каплун, Е. Д. Киселев, Н. Д. Луговой, 3. Ф. Амелинов, А. Ф. Бережной, В. В. Загоскина, П. Д. Дядюшкин, А. А. Белан, председатели райисполкомов И. С. Дьяченко, И. Е. Матяхин, А. А. Литвиненко, П. В. Удовицкий, А. А. Зосименко и другие.


Для руководства народной борьбой в тылу врага бюро Крымского обкома ВКП(б) утвердило подпольный обком партии во главе с И. А. Козловым - членом партии с 1905 года, прошедшим большую школу партийного подполья в годы царского самодержавия и гражданской войны. Членами подпольного обкома были утверждены опытные партийные работники Е. В. Ефимова и В. С. Колесниченко.

В населенных пунктах были оставлены организаторы подпольной борьбы: в Симферополе - Ф. И. Беленков, в Севастополе - П. С. Короткова, в Белогорске - М. Г. Рыбаков, в Ялте - В. Ф. Смоленцева, в Красногвардейском районе - Н. Г. Мязгов и Н. И. Юдин. И так в каждом городе и районе - всюду оставались один-два организатора. Это были в основном коммунисты и комсомольцы, обладавшие опытом организаторской и политической работы в массах. Но опыта работы в подполье у них не было. Например, Ф. И. Беленков до войны был лектором, П. С. Короткова - инструктором райкома партии, Н. Г. Мязгов - председателем колхоза. Такими же сугубо мирными делами занимались и другие оставленные для организации подполья люди.
Под непосредственным руководством бюро Крымского обкома партии в каждом городе и районном центре были проведены инструктажи будущих подпольщиков, подобраны конспиративные квартиры, установлены пароли и явки.
Многие из подпольщиков переводились в другие районы, где их никто не знал, снабжались "положительными" (для оккупантов) документами. Из Симферополя в Керчь перебрался секретарь подпольного обкома партии И. А. Козлов с паспортом на имя Петра Ивановича Вагина. В выданной ему справке говорилось: "Вагин Петр Иванович, 1886 года рождения, осужденный по делу № 2465 от 18 августа 1938 года по статье 116 Уголовного кодекса РСФСР к трем годам лишения свободы Красноярским краевым судом, содержался под стражей с 11 декабря 1938 года по 18 августа 1941 года. Из общей тюрьмы № 1 из-под стражи освобожден по отбытии срока наказания, что и удостоверяется". Сторожем в симферопольской психиатрической больнице был устроен Ф. И. Беленков; в Белогорске, также сторожем, стал работать М. Г. Рыбаков.
Однако не обошлось и без упущений, которые впоследствии, особенно в первый период, тяжело отразились на деятельности подпольщиков. Не все согласившиеся вначале остаться в подполье нашли в себе мужество стать на этот трудный, полный опасности, лишений и неимоверного нервного напряжения путь. Эти люди не были трусами. Но, когда вокруг - невидимый фронт и главным оружием является выдержка, нервы выдерживают не у каждого.
В последний момент некоторые из намеченных в подполье работников честно высказали свои опасения и ушли сражаться с захватчиками на фронте. Правда, в результате этого на подпольной работе остались наиболее стойкие, уверенные в своих силах люди. Но заменять ушедших уже было поздно.
Неудачно было выбрано место пребывания подпольного обкома партии - в Керчи, удаленной от большинства районов полуострова, что затрудняло связь обкома с подпольщиками. В результате многие из них вообще оказались предоставленными самим себе. Ошибочным было оставление в подполье не партийных органов (горкомов и райкомов), а одиночек-организаторов. Провал организатора (а провалы, особенно в первое время, были часты) оставлял подпольщиков без руководства и связей.
Особенно пагубно сказывалось отсутствие опыта конспирации. У большинства подпольщиков было лишь горячее стремление бить оккупантов. Они рвались к борьбе, часто делали это неосторожно и попадали в лапы врага. Опыт давался дорогой, очень дорогой ценой - кровью патриотов.
В первые же месяцы вражеской оккупации Крыма погибло немало подпольщиков.
Крымские подпольщики боролись в исключительно сложных условиях. Гитлеровцы рассматривали Крым как плацдарм для продвижения своих войск на Кавказ и Кубань. Поэтому они держали здесь большое количество войск. На полуострове не было ни одной, даже маленькой деревни, тем более города, где бы не стояли вражеские гарнизоны. В Крыму действовала широкая сеть карательных и разведывательных органов противника. Причем фашисты нашли в Крыму некоторую социальную опору в лице татарских буржуазных националистов - бывших кулаков, уголовных лиц и других. Предатели хорошо знали местных жителей и выдавали оккупантам всех "подозрительных", а нередко сами расправлялись с патриотами.
Немаловажным обстоятельством, усложнявшим деятельность крымских подпольщиков и партизан, являлось также то, что они в течение полутора лет находились далеко от фронта. Вплоть до осени 1943 года у них не было раций, что снижало оперативность руководства их борьбой. Часто важные сведения, добытые ценой больших усилий, а иногда и жизни патриотов, доставлялись в советский тыл с большим запозданием и утрачивали свою оперативную ценность. В свою очередь советский тыл не мог в это время в достаточной степени оказывать подпольщикам и партизанам Крыма помощь оружием, боеприпасами, специальными миноподрывными средствами, политической литературой и т. д.
Тяжесть обстановки не поколебала патриотов. Подпольщики и партизаны Крыма вписали немало ярких страниц в историю борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.

* * *
К середине ноября 1941 года гитлеровцам удалось оккупировать Крым, за исключением Севастополя, героическая оборона которого продолжалась 250 дней. Сразу же повсеместно стал вводиться кровавый "новый порядок". Пуля и виселица были основным средством управления оккупантов. Поправ самые элементарные нормы человечности, гитлеровцы стирали с лица земли целые населенные пункты, полностью уничтожали их жителей. Для этого достаточно было не сообщить о появлении партизан, спрятать от грабежа часть продовольствия. Нередко кровавые оргии производились в целях устрашения, с тем чтобы население в будущем не оказывало помощи партизанам и подпольщикам. В деревне Поворотное по подозрению в связи с партизанами гитлеровцы расстреляли 18 жителей, среди которых было 12 детей. В феврале 1942 года карательный отряд СС выгнал из домов все население деревни Чаир Бахчисарайского района. Предварительно каратели заставили жителей снести все ценное имущество и согнать скот в одно место. После этого все дома были подожжены. Когда деревня запылала, каратели расстреляли 21 человека, а остальных угнали. Дикую расправу учинили фашистские садисты над населением деревни Курортное Зуйского района. Случайно оставшаяся в живых 17-летняя Нина Скопина позже рассказала об этой жуткой трагедии: "Они стали ходить из дома в дом, выгоняя всех в контору "общины". Жителям говорили, что их созывают ненадолго на собрание... Через несколько минут в контору зашел немец. Он приказал женщинам по двое заходить в следующую комнату. Дети дрожали от страха, кричали и плакали.
Фашисты силой оторвали от матерей первых двух ребят и поволокли их. Через несколько минут там раздались выстрелы. Люди поняли, что их будут расстреливать.
Не опишешь, не расскажешь того, что было там. Женщины в отчаянии метались, истерически кричали, безумно рыдали, умоляли о пощаде. Но фашистские звери были неумолимы. Пару за парой уводили они, клали их лицом вниз на еще не остывшие трупы и хладнокровно разряжали пистолеты". ("Немецкие варвары в Крыму". Сборник материалов под редакцией П. А. Чурсина. Симферополь, 1944, стр. 65, 66).
Гитлеровцы устраивали массовые облавы. Например, 26 и 27 ноября 1941 года в Симферополе была проведена облава, в которой, согласно сводкам 11-й немецкой армии, помимо полиции участвовало около 450 солдат. Было задержано 611 человек. Многих из них оккупанты казнили. В облаве, проведенной в Симферополе 12 января 1942 года, участвовало 2,5 тысячи гитлеровцев. Они арестовали 1550 жителей, многих из них расстреляли, часть отправили в концлагеря. Широко практиковались расстрелы и повешение ни в чем не повинных людей "для устрашения партизан".
Повсеместно была введена система заложничества. За каждый неизвестно кем совершенный поджог, убийство немецкого военнослужащего или полицейского, за любое другое "преступление против нового режима" оккупанты расстреливали по 10, 50, 100 первых попавшихся им людей, в том числе женщин, стариков, детей. "За каждое здание, взорванное в городе Симферополе, - говорилось в приказе немецкого военного коменданта Симферополя, - в случае, если комендатура не будет заблаговременно поставлена в известность о готовящейся диверсии, оккупационными властями в качестве репрессии будет расстреляно 100 жителей города". Подобные приказы были развешены во всех городах Крыма, и всюду оккупанты методично приводили их в исполнение.
Всего в Крыму гитлеровские оккупанты уничтожили свыше 135 тысяч человек.
Поражают не только злодеяния гитлеровцев, не менее поразительным является и то, что эти изверги находят и сейчас покровительство на Западе. В Гамбурге живет бывший начальник зондеркоманды СС-10а Курт Кристман, в Штутгарте - его подручный, командир карательной роты - эйнзатцгруппы "Д" Вальтер Керер. Это они совершили кровавое злодеяние в деревне Чаир. Из деревни Тавельчук Кристман и его свора гнали плетками по снегу на расправу босых женщин и детей. В Симферополе Керер участвовал в расстреле 12 тысяч человек. Сейчас оба фашистских садиста вольготно живут в ФРГ. Кристман - коммерсант, Керер - владелец кафе. И сколько их в ФРГ, таких "добропорядочных" коммерсантов и владельцев кафе, процветающих за счет имущества, награбленного у уничтоженных ими советских людей!
Но как бы ни усердствовали в своих кровавых делах оккупанты, им не под силу было задавить народную борьбу. Она росла и крепла. Ядром ее были коммунисты, самоотверженные борцы за свободу и счастье народа.
В Симферополе первую подпольную организацию создал оставленный в тылу врага обкомом партии Ф. И. Беленков. Сразу же после прихода захватчиков он стал собирать вокруг себя актив, в основном из обслуживающего персонала больницы, куда он был устроен для конспирации сторожем. В конце ноября 1941 года организация насчитывала 15 человек. Подпольщики имели радиоприемник. Сводки Совинформбюро и другие сообщения московского радио они размножали от руки и распространяли среди населения. Однако организация действовала недолго. В декабре 1941 года фашистские изверги варварски расстреляли всех больных и персонал больницы. Расстрелян был и сторож - Ф. И. Беленков.
Почти одновременно с Ф. И. Беленковым начал создавать подпольную организацию в Симферополе коммунист И. Г. Лексин. Он страдал туберкулезом легких, был прикован к постели и не смог эвакуироваться. В организацию входили А. К. Лобач, 3. В. Степанова, Е. 3. Кедрова и И. И. Носенко - тот самый юноша, словами из дневника которого начинается настоящая статья. К началу 1942 года в составе организации было 78 человек. Она была разбита на 8 групп. В каждую из них входило от 4 до 10 человек.
Самой большой была группа И. И. Носенко. Она занималась пропагандой. Члены группы комсомольцы Л. Г. Тарабукин, В. В. Дацун, В. Я. Иванов из отдельных частей собрали радиоприемник, принимали сводки Совинформбюро, переписывали их от руки и распространяли в городе. Из их листовки симферопольцы узнали радостную весть о разгроме фашистских войск под Москвой.
Вслед за этой листовкой подпольщики распространили обращение Крымского обкома партии "К населению оккупированных районов Крыма". В нем говорилось: "Дорогие друзья! Пробил час расплаты с кровожадным врагом - гитлеровскими бандитами. Повсеместно героическая Красная Армия перешла в контрнаступление. Провалились планы немецкого командования о взятии Ленинграда и Москвы. Нами очищены от немцев Ростов, Елец, Тихвин, Клин, Калинин, Волоколамск и многие другие города и села". Вести о крупных победах Красной Армии передавались из уст в уста, активизировали борьбу населения с захватчиками.
Другие группы вели разведку, собирали медикаменты, на ценные вещи выменивали у вражеских солдат оружие для боевых групп подпольщиков.
В декабре 1941 года в Симферополе возникло несколько комсомольско-молодежных групп, организаторами которых были В. И. Бабий, Л. М. Трофименко, Н. Г. Долетов, Б. И. Хохлов, А. Н. Косухин и другие. Одну из подпольных организаций в Советском районе организовал коммунист С. С. Яценко. На территории Первомайского района организаторами подпольных групп были коммунист М. П. Нилов, комсомолец А. Ф. Цаплин и беспартийный патриот Н. Н. Пригарин.



В конце ноября 1941 года коммунистка В. Ф. Смоленцева и комсомолка Надежда Лисанова создали подпольную комсомольскую организацию в Ялте. До войны Лисанова училась в 9-м классе 3-й ялтинской средней школы, была секретарем школьной комсомольской организации. Молодые патриоты И. Брагин, В. Киреев, Л. Крайчик, В. Пискунов, сестры Нина и Наталья Сухоруковы с готовностью сплотились вокруг своего комсомольского вожака. Был разработан текст присяги. Ее принимали у памятника комсомольцам-подпольщикам Ялты, расстрелянным в 1920 году белогвардейцами. Текст присяги гласил: "Я, член Ленинского комсомола, клянусь перед лицом своей Родины священной памятью погибших товарищей, что буду смелым и мужественным в борьбе с фашистскими захватчиками. Я клянусь, что никакие пытки не заставят меня разгласить тайну нашей организации. Я клянусь, что если придется погибнуть от руки врага, то умру гордо и честно, не попросив у него пощады и не выдав своих товарищей. Если же по злому умыслу или трусости я нарушу данную мною клятву, то пусть наказанием мне будет всеобщее презрение и смерть от руки моих товарищей". (Г. Северский. Особое задание. Очерки и рассказы. Симферополь, 1959, стр. 39).
Комсомольцы-подпольщики имели связь с ялтинским партизанским отрядом. По его заданиям они вели разведку, распространяли доставлявшиеся из отряда листовки. Кроме того, подпольщики сами принимали по радио московские передачи, переписывали сводки Совинформбюро и расклеивали их в городе. Иногда листовки подпольщиков появлялись на витрине объявлений городской управы. Ялтинцы хорошо запомнили один из хмурых, но радостных для них декабрьских дней 1941 года. Было воскресенье. Городская управа не работала. Но около нее стояли большие группы людей и оживленно обсуждали необычное "извещение управы". На витрине под надписью: "Ялтинская городская управа извещает жителей города" - висел лист ватмана с крупным заголовком: "О разгроме немецко-фашистских войск под Москвой". Далее следовал полный текст сообщения Совинформбюро о блестящей победе Красной Армии в битве за Москву. Эту сводку вывесили комсомольцы под руководством Лисановой.
В январе 1942 года гестаповцам удалось напасть на след подпольщиков и арестовать несколько человек, в том числе и Лисанову. Подпольщиков подвергли изуверским пыткам. Лисанова гордо заявила шефу гестапо Мауэру: "Я ничего не скажу. Я комсомолка и предателем не стану никогда! Слышите? Никогда!" Ничего не добившись от юной патриотки, гитлеровцы расстреляли ее.
В ноябре 1941 года братья Александр и Владимир Гавырины создали комсомольско-молодежную группу в Алупке. В нее вошли Л. Гавырина, Л. Горемыкина, П. Асаулюк, Л. Кузерина и другие. Под руководством И. Попова была создана комсомольско-молодежная группа в Белогорске (Карасубазар). Активными ее членами были Н. Бойко, И. Мирошниченко, Н. Попова, Ю. Чалухиди, А. Гохович и другие. Они распространяли листовки, иногда наклеивали их прямо на приказы немецкого командования. Порой вместо листовок на этих приказах появлялись призывы саботировать распоряжения оккупантов. Так, однажды гитлеровцы вывесили приказ: "Граждане, вы должны сдать все оружие, имеющееся у вас. Виновные будут расстреляны". Наутро рядом с этим приказом появился призыв: "Товарищи! Оружие не сдавайте, т. к. оно пригодится нам для борьбы с фашистами". Гитлеровцы вывесили объявление, в котором обещали большое вознаграждение за выдачу партизан. Вскоре рядом с этим объявлением появилась сделанная большими буквами надпись: "Предателей у нас нет!"
И так было всюду - по всему Крыму. По далеко не полным данным, уже в первые месяцы вражеской оккупации в Крыму активно действовали 33 подпольные партизанские организации и группы, объединявшие 386 человек. Многие из них имели связь с партизанами и работали по их заданиям.
Подполье являлось важным звеном связи партии с населением, организатором борьбы масс с захватчиками в городах и других населенных пунктах. Распространяя призывы обкома партии, сводки Совинформбюро, листовки и газеты, подпольщики укрепляли в сознании советских людей уверенность в победе, указывали им пути борьбы.
Следуя призывам подпольщиков, население активно саботировало мероприятия оккупантов. Фашистская газетенка "Голос Крыма" вынуждена была признать, что в январе 1942 года на предприятиях Симферополя работало лишь 1500 человек. (До войны на симферопольских предприятиях было занято 24 тысячи человек). Несколько позже она с раздражением писала о "нейтралитете" населения Симферополя: "Теперь, казалось бы, нейтралитет этот должен был перейти в активное содействие новому строю... а население остается по-прежнему в нейтралитете". О том, что представлял собой этот "нейтралитет", можно судить по тому, что оккупанты вынуждены были пригнать на работу в Крым, прежде всего на железнодорожный транспорт, иностранных рабочих. Так, в депо станции Симферополь и в некоторых других службах железной дороги работали французы, словаки и рабочие других европейских стран.
Отказ работать на оккупантов, особенно во время боев гитлеровцев под Севастополем, имел большое значение. Немецкое командование было лишено возможности организовать на предприятиях Симферополя ремонт подбитой военной техники, своевременно доставлять на фронт военное снаряжение и продовольствие.
Огромное влияние на развертывание народной борьбы в тылу врага оказал разгром немецко-фашистских войск под Москвой. Подпольщики и партизаны усилили удары по врагу, население стало еще активнее саботировать экономические и политические мероприятия оккупантов. Всюду возникали новые подпольные организации и группы.
В Симферополе в начале 1942 года новые подпольные организации были созданы беспартийной учительницей А. А. Волошиновой, коммунистами П. П. Топаловым, Я. П. Ходячим, С. В. Урадовым, С. Е. Козловым. Организации быстро росли. К концу 1942 года на хлебозаводе действовало 90 подпольщиков (руководитель П. П. Топалов), организация Я. П. Ходячего объединяла уже 10 групп, организация С. В. Урадова и С. Е. Козлова увеличилась до 70 с лишним человек и также рассредоточилась на группы, во главе которых встали Н. А. Барышев, Н. П. Кокошкина, Н. И. Потемкин и другие.
В Феодосии подпольную организацию возглавляла беспартийная патриотка Н. М. Листовничая, работавшая до оккупации заведующей детскими яслями на табачной фабрике. В организацию вошли А. В. Богданова, К. И. Шепелева, Т. М. Пислегина, директор конторы "Заготскот" коммунист Д. В. Самарин, его 15-летняя дочь Люба, технорук пункта "Заготзерно" М. Ф. Демиденко, бухгалтер горфинот-дела Н. П. Богданов, домохозяйка М. Залепенко и другие.

Зимой 1942 года в Красногвардейском районе возникла подпольная организация под руководством Н. И. Юдина и Н. Г. Мязгова. В Белогорске в январе 1942 года подпольную организацию создал кандидат в члены ВКП(б) П. Л. Делямуре. В Зуйском районе в начале 1942 года возникло четыре подпольные организации, объединявшие 23 человека.
Рост подпольных организаций настоятельно требовал координации их деятельности. Но областного подпольного комитета партии в тот период уже не существовало. Подпольный обком партии во главе с И. А. Козловым в связи с высадкой десанта советских войск в Керчи в декабре 1941 года был легализован. Поэтому руководство подпольной борьбой взяло на себя командование партизанскими силами Крыма (А. В. Мокроусов и С. В. Мартынов). Они направляли в тыл врага связных, снабжали подпольщиков оружием и листовками. В своих воспоминаниях комиссар Центрального штаба партизанского движения в Крыму С. В. Мартынов пишет: "Учитывая все эти обстоятельства (рост подпольных групп, активизация их борьбы.- Е. Ш.), командование решило взять на себя выполнение задач по руководству подпольным движением и его дальнейшему развертыванию. В начале февраля или марта было небольшое совещание (Мокроусов, Мартынов, Генов), на котором было решено отозвать т. Генова с командования партизанским районом, утвердив его заместителем комиссара партизанского движения Крыма по подпольным делам. Решено было подобрать районных уполномоченных с помощниками по вопросам подпольной работы. Подбирались районные уполномоченные и их помощники из состава партизанских отрядов, товарищи, зарекомендовавшие себя самоотверженными борцами в боевых партизанских делах, преданными делу нашей партии, советского народа".
В апреле 1942 года Крымский обком партии утвердил своим уполномоченным по подпольным делам И. Г. Генова. Участник гражданской войны в Крыму, опытный большевик-подпольщик, прекрасный организатор, И. Г. Генов пользовался большим авторитетом среди населения Крыма, партизан и подпольщиков. Он проделал значительную работу по созданию подпольных организаций и усилению их деятельности.
Под руководством И. Г. Генова было подобрано, утверждено и послано в города и районы области 34 районных уполномоченных обкома партии. Среди них были умелые организаторы - В. С. Чумасов, Н. А. Ханин, П. М. Сахно, И. С. Дьяченко, В. Ф. Младенов, В. Н. Самарин и другие. Уполномоченные обходили села, устанавливали связи с оставшимися в районах коммунистами и комсомольцами, создавали подпольные организации и группы. За два-три месяца они охватили своим влиянием Азовский (бывший Колайский), Нижнегорский (бывший Сейтлерский), Советский (Ичкинский), Белогорский (Карасубазарский), Джанкойский, Зуйский, Симферопольский, Алуштинский и другие районы. Благодаря деятельности уполномоченных подполье значительно расширилось, особенно в сельских районах. Уже летом 1942 года в Джанкойском районе действовало шесть, в Азовском - четыре, в Нижнегорском - двенадцать, в Советском - семь, в Белогорском - восемь, в Зуйском - восемь, в Красноперекопском - пять, в Симферопольском - пять, в Старокрымском - четыре подпольные группы.
Вот, например, как действовали райуполномоченные И. С. Дьяченко и В. С. Чумасов. К лету 1942 года И. С. Дьяченко создал четыре подпольные группы в деревнях Желябовка, Емельяновка, Кулички Нижнегорского района. Они объединили 18 человек. Позже подпольные группы были созданы в Ново-Ивановке, Родниках, Уваровке, Гослесопитомнике, Керлеуте, Ахтырке, Дмитровке, в бывшем совхозе "Тамак". В августе-сентябре 1942 года в районе действовало 12 подпольных групп. Они охватывали своим влиянием до 40 населенных пунктов Нижнегорского района. Подпольщики собирали для партизан сведения на железной дороге Джанкой - Керчь, распространяли листовки. Под руководством И. С. Дьяченко они нашли остроумный способ срыва продовольственных заготовок захватчиков. Через своих людей в оккупационных учреждениях они убедили гитлеровцев в целесообразности уборки урожая не общинами (Колхозы гитлеровцы превратили в так называемые общины, где был введен принудительный труд. Это, по расчетам захватчиков, давало возможность более эффективно эксплуатировать крупные земельные массивы и бесплатный коллективный труд крестьян, облегчало реквизиции продовольствия), а десятидворками. Хозяева каждых десяти дворов сами убирали и обмолачивали хлеб, который сразу же развозили по домам и прятали. В результате оккупантам доставалось только то, что оказывалось в общинных амбарах. "Твои мероприятия по земельному вопросу, - говорилось в письме И. С. Дьяченко из штаба крымских партизан, - т. е. организация групповой системы работы по десятидворкам и развал общины, полностью одобрены со стороны Большой земли".
ИСТОЧНИК https://narodsopr.ucoz.ru/index/krym/0-134