Партизаны Крыма

ИСПАНСКИЙ ФРОНТ ПАРТИЗАНСКОЙ ВОЙНЫ
Как свидетельствуют отчетные документы, с ноября 1941 г. по апрель 1944 г. партизаны Крыма совершили 81 диверсию по подрыву
воинских эшелонов противника, 82 диверсии по разрушению различных железнодорожных объектов противника, 110 диверсий по
уничтожению различных военных объектов и техники противника, 188 диверсий по уничтожению телефонно-телеграфной связи
противника. В результате этих диверсий взорвано и пущено под откос 79 воинских эшелонов противника, разбито 48 паровозов, 947
вагонов, 2 автодрезины. Взорваны и пущены под откос 2 бронепоезда противника; взорваны 3 железнодорожных моста, 666 рельс;
взорвано и разрушено путевое и станционное хозяйство трех железнодорожных станций: Шакул, Альма, Сюрень; взорваны 11 складов боеприпасов, 12 складов горючего; взорваны 3 электростанции; взорваны 2 мельницы, 8 водокачек; взорваны 2 завода. Взорваны 52 шоссейных моста. А если мы пролистаем Книгу памяти Республики Крым, партизанский её том, то несколько раз натолкнемся на совсем не местные фамилии. Бойсо Мигель, Арминтерос Хуан, Фусиманья Хосе, Вара Хосе Луис, Пераль Хосе Луис, Панчате Педро, Понс Хуан, Хоакин Фернандес Фейхоа… Испанцы! Оказывается, в оккупированном немцами и румынами Крыму погибло около двадцати испанцев – или более 70 % всех уроженцев страны Сервантеса, участвовавших в войне на полуострове А как вообще появились испанцы в воюющем СССР? Весной 1937 года, восемь месяцев спустя после начала Гражданской войны в Испании, в Советский Союз из Валенсии прибыл первый корабль с испанскими детьми-беженцами на борту - всего 72 человека. Но следующий корабль «Sontay», пришвартовавшийся в Кронштадте в июле 1937 года, уже привез в Советскую Россию 1499 ребят разного возраста: от 5 до 15 лет. Так началась долгая эмиграция более 3 тысяч испанских детей. В исследовании «Испанские дети в СССР» (Барселона, 2001 год издания) приведены следующие цифры: когда началась война, в Советском Союзе находилось 2895 испанских детей плюс 122 сопровождающих их взрослых, 891 политический эмигрант, 87 детей, приехавших со своими родителями, 157 курсантов-пилотов, прибывших в 1938 году в летную школу по направлению республиканского правительства, и 69 моряков, которых конец гражданской войны застал в СССР. После начала войны около сотни «испанских детей» записались в Красную Армию добровольцами. Однако все указывает на то, что в начале войны существовала официальная установка не допускать испанцев в регулярные части. Со временем (в 1942 году) они получили разрешение на это. Но можно предположить, что одновременно им продолжали внушать, особенно молодежи, что их жизни важнее для будущей работы в Испании. Таково было официальное объяснение, хотя, возможно, было и другое: недоверие властей ко всем иностранцам, и к испанцам в частности. Несмотря на запрет, многие испанцы воевали. Не удивительно, что большинство испанцев – не принимаемых в регулярную
армию, но стремящихся воевать и имеющих за плечами опыт гражданской войны – оказывается вовлеченным в партизанское движение.
Когда в октябре 1941 года советские войска уходили из Харькова, в районе города оставалась для ведения партизанских действий часть
полковника И.Г. Старинова. Старинов около года воевал в Испании как раз по организации диверсий и партизанской войны. А тут под
Харьковом, среди рабочих тракторного завода, он не без удивления обнаружил своего старого знакомого – бывшего подполковника
республиканской армии Доминго Унгриа. И не одного. Так в группу Старинова влились 22 испанца. Испанцы вошли во вновь сформированную часть 00125 (Оперативная специальная школа), которой руководил Старинов. Она располагалась под Москвой в Быково, и в ней в конце концов сосредоточилось большинство испанцев: те, кто под руководством капитана Перегрина Переса Галарсы защищали Москву, люди Доминго Унгриа, Франсиско Гульона. Затем, после подготовки, испанцев выбрасывали самолетами и выводили во
вражеский тыл в Ленинградской области, на Северном Кавказе, на Украине, в Белоруссии, а потом уже и в Польше, Румынии, Чехословакии.
И, конечно, в Крыму. В отношении испанцев-партизан, необходимо отметить такое важное явление как ОМСБОН. Это – известное диверсионное подразделение - Отдельная мотострелковая бригада особого назначения НКВД СССР. Приказом Народного комиссариата внутренних дел СССР от 27 июня 1941 года создан Учебный центр подготовки специальных разведывательно-диверсионных отрядов для действий в тылу противника. В организационном смысле вся работа возлагалась на 4-е Управление НКВД - НКГБ СССР под руководством комиссара госбезопасности П. А. Судоплатова. Личный состав бригады комплектовался сотрудниками аппарата НКВД - НКГБ, в том числе из Главного управления пограничных войск, курсантами Высшей школы НКВД, личным составом органов милиции и пожарной охраны, добровольцами-спортсменами Центрального государственного института физической культуры, общества «Динамо», а также мобилизованными по призыву ЦК ВЛКСМ комсомольцами. Часть бригады была укомплектована иностранными коммунистами,
состоявшими в Коминтерне и эмигрантами из разных стран, в том числе 119 испанцами и 6 испанками. Павел Судоплатов вспоминал: «Под своим началом мы имели более 25 тысяч солдат и командиров, из них две тысячи иностранцев – немцев, австрийцев, испанцев, американцев, китайцев, вьетнамцев, поляков, чехов, болгар и румын. В нашем распоряжении находились лучшие советские спортсмены, в том числе чемпионы по боксу и лёгкой атлетике. Они стали основой диверсионных формирований, посылавшихся на фронт и забрасывавшихся в тыл врага». Первым командиром ОМСБОН стал полковник М.Ф. Орлов. Для личного состава бригады разработали специальную программу боевой подготовки. В задачи ОМСБОН вошли устройство минноинженерных заграждений, минирование и разминирование особо важных военных объектов, парашютно-десантные операции, проведение диверсионных и разведывательных рейдов. Кроме общей программы, бригада проводила подготовку специалистов для выполнения на передовой и за линией фронта особых задач. С 1942 года основной задачей бригады стала подготовка отрядов для действий в тылу противника. К началу осени в тыл врага было заброшено 58 таких отрядов. Как правило, выведенная в немецкий тыл разведгруппа становилась ядром для образования партизанского отряда. За время войны сформировано 212 отрядов и групп общей численностью 7316 человек. Всего же кадры ОМСБОН подготовили по различным специальностям свыше 11 000 командиров и красноармейцев. Основную часть из этого количества составляли подрывники (5255 человек) и десантники парашютисты (более 3000 человек). В числе других военно-учетных специальностей числились радисты, инструкторы-подрывники, снайперы, минометчики, водители, санинструкторы и химики. В начале 1943 года ОМСБОН была переформирована в Отряд особого назначения при НКВД - НКГБ СССР (ОСНАЗ). Эта войсковая часть была более четко ориентирована на решение разведывательно-диверсионных задач. В октябре 1945 года ОСНАЗ расформирован. Об этой уникальной воинской части подробно рассказывают в своей книге А.И. Зевелев, Ф.Л.Курлат и А.С. Казицкий «Ненависть, спрессованная в тол», являющейся своеобразной исторической летописью ОМСБОН. По их данным, итогом боевой деятельности ОМСБОН за четыре года войны стало уничтожение
145 единиц танков и другой бронетехники, 51-го самолета, 335 мостов, 1232 локомотивов и 13 181 вагона. Бойцы бригады осуществили 1415
крушений воинских эшелонов противника, вывели из строя 148 километров железнодорожных путей, провели около 400 иных диверсий.
Кроме того, 135 опергрупп ОМСБОН передали 4418 разведывательных донесений, в том числе 1358 - в Генштаб, 619 - командующему Авиацией дальнего действия и 420 - командующим фронтами и Военным советам. А испанские добровольцы-специалисты по проведению диверсий внесли большой вклад в партизанское движение и в Крыму, обучив сотни партизан вести активную минно-подрывную войну против оккупантов, участвуя в диверсиях на железных дорогах и боях с противником. Особенно это было важным в начале 1943 г. Например, всего за два первых месяца деятельности инструкторов, среди самого сложного периода в жизни крымских партизан – март и апрель 1943 г. - под
руководством испанцев и обученные ими диверсанты – партизаны пустили под откос 8 эшелонов (а за период с конца 1941 по начало 1943 г.
– всего 4 эшелона). И в то же время испанские товарищи полностью разделили судьбу крымских партизан, так же сражаясь, голодая и погибая за «интернациональную родину». Но перенесемся ближе к железной дороге весной сорок третьего… В конце февраля – начале марта посредством самолёта Ли-2 (экипаж Героя Советского Союза П.Т. Кашубы) к партизанам выбросили 8 парашютистов (в т. ч. испанских коммунистов Б. Гарихо, Х. Батихой, Б. Асунсион, Р. Сомер, ставших инструкторами подрывного дела – известными под псевдонимами групп майоров «Костина» и «Баландина») и грузовые парашюты со взрывчаткой (в шашках), некоторым количеством поездных металлоконструкций И. Старинова (ПМС) и саперной новинки - мин замедленного действия (МЗД), которые прошли успешные испытания на Украине и в Белоруссии. Диверсанты получили достаточную выучку в спецшколе ЦШПД, и были хорошо подготовлены к выполнению свойственных задач. В это время в лесах Крымского заповедника находились отряды 1-го сектора под общим командованием майора И.П. Калугина; в составе штаба, 1-го и 2-го отрядов числилось всего 108 человек (со спецгруппами), в том числе 25 небоеспособных партизан. В ночь на 6 марта установилась хорошая погода. С прилетевшего «Дугласа», пилотировавшегося Павлом Кашубой, были десантированы
четыре парашютиста и 13 грузовых парашютов. Трех диверсантов интернационалистов и 12 парашютов со спецгрузом нашли сразу. Судьба
командира группы «майора Федорова» (настоящее имя - Фейхоа Фернандес Хоакин), который не понял сигнала пилота и преждевременно
покинул самолет, долгое время оставалась неизвестной (он погиб). «Специалисты ЦШПД» майоров «Костина» и «Баландина» провели
несколько практических показательных занятий по освоению новой подрывной техники с партизанами – будущими диверсантами.
Утром 5 марта руководство партизанской разведкой, оперативники НКВД и майор «Костин» провели контрольное занятие, проверили подготовку и укомплектование групп. Диверсанты действовали достаточно слаженно. В конце занятий партизан-пограничник старший сержант Я.М. Сакович продемонстрировал командованию стрельбу из «бесшумок» - самозарядных винтовок СВТ с глушителем «Бромит». По результатам показа было решено каждой диверсионной группе иметь одну «бесшумку» для обеспечения скрытности действий при встрече с патрулями оккупантов. В ночь на 7 марта снова «Дуглас» произвел удачную сброску в заповедник - мины, тол, радиопитание . И уже рано утором 8 марта на железную дорогу ушли две диверсионные группы. Группа Молочникова – «Баландина» (Лаврентьев, Кобыльский, Бондаренко и Поспелов) - на перегон Бахчисарай – Сюрень. Группа Гордиенко – «Костина» (Тарнович,Беломестный, Чепелев, Постников и Пономарев) - на перегон Симферополь - Альма. Обе группы убыли с надеждой, что к их возвращению майор «Федоров» будет найден. К вечеру 8 марта с успехом возвратилась диверсионная группа Гордиенко – «Костина». К северу от станции Альма на мине ПМС подорвался воинский эшелон, следовавший на Севастополь. Еще три мины МЗД были установлены на различных участках однопутного перегона. Сразу же после Гордиенко возвратились минеры Г.С. Шейн, М.А. Павлов и «специалист ЦШПД». Они заминировали перекресток дорог у слияния рек Мокрая и Сухая Альма. В 19.00 там произошел сильный взрыв. Вечером 9 марта возвратились диверсанты и минеры. Группа Молочникова – «Баландина» - без результата. При выдвижении к железной дороге они были обнаружены дозором добровольцев из Коуша. Под сильным обстрелом группе удалось оторваться от преследования и без потерь возвратиться на базу. Но партизаны заминировали дорогу на перевале Кебит-Богаз и установили несколько мин на дороге в районе Нового Суата.
В ночь на 11 марта на костровую площадку самолеты очень точно сбросили 11 парашютов. В течение дня все гондолы были найдены. 12 марта ушли группа минеров: С. Бедуха – «Костин» и Д. Аверьянов -минировать дорогу Бешуй –Тавель и тропу в районе горы Гапка.
Установку зарядов произвели без помех и возвратились на базу. На рассвете 15 марта на диверсию в район Бахчисарая снова ушла группа
Молочникова – «Баландина» (Кобыльский, Бедуха, Лаврентьев, Поспелов, Бондаренко и Бурында). Вот так, на железнодорожной ветке Симферополь – Бахчисарай – Инкерман, и началось развертывание диверсионной работы крымских партизан. Это уже позже станции Альма и Сюрень, полустанок Шакул стали постоянными объектам партизанских ударов, а «железка» между ними – могилой для многих оккупантов, кладбищем военной и другой техники, сброшенной под откос… Автомагистраль «Таврида» проходит параллельно железнодорожной ветке Симферополь – Бахчисарай – Севастополь в целом от окрестностей столицы Крыма до поворота на Севастополь (всего примерно 50 км). На местных станциях – Почтовая (бывшая Альма), Самохвалово (бывшая Шакул) и Сирень (соответственно - Сюрень) – имеются памятные знаки о боевой деятельности крымских партизан.
http://feolib.crimealib.ru/Gri..._kniga.pdf

Эдуард Солорев,
краевед, г.Богучар
Эдуард Солорев, г.Богучар, Воронежская область

Несколько лет назад богучарскому фотографу и краеведу Николаю Дядину попала в руки старая фотография. Время не пощадило карточку, и Николаю пришлось приложить максимум умения, чтобы отреставрировать покрытый сетью трещинок снимок. На нем запечатлены трое молодых военных, один из которых в летном шлеме. На реверсе фотографии проступила четко различимая подпись: «21-1-1942г. Кирсаново. На долгую и добрую память, вспоминайте и не забывайте. Шахунов М. Зименков Н. Агафонов М.»


М.Шахунов, Н.Зименков и М.Агафонов

Такие фото, присланные с фронтов Великой Отечественной, как бесценные реликвии бережно хранятся в семейных альбомах. Но у этого снимка – своя особая история.

– Многие богучарцы знают, что я занимаюсь коллекционированием и реставрацией старых фотографий, — начал рассказ Николай Дядин. - Так вот, один мой знакомый принес мне эту карточку и сообщил, что нашёл её прямо на улице. Я потом обошел с ней находящиеся рядом с местом находки дома, но никто из хозяев так и не признал фотографию своей.

Николай Дядин смог установить одного из воинов на снимке: им оказался Михаил Андриянович Шахунов, 1919 года рождения. В районной Книге памяти о нём имеется такая запись: «Старшина, в марте 1944г. погиб в бою на Чёрном море».

Скупые строки биографии

С помощью жителей села Радченское Николай разыскал женщину, которая до войны хорошо знала Михаила. Ксения Семёновна Шахунова сообщила Николаю, что воин в летном шлеме (на снимке) — это и есть Михаил Шахунов, ее земляк, уроженец села Радченское. Умерла Ксения Семеновна совсем недавно, в марте 2014 года.

А в январе 2015 года Николай Дядин передал копию фотографии в Богучарский поисковый отряд «Память» с просьбой отыскать сведения о боевом пути и обстоятельствах гибели Михаила Шахунова Сейчас очень сложно найти сведения о довоенной жизни не вернувшихся с фронта воинов. Ведь почти не осталось людей, помнящих события тридцатых и сороковых годов ХХ века. «Детям войны» уже под восемьдесят.

Семейные архивы если и пережили пять месяцев оккупации, редко у кого сохранились.

Так и остался бы белым пятном довоенный период жизни Михаила, если бы не его родственники. Жительница села Радченское Ольга Петровна Васильева поведала мне свою родословную: «Моя бабушка, Мария Андрияновна Ревина — это родная сестра Михаила Шахунова. Прабабушку мою звали Анастасия Петровна. Их семья жила в селе недалеко от речки. Анастасия Петровна работала рядом на лодочной переправе, а мой прадед Андриян был механиком в местном колхозе «Серп и Молот». У бабушки Марии были еще сёстры, Варвара и Татьяна, и братья, Иван и Захар. Они так же, как и Михаил, не вернулись с войны».

Из документов Центрального архива Министерства обороны России (ЦАМО), размещенных в сети Интернет в свободном доступе, стало известно, что Михаил в 1938 году вступил в ряды ВЛКСМ, а в 1939 году его призвали в Красную Армию.

– Дед Михаил был очень волевым и даже упрямым, всегда добивался своей цели. Как мне рассказывала бабушка, он очень хотел попасть в авиацию. Никто его не заставлял туда идти. В Каменске Ростовской области он отучился в летной школе. Михаил был очень красивым, видным парнем спортивного телосложения. И радченские девчата на него засматривались, - продолжила рассказывать Ольга Петровна. - Дружила я с одной женщиной - Ксенией Семеновной Шахуновой, она часто ходила ко мне, и рассказывала о своей жизни. Ксения Семеновна и призналась как-то мне: «Любовь у нас была с Михаилом! Очень я его любила!». Разлучила их проклятая война.

Под крымскими звёздами

С августа сорок первого Михаил Шахунов воюет в Действующей армии. А с мая 1942 года – в авиации дальнего действия (АДД), в 325-м бомбардировочном авиационном полку (325-м БАП). Полк был оснащен «небесными тихоходами» – бомбардировщиками ТБ-3. На момент начала войны эти огромные четырёхмоторные самолеты уже считались устаревшими, и уступали немецким бомбардировщикам по своим характеристикам, прежде всего, скоростным. На таких воздушных кораблях и пришлось летать стрелку-радисту Михаилу Шахунову.

Основная задача стрелка-радиста – бесперебойное обеспечение самолета радиосвязью. Свою радиостанцию Михаил знал на «отлично», по его вине не было случаев «отказа материальной части и отсутствия связи при выполнении боевых заданий».

Огнём из крупнокалиберного (12,7 мм) авиационного пулемета системы Березина Михаил помогал воздушным стрелкам экипажа отбивать атаки вражеских самолетов, а также обстреливать наземные объекты противника. Так, 1 мая сорок второго при выполнении боевого задания по бомбёжке скопления войск противника в районе города Старая Русса он огнем своего пулемета «потушил» три прожектора, и вместе с воздушными стрелками экипажа отбил атаку налетевших немецких истребителей.

А 6 июня 1942 года, возвращаясь с боевого задания, обнаружил автоколонну противника и обстрелял ее из пулемета, в результате чего фашисты не досчитались трёх автомашин.

С мая 1942 года 325-й БАП использовался командованием АДД для снабжения крымских партизан.

Летчики на парашютах ночью сбрасывали партизанам боеприпасы и продовольствие.

А вот решить проблему вывоза больных и раненых на Большую землю оказалось очень сложно — небольшие самолеты-»кукурузники» других авиационных соединений не могли взять в обратный путь много раненых, а большегрузные самолеты ТБ-3 слишком рискованно было сажать на небольшие площадки. Но командир одного из экипажей, Фёдор Андреевич Жмуров, твёрдо решил попробовать посадить свой воздушный корабль на один из партизанских аэродромов и вывезти сколько возможно раненых. В состав экипажа вошёл и стрелок-радист Михаил Шахунов.


Михаил Шахунов

В ночь с 21 на 22 июля 1942 года «небесный тихоход» ТБ-3 оторвался от аэродрома и взял курс на полуостров. Вот как описывает случившееся в ту ночь Иван Гаврилович Генов, один из руководителей партизанского движения Крыма, в своей книге «Дневник партизана»:

«22 июля 1942 г. ночью на одну из наших площадок прибыл самолет. Экипаж блестяще посадил большегрузную машину. Началась посадка раненых и больных. Руководил ею старший бортмеханик Михаил Мац. С болью в душе глядел он на своих «пассажиров», которых на руках вносили внутрь самолета.

— Достаточно, — сказал ему командир корабля Жмуров. — Посадили 22 человека. Больше нельзя... Перегрузимся...

Мац понимал это, но невозможно было выдержать обращенных к нему молящих взглядов измученных недугом людей. Посадка продолжалась. Загрузили кабины штурмана и стрелка-радиста, задние и передние плоскостные переходы, проходы между отсеками бомболюков.

Вдруг послышался крик: «Немцы! Немцы!»

Вскоре донеслись звуки автоматных очередей.

— Приготовиться к взлету! — отдал команду Жмуров.

Костры, которые горели при посадке, уже погасли. В суматохе их оставили без пригляда.

— Куда лететь? — спросил пилот Маца. — Кругом темь. Ничего не видно.

— Сейчас спрошу, — ответил Мац.

Встреченный им партизан показал направление, предупредив:

— Держитесь правее. Влево — скала.

Взревели мощные моторы. Колеса плавно покатились по земле. Самолет уже поднимался в воздух, как вдруг страшный удар потряс машину — левым колесом задели скалу. Машину удалось посадить. Это сделал Жмуров, хотя у него были перебиты обе ноги. Экипаж своими силами вынес партизан. В это время появился командир района Иван Кураков.

— Фрицы совсем рядом, — сказал он, — самолет надо сжечь!

Жаль было машину, но иного выхода не оставалось».

Михаил Шахунов снял с самолета рацию, а воздушные стрелки – всё вооружение. Через минуту гигантский костер запылал в крымских горах. С болью смотрел Михаил Шахунов на пылающие останки своего воздушного корабля.

- Что теперь нас ждёт?

Из тяжелых раздумий лётчиков вывели звуки пулеметных и автоматных очередей. Враги были на подходе.

Так началась партизанская жизнь Михаила Шахунова, полная опасностей и лишений.

Снятые с самолета пулеметы уже очень скоро пригодились партизанам. После падения Севастополя 4 июля 1942 года немецкое командование решило уничтожить отряды крымских партизан. Освободившиеся от боёв в Крыму две немецкие дивизии и горно-стрелковая бригада получили задачу – двигаться в район Керчи и по пути прочесать лес от Севастополя до Феодосии, и, таким образом, очистить тыл от партизан. 24 июля ровно в 8.00 началось наступление.

Партизаны идут на задание

Командир одного из отрядов Иван Юрьев сделал в тот жаркий день такие записи в своём дневнике: «8.00. В бой вступили все наши боевые группы. Противник наступает со всех сторон... 8.30. Отбиваем уже третью атаку. Потери у немцев огромные, но они идут, как ошалелые. Держись, «курилка», это еще только начало. 9.30. Более двухсот солдат бросил противник против группы Яши Крыма. Партизаны пустили в ход пулемет, снятый с самолета. Это так ошеломило немцев, что они бросились бежать, устилая землю своими трупами. 10.00. Отбили пятую атаку. Особенно хорошо идут дела в группе Гриши Рыженко. Здесь немцы залегли. Офицер пытался поднять своих солдат и даже охрип от крика. Его «успокоил» Рыженко, прошив очередью из своего ручного пулемета. 11.00. Обстановка осложняется. Противник обложил нашу высоту со всех сторон. Но партизаны дают ему жару. Пропуская вражеских солдат, то та, то другая наша группа обрушивает на них огонь с тыла. Молодцы, ребята! 15.00. Все еще держимся. Отбили восьмую атаку...»
 (Продолжение.) 

Семьдесят один день пробыл Михаил Шахунов в партизанском отряде. Вместе с партизанами участвовал в боевых операциях. На его личном счету — десять убитых фашистов.

Большой проблемой для партизан стало отсутствие еды. Вместе со всеми голодали и летчики жмуровского экипажа. Иван Генов вспоминал: «28 июля 1942 г. Потеря баз сказывается. Мы перешли на «подножный» корм. Щавель, крапива и дикий лук — наша единственная еда.

На получение продовольственной помощи с Большой земли надежд мало. Самолеты не летают.

4 августа 1942 г. Мы сидели под большим буком, когда мимо нас два бойца провели под руки своего товарища.

— Ранен? — спросил я. Партизаны не ответили. Только один из них как-то безнадежно махнул рукой.

— Отощал, — сказал сидевший возле меня Кураков. — Результат хронического недоедания. Таких в каждом отряде 10-20 человек. Они уже не могут передвигаться самостоятельно. Если нам в ближайшее время не подбросят продуктов с Большой земли, костлявая рука голода всех передушит».

У партизан оставался только один выход из создавшегося непростого положения: с оружием в руках добывать продовольствие у противника и местных предателей. Для этого в каждом отряде формировались специальные «интендантские» группы из добровольцевпартизан. В состав одной из таких групп вошёл и наш земляк Михаил Шахунов. На его счету и несколько самостоятельных операций по доставке так необходимого партизанам продовольствия. До момента вывоза из отряда партизан 2-го района Михаил вёл себя мужественно, и командование партизанского движения Крыма составило о нем хороший отзыв.

Когда через год, в августе 1943 года, командование 325-го БАП представляло Михаила к ордену Красного Знамени, в наградном листе были отмечены и его партизанские подвиги.

Всего Шахунов до представления к высокой награде совершил 14 боевых вылетов по доставке боеприпасов и продовольствия крымским партизанам, за что получил грамоту от имени Президиума Верховного Совета Крымской АССР.


Крымские партизаны идут на боевое задание. Фото из Госархива Республики Крым

Вывезли Шахунова и его товарищей на Большую землю однополчане - летчики 325-го БАП. Заместитель командира эскадрильи капитан Георгий Васильевич Помазков с 11-го по 16 сентября 1942 года на своём ТБ-3 каждую ночь из Адлера летал к партизанам, но садиться не рисковал, помня о печальной судьбе самолета Фёдора Жмурова. Продовольствие сбрасывали на парашютах. Жизни многих партизан были спасены благодаря Помазкову. Впервые за 50 дней партизаны поели хлеб. Но оставались раненые, которых надо было срочно вывезти.

325-й БАП улетел под Сталинград, но четыре самолета в последнюю минуту удалось выпросить у члена Военного совета фронта Лазаря Кагановича, и они задержались в Адлере.

Один из самолетов был более поздней модификации, командовал экипажем лейтенант Николай Павлович Маляров. Именно этот самолет ТБ-3ФРН решили сажать на партизанском аэродроме, и 27 сентября 1942 года к партизанам прилетал самолет У-2 с штурманом 325-го БАП Николаем Семеновичем Фетисовым на борту.

Руководители партизан встретили гостя холодно:

— Какова цель вашего прилета?

— Посмотреть площадку.

— Смотрели ее не раз, а что толку? Кормите обещаниями, а столько раненых скопилось. Катаетесь зря, только место в самолете занимаете!

Фетисов спокойно выслушал упрёки и объяснил, что капитан Помазков решил посадить ТБ-З ФРН. На этом воздушном корабле легче будет взлететь с горной площадки.

- В случае нормальной погоды ждите нас 29-го в 21.30, - сказал на прощание Николай Фетисов.

Наступило долгожданное 29 сентября. Когда стрелки часов показали 21.25, послышался слабый гул, и в небе мигнули навигационные огни. Аэродромная команда партизан зажгла костры. Экипаж сбросил гондолы с грузом, и на земле возникло тоскливое предчувствие, что и сегодня посадки не будет. Маляров повел самолет на север, оставляя за собой линию горевших на площадке костров. За его спиной появился капитан Помазков и тронул Малярова за плечо. Тот уступил ему место.

Сделав разворот, самолет пошел на новый заход, уже ориентируясь на огненную дорожку костров. Все, казалось, шло хорошо. ТБ-3 уже катился под небольшой уклон, покачиваясь на неровностях, и перед самой остановкой вдруг содрогнулся и замер, накренившись на правое крыло. Выключены все моторы, и наступила тишина.

Штурман Фетисов взял с собой группу партизан, и они начали выгрузку продовольствия.

Вскоре возник человек в комбинезоне — борттехник Сугробов и что-то шепнул Помазкову на ухо. Тот сразу же направился к самолету.

— Камнем покрышку пробило! — указал он на дыру с кулак в покрышке. Помазков сунул руку в отверстие, и она ушла туда по локоть.

— Запасная покрышка в Адлере есть? — поинтересовался Помазков, но Сугробов отрицательно покачал головой.

— Машину здесь на пару суток оставить можно? — обратился он к партизанам.

— Ни в коем случае! Уже завтра здесь будут каратели!

Оставалось два выхода: либо сжечь самолет, либо попытаться взлететь. Летчик повернулся к Сугробову:

— Как думаешь, Егорыч, на ободе оторвемся?

— Посадки на одном колесе бывали, а вот про взлет слышать не приходилось…

Помазков обернулся к Малярову:

– Может, удастся при разбеге поставить машину на одно колесо элеронами?

— А левое крыло подзагрузить! — добавил Фетисов.

— Сколько человек сможем загрузить в левое крыло?

— Человек двадцать…

Лететь согласилось 23 человека, в том числе и Михаил Шахунов. Помазков с Маляровым заняли прежние места.

— Николай, — сказал Помазков, — будем взлетать «дуэтом»: ты жми на педали и поднимай хвост, а я буду ставить самолет на левое колесо и «играть» газами.

Когда промелькнули последние костры, и корабль погрузился во мрак ночи, единственным ориентиром оказалась висевшая над горой крупная звезда. Прерывать полет уже было поздно, и Помазков включил форсаж всем четырем моторам. Они неистово взревели, из патрубков посыпались искры, летчиков начало заметно вдавливать в сиденья, и тогда они взяли штурвалы на себя — корабль взмыл и на некоторое время вроде бы завис, покачиваясь с крыла на крыло.

В это время Фетисов выпустил ракету, и летчики увидели за бортом черный провал — самолет летел! Маляров почувствовал, как у него по спине побежала струйка холодного пота, а Помазков освободил руку от перчатки и перекрестился.

Когда самолет делал круг, от него отвалилась изжеванная покрышка. Уже над Чёрным морем отказал один из моторов. Но Помазков нашел силы привести корабль на адлерский аэродром и посадить ночью на одно колесо. Партизанская «командировка» Михаила Шахунова благополучно завершилась.

В экипаже капитана Ганюшкина После Крыма Михаил Шахунов вернулся в родной 325-й БАП. Определили его в экипаж орденоносца Николая Саввича Ганюшкина.

О мастерстве и удачливости командира воздушного корабля в полку ходили легенды. Так, в мае 1942 года экипаж, в котором летал Ганюшкин, после выполнения задания возвращался на свой аэродром. День был пасмурный. Небо затянуло плотной серой облачной массой. ТБ-3 спокойно шел на высоте 100 метров над Таманским побережьем. И вдруг из облаков выскочили три фашистских истребителя.

Пользуясь внезапностью, «фокке-вульфы» подожгли ТБ-3 и тут же снова скрылись в облаках. Только благодаря высокому летному мастерству и большой выдержке командира корабля горящую машину удалось посадить на береговую черту.

14 июля 1942 года, возвращаясь после бомбёжки важного для гитлеровцев завода в Мариуполе, Ганюшкина атаковали два «мессершмита» над Керченским проливом. Первые атаки были успешно отражены воздушными стрелками. Но кончились патроны, и фашистские истребители подошли вплотную, открыли огонь из пулеметов и пушек на поражение.

ТБ-3 загорелся, и экипажу пришлось прыгать с парашютами. Всю ночь шестеро летчиков плавали в волнах Азовского моря. Утром их подобрал советский рыболовный баркас и доставил к своим.

 (Продолжение тут http://mboguchar.ru/blog/pobed...5-05-14-70 ). 

Источник: газета «Коммуна», №№ 49-50 (26438-26439) | Пятница, 8 мая 2015 года. http://www.communa.ru/news_vrn...id=3229330

скопированно:

http://mboguchar.ru/blog/pobed...5-05-08-69

статья http://voenspez.ru/index.php?topic=358.220

Яман Таш.
партизаны.
Е.Б. Мельничук
https://www.youtube.com/watch?v=AWZO3vMs_eQ

Nassstle написал:

[q]

>> Ответ на сообщение пользователя натальяА от 24 июля 2019 23:48
Добрый день! Недавно узнала, что по ветке мужа есть Скрипниченко Людмила «Лесная» и её муж. Книга её дочери Галины очень интересная и с приложенными документами из архива. Эта книга оказалась ключом для открытия другой дверей по генеалогическому древу. Находка

[/q]

очень приятно знать, что копии публикаций находят свои корни!
очень тяжелая судьба у Скрипниченко!
память будет жить в наших сердцах !

Воспоминания об отряде комиссара Северного соединения Н. Д. Лугового и отрывок из книги «Заметки краеведа» Осиповых В.М. и Т.К.
Об одном эпизоде из истории отряда узнаем из воспоминаний комиссара Северного соединения Н.Д. Лугового:

«С осени 1942 г. разведчики 6 отряда Леонид Хавриенко, Игнат Меркулов и Сандро Чачхиани находились без связи с 2 сектором, были в Старокрымских и Зуйских лесах. Перезимовали. Без помощи с Большой земли. Без подбросок продуктов питания и боеприпасов из главного партизанского штаба. Как им это удалось, представить трудно. Только в марте 1943 года они наконец-то попали в центральный штаб партизан Крыма.

25 марта 1943 года. В штабе сектора – Хавриенко Леонид Павлович и
Меркулов Игнат Иванович, люди с того света. Объятия, поцелуи, расспросы и рассказы. Пять месяцев две их разведгруппы действовали в абсолютном отрыве от своего 6-го отряда, а у нас числились без вести пропавшими.

Было так. Они задержались в разведрейде, а когда вернулись в старокрымские леса, то отряда своего не нашли – ушел в Зуйские леса. Перешли сюда, на Яман-Таш, но и тут не нашли партизан – все мы ушли в Заповедник. Что делать? Куда подаваться? Решили так: группы объединить, возвратиться в обжитой район старокрымских лесов, покрепче связаться с местным населением, жить и действовать самостоятельно.

Так началась жизнь горстки партизан – 11 человек. Вдали от отрядов. Связи с селами удались, через них вышли и на Феодосию, вступили в контакт с большой подпольной организацией города, руководила которой Нина Михайловна Листовничая.

За пять месяцев группа Хавриенко и Меркулова приняла сорок два человека нового пополнения, выросла, по сути дела, в целый отряд. Возглавляет его Сандро Чачхиани, за командира правит и за комиссара. Перезимовали, послали Хавриенко и Меркулова искать свой 6-й отряд (командир Иван Степанович Мокроус и комиссар Степан Андреевич Позывай). И вот они у нас.

С ними пришел представитель феодосийской подпольной организации Захар Беляев. Он вручил штабу рапорт-доклад о работе организации, план Феодосии с нанесенными на него военными объектами, пачку писем, содержащих ценные сведения разведывательного характера. Так усилиями партизанских разведчиков была открыта борющаяся Феодосия. Мы высоко оценили эту их работу, отметив её специальным приказом (№32 от 27 марта 1943 г.). В документе говорится:

«Объявляю благодарность всем бойцам, командирам и политработникам отряда, и особенно лейтенанту Хавриенко, сержанту Чачхиани, санинструктору Меркулову, старшему лейтенанту Ходжаеву и уполномоченному особого отдела Сизасу, отличившимся своей инициативой, смелостью и находчивостью при выполнении боевого задания, что позволило пополнить ряды бойцов прибывшими гражданами и наладить продовольственное снабжение отряда с помощью сочувствовавшего населения.

Командир отрядов 2-го сектора капитан И. Кураков,
Комиссар батальона Н. Луговой».Мужество Сандро Чачхиани было испытано в Феодосийском десанте в декабре 1941 г. Вырвавшись из окружения под Старым Крымом, он с группой товарищей встретились с партизанами Феодосийского отряда Мокроуса и влились в него.

Довелось Сандро выдержать и особое испытание. Однажды вместе с партизанами Крихтенко, Безносенко, Меркуловым он был в далеком разведывательном рейде. Вернулись, а лагерь пуст. "Ушли в зуйские места",- говорилось в записке, оставленной в условленном месте. Но в зуйских лесах они никого не нашли. Яман-Ташская стоянка разгромлена, шалаши сожжены. Вокруг снег густо истоптан, местами окроплен кровью. Серели трупы карателей.

Пришлось вернуться в знакомые старокрымские леса. Лишь через четыре месяца в апреле 1943 г. вернулся сюда шестой отряд Мокроуса. А за это время четверкой отважных уже был создан по сути дела новый партизанский отряд численностью в 60 человек. Они имели прочные связи с подпольщиками Феодосии, Старого Крыма и окружающих сел.

«Заметки краеведа» Осиповы В.М. и Т.К.
https://vk.com/@grin_housemuse...neniya-n-d