БИБЛИОТЕКА. КНИГИ О ГЕНЕАЛОГИИ, ИСТОРИИ ГОРЯЧЕГО КЛЮЧА,

https://felicina.ru/nauka/kolonny-hrama-ahilla/

«КОЛОННЫ ХРАМА АХИЛЛА».
Мраморные колонны, обнаруженные П.А. Дюбрюксом в начале XIX в. у северо-западной оконечности Таманского п-ва. К вопросу об их дальнейшей судьбе и современном местонахождении.

Находка Поля Дебрюкса.

«Колонны храма Ахилла» или как их еще можно называть по имени первооткрывателя – «колонны Дюбрюкса», давно занимают умы исследователей археологических памятников Таманского п-ва [Блаватский, 1985. С. 221; Агбунов, 1987. С. 99; Античное наследие…, 2010. С. 38-40, 48, 49]. Обнаружены они были в 1822 г. Полем Дюбрюксом недалеко от восточного побережья косы Чушка (в то время – коса Северная), ближе к ее южному окончанию. Шесть колонн лежали на дне моря, примерно в километре от берега (вероятно на острове, со временем постепенно затопленным), на глубине одного аршина (71,12 см) и были видны при спокойном море и прозрачной воде. Место это он обозначил на своей карте (ил. 1), снабдив комментарием на французском языке [Дюбрюкс, 2010. Т. II. С. 21, 22. Рис. 40; Тункина, 2002. Рис. 45]. Через несколько десятилетий К.К. Герц и М.О. Поночевный, особо не вдаваясь в подробности, повторили его сообщение и просто перенесли точку, где якобы находились колонны, с опубликованной в IV т. ЗООИД за 1858 г. [Дюбрюкс, 1858. Табл. I] уже с русским переводом карты Дюбрюкса (ил. 2), на свои карты, которые были изданы – Поночевного (ил. 3) в 1891 г., а Герца (ил. 4) в 1898 г. [Герц, 1870. С. 39, 114, 115; Поночевный, 1891. С. 26; Герц, 1898. С. 144, 145].

Из недавно вышедшего полного варианта записок Дюбрюкса можно понять, что колонны все-таки первый обнаружил не он, а вот название, связанное с «храмом Ахилла» появилось благодаря ему. Вот что он писал в 1833 г.: «Несколько лет тому назад против Еникале на версту за косой, известной под названием Северная коса, обнаружили шесть мраморных колонн; колонны могли бы принадлежать храму Ахилла, и в этом месте должны бы быть очень интересные мраморы и надписи, но мои средства не позволяют мне ни отыскать их, ни посещать противоположный берег…» [Дюбрюкс, 2010. Т. I. С. 279]. Дюбрюкс, локализовал Ахиллий Страбона несколько севернее основания косы, а сам храм, одновременно выполнявший функции маяка, на самой косе, или недалеко от нее – на одном из островов [Тункина, 2002. С. 382].

Ни Герц, ни Поночевный не знали, что в сентябре 1853 г. по распоряжению Новороссийского генерал-губернатора графа М.С. Воронцова подполковник корпуса военных топографов Рябов и архитекторский помощник Шмаков под личным наблюдением начальника Черноморской береговой линии вице-адмирала Л.М. Серебрякова, выполняли в течении трех недель специальное задание в поисках древних памятников, в свое время обследованных Дюбрюксом. Ими была составлена карта (ил. 5) Керченского п-ва и побережья Северной косы с обозначением всех найденных, из ранее зафиксированных Дюбрюксом, артефактов. [Дюбрюкс, 2010. Т. II. С. 27. Рис. 47]. Но никаких следов мраморных колонн так и не удалось обнаружить.

Казаки – археологи.

Отсюда можно сделать предположение, что колонны к тому времени были подняты, тем более, что такие попытки были сразу же после их обнаружения. Так капитан-лейтенант 36-го флотского экипажа Черноморского флота А.Г. Бибиков, занимавший в то время должность смотрителя Керченского адмиралтейства, в 1823 и 1824 гг. пробовал вытащить одну из колонн, но из-за недостатка средств, вынужден был отказаться от этой мысли [Дюбрюкс, 2010. Т. I. С. 84; Тункина 2002. С. 382; Герц, 1870. С. 115]. Но то, что не получилось у Бибикова, возможно могло получиться у руководства Черноморского казачьего войска. Известно, что по распоряжению командующего (с 1822 г.) войском генерал-майора М.Г. Власова в 1824 г., в Тамани, близ старой турецкой крепости, проводились раскопки, а сам атаман Г.К. Матвеев, проявлявший большой интерес к древностям, примерно в это же время, пытался раскапывать курганы близ ст. Сенной [Тункина, 2002. С. 578, 579]. Для казаков было вполне реально провести тогда же операцию по подъему колонн, так как, несмотря на расформирование казачьей флотилии в 1809 г., на войске была обязанность содержать переправу через Керченский пролив, и поэтому в Тамани находилось несколько войсковых транспортных судов [Попко, 1872. С. 24; Короленко, 1874. С. 75, 76]. Кроме того, у Черноморского войска уже был опыт проведения подводных работ по подъему тяжелых предметов. За тридцать лет, до этого, еще в самом начале переселения, во время шторма зимой 1793 г., у Косы Южной (сейчас коса Тузла) затонуло 11 войсковых судов вместе с пушками. Вскоре, все суда казаками были подняты. Подняли и все затонувшие орудия, причем кроме 3-фунтовых и 6-фунтовых, там возможно были 12-фунтовая (около 1400 кг) и 20-фунтовая (более 2 т) пушки [Кирюшин, Фролов, 2006. С. 120]. Еще косвенным подтверждением того, что колонны, возможно, подняли казаки, а не керченские власти, служит, то, что Дюбрюкс, в 1833 г. описывая свои прошлые исследования, считал, что они еще на дне моря.

Покровская церковь – хранилище древностей.

Если бы колонны все-таки удалось тогда поднять, то они должны были находиться в ограде церкви Покрова Святой Богородицы в Тамани, так как, еще с конца XVIII в., по сложившемуся порядку, все найденные на Таманском полуострове древности, свозились к Покровской церкви, вплоть до 1826 г., когда был открыт Керченский музей и после этого все найденное на Тамани, стали отправлять туда [Тункина, 2002. С. 78].

В 1799 г. церковь посетил один из русских путешественников П.И. Сумароков. В своем сочинении «Досуги крымского судьи», изданном в Москве и Санкт-Петербурге, он зафиксировал следующие древние предметы: «у стен церкви льва белого мрамора с отломанными ногами, две капители из белого мрамора с арабесковыми выпуклостями и известный камень князя Глеба» [Юргевич, 1886. С. 31, 36]. В августе 1803 г. памятники, находящиеся в ограде церкви осмотрел знаменитый архитектор Н.А. Львов. В своей дорожной тетради он приводит их подробное описание с рисунками и указанием размеров. В то время там находились: Тмутараканский камень, беломраморные львы (количество не указано), «мрамор времен греческих гегемоний» с надписью и барельефом «в виде двух крылатых гениев с лавровыми венками в руках», обломок античной статуи – половина торса воина «в латах и одеянии», две «генуэзские капители». Из колонн был только один обломок, на котором архитектор высек надпись в честь находки Тмутараканского камня [Тункина, 2002. С. 561]. Ни о каких целых колоннах ни Сумароков, ни Львов не сообщают, и это, впрочем, не удивительно так, как еще в 1796 г. известный натуралист Ф.К. Маршал фон Биберштейн в результате своих тщательных исследований констатировал, что « на Таманском полуострове совершенно не встречается никаких древних руин и крупных фрагментов древней архитектуры» [Тункина, 2002. С. 565]. Хранитель Эрмитажа Е.Е. Келлер, посетивший Тамань в августе-сентябре 1804 г., также отмечал крайне незначительное количество найденных там мраморных произведений [Тункина, 2002. С. 570].

Известно, что в 1820 г. Дюбрюкс совершил поездку в Тамань и снял копии с надписей на памятниках, хранившихся в Покровской церкви [Дюбрюкс, 2010. Т. I. С. 83; Тункина, 2002. С. 152]. Если бы в тот момент там находились какие-либо колонны, он обязательно их упомянул бы в своих записках. Через год, в 1821 г., Келлер при своем повторном визите, был возмущен тем, что памятники до сих пор находятся под открытым небом и по его распоряжению, с согласия священника, в начале сентября все артефакты занесли в церковь десять матросов с судна «Лаокоон» [Тункина, 2002. С. 570]. Учитывая вес колонн, это довольно сомнительно и следовательно, на тот момент их там не было. Но уже в 1825 г. П.П. Свиньин, посетивший Покровскую церковь и оставивший подробный перечень древностей, среди прежних памятников (из беломраморных львов остался только один) упоминает шесть мраморных колонн: три обломка, не указывая их размеры и три мраморные колонны «по 4 аршина» [Тункина, 2002. С. 561]. Откуда были привезены эти шесть колонн, Свиньин не сообщает, но известный историк Кубанского казачьего войска П.П. Короленко, в одной из своих монографий, упоминая древние памятники, хранящиеся возле таманской Покровской церкви, пишет, что «мраморные столбы были найдены при береге Ениколя» [Короленко, 1874. С. 43]. Если это так, и это действительно колонны, которые видел в море Дюбрюкс, то, скорее всего, подняты и доставлены в Тамань они были в 1824 г.

След колонн в документах из краевого архива.

В Государственном архиве Краснодарского края хранятся два дела, с привлечением документов которых, можно проследить дальнейшую судьбу этих шести колонн. В конце 1830 г. керчь-еникольский градоначальник князь З.С. Херхеулидзев обратился с ходатайством к атаману Черноморского войска Н.С. Завадовскому о передаче в Керченский музей всех древних памятников, находящихся при Покровской церкви в Тамани [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1156. Л. 1; Тункина, 2002. С. 578]. Завязалась длительная переписка и по прошедшии почти трех лет 15 сентября 1834 г. было получено разрешение атамана, но с оговоркой, что подлежат отправке все памятники, кроме мраморных колонн без надписей, ибо последние составляют принадлежность церкви и внесены в реестр ее имущества [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1156. Л. 16, 17, 23; Тункина, 2002. С. 578]. Уже 19 октября было получено письмо архиепископа Новочеркасского Афанасия с указом приходскому священнику таманской церкви о выдаче памятников кроме вышеупомянутых колонн [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1156. Л. 29]. Наконец, еще через несколько месяцев, в июле 1835 г. директор Керченского музея А.Б. Ашик по распоряжению Херхеулидзева на судне «Шалун» прибыл в Тамань и перевез в Керчь девять каменных памятников с древними надписями, а также еще двадцать экземпляров других древностей [Тункина, 2002. С. 578]. Колонны же, по-прежнему остались храниться во дворе церкви. Кстати, интересно, что Ашик, на своей карте Боспора Киммерийского, изданной через некоторое время, в районе косы Северной, не показывает никаких мраморных колонн [Дюбрюкс, 2010. Т. II. С. 25. Рис. 45].

В сентябре 1847 г. на этот раз Одесское общество истории и древностей обратилось к исполняющему должность наказного атамана Черноморского войска генерал-майору Г.А. Рашпилю, с просьбой о передаче из ведения Духовного ведомства еще остававшихся при церкви древних памятников в Одесский музей [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1836. Л. 1, 2; Тункина, 2002. С. 582]. В ответ был получен решительный отказ, который Рашпиль мотивировал тем, что войско с момента переселения на Тамань охраняло древности «в виде благочестивого обета» как памятники древнего христианства и, кроме того, многие памятники, найденные на своих землях, войско уже «уступило Керченскому музеуму и другим палеологическим учреждениям и частным антиквариям» [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1836. Л. 6, 7; Тункина, 2002. С. 582]. В письме Рашпиль также упомянул, что древности из таманской церкви будут использованы для украшения нового войскового собора, который предполагалось построить в Екатеринодаре [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1836. Л. 7]. Из рапорта Таманского окружного начальника от 14 декабря 1847 г. видно, что на тот момент в ограде церкви находились: « колонн или столбиков длины каждый по 4 аршина – три; тумб, кои полагаются на эти колонны – шесть; таковых же колонн в 2 ¼ аршина – две, на одной из которых выбиты солнечные часы; один столбик – в 1 ½ аршина; два небольших куска» [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1836. Л. 3]. Под тумбами, скорее всего, подразумевались капители.

Византийские мраморные колонны – как декор нового войскового собора.

Из архивных документов явствует, что в начале 1848 г. Рашпиль поручил войсковому архитектору есаулу Е.Д. Чернику выяснить, могут ли пригодиться мраморные колонны при постройке Александро-Невского собора. В своем рапорте от 1 февраля 1848 г. Черник доложил, что «не может определенно сказать об употреблении колонн», но предложил доставить их в Екатеринодар и «по соображению на месте дать им назначение» [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1836. Л. 4, 5]. 14 мая 1848 г. Тамань посетил археолог А.С. Фиркович и по его словам, и колонны, и капители находились еще на месте, около церкви [Фиркович, 1857. С. 372]. И хотя, в дальнейшем от использования колонн при строительстве собора, судя по всему, решили отказаться, часть памятников, как удалось выяснить, все-таки была вывезена в Екатеринодар.

В июне 1908 г., совершая поездку по Таманскому п-ву, Покровскую церковь посетил директор Кубанского войскового музея К.Т. Живило, где обнаружил четыре колонны и две капители. Он также выяснил, что две колонны и одна капитель в 1852 г. отвезены через Темрюк в Екатеринодар и сложены во дворе бывшего сыскного начальника Гукова. Судьба еще трех капителей осталась неизвестной. Сразу же после возвращения в Екатеринодар, при осмотре двора Гукова, Живило обнаружил только одну колонну с капителью, договорился о передаче артефактов в музей и узнал, что следы второй колонны теряются в районе Горячего Ключа, куда ее когда-то перевез сын Гукова [Живило, 1909. С. 6, 12, 13; Кубанский Сборник, 1909. Т. XIV. С. 479, 484, 485].

В настоящее время четыре оставшиеся в Тамани колонны и одна капитель (судьба второй неизвестна) находятся в экспозиции Таманского археологического музея (в атриуме), куда они были перенесены в 80-е гг. прошлого века во время создания нового археологического музейного комплекса. Это три целые колонны «по четыре аршина» (у № 1 немного отбит верхний край), один из двух обломков «в 2 ¼ аршина» и одна резная капитель (слева на право № 1 – 4, ил. 6, 7). Их размеры и примерный вес следующие:

№ 1. Н-259 см, D-36 см; 830 кг

№ 2. Н-293 см, D-46 см; 1350 кг

№ 3. Н-278 см, D-38 см; 870 кг Н капители-42 см; 120 кг

№ 4. Н-174 см, D-40 см; 600 кг

…….Интересно, что в отличие от Дюбрюкса, у генерала Рашпиля эти колонны ассоциировались с раннехристианским храмом, а не древнегреческим, в чем он действительно не ошибся. Судя по аналогиям, а также по белому проконесскому мрамору, из которого они сделаны, колонны, скорее всего, относятся к середине VI в., ко времени византийского императора Юстиниана I (527–565 гг.), при котором активное строительство осуществлялось, не только в крупных центральных городах, но и на периферии империи [Домбровский, 1963. С. 77]. Именно тогда христианские храмы впервые начали появляться по обе стороны пролива [Гайдукевич, 1940. С. 201, 202; Якобсон, 1958. С. 12, 540; Зубарь 1999. С. 293]. Причем, характерным признаком провинциальных небольших трехнефных шестиколонных базилик, являлось расположение в одной анфиладе колонн разного размера [Православная энциклопедия, 2001. Т. IV. С. 266, 267; Т. VIII. С. 279, 282, 288-290]. Кроме того, по косвенным данным всех источников, можно сделать вывод, что «колонны Дюбрюкса» были цельными, что, более присуще, византийским, а не античным, которые наверняка состояли бы из нескольких барабанов.

Пятая колонна, благодаря хлопотам Живило, находится в лапидарии (№ 78) КГИАМЗ им. Е.Д. Фелицына (ил. 8). Это самый малый обломок «в 1 ½ аршина», его размеры и примерный вес следующие: № 5. Н-114 см, D-31 см; 110 кг. Здесь же находится и мраморная резная капитель: Н-37 см, D-36 см; 115 кг (ил. 9). Судя по диаметру, она могла принадлежать колонне №1. Что касается шестой колонны – «в 2 ¼ аршина, с выбитыми солнечными часами», то с ней связана почти детективная история.

Таинственная история шестой мраморной колонны.

Точно неизвестно когда, после 1852 г., сын Гукова отвез колонну в Горячий Ключ, но в 60-х гг. XIX в. там вдруг появляется старинный памятник в виде обломка мраморной колонны с турецкой надписью, датируемой началом XVIII в. и прославляющей легендарного адыгского князя. Его внешний вид и некоторые особенности, в частности, выбитые на нем солнечные часы, а также размеры, были до такой степени идентичны пропавшей в районе Горячего Ключа шестой таманской колонне, что невольно возникла мысль о фальсификации [Султан Довлет-Гирей, 1909. С. 91, 92; Лавров, 1968. С. 47, 48].

Предыстория появления этого артефакта такова. На землях в районе рек Афипс и Псекупс, ранее занимаемых адыгским племенем абадзехов, в 1864 г. был расквартирован Псекупский полк Кубанского казачьего войска. Рядом находилось адыгское племя бжедугов, которое осталось на своих местах, во главе с князем Тарханом Хаджимуковым, принявшим российское подданство после окончания Кавказской войны. На заброшенном абадзехском кладбище сохранились старинные памятники, и с целью их сохранения, командир Псекупского п-ка полковник И.Д. Попко – известный военный историк, приказал перенести их к штабу в ст. Ключевой. Среди надгробий, в основной своей массе типичных, с характерной чалмой в навершии, был и фрагмент мраморной колонны высотой от двух с четвертью до двух с половиной аршин, с надписью на турецком языке, из которой следовало, что бжедугский князь Айтеч, совершивший паломничество в Мекку, потерял верного слугу Лакшока, внезапно умершего в Сирии, и в его честь он сделал этот памятник в месяц шаввал 1122 г. хиджры (1710 г.). Здесь, среди раритетов полкового музея, памятник находился примерно до 70-х гг. XIX в. [Каменев, 1867; Лавров, 1968. С. 47, 121].

По свидетельству археолога В.М. Сысоева в 1892 г. колонна была уже не в Ключевой, а стояла, вкопанная в землю в курортном местечке Горячий Ключ, недалеко от лечебных ванн [Лавров, 1968. С. 47]. Местный краевед Султан Довлет-Гирей, опубликовавший этот памятник в «Известиях ОЛИКО» за 1909 г., приводит его фотографию (ил. 10), на которой видно, что к тому времени колонна, была уже вмонтирована в центр круглого бетонного постамента с тремя ступенями и являлась достопримечательностью курорта [Султан Довлет-Гирей, 1909. С. 93]. Через год, в 1910 г. были опубликованы посмертные записки, сына князя Тархана Хаджимукова – князя Темтеча Тархановича (Николая Николаевича, после крещения в 1874 г.) Хаджимукова (1848-1907 гг.), в которых он описывает деяния своего легендарного предка Айтеча, родоначальника князей Хаджимуковых. Так, после возвращения из Мекки тот получил титул Хаджи, дети его стали именоваться Хаджи-мук, что значит сын известного Хаджи – паломника и отсюда возникла фамилия Хаджимуковых. В частности, о мраморной колонне, Н.Н. Хаджимуков пишет, что оказывается, она была привезена Айтечем из Сирии, через которую проходил обратный путь паломников [Хаджимуков, 1910. С. 35, 37, 47-50]. Учитывая вес колонны, это уже кажется маловероятным, как, впрочем, и вся история, придуманная для подтверждения своего древнего княжеского достоинства, и конечно жаль, что замечательный этнограф Л.И. Лавров, исследовавший этот эпиграфический памятник в 1959 г., принял его за подлинный [Лавров, 1968. С. 47, 48, 121].

На самом деле, скорее всего, события развивались следующим образом. В 1864 г. князь Тархан Хаджимуков покупает колонну либо у подполковника Гукова, либо у его сына. Колонна доставляется в Горячий Ключ, где по распоряжению князя с помощью местного муллы на нее наносят надпись на староосманском языке, а затем относят на заброшенное абадзехское кладбище. Этой фальсификацией Хаджимуков достигал сразу нескольких целей: его легендарный предок становился реальной исторической личностью, земли абадзехов оказываются исконно бжедугскими, а их князь отличается такой приверженностью к исламу, что первым из кавказских горцев, еще в нач. XVIII в., совершает паломничество в Мекку.

Интересно, что один из врачей курорта отправил в июне 1914 г. письмо заведующему Кубанским войсковым музеем И.Е. Гладкому письмо, в котором предложил забрать колонну в музей, но, возможно, из-за начавшейся вскоре Первой мировой войны, это так и не было реализовано [КГИАМЗ. НА. КМ–9958/1]. В 1959 г. во время этнографической экспедиции Лаврова, колонна опять была просто вкопана, и возвышалась над землей на высоту 115 см. В настоящее время она находится на территории санатория «Горячий Ключ» возле ванного отделения и вмурована в площадку из тротуарной плитки, над которой возвышается на 150 см (ил. 11, 12). Ее размеры и примерный вес: № 6 Н-170-175? см, D-42 см; 650 кг. Рядом находится большой камень, на котором табличка с кратким изложением сказочной истории про князя Айтеча и его верного слугу Лакшока. То же самое, но уже более подробно рассказывают нескончаемому потоку туристов местные экскурсоводы.

Готская базилика на острове.

Возвращаясь к теме византийского храма, нужно попытаться ответить на вопрос, где же он все-таки находился. Дело в том, что на карте (ил. 13) Ф.К. Маршала фон Биберштейна 1796 г. и на военной карте (ил. 14), составленной генерал-майором С.А. Мухиным в 1816 г., возле юго-восточного побережья косы Северной явственно видны три острова. Два, примерно в трехстах метрах от берега, рядом друг с другом, а третий, севернее, в отдалении от них и примерно в километре от берега [Тункина, 2002. С. 51. Рис. 7, 19]. А вот на картах Дюбрюкса, указанных выше, последнего острова уже нет, и можно сделать вывод, что он постепенно ушел под воду и именно на нем лежали колонны раннехристианской базилики. Если предположить, что, в море они находились, незначительный период времени (от 3 до 7 лет), а затем в течение ста девяноста лет были на открытом воздухе, то тогда вполне объяснимо отсутствие на них характерных признаков длительного пребывания в морской воде.

В заключении хочется отметить то, что раннехристианские храмы чаще всего представляли из себя мартирии (то есть храм строился на месте, связанном с деятельностью какого-либо сятого), а по сообщению византийского писателя-агиографа IX в. Епифания Монаха, как раз здесь, на северо-западе Таманского п-ва, в 40-е гг. I в. проходил маршрут третьего путешествия апостола Андрея Первозванного, почитание которого в Византии было широко распространено уже с середины IV в., поэтому гипотетическое название «колонны храма Св. Андрея» имеет под собой все-таки больше оснований, чем «колонны храма Ахилла», даже если христианская базилика была построена на руинах языческого храма, что в те времена было обычным явлением [Православная энциклопедия, 2001. Т. II. С. 371; Т. IV. С. 266].

Раннехристианский храм, построенный на острове в середине VI в., скорее всего, имел отношение к расположенному у основания Чушки Ильичевскому городищу, на месте которого современные ученые локализуют готскую Трапезунту. В 548 г., именно отсюда готы-тетракситы, охранявшие границы Византийской империи, отправили к императору Юстиниану посольство, с просьбой прислать им епископа, так что существование здесь в то время православной епархии и даже раннехристианского монастыря, вполне возможно [Богословский, 2013. С. 240–242].

Библиографические ссылки

Агбунов М.В. Античная лоция Черного моря. М., 1987.
Античное наследие Кубани. В 3 т. Т. I. М., 2010.
Блаватский В.Д. Античная археология и история. М., 1985.
Богословский О.В. Из истории христианства на Таманском полуострове // Тамань в прошлом и настоящем. Краснодар, 2013.
Гайдукевич В.Ф. Памятники раннего средневековья в Тиритаке // СА. Т. VI. М., 1940.
Герц К.К. Археологическая топография Таманского полуострова. М., 1870.
Герц К.К. Собр. Соч. Вып. 1. СПб., 1898.
Домбровский О.В. Херсонесская коллекция средневековых архитектурных деталей // Сообщения Херсонесского музея. Вып. 3. Симферополь, 1963.
Дюбрюкс П.А. Описание развалин и следов древних городов // ЗООИД. Т. IV. Одесса, 1858.
Дюбрюкс П.А. Собрание сочинений. В 2-х т. СПб., 2010.
Живило К.Т. Экскурсия на Таманский остров (июнь 1908). Анапа, 1909; Кубанский Сборник. Т. XIV. Екатеринодар, 1909.
Зубарь В.М. Об основных тенденциях процесса христианизации населения Юго-Западного Крыма // Херсонесский сборник. Вып. 10. Севастополь, 1999.
Каменев Н. Несколько слов о колонизации Западного Кавказа вообще и Псекупского полка в особенности // Кубанские войсковые ведомости, 7 октября 1867, №39.
Кирюшин С.Ю., Фролов Б.Е. Гребная флотилия Черноморского казачьего войска // Труды СКНИИИСИ. Вып. 1. Краснодар, 2006.
Короленко П.П. Черноморцы. СПб., 1874.
Поночевный М.О. Географический очерк Босфорского царства // Кубанский Сборник. Т. II. Екатеринодар, 1891.
Попко И.Д. Исторические и биографические очерки. К фотографическим снимкам и картинам, представленным от Кубанского казачьего войска на Московскую политехническую выставку 30 мая 1872 г. Екатеринодар, 1872.
Народы Западного Кавказа (По неизданным запискам природного бжедуха князя Хаджимукова) // Кавказский Сборник. Т. XXX. Тифлис, 1910.
Православная энциклопедия. Т. II, IV, VIII. М., 2001.
Султан Довлет-Гирей. Бжедуховские памятники в местечке Горячий Ключ Кубанской области // Известия ОЛИКО. Вып. IV. Екатеринодар, 1909.
Тункина И.В. Русская наука о классических древностях Юга России (XVIII – середина XIX вв.). СПб., 2002.
Фиркович А.С. Археологические разведки на Кавказе // ЗРАО. Т. IX СПб., 1857.
Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. В 2-х частях. Ч. 2 / Сост. Л.И. Лавров. М., 1968.
Юргевич В.Н. Об археологических разысканиях и открытиях в Южной России, предшествовавших учреждению Одесского Общества истории и древностей // ЗООИД. Т. XIV. Одесса, 1886.
Якобсон А.Л. Раннесредневековые поселения Восточного Крыма // МИА. № 85. М., 1958.


научный сотрудник КГИАМЗ им. Е.Д. Фелицына

П.В. Новиков



Опубликовано в сборнике материалов международной научной конференции «Анфимовские чтения по археологии Западного Кавказа». Краснодар, 2014. Вып. IV. С. 153–167.

Честь смолоду

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Жанр Роман

Автор Первенцев, Аркадий Алексеевич

Язык оригинала русский

Дата написания 1946-1948

Честь смолоду — роман Аркадия Первенцева, написанный им в период с 1946 по 1948 год и за который писатель в 1949 году был удостоен Сталинской премии второй степени. Роман основан на событиях Великой Отечественной войны и посвящён героической советской молодёжи и Ленинскому комсомолу[1]. Структурно роман состоит из четырёх частей, разделённых на 22 главы.
Сюжет
Сюжет разделен на 4 части — первая повествует о детстве Сергея Лагунова, гибели его брата Матвея в первой главе, переезде с побережья на Кубань, знакомстве с Виктором Неходой, Павлом Фесенко и Яном Волынским, Люсей. В конце Сергея принимают в комсомол. Во второй части война застаёт его вместе с его другом Иваном Дульником, его принимают в десант, к Михаилу Балабану, но герой воюет на земле, в Крыму. Также, во второй части Сергей встречает Фесенко и Лелюкова. В третьей части Сергей встречает Виктора Неходу, но тот гибнет. В четвёртой части Сергей встречает Люсю, Устина Анисимовича и Яна Волынского.
Персонажи
• Сергей Иванович Лагунов — главный положительный персонаж, офицер. Около 1922 года рождения
• Павел Фесенко — отрицательный персонаж, изменил присяге и предал боевых товарищей, был расстрелян перед строем партизан. Родился в 1924 году
• Виктор Нехода — друг главного героя, появляется в главе «Фанагорийцы», во время войны командует батареей и погибает. Во второй главе не появляется. Родился примерно в 1920—1925 году.
• Анюта Ивановна Лагунова — сестра Сергея, Ильи, Николая Лагуновых — появляется в первой и в четвертой частях, есть упоминания во второй и третьих частях.
• Ян Волынский — друг Сергея, появляется в первой и в четвертой частях, есть упоминание в третьей части. Партизан.
• Степан Лелюков — рыбак, а позже командир, а позже партизан. В первой части после гибели Матвея становится ватажком, позже герой его видит и не раз. Партизан
• Иван Тихонович Лагунов — отец Сергея, Анюты, Ильи, Матвея. Есть в первой, третьей, четвертых частях. Председатель колхоза, а позже партизан.
Честь смолоду
Некоторыми отмечается, что подобное название автором было дано сознательно (название опирается на известную нравоучительную мудрость «Береги честь смолоду!»)[1]. Автор призывает к чувству ответственности перед Родиной, которая предоставила подрастающему поколению различные права, но, в свою очередь, потребовала от них исполнения определённых обязанностей, среди которых наиглавнейшей является защита Родины. Данная концепция чётко отражается на ситуации, сложившейся с героем романа Павлом Фесенко, который предал своих боевых товарищей, а те справедливо его наказали.
Персонажи
По словам Аркадия Первенцева образ главного героя романа Сергея Лагунова он писал, обобщая черты многих молодых офицеров, пошедших на фронт со школьной скамьи. Но тем не менее главенствующим прототипом Лагунова послужил один из офицеров, который потерял ногу в боях на Курской дуге Поэтому образ Сергея Лагунова явился отражением и реально жившего человека, и многих типологических черт его современников. Он обычный честный, патриотичный и храбрый молодой человек, которых миллионы[2].
Материальное окружение
Станица Псекупская, в которой главный герой Сергей Лагунов провёл своё детство, писалась с реального расположенного в горах населённого пункта — посёлка Горячий Ключ, в котором имеются и Дантово ущелье, и Богатырские пещеры.
Издания
1949 год. Типография Крымиздата. Симферополь. Подписано к печати 5 февраля 1949 г. (353 стр., редактор Миллер В., тираж 15 000 экз.).
1949 год. Детгиз. Ленинград. (232 стр., художник В. Высоцкий, тираж 30 тыс. экземпляров).
В 1970 году исправленный и дополненный роман был выпущен московским издательством «Московский рабочий» (424 стр., художники А. Бирюков и И. Годин, тираж 100 тыс. экземпляров).

Псекупские минеральные воды и их окрестности.
Косинов
(Статистические сведения, Извлечения из отчетов о лечении больных Псекупскими минеральными водами за 1897, 1898, 1899, 1900 годы.)

«Живая вода — живая история», Г. В. Мамай Часть 1
«Живая вода — живая история» Г. В. Мамай часть 2
Потрясающие по своей глубине книги Галины Васильевны Мамай об истории и людях Горячего Ключа. Книга была написана в 2014 году к 150-летней годовщине города.

file:///C:/Users/%D0%9D%D0%B0%D1%82%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%8F/Downloads/alman20220819%20(1).pdf
Сайт музея Горячий ключ, раздел Библиотека.
https://xn--c1adfgdchibyw4a2de...2-almanakh

Альманах Горячий Ключ. Выпуск 2, 2022 год. (Городской исторический музей города Горячий Ключ)

Альманах
Горячий Ключ
специальный выпуск
сборника научных статей
и исследовательских работ,
посвященный фестивалю
«Первого музея на Кавказе»
Читайте, очень понравилось, познавательно.