На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!
Аккаунт создан 1 октября 2004 (#4704407) обновлялся 18 сентября 2017 Имя: oldnavig https://oldnavig.livejournal.com/profile Дата рождения: 3 марта 1952 г. Каспийское Высшее Военно-Морское Училище им. С.М. Кирова (1969 - 1974). Военно-морская академия имени Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова - Cанкт-Петербург (1981 - 1983). Окончил школу №175 в 1969, Баку.
Кошмарное пробуждение или как не началась третья мировая война https://oldnavig.livejournal.com/1130.html [окт. 9, 2004|11:39 am] Пробуждение было насильственным и неприятным. Комбриг, мирно спавший в своей каюте на борту СКР "Пыльный", стоящего с полуразобранными двигателями в сирийском порту, проснулся от сигнала боевой тревоги и топота матросских ботинок. На корабле происходило что-то неплановое и непредвиденное...
Пробуждение было вдвойне неприятным потому, что спал комбриг совсем мало, а вчерашнее общение с арабскими братьями по оружию изрядно подорвало его силы - сирийцы, испорченные учебой в Каспийском Высшем Военно-Морском училище, толковали запрет Корана на употребление вина буквально и пили только водку, притом в количествах, явно превышающих разумное. Последнее становилось ясным, впрочем, только утром следующего дня или ночью, при такой вот внезапной побудке.
Превозмогая слабость и головную боль, комбриг потянулся к телефону, чтобы обрушить заслуженный удар на голову командира, позволившего себе объявить тревогу, не испросив на то разрешения, и оперативного дежурного бригады, допустившего такое самовольство. Звонить, впрочем, не понадобилось - в дверь каюты постучали и обе жертвы, даже не дождавшись разрешения войти, предстали перед комбригом.
- Товарищ комбриг! "Бредовый" ведет бой! Командир убит! Командующий требует срочно доложить обстановку! - Какой, ....., бой? Вы что, ........., от длительного безделья? Я вас... Тут до комбрига дошел смысл доклада и он замолчал...
Я, пожалуй, в дальнейшем не буду пытаться передать здесь прямую речь своих персонажей - флотский язык предназначен для общения мужчин в мужском коллективе и, в связи с этим, весьма образен, энергичен и насыщен специфическими терминами. Во флотской терминологии не смогла, как известно, разобраться даже такая умная дама, как императрица Екатерина Вторая. Маневры флота, проходящие в ее присутствии, едва не сорвались из-за невозможности управлять экипажем, не прибегая к упомянутой выше терминологии. Все могло бы кончиться печально, но командующий флотом, взяв на себя, как и положено флотоводцу, ответственность, кратко и образно, употребив при этом буквально три слова (в разных, правда, падежах и сочетаниях), разъяснил стоящую перед кораблем задачу и наметил пути ее решения. Выполнив свой долг, он обратился к императрице со словами извинения, на что та ответила, что, раз имеется такая необходимость, морские термины можно употреблять и далее, все равно она в них ничего не понимает.
Очнувшийся от оцепенения комбриг, приказав срочно связать его с командиром "Бредового", стал лично руководить экстренным выходом СКР в море. Ситуация усугублялась тем, что "Пыльный" проходил так называемый планово-предупредительный ремонт. В условиях боевой службы это означало, что часть механизмов была разобрана с таким расчетом, чтобы их можно было ввести в строй за сутки ("готовность 24 часа"). Остальные механизмы и приборы в теории должны были находиться в исправном и готовом к использованию состоянии, обеспечивая кораблю возможность двигаться и вести бой, хотя бы на самооборону.
Теория на флоте очень часто и даже как правило не совпадает с практикой. Видимо, в порядке исключения в этот раз желанное совпадение было достигнуто и корабль вылетел из гавани, перекрыв все нормативы и не дождавшись требующегося по международному морскому праву разрешения от сирийских властей. Да его и трудно было дождаться - воспитанные в величайшем уважении (чтобы не сказать - страхе) к начальству сирийцы ни за какие коврижки не стали бы беспокоить его ночью по такому пустяковому поводу, как выход в море советского корабля, которому засвербило срочно уйти. Уважение это воспитывалось в сирийской армии, насколько я мог видеть, с младых лет и подкреплялось применением методов, решительно осужденных всеми видными гуманистами и, особенно, "Комитетом солдатских матерей", не к ночи он будь помянут. Насмотрелся я на эти методы в Каспийском училище, где вместе с нами учились и сирийцы, предостаточно.
Пробуждение командира эсминца "Бредовый", стоящего на якоре милях в 300 от бушующего комбрига, тоже было насильственным и неприятным. Да и что приятного может быть в том, что твои начальники - комбриг, комдив, да и сам командующий флотом в один голос требуют немедленно доложить сведения о наличии боезапаса, количестве сбитых американских самолетов, боевых повреждениях и потерях личного состава и о том, кто замещает убитых в бою командира и старпома. По уверениям начальников, все эти сведения требовались им позарез. Утешительным (хотя и не более понятным, чем все остальное) было лишь то, что начальники заверяли временного командира эсминца в том, что на помощь ему следуют корабли, а с аэродромов Крыма уже подняты самолеты дальней ракетоносной авиации, которые должны нанести удар возмездия по зловредному авианосцу, посмевшему посягнуть на мирный советский корабль. Понимая, что означенному кораблю это мало поможет и судьба его предрешена, начальники, в лучших традициях социалистического гуманизма, предписывали принять меры к спасению шифров, вахтенного и навигационного журналов, партийно-политической документации и, по возможности, уцелевшей части экипажа...
"Пыльный" успел отойти от берега довольно далеко, когда недоразумение, наконец, разъяснилось. Матросик-связист, несший ночную вахту, болтал, в нарушение всех правил, с девушкой, скучавшей на узле связи ЧФ. Следуя традиции всех молодых моряков (а может, и всех мужчин), он решил поразить девицу трудностью и опасностью его службы и рассказал ей леденящую душу историю, что его корабль именно сейчас изнемогает в неравном бою с вооруженными до зубов самолетами империалистов. Часть экипажа, включая командира, уже погибли, вода, хлещущая из пробоин, подступает к радиорубке и скоро-скоро зальет ее...
Девица, чья доверчивость значительно превосходила интеллект, бросилась с записью разговора (а он велся, конечно, не голосом, а по ключу, азбукой Морзе) к оперативному дежурному флота. Командующий флотом, разбуженный среди ночи паническим звонком оперативного, к счастью, решил не будить Главкома, пока сам не разберется в обстановке. И разобрался, конечно. Незадачливый фантазер был отправлен в Севастополь первой же оказией (так на флоте называют попутное судно или корабль). На пирсе его встречал не оркестр, а суровые, неразговорчивые люди.
В итоге матросик, едва не вызвавший третью мировую войну, получил срок (небольшой, правда) и отправился пилить ножовкой камни в Керченский дисциплинарный батальон. И тот, кто скажет, что это несправедливо, сам никогда не бежал в одних трусах на свой пост под неумолчный, выматывающий душу грохот колоколов громкого боя, не предваренный тремя успокаивающими звоночками, не слушал на мостике доклад радиометриста: "Цель воздушная, групповая. Дистанция 300, пеленг не меняется!". Слишком уж велико преимущество авианосной авиации над одиночным (да и не одиночным тоже) кораблем - шансов выиграть такой бой у корабля нет, есть только шансы подороже продать свою жизнь, утянув за собой на дно побольше самолетов.
Для того, чтобы последний абзац был понятен всем, я опять вынужден отвлечься от повествования. Начну с последнего. "Пеленг не меняется" означает, что через какое-то время корабль и объект (пеленг, абсолютное направление, на который не меняется) сойдутся в одной точке.
О сигналах и звонках расскажу подробнее. Во всех основных помещениях корабля установлены звонки. Их-то и называют "колокола громкого боя". С помощью этих звонков передают различные сигналы, касающиеся всего экипажа или большей его части. Сигнал "Боевая тревога", обязывающий любого члена экипажа бросить все и сломя голову (и, по возможности, прихватив одежду) бежать (БЕЖАТЬ! Восемнадцать тебе лет или сорок, командир ты корабля или младший рулевой - бежать!) на свой боевой пост. "Боевая тревога" - сигнал страшной силы и страшного психологического воздействия. Это - бой, это - опасность для корабля. Чтобы не снизить, не девальвировать силу этого сигнала, его используют только в ситуации реального боя или подготовки к нему. Он звучит очень редко. В учебных ситуациях, при отработке действий в бою или по борьбе за живучесть корабля (т.е с пожаром или поступлением воды) сигнал "Боевая тревога" предваряется тремя короткими, успокаивающими звоночками. Это - "Учебная тревога". Это - гораздо легче и спокойнее. Тут можно, особенно, если тревога "плановая", и о цели ее известно еще до объявления по трансляции (а причины любой тревоги тут же объявляются по всем линиям корабельной трансляции дежурным по кораблю, вахтенным офицером или командиром) немного расслабиться, позволить себе, например, натянуть брюки еще в каюте или плеснуть в лицо холодной водой, чтобы прогнать нестерпимое желание поспать еще минутку. Такое желание - вещь обычная для матроса или мичмана и почти обычная - для офицера. Найти выспавшегося члена экипажа корабля, находящегося в море - задача нетривиальная. Впрочем, если не знать, где искать. Можно заглянуть, например, к каюту замполита корабля или его многочисленных подчиненных - комсоргов, парторгов и начальников клубов. (Прошу не забывать, что я пишу о 80-х годах прошлого века. Изменилось ли что-то сейчас - не знаю). Можно осторожно, чтобы не разбудить, постучаться к снабженцам, врачам, химикам... Не хочу обижать всех представителей упомянутых профессий - исключения, конечно, встречались. Исключения, лишь подтверждающие правило.
Еще один сигнал, вызывающий выброс адреналина в кровь любого моряка - это "Аварийная тревога" - сигнал о пожаре, пробоине или иной аварийной ситуации. Частая дробь звонков этого сигнала тоже почти никогда не звучит зря, для тренировки. Аварийная тревога для любого понимающего человека - не только сигнал опасности, возможно смертельной (а на корабле любая опасность в итоге, при неблагоприятном стечении обстоятельств может стать смертельной), но и сигнал о грядущих неприятностях для корабля - аварийном ремонте, проверках, расследованиях. Возгораний, пробоин, аварий без причин (и без виноватых) не бывает - таков железный закон флотской жизни.
Есть, конечно, и более нейтральные, повседневные сигналы звонком. Например, повторение короткого и длинного звонка (буква "А" по азбуке Морзе) - это, в зависимости от обстоятельств, или "Большой сбор" - приказание всему экипажу, исключая лежачих больных и вахтенных построиться на верхней палубе или "Аврал" - команда предваряющая швартовку, постановку на якорь и другие мероприятия, требующие участия всего экипажа или большей его части. Сигнал "Аврал" конкретизируется дополнительной командой, переданной по корабельной трансляции. Например: "Баковым на бак, ютовым на ют! По местам стоять, на якоря и швартовы становиться!" Отвлекаясь далее, замечу, что команды по корабельной трансляции даются не в произвольной форме, а строго регламентированы специальным приложением к "Корабельному Уставу" под названием "Командные слова". Так что приведенная выше команда звучит именно так, а не: "Баковым прибыть на бак, а ютовым на ют для постановки на швартовы и якоря". И причина этого вовсе не стремление тупых военных к однообразию, как, вероятно, уже подумали потомственные интеллигенты из столиц, а особенности человеческого восприятия. В шуме, стрессовой обстановке знакомые, однообразно построенные команды воспринимаются и понимаются легче.
И еще: обязанности каждого члена экипажа для любой стандартной ситуации четко определены и записаны в особой "Книге корабельных расписаний". В этой книге каждый член экипажа может найти о себе все: что делать по тревогам и авралам, куда бежать по большому и малому сборам, какой кусок палубы драить по "малой" приборке (т.е три раза в день) и какую переборку мыть с мылом по "большой" (в субботу от завтрака до обеда), в каком кубрике и на какой койке спать и за каким столом есть... Справедливости ради замечу, что "бытовые" разделы "Книги..." соответствуют действительности лишь на идеальных кораблях, каковые за флотскую службу мне как-то не попалались. Сказанные еще в позапрошлом веке слова адмирала фон Шанца о том, что "военный корабль, подобно дамским часам, никем еще не доводился до состояния полной исправности" утратили свою актуальность лишь в части оценки надежности дамских часов...
Народ хамского происхождения https://oldnavig.livejournal.com/987.html [окт. 1, 2004|10:29 pm] Штурмана, хоть и хамского происхождения, но зело в навигацких науках горазды. Посему чарку им наливать и в кают-компанию пущать. Приписывается Петру Первому. В Академической библиотеке обнаружить не удалось…
Когда-то я был штурманом...
Корабельный штурман отвечает прежде всего за то, чтобы координаты корабля были всегда точно известны. На основе этих координат штурман вырабатывает (вычисляет) курс (направление движения) корабля и скорость, необходимую для того, чтобы вовремя прибыть в назначенное место и предлагает его командиру корабля. При этом он, конечно, должен учитывать разнообразные опасности (мели, камни, буровые вышки) течение, ветры и пр. и пр. и пр. Хотя официально первым штурманом корабля считается командир, реально всей полнотой информации обладает только командир БЧ-1 (боевой части №1, штурманской боевой части), которого обычно и называют штурманом. Командир же выполняет «рекомендации» (так это официально называется) штурмана о том, куда и какой скоростью идти. На практике это означает, что в 99% случаев командир просто повторяет данные, полученные от штурмана, в виде команд на руль и в машину. Кстати, человек, непосредственно управляющий рулем, рулевой, находится в составе БЧ-1 и подчиняется штурману. В экстренных случаях штурман единственный (кроме командира и вахтенного офицера) может дать команду непосредственно рулевому. Кроме того, штурман не только имеет право, но и обязан в случае, если командир не выполнит его рекомендации (а штурман считает, что кораблю при их невыполнении угрожает опасность) сделать запись об этом в навигационный журнал. Навигационный и вахтенный журналы – два корабельных документа, в которые записываются все события, связанные с кораблем вообще (вахтенный) и плаванием его (навигационный). Оба они имеют юридическую силу, любая сделанная в них запись априори считается истиной и не требует никаких дополнительных подтверждений. Ну, например, записи в вахтенном журнале о том, что произведено два выстрела из такого-то орудия вполне достаточно для того, чтобы два снаряда было списано из корабельного арсенала. Или запись о том, что матрос Пупкин, проходя по верхней палубе, уронил за борт бинокль, дает возможность подарить этот бинокль какому-нибудь почетному гостю... Навигационный журнал ведется только карандашом. Зачем? Чтобы когда корабль утонет, его (журнал) можно было поднять из воды и прочесть не размытые водой записи Кстати, штурман в случает аварии не имеет права покинуть корабль, не спася навигационного журнала (а командир – не убедившись, что спасен вахтенный журнал). Вообще, как известно, и это не романтическое преувеличение, командир имеет право покинуть гибнущий корабль только будучи твердо уверенным, что там не осталось ни одного человека, которого можно спасти. Командиров, ушедших с корабля ранее подчиненных, можно за всю историю пересчитать по пальцам. И они обычно кончали плохо – на каторге или у стенки… Вообще, ответственность, лежащая на командире настолько велика, от его ошибки зависит так много и командир настолько сживается, настолько отождествляет себя с кораблем, что во время войны командиры зачастую предпочитали уйти на дно, чем покинуть, хоть бы и последним, тонущий корабль. Один раз за службу пришлось воспользоваться «магией» навигационного журнала и мне. Дело было так. Я вел корабль из Феодосии в Севастополь. Непосредственно перед выходом (съемкой, как говорят на флоте) на корабль подсел командир соседней бригады кораблей, весьма слабый на спиртное. Вообще говоря, он не был начальником ни для меня, ни для командира корабля, но правила, скажем так, флотского этикета, требуют, чтобы это обстоятельство не очень выпячивалось, поэтому все обращались с ним уважительно, как с начальником. Был он уже в меру поддавши и, конечно, стал намекать командиру на необходимость продолжить это приятное занятие. Не знаю уж, то ли командир совсем ему не налил, то ли налил, но мало, но минут через 30 после начала движения этот человек ворвался ко мне в штурманскую рубку и стал утверждать, что я веду корабль не так и не там, подвергаю его, корабль, (а заодно, вероятно, и самого комбрига) опасности. Поорав, он записал в навигационный журнал, что отстраняет меня от обязанностей штурмана, что само по себе было весьма пикантно, ибо другого штурмана на корабле, понятно, не было и появление его в открытом море из пены было, мягко скажем, весьма проблематичны. Приняв столь решительные меры, сей волевой командир, с трудом вписавшись после нескольких шатаний в узкую дверь штурманской, удалился. Как позже выяснилось, недалеко – в ходовую рубку (там находится командир и вахтенный офицер и оттуда непосредственно управляют кораблем; рубку еще часто называют командирским мостиком). Видимо, любовь к разнообразию не входила в число добродетелей залетного комбрига и в рубке он в пять секунд проделал ту же операцию, отстранив от управления заодно и командира… Выполнив сии многотрудные обязанности и изрядно утомившись при этом, беспокойный гость упал в командирское кресло, расположенное на мостике и вперился в иллюминаторы, ибо, как подсказывало его воспаленное воображение, он один теперь отвечал за корабль и должен был привести его сквозь ночной мрак и многочисленные опасности в родную базу, где нерадивых командира и штурмана ждало суровое наказание, а бдительного комбрига – похвалы начальства… Справедливости ради заметим, что привести корабль из Феодосии в Севастополь можно и без штурмана и без командира. Можно и без карт, компаса, лага и прочих достижений технической мысли. Иди себе вдоль берега, поворачивай вслед за ним все время вправо и часов через шесть-восемь упрешься в родную базу… Понятно, что я (и командир, как впоследствии выяснилось, тоже) и не подумал удалиться в каюту и начать судорожно искать пистолет с одним патроном, а остался на своем боевом посту (это-то как раз не ирония – именно так и называется рабочее место на корабле). Конечно, налет энергичного пьянчужки изрядно испортил мне настроение, но на это, по молодости лет и неразболтанности нервов, можно было бы и не обращать внимания, если бы не запись, сделанная в навигационном журнале нетвердой рукой. Документ… Что написано пером, как говорится… Надо было принимать меры. Решение родилось быстро – штурман должен уметь принимать быстрые решения, иначе, пока он будет терзаться в сомнениях, корабль въедет днищем во что-нибудь твердое и потом уже решение будет принимать трибунал… Непосредственно после обличающей меня записи я записал полные данные о месте корабля и параметрах его движения (что доказывало, что курс правильный и опасность кораблю не угрожает), а ниже приписал: «При производстве записи от (скажем) 22 ч 15 м капитан 1 ранга Турсовский (на самом деле его звали как-то по другому) находился в резко возбужденном состоянии с запахом спиртного.» Тут в штурманскую рубку вошел изрядно удрученный командир – подобные эпизоды настроения никому не поднимают. Он спросил: «Что будем делать, штурман?». Я, к тому времени уже достаточно успокоившийся, молча показал ему запись в навигационном журнале. Прочтя ее и тоже не сказав ни слова, командир вышел. Между тем, очнувшись от забытья, вызванного собственной бдительностью в сочетании с парами алкоголя, боевой начальник обнаружил, что кораблем по-прежнему управляет командир, а голос в динамике громкоговорящей связи, разбудивший его, по-прежнему принадлежит мне. Не вынеся столь разительного несоответствия между воображаемым и реальным миром, он рванулся в штурманскую рубку, чтобы потребовать немедленного выполнения своего приказа. В рубке, на прокладочном столе, поверх карты с медленно движущимся по ней световым «зайчиком» автопрокладчика, лежал раскрытый навигационный журнал с четко и разборчиво сделанной записью… Да, такого афронта, комбриг, судя по его реакции, не встречал никогда. Забыв, что командир корабля уже и не командир, он возопил: «Командир, ты видел, что твой штурман записал?». Появивишийся на начальственные вопли командир подтвердил, что да, видел. И помедлив добавил: «А я то же самое записал в вахтенный журнал…» Реакция бдительного бедолаги была бурной. Я никогда (ввиду крайней отдаленности от сельского хозяйства) не видел куриной истерики, но назвать виденное иначе, как этим термином, не могу. Среди потока слов удалось разобрать лишь: «Остановите корабль, я автобусом поеду!». Увы, даже в этой малости мы были вынуждены отказать страдальцу – до ближайшего автобуса было очень далеко и, руководствуясь чувством чистого, ничем не замутненного, альтруизма, невозможно было позволить изрядно уставшему капитану 1 ранга плыть миль двадцать до автовокзала. В последнем всплеске энергии комбриг написал шифртелеграмму на имя командующего флотом, в которой сообщал, что БПК «Николаев» взбунтовался и он один сдерживает напор этого мятежа. Телеграмму, конечно, никто и не подумал передавать, о чем командир и объявил, уже не придерживаясь правил вежливости и употребляя специфически мужские (в те, по крайней мере, времена) слова. В итоге дебатов потерпевший поражение на всех фронтах флотоводец упал в многострадальное кресло и заснул уже окончательно… Утром, уже в Севастополе, он рафинированно вежливо попрощался с командиром и со мной, всем своим видом показывая, что ничего-то, собственно и не было, так, мелочи… Но эпизод запомнил – через много лет, встретившись со мной на причале, он спросил: «А, вы, К., уже Академию закончили? По-прежнему так же складно пишете?». «А как же! – ответил я. – В Академии еще лучше научили…» Да, совсем забыл! В штурманской рубке в это время присутствовали курсанты – выпускники штурманского факультета училища. Они проходили стажировку и официально числились дублерами штурмана. В навигационном журнале были и их подписи… А пикантность ситуации была в том, что один из курсантов был лучшим другом широко известного в те времена Пети Горшкова – внука главкома-долгожителя, прокомандовавшего флотом чуть ли не 30 лет. С этим же курсантом, ставшим к тому времени, впрочем, уже лейтенантом и, волею судеб, попавшему ко мне на должность младшего штурмана, связана другая интересная история. Сей младший офицер, не отличавшийся, как и полагается лихому племени лейтенантов, ни старательностью, ни дисциплиной, однажды опоздал к подъему флага. Вещь, должен вам заметить, весьма осуждаемая на флоте… Офицер может, шатаясь, явиться на корабль после бурно проведенной ночи за минуту до этого торжественного события, может потом проспать в запертой (и, желательно, чужой) каюте до обеда, презрев команды, разносящиеся по кораблю, но стоять в строю в 8.00 он обязан. Лейтенант опоздал и появился на корабле около девяти, когда уже вовсю шло "проворачивание" – это ежедневное и неизбежное, как закат Солнца, как зима, как командирский втык, мероприятие. В ходе его все корабельные приборы, механизмы, оружие включаются и проверяются. Или должны включаться и проверяться… Полностью это называется "Осмотр и проверка оружия и технических средств". Понурив голову, он выслушал положенную порцию гипотез о дальнейшей нашей с ним сексуальной жизни. Я, грешным делом, по молодости, проявлял в этом большую изобретательность… В гипотезах, конечно! Неужели вы могли подумать что-то другое? Ну, дело житейское: получил свое - иди и будь счастлив… А лейтенантик стоит, мнется и вдруг выдавливает из себя: "Сейчас к нам Главком придет…" Как? Почему? Экспресс-допрос показал, что мой нежно (и в извращенной форме) любимый подчиненный ночевал вместе с упомянутым Петей на даче "деда". Главкома, то бишь. Надегустировавшись дедовского коллекционного шампанского, молодые люди заснули столь крепко, что не услышали звонок будильника (да и был ли он?). Что там будильник! Они не услышали даже шума и суеты, сопровождающих приезд (незапланированный, случайный…) хозяина дачи. Тот, в свою очередь, был неприятно поражен, узрев беззаботно дрыхнущих в 8 утра молодых лейтенантов. Да и серьезная убыль запасов шампанского тоже не привела его, скорее всего, в умиление. Будучи человеком решительным, (а каким еще может быть главком, прошедший огонь, воду, медные трубы, не говоря уж о Хрущеве, Брежневе, Андропове и пр.?) дед пинками скинул молодых людей с их лежбищ и на повышенных тонах сообщил, что его крайне заинтересовал корабль, на котором лейтенантам позволяют опаздывать к подъему флага. Он, Главком, обязательно хочет познакомится с его командиром и, скорее всего, предложит тому новую, более отвечающую его способностям, должность. Стоит заметить, что командир, которому я быстренько сообщил о грядущем перемещении по службе, нисколько не сомневался, что это не будет повышением… Надо было принимать меры. Проворачивание было свернуто, механизмы и приборы – забыты, а освобожденный экипаж под матюки и понукание старшин и мичманов был направлен на любимое флотское занятие – приборку и чистку медяшек. Вы, сухопутные женщины, гордящиеся своими квартирами без единой пылинки, знаете, сколько раз в день на корабле делается приборка? Ну, "уборка" – по-вашему. Четыре. Повторяю для тех, кто не расслышал – че-ты-ре. Нет, все не так страшно - с водой и мылом корабль моется только три раза. Перед сном ограничиваются только легким протиранием поверхностей и палубы… Полчаса утром и по 20 минут – перед обедом, ужином и сном. Это – "малая" приборка. В субботу, понятное дело, экипажу делать нечего, занятий и проворачивания нет, поэтому утренняя приборка длится четыре часа. Это уже – "большая" приборка. Ну, и, конечно, перед грядущим приездом начальства прибраться тоже не мешает… Матросы, старшины и мичмана мыли, терли и красили, а офицеры собрались в кают-компании. Шло экстренное заседание суда чести. Сказать по правде, проступок лейтенантика ничего, кроме хорошего внушения, не заслуживал. Ну, выговор в крайнем случае. Но обстоятельства были экстраординарные! Лучше бы он (дамы, простите) коменданта города облевал… Короче, матросы еще не успели смыть мыльную пену с палубы, а лейтенант уже был смешан с, э-э-э…, пищей для некоторых пород жуков. Суровые времена, суровые нравы. Корабль сиял, зло было повержено и добродетель торжествовала. И одно лишь портило общую картину – Главком так и не пришел…
38 узлов (70 км/час) я, впрочем, как и сам Розенбаум, не ходил… Ни сам, ни на корабле. Не было в мою бытность на флоте кораблей с такой скоростью. Ракетные катера, корабли на подводных крыльях или воздушной подушке такими, да и гораздо большими, ходАми баловались, а те, на которых бывал я, узла 4 не дотягивали. Смею, однако, вас уверить, что "сложное инженерное сооружение" (цитата из энциклопедического определения корабля), водоизмещением (весом) 8-9 тысяч тонн, расталкивающее воду на скорости 60 (а не 70) км/час, смотрится тоже весьма впечатляюще. Особенно для тех, кому не повезло оказаться рядом на суденышке поменьше. Одно из самых сильных впечатлений лейтенантской юности – БПК (большой противолодочный корабль), уверенно обгоняющий где-то в районе Ялты пассажирскую "Комету" на подводных крыльях. И глаза капитана той "Кометы". Времена были застойные, дарового (почти) топлива империя для флота не жалела, танкера с соляром подходили и заправляли нас с точностью, не снившейся тогдашним поездам. Посему никого не волновала лишняя сотня-другая тонн топлива, сожженная на полном ходу там, где можно было бы идти экономическим. Да, в конце концов, в случавшихся довольно часто полу-(или полутора-) часовых ожиданиях разрешения на вход или выход из базы корабль сжигал и побольше. При запущенных шести газотурбинных двигателях и четырех генераторах со скромной суммарной мощностью примерно 150 тысяч киловатт топливо вылетало даже не в трубу – в туннель. Килограммов по 300-500 в минут. Впрочем, социалистическое соревнование по экономии топлива и моторесурса на бумаге проходило в соответствии с указаниями политотдела и не имело, как ему и положено, ни одной точки пересечения с реальной жизнью… Рассказ, однако, пойдет о гораздо меньшей скорости. Всего 24 узла. Но не в открытом море, в узком проливе. В Босфоре. Когда кусок железа и дюраля длиной 180 м, шириной 20 и весом 8000 т идет с такой скоростью, от него расходится о-очень большая волна. Именно поэтому проходить Босфор надо на скорости не более 6 узлов. Беда только в том, что скорость течения там – примерно 3-4 узла и на такой скорости корабль фактически не управляется. Именно из-за плохой управляемости наш sister-ship... Этот английский термин означает аналогичный по типу корабль. Не знаю, откуда у меня и вылезло это слово, ни разу в жизни его не употреблял... Чего только не сделаешь, чтобы качественно распустить хвост перед благодарными (возможно) слушателями... Так вот, за несколько месяцев перед этим, такой же корабль, проходя Босфор в тумане, строго соблюдал все правила... В итоге на одном из крутых поворотов с бака (это носовая часть корабля) раздался вопль впередсмотрящего: "Слышу сигналы машин на шоссе!". Командир, конечно, скомандовал: "Полный назад! Отдать оба якоря!". Увы, переключение машин с переднего на задний ход занимает на корабле такого размера секунд 30. У нас ведь, знаете ли, коробки передач нет... Надо вначале погасить инерцию турбин и винта, вращающихся в одном направлении, а потом раскрутить их в другом... А потом уже и корабль начнет останавливаться. Чтобы быстрее погасить инерцию в аварийных случаях, отдают (бросают в воду) якоря. При этом они падают туда с высоты примерно пятиэтажного дома. А весят якоря несколько тонн и расположены на самом носу корабля, нависая над водой. Так вот, якоря по команде отдали почти сразу. На баке у стопоров якорь-цепи стоят в таких случаях специально назначенные люди. Только упали-то эти якоря уже не в воду, а на берег, прямо перед (слава Богу, что не "на") машинами на дороге, которая, как на грех, проходила прямо по обрывистому берегу Босфора. Чугунные якоря при этом, конечно, остались целы, чего при всем желании нельзя сказать о машинах, вошедших с ними в непосредственный контакт... Все это послужило источником неизгладимых впечатлений как для командира, так и для несчастных турков, на любимый и уже разбитый автомобиль которых падали с мелодичным громыханием звенья якорь-цепи весом в десятки кг каждое... Впечатлениях, которые командир получил после отнюдь не триумфального возвращения в базу к числу приятных отнести также нельзя... Короче, чтобы не повторить его судьбу, мы с командиром решили пойти "побыстрее". Вот только наши представления о "побыстрее" разошлись. Безопасности корабля, за которую отвечал я, такая скорость, впрочем, не вредила и, задав командиру пару вопросов типа: "Товарищ командир, а может, ну его на...?" и получив ответ: "А, штурман, х..ня, прорвемся!", я успокоился. Да, да. на корабле мужчины разговаривают, увы, совсем не так, как утонченные выпускницы филологических факультетов... Успокоился я примерно на две недели, до момента, когда, уже в Средиземном море, мы на корабль пришла телеграмма, подписанная Главкомом ВМФ. В ней сухо сообщалось, что волна от нашего корабля разбила две рыбацких лодки и хамы-турки хотят за них по две тысячи долларов. Командиру и штурману предлагалось рассказать, как они дошли до такой жизни, а для придания рассказу красочности необходимо было в течении часа прислать Главкому копию карты и навигационного журнала. Кроме Главкома, наших объяснений, как выяснилось, очень ждал товарищ Громыко, бывший в ту пору, как некоторые ископаемые типа меня еще помнят, министром иностранных дел... Вот так я впервые (и, надеюсь, в последний раз) вышел на международную орбиту... Ну, конечно, у нас срочно вышел из строя один из передатчиков, и, как назло, именно тот единственный, который мог передать эти самые копии. Бывают же такие неудачные совпадения... После "мозгового штурма" я предложил командиру версию: "мы все время шли, как положено, и только кратковременно увеличили ход для того, чтобы уклониться от нахального турецкого парома, который норовил врезаться нам в борт. И надо же было случиться такой неудаче, чтобы именно той небольшой волной, которую мы развели, увеличив ход,разбило две полузатопленные прогнившие лодки, которым и цена-то пшик." Версия, конечно, удачная. Оставалось подтвердить ее документально. Ночь на корабле никто не спал – переписывались многочисленные журналы – навигационный, вахтенный, сигнально-наблюдательный, машинные и т.д. Я рисовал на карте курсы, которыми мы якобы шли и отмечал на ней моменты времени, в которые мы, тоже якобы, поворачивали... Потом, в соответствии с этой картой, матрос, глядя на секундомер, изменял на гирокомпасе курс, создавая, тем самым записи на курсограмме (некоем, весьма примитивном, эквиваленте авиационного "черного ящика"). В общем, все было сделано lege artis, в соответствии с правилами искусства. Наутро передатчик починили и все ушло в Москву. Такая версия удовлетворила всех, ибо снимала с советского (шел 1980 год) корабля обвинения в преднамеренном нарушении правил плавания. Ну, конечно, командиру объявили выговор и вычли с него "для частичного погашения ущерба" треть оклада. Дело житейское, можно считать, легко отделался. Ваш покорный слуга отделался еще легче, ничем. Слишком мелок для Главкома, танк, как известно, клопа не давит... Главкома-то это устроило, нашего командира дивизии, знавшего командира, как облупленного – нет. И на беду, он-то был рядом, в Средиземном море. Явился на корабль и начал рыть. И ведь вырыл, собака: нашел какой-то мелкий, забытый всеми журнал, в котором не в меру старательный матрос записал: "Дали самый полный ход". А это как раз 24 узла, а совсем не 15. Но делать-то, комдиву, ему было нечего: в Москву уже все доложено... Удовлетворился тем, что минут 20 орал на командира, излагая во всех подробностях интимные привычки командирской матери, приведшие, в итоге, к появлению его на свет, раскрывая простыми, доступными словами особенности мышления и интеллектуального развития командира и связывая их, опять же, с обстоятельствами командирского рождения. При этом было высказано несколько смелых гипотез, в корне отвергающих общепринятую классификацию животного (и даже растительного мира)... История имела свое продолжение... Прошло несколько лет. Я уже учился в Академии. На одной из лекций по международному морскому праву сквозь сон я услышал знакомое название – "Николаев". Именно так назывался тот корабль. Проснувшись, я успел услышать от преподавателя окончание леденящей душу истории, как БПК "Николаев" из-за ошибки штурмана слишком поздно подошел к проливу Босфор и бедняга-командир, чтобы вовремя его пройти, вынужден был увеличить скорость, что привело к серьезному международному осложнению... В перерыве я, конечно, вежливо взял преподавателя за грудки, представился, и поинтересовался, откуда он это взял. Ответом было молчание. "Вот так рождаются нездоровые сенсации..." А вообще-то, я подозреваю, что никаких разбитых лодок не было. Просто катер ЦРУ, который всегда сопровождал нас в Босфоре, нагло фотографируя новые антенны и прочие прибамбасы, с этот раз не сумел нас догнать. Америкосы, которым начальство, понятное дело, накрутило хвост за отсутствие новых снимков, нажали на турков и те написали ноту протеста. Но говорить-то о разведкатере было нельзя, вот и появились рыбацкие лодки, которых в Босфоре сроду не было, а если и были, то уж не там, где они, якобы, разбились...
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Куксов Александр Борисович 1941 – 2013 Капитан 1 ранга В августе 1966 г. окончил штурманский факультет Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова и был направлен в морские части погранвойск.
Публикации
Является автором ряда публикаций, относящихся к служебным секретным документам.
Куксов, А.Б. Следы Пегаса: сб. стихов. – Анапа, 2013, 254 с.
Куксов, А.Б. Листая памяти страницы: сб. стихов. – Анапа, 2005. – 76 с.
Куксов, А.Б. Курсантская. Наш новый год в Анапе : стихотворения // Границы России : газета . – 2011. – 27 марта.
Воспоминания жены Ольги Александровна Куксовой (Федоровой):
Саша стихи писал с детства. О Сталине, О Ленине, О жизненных явлениях, о своих чувствах. Многие были посвящены конкретным событиям, друзьям, товарищам. Были и заказные, по случаю. Писал до последнего года жизни. К сожалению, в последние годы уничтожил почти все свои сочинения, в чем, конечно, раскаивался незадолго до ухода. Любил компании, застолья. Был гостеприимным и хлебосольным хозяином. Очень любил петь и слушать песни, хотя музыкальным слухом был обделен.
Жены моряков-каспийцев Проект "История КВВМКУ в лицах..." Ольга Александровна Куксова (Федорова) - жена капитана 1 ранга Куксова Александра Борисовича (выпускника 1966 г. штурманского факультета Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова) 49 лет прожили вместе. В день 45-летия совместной жизни они обвенчались. https://forum.vgd.ru/post/585/...#pp2098633
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Расторгуев Валерий Иванович Капитан 1 ранга Военный историк, член Союза журналистов России (2005), глава Воронежского регионального совета краеведов. Окончил Каспийское высшее военно-морское училище им. С.М. Кирова (Баку, 1980). С 1997 г. занимается историей кораблестроения в Воронеже, изучает малоизвестные страницы истории. Главный исследовательский интерес – история создания русского Военно-Морского Флота, первого Адмиралтейства, судостроения на Воронежской земле, а также геральдическая тематика.
Публикации
Является автором изданных в Воронеже книг:
«Судостроение на верфях воронежского края в 1723-1741 гг.» (2001); «Воронеж - родина русского военно-морского флота» (2002); «Судостроение на верфях воронежского края в 1768-1800 гг.» (2003), под редакцией доктора исторических наук профессора Н. А. Душкова, тиражом 300 экземпляров; «Геральдика Воронежской земли. XVIII век» (2006); «Воронеж - родина первого Адмиралтейства России» (2007).
Составитель книги «Пословицы и поговорки русского народа первой четверти XVIII столетия» (Воронеж, 2007).
В 2005 г. в Воронеже вышли сборники стихотворений Расторгуева: «Нам знакомо понятие «бой»» (под псевдонимом «Валерий Морев») и «Берегите любовь» (под псевдонимом «Валерий Острогожский»).
Пословицы и поговорки русского народа первой четверти XVIII столетия / [сост. В. И. Расторгуев]. - Воронеж : Воронеж. гос. университет, 2007. - 71 с. : диагр.
Расторгуев, Валерий Иванович. Воронеж - родина первого Адмиралтейства России / В. И. Расторгуев. - Воронеж : Воронежский государственный университет, 2007. - 533 с. : ил. ; 21 см. - (Страницы истории Отечества). - Библиогр.: с. 523-531. - В прил. включ. письма, ист. док. и материалы. - 500 экз. Валерий Расторгуев. Фото Михаила Вязового.
Расторгуев Валерий Иванович Руководитель Представительства в Воронежской области // Президентский клуб "Доверия". - Режим доступа: http://rfpresident-club.ru/voronez Расторгуев Валерий Иванович (р. 11.05.1958, на хуторе Студеный Колодец, Алексеевского района, Белгородской области).
В 1975 году окончил Острогожскую среднею школу № 4, Воронежской обл., в 1980 году – Каспийское высшее Военно-морское училище им. С. М. Кирова, в 1981 – Центральные Высшие офицерские курсы, в 1987 – при Политическом управлении Северного флота отделение основ Военного законодательства и правового воспитания. В 1997–1998 гг. при Воронежском государственном техническом университете прошел профессиональную переподготовку по специальности «Экономика и организация предпринимательской деятельности».
Офицер запаса, капитан 1 ранга. Академический советник Российской инженерной академии (Постановление Президиума РИА от 19.03.1999 г.
№ 2343). Член-корреспондент МАНЭБ (с 2009 г), член Петровской академии наук и искусств (с 2009 г), член Союза журналистов России (с 2005 г), председатель Президиума Совета краеведов Воронежской области (с 2010 г), первый заместитель председателя Воронежской региональной общественной организации «Колыбель Русского флота» (инициатор ее создания). Председатель Совета Фонда «Продвижения и реализации исторических и культурных проектов «ПАМЯТЬ ВЕКОВ» (с 2017 г). Член Ассоциации "Морское наследие России".
После окончания военного училища проходил службу на Северном флоте.
С 1996 г занимается историческими исследованиями.
Написал и опубликовал более 10 монографий и фундаментальных научных работ по истории создания и развития Военно-морского флота России и истории Воронежского края.
Инициатор создания в г. Воронеже монументальных памятных досок первым адмиралам Российского флота: императору Петру Первому, генерал-адмиралу Ф. М. Апраксину, адмиралу К. И. Крюйсу, (29 декабря 2011 г доски были установлены на здании Успенской Адмиралтейской церкви).
Инициатор проведения в Воронеже совещания Морской Коллегии при Правительстве Российской Федерации (2010).
Координатор - научный консультант проекта строительства действующей копии корабля Петровской эпохи «Гото Предестинация» и создания историко-культурного комплекса «Воронежская адмиралтейская верфь». Руководитель и инициатор поэтического проекта «Огни России». Автор ряда поэтических сборников. Автор серии исторических календарей. Составитель сборника «Пословицы и поговорки русского народа первой четверти XVIII века», (Воронеж 2007, 2011.), где были им использованы документы ранее неизвестные науке.
Инициатор и организатор ряда научных российских, международных, региональных и межрегиональных конференций, касающихся истории Отечества. Научные материалы отдельных конференций были изданы под его руководством.
Поленков Геннадий Михайлович Генерал-майор Родился 24 декабря 1939 г. Окончил: Каспийское высшее военно-морское училище (1957-1961). Военную инженерную академию им. Ф.Э. Дзержинского (1970 г.. инженерный факультет).
В Военно-морском флоте не служил, был направлен после окончания училища в Ракетные войска. В Ракетных войсках с 1961 г. служил на должностях: начальника расчета, отделения, заместителя командира, командира ракетного дивизиона, заместителя командира, командира полка, заместителя командира 29 рд, командира 24 ракетной дивизии, заместителя начальника управления радиоэлектронной борьбы, начальника РЭБ Главного штаба РВСН.
20 декабря 1980 г. полковник Г.М. Поленков вступил в должность командира 24 рд.
В зимний период 1981 г. командир дивизии главное внимание уделяет подготовке подразделений и частей к выполнению боевых задач с полевых позиций со всесторонним их обеспечением в условиях зимы. В июле-августе 1981 г. дивизия проверяется комиссией Главнокомандующего Ракетными войсками с проведением учения, на котором управление дивизии, полки и ремонтно-технические базы, узел связи дивизии и школа младших специалистов показали высокую полевую выучку и способность выполнять задачи в любых условиях обстановки. За проверку дивизия оценена на «хорошо».
Зимой 1982 г. личный состав дивизии усиленно готовится к проведению летне-осенних работ, для которых созданы бригады только из офицеров и прапорщиков для проведения ночных работ в июле, связанных с переконсервацией заложенных на полевых позициях сборно- разборных стартовых площадок. Одновременно проводятся большие геодезические работы по проверке ориентирных направлений и знаков различных классов.
С 1983 г. дивизия начинает постепенно переходить на новые сокращенные организационно-штатные структуры (вплоть до 1989 г.).
До 1985 г. включительно боевые расчеты дивизии проводили учебно-боевые пуски с 4 ГЦП МО ежегодно. В течение 1981-1985 гг. было проведено 9 учебно-боевых пусков. Из них семь — с оценкой «отлично», один — «хорошо» и один — «неудовлетворительно» (1981 г.). В истории дивизии это был единственный случай.
Дивизия в период 1980-1986 гг. продолжает нести боевое дежурство установленным порядком. В 1985 г. дивизия подвергается итоговой проверке комиссией Главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения во главе с Главнокомандующим РВСН генералом армии Ю.П. Максимовым с проведением дивизионного учения с привлечением двух ракетных полков и управления дивизии в полном объеме, остальные частично. Впервые за все годы несения боевого дежурства на ракетном комплексе Р-12 один ракетный дивизион 24 рд выводится на секретную полевую боевую позицию и успешно решает учебно-боевую задачу. Дивизия получает оценку «хорошо».
Начальники и сослуживцы генерал-майора Г.М. Поленкова отмечают его как трудолюбивого, настойчивого человека, не жалеющего себя при выполнении задач.
В декабре 1986 г. генерал-майор Г.М. Поленков назначается заместителем начальника управления радиоэлектронной борьбы Главного штаба Ракетных войск, а в июне 1987 г. — начальником управления, которое в январе 1988 г. переименовывается в службу радиоэлектронной борьбы Главного штаба Ракетных войск.
Уволен с действительной военной службы в запас в феврале 1995 г. и направлен на учет в Одинцовский военный комиссариат Московской области.
Геннадий Михайлович возглавляет ветеранскую организацию 24 ракетной дивизии — этого прославленного соединения. Ветераны свято чтут боевые традиции своего соединения.
Командир 24-й ракетной дивизии 20.12.1980 — 15.12.1986 гг. , председатель Совета ветеранов 24-й ракетной дивизии.
Посвящается первому ракетному соединению нашей страны
В Гвардейской Гомельской ракетной, Достойной памяти отцов, Дивизии для нас приметной Служила также беззаветно Плеяда внуков и сынов.
На Знамени её бугрились Пять орденов военных лет, И честью данной мы гордились, Что ей частицей приходились, Свой в жизни оставляя след.
Война с коричневой чумою Нам стоила великих жертв Хлебнули горя мы с лихвою, Схватившись Насмерть с сатаною, Которому подобных нет.
В сорок втором году тревожном Страна от шока отошла. В условиях тяжёлых, сложных, Казалось, было невозможных, Резерв Победы создала.
В Измайлово сформировался Гвардейский реактивный полк. В историю войны вписался И нашей памяти достался Его знамённый красный шёлк.
Сентябрьским днём сорок второго Полк брошен был под Сталинград. Не мыслил он пути иного, Не ждал решения другого, Чтоб честь Отчизны защищать.
И проявив в боях отвагу, Всегда нацелен на успех, Не совершив назад ни шагу, Последним залпом по рейхстагу Закончил он свой ратный бег.
От Сталинграда до Берлина С боями трудный путь прошёл Гвардейской статью исполина. Звездою красного рубина В Берлин победно ты вошёл.
За мужество своё и доблесть Пять орденов легли на шёлк, На шёлк знамённый – его совесть, Страниц военных его повесть. Гвардейский миномётный полк.
Его традиции и Знамя, Путь боевой военных лет Вновь всколыхнулись словно пламя В бригаде новой тем на память, Кто создавал его портрет.
Бригада, первая бригада, В сорок шестой ты год вошла Началом первого отряда, Соединений того ряда, Что паритет нам создала.
За статусом твоим сокрыты Дела прошедших трудных лет, Тех лет – рождения элиты, По праву нами не забытой, Как покорителей ракет.
Капустин Яр. Степное море. Тиши неслышный перезвон. И в эту тишь, его просторы, Подальше от людского взора Вошёл ракетный полигон.
Ракеты космос доставали, Творили люди волшебство, В идею верили, дерзали – Ракетный комплекс создавали, Познав успеха торжество.
Творили, думали и жили В местах пустынных и глухих. Но не роптали и не ныли, Хотя об этом говорили… Теперь мы говорим о них.
Кто первым запускал ракеты И встал на старте боевом В готовности всегда к ответу Тем, кто хотел взорвать планету, Нас сжечь в пожаре мировом.
Кто на дежурство боевое Тогда впервые заступил, Связав свою судьбу с судьбою Ракетных войск и таковою Всегда безмерно дорожил.
В гвардейской Гомельской ракетной, Достойной памяти отцов, Дивизии для нас приметной Служила также беззаветно Плеяда внуков и сынов.
Приумножая её славу, Традиции фронтовиков, Они гордились своим правом Оберегать свою державу От посягательства врагов.
Легли истории страницы На полки многих стеллажей, И надо, чтоб на тех страницах Отражены были все лица Тех замечательных людей.
1940 - 2017 Капитан 2 ранга 1957—1961 гг. - окончил Каспийское ВВМКУ им. С.М. Кирова (Баку).
Публикации
Наймарк, Виталий Рафаилович. Годы под водой и дружба на всю жизнь : воспоминания и размышления / 12 лет службы в 35 дивизии подводных лодок Краснознамённого Северного флота. - Издание 2-е, дополненное. – 2007, 160 с.
О нем
Туапсинец собирает значки подводников мира : За 27 лет в коллекции Виталия Наймарка накопилось 1025 нагрудных знаков // Комсомольская правда. – 2013. – 4 февраля. – Режим доступа: https://www.ural.kp.ru/daily/26026/2944948/ Помните, как раньше было модно иметь коллекции значков? А вот туапсинец Виталий Наймарк увлеченно собирает их до сих пор. Мало того, это не обыкновенные значки, а нагрудные знаки моряков – подводников всех стран.
- Сейчас в моей коллекции 1025 экземпляров, - с гордостью говорит Виталий Рафаилович, - и три уже на подходе.
Чтобы собрать такую внушительную подборку, туапсинцу понадобилось 27 лет. И вот незадача – очень трудно коллекционеру выставлять в музеях свое богатство, стендов не хватает.
-Когда было штук двести, тогда проблем не возникало, - говорит туапсинец,- а сейчас приходится голову ломать, как и где разместить все значки.
Благо, сотрудники туапсинского историко-краеведческого музея им. Н.Г.Полетаева выделили под уникальную коллекцию целую комнату, и организовали великолепную выставку. Рассматривать значки можно часами! Вот уж никогда не думала, что знаки отличия подводников настолько красивы и разнообразны. Есть даже изображение Николая Чудотворца, являющегося покровителем подводников.
Сам Виталий Рафаилович проплавал 12 лет. Ходил на лодку, как выражаются подводники, с Геннадием Лячиным, командиром печально-известного «Курска». Судно, на котором плавал Наймарк, едва не затонуло в Средиземном море. В районе южнее Франции всплыли на поверхность. И тут один из членов команды допустил роковую ошибку, открыл клапан на заполнение лодки водой. Махина стремительно пошла под воду. Остановить лодку удалось аж на глубине 240 метров! И все равно, годы службы на море Наймарк считает лучшими. Поэтому, когда уволился из армии, решил собирать знаки отличия подводников. Конечно, никогда не собрал бы туапсинец такую внушительную подборку, если бы ему не помогали друзья – подводники, которые живут в разных городах нашей необъятной страны. Кто-то дарит знаки отличия просто так, какие-то приходится покупать. Кстати, стоит это удовольствие недешево, один значок вытягивает от 500 до двух тысяч рублей. Но чего не сделаешь ради любимого увлечения?
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Колесников Юрий Васильевич 1952 – 2016 Капитан 2 ранга Выпускник химического факультета Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова 1975 г.
Он оставил о себе в память повесть о Баку "Тень города или город теней", книга автобиографичная, но она о всех нас, тех кто жил и учился в Баку 70-х годов».
Колесников, Ю.В. Тень города или город теней. СПб, 2008.
Увлечения: литературное творчество, комнатное цветоводство, шахматы. Девиз: «Все хорошо, что хорошо кончается»
Мой Баку - это море, субтропики в городской черте и пустынная степь за окраинами, Восток переплетается с Западом, Азия переходит в Европу, невыносимая жара сметается ураганным ветром и ливнем с моря. И люди в этом городе всегда жили незаурядные, интересные.
«Зых, училище», - кондукторша смотрит на меня и улыбается, - туда пойдешь?» Не знаю, что ей ответить, молча пожимаю плечами. Так вот она, значит, какая, «кузница офицерских кадров»? Так вот, где, значит из меня сделают «красу и гордость советской Армии - офицера военно-морского флота»
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
История в лицах на многих страницах Тут собраны факты, чтоб ими гордиться. Тут собраны фото, портреты, награды. Про то, как в училище жили когда-то.
Про то, как для Флота здесь кадры ковали, Как флотские знанья курсантам давали. И с давних времён, от времён довоенных, До самых последних страниц современных
Здесь ходят легенды о роте курсантской, Которая в горном ущелье Суарском Врагу не сдаваясь, страну защищая, Геройски сражалась, фашизм побеждая.
Никто не забыт! И ничто не забылось! И вновь пред глазами вся жизнь повторилась. Вы только зайдите на сайт и читайте, И лица знакомые тотчас узнайте.
Да! В нашем Училище Краснознаменном Всех кировцев помнят и чтят поименно. Здесь братство народов крепили, хранили, На нации тут никого не делили.
Здесь были поэты, певцы, музыканты, Здесь в Вузе Морском открывались таланты! Из разных стран мира людей обучали, И высшие знания тут получали!
Бывают, что что-то со временем стёрто И помнится что-то не так уже твёрдо, Вам этот училищный эпос напомнит И гордости чувством вам сердце наполнит.
Здесь молодость наша, работа и служба, Здесь вера и верность, талантливость, дружба, Преемственность здесь молодых поколений, И знаний научных вершин покоренье!
И с досок почёта на фото подряд Курсант, офицер, адмиралы глядят. Отчизне и сын, и отец присягают, Погоны тут, звёзды и званья вручают!
На фото здесь люди, что честно трудились, Здесь флотские судьбы навеки сложились, Здесь дети уже моряками рождались, В них деды и прадеды вновь повторялись.
И курс впереди был на чистый форватер! Училище им навсегда альма-матер! И вечная слава из жизни ушедшим. Спасибо за память души человечьей!
Спасибо за преданность вам и за труд! Из памяти пусть времена не сотрут Работу, учебу, присягу и службу, На разных Флотах, но единую дружбу!
Куда не забросила б в жизни судьба, Мы помнить Училище будем всегда! Желаю всем мира, удачи, добра! КАСПИЙСКОМУ ВЫСШЕМУ НАШЕ УРА!
Капитан 1 ранга. Заслуженный работник высшей школы Азербайджанской ССР.
Родился 20 июля 1943 г. в селе Ново-Полтавка Ново-Бугского района Николаевской области. В 1966 г. окончил Ленинградское высшее военно-морское училище подводного плавания им. Ленинского комсомола (ВВМУПП). Служил на Северном флоте в п. Гаджиево Мурманской области. С 1970 - 1992 гг. - служил в Каспийском ВВМКУ им. С.М. Кирова. Был командиром роты на штурманском факультете, начальником лаборатории, преподавателем, старшим преподавателем на кафедре артиллерийского вооружения. Преподавал курсантам из ГДР, Вьетнама, Кубы, Кампучии, Никарагуа. Активно участвовал в расширении лабораторной базы кафедры и рационализаторской работе. Имеет свыше 20 рационализаторских предложений. Неоднократно отмечался как Лучший преподаватель. В 1982 г. был направлен в военно-учебное заведение в Сирийскую Арабскую Республику в качестве старшего преподавателя, где прослужил до 1984 г. Вернувшись в Каспийское ВВМКУ им. С.М. Кирова продолжил преподавательскую деятельность на кафедре артиллерийского вооружения. После демобилизации переехал на постоянное место жительства в Россию. Увлечения: рыболов-любитель, автолюбитель, мастер по ремонту механических часов любой сложности и всех систем, дизайнер интерьера квартиры, мастер золотые руки: изучив технологию и применив рационализаторскую смекалку, соорудил в квартире многоэтажного дома замечательный камин, музыкальный бар, цветомузыкальную установку. Награды. Свыше 15 грамот и благодарностей от Министерства обороны СССР и командования Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова. Почетное звание «Заслуженный работник высшей школы Азербайджанской ССР».
ЗОЛОТЫЕ РУКИ
Золотые руки Анатолия Емельяновича умеют многое! Вот только малый пример: светящийся парусник, электрический камин и аксессуары к нему (подставка, щипцы, щетка, совок, кочерга).
Островок вдохновения, удовольствия и прекрасных результатов на лоджии в центре Рязани
Островок вдохновения, удовольствия и прекрасных цветов на лоджии в центре Рязани
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Половянов Владимир Анатольевич 1960-2023 Капитан 2 ранга Родился 30 сентября 1960 г. в Пролетарск / Новороссийск Выпускник штурманского факультета Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1982)
