| Тырин 2013
Сообщений: 257
На сайте с 2012 г.
Рейтинг: 96
| Наверх ##
18 июля 2023 20:39 РОД БЯКОНТА
О происхождении рода Федора Бяконта мы имеем вполне достоверные сведения. Житие митрополита Алексея, сына Федора Бяконта, помещенное в Степенной книге, рассказывает, что Черни- говщина подвергалась в конце XIII в. частым вторжениям варваров и многие бояре и мужи черниговские от разорения разошлись в разные страны. Славный боярин Федор с женой Марьей переселился в Москву к вел. кн. Даниле Александровичу, и здесь у него родился сын Елевферий (Алферий, позже св. Алексей), крестным отцом которого был кн. Иван Данилович, «еще тогда юн сый» Частные родословцы ошибочно относят выезд Бяконта ко времени княжения Ивана Даниловича и прибавляют правдоподобную подробность, что Бяконт «держал» Москву, т. е. был наместником.
У Федора Бяконта после Алферия родилось в Москве еще четыре сына: Феофан, Матвей, Константин и Александр Плещей. Огромное значение митрополита Алексея в истории Московского великого княжения хорошо известно. Недавно этот вопрос еще раз прекрасно освещен А. Е. Пресняковым , что позволяет, не останавливаясь на нем, перейти к младшим братьям св. Алексея.
Константин Федорович, по свидетельству родословцев, умер бездетным. О Феофане и Матвее мы не имеем сведений, но, судя по тому, что их младший брат был крупным лицом и, весьма вероятно, боярином, можно думать, что и Феофан и Матвей как братья митрополита занимали в боярской среде видное место. Александр Плещей в 1375 г. занимал очень ответственное место, на котором бывали обыкновенно бояре: он был наместником и в то же время воеводой (ратным) в Костроме. Вследствие его оплошности и нераспорядительности новгородские ушкуйники захватили и разграбили -Кострому, что дало повод летописцу сострить, играя прозвищем Александра: «покинув град свой, подав плещи, Плещеев побеже» . >
У Феофана было два сына: Данила и Степан. Оба были боярами: первый — великого князя, а второй — митрополита Ки- приана.
Насколько случайны и отрывочны наши сведения о боярах XIV в., можно видеть на примере Данилы Феофановича. Несомненно, что он был весьма значительным боярином, много лет исполнявшим различные поручения. Между тем о нем мы имеем только три свидетельства: его участие в мене вел. кн. Василия с митрополитом Киприаном землями , поминание в синодике Успенского собора и летописное сообщение о его смерти в 1392 г. Для понимания этой записи следует напомнить, что в 1383 г. вел. кн. Дмитрию Донскому пришлось послать своего сына Василия в Орду тягаться с тверским князем Михаилом и бороться против его попыток получить в Орде ярлык на великое княжение. Кн. Михаил не имел успеха и в том же году вышел благополучно из Орды, а кн. Василий с Александром Миничем и другими боярами был задержан как заложник в Орде. Только в ноябре 1385 г. ему удалось бежать, но не прямо на Русь, а в Валахию, к воеводе Петру. Очевидно, путь на Русь для него был небезопасен, и в 1386 г. вел. кн. Дмитрий послал в Валахию своих старейших бояр, которые и вернулись с кн. Василием благополучно в январе 1387 г. Об этой службе Данилы Феофановича и вспомнил летописец, сообщая о его смерти: «Тое же зимы (1392 г. — С. В.) преставися, февраля 13, Данило Феофано- вичь, нареченный в мнишеском чину Давыд, иже бе истинный боарин великого князя и правый доброхот, служаше бо государю безо льсти в Орде и на Руси паче всех, и голову свою складаше по чюжим странам, по незнаемым и по неведомым местом, многы труды понес и истомы претерпе; егда же бежа из Орды князь Василий, и тако угоди своему господеви; и тако тогда великий князь, любве ради иже к нему, на погребении его сжалився по немь, прослезися и плана на мног час; положен же бысть в монастыри у Михайлова Чюда, близ гроба дяди его Алексиа митрополита» .
Относительно Степана Фёофановича в Бархатной книге и в родословцах есть не вполне ясное показание, которое заслуживает самого внимательного анализа. «И Степана князь великий Васи- лей Дмитреевичь дал- Киприяну митрополиту в бояря», «Степа-4 нов род Фофоновича весь служил у митрополитов» . Это показание вполне подтверждается родословцами и другими источниками, в частности известной книгой домовых митрополичьих вотчин. О сыновьях Степана, Юрии и Даниле, мы не имеем сведений, но все четыре внука его были боярами митрополитов Филиппа, Геронтия и Симона. Четыре правнука были боярами у Варлаама, Иоасафа и Макария. Девять правнуков, находясь в отряде митрополичьих детей боярских, были убиты в 1535 г. сразу в одном сражении, в бою с литовскими людьми в Стародубе и. Таким образом, «Фомины митрополичи», как называются в родословцах потомки Степана Феофановича, действительно служили митрополитам непрерывно более 150 лет. Это заставляет задуматься о значении выражения, что великий князь «дал» Степана митрополиту Киприану.
В последней четверти XV и в XVI в. известно много случаев, когда великие князья давали своих бояр и слуг своим княгиням, братьям, сыновьям и другим родственникам. Так, Василий Федорович Сабуров одно время был боярином кн. Юрия Васильевича. Его брат Семен Пешек служил великому князю и одновременно в 1470 г. был воеводой кн. Андрея Васильевича, а в 1478 г.— воеводой вел. кн. Марьи. В конце XV в. тот же Василий Федорович Сабуров и Василий Федорович Образец Симский были боярами кн. Ивана, когда вел. кн. Иван III дал ему титул великого князя и удел (Тверь и Торжок). Вел. кн. Василий Иванович приставил к новгородскому архиепископу Макарию Андрея Квашнина. Подобные временные командировки бояр и слуг в одних случаях могли быть знаком внимания и заботы, в большинстве же случаев были мерой надзора и подчинения удельных князей власти великого князя. Царь Иван пользуется этими прецедентами в крутой и общей форме — заменяет целиком весь двор удельных князей своими людьми. Все эти случаи не идут для объяснения вопроса о Степане Феофановиче и его потомках . Если бы речь шла о добровольной, уступке или согласии великого князя на переход Степана на службу к митрополиту, то непонятно выражение «дал». Затем непонятно, почему потомки Степана из поколения в поколение служили митрополитам, когда выражение «дал» применено только к Степану. Ввиду интереса, который представляет этот вопрос, позволю себе рассказать о митрополичьих дворянах Шолоховых-Чертовых.
О происхождении этого рода митрополичьих слуг в знаменитом сборнике митрополичьих посланий, грамот и других актов находится следующий рассказ. У бренбольского дьякона (с. Бренболы на берегу Переяславского озера) был сын Алексей, введеный дьяк вел. кн. Василия Васильевича. У Алексея был сын Михаил, а у Михаила — Иван, от которого пошли Шолоховы и Чертовы. Алексей са своими детьми был отдан митрополичьему дому «неотходно в род и в род до века» по следующему поводу. Вел. кн. Василий опалился на Никиту Константиновича Доб- рынского (того самого, который по приказанию кн. Дм. Шемя- ки захватил вел. кн. Василия у Троицы в соборе и первый наложил на него руку) и дал его держать за приставом Алексею. Алексей изменил великому князю и, сговорившись с Никитой, побежал в Можайск к кн. Ивану Андреевичу. Никита с детьми бежал из Можайска в Литву, а Алексей вернулся в Москву к митрополиту Ионе и бил ему челом о заступничестве: «а воротился того для, что вотчина у него велика, а жена его была в то время в вотчине» . Великий князь взял вотчину и животы Алексея на себя, а жену и сына его Михаила «поймал». Самому Алексею довелась за эту измену смертная казнь, но по ходатайству митрополита великий князь «для отца своего Ионы митрополита смертную ему казнь отдал, а дал того Алексеа и сына его Михаила и с вотчиною и со всем его животом в дом Пречистыа бого- родици и великим чюдотворцем Петру и Алексею и Ионе митрополиту всеа Руси. А нет пути им нигде из дому Пречистыа бого- родици» .
Подобные случаи вовсе не были редкостью. Известно, что иерархи церкви, в частности митрополиты, по твердо укрепившемуся обычаю имели право «печалованья» и часто бывали заступниками и посредниками между великими князьями и подвергшимися опале служилыми людьми. В том же сборнике митрополичьих посланий находится очень интересная форма присяги служилых людей, когда великий князь по ходатайству и за поручительством митрополита и епископов «отдавал вину» служилым людям. Эта форма присяги была составлена в первой половине XV в., а может быть и раньше, и применялась как шаблон. По ней, например, присягал в 1471 г. кн. Данила Дмитриевич Холмский, когда вел кн. Иван «отдал» и ему какую-то вину .
Ходатайство митрополита и властей, конечно, не обходилось служилому человеку даром: оно связывало его угрозой отлучения от церкви и ставило в большую или меньшую зависимость от ходатаев-поручителей. Быть может, этим объясняется то, что подвергшийся опале Петр Константинович Добрынский, брат Никиты, дал в 1454 г. митрополиту большой земельный вклад . В более редких, быть может исключительных, случаях дело принимало такой оборот, как это было с Шолоховыми. Этот случай показывает, что подвергшийся опале человек, смотря по вине, по усмотрению князя мог быть лишен всего имущества и отдан в рабство.
Конечно, подобное холопство было рабством sui generis. Из других митрополичьих актов, частью напечатанных (в «Актах юридического быта»), мы знаем, что Шолоховы-Чертовы, служа впоследствии митрополитам, имели вотчины, получали от митрополитов поместья, совершали с разрешения митрополитов различные сделки на землю и т. д. Тем не менее служить они должны были «неотходно, в род и в род».
Мне кажется, что таким же путем стали вековыми слугами митрополитов потомки Степана Феофановича. Степану как племяннику покойного митрополита Алексея, имевшему, наверное, связи с митрополичьим домом, было вполне естественно прибегнуть в беде к заступничеству Киприана. Великий князь «отдал» ему его вину и «дал» его «неотходно в род и в род» митрополичьему дому.
Быть может, не все согласятся с такйм пониманием отдачи Степана митрополиту Киприану, но при всяком объяснении этот случай очень плохо вяжется с общепринятым представлением о свободе боярской службы и отъездов.
Потомство Данилы Феофановича, сильно разросшееся уже в XV в., вышло из боярской среды. Когда и почему это произошло и были ли его сыновья, Константин и Иван, боярами, неизвестно.
О Константине известно, что он был женат на дочери боярина Дмитрия Васильевича и был убит в 1438 г. под Белевом . У Константина было два сына: Игнатий и Иван. От Игнатия пошли Игнатьевы, из которых многие служили по московскому списку (в 1550 г. в избранную тысячу попало двенадцать Игнатьевых), изредка они были головами в полках, и только один (Темка Федоров) возвысился до стратилатского чина .
Иван Константинович был убит на Суздальском бою в 1445 г. От него пошли фамилии Ивановых, Жеребцовых и Константиновых, по службе в общем еще менее значительные, чем Игнатьевы. Только один из Жеребцовых, Иван Алексеевич, попал в думу в 1590 г., в небольшом чине сокольничего.
Еще менее значительным было потомство Матвея, третьего сына Федора Бяконта. От Матвея пошли Москотиньевы и Пятые. Из этой отрасли можно отметить только Анания Петровича, конюшего вел. кн. Марьи .
Самым значительным исторически было многочисленное потомство младшего сына Ф. Бяконта, Александра Плещея. Его единственного сына Данилу можно считать вероятным боярином вел. кн. Василия Дмитриевича.
У Данилы Александровича было три сына: Борис, Иван и Федор Сильный. Потребовалась бы большая монография, чтобы описать службы и землевладение бесчисленных Плещеевых XV—XVII вв. Один список Плещеевых, убитых в разных сражениях, содержал бы несколько десятков имен. Общая характеристика затрудняется еще тем, что служебная карьера Плещеевых, чрезвычайно разнообразна. Большая часть их служила, конечно, великим князьям и царям, но были представители, служившие удельным князьям, царевичу Петру, новгородскому владыке, митрополиту, а в XVII в.— патриарху. Мы видим Плещеевых и в думных чинах, на самой вершине правящих сфер, и в стратилатских чинах, и на дипломатическом поприще, и в рядах заурядных городовых детей боярских. Уже в конце XV в. наряду с Петром Михайловичем, о многочисленных вотчинах которого будет рассказано ниже, было много безземельных Плещеевых, которые могли существовать только поместным и денежным жалованьем великого князя.
От старшего сына, от Бориса Даниловича, пошла самая значительная ветвь, на которой и следует остановить внимание. У Бориса Даниловича было три сына: Михаил, Семен, от которого пошли Очины-Плещеевы, и Иван, убитый в 1445 г. на Суздальском бою .
Михаил Борисович был очень богатым человеком и очень значительным лицом в княжение Василия Темного. У него было не менее десятка крупных сел, из которых нам известны по случайным и отрывочным сохранившимся источникам такие крупные владения, как с. Ростокино на Яузе (ныне в черте окружной железной дороги, на окраине Москвы), села Нахабино и Карауло- во в Горетове стану Московского уезда, с. Выпуково в Верхдубен- ском стану Переяславского уезда и села Богородицкое и Коря- ковское в Рождественской волости того же уезда.
В борьбе вел. кн. Василия с сыновьями кн. Юрия Дмитриевича Михаил Борисович был на стороне великого князя и оказал ему большие услуги. В 1447 г. ослепленный вел. кн. Василий послал его «изгоном» на Москву «с малыми зело людми, как бы им мощно пройти мимо рать княже Дмитриеву». Михаил Борисович удачно выполнил поручение, захватил Москву врасплох, взял в плен многих людей кн. Дмитрия, «а гражан приведоша к целованию за великого князя Василиа» . Около этого времени (в 1446 или 1447 г.) Михаил Борисович похоронил свою первую жену, Соломониду, и дал по ее душе Троицкому Сер- гиеву монастырю с. Ростокино на Яузе, «и с серебром и с хлебом и с сеном и со всем, что х тому селу потягло, и с пустошми» .
В перечне бояр вел. кн. Ивана, унаследованных им от отца, Михаил Борисович стоит на первом месте. В это время он был в преклонном возрасте и вскоре постригся у Троицы и умер в 1468 г. Уже будучи троицким иноком Мисаилом, он дал монастырю несколько пустошей в Переяславском уезде 25.
У Михаила Борисовича была большая семья. От первой жены, Соломониды, у него было три сына: Андрей, Тимофей Юрло и Петр. Все остальные сыновья, Вениамин, Григорий Охота, Иван Сухой (Хромой?) и Федор Мешок (Меныпик?), были, по- видимому, от второй жены, Марьи. Семья Михаила Борисовича по своему образованию и культуре была значительно выше среднего уровня тогдашних служилых людей, воинов по преимуществу. Несомненно, не случайно из числа его сыновей и внуков вышло несколько дипломатов вел. кн. Ивана, когда Московское государство вступало в число европейских держав и впервые начинало заявлять о себе на поприще широкой дипломатии. Сыновья Михаила Борисовича Андрей и Петр в 1482—1483 гг. были послами в Валахию. Петр в 1503 г. был в составе посольства в Польшу. Старший внук, Иван Андреевич Суббота, в 1493 г. был послом в Валахию, а его брат Михаил в 1496—1498 гг. был первым послом московских князей в Турцию. Наконец, Василий Петрович в 1500 г. был послом в Данию.
Самым выдающимся из сыновей Михаила Борисовича был старший, Андрей. В 1446 г., еще совсем молодым человеком, он был послан вел. кн. Василием в Москву с радостной вестью об освобождении великого князя, взятого в плен татарами в злополучном сражении под Суздалем . В 1476 (6984) i г., в возрасте приблизительно 50 лет, Андрей получил окольничество, и в следующем году великий князь посылал его с очень деликатным и важным поручением к кн. Борису Васильевичу: с требованием выдать кн. Ивана Оболенского, бежавшего с московской службы к кн. Борису . В 1480 (6988) г. Андрей получил боярство и тогда же был послан великим князем, в предвидении нашествия на Москву Ахмата, отвезти великую княгиню и великокняжескую казну для безопасности на Белоозеро. В 1482—1483 гг. он выполнил еще одно ответственное поручение — ездил со своим младшим братом Петром к валашскому воеводе Стефану сватать его дочь Елену за вел. кн. Ивана Ивановича . Умер Андрей Михайлович в 1491 г., прослуживши почти полстолетия.
Второй сын Михаила Борисовича, Тимофей^ Юрло, в 1469 г» был воеводой в Казанском походе. Разбитый на Вологде татарами, Юрло был взят в плен. По Шереметевскому списку, он был пожалован в окольничие в 1485 (6993) г. и умер в этом же чину в 1496 (7004) г.
Третий сын, как было сказано выше, в 1482—1483 гг. ездил в Валахию и привез вел. кн. Ивану Ивановичу невесту, дочь валашского воеводы Стефана Елену. В последующие годы он был неоднократно воеводой в различных походах, а в 1503 г. был в составе посольства в Литву. В Шереметевском списке сказано ошибочно, что он умер окольничим в 1504 (7012) г. Быть может, это показание надо понимать как отставку, т. к. умер он много позже. Во вкладной книге Троицкого Сергиева монастыря записаны два крупных вклада Петра Михайловича: в 1508 г. он дал 50 рублей, а в 1516 г. (13 сентября) дал очень крупный по тому времени вклад — 250 рублей. В 1510 г. (28 февраля) он лично явил к подписи и к печати митрополиту Симону свое духовное завещание, из которого мы можем почерпнуть очень интересные сведения о его землевладении, весьма характерные, как мне представляется, для боярского землевладения того времени .
У Петра Михайловича было три сына: Василий, Иван Павлин и Андрей, между которыми он разделил свое движимое имущество и вотчины. Обращает на себя внимание в духовной очень небольшое количество движимого имущества и холопов, совершенно ничтожное количество долгов (несколько рублей) и целый ряд купленных вотчин. Петр Михайлович жил без долгов, не приобретал драгоценностей, как это было принято делать в то врем^, и все свои наличные капиталы употреблял на покупку вотчин. В духовной Петра Михайловича заслуживают внимания еще две черты. Петр Михайлович не освобождает своих холопов, как это делали очень часто в то время и богатые и бедные составители духовных перед смертью: он делит всех холопов между сыновьями. Во-вторых, Петр Михайлович,^наделив двух старших сыновей отчасти при жизни, оставил им дополнительно по духовному завещанию вотчины и холопов. Свой двор с «подворенным животом всем, и конми; и доспехом, и домашним животом всем и платьем» завещал младшему сыну, Андрею, т. к. старшие сыновья были наделены достаточно при жизни.
Вотчины были распределены так: Василий должен был получить с. Нахабино с пятнадцатью деревнями в Московском уезде и две небольшие вотчины в Верее — деревню Васильевскую и сельцо Якимовское. Второй сын, Иван Павлин, получил села Бехташево, Терликово в Переяславском уезде, сельцо Гераси- мовское с деревнями в Гоголеве стану Московского уезда, да к тому же сельцу деревню Фатьяновскую и с. Юрчаково-Бекля- шевское в Верейском уезде. Младший сын, Андрей, получил с. Выпуково с деревнями в Переяславском уезде, да к нему деревни Бородинскую, Новое Коярово, Федоровскую и другие в Верх- дубенской волости, да в Рождественской волости деревню Яз- вецово, затем с. Андреевское-Львовское с деревнями в Верее, а к нему деревню Техтярево с деревнями и, наконец, деревню Гу- зеевскую на р. Истре в Звенигородском уезде с двумя лугами на Истре и несколькими деревнями.
Рассмотрим происхождение этих вотчин. Села Нахабино и Караулово были даны Михаилом Борисовичем сыну Ивану Сухому (Хромому). Бездетный Иван постригся в Троицком монастыре (в иноках — Иона) и в 1482 г. по духовной грамоте дал с.Караулово Троицкому монастырю, а с. Нахабино завещал своей матери, Марье, в пожизненное владение,4 с условием после ее смерти дать его тому же монастырю . После смерти Марьи с. Нахабино было выкуплено у монастыря Петром Михайловичем и дано, как сказано выше, сыну Василию. Василий Петрович недолго владел Нахабином и в 1518 г. продал его за 400 рублей тому же Троицкому монастырю .
Деревня Васильевская была куплена Петром Михайловичем у Александра Пятого Протасьева Бовкошина, а сельцо Якимов- ское купил его сын Василий на деньги (55 рублей), данные ему отцом.- Бехташево и Терликово в Переяславле были куплены Петром Михайловичем у своей мачехи, Марьи. Сельцо Герасимов- ское он купил у Ивана Злобы Даниловича Квашнина-Жохова, да к нему прикупил деревню Фатьяновскую у Григория Бурца Алексеевича Пикина. Село Юрчаково в Верее было куплено Тимофеем Михайловичем Юрлом и затем перепродано Петру Михайловичу. Село Выпуково в Переяславле было родовой вотчиной, полученной Петром Михайловичем от отца. К нему он прикупил у своей невестки Евфимии, жены Григорья Михайловича Охты, деревню Бородинскую и сельцо Новое Коярово, да у брата Андрея Михайловича деревню Федоровскую (деревня Язвецово была куплена). Дальнейшая судьба с. Выпукова и Коярова с деревнями была такова: Василий и Иван Павлин владели ими сообща и в 1522 г. променяли их Троицкому Сергиеву монастырю на с. Милославское с деревнями в Кашинском уезде. Эта мена в сущности была весьма похожа на продажу, т. к. Плещеевы получили от монастыря 400 рублей придачи . Село Андреевское-Львов- ское принадлежало Ивану Товаркову, затем перешло к вел. кн. Василию Ивановичу, а после было выменено у него Петром Михайловичем на с. Клобуково. Деревню Техтярево Петр Михайлович купил у Данилы Малого Андреева сына Алферьевича Нащокина. Деревню Гузеевскую Петр Михайлович купил у душеприказчиков Ивана Товаркова. К ней он «посадил ново» два починка и прикупил у властей Новинского монастыря луг на р. Истре. К ним же он прикупил у кн. Юрия Ивановича несколько деревень на Истре.
Младшие сыновья Михаила Борисовича (от второй жены) ничем не замечательны. Вениамин и Иван постриглись в Троицком монастыре и умерли бездетными. Бездетным же умер и Федор Мешок, и только у Григория Охоты было потомство добрых, но не выдающихся служилых людей.
|
