Моя прабабушка Волосникова Анастасия Сергеевна

Из воспоминаний внучки Галины Валентиновны Поповой (Зубакиной): «Бабушка… Перефразируя великого классика скажу: «Как много в этом слове для сердца русского слилось, как много в нём отозвалось!». Советское поколение детей, особенно в деревнях, детсад не посещало, с детьми «сидели» бабушки. Вот и я, сколько себя помню, всегда видела рядом с нами, детьми бабушку – отцову мать. Мы её очень любили. У меня, по прошествии лет, возникла ассоциация моей бабушки с пушкинской Ариной Родионовной. Она так же рассказывала нам в детстве сказки – много сказок, но не книжных, а своих, выдуманных ею. Я любила ходить к ней ночевать, т.к. у неё была настоящая русская печка, и мы с сестрой ложились спать на эту печку вместе с бабушкой и просили рассказать нам сказки. Она долго рассказывала, пока не начинала засыпать, а перед засыпанием бормотала всякую чепуху, а мы ребятишки её тормошили и не давали ей спать, прося рассказывать дальше. Под словом «сказки» мы слушали всякие небылицы – смешные и не очень, случаи из её долгой жизни. Бабушка наша была очень добрая и отзывчивая, и люди, с которыми она общалась тоже для неё были добрыми, «славными», как она говорила. Любили все её блюда, которые мы просили приготовить для нас. Это были затируха, кулага, мамалыга, блины – чуть не каждый день. Мы дома не ели с таким аппетитом, как у неё. Речь бабушки изобиловала пословицами, поговорками, всякими прибаутками и присказульками. К каждому жизненному случаю у неё была своя присказулька. Она умела читать и писать, т.к. ещё в царское время она закончила церковно-приходскую школу. Очень любила стихи в отрывном календаре. Когда бы к ней не приходили, она всегда давала нам листок из календаря со стихом и просила прочитать. Стихи ей нравились все без разбора. Любила заводить бражку, но сама ей никогда не увлекалась, а угощала всех своих родственников – мужчин. Наливала не больше кружки. «Хватит, говорила – хорошего помаленьку». Бабушка моя родилась в начале 20 века, а умерла в его конце. Вся вековая история нашей страны прошла через её жизнь. А жизнь её была очень сложной и трудной, как и вся история нашей страны. Детей в семье было много, но многие умерли в раннем детстве. Она была старшей и ей приходилось нянчиться с младшими. Они, будучи уже взрослыми, звали её «нянькой», как в детстве. Как-то была эпидемия скарлатины и трое детей заболели, в том числе и бабушка. Две её младшие сестрёнки умерли на одной неделе, а она выжила. И прожила долгих 94 года. Здоровая была от природы, крепкая, выносливая. Работала в колхозе и свинаркой, и пояркой, и дояркой. Всю мужскую работу умела выполнять. «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик» - любила она повторять. Замуж она вышла за приезжего коммуниста – Зубакина Ивана Васильевича. В те годы коммунистов посылали в деревни проводить политику партии. Бабушка моя была красавица. С мужем они ездили по всему Горному Алтаю – куда партия пошлёт, туда и ехали. Наступил страшный 1937 год и моего деда Зубакина Ивана Васильевича репрессировали, как и тысячи других соотечественников. Дед сгинул в сталинских лагерях. После смерти Сталина его, как и тысячи других людей, реабилитировали посмертно.
Бабушке пришлось одной поднимать троих детей, одним из них был мой отец – самый младший. Мой отец, вспоминая своё безотцовское детство, плакал после некоторой дозы алкоголя и рассказывал, как он босиком ходил сдавать экзамены в 7 классе, как в раннем детстве залезал в русскую печку – погреться, и как тётя его обижала, с которой они жили, пока бабушка отбывала наказание в тюрьме. Да, да, именно в тюрьме отсидела из-за доноса какого-то подонка. А так как она была женой «врага народа», то это «клеймо» автоматически перешло и к ней. Отсидела она вроде бы полгода. За хорошую работу её выпустили раньше, чем присудили. И опять работа в колхозе за трудодни.
Пенсия была у бабушки мизерная. Но несмотря на это, она всегда была весёлой, бодрой, неунывающей. И нас всегда морально поддерживала. Вынянчила всех внуков и правнуков. Нянчилась и с чужими детьми. Никому не отказывала в помощи. К моим детям приходила нянчиться в любую погоду – и в метель, и в мороз. Я ей говорю: «Зачем ты пришла по такой погоде? Мы бы сами детей к тебе привели». А она: «Ну вот ещё – детей морозить, лучше уж я померзну». Безотказная во всём. Когда я не жила дома, она мне такие письма присылала смешные, мы все ухахатывались от её юмора. Часто в детстве мы с ней куда-нибудь ездили в гости – в Горный Алтай, Новокузнецк, Усть-Каменогорск.
Помню курьёзный случай. Когда я вступала в комсомол, бабушка сказала, что, когда она была молодой, она тоже была комсомолкой. Нам с сестрой смешно стало.
– Ты была комсомолкой?
– Я и в партии состояла.
– Как в партии? А почему ты об этом никогда не говорила?
– Да я недолго там была, меня «вычистили».
– За что?
– За политическую неграмотность.
Мы ещё больше захохотали. В то время нам было смешно, что бабушка такая старая, а была когда-то комсомолкой и партийной, как тогда говорили о тех, кто состоял в рядах КПСС. Да, история прошлась по ней всеми её частями. Сейчас только понимаешь, как много мы упустили, не задав ей тех вопросов, на которые бы сейчас было очень важно и интересно получить ответ.
Младший брат её стал кадровым военным, полковником в Москве. Сестра – учительницей. А бабушка всю жизнь была «нянькой» для нескольких поколений. В детстве видела известного алтайского художника Григория Чорос-Гуркина. А посмотрев фильм В.М. Шукшина «Печки-лавочки» узнала в балалаечнике своего земляка: «Он любил ходить по деревням и играть на балалайке».
В старости её все звали по отчеству «Сергеевна». И подруг её также – «Фёдоровна», «Муравьиха», «Ишениха» и т.д. Она их всех пережила. Бывало скажет: «Что-то Фёдоровна ко мне долго не идёт», а я ей говорю: «Баб, так она давно умерла».
Но надо сказать, дожила она до глубокой старости в здравом уме и в трезвой памяти. И на своих ногах. Хоть и прожила трудную жизнь, но умерла легко. Дай бог каждому бы так. Светлый была человек. А какая была щедрая, бескорыстная! Ни с кого никогда денег за свою помощь не брала. Сама со своей мизерной пенсии всем дарила денежку на день рождения. Сластёной была, особенно любила мороженое. Я ей всегда его покупала. И детям своим наказывала, чтобы, когда к бабе заходили, покупали ей мороженое. Она очень была довольна. Больше всех любила моих детей. Когда родилась Наташа она говорила, что Наташа у неё любимая правнучка. Когда родился Ваня, она заявляла, что у неё Ваня – любимый правнук. А при появлении Илюши она говорила, что она его любит больше всех. Нам с мужем было смешно. Мы её спрашивали, так кого же она в конце концов любит больше всех? А она со смехом: «Всех люблю Галиных детей». У внучки Тамары детей не было, вот она всю любовь и отдавала моим детям. И они её очень любили.
После смерти мужа она замуж больше не вышла, хотя к ней многие сватались. Она ведь была красавицей и стройной, как кипарис. Осталась на всю жизнь верна своему Ивану Васильевичу и своей семье.
Хотелось бы закончить свои воспоминания о своей любимой бабушке словами Н.С. Тихонова: «Гвозди бы делать из этих людей: крепче бы не было в мире гвоздей!».

Внучка Галя 1958 год село Майма