На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!
Минск Сообщений: 14909 На сайте с 2006 г. Рейтинг: 1492
Наверх##19 октября 2022 18:0619 октября 2022 21:07
Зых и зыхчане
Поздравляем с 75-летием, нашу одноклассницу Валентину Кондратьеву! Желаем, чтобы в душе цвела весна, чтобы в жизни царили гармония, мир, спокойствие и благополучие. Ну и, конечно, крепкого здоровья, домашнего комфорта, искренних улыбок, больше радости и приятных собеседников! 20.10.2022 г.
Слева виньетка выпускников 11-го класса школы №63. 1965 г. Кондратьева Валентина в верхнем ряду справа.
Любите свой возраст, свой возраст цените – Есть в каждом мгновенье своя красота – Улыбкою доброй вы всех одарите... Ведь формула счастья предельно проста.
Побольше себя каждый миг отдавайте Тому, кто сейчас так нуждается в вас – Не злитесь, терпимее будьте, прощайте, Хоть это бывает так трудно подчас.
Навязывать мысли свои не пытайтесь, Умейте услышать, умейте понять. И в каждом мгновенье найти постарайтесь, Частичку добра, и её не терять.
Любите свой возраст… Мудрее с годами, А, значит, чуть лучше становимся мы, На многое смотрим другими глазами, И хочется больше во всём красоты.
Не нужно зеркал отражений бояться – Цените бесценных морщинок узор. Вы жизнью полны, вы способны влюбляться – Забудьте про возраст, он вам не в укор!
И пусть вызывает по-доброму ревность У тех, кто моложе, ваш юный задор. Ломайте, взрывайте собой повседневность, Пусть ваш оптимизм разжигает костёр…
Костёр, у которого место найдётся Тому, кто своею душой молодой Над серой толпой мощной искрой взовьётся, Чтоб в небе ночном яркой вспыхнуть звездой. Евтеев Илья.
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Наташа Рыськова-Прошкина: С левой стороны стоит мой двоюродный братишка - Игорь Бар-Слива, затем родной брат Коля Рыськов, в очках ? , Саша Калинин и Саша Олым. Малыши : Яша Ртищев, Женя Азнабаев, Марат Бекмурзин. Коля Ушаков, Яша Ртищев, Женя Ягошин, Саша Калинин, Виталик Лисаков, Игорь Редько
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Поздравляем с 75-летием нашу Валентину Николаевну!
Здоровья тебе, Валюша! Пусть в твоей жизни всё будет спокойно, хорошо и душевно. Пусть все задуманные планы свершатся и всё обустроится по твоему желанию.
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Родилась 20 ноября 1929 г. в Баку. Окончила среднюю школу и с отличием рыбный техникум, затем в 1954 г. - Азербайджанский государственный университет им. С.М. Кирова физико-математический факультет. С 1953 г. работала в рыбном техникуме. С 1958 г. по 1966 г. работала в средней школе № 63 Шаумяновского района г. Баку. Преподавала физику.
Надежда Александровна всегда была тактична, никогда не повышала голоса, не отказывала в помощи. Была строга, но справедлива
В 1969 г. Надежда Александровна переехала из Баку в с. Прохладное. На пенсию ушла в 50 лет 1979 г. В феврале 1994 г. переехала в г.п. Таловая Воронежской области, где жила в семье дочери.
В 2010 г. выпускники школы №63 (1965 г.) встречались с Надеждой Александровной в Воронежской области в поселке городского типа Таловая. Ей уже было 80 лет. Из беседы с ней мы поняли, что она приняла философию сахаджи-йога – основа образа жизни - непрестанная практика духовного восхождения. Сахаджи-йог в любой ситуации остается спокойным, уравновешенным, и с любовью относится к людям и миру.
Надежда Александровна во время встречи была бодра, наизусть читала стихи.
Я есть Вечное Блаженство и Сознание. Я есть Шива!Я есть Шива! Я не являюсь ни "праной", Ни пятью жизненными дыханиями, Ни семью элементами тела, Ни их пятью оболочками, Ни руками, ни ногами, и ни языком, Ни другими органами действия. Я есть Вечное Блаженство и Сознание. Я есть Шива! Я есть Шива! Ни страха, ни жадности, ни заблуждения, Ни отвращения, ни любви к чему-либо не имею я, Ни гордости, ни эго, Ни "дхармы" или Освобождения, Ни желания ума, Ни объекта для его желания. 2010 г. Рабочий поселок Таловая Воронежской области.
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Родился в 1930 г. в городке Красилов Каменец-Подольской (ныне Хмельницкой) области Украины.
«Мои отец и мать воспитывались в религиозных еврейских семьях, были прекрасно образованными людьми, отлично знали историю и традиции нашего народа».
Семья переехала в Баку.
В 1952 г. Раввин П. с отличием окончил исторический факультет АзГУ (Азербайджанский государственный университет). В 1962 г. преподавал историю в школе № 160 города Баку. В эти годы случилось несправедливое обвинение учителя.
Во второй половине 1960-х гг. преподавал историю и обществоведение в средней школе № 63 города Баку.
Репатриировался в Государство Израиль. Раввин Пётр Самойлович в школе №63 города Баку. 1964 г.
О нем
Медынский, Григорий Александрович. Трудная книга [Текст] : Судьбы, письма, размышления. - Москва : Политиздат, 1964. - 536 с., 1 л. портр. : ил.; 21 см. Упоминание.
ЧАСТЬ V . Весы Фемиды https://coollib.com/b/509444-g...kniga/read … Какая это все-таки трагическая фигура: женщина с завязанными глазами, бесстрастное лицо, весы в руках — чаша правды и чаша неправды, инструмент истины. Фемида, символ бесстрастия. Но может ли быть бесстрастие в кипучей, полной страстей человеческой жизни? И не здесь ли заключается трагизм символа — в самом бесстрастии, ибо как великолепно сказал Ленин: «…Без человеческих эмоций никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины». И не здесь ли заключается вся его философская глубина: не ошибиться, при всех трудностях, при всем кипении страстей не ошибиться и найти истину, защищая общую жизнь, не забыть о частной, простой человеческой жизни, которая никогда больше не повторится.
Но, как всякий символ, он воплощает в себе самую общую, самую чистую и в чистоте этой трудно достижимую и тем не менее не теряющую своей притягательности и обаятельности нравственную идею. Справедливость. И, как все порожденное высшими устремлениями человечества, но не всегда решенное им в ходе своего развития, идея справедливости воспринята нами в качестве исторического наследия, которое мы должны осуществить в жизни. Труднейшая задача, но ее никто с нас не снимет. А как всякая задача, она начинается с анализа: что мешает нам ее разрешению, какие иксы и игреки стоят на нашем пути? Вот и попытаемся произвести этот анализ. …
… А вот в том же положении — учитель. И опять та же нелепость и произвол следствия. Старая учительница ушла на пенсию, и вместо нее был приглашен новый учитель, который стал и классным руководителем в 10-м классе одной из школ Баку. Среди его учеников оказался сын одного ответственного работника. Мальчик был с небольшой физической травмой (ушиб позвоночника) и с очень большой травмой психической: он был груб, заносчив, развязен, небрежен, уклонялся от работы, уходил с уроков — одним словом, отличался всеми, надо сказать, чертами весьма трудных в педагогическом отношении детей. И вполне естественно, что и классному руководителю с ним было нелегко: приходилось и сдерживать, и одергивать, и пресекать злоупотребления и болезнью и положением папы, и мобилизовывать таким образом внутренние силы мальчика. И вдруг в эту напряженную и без того обстановку вмешался новый фактор — фактор «улицы». Мальчику и его товарищу стал звонить «некто» с предложением противоестественной связи. Ребята сначала просто отругивались, а потом вышли на указанное им место и избили негодяя. А милиция по какому-то странному логическому ходу завела «дело» не на совратителя, а на восставших против него ребят. Не зная еще ничего этого, но почувствовав что-то неладное, классный руководитель передал через своего ученика просьбу к отцу зайти в школу. А сын, вместо этого, пришел домой и повесился.
Теперь началось «дело» о самоубийстве. Повела его районная прокуратура, и постепенно начали проступать его подлинные причины и поводы: и драка с совратителем и, самое главное, большое неблагополучие в семье погибшего мальчика. И вдруг — «трубка звякнула и умолкла».
Был фельетон в «Известиях» под таким названием. Напомним коротко о нем. В райпотребсоюзе творились безобразия: исчезли 270 килограммов риса, украдена машина водки, неоприходованные продукты продавались тоннами, и деньги за них шли, естественно, в карманы жуликов, подправлялись и подделывались документы на многие и многие тонны товаров. Этими вещами заинтересовалась прокуратура. Но вот однажды утром в кабинете районного прокурора Евдокимова зазвенел телефон. Секретарь райкома партии Сучилин грозно спросил: — Кто ведет дело потребсоюза? — Следователь Гнездилов, — ответил прокурор. — Ну так вот, — прервал прокурора Сучилин. — Мы этих людей знаем как порядочных. Дело надо прекратить. А следователю Гнездилову порекомендуйте уехать из района. Трубка звякнула и умолкла. Следователь Гнездилов продолжал вести следствие. Вскоре телефонный звонок раздался уже в его кабинете. — Прекратите следствие, «дело» доставьте мне. Трубка звякнула и умолкла. Гнездилов продолжал вести следствие. На другой день его вызвали на заседание бюро райкома. Укрощение велось со всех сторон. А все дело в том, что «деятели» потребсоюза оказались близкими родственниками ответственных руководителей района, которые забыли мудрые слова Маркса: «Судья не имеет другого начальства, кроме закона», а может быть, не знали или считали, что они устарели. …Так вот и здесь — «трубка звякнула и умолкла».
Дело о самоубийстве школьника почему-то было изъято из ведения районной прокуратуры и передано городской. А вместе с этим и само дело вдруг изменило свой характер и свою направленность: отпала история с дракой, отпало исследование обстоятельств семейной жизни погибшего мальчика, состояние его здоровья и психики.
А на это-то как раз и нужно было обратить сугубое внимание! Дядя мальчика, оказывается, тоже покончил жизнь самоубийством, и мальчик в своей предсмертной записке завещал похоронить его рядом с ним и просил бабушку писать ему на тот свет письма и обещал отвечать ей, как отвечает дедушка. А бабушка действительно в письмах к покойному дедушке жаловалась на свою жизнь у дочери и ее мужа, родителей погибшего мальчика, а потом сама от имени деда писала детям гневные отповеди «с того света».
«Я поражаюсь одному: от двух таких гуманных и благороднейших людей как могли вы произойти? Неужели у вас нет никакого чувства долга, если оставить любовь? У меня никак не вмещается в голове, чтобы к такому человеку, даже если она не мать вам, так жестоко относиться! Разве не ей вы обязаны буквально всем тем, чем вы в настоящее время владеете? Это гордыня. Вы и ваши дети одеты с большим шиком, а у матери нет средств. Неужели вам не стыдно того пальто, в котором ходит ваша мать, рядом с шубами и разными пальто, в которых щеголяете вы? Неужели этот контраст вас не коробит? До меня дошли слухи о том, что если у нее какое-нибудь недомогание, то вы не считаете своим долгом даже позаботиться о ее питании. Господь покарает вас великой карой. Я не пугать вас хочу и отнюдь вас не ругаю, хочу разбудить. Вы молоды, потребности большие, но долг превыше всего. Потом будет поздно, очнитесь».
Такова обстановка, в которой жил мальчик, и вполне естественно, что, искалеченный ею — барством, внутренней враждой, болезнью, мистикой, — он сам был психически неуравновешенным, и потому история с дракой, вполне естественный вызов родителей в школу приобрели для него трагическую окраску — и, как вывод, самоубийство.
Такова истина. Но такая истина грозила скомпрометировать мундир ответственного работника и вскрыть всю гниль его семейной жизни. Вот почему «трубка звякнула и умолкла». Вот почему дело было явно упрощено и сведено к одному мотиву — к плохому якобы отношению учителя к ученику.
И вот учитель уже заранее превращен в обвиняемого: один прокурор на него кричит (а, кстати, почему нужно кричать на обвиняемого, даже на виновного? И в связи с этим передо мной всплывает образ судьи, которого мне пришлось наблюдать: он внимательно, вдумчиво ведет процесс, больше слушает, чем говорит, доброжелательно ведет допрос подсудимого, давая ему возможность высказать все, что он может сказать в свое оправдание, но в конце концов выносит ему суровый приговор), другой прокурор его не принимает и не хочет разговаривать, вот уже ему вручено обвинительное заключение и «дело» передано в суд, и только опять-таки героические, отчаянные усилия честного человека, не желающего сдаваться без боя, поездка в Москву, вовлечение в это «дело» ряда лиц и организаций предотвратили свершение явной несправедливости. Дело затребовала Прокуратура СССР, разобралась в нем и, как выразился один из ее работников, «торжественно прекратила его».
Но зачем же все это? Как же можно было целых полгода мотать нервы человеку и всей его семье — у него жена и двое детей? Как же можно было забыть, что он учитель, что он продолжает работать с детьми?
А дети по неразумию своему злоупотребляли этим, и каждая двойка, поставленная учителем, вызывала многозначительные упреки и намеки: «Вы хотите, чтобы и я тоже повесился?»
Я уж не говорю о главном — о честности и справедливости, о совести, о моральной ценности закона, святость которого в данном случае его недобросовестные служители хотели поставить на служение другим, совершенно чуждым целям. Не говорю я и о том, что дело о самоубийстве-то в конце концов так и осталось нераскрытым и что фактически никто не понес ответственности за всю эту историю, не говоря о том, что учителю только устно и, как мы видим, вынужденно объявили о прекращении дела, но, вопреки закону и здравому смыслу, не выдали ему об этом никакого документа, который мог бы официально реабилитировать его и как учителя, и как гражданина, и в глазах общественности он так и остался с сомнительной репутацией подследственного. И именно поэтому я полностью его назову. Это — Петр Самойлович Раввин, учитель истории. …
"Те, кто неспособны помнить прошлое, обречены повторять его". Джордж Сантаяна
Это предостережение выдающийся американский философ высказал в своём труде "ЖИЗНЬ РАЗУМА" ещё в начале минувшего века. А хорошо ли сегодня помнят своё прошлое евреи диаспоры? Извлекли ли они надлежащие уроки из своей многострадальной истории? Об этом мы беседуем с человеком необычной судьбы, носящим необычную фамилию - Пинхасом Шмульевичем Раввином.
-Э. Л. Уважаемый Пинхас Шмульевич! Прежде всего, расскажите, хотя бы вкратце, читателям о себе. -П. Р. Я родился в 1930 году в городке Красилов Каменец-Подольской (ныне Хмельницкой) области Украины. Мои отец и мать воспитывались в религиозных еврейских семьях, были прекрасно образованными людьми, отлично знали историю и традиции нашего народа. Советская власть враждебно относилась к людям такого происхождения и воспитания. Их, как правило, зачисляли в категорию "лишенцев". -Э. Л. Быть может, не всем нашим читателям знаком этот термин: "лишенцы". Поэтому поясним, что в период с 1918 по 1936 год в Советской империи "лишенцами" назывались люди, против которых велась массовая политико-экономическая репрессивная кампания. В те годы многие миллионы советских граждан, объявленных "классово чуждыми элементами", были лишены не только избирательных прав, но и права на работу по собственному выбору, права жить в больших городах, права на личную собственность. "Лишенцев" душили непосильными налогами, всячески унижали и преследовали.
-П. Р. И вот, чтобы избавиться от этого кошмара, наша семья перебралась в Баку. Там ситуация была иной: соображения экономической целесообразности превалировали над идеологическими догмами. Поэтому на бакинские нефтепромыслы и заводы набирали рабочих, не вникая в подробности их биографий. Мой отец поступил на нефтепромысел простым рабочим. Условия труда там были чрезвычайно тяжёлыми. Недаром Максим Горький сравнил бакинские нефтепромыслы с Дантовым адом. Но отец был согласен терпеть всё, лишь бы закрепиться на этой работе и остаться в Баку. Очень важным для нашей семьи было то, что в Баку теплилась еврейская жизнь. Советская власть там была установлена только в 1920-ом году, но и после этого ещё несколько лет в городе существовала еврейская гимназия. Закрыть синагогу большевики не решились. Правда, прекрасное старинное здание бакинской синагоги власти реквизировали, и евреям приходилось ютиться в подвале. Там молились вместе горские, ашкеназские, грузинские евреи. Мой отец играл заметную роль в жизни еврейской общины. Он неустанно заботился о том, чтобы у бакинских евреев была возможность соблюдать кашрут, совершать обряды "брит-мила", "бар-мицва", должным образом проводить еврейские праздники и свадьбы. Устраивать всё это было далеко не просто. Разумеется, эта деятельность отца не оставалась незамеченной властями. Его преследовали, врывались к нам в дом с обысками, отнимали семейные реликвии - изданные в XIX веке, и даже ранее, еврейские книги.
С огромной радостью мы восприняли весть о провозглашении независимости Израиля. Отец воскликнул: "Теперь у нас есть свой дом, и мы поедем домой! Нельзя евреям оставаться жить среди "газлоным" (на идиш - злодеев)". Советскую власть отец всегда называл властью "газлоным". В Баку ходили слухи, что в Черновцах можно купить польские паспорта, выехать в Польшу, а оттуда - в Израиль. Мы продали всё, что у нас было, поехали в Черновцы, нашли людей, которые пообещали добыть для нас польские паспорта. Этим людям мы отдали все деньги, но паспортов так и не получили. Пришлось возвращаться в Баку. Наш отъезд в Черновцы и возвращение оттуда стали, конечно, известны властям. Мы постоянно чувствовали, что за нами велась слежка, хотя ничего противозаконного в наших действиях не было. В 1952 году я окончил исторический факультет АзГУ. Получив диплом с отличием, я попытался поступить в аспирантуру и успешно сдал все экзамены. Несмотря на это, в аспирантуру меня так и не приняли, недвусмысленно дав понять, что евреи там нежелательны, и мне дозволяется быть лишь простым учителем. Значительную часть бакинской интеллигенции - врачей, преподавателей, адвокатов, инженеров, деятелей культуры и искусства - составляли евреи, которые в разные годы перебрались сюда из других республик Советского Союза. Наш дом был всегда открыт для гостей. К нам приходили, чтобы обменяться новостями из еврейской жизни. Мы знали о том, что происходило в еврейских общинах других регионов. У нас были связи с евреями Грузии, Дагестана, Средней Азии, Москвы, Ленинграда.
-Э. Л. Вы понимали, что можете стать объектом какой-нибудь политической провокации из-за своей принадлежности к еврейской религиозной семье, которую хорошо знали и уважали многие бакинцы? Ведь и в других городах такие семьи, как правило, находились "под колпаком" у КГБ. Когда и при каких обстоятельствах Вам стали "шить дело"? -П. Р. Я знал, что за нашей семьёй наблюдают, но не мог себе представить, какое страшное и абсурдное обвинение состряпают против меня. Началось это в феврале 1962 года. Я преподавал историю в школе № 160. Она считалась одной из лучших бакинских школ, в ней учились дети из семей, принадлежавших к местному истеблишменту. Среди учителей большинство составляли евреи. Я считался хорошим преподавателем, был методистом, отличником народного образования, заслуженным учителем. В тот год мне довелось быть классным руководителем 11-го класса, в котором учился Исмет Кафаров - сын управляющего делами ЦК КПАз А. Кафарова. Исмет был хорошим, скромным юношей. К сожалению, его судьба сложилась трагически. Однажды на уроке физкультуры он упал с турника, получил травму позвоночника и с тех пор был ограничен в движениях. Вдобавок к этому, атмосфера в его семье была гнетущей: отец и мать вели себя аморально. На почве всего этого у Исмета развилось душевное расстройство. Оно проявлялось, в частности, в том, что он писал письма на тот свет своему покойному деду. И вот как-то раз в школе произошла драка, Исмета избили и натравили на него собаку. Несчастный юноша не вынес такого потрясения и, вернувшись домой, повесился.
По какой-то неясной причине расследованием обстоятельств этого самоубийства занялась районная прокуратура. Нескольких учителей, и меня в том числе, вызвали для дачи свидетельских показаний. Следователь задал мне лишь ряд формальных вопросов, поскольку существо дела ему было совершенно ясно. Ведь душевное нездоровье Исмета не являлось тайной для окружающих. К примеру, в РайОНО читали его письма деду на тот свет. Так что винить в смерти юноши можно было только его родителей. Даже в кошмарном сне мне не могло привидеться, что эта трагедия в семье высокопоставленного партийного функционера будет иметь какие-либо последствия для меня - рядового гражданина, школьного учителя. Но случилось нечто невероятное: 30 апреля меня вызвали в прокуратуру республики и предъявили обвинение в убийстве Исмета Кафарова (статья 100, часть первая). Я попытался объяснить следователю, что это обвинение абсурдно. Я напомнил ему, что районная прокуратура уже расследовала самоубийство Исмета и никого не обвинила в этой трагедии. Затем я привёл ещё один аргумент, убедительно свидетельствующий о моей невиновности. "Кровная месть на Кавказе - дело чести, - сказал я следователю, - Вы и сами это прекрасно знаете! Если бы я убил Исмета, то его родственники уже давно бы меня зарезали и выбросили бы мой труп на свалку! А я спокойно хожу по улицам Баку, и никто меня ни в чём не винит. Разве есть хоть один факт, указывающий на мою причастность к смерти Исмета?"
Таких фактов, разумеется, не было. Но были показания работников ЦК КПАз. Эти важные "шишки" знать меня не знали, в глаза меня не видели, но утверждали, что слышали, будто бы Исмет жаловался на меня. Всех учеников моего класса вызывали в прокуратуру для дачи показаний. В классе учились два еврея - Марк П. и Александр Б. Все, кроме этих двоих, назвали меня хорошим преподавателем, справедливым человеком. И только Марк с Александром сказали, что я плохо относился к Исмету. Очевидно, их запугали и заставили говорить то, что понадобилось для составления фальшивой версии событий, приведших к смерти Исмета. Закончив допрашивать меня и заполнив листы протокола, следователь сказал, что я обязан подписать их. На каждом листе я написал, что это обвинение - чудовищная ложь, подлая провокация, кровавый навет. Следователь, конечно, и сам это понимал, но беспрекословно исполнял приказ сфабриковать "дело". "Пиши, что хочешь, - сказал он, - всё равно этого никто читать не будет. Тебе назначат "срок", и ты отправишься в тюрьму". К моему удивлению, после допроса меня не посадили в КПЗ, а отпустили до дня суда, взяв подписку о невыезде.
-Э. Л. Не секрет, что в южных советских республиках Фемида вовсе не была справедливой и неподкупной. Зачастую там удавалось значительно смягчить наказание за уголовное преступление, а то и вообще "отмазаться" от тюрьмы. Для этого требовалось опустить в карман судейской мантии солидную сумму денег. -П. Р. Действительно, такие вещи практиковались, да и не только в южных республиках. Однако в моём случае такая возможность была исключена. Я сразу же обратился к нескольким знакомым адвокатам, но ни один из них не согласился защищать меня. "К сожалению, твоё дело вовсе не уголовное, а "заказное", - сказали они, - Поэтому никто, ни за какие деньги не возьмётся "отмазать" тебя от тюрьмы". Попытался я действовать и через других старых знакомых. К тому времени - через 10 лет после окончания университета - несколько моих однокашников стали влиятельными людьми, работали в ЦК КПАз, в прокуратуре республики. Они объяснили мне, что ничего сделать невозможно, и никто из них в моё дело встревать не будет. "Больше не приходи сюда и нигде не упоминай, что ты был с нами знаком, - откровенно и решительно заявили они, - Тебя это не спасёт, а нам может повредить". Мой отец попросил всех трёх бакинских раввинов - горского, ашкеназийского и грузинского - распространить как можно шире сообщение об организованной в нашем городе антиеврейской провокации. Выяснить, кто именно за ней стоит, попыталась группа весьма уважаемых в Баку людей - еврейских профессоров-медиков. Они обратились к первому секретарю ЦК КПАз В. Ахундову с просьбой вмешаться и пресечь травлю ни в чём не повинного человека. Ответ руководителя республики был невнятным, уклончивым. "Меня этот вопрос не интересует, - сказал он, - А тот, кто виновен в гибели Исмета Кафарова, должен понести наказание за своё преступление".
Нам стало ясно, что высокое республиканское начальство не является инициатором моего "дела" и не желает вмешиваться в него. Значит, какие-то местные чины помельче рангом организовали эту провокацию по указке из Москвы. Поэтому только там следовало искать возможность сорвать этот злодейский замысел. И я отправился в Москву. Разумеется, за нарушение подписки о невыезде меня могли бы сразу же посадить в тюрьму. Но ждать в Баку справедливого суда было бессмысленно: ведь политические судебные инсценировки в Советском Союзе неизбежно заканчивались жестокими обвинительными приговорами. Я уже упоминал о том, что у нашей семьи сложился весьма широкий круг друзей и знакомых. Одной из подруг моей жены была талантливая оперная певица, народная артистка СССР Кнарик Аркадьевна Григорян. Её творческий путь начался в Баку, а затем она была приглашена в Москву и стала солисткой Большого театра. В её гостеприимном доме собирался московский бомонд - музыканты, артисты, писатели, журналисты, и среди них - Давид Ойстрах, Леонид Коган, Эмиль Гилельс, Илья Эренбург, Василий Гроссман, Борис Полевой, Лев Кассиль. Благодаря Кнарик Аркадьевне, я получил возможность рассказать им о том, что кому-то из высшего руководства страны понадобилось инспирировать гнусную политическую провокацию - кровавый навет в Баку.
Встречаясь с этими известными на всю страну евреями, я видел, что они ощущают глубокое беспокойство, страх, неуверенность в своих силах. Они понимали, что бакинское "дело" может перерасти в широкую антиеврейскую кампанию, опасную и для них самих. На встрече с Эренбургом я спросил у него: "Илья Григорьевич, что происходит в стране? Вы написали, что наступила "Оттепель". Почему же опять пускают в ход такие подлые приёмы, как кровавый навет?". А он ответил: "Никакой "оттепели" нет. Я ошибся". Да "оттепели" и быть не могло. Ведь высшая власть после смерти Сталина оказалась в руках соучастников его злодеяний. Хрущёв был одним из самых рьяных и услужливых приспешников Сталина. Вполне возможно, что Хрущёв - этот беспринципный, хитрый и циничный интриган решил организовать антиеврейскую провокацию, чтобы отвлечь внимание народа от провалов своей сумасбродной политики. Проще всего указать на евреев, как на врагов народа. Но если бы еврейская кровь была лекарством, то Россия теперь была бы здоровой, цветущей страной". Затем я обратился к Давиду Ойстраху. Выслушав мой подробный рассказ, он сказал: "Меня не нужно убеждать в том, что советская власть способна на любую подлость. Мне никогда не забыть того, как в 48-ом году я ночи напролёт не мог сомкнуть глаз, ожидая стука в дверь. В доме, где я тогда жил, мне одному повезло остаться на свободе. Всех взяли, а за мной почему-то не пришли. Несколько лет после этого я всегда держал наготове портфель с бельём и сухарями".
Потом я встретился с Борисом Полевым и с Василием Гроссманом. Полевой с горечью признал, что он не в силах повлиять на ход происходящих со мной событий. "При всём желании я не смогу тебе помочь. Я еврей, и поэтому у меня ничего не получится, - сказал он. - Обратись к Медынскому. Он русский, и у него есть связи в прокуратуре Союза". Василий Гроссман ничуть не удивился тому, что кто-то из власть имущих решил инсценировать очередную версию кровавого навета. Он тоже посоветовал мне обратиться к Медынскому. -Э. Л. Вероятно, сегодня лишь читатели старшего возраста помнят, что Медынский в то время был весьма популярным писателем. Медынский - это литературный псевдоним Григория Александровича Покровского (1899 - 1984). Он был не только талантливым беллетристом, но и видным публицистом, автором ряда произведений, основанных на документальных материалах. Широкую известность у читателей заслужили его книги "Повесть о юности" и "Честь". -П. Р. А самое главное, Григорий Александрович был порядочным человеком и стремился, в меру своих сил, противостоять несправедливости и беззаконию. Благодаря ему, я смог попасть на приём к людям, занимавшим высокие посты в советской иерархии.
Мне удалось запомнить, а затем записать главное из того, что содержалось в заведённом на меня деле. Всё это "дело" сварганили в Баку из сумбурных "свидетельств" не знавших меня работников ЦК КПАз и тому подобной чепухи. Эти записи я передал Медынскому, а он попросил Ворогушина - помощника Генерального прокурора СССР Романа Руденко - принять меня и разобраться в моём "деле". Ворогушин выслушал меня внимательно. Ему было совершенно ясно, что я не совершил никакого преступления. Отсюда следовал вывод, что это не уголовное, а политическое дело, значит, организовали его по указанию кого-то из партийной верхушки. Ворогушин сказал Медынскому, что обращаться по этому вопросу нужно непосредственно в ЦК КПСС. Меня принял заведующий отделом науки и школ ЦК Кузин. Я объяснил ему, что абсурдное обвинение против меня - это кровавый навет. Разговаривая с Кузиным, я понимал, что он не причастен к этой грязной провокации и хотел бы прекратить её. "Попытаюсь тебе помочь, но такие дела решаются не на моём, а на более высоком уровне, - сказал он, - Приходи каждую неделю, по понедельникам, в проходную ЦК и спрашивай, выписан ли тебе пропуск". Я не надеялся на то, что выслушать меня согласятся люди, стоящие на верхних ступеньках партийной пирамиды. Приёма у них подолгу ждали чиновники высокого ранга, руководители предприятий и учреждений, секретари райкомов. А я ведь даже членом партии не был. Но, к моему большому удивлению, на протяжении нескольких недель меня приняли Демичев, Ильичёв, Куусинен и Суслов.
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Родился 3 мая 1910 г.р. в Тбилиси, в семье военнослужащего. Детство и юность провел в Краснодаре и Новороссийске.
С 1946 по 1977 гг. Николай Михайлович преподавал химию в средней школе №63 города Баку. Позже исполнял обязанности и завуча.
С 1977 по 1983 г. работал учителем в др. школе города Баку. В 79 лет, в 1989 г. переехал к сестре в Краснодар.
Его земной путь окончился в 1993 г.
Семья. Отец Доброхотов Михаил Михайлович (19.06.1854 г.р.). Полковник. Дед Доброхотов Михаил Иванович (1826–1869). Учитель истории. Сын Доброхотов Николай Николаевич.
О них
Доброхотов Михаил Михайлович (19.06.1854 г.р.) / Alexey Likhotvorik // Русская армия в Первой мировой войне. – 2012. – 21 июля. – Режим доступа: http://www.grwar.ru/persons/person/8776 . – Дата доступа: 22.01.2023. Православный. Общее образование получил в Тобольской губерн. гимназии (6 кл.). В службу вступил 22.08.1874. Выдержал офицерский экзамен. Определен в 1-й Западно-Сибирский лин. батальон. Прапорщик (ст. 25.02.1876). Участник русско-турецкой войны 1877-78. Подпоручик (ст. 24.11.1879). Поручик (ст. 24.11.1881). Штабс-Капитан (ст. 30.12.1885). Ст. адъютант Томского губ. воинского начальника (8 л. 3 м. 12 д.). Капитан (ст. 31.12.1889). Ст. адъютант управления местной бригады (3 г. 6 м. 26 д.). Ст. адъютант управления рез. бригады (7 л. 8 м. 8 д.). Подполковник (ст. 26.02.1901). Уездный воинский начальник (7 л. 10 м. 10 д.). Дежурный штаб-офицер управления начальника Казанской местной бригады (05.10.1908-23.07.1910). Полковник (пр. 1909; ст. 06.12.1909; за отличие). Кутаисский уездный воинский начальник (с 23.07.1910). На 01.03.1914, 01.08.1916, 09.10.1917 в том же чине и должности. Высочайшее благоволение (ВП 29.06.1915; за отлично-усердную их службу и труды при мобилизации армии с 06.12.1914). Пожалование старшинства в чине Полковника с 06.12.1908 (ПАФ 09.10.1917; на осн. пр. по воен. вед. 1917 № 83, 296 и 388). Награды: ордена Св. Станислава 2-й ст. (1894); Св. Анны 2-й ст. (1897); Св. Владимира 3-й ст. (1912).
Доброхотов Михаил Михайлович // Офицеры РИА . – Режим доступа: https://www.ria1914.info/index...Михайлович . – Дата доступа: 22.01.2023. Даты жизни: 19.06.1854- Биография: Православный. Общее образование получил в Тобольской губерн. гимназии (6 кл.). В службу вступил 22.08.1874. Выдержал офицерский экзамен. Определен в 1-й Западно-Сибирский лин. батальон. Прапорщик (ст. 25.02.1876). Участник русско-турецкой войны 1877-78. Подпоручик (ст. 24.11.1879). Поручик (ст. 24.11.1881). Штабс-Капитан (ст. 30.12.1885). Ст. адъютант Томского губ. воинского начальника (8 л. 3 м. 12 д.). Капитан (ст. 31.12.1889). Ст. адъютант управления местной бригады (3 г. 6 м. 26 д.). Ст. адъютант управления рез. бригады (7 л. 8 м. 8 д.). Подполковник (ст. 26.02.1901). Уездный воинский начальник (7 л. 10 м. 10 д.). Дежурный штаб-офицер управления начальника Казанской местной бригады (05.10.1908-23.07.1910). Полковник (пр. 1909; ст. 06.12.1909; за отличие). Кутаисский уездный воинский начальник (с 23.07.1910). На 01.03.1914 и 01.08.1916 в том же чине и должности.
Чины: на 1 января 1909г. - управление Казанского военного округа, управление Казанской местной бригады, подполковник, дежурный штаб-офицер управления Награды: Св. Станислава 2-й ст. (1894) Св. Анны 2-й ст. (1897) Св. Владимира 3-й ст. (1912) Высочайшее благоволение (ВП 29.06.1915; за отлично-усердную их службу и труды при мобилизации армии с 06.12.1914). Дополнительная информация: -Поиск ФИО по «Картотеке Бюро по учету потерь на фронтах Первой мировой войны 1914–1918 гг.» в РГВИА -Ссылки на данную персону с других страниц сайта "Офицеры РИА" Источники: Информация с сайта www.grwar.ru Список полковникам по старшинству. Составлен по 01.03.1914. С-Петербург, 1914 Список полковникам по старшинству. Составлен по 01.08.1916. Петроград, 1916 Русский Инвалид. №149, 1915
М. И. Доброхотов : История. События и люди. // nik191 . – Режим доступа: https://nik191-1.ucoz.ru/publ/...7-1-0-8309 . – Дата доступа: 22.01. 2023. Всемирная иллюстрация, № 56 (24 янв. 1870 г.) Доброхотов Михаил Иванович (1826–1869)
Михаил Иванович Доброхотов замечателен и как человек, и как общественный деятель. Как человек, он был образцом, идеалом по своим нравственным качествам. Его горячая любовь к правде, строгие отношения к своим обязанностям, его незлобивость, самая деликатная человечность в обращении с людьми без различия звания, благодушная снисходительность к недостаткам и слабостям других и в то же время непреклонность ни перед какими соображениями, ни перед какими расчетами в оценке нравственного достоинства, — все эти черты с редким согласием сливались в нравственной личности М. И. Доброхотова.
Но еще замечательнее был он как общественный деятель, еще выпуклее выдавались его прекрасные качества на поприще служения общему делу. Светлый ум его, склонный к добродушному веселому юмору, переходящему иногда в едкую, язвительную, полновесную насмешку, — уже один этот ум, вечно светившийся в его глазах, делал его целой головой выше товарищей по занятиям, выдвигал его далеко из ряда плоских посредственностей. Но к этому природному достоинству присоединялась в Доброхотове искренняя теплая любовь к своему делу, желание довести каждый свой труд до возможного совершенства, стремление осмыслить каждый шаг в своей деятельности.
Но не в одном этом, так сказать, теоретическом отношении к делу сказывался к Доброхотове редкий общественный деятель: при этой, чисто поэтической, черте характера, способной подчас довести человека до распущенности в обыденных, мелких прозаических обязанностях, в Михаиле Ивановиче вечно обнаруживался дух самого терпевшего, самаго добросовестного труженика, равно внимательного в своем деле, как к вопросам науки, к достижению правды, так и по отношению к исполнению различных формальностей, не важных мелочей, без которых, однако, не обходится ни одно даже великое дело, не говоря уже о тех житейских делах, которыми занимался покойный.
Кто же был этот замечательный, но малоизвестный России русский человек? На каком поприще подвизался он? Где его родина? От кого и когда он произошел? Где, в какой школе, в какой общественной среде, воспитал он этот сильный дух, давший ему возможность, при всех слабостях человека нашего времени, быть столь полезным?
Вот вопросы, на которые должно дать посильные ответы читателю, рассматривающему черты лица этого человека на рисунке, помещенном нами. Этот человек не знаменит своим происхождением. Он «обер-офицерский сын», так гласит его послужной список, написанный в неизменном канцелярском стиле.
Он родился в Вязниках, в одном из бедных уездных городов Владимирской губернии, 4 ноября 1820 года. Отец его был чиновник, живший исключительно своим трудом. Он, однако, озаботился оставить сыну хорошее наследство, обеспечившее ему верный доход и почетное положение в обществе: это наследство—то образование, которое получил Михаил Иванович,—это пожизненно доходное имущество,— те крепко нравственные основы, которые он развил в себе под кровом родительского дома.
Еще в ранней молодости в Доброхотове начали проявляться те черты, которые с такой силой сказались в нем впоследствии. Бывши в Суздальском уездном училище, Мих. Иванович уже обнаружил свои умственные способности и прилежание к учению. Нам случилось видеть тот, ветхий уже теперь, похвальный лист, которым, между прочим, быль награжден Мих. Иванович и июля 1885 года своими учителями за успехи, прилежание и добрую нравственность.
Но Мих. Иванович никогда не кичился даже заслуженными похвалами. Эта черта его характера, сохранившаяся в нем до самой последней минуты его жизни,— эта скромность, это отсутствие кичливости и хвастовства своими достоинствами, эта истинно добрая черта проявилась весьма ярко в Мих. Ивановиче еще в то время, когда он был гимназистом.
На акте Владимирской губернской гимназии Мих. Ивановичу, как хорошему ученику, довелось публично читать свое ученическое сочинение, заслужившее одобрение его наставников. Описание торжественного акта гимназии было напечатано в местных губернских ведомостях,—и в это описание целиком вошло и сочинение Мих. Ивановича.
Такая честь — быть напечатанным, могла вскружить голову любому гимназисту. И действительно, товарищи Мих. Ивановича гордились тем, что сочинение их однокурсника попало в печать; но сам Мих. Иванович не зазнался от подобного почета, и когда ему высказывали лестные отзывы, когда ему товарищи говорили о его величии, он хладнокровно и благодушно относился ко всему этому и спокойно говорил: «ну, что же, что напечатали? Экая важность!» И таким остался этот человек на всю жизнь.
Верный своей фамилии. Председатель Совета присяжных поверенных Михаил Иванович Доброхотов (1826–1869) / Вострышев Михаил Иванович // ВикиЧтение Московские обыватели . – Режим доступа: https://history.wikireading.ru/78040 . – Дата доступа: 22.01.2023.
В стародавние времена в Москве, возле трех церквей — Параскевы Пятницы в Охотном Раду, Георгия на Всполье и Троицы на берегу Неглинной — устраивали судебные поединки. Спорящие колотили дубинками друг друга, перетягивались за волосы через канаву или просто дрались до крови, а то и до смерти. Победитель, само собой, считался правым в споре. В 1556 году судебные поединки заменили крестное целование и божбу в своей правоте, которые проходили на Никольском крестце или возле церкви Святителя Николая, что у Большого Креста.
Но ни удары по голове друг другу, ни страх перед Богом далеко не всегда удовлетворяли обе спорящие стороны. В XVIII веке для победы в суде стали нанимать специальных людей — стряпчих, весь день крутившихся у Иверских ворот, предлагая свои услуги. Эти дельцы не подставляли свою голову под удары противника, а использовали ее на новый манер — шевелили имевшимися в ней мозгами, чтобы поискуснее составить прошение и другие бумаги. Они умело сражались на словесных ристалищах и получали за хлопоты хорошую мзду от желавшего выиграть судебный иск. Проигрывал теперь чаще всего тот, кто оказывался беднее и не мог нанять стряпчего.
До 1860-х годов суд считал своей главной задачей добиться собственного признания обвиняемого и свои заседания проводил в его отсутствие. Предварительное же следствие всецело предоставлялось полицейским чинам, за чьей деятельностью не существовало никакого надзора. Лишь после судебной реформы, первый шаг которой был положен законодательным актом от 20 ноября 1864 года, появились адвокаты, чаще в то время называвшиеся присяжными поверенными, которые взялись охранять права подсудимых.
Но закон что дышло: куда повернешь, туда и вышло. Кроме указов и постановлений в новом суде нужны были опытные профессиональные судебные работники, притом честные, уважаемые в городе, трудолюбивые. И такие нашлись…
Михаил Иванович Доброхотов родился 4 ноября 1826 года в уездном городке Вязники Владимирской губернии, в семье чиновника средней руки. По окончании в 1835 году Суздальского училища был награжден похвальным листом «за успехи, прилежание и добрую нравственность». Хвалили его и во Владимирской губернской гимназии, и на юридическом факультете Московского университета. В феврале 1849 года Михаил Иванович поступил на службу в Московскую уголовную палату, где за восемь лет прошел путь от помощника столоначальника до важного поста секретаря суда. Когда в 1866 году в Москве открылись новые судебные учреждения, Доброхотов был внесен в список присяжных поверенных под первым номером и до своей кончины не только по списку, но и по делам был первым среди сословия адвокатов. Он был одним из основателей Московского юридического общества и бессменным председателем Совета присяжных поверенных. Многих он защищал на суде безвозмездно, отказываясь одновременно, по недостатку времени, от прибыльных дел.
— Вот, батюшка, — говорил Доброхотов коллеге, показывая на посетительницу — старушку в заячьем тулупе, — совсем ее ограбили родственники, последние четыреста рублей отняли. А она насилу ходит, приплелась сюда из Вологды, а обратно возвращаться не на что… — Потом, обернувшись к старушке, наставлял ее, вручив двадцать пять рублей: — Езжайте, матушка, домой, ждать окончания дела долго, я с ним и без вас справлюсь, а деньги перешлю по почте.
Можно было быть уверенным, что Доброхотов сдержит слово, данное старушке, оправдает свою фамилию — хотящий добра.
Выслушав исповедь подсудимого, он часто говорил: «Подумайте хорошенько, не найдете ли сказать еще чего в свою пользу и оправдание».
«В качестве председателя Совета, — вспоминал знаменитый присяжный поверенный Ф. Н. Плевако, — Михаил Иванович всегда старался и умел проводить в молодое сословие начала высокоэтического и щепетильного отношения адвоката к своим профессиональным обязанностям. Так, в отношении гонорара, даже по гражданским делам, он считал единственным основанием для исчисления его размера труд и время адвоката, а отнюдь не тот или иной исход порученного ему дела».
Доброхотов часто отклонял вознаграждения, говоря: «Это дело того не стоит». И уж, конечно, никогда не брался за судебный процесс ради популярности или когда понимал, что дело здесь нечистое.
Друзья признавали в нем «светлый ум, склонность к добродушному веселому юмору, переходящему иногда в едкую, язвительную, полновесную насмешку». Но никто, даже домашние, никогда не видел его рассерженным!
«Своим спокойствием и простотой он производил более впечатления на судей и присяжных, чем иные с помощью бойкой речи и адвокатских фокусов».
Жил первый присяжный поверенный Москвы с женой и двумя дочками в доме на Остоженке, возле Первой гимназии, где и умер 21 ноября 1869 года от сердечного приступа. Хоронили на Дорогомиловском кладбище, было громадное стечение публики. Про него говорили: «Кажется, нет в Москве человека, который бы его не любил».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Доброхотов Николай Михайлович (1910 - 1993) Среди учеников 2 класс 1961 г.
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
1926 г.р. Участник Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.
Учитель математики в средней школе №63 города Баку.
Переехал к дочери в Белоруссию в город Витебск.
Ушел в мир иной, когда ему было за 80 лет.
О нем
ПАСЕЧНИК ВАСИЛИЙ ФИЛИППОВИЧ // 1418 Дорога памяти. Музейный комплекс. – Режим доступа: https://1418museum.ru/heroes/49121939/?SEARCH=Y . – Дата доступа: 23.01.2023. дд.мм.гггг — дд.мм.гггг Воинское звание старшина 2 статьи|ст. лейтенант Место рождения Азербайджанская ССР, Сабирабадский р-н, с. Покровка Дата призыва 09.11.1943|11.11.1943 Место службы 3 манипулярный отряд ЧФ|гр. чб КРМОР
Информация о Василии Пасечнике из картотеки моряков // Память народа — электронный банк документов периода Великой Отечественной войны. Составлен по материалам Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО). – Режим доступа: https://poisk.re/person/sailors/5145160 . – Дата доступа: 23.01.2023. Общие сведения Фамилия, имя, отчество: Василий Филиппович Пасечник Дата рождения военнослужащего: __.__.1926 Место рождения: нет данных Воинское звание: старшина 2 статьи Служба Место призыва: Сабирабадский РВК, Азербайджанская ССР, Сабирабадский р-н Дата начала службы: 09.11.1943 Архивный источник Реквизиты: ЦАМО. Учётно-послужная картотека. Шкаф 146. Ящик 21.
Сведения о Василии Пасечнике из учётно-послужной картотеки // Память народа — электронный банк документов периода Великой Отечественной войны. Составлен по материалам Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО). – Режим доступа: https://poisk.re/person/officers/8573295 . – Дата доступа: 23.01.2023. Общие сведения Фамилия, имя, отчество: Василий Филиппович Пасечник Дата рождения военнослужащего: 11.12.1926 Место рождения: Азербайджанская ССР, Сабирабадский р-н, с. Покровка Воинское звание: ст. лейтенант Служба Дата начала службы: 11.11.1943 Части и подразделения: 3 манипулярный отряд ЧФ Дата завершения службы: 14.10.1950 Источник информации Реквизиты документа: ЦАМО. Учётно-послужная картотека. Шкаф 664. Ящик 1000. Журавлёв Лёва, Пасечник Василий Филиппович, Лукин Александр. 1964/65 г.
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
