Картофельный бунт

На сегодняшний день просмотрено 16 дел за период с 1901 по 1907 год из фонда Рижского Уездного по Воинской Повинности Присутствия. Просмотрено впустую - масса фамилий, масса впечатляющих документов (как вам судьба солдата - отслужил 6 лет, прошел русско-японскую войну, вернулся с наградой на родину и...расстрелян через два месяца карательным отрядом за участие в революции 1905 года!), но того, кого ищу, нет.

Зато дела из фонда Комиссара по крестьянским делам не разочаровали. Как выяснилось, Шерагины страх как любили писать прошения, даром что неграмотные были (кроме самого Петра Андреевича).

Начинается все еще до призыва Петра Андреевича на службу. Весной 1899 года его отец, Андрей Матвеевич, жалуется Комиссару на отказ схода выборных Беверской волости исключить его из числа плательщиков податей. Он прошел освидетельствование у уездного врача, « при чем оказалось, что он одержим пороком сердца, вследствие чего трудоспособность его ограничена в значительной степени» и утверждает, что по состоянию здоровья способен лишь к легкому труду, который не дает ему заработать достаточно для содержания и платежей. Сход же заявляет, что "он находится у Кокенгузенского Кестера слугою к даровому кушанью, квартиры и 60 рублей годового жалованья, оба его сыновья к труду способные", а потому Шерагин может содержаться и платить подати. Резолюции Комиссара в деле нет, но по всему ясно, что жалоба оставлена без последствий.

Продолжение следует после призыва. Родители борются за возвращение младшего сына со службы, используя при этом старшего.
1 февраля 1900 года Комиссар записывает следующий протокол: "Сего числа явилась ко мне Беверская крестьянка Эда Шерагин и заявила мне следующую жалобу: в 1898 году заболел умопомешательством старший сын просительницы, Ян. До сих пор больного можно было призревать дома, так как он не проявлял признаков буйного умопомешательства. Но в последнее время больной стал беспокойным и некоторые его поступки заставляют опасаться, что может причинять себе и другим людям вред. Так, например, больной несколько раз взбирался, имея огонь в руках, на чердак избы, часто уходил из дому не одетым и по долгу оставался на морозе, несколько раз угрожал просительнице, что убьет ее и т.п."
Комиссар предписывает Беверскому волостному старшине немедленно постановить приговор о призрении Яна за счет общества, освидетельствовать; и в зависимости от того, что решит уездный врач, либо оставить в волости, отдав на попечение одному из хозяев (за счет общества); или поместить в больницу. Зная, что больница в Риге на Александровских Высотах переполнена, комиссар предлагает Ротенберг в городе Риге или Юрьевскую психиатрическую клинику.
24 февраля Ян Шерагин был освидетельствован уездным врачом и через объявление приглашены хозяева волости взять его на попечение. Однако Эва лукавила, преувеличивая ненормальность и опасность своего сына. По приговору схода Ян отдан на попечение собственнику усадьбы Бранцен Петру Прейсу по 23 апреля 1901 г. Прейс оказался честным человеком и заявил сходу, что "Шерагин в последнее время проживает у него и не проявляет признаков буйного умопомешательства, а равно и не опасен для других, но только желает часто выйти из дома, но не смотря на это работает иногда хорошо и поэтому изъявил желание взять Шерагина на попечение без вознаграждения."

Эва своего добилась, Яна признали одержимым слабоумием. Сохранилось «Покорнейшее прошение крестьянки, жительствующей в усадьбе «Бружганес» Беверской волости Рижского уезда Лифляндской губернии Евы Яковлевы Шерагин» от 11 марта 1900 года о возвращении сына Петра со службы. Комиссар велит волостному сходу вынести соответствующее постановление ( что единственным трудоспособным лицом в семье является Петр), а Еве самой привезти приговор схода комиссару, и затем с его визой (если завизирует) приговор везти самой в Ригу в Рижское Уездное по воинской повинности Присутствие.

Из фонда Присутствия мне осталось просмотреть всего три дела за 1900 год. Но даже если там интересующие меня документы не отложились, с большой вероятностью теперь можно утверждать, что Петр Андреевич вернулся с действительной службы в 1900 - 1902 годах. Потому что это еще не вся добытая мной информация.

21 января 1906 года Андрей Матвеевич Шерагин пишет очередную жалобу Комиссару, в которой утверждает, что обращался в волостное правление за пособием, так как «в 1905 году призвали моего сына Петра, который был единственным моим содержателем, на военную службу.», а волость ему, как обычно, отказала. Однако из волости пишут, что Андрей вовсе не обращался к сходу, и что сын его возвратился от военной службы и ныне проживает в Беверской волости! Прилагается протокол собрания схода выборных, из которого ясно, что Андрей действительно к сходу не обращался, обращалась его дочь: "явилась крестьянка сей волости Мария Шерагин и просила пособие в 5 рублей в месяц на содержание ея отца Андрея, так как ея брат призван на действительную службу и она не способна себя содержать." Со службой по-прежнему все туманно. Почему Мария и Андрей говорят, что Петр на службе, если это неправда? Волость и Комиссар в пособии отказывают. Кстати, это прошение Шерагина Комиссару написано на латышском языке. Вот вам и страшная русификация, о которой так любят поговорить некоторые местные русофобы.

2 апреля 1908 года Андрей Матвеевич снова обращается за пособием в 15 рублей в год, указывая: "От роду мне 65 лет и личная моя трудоспособность ограничена в значительной степени." Волость традиционно отказывает, обращая внимание просителя на то, что у него имеются два сына и две дочери, способных его содержать.
Дело интересно тем, что содержит материалы расследования имущественного положения членов семьи.
Так, "Помаценской волости хозяин усадьбы Бренцен Карл Путнинь показал: дочь Яна Шерагина, Мария, состоит у меня служанкою с 23 апреля 1908 года по 23 апреля 1909 года и получает жалованье 70 рублей в год.»
Проживающий в усадьбе Урроги Адеркасской волости Петр Андреевич Шерагин 25 июня 1908 года пишет: "сим заявляю, что я имею жену Ильзу, 34 лет и дочь Хильду, 6 лет. Имущества, кроме самой необходимой домашней утвари, не имею. Состою работником у дворохозяина усадьбы «Межмали» сей волости, и получаю, при даровой квартире и готовом столе, 95 рублей жалованья в год.....веду умеренный образ жизни.»
Ян Андреев Шерагин в августе 1908 года проживает в имении Альтенвога. Все лето работал в имении Альтенвога и получал по 20 рублей в месяц жалованья, но настоящее время находится без работы, имущества никакого не имеет, холостой.
Сам Андрей Матвеевич живет в усадьбе Сирули Кокенгузенской волости. Хозяин усадьбы Сирули Юр Марк..?.ин показал, что "Андрей Матвеев Шерагин занимается поденным заработком, состоя то у одного, то у другого хозяина пастухом, следовательно, кое-что зарабатывает. Но все-таки без маленькой поддержки со стороны чужих лиц (посторонних) ему трудно существовать."
В сентябре 1908 года Андрей Шерагин дает расписку о получении очередного отказа в пособии, так как сам "кое-что зарабатывает" и "не лишен права требовать поддержки детей".

Последнее дело, относящееся к нашей семье, датировано мартом 1910. На этот раз составителем прошения является Петр Андреевич Шерагин. Интересно, что прошение написано не его рукой, хоть он и грамотный. Петр Андреевич сообщает, что его отец, 68 лет от роду, страдающий пороком сердца, ревматизмом и грыжею, осенью 1909 года просил у Беверского волостного схода 20 рублей в год пособия, но получил отказ. Февраля 16 дня 1910 года сам Петр Андреевич тоже просил пособия отцу, отказали. "Что касается сына Яна, брата моего, то сход признал, что трудоспособность его ограничена, и он не в состоянии оказать помощь отцу. Содержать отца мне одному, без помощи со стороны общества, я не нахожу возможным, ибо имею жену и двое малолетних детей и считаюсь еще на военной службе ( запасный нижний чин призыва 1899 года)."
Может, отсюда идет заявление Андрея и Марии Шерагиных о том, что Петр находится на службе, потому что он сам так говорил?! Хотя "запасный" - значит, не служит уже! Как состояние запасного может повлиять на имущественное положение?
Из протокола Адеркасского волостного правления за 22 марта 1910 года: "Явился дворохозяин усадьбы Спелес Иван Борисов Лиепинь и показал: Петр Шерагин состоит у меня батраком, он получает в году сто рублей жалованья и харчи для себя, кроме того квартиру для своей семьи, состоящей из жены Ильзы и малолетних детей – дочерей Гильды 8 лет и Александры 1 ½ года. Жена Шерагина – Ильзе трудоспособная. Петр Шерагин никакого имущества не имеет."
Андрей Шерагин в это время проживает в усадьбе Локман Беверской волости. Хозяин усадьбы Локман Ян Баллод: «упомянутый Шерагин прживает у него, и работает его, хозяина, работу. За что он летом платит ему 1(неразб.) рублей за неделю, и дает пропитание, но зимою Шерагин зарабатывает лишь пропитание."
Также Ян Баллод сообщает, что с 23 апреля Шерагин проживает у сына Петра в имении Огер, Венденского уезда. Там, в имении Огресгоф, Петр Андреевич и расписывается в получении отказа в июне 1910 года.

Кроме неясной для меня пока ситуации с военной службой, во всей этой истории есть еще кое-что странное. Если "дочь Александра" мне хорошо известна (есть аж две записи о ее крещении и известны ее потомки), то о Хильде я и не подозревала! 21 октября 1907 года в Сиссегальской православной церкви были обвенчаны "Рижского уезда Беверской волости крестьянин Петр Андреев Шерагин, православного вероисповедания, первым браком, 30 лет. и Рижского уезда Кейпенской волости крестьянская девица Елисавета Лаурова Драванская, православного вероисповедания, 32 года." А дочь Хильда родилась в 1902 году! Надо искать ее рождение. И искать, наверное, надо у лютеран, так как Илзе Драванска перешла в православие прямо перед свадьбой, 30 сентября.

в Яунбебри (Ной-Беверсгофе)