Дети Сталинграда

...На краю Узкого переулка жили братья-близнецы Маусовы. По возрасту, они всего на два года были старше меня. Это были необычно мастеровые ребята. У них, как говорят, были золотые руки. Братья мастерили модели пароходов с резиномотором, которые я у них выменивал на хлеб с маслом. Они сделали самодвижущую коляску, у которой на изогнутом в виде коленчатого вала толстом металлическом пруте были насажены колеса от рулевого управления автомобиля. Задок коляски был поворотным, сидел на металлическом стержне, а колеса были от станка пулемета «Максим». Братья также сделали диапроектор и показывали диафильмы. У них же мама купила мне за 25 рублей первые коньки. Это были ржавые коньки «Английский спорт».
Наш Узкий переулок был всегда в состоянии «войны» с улицей Тельмана. Мы, набрав заклепок на заводе № 264, который ремонтировал танки, из рогаток обстреливали друг друга. А в периоды перемирия их атаман одноногий Колька, лет на пять старше нас, подначивал, чтобы мы боролись друг с другом или до первой крови, или положив на лопатки.
В сентябре 1943 года я пошел в первый класс школы № 55 вместе с хозяйским сыном Сашкой по прозвищу Тюля. Это был рохля, вечно испачканный чернилами. Учительница ему говорила: «Титов, ты как трубочист грязный».
Читать и писать я научился еще до школы, и когда все учились писать палочки и крючочки, я сидел и смотрел в окно. Это вынужденное безделье, конечно, не способствовало прилежанию к учебе. В этой школе я проучился один год. Потом Елена Ивановна пригласила нас жить к себе. Она с дочерью Людмилой занимали две комнаты в четырехкомнатном бывшем немецком доме. Во второй половине жила женщина с двумя дочерьми Женей и Ирой по фамилии Фишлер.
На нашей, теперь уже Гражданской улице, было здание школы, где находился госпиталь. Вскоре госпиталь перевели, и здесь стала школа № 22, в которую я перешел во второй класс. В школе не было ни парт, ни столов, мы принесли из дома, кто стул, кто табурет и, стоя на коленях на полу писали кто на газетах, кто на чем. У меня была амбарная книга, и я писал в ней.
В классе нас оказалось трое Филимоновых: Володя, Миша и я. И вызывая к доске, нас называли по именам. Директором школы была женщина, а военруком отставник. Утром они отлавливали опоздавших и заставляли по-пластунски ползать вокруг школы, выбирая места, где были колючки или больше грязи. В последствии они предстали перед судом за издевательства над детьми.
Во дворе школы был сарай с заколоченными окнами, который охранялся часовым, и привлекал наше внимание. Однажды часовой исчез, мы день подождали, но он не появился и тогда, оторвав доски, залезли внутрь. Там находились ящики с противогазами, которые мы растащили по домам на рогатки...

продолжение следует

...Моя бабка с дочерьми, которые бросили нас на дороге, тоже вернулись в город из Белой Калитвы, где были в немецком концлагере. Они отремонтировали дом, в котором все мы жили до войны, и стали в нем жить. Бабка от голода опухла и болела, а когда старшая дочь обокрала их и скрылась, совсем слегла и вскоре умерла. Ее младшая дочь Нина, которой был 21 год, осталась одна. Работала она на разрубке сбитых немецких самолетов, которые огромными кучами были навалены вдоль железнодорожной насыпи. Платили очень мало, и она еле сводила концы с концами. Впрочем, тяжело было всем, продовольствия не хватало, хлеб выдавали по карточкам. Я никогда не забуду чувство непроходящего голода, который все мы испытывали.
Нина стала уговаривать маму вернуться и жить вместе. И в августе 1945 года мы вернулись в свой старый дом на улицу Тулака.
Осенью я пошел в третий класс школы № 53. Учительница Евгения Давыдовна Якубович посадила меня одного за парту. Напротив сидел какой-то белобрысый пацан, который ни минуты не мог сидеть спокойно, все время вертелся, вскакивал, получая замечания от учителя. Наконец, он обратился ко мне: «Я сяду с тобой?» И получив добро, перебрался за мою парту. Это был Борис Нагорнов, с которым впоследствии мы дружили всю жизнь.
Наше детство прошло на фоне войны. Отголоски ее еще долго преследовали нас, детей Сталинграда. То взорвались ребята на Мамаевом кургане, разряжавшие снаряд, то у нас в Ельшанке в местечке, застроенном землянками и лачугами, вернувшимися жителями, с ироничным названием «Москва», погибли ребята, пытавшиеся извлечь порох из мины. А однажды в конце апреля 1948 года мы, ученики 6 класса сидя на уроке, услышали за Волгой сильный взрыв. В этот день в классе не было Гены Урывского. Как потом выяснилось, он с уличными приятелями отправились на лодке за Волгу, там нашли снаряд и положили его в костер. В результате, кто-то погиб, а Урывскому оторвало кисть руки. В школу он больше не вернулся, а вскоре они переехали из нашего района.


Из воспоминаний Александра Петровича Филимонова

Есть в Волгограде вот такой скромный памятник

Добрый день. Не знаю, мой вопрос относится ли к этой теме. Моя бабушка с тремя детьми была эвакуирована из Сталинграда осенью 1942 года. Вопрос - куда эвакуировали население из Сталинграда? Я знаю, что в итоге они оказались в Свердловской области в г. Артемовском, там жил отец бабушки. Но в списках эвакуированных в этот район я их не нашла. Возможно, потому, что нет списков по осени 1942 года. И у меня возникла мысль - может, их эвакуировали в другое место, а потом они сами приехали на Урал?

Iraida58 написал:

[q]

Добрый день. Не знаю, мой вопрос относится ли к этой теме. Моя бабушка с тремя детьми была эвакуирована из Сталинграда осенью 1942 года. Вопрос - куда эвакуировали население из Сталинграда?

[/q]

Здравствуйте. По некоторым данным в Сталинграде был страшнейший голод,хуже, чем в Ленинграде. Вы обратитесь для начала в музей"Сталинградская битва", там вполне могут подсказать дальнейшие варианты поиска информации.