Эпизод советско-польской войны 1919 - 1920 годов

Лирическое:
Остатки разбитых армий в беге уже вышли из соприкосновения с противником. Пропал только, слава фронта Тухачевского, соперник Буденного, овеянный легендами III кавказский конный корпус Гая. Прижатый поляками к Германии, он еще бьется, не хочет переходить границу Пруссии.

" Храбцы мои! Не сдаваться, не складывать оружия! " кричит неукротимый Гай, скачет перед выстроенными бойцами, матерится солеными ругательствами, русскими и армянскими.в " Не отчаивайся, храбцы мои! Мы еще прорвемся через эту польскую калечь!

К ночи, прихватив с собой несколько рот коммунистов на тачанках, бросился Гай с конным кавказским корпусом на Млаву прорубаться назад на родину сквозь польскую конницу и пехоту.

С изумлением и восхищением наблюдали эту последнюю страницу славянского боя полные славных военных реминисценций французские генералы. На головные дивизии 5-й польской армии, прижавшей корпус Гая, в конном строю во главе всего корпуса бросился Гай. На бешеном карьере, рубя шашками направо и налево, текинцы, казаки, калмыки, черкесы Гая прорезали себе дорогу на родину, наводя ужас на польские войска, которые называли Гая в " Гай-ханом.

Вырвался из 5-й армии Гай на вольный простор, пошел было по Польше, но ненадолго. Окружила новая 4-я польская армия. И снова густой лавой несется в атаке конница Гая, воскрешая наполеоновские времена: уничтожила 49-й полк, прорубается сквозь 19-ю дивизию у Грабова, но здесь за Грабовым опять перерезал Гаю путь подоспевший 202-й полк.

Лавой бросился с конниками Гай, прорываясь сквозь пулеметы и цепи польской пехоты. Прорвался в третий раз, оставив на поле только раненых, да за ним, за корпусом несущихся без всадников коней.

Маневрируя по знакомой местности, несся Гай. Но через два дня наткнулся на новый заслон в " капкан польской пехоты. У местечка Хоржеле встретили Гая крепкие стойкие части: два полка "сибирских" поляков. Целый день рубился Гай, к сумеркам пробился, уходя дальше карьером на восток.

Поймать Гая в " дело польской чести. Уланы, шволежеры пошли ловить калмыцко-кавказскую казацкую конницу. Путь от Хоржеле перерезали две армии в " 4-я и 2-я. Уже у Гая ни патронов, ни снарядов, лишь окровавленные в рубке шашки. Но все ж и в неравный бой вступил у Кольно с поляками Гай.

Двое суток яростно атаковывал, прорывая одну за другой польские линии, но натыкался на новые, превосходящие численно части густых пехотных колонн; 25 августа после десятидневных конных боев снова прижали поляки Гая к границам Восточной Пруссии, и ничего не осталось ему, как перейти прусскую границу.

Но не далось гаевцам расправиться с Европой по-своему. Сотворил на восточном бастионе генерал Вейган "чудо на Висле"; а уж если бы не сотворил, показал бы М. Н. Тухачевский миру, что такое "марксистские формулы" на буденовском языке.

Военные специалисты говорят: красные "прошли кульминационный момент победы, не заметив его".
http://militera.lib.ru/bio/gul2/03.html

Источники, откуда я взяла информацию:
1. Гая Гай "Красным лагерем в Германии".
2. А. Тунгусов "По страницам одного дневника". (О 54 стрелковой дивизии).
3. Михась Машара "Шел двадцатый год". (О 18 стрелковой дивизии). Это роман. Описания событий кажутся мне правдивыми: называются даты, имена.

Разоружение армии проходило не одинаково. Части, перешедшие границу до 26 августа, были разоружены сразу. Потом колонны красноармейцев повели к местечку Вилленберг. Там все разместились на огромном поле. Утром приказали всё имущество, свое и армейское, погрузить на армейские же повозки, и увезли всё по дороге.
(Дед рассказывал, что у них сразу отобрали оружие, верхнюю одежду и обувь. )
Потом построили и повели на железнодорожную станцию. Там погрузили в вагоны и повезли на станцию Арысь.

"Наши части, перешедшие границу, приближались к пограничному городку Виленберг, который находился в Восточной Пруссии. По дорогам, ведущим от границы к Виленбергу, тянулись наши обозы, за ними шли бойцы.
Сразу за последними домами простиралось огромное поле, с двух сторон к которому подступал лес. Видимо, это было продолжение Августовских лесов. На поле немецкие кавалеристы-конвоиры…начали размещать части Красной Армии, перешедшие сегодня границу напротив Виленберга.

Завтрак – кусок хлеба и по пол-литра горьковатого кофе.
После завтрака было приказано сдавать оружие, боеприпасы и другое военное имущество. [2]

Командир артдивизиона 18-й дивизии сдав немцам пушки, возвратившись в палатку, пустил себе пулю в лоб."
Эти строки из романа Михася Машары. Я считаю, что описание событий очень правдиво, поэтому считаю возможным верить.
Это 18 стрелковая дивизия. "Комдив 18-й дивизии Свилис за боевые заслуги на Северном фронте награжден Орденом Красного Знамени. 18-я дивизия также награждена этим орденом и названа почетным званием Северной."

" 29 августа погрузили на поезд и отвезли в Арис. Здесь оказалось несколько десятков тысяч человек, немало раненных и больных. Все в бараки не вошли, многие остались под открытым небом. [2] Это из воспоминаний красноармейца 54 дивизии Федора Малетина.

"Голодные красноармейцы начали поедать лошадей. От грязи и голода начались инфекционные болезни: тиф, дизентерия, цынга и пр. Дисциплина в смешанных частях пала…" [1]

Высокая двойная ограда из колючей проволоки. Над ней сторожевые будки с часовыми.
В лагере, рассчитанном на 5 тысяч, нагнали 45 тысяч красноармейцев + 5 тысяч белополяков. [3]


[ Изображение на стороннем сайте: 4cec1da91d75.jpg ]

http://starec-grigoriy.livejournal.com/507340.html

28 августа по инициативе штаба корпуса было созвано общее собрание всего комполитсостава лагеря, где был избран начальник гарнизона (комкор 3) и 7 комендантов лагеря (7 комдивов). Штаб 3-го Конного корпуса превратился в штаб интернированных войск Красной Армии…Началась… упорнейшая работа против начавшегося разложения…
…Через неделю внутренний порядок был восстановлен, питание налажено и все органы Красной Армии восстановлены…
…После организации штаба лагеря нам удалось добиться разрешения свободного выхода интернированных небольшими группами в г.Арис. [1]

Пока командиры не произвели точного учета личного состава своих частей, многие оставались без своей порции пищи ( 250г. хлеба и похлёбка) Как назло, шли беспрерывные дожди, укрыться от них, кроме как под повозкой, было негде... Голодные люди бродили по лагерю и по полю в поисках каких-либо отбросов. Не один десяток молодых красноармейцев пали от рук немецкой стражи при попытке проникнуть в город, а то и во время сбора в поле той же картошки. Хорошо ещё, что во многих частях сохранялись лошади. Их незаметно уводили, разделывали и мясо варили в котелках. Так наши лошади в Арисе сослужили еще одну, последнюю службу - спасли жизнь не одной тысяче голодных красноармейцев"
По пытающимся выйти в город и на поле за картошкой немецкие стражники открывали огонь.

Из-за антисанитарных условий в лагере росла смертность от тифа. Под руководством русских врачей из числа интернированнвх произвели чистку бараков и всего лагеря. Оборудовали лазарет на 600 коек. Медикаментами и перевязочными средствами лагерь снабдили Бюро военнопленных в Берлине и частично американский союз христианской молодежи. [2]

Многие пытались бежать из лагеря. (упоминаются фамилии Быков, Тимофеев, Пашнин). [2]
В конце августа 1920 года вместе с передовыми частями дивизии и конного корпуса Гая мы вынуждены были интернироваться в пограничном городке Арысь в восточной Пруссии. Лагерь строго охранялся, но И.Янчис сумел согласовать с командованием побег группы однополчан. Сам он, командир роты Кучикс, комендант С.Кочергин и автор этих строк (участник боевых событий О. Войник) вместе с политотдельцами корпуса Гая заранее разработали маршрут. Этот " запланированный " побег был отчаянным. Переходы совершали только ночью, днем маскировались. И всё же часть бежавших была схвачена полевой немецкой жандармерией и доставлена в штрафные казармы. Однако и отсюда шестерым нашим товарищам во главе с С.Кочергиным удалось бежать и соединиться с основной группой.
(Слово о комиссаре ) О.Войник.

... начальник лагерного гарнизона – Гая Гай – добился у немецкого командования нормального снабжения интернированных. [3]

…наших военкомов… насильно посадив в закрытые автобусы, увезли в лагерь Кросен.
Наш лагерь был окружен усиленным нарядом рейхсвера и полиции. Было объявлено военное положение, на всех выходах и перекрестках лагерных дорог были поставлены пулеметы. [1]

"Андерсон посетил лагерь для новых русских интернированных в Арысь в конце августа 1920 и признал необходимость незамедлительного осуществления работы по оказанию помощи для этих людей." http://starec-grigoriy.livejournal.com/507340.html

Одних привезли в Лихтенгорс, других - в Кросен, третьих - в Заген. Автор дневника попал в Сольдау - это на западе Германии.
Интернированных (более 5 тысяч) разместили по баракам. Лагерь был обнесен проволокой. Бараки были нежилые, грязные и дырявые. В середине октября получили железные печки.
На 11 человек получали на день одну буханку хлеба и 2 раза суп и кофе. От постоянного недоедания все чувствовали сильную слабость. С 17 сентября стали получаь пособие - по 10 марок.
Внутри лагеря власть принадлежала самим интернированным: было создано самоуправление во главе с начальником и комиссаром гарнизона. Действовала гарнизонная канцелярия. Работал политотдел. Был свой гарнизонный врач., контрольно-хозяйственный совет.
В первые дни пребывания в лагере бежали много интернированных. Пойманных сажали на 3 суток под арест в холодную одиночную камеру.
19 декабря из лагеря увезли политотдельцев ( среди них нач.гарнизона Добровольский, комиссар Левин, нач.политотдела Сафронов.) и др. в лагерь Кросен на Одере. [2]