Попов Павел Капитонович

Тамара Владиславовна Петкевич

Долго думала куда поместить рассказ об этой женщине. Решила все-таки сюда. Далее станет понятно почему.

Неделю назад прочитала книгу Петкевич Тамары Владиславовны Жизнь - сапожок непарный. Сначала я увидела Тамару Владиславовну в телепередаче, жаль, что не с начала. Но с интересом записала автора и название книги, потом нашла книгу в интернете. Она произвела на меня очень сильное впечатление. Не то чтобы я мало читала материалов о репрессиях, нет, читала их довольно много... Но этот рассказ особенный. Невозможно уложить в голове, сколько горя выпало на ее долю. Арест отца, затем арест ее самой и ее мужа, смерть в блокаду матери и младшей сестренки, предательство родных и ближайших друзей, работавших в НКВД сексотами и доносивших на нее небылицы, рождение в лагере ребенка, предательство второго мужа, обманом забравшего его, разлучив навсегда с матерью, затем жуткая и медленная смерть ее любимого человека, которого она не в силах была спасти от тяжелой болезни, при этом почти ежедневная угроза смерти в лагере... всего не перескажешь. Читать это очень тяжело. Я даже хотела бросить... но не смогла.

Хочу привести здесь один отрывок из книги, это письмо Веры Николаевны Саранцевой (друга Тамары Владиславовны по камере фрунзенской тюрьмы) зачитанное на суде, когда Тамара Владиславовна пыталась вернуть себе своего сына:

«Уважаемые товарищи судьи! Я знаю Тамару Владиславовну (Владимировну) Петкевич с 1943 года — немного по Киргизскому медицинскому институту, где она училась, а я работала, а затем по так называемой внутренней тюрьме НКВД в г. Фрунзе, куда в том же году мы обе были посажены по ложным обвинениям в антисоветской агитации и где стали друзьями на всю жизнь.

Вы, конечно, знаете, что тюрьма унижает и калечит человека, особенно тогда, когда в нем намеренно стараются вытравить все — и волю, и мысль, и способность протеста, и физическую сопротивляемость организма. Мне пришлось испытать все это сравнительно немного, так как дело в отношении меня было прекращено за отсутствием состава преступления, и я вскоре вышла на свободу. Тамара же полностью отбыла свой срок заключения — все семь лет, которые ей были «пожалованы» судом неизвестно за какие грехи, — и только теперь наконец получила полную реабилитацию.

За эти семь лет да и после она перенесла столько физических и моральных страданий, что просто удивительно, сколько же, действительно, может человек пережить. Начать с того, что она еще до своего заключения потеряла почти всех своих близких — отца, мать, младшую сестренку. Муж — они только недавно поженились — был арестован вместе с нею и тоже фактически умер для нее. Представьте себе молодую, 23-летнюю, прекрасную во всех отношениях женщину, брошенную в одну камеру с бандитами, преступниками, человеческими отбросами всякого рода. Ее внешняя красота и привлекательность создавали для нее в тюрьме только лишние трудности, становились предметом наглых домогательств со стороны разных подлецов.

И вот в этой тяжелейшей обстановке, в холоде и грязи, в непосильной работе, во всей той гнусной атмосфере, которая была типична для бериевских лагерей, больная, оторванная от всего, что было дорого ее сердцу, лишенная возможности учиться и заниматься разумной творческой деятельностью, Тамара не сломалась и не утратила ни одного из своих великолепных человеческих качеств—ни редкого ума, ни душевной теплоты и нежности, ни стойкости, ни честности, ни личного достоинства и уважения к достоинству других. Наоборот, как всякий сильный духом человек, она как бы выросла в аду всех этих испытаний, стала еще более твердой, можно сказать, выучилась героизму.

Счастливый случай помог ей раскрыть в тюрьме еще одну сторону ее многогранной, богато одаренной натуры. В ней обнаружился и расцвел артистический талант, который подарил ей впоследствии новую цель жизни, спасая в минуты отчаяния, пробуждая в ней радостное сознание того, что она нужна людям, неся им доброе, волнующее и высокое, что заключает в себе настоящее искусство.

Ее собственные переживания, бурная и трагическая судьба дали ей, как героине герценовского рассказа «Сорока-воровка», богатый материал для художественного творчества. Такие люди, как Тамара Петкевич, могут погибнуть только физически, но не духовно. Несчастье лишь возвышает их, умножает красоту их души, делают их примером для других. Я преклоняюсь перед мужеством Тамары, перед ее глубокой внутренней чистотой и глубиной ее чувств, которые не смогла помрачить никакая тюремная неволя.

В тот же период произошло еще одно событие в ее жизни. Она стала матерью. Нет надобности говорить о том, что в тех условиях, в которых находилась Тамара, материнство—это не только счастье, но в то же время и горе.

Ей угрожала разлука с сыном, который с самого начала, с момента рождения, стал для нее самым любимым существом на свете. Необходимость отдать его в чьи-то неизвестные руки убивала. В таких обстоятельствах она вынуждена была согласиться на то, чтобы отец временно взял его к себе, с обязательством вернуть ребенка матери, как только она станет свободной. Я не хочу здесь выносить какого-либо суждения об отце Юрика, который из ложно понятой любви к ребенку совершил, по существу говоря, преступление, лишив его матери, и такой матери, как Тамара Петкевич, а ее—единственной радости и утешения в жизни, которая и без того была так бедна радостями. Выносить по этому поводу решение—функция суда, который, очевидно, внимательно разберется в подробностях этого не совсем обычного дела. Я могу сказать только одно: нет таких сил и прав на свете, что позволяли бы отнять ребенка у живой матери, которая его любит, тоскует о нем, жаждет всей душой видеть его возле себя. Я просто не могу представить себе этого. История Тамары и ее сына Юрика заставляет вспомнить историю Отрадиной-Кручининой из всем известной драмы Островского «Без вины виноватые». Последняя страница несправедливости, причиненная прекрасному человеку, артистке и матери Тамаре Владиславовне Петкевич, должна быть исправлена немедленно.

Прилагаю письма Тамары мне и моей матери. После ..её выхода на свободу мы с Тамарой все время переписывались и виделись после освобождения. В переписке со мной она изливала всю душу, и я была хорошо осведомлена о том, что касалось судьбы ее ребенка, поисков его адреса, скрытого отцом, и всех переживаний Тамары в связи с этим. Все эти письма у меня бережно хранились, и почти в каждом из них выражение глубокой любви к сыну, заботы и тревоги о нем, тоски от разлуки с ним. Невозможно читать их без сердечного волнения. В этих письмах во весь рост встает благородный образ человеческой, женской души, созданной для любви, света и свободы, но силой вещей закованной в цепи и посаженной в тесную клетку. Я свято верю, что мудрый и сердечный суд воздаст ей должное и, хотя бы с опозданием, возвратит ей счастье материнства, которого она так достойна."

В. Саранцева

6.11.1957 г.»

[ Изображение на стороннем сайте: 62d0f2c84878.jpg ]

Вот такая женщина. Абсолютно удивительная даже на фото, правда?

Т.В. Петкевич Жизнь - сапожок непарный

Здесь я буду собирать материал о моем прадеде по отцовской линии, а так же ссылки и материал, касающиеся темы репрессий