Александровка с. Азовского р-на. Чубурские хутора ОВД

«Их расстреляли на рассвете», - так назывался материал, опубликованный в нашей газете и посвященный трагической судьбе еврейских беженцев, эвакуированных в село Александровка. Эта публикация стала началом нашего расследования преступления, совершенного нацистами и их пособниками 77 лет назад. О ходе расследования мы еще расскажем, а сегодня – предоставляем слово свидетелю тех страшных событий – Вере Семеновне Чапкой
Татьяна СТАЦЕНКО
Вера Семеновна Чапкая – человек уникальный. Она – ветеран труда, вдова участника Великой Отечественной войны. Ей 88 лет, но ее память сохранила мельчайшие детали событий, происходивших в селе Александровка в годы войны. 49 лет она преподавала в Александровской школе русский язык и литературу. Совсем недавно вместе с дочерью она переехала в Азов на постоянное место жительства. Устроившись на новом месте, она написала письмо в редакцию, в котором сообщила, что может поделиться с нами своими воспоминаниями и тем самым помочь нам в нашем поиске места расстрела еврейских беженцев. Мы немедленно договорились о встрече, и она состоялась.
- Мне было десять лет, когда началась война. Жили мы на улице Красной, моя мама работала в колхозе им. Фрунзе и сама воспитывала троих дочерей. Помню, как забрали в армию всех мужчина призывного возраста, и среди них – нашего первого учителя Александра Васильевича Стетюха. Он так и не вернулся с войны… Остались в селе только старики, женщины и дети.
С началом войны для всех нас началась новая жизнь. Раньше мы жили своими заботами, а война нас сплотила. Вместе рыли окопы в своих садах и огородах, чтобы прятаться от бомбежки. Вместе собирали урожай. В 1942 году он выдался очень хорошим, и председатель нашего колхоза Макар Никитич Кравченко на сходе попросил нас, детей, помочь взрослым на уборке. И мы помогали, собирали колоски.
Помню, как появились первые беженцы. Тогда к жителям села обратился председатель райисполкома Иван Автономович Фоменко, который стал потом командиром Александровского партизанского отряда. Он попросил жителей села помочь людям освоиться на новом месте, поддержать их в беде. Мы беженцев очень жалели, - вспоминает Вера Семеновна.
О предателях и жертвах
Сколько всего беженцев приехало в село, Вера Семеновна сказать не может. Их расселили по домам местных жителей. Несколько семей жили на МТФ колхоза им. Фрунзе, часть беженцев было направлено в хутор Христичево.
- Дом у нас был просторный, пять комнат, большая веранда. У нас поселили пожилого белоруса, семью из двух детей и пожилого мужчины, потом из города Ростова вернулась семья старшего брата мамы. Места хватило всем. Мы сдружились, играли с детьми беженцев. Отношения были очень теплые. Люди искренне сопереживали, и помогали приезжим. Особенно хочется отметить нашу соседку, Марфу Петровну Емельяненко, которая взяла шефство над семьями, живущими на МТФ. Она кормила этих людей, помогала всеми силами, а одного человека, который был очень болен, взяла в свой дом, чтобы ему было легче справляться с болезнью. Я хорошо его помню. Высокий, очень худой, бледный. Помню его слабую улыбку. Он был ласков с нами, детьми. Говорил с нами по-русски, а с беженцами на непонятном языке – наверное, на идиш, с уверенностью утверждать не могу. Фамилия его была – Чванилов. А как его звали, к сожалению, не помню, - рассказывает Вера Семеновна.
Немцы появились в августе. Они ворвались в село на мотоциклах. В это самое время, люди, по приказу райисполкома, разбирали по домам зерно из колхозных амбаров, чтобы не досталось врагу. После освобождения это зерно люди снесли обратно – это был неприкосновенный запас, залог будущего урожая на свободной от врага земле.
Но тогда, в августе, немцы стали хозяйничать в Александровке. Созвали жителей села на сход, объявили свои порядки. Евреям было велено явиться в комендатуру для регистрации. Народ негодовал, но были среди александровцев и предатели. Одного из них Вера Семеновна хорошо знала.
- Когда пришли немцы, из подполья вышел Афанасий Павлович Лукьяненко, который все это время скрывался от призыва в Красную Армию. Пока прятался, оброс бородой, поэтому немцы сначала приняли его за еврея и чуть не арестовали. Но он бороду сбрил, а сам стал сотрудничать с оккупационным режимом. Первым делом он начал выдавать бывших руководителей, коммунистов. Недалеко от нас жил Владимир Блохин, его первого арестовали по указке Афанасия. Очень он лютый был, безжалостный. До войны работал заготовителем, семья жила хорошо, откуда в нем столько ненависти к советской власти было? Непонятно. Сдал он немцам и тяжелобольного еврея Чванилова. Пришел с полицаями к тетке Марфе, она его не пускает, говорит: «Кум, на что тебе больной человек? Оставь его», но Афанасий сказал ей: «Не лезь», оттолкнул, и вошел в дом. Как мы все плакали, когда этого Чмыхалова уводили, как умоляли его пощадить, но кто нас детей послушает…, - делится горькими воспоминаниями Вера Семеновна.
Под предлогом регистрации евреев созвали в комендатуру. Сколько евреев на тот момент оставалось в селе, Вера Семеновна сказать не может, но только из Христичева мимо ее дома проехало три подводы с людьми. В каждой – человек по десять… Все они погибли, сраженные немецкими пулями.
Расстреливали их над ямой скотомогильника.
- Это место находилось на территории колхоза имени Второй пятилетки (позднее он стал называться колхозом имени Ленина), - говорит Вера Семеновна, - там мельница стояла на пригорке, за ней – свиноферма. Рядом лесополоса и скотомогильник. Там их всех и расстреляли…
О расстреле рассказали жители близлежащих домов. Сама Вера Семеновна выстрелов не слышала.
Ищу родных
Еще один яркий эпизод запомнился навсегда Вере Семеновне. Уже осенью, когда сильно похолодало, пришла в село девочка-подросток. Она искала родственников, которых по слухам эвакуировали в наши края. Жители, запуганные карателями, боялись впускать ее в дом.
- Афанасий строго следил за всеми, а за нашей семьей - особенно, так как мамины братья еще в гражданскую войну были красными партизанами. Но мама, как увидела ту девочку, замерзшую, изможденную, впустила ее, и сказала: «Моя ты деточка, оставайся». И несколько дней прятала ее у нас. Обогрела, подкормила, отпускать не хотела. А девочка все расспрашивала о своих родственниках, но мы ничего о них не знали. Сшила мама ей бурки – это сапожки такие войлочные, собрали ей одежду, какую смогли, и ушла она дальше. Жаль не помню, как звали ее, - вздыхает Вера Семеновна.
И наши пришли
Медленно тянулись дни под оккупацией. Люди ждали, когда же, наконец, придет Красная Армия. Но наши все не шли.
- Помню, как однажды работали мы с сестрами в огороде, вдруг слышим, кто-то дружно хором поет песню советскую. Мы ахнули - наши идут! Бросились встречать, но смотрим – а это кубанские казаки едут, и немцы с ними… Это были предатели. Как же мы были разочарованы! – говорит Вера Семеновна.
До самого февраля продолжалась оккупация. Много печальных событий произошло за это время, погибли наши партизаны, которых выдал предатель Дедусенко. Люди терпели лишения, нужду и голод. Но более всего угнетала мысль, что враг хозяйничает на нашей земле.
Но вот наступил перелом в войне. Немцы побежали из села, и вместе с ними их пособники. И первыми в село, покинутое фашистами, вошли партизаны из Александровского отряда.
- Партизаны Галушко, Псаломщиков, Малый пришли в село, принесли нам добрую весточку: Красная Армия на подходе. Как же мы ее ждали! Вышли на улицу, одежка старая, не греет, пятки к сапогам примерзают, а мы ждем, - смеется Вера Семеновна.
И наши пришли. И сразу закипела работа. Дети активно участвовали в ней, приводили в порядок школу, в которой был немецкий госпиталь, помогали взрослым. Все силы были брошены на восстановление разграбленного хозяйства.
А еще были торжественные похороны партизан, казнь немецкого пособника Дедусенко… Медленно оправлялась наша земля от вражеского нашествия.
После войны Нина Семеновна получила педагогическое образование, вышла замуж за ветерана войны Николая Григорьевича Чапкого, ставшего основателем александровской музыкальной школы. Вместе они внесли огромный вклад в развитие системы образования родного села.
Мы очень благодарны Вере Семеновне за ее рассказ, который очень помог нам в нашем расследовании.
Спасибо Вам за ваш труд, за вашу память, за то, что Вы такой отзывчивый и глубоко порядочный человек, дорогая Вера Семеновна!
Источник: Газета ПРИАЗОВЬЕ

Дмитрий Зенюк написал:

[q]

В общем план следующий: собираем 4,5 тысячи руб. - получаем аэрофотоснимок времён ВОВ - проводим его сопоставление с современным спутниковым снимком - вычисляем точное месторасположение скотомогильника в котором, по расчётам автора исследования Татьяны Стаценко, захоронены расстрелянные евреи.

[/q]

Аэрофотосъёмка - это, конечно, оочень интересно! Я завтра публикую кусок книги Мельника по ВОВ - может, в ней кратко описать всю историю и сказать про возможную экспедицию сбор средств? Можно даже попробовать на Польшу и Израиль закинуть информацию ... кто знает, может - ктото из тех, у кого в семьях воспоминания сохранились, проявятся.Ещё - нужна карта, где указаны границы колхоза им 2й пятилетки, а также их свиноферма - это значимый ориентир!

Ещё - насколько доступны для исследования протоколы допросов бывших полицаев (и дает ли архив фсб архивные справки о наличии таких материалов по фамилиям или лучше по территориям) и есть ли информация, сохранились ли архивы айнзац-команды, действовавшей в Александровском районе (Мельник пишет, что было около 200 человек эсесовцев, но у него проблемы даже с красными частями, с немецкой он тем более мог ошибиться)

nokto написал:

[q]

Я завтра публикую кусок книги Мельника по ВОВ - может, в ней кратко описать всю историю и сказать про возможную экспедицию сбор средств?

[/q]

Труд Мельника отдельный источник, работа предшественника, а краткое описание истории и планы дальнейших исследований - это новая публикация, их разделяют годы, я бы не стал смешивать.

nokto написал:

[q]

может - ктото из тех, у кого в семьях воспоминания сохранились, проявятся

[/q]

Конечно, популяризация лишней не бывает!

nokto написал:

[q]

на продолжении ул.Советской.проблема - то, что большие траншеи - судя по всему, скотомогильник МТФ существовавшей рядом ... а до этого, судя по всему, там была СТФ ... до революции на этом участке, я так понимаю, был ветряные мельницы, как минимум одна точно дожила до 2 мировой

[/q]

Ну да, аэрофотоснимок помог бы разобраться! Т.е. могло быть 2 скотомогильника?

Дмитрий Зенюк написал:

[q]

Снимок 1968 г. Одна траншея видна. Чтобы узнать был ли там скотомогильник в 1942 г. нужен аэрофотоснимок периода ВОВ.

[/q]

да. на гуглофото самая длинная траншея - это та, что лучше всего видна на снимке 68 года ... она продолжает линию стены фермы, а на свежей видно, где она стояла. Нужно ещё понять, где стояла мельница

Gogin10 написал:

[q]

Газета вроде писала, что поднять останки невозможно, из-за скотомогильника, видимо люди размышления вели о раскопках, но из-за санитарных проблем возможно это дело встало.

[/q]

Дело не встало, статья в которой впервые озвучивается данная проблема вышла в феврале этого года. Т.е. прошло всего пол года, а публикаций в которых рассказывается о результатах проводимых исследований с тех пор вышло уже несколько. Впереди большая архивная работа и многое другое.

Насчёт скотомогильника - это настолько серьёзная проблема, что тут варианта 2: либо народ и государство будут в этом заинтересованы и эти жертвы не будут забыты, либо - ничего не получится. Горстка энтузиастов и просто неравнодушных людей неспособна это сделать, она может только поднять вопрос и помочь в реализации необходимых действий, но реализовывать эти действия она не должна.

В начале нужно накопить информацию (и аэрофотоснимок на этом этапе был бы очень кстати) и выяснить юридические вопросы. Я уверен, что этот скотомогильник не представляет санитарной опасности, там хоронили остатки туш здоровых забойных животных и на данный момент там лежат "чистые" кости (такие периодически рушатся с обрывов Таганрогского залива). В таком случае, при должном обосновании, может и можно было бы поднять вопрос о нормальном перезахоронении останков жертв нацизма. Но это в такой отдалённой перспективе, что об этом можно пока не думать.

Gogin10 написал:

[q]

Может получить информацию, кто будет поднимать в случае обнаружения, то есть с конца, а то потратите деньги, никто не возьмётся доставать?

[/q]

Установление места захоронения - это дело само по себе важное и нужное. Это, как минимум, позволит:
а) установить там мемориальный знак;
б) не допустить уничтожение этого места входе хозяйственной деятельности человека;
в) подготовить информационную базу и оставить её "потомкам", в надежде, что может им удастся сделать то, что не удалось нам.

При этом лично я не могу гарантировать, что получение данного снимка = установление места захоронения. Могу сказать, что иногда это срабатывает, а иногда нет. Но, могу гарантировать, что и без истории с расстрелом этот снимок представляет исторический интерес. Это как путешествие в прошлое.

Если мы потратим 4500 и получим за них 1 хороший снимок (крупномасштабный, чёткий, без облаков, без снега) - деньги, по умолчанию, будут потрачены не зря. Т.е. в этом плане меня волнует только один вопрос: мне нужны гарантии исполнителя о том, что если покрытия данной территории нет, то с нас деньги не возьмут.

Да, это село не входит в сферу моих первостепенных научных интересов, но мне было бы интересно просто посмотреть как оно изменилось за последние 75 лет. Я думаю, что изменилось оно процентов на 90! К примеру, на нём могут быть заметны фундаменты 2-х церквей и тогда удастся определить их точное месторасположение. И я уверен, что там будет много другой полезной информации, которую мы с вами считать не сможем, а вот nokto - сможет. Хорошо, что появился "двигатель Александровской истории", так интереснее

Gogin10 написал:

[q]

План хороший, можно немного дать вариант для размышления?

[/q]

Можно конечно. Я вообще считаю, что такие предприятия должны быть финансово комфортны для всех участников, поэтому предлагаю следующую схему:

определяем сумму, которую мы готовы выделить на это дело (к примеру 500 руб.) и ждём когда соберётся нужное количество людей (если по 500 руб. - то нужно 9 человек, если по 900 руб. - то 5 человек). Как соберётся нужная сумма - так и закажем. Если не соберётся - не закажем. В любом случае мы ничего не теряем.