Кумылженская ст. Хоперский округ ОВД

Чем чаще я встречаюсь с пожилыми людьми, тем больше убеждаюсь, что, несмотря на возраст и хвори, всё у них хорошо, и жизнь хороша, и оптимизма не занимать, и счастья в достатке. А болячки, ну так что ж, они у всех, ведь мы в этот мир пришли не навечно, а только коротко «процвесть», дав новую жизнь, и умереть, оставив на земле свой добрый след.
Нынешние сильные и здоровые, состоятельные и успешные, сытые, обутые, одетые… и всё равно не довольные жизнью молодые люди, наверное, ещё не поняли чего-то самого главного или не знают главных «ингредиентов» счастья. А вот старики умеют довольствоваться малым. Они находят радость в каждом подаренном дне, видят счастье в синеве неба и нежной весенней зелени, в белизне снега и пении птиц, в преданности четвероногого друга и в своём продолжении – детях, внуках, правнуках, их родных и любимых лицах. И жизнь нынешнюю, пусть не райскую, но под мирным небом, им есть с чем сравнить.
Моя очередная встреча именно с таким оптимистичным, сердечным, открытым и тёплым человеком Ниной Валентиновной Давыдовой, в девичестве Сидоровой, состоялась незадолго до её юбилейного восьмидесятого дня рождения. И началась она с протянутой мне дорогой сердцу старой семейной фотографии и слов сквозь слёзы: «Это мы папку в сорок первом на войну провожали. Я у него на руках, рядом мама, она была беременна братом, бабушки, тётушки и другие родственники…»
Нина родилась 28 февраля 1939 года в х. Обливском. Семья была зажиточной, имела два больших хороших дома, в которых всегда было много цветов, каждый год по весне бабушка с мамой выносили их во двор, под навес. Репрессии и раскулачивание семьи не коснулись, может быть, потому, что с приходом советской власти этот самый дом достался им как бы по наследству от богатого родственника по отцовской линии. А позже в нём, под опекой мамы Нины, Марфы Михайловны, и бабушки, Пелагеи Андреевны, в заботе, тепле и холе доживала свой век его жена, Сидорова Анна Евграфовна.
Анна Евграфовна была высокой, стройной, белокурой красавицей, носила туфельки на тонких каблучках, шлейф длинных платьев с красивыми прошвами за ней носили дворовые дети. Работники подавали руку, когда, спускаясь с крыльца своего добротного, красного кирпича дома, того самого, где сегодня разместился районный краеведческий музей, она усаживалась в лёгкие дрожки и отправлялась на прогулку или по делам. Ещё до революции, в 1900 году, ей, одной из трёх сестёр Сигаевых, посчастливилось выйти замуж за богатого казака урядника Сидорова Андрея Васильевича. В Обливе у него был второй дом, как сейчас бы сказали – дачка, при котором в работницах и состояла бабушка Нины Валентиновны, Пелагея Андреевна Сидорова. У неё были трое детей, сыновья погибли в Великую Отечественную, а дочь Марфа, 1915 года рождения, мать моей героини, вышла замуж, тоже за Сидорова – Валентина Васильевича, видимо, младшего брата того самого урядника, в чьём доме и проживала теперь её семья.
Говорят, «барыня» доброй была, местных ребятишек любила и привечала, но собственных детей не имела. Доподлинно известно, что с приходом Советов Анна Евграфовна переселилась в небольшой дом за речкой Кумылгой. Что сталось с её супругом, не ведомо, хоромы же она добровольно отдала новой власти, в них разместилась милиция. Потому её и не тронули, позволив спокойно дожить теперь уже совсем не роскошную жизнь.
Небогатые родственники мужа, в прошлом её работники, приняли советскую власть, но «барыню» на произвол судьбы не оставили, видно, и впрямь незлобивой была. На старости лет под своё семейное крыло её взяли Сидоровы. Марфа Михайловна стала для неё доброй, заботливой дочерью. Так, на «дачке» она и дожила свою полную перипетий жизнь.

После короткого экскурса в историю семьи Нина Валентиновна продолжила свой рассказ: «Родители мои работали в колхозе, мы не бедствовали, жили хорошо и счастливо, пока не пришла война. Отец в числе первых ушёл на фронт и не вернулся. Казённая бумага известила, что без вести пропал. Я хоть и мала была, помню, как мама упала на сложенные во дворе котелки дров и закричала в голос. Только после войны от земляка-однополчанина мы узнали, что погиб он на берегу Днепра во время бомбёжки при обороне химсклада на украинской земле.
Вместе с папой на фронт уходило очень много призывников. Все они стояли в одной длинной шеренге. Я всё время пыталась вырваться из маминых рук, она отпустила меня, думая, что я не найду отца в толпе, а я нашла и попросилась к нему на ручки, он поднял, обнял меня ещё раз на прощание, вот тогда и была сделана эта памятная, последняя его фотография.
На маминых плечах остались мы с братом, он родился в сорок втором, её старенькая больная мама, ушедшая из жизни в 1943 году, большой огород, сад, корова, овечки, дом. А ещё была работа в колхозе за трудодни и непомерные налоги. Как со всем этим она управлялась, не знаю, ведь помощи ждать было не от кого. Пока бабушка была жива, я с ней дома оставалась, а новорождённого Сашу в большой плетёной корзине мама везде с собой носила: и на работу, и на покос, и скотину стеречь. Помню, в войну это было, я ещё за подол держалась, а Саша на коленках у неё сидел, маму судили за то, что не выработала трудодни. Присудили год отработать задаром! Как она сумела всё это выдержать и нас сберечь, выкормить – не знаю, но ведь выжили! Спасибо маминым не знавшим отдыха рукам и коровушке-кормилице, доить которую я научилась очень рано. Нашей с братом обязанностью было ходить на стойло в обед. Я своими детскими ручонками, как могла, выдаивала корову. Потом мы вешали тяжёлый бидон на палку и тянули его через мостик на приёмный пункт – тяжело, но ведь не переломились, не надорвались. Правда, обидно было слышать вслед от соседей, у которых мужья и отцы вернулись с фронта: голытьба, безотцовщина. Ну да ничего, и это пережили, не хуже других выросли.
С самого раннего детства весь огород, сад, дела домашние были на нас с братом, я ещё и на свиноферму, что на горе раньше была, ходила мамке помогать, она всю жизнь свинаркой проработала.

В школу мы ходили в Закумылгу. Я лет в девять пошла, потому что ни надеть, ни обуть было нечего. Саша и вовсе в обносках ходил. Первым моим собственным нарядом была плюшевая жакетка, купленная на вырост. А на ногах набитые тряпьём и ватой мамины гетры, которые промокали сразу же, как только я наступала на мокрый снег. После просушки на печи они превращались в настоящие сухари с загнутыми носами. Помню, однажды на Новый год мама нарядила меня в своё единственное платье. Оно было кирпичного цвета с красивыми большими листьями. Чтобы наряд не волочился по полу, его несколько раз пришлось перетянуть на мне поясом, и получились как бы ниспадающие друг на друга воланы в три ряда – красота, я была счастлива…».
Училась Нина хорошо, особенно любила и хорошо знала русский язык. Поэтому после восьмилетки её с удовольствием взяли работать наборщиком в типографию районной газеты «Победа». Молодую сотрудницу уважали, ценили, хвалили и ни за что не хотели с ней расставаться. Но она сделала свой выбор.
В 1960 году вышла замуж за порядочного и доброго парня, секретаря парткома колхоза Давыдова Николая Григорьевича. Молодая семья поселилась у родителей Николая в хуторе Гришинском. У них родились и выросли дочери Галина и Валентина.
Нина Валентиновна так же, как её мама, всю жизнь работала в животноводстве, уходила из дома до света и возвращалась по-тёмному. «Я очень благодарна свёкру со свекровью, – говорит она, – за их заботу о детях, они всегда были под присмотром и сыты, за помощь по хозяйству, за любовь и науку довольствоваться малым и при этом жить счастливо, дружно, в ладу и радости. Одной семьёй мы прожили почти сорок лет. А с мужем всего год до золотой свадьбы вместе не дошли. Он меня никогда не обижал и дочерями гордился очень, на все собрания в школу старался сам ходить. Ему было за счастье время детям уделить, семье помочь. Девчонки тоже всегда и во всём нам помогали, обе хорошо учились. Выросли умницами, институты закончили, замуж вышли и подарили нам четверых внучат. Какое это было счастье – видеть, как они растут, крепнут, набираются ума-разума, обзаводятся семьями. Жаль, муж рано ушёл, правнуков не дождался, а мне посчастливилось. Две сестрички-поскакушки, Снежанна и Сонечка, подрастают на моих глазах. Радостно видеть их весёлые, сытые, довольные мордашки и приносить им хоть какую-то пользу.
Я прожила не самую лёгкую, но счастливую жизнь, и сегодня в кругу любимых и любящих, милых сердцу родных людей я очень счастлива! Жизнь прожита не зря – вон какое племя подрастает», – завершает свой волнующий рассказ Нина Валентиновна.