Саратов старобрядческий.

( РГИА, Ф 1284, Оп. 197, Д 392, 1837 г)

Крестьянин графа Нессельроде- Василий Денисович Кокушкин судим за: отступление в поморскую секту, отвлечение жены от хождения в церковь, перекрещевание малолетней дочери, а также уличен в побегах. На увещевания священника не отозвался, вернуться в православие отказывается. Принято решение: отдать в солдаты в Кавказский корпус, а ежели негоден буде, то отправить в Закавказские провинции.
Житель с. Царевщина Вольского уезда Василий Денисович убегал из села не единожды. Уезжал в 1828 и 1829 гг. Когда его ловили и возвращали, то объяснял, что "по беспамятству". Примерно, в это же время присоединился к поморцам ( перекрещенцам). Хотя, скорее всего, просто до этого открыто не объявлял о своей принадлежности. Но потом он женился на Прасковье Ивановне, появилась дочь Мавра. В 1833 г бежал от господских работ уже с семьей. Пояснил суду, что рука левая не работает, а его заставляли . Через два года опять уехали из села в июле 1835 г. Заодно прихватили с собой крестьянку Малькову Марию Клементьевну с дочерью Ириной Евдокимовной. Пойманы в феврале 1836 г в с.Кунчерово Кузнецкого уезда. Опять переданы священнику с. Царевщина для увещеваний. Может быть, все так бы и осталось, но с конца 1836 г вице-губернатор Шушерин потребовал усиления борьбы с сектантами.
В декабре 1837 г Саратовская Палата Уголовного суда приняла решение о отправке его в Закавказские провинции, так как из-за малого роста в рекруты не подошел. Про семью в решении ничего не сказано.

( РГИА, Ф 1284, Оп. 197, Д 253, 1837 г)
Однажды, в Рождественскую ночь 1833 г, священник с. Липовки Гавриил Анисимович Сердобов решил посмотреть как празднуют этот праздник односельчане. Однако, пошел он не к православным, а к молоканам. В доме удельного крестьянина Антона Фомича Карпова (36 лет) он застал Федора Ильича Чугунова с женой Марфой Ивановной ( 40 л, православная) и дочерью Марьей, Логина Васильевича Казевского ( он же Материкин) с женой Анной Климовной, однодворца Осипа Варламовича Костина ( 37 л), Константина Григорьевича Варламова и кантониста Егора Григорьева, которым Карпов читал книгу и толковал правила молоканского учения. Отец Гавриил хотел отобрать библию, но Карпов ответил, что без удельного начальства в дом приходить не должны. Тогда были приглашены: пролейский волостной голова Федор Андреевич Милюков, однодворческий староста Сергей Григорьевич Алпатов, удельный староста Дмитрий Федорович Цыбизов , писарь Василий Николаевич Кондратьев и солдат Зиновьев. Священник библию отобрал и всех велел взять под караул. Далее дело передали в суд.
Все подсудимые дружно рассказали, что трезв был один священник, а остальные сильно пьяны. Показания присутствующих:
1. Анна Климовна Материкина показала, что просто пришла с мужем и готова уйти из раскола.
2. Марфа Чугунова - "она ничего не знает, кроме того, что однажды они отправились туда ночью".
3. Однодворец с.Липовки Василий Лукьянович Материкин 65 лет и жена Авдотья Федоровна подтвердили, что они веры молоканской, но к Чугунову не приходили. Сын его Логин читал им библию и псалтырь, и они три года как уверовали.
4. Однодворец Осип Варламов Костин, православный: "приходил по собственной надобности".
5. Отец хозяина дома - Фома Маркович Карпов 60 лет и брат его Федор Маркович : просто были в доме, зашли в гости, псалмы не пели, слушали. "Не показал этого при первом допросе по запамятыванию". И богохульств, как показал священник, не произносили.
5. Неслужащий кантонист Е.Григорьев, 18 лет, православный: "живущий у Антона Карпова в работниках, во время их богослужения псалтыря не читал и псалмов не пел, а был простым зрителем".
Священник Г.А.Сердобов жаловался, что всех гостей высылали " из избы, но означенные лица не выходили, стали петь вместе с ними". Голова, староста и писарь дружно показали, что утром после Рождества они были "совершенно трезвые". И только Д.Ф.Цыбизов сказал, что все были "несколько пьяны".
Царицынский Уездный Суд заключил: " хотя крестьянин Антон Фомич Карпов в совращении православных христиан в молоканскую секту не сознался, но как спрошенные при повальном обыске сторонние люди объявили, что многие ходят к нему в дом на богомоление, то оставить его в подозрении, подтвердив чтобы он во время моления своего православных к себе не пускать и никаких действий по своей ереси не производил; в чем и обязать его подпискою. Библию, от него отобранную, возвратить ему, как его собственную". А православному кантонисту запретить жить и работать у него.

( РГИА, Ф 1284, Оп. 197, Д 367, 1837 г)
Следствие начато в 1835 г.
Экономические крестьяне слободы Порубежки Николаевского уезда Дмитрий Дмитриевич Лоскутов, Василий Алексеевич Ширяев и Зиновий Андреевич Попов судимы за совращение православных в поморскую ересь.
Преосвященный Яков Епископ Саратовский и Царицынский получил сообщение от священника с.Порубежки Василия Степановича Аквилянова. В нем сообщается о том, что крестьянин Дмитрий Лоскутов похоронил Мануила Кондратьева, Федора Лоскутова, Прокофья и Агафью Никифоровых и Кирилла Гаврилова на общественном кладбище в день их смерти. И что сам крестит младенцев, а также напутствует и приобщает святых тайн. Лоскутов совратил в поморскую секту Дементьевых, Якова Федоровича Линькова с женой Марией Федоровной, Андрея Аввакумова с женой Улитой Максимовной.
Дмитрий Дмитриевич Лоскутов, 65 лет, прежде проживал в Воронежской губ, Коротоякском уезде, деревне Рождественской. Пять лет назад переехал в с. Порубежку. В поморской ереси от рождения.
Зиновий Андреевич Попов, 40 лет, жена его Ирина Григорьевна, 40 лет, их дочь Василиса, 18 лет, а также сестры Андреевы, т.е. тетушки Зиновия: Лукерья 50 лет и Авдотья 20 лет - в поморской ереси от рождения.

Следствием установлены и другие раскольники:
Афанасий Сергеевич Кондратьев, 54-х лет, жена Акулина Егоровна, 48-и лет. Афанасий показал, что в раскол перешел 10 лет назад по приказанию родителей, ныне умерших. Сын Егор, 24-х лет, и его жена Матрена Елистратовна, 23-х лет, тоже принадлежат к поморцам.
Никифор Прокофьевич Гаврилов, 50-и лет, жена Афимья Алексеевна, 50-и лет, их сыновья: Иван, 35-и лет с женой Марией Андреевной, 30-и лет, Трофим, 26-и лет, с женой Пелагеей Яковлевной, 26-и лет, и невестка Никифора Гаврилова - Марфа Александровна Гаврилова, 35-и лет. Все дали показания, что они от рождения в поморской ереси.
Домна Дмитриевна Крылова, 30 лет, в поморской с малолетства. Муж Абрам Крылов умер 4 года назад. Сын Алексей
Аксен Дементьевич Шишкин, 30 лет. Его отец Дементий Алексеевич - православный. Мать Анна Прокофьевна, 70-и лет, в поморской. Когда Аксен тяжело заболел в 1835 г, то по воле матери перешел в раскол.
Яков Федорович Линьков, 65-и лет, жена Мария Федоровна, 60-и лет - в поморской с малолетства.
Андрей Аввакумов, 50-и лет, жена Улита Максимовна, 50-и лет, и брат Савелий Аввакумов - в поморской с малолетства.
Зиновий Родионов, 45-и лет, жена Марина Кондратьевна, 40-а лет, сын Минай, 25-и лет- в поморской с малолетства. Сноха Мария Ионова - православная, но, когда вышла замуж за Миная, то перешла в раскол. У них сын Артемий, родился в 1835 г.
Священник Воронежской губ, Коротоякского уезда с Тресоруково Никита Смельский сообщил, что все означенные были раскольниками до переезда.
Священник Воронежской губ, Коротоякского уезда с. Данково Александр Петровский ( ?) сообщил, что Ширяев в 1815 г отмечен как раскольник.
Православные крестьяне с.Порубежки: Логин Деевич Мешков, Михаил Игнатьевич Шайкин, Терентий Ионович Красиков, Иван Евдокимович Жуков и волостной староста Артемий Бабенков дали показания, что Лоскутов и Ширяев никого не совращали из православия.
Суд принял решение, что хотя Лоскутов и Ширяев не сознались в распространении поморской ереси, их необходимо выселить в Закавказские провинции. Вещи отобранные в доме Попова при богослужении ( медные иконы, свечи, книги) - все отправить в Консисторию. Улита Максимовна Аввакумова, Анна Прокофьева Шишкина и Афимья Дементьева переданы под надзор местного духовенства для увещевания.
В марте 1840 г Д.Лоскутов и В.Ширяев пишут прошение графу Александру Григорьевичу Строганову о "неправильном" доносе священника Аквилянова. Строганов обращается к Саратовскому Губернатору , просит обратить внимание на это дело, но получает отказ.

( РГИА, Ф 1284, Оп. 197, Д 55 1836 г)
31 августа 1835 г священник посада Дубовка Царицынского уезда Максим Волковский услышал стук в старообрядческой часовне, которая находилась в 50 саженях от Успенского собора. Он обнаружил, что в здании сняты двери и косяки, прорублен пол и устанавливается новый иконостас. Он вызвал полицию и вход опечатали. Дело передали в суд. По закону строить новые и ремонтировать старые было запрещено. Весной 1836 г он вновь обращается с донесением к Епархиальному начальству. Требует, чтобы полиция расследовала вновь, "исследование по сему делу, по проискам и ухищрениям раскольников, произведено не правильно и часовня по распоряжению бывшего Начальника губернии распечатана". Он слышал, что раскольники испрашивают разрешение иметь своего священника и выстроить новый молитвенный дом. А также пусть рассмотрят, " с общего ли согласия или некоторых, и кто именно из старообрядцев покусились на вышеупомянутую поправку"? А самый "закоренелый из них в расколе Макаров". /i]А еще в часовне были свечи, суммы с выручки и другое имущество. Куда деваются деньги за продажу?
"Исправляющий должность обер-прокурора Святейшего Синода Господин флигель-адьютант полковой граф Протасов уведомил": Следствие проведено при депутате с Духовной стороны Дьячкове. Ратман Макаров при этом "ободрял стачку раскольников, поэтому Дубовская Ратуша вошла с предложением в защиту раскольников". И те в количестве 60 человек отправили Губернатору такую просьбу.
Согласно документам, предоставленных Председателем Саратовской Уголовной Палаты:
1. Со стороны дубовских раскольников покушения на поправку ветхостей не было. Никакого сговора, только единоличные действия дубовского мещанина Жукова. Яков Сергеевич в 1830 г болел, "свирепствовала холера". Он дал обет обновить киот. Обещание задержал до 1834 г. А накануне Рождества заболел и 7 недель лежал "так, что не чаял остаться живым". Вспомнил обет, нанял столяра Ивана Алексеева ( саратовский мещанин, проживал в Пичужинской станице в доме отставного казака Сидора Алексеева). Киот для образа Страшного Суда сделан за 16 руб. Иван Алексеев его окрасил голубой краской за 11 руб. Потом киот доставили в Дубовку. Сторож, удельный крестьянин Артемий Лотов пошел к П.Макарову за ключом. Купца дома не оказалось, он без спроса, по неразумению, взял ключ и открыл часовню. Братья Жуковы, Яков и Пимен, и племянник Гаврила, стали заносить. Но изделие оказалось велико, поэтому сняли двери, косяки и часть пола. А тут взошли священники Максим Волковский и Кирилл Пимонович Орлов, ничего не поняли и решили, что идет ремонт. Все участники старообрядцы дали показания, что если бы знали, не допустили бы такого.
2. О возникшем споре между купцом Петром Макаровым и другими лицами о истине старообрядческой секты оставить без следствия на основании 54 статьи 14 тома о предупреждениях (?)- оставить без следствия.
3. Дело о свечах и деньгах произвести отдельно.

( РГИА, Ф 1284, Оп. 201, Д 45, 1846 г)
Прошение бывшей крепостной крестьянки штаб-капитана Ильи Апушкина с. Турки Балашовского уезда - Александры Степановны Михайловой, "ныне мещанка посада Дубовка".
"С давнего времени бывши научена матерью моею Пелагею Михайловой к содержанию секты Духовных христиан, но принуждением помянутого Господина моего Апушкина наружно именовала себя христианкою, греческого исповедания. А как освободившись от ига рабского, я за благо сочла в содержании оной секты себя и дочь мою девицу Авдотью Ильину обнаружить, а потом лаская себя надеждою прибегнуть под защиту и покровительство к особе Вашего Высокопревосходительства."
Александра Степановна обращается к министру Внутренних Дел - Перовскому Льву Алексеевичу (1792—1856). Она просит не подвергать ее и дочь суду и увещеванию, оставить в секте духовных христиан. "А если же это будет нетерпимо, то не оставить кому следует предписать о водворении меня, и дочь мою, в провинции Закавказского края". Писала вместо неграмотной матери девица Авдотья Ильинична Михайлова, проживают в доме Ермолая Ивановича Титова.
Прошение поступило в Санкт-Петербург 12.02.1846 г. Из Саратова ответили: " о последствиях увещевания Михайловых, если окажется, что они к обращению остались непреклонными, то об отступлении их в молоканскую секту произвести на законном основании следствие, которое по рассмотрении в надлежащих судебных местах" произойти должно. Благочинного посада обязали сообщить через месяц о результатах, но рапорт от него не поступил. В сентябре 1847 г из г.Саратова в МВД сообщили, что священник Максим Волковский увещевал, приложил много сил, но они остались непреклонны. В феврале 1848 г Дубовская Ратуша отправила отчет в Саратовскую Уголовную Палату о осуждении и окончании дела матери и дочери Михайловых, но результат в документе не указан.
Почерк и изложение у бывшей крепостной девушки просто отличные.