Освея (белор. Асвея)

Вот выдержки из интервью Аркадия Шульмана с Антоном Францевичем Буболой "Многострадальная земля":
"... Но в первую очередь он рассказал о дороге, по которой мы ехали:

– Когда-то она называлась Полоцко-Режецкий тракт. Вела из Полоцка в Освею и дальше в латышский город Резекне. Была построена очень давно. Служила почтовым трактом. В тридцатые годы, в колхозные времена, ее вымостили. Была обязаловка, и бабы, и мужики возили камни с полей, мостили – эта брукованка (мощенная булыжником проезжая часть) лежала до 1978 года, потом закатали ее асфальтом. Правда, после развала Советского Союза и дорога развалилась – доходит до границы Беларуси с Латвией и на том заканчивается. От Верхнедвинска до Освеи сорок километров, от Освеи до границы с Латвией около 18-ти, и до российской границы примерно столько же. Из крупных населенных пунктов Освея – самый северный в Беларуси.

Приблизительно под эти слова и аккомпанемент дождя мы въезжали в городской поселок.

– Сначала надо заехать в парк, – порекомендовал Антон Францевич. – Это главная достопримечательность. Там вся история нашего городка.

Мы заехали в парк, остановились у развалин старинного замка.

– Вы сами из этих мест? – спросил я.

– Я с Освейщины, родился около самой границы с Латвией. Освея была нашим райцентром, и эпицентром культурной и хозяйственной жизни.

– Как появилось название Освея?

– Раньше была Освея, с ударением на первом слоге. Местные жители так и скажут Восвея, причем среднего рода. Думаю, правильно писать Освее. В переводе с угро-финского – это священный мыс или священное устье. Место, откуда начиналась Освея – мыс, выдвинутый в озеро. Официально Освее чуть больше полтысячи лет, но на самом деле археологи находят предметы гораздо более древние. Благодатное место, рыбное озеро, безусловно – это древнее поселение, – не без гордости сказал Антон Бубола.

За нашей спиной буквально нависали развалины некогда грандиозного дворца из кирпича. У одной стены, сохранившейся лучше других, была сооружена эстрада...

– Это старый дворец, ему около двухсот пятидесяти лет, – ответил Антон Францевич. – Связан с родом Гильзенов – прусских баронов. Был смоленский епископ Ежи Гильзен, минский воевода Ян Август Гильзен. Много известных личностей дал этот род. За их деньги был построен уникальный дворец в стиле классицизма. Главных входных ворот было четыре – по числу времен года, внутренних входов двенадцать – по числу месяцев в году, окон триста шестьдесят пять – по числу дней в году. В одном из крыльев дворца размещался зимний сад.

– Время не пощадило дворец, – поддерживая разговор, заметил я.

– И время, и люди, – отреагировал Бубола. – Простоял дворец примерно 150 лет, потом была Первая мировая война – он частично пострадал. В колхозное время здесь был клуб, играли духовые оркестры, устраивали танцы. В парковом пруды плавали лебеди. Во время Великой Отечественной войны дворец разбили, но крыша оставалась цела, и стены стояли. Послевоенные районные власти здесь жили, был жилой дом.

– Теперешний вид, когда приобрел дворец?

– В 1954 году было официально разрешено разбирать его на кирпичи, потому что строиться надо было, а кирпичных заводов не было. Хотели разрушить дворец, как памятник панов, графов, но побоялись – стены мощные, при взрыве соседнюю школу можно было повредить. Остались от дворца только остатки голубого зала.

– Что это за помост соорудили у стены?

– Сцена, на которой праздновали 500-летия Освеи, – уточнил Бубола.

«Лучшей декорации не придумаешь, – подумал я. – Дешево и абсолютно правдоподобно».

Мы шли по старинному парку. Бубола продолжал рассказывать о вкладе Гильзенов в историю Освеи.

– Они открыли гимназиум, здесь учили итальянский, греческий, еврейский – шесть языков. Гильзены пригласили сюда сестер милосердия, которые основали монастырский госпиталь. Здание госпиталя сохранилось до наших дней и является одним из самых старых памятников архитектуры в северной Беларуси.

Мы шли к месту расстрела освейских евреев, к скромному памятнику, установленному внутри большой ограды. Их расстреляли здесь в парке 8 марта 1942 года. Старинный дворец и прекрасный парк – это последнее, что они видели в своей жизни. Вряд ли в тот весенний день они задумывались об истории, архитектуре, о чем сейчас говорили мы.

– В Освее всегда было смешанное население, – сказал Антон Бубола. – В местечке было много лавок, бойко шла торговля, работали ремесленники. Центр Освеи был насыщен магазинами, лавками, были корчмы, постоялые дворы. Еврейство было неотъемлемой, причем значительной частью населения.

– Когда первые евреи поселились в Освее?

– Приблизительно 400-500 лет назад. Более точных исследований никто не проводил.

Еще в 1695 году Освея получила статус города, в это время считалась местечком Полоцкого воеводства в составе Речи Посполитой. Она славилась богатыми ярмарками. Сюда приезжали купцы из ближних городов и дальних стран, устанавливали лавки, открывали склады, торговали. В те времена евреи жили в Освее.

Статистические данные есть, начиная с 1765 года, когда в Освее проживало 316 евреев. С 1772 года Освея – в составе Российской империи. В 1847 году количество еврейского населения возросло до 795 человек, в 1897 году евреев в Освее стало больше половины от численности всего населения – 1660 человек (58,6%).

Затем количество освейских евреев уменьшилась. Община пострадала в годы Первой мировой войны, когда русские генералы, пытались оправдать свои поражения и стратегическую бездарность, обвинили евреев в шпионаже в пользу Германии. Якобы немецкий язык и идиш похожи, и евреи выдавали немцам военные тайны. Евреев стали в принудительном порядке выселять из приграничных территорий. Многие оказались в Центральной России, в ее северных губерниях. Потом гражданская война добавила несчастий. Одни евреи в частях Красной Армии сражались за новую жизнь, а других, часто их престарелых родителей, грабили разного рода бандиты, которые тоже прикрывались красивыми лозунгами. В 1923 году в Освее проживало 762 еврея, в 1926 году около 700 (приблизительно 40%), в 1934 – 397 евреев, в 1939 – 350 евреев.

Мы подошли к небольшому памятнику, спрятавшемуся в тени деревьев. Он был установлен в 1960 году – коричневый камень высотой сантиметров семьдесят, расширяющийся книзу. У памятника лежали венки, было убрано и чисто. Сельский совет ухаживает за этим мемориальным местом. Правда, надпись на памятнике стерлась, и прочесть ее трудно.

– Трагедия Освейских евреев в деталях описана у белорусского писателя Юрия Татаринова, – сказал Антон Бубола. – Евреев привели сюда, заставили вырыть яму и расстреляли. Это было весной 1942 года. В то время в Освее стоял немецкий гарнизон. Немцы зверствовали над мирным населением все время оккупации. Один раз кто-то из молодых измарал портрет Гитлера – согнали всех жителей и стали спрашивать: «Кто?» Один старик готов был взять на себя эту вину. Жителям Освеи угрожали: «Вам будет тоже самое, что и евреям».

Здесь в старинном парке, под скромным памятником, похоронена многовековая история освейских евреев. Никто сегодня не помнит их фамилий, имен, да и кому помнить, если евреев в Освее не осталось.

...

... Ева Аржаник, одна из наших собеседниц, помнящих довоенную Освею. Адреса собеседников мы получили в сельском совете, за что выражаем нашу благодарность.

Ева Аржаник, девичья фамилия Хмелевская, живет с мужем и дочкой. В сельсовете посоветовали поговорить с мужем. Но дочка сказала, что у отца память подводит. Возраст не шуточный. И тогда на помощь пришла его жена. Она сказала, что тоже местная, с деревни Остров, это совсем близко от Освеи.

– Вы помните, какой была довоенная Освея? – спросил я, чтобы убедиться, в целесообразности дальнейшего разговора. – Бывали здесь часто?

– В школу ходила сюда, – удивленно ответила пожилая женщина.

– А где школа была? – так завязался наш довольно продолжительный разговор. Дочь Евы сидела рядом, по ее лицу я видел, что и для нее мать рассказывает много нового.

– Где теперь школа-интернат, – сказала Аржаник и уточнила. – Школа была деревянная.

– А какая была центральная улица?

– Центральная улица называлась Зеленой. Обыкновенные, деревянные дома, только там, где теперь магазин, было каменное здание.

– Где был раньше центр Освеи?

– Где сейчас автовокзал. Там были магазины. На площади ярмарки проходили. До пожарной станции люди стояли. Продавали, покупали: и свиней, и уток, и кувшины разные, и конскую сбрую, и масло, и молоко – все можно было купить, лишь бы деньги были.

– По каким дням проходили ярмарки?

– Пятницу и воскресенье. Каждую неделю. Субботу отдыхали. У евреев так положено. И ярмарки не проходили в этот день. Народу очень много собиралось. Друг дружку можно было искать часами.

– До войны здесь жили люди разных национальностей.

– Было больше русских и евреев. Евреи жили от озера, и вся улица, где гора, где баня стоит, где ярмарка была, евреями была заселена.

Дома там стояли так близко друг к другу, что об огородах не могло быть и речи. Во дворе помещались телега да небольшой сарайчик для лошади.

– Была церковь?

– На горе стояла, где сейчас памятник.

– Синагога?

– Синагога была, как от бани идти на гору.

– Не сохранилось?

– Нет, нет.

На площади, по краям которой находится автобусная станция, на горе стоит обелиск из черного гранита в память о жителях Освеи – жертвах фашизма, расположены несколько двухэтажных и одноэтажных кирпичных домов, была рыночная площадь, как и в любом местечке – сердце этого населенного пункта. Здесь не только проводились два раза в неделю базары-ярмарки, которые давали людям работу и возможность встретится со знакомыми, обсудить новости, договориться о совместных делах. Рядом с рыночной площадью находились церковь, синагога и костел. Находились неподалеку друг от друга, но никто не выяснял отношений. Старожилы не припомнят, чтобы в Освеи были межнациональные конфликты, или погромы.

Я не стану утверждать, что в местечках была идиллия, полное согласие и рай на земле. Случались и здесь размолвки, особенно после базарного дня, когда в трактире или корчме выпивали лишнего. И тогда вспоминали все долги, начиная с молодости. Но веками устоявшаяся местечковая система ценностей, правил поведения, норм морали, очерчивала границы, за которые старались не переходить, и вслух не высказывать всего, что порой накипело на душе.

В 1912 году в Освее действовало еврейское ссудо-сберегательное товарищество. В 1914 году евреям принадлежали единственная аптека, 23 лавки в Освее (в том числе все шесть бакалейных, и все четыре галантерейные). Евреем был единственный лесопромышленник в Освее. Тогда это был самый «крутой» бизнес.

Тем, кто сейчас разбирает архивы, в первую очередь в глаза бросаются документы о чужом богатстве. Люди вообще любят считать чужие деньги. А когда в этот присутствует национальный колорит – легко делаются глобальные выводы. Только я больше верю тем, кто знает жизнь не по справкам и книгам, а сам ее видел, и на себе прочувствовал. И поэтому больше доверяю Еве Аржаник.

– Чем занимались евреи?

– Ездили по деревням, продавали мелочь разную: например, иголки-шершатки, стеклили окна в домах, были такие евреи, что шили кожухи и сапоги, бочки делали. Много работали. Лодырей у них не было. Семьи были большие, их надо было кормить, детей на ноги ставить.

Вспоминает Фальба Николай Константинович, 1926 года рождения. Родился он в деревне Церковное, это недалеко от Освеи, но до войны часто приезжал в местечко.

– Евреев очень много в Освее было. И люди были не такие скупые и жадные как теперь – простые люди были. Евреи разными делами занимались, но больше было ремесленников и тех, кто торговал. Одни по деревням ездили, мелочь всякую продавали, у других ларечки свои были. Большого богатства в них не наживешь, но семью прокормишь. Всех приглашали, звали: «Идите в мою краму». Мой отец, когда бывал в Освее, любил заходить к ним, поговорить. Евреи в долг товар давали, говорили: «На повер», и в тетрадочку записывали.

Более богатые молились в одной синагоге, те кто был победнее – в другой. Освейские евреи, как впрочем, и все остальные, жили по-разному – одни имели несколько домов и держали прислугу, другие бедствовали, едва сводя концы с концами. Но никто не побирался. Действовали благотворительные общества, которые помогали бесприданницам выйти замуж, беднякам купить дрова на зиму, решали вопросы обучения детей, лечения больных. А если уж умирал человек, общество «Хевра-Кадиша» занималась похоронами единоверцев, и смотрело за кладбищем.

Прежде в Освее было четыре кладбища. У въезда в городок со стороны Сарьи на возвышении хоронили своих сородичей староверы. Теперь против того места, через дорогу, – кладбище православных. На противоположном конце городка – польское кладбище. И совсем в стороне, среди полей, на высоком холме, куда уж и дороги нет, в зарослях еврейское кладбище. До него где-то километр. ...

В 1905 году, бурном и революционном, в маленькой провинциальной Освее проживало 3700 человек. Здесь действовали церковь, костел, четыре молитвенных дома (читай – синагоги), было народное училище, почтовая станция, 85 лавок, 3 постоялых двора, трактиры. Дважды в год в Освее проводились ярмарки – наиболее богатые в этих краях.

Местечко рано просыпалось, кто-то шел в синагогу, кто-то в церковь. Затем люди занимались хозяйством, зарабатывали «копейку». По вечерам собирались дома, зажигали керосиновые лампы, учили детей уму-разуму и рано ложились спать. Тишина и спокойствие. А вокруг уже бродили разные настроения, 20 веку не нравилась патриархальная жизнь, хотелось революций и переустройства жизни. И в той же Освее евреи решили быть начеку. Был организован отряд самообороны. О нем упоминает Теодор Гельфанд, участник Второй мировой войны, живущий в израильском городе Кирьят-Гате. «В вопросах конспирации моя мама имела опыт, так как в молодости была членом еврейской самообороны в белорусском местечке Освея». Пришлось ли применить силу отряду еврейской самообороны из Освеи нам неизвестно.

Освея дала науке, религиозной мысли немало значимых имен.

Здесь родился в 1886 году еврейский писатель, в годы гражданской войны один из активных участников большевистского подполья в Белоруссии Яков Юдович Ривес. Самое значительное произведение писателя – документальный роман «Большевики», где есть автобиографические страницы. В Освее вырос советский композитор Лев Маркович Бирнов. Отсюда роддом крупный советский историк Владимир Израилевич Фрейдзон, специалист в области славяноведения и балканистики.

...

Освейский район не был центром индустриализации, но и здесь чувствовались новые веяния. Работали льнозавод, кирпичный завод, лесопилка, маслозавод, рыбучасток, сапожные, портняжные мастерские, две электростанции, три мельницы

Приближение войны чувствовалось, о ней рассказывали польские беженцы, которых было немало в Освеи, о ней вполголоса говорили военные – части Красной Армии дислоцировались неподалеку.

И все же никто не ждал, что субботний летний день 21 июня 1941 года станет последним мирным днем, накануне войны, которая изменит мир.

Мы встречались с ветеранами, пожилыми людьми. Они охотно вспоминали о довоенной Освеи и замыкались, когда речь заходила о войне. Слишком много горя она принесла в каждый освейский дом.

Вспоминает Полина Петровна Кураж, к началу войны ей было 9 лет.

– Мы жили по улице Советской, где сейчас мост. Когда первый раз бомбили Освею, я насчитала 27 немецких самолетов. Кругом нас все разбомбили. Мы остались живы, только моего дедушку убило. Наш дом развалился от бомбежки, и мы скитались, жили в окопах.

Николай Константинович Фальба до войны окончил семь классов и учился в Витебске в фабрично-заводском училище.

– Немного поучились, и началась война. Мы копали окопы вокруг Витебска, а потом директор сказал: «Вот вам документы и топайте домой». В западном направлении поезда не ходили. Пошли в Освею пешком. Приходим, на гору поднялись, смотрим, горит Освея после авианалета.

Так война пришла во все освейские семьи, не разбирая национальности.

Ева Аржаник, вспоминая те дни, сказала:

– Сначала немцы бомбили, а вскорости пришли – буквально, через неделю после начала войны. Из Освеи мало кто сумел уйти на восток. Да и не понимали люди, что такое фашизм, какое горе он всем принесет. Никто не рассказывал об этом. Сначала немцы ничего не рушили, а после как озверели, взялись нас колошматить.

Отец Николая Фальбы ушел в партизаны. А сам Николай оставался в деревне. Подошел к нему староста и говорит: «Убирайся в лес». Немцы уже стали расстреливать евреев и придираться к комсомольцам. Ты ж был комсомолец?

– Когда стали расстреливать евреев? – спросил я у Николая Фальбы.

– Части основные немецкие прошли, стал немецкий гарнизон в Освее, и тогда они начали к евреям придираться. Но расстреливали и раньше, чем был основной расстрел. Уводили поодиночке, или по несколько человек.

Когда немцы организовали в Освее гетто, выяснить с точностью до дня не удалось. Судя по рассказу Полины Кураж, находилось оно в школе.

– Согнали их в школу. А школа была, где теперь интернат построен.

– Долго были они в школе?

– Почти сразу их погнали в парк. Буквально через несколько дней. Вели на расстрел, и собак на них натравливали, чтобы шли послушно. После расстрела, говорят, яма шевелилась.

– Никто не уцелел?

– Всех расстреляли.

– Немцы сильно зверствовали?

– Издевались, как хотели. Чуть скажут, сын, или брат в партизанах – сразу расстреливали.

И хотя у каждого было своего горя хоть отбавляй, весной 1942 года в Освеи только и говорили про казнь евреев. У людей не укладывалось в голове, как взять ни в чем не повинных людей, стариков, детей и расстрелять. Об этом говорила Ева Аржаник:

– Рассказывали, что евреев самих заставили вырыть яму и тогда расстреляли. Валились они в яму эту, кто мертвый, а кто и раненный.

– А много их было?

– Ой, много было. Старых, в основном. Женщин, тоже немало было. Стариков, которые не могли идти, на повозку сажали и везли к яме. Как расстреливали, мы не видели, только рассказывали нам. Все только об этом говорили.

Со 2 февраля и до начала марта 1942 года в Освеи было убито около 650 евреев.

8 марта наступил финал вселенской кровавой трагедии. С утра полицаи стали евреев выгонять со школы, где они пробыли пять дней. Их строили в колоны у входа в парк. Ловили и тех, кто до этого дня оставался в своих домах или прятался в сараях, банях. Затем, под охраной полицаев и немцев с овчарками, увели к заранее приготовленной могиле и расстреляли из автоматов. Во время расстрела часть людей была ранена, и зарыта живьем в яму, а детей, в большинстве случаев ударяли прикладами в голову, и после этого закапывали.

Документы сохранили перечень из 181 фамилии, расстрелянных в парке. Но это фамилии освейских жителей. Здесь же погибли евреи, свезенные в Освею из окрестных деревень.

...

В районе не было ни одной семьи, которая не пострадала в годы войны. Многие деревни были сожжены фашистами в 1943 году во время карательной экспедиции.

Вспоминает Николай Фальба: «Мы попали под фашистскую экспедицию 1943 года. Вся семья моя погибла в лесу. Я один остался. После того как перешел линию фронта, лежал в госпитале. Потом принял присягу, и меня отправили на фронт. Ранило, остался без правой руки. После войны вернулся домой, работал счетоводом в колхозе, с 1961 года живу в Освее».

Антон Францевич Бубола, с которым мы ходили от одного старожила к другому, подытоживая их воспоминания, сказал: «Во время войны ни один уголок Беларуси не был так испепелен, как Освея. В Освейском районе, и в самой Освее не осталось ни одного целого помещения, не только жилого дома, все было сожжено».

После войны Освея, буквально, восстала из пепла. Люди, вернувшиеся из армии, из партизанских отрядом, из концлагерей строили дома, рожали детей, мечтали о будущем. А иначе невозможно жить.

Вере Людвиговне Вишняковой к концу войны шел всего пятнадцатый год. Но она уже узнала ужасы Салапилского концлагеря, потом была угнана в Германию. Ее освободили американцы и девочка, ставшая не по годам взрослой, вернулась на родину. После войны работала в колхозе, потом техничкой в школе 30 лет отработала.

Мы разговаривали с ней о послевоенной Освее и она стала вспоминать, что были и в Освее чудом спасшиеся евреи.

«Я не знаю, правда, где спасались Соня Маскель. После войны она работала в магазине продавцом. Добка, фамилии ее не помню, в бане работала кассиром. Потом в клубе одна из евреек билеты продавала. Были еще евреи. Время было такое, никто не расспрашивал, кто и как спасся. Да и сами не очень рассказывали об этом. А потом кто уехали из Освеи, кто умер».

Сегодня население Освеи составляет 1,3 тысяч человек. К сожалению, оно уменьшается с каждым годом."

Освейский дворецс сайта http://gorodabelarusi.ru:
"Осколки красного кирпича теперь можно найти за сотни метров от того места, где когда-то стоял Освейский дворец. От грандиозного сооружения Гильзенов остались лишь вросшие в землю руины. По утверждению старожилов, дворец имел вид «птицы с расправленными крыльями».

Исполнен он был в ранних классических формах.

Возвели его на небольшой насыпной горке, в которой по всей площади застройки были спрятаны подвалы. Эту особенность диктовала высота грунтовых вод.

Двухэтажный дворец, в пять корпусов и с четырьмя широкими галереями, имел сложную внутреннюю раскладку. Необычная, по нынешним представлениям, толщина его стен была вызвана отнюдь не страхом хозяев перед пресловутыми «врагами». К этому понуждал элементарный практический расчет. Стены были сплошь унизаны, будто человеческое тело капиллярами, широкими дымоходами. Обогрев залов и комнат производили на первом этаже с помощью больших каминов. Основными украшениями помещений являлись пилястры и ниши. Центральный зал — Голубой, из которого в две противоположные стороны «смотрели» по три высоких окна, был украшен круглыми колоннами.

Как и для планировки парка, для дворцового здания характерна была абсолютная, продуманная до мелочей симметричность. По-видимому, проект разрабатывал великий и наивный педант. Может быть, именно за эту милую простоту, логичность и лежит наше сердце к старине. По крайней мере, в ней, этой простоте, очевиден талант и высокая мудрость."

Вот всё что осталось от дворца.

Из Еврейской энциклопедии Брокгауза-Эфрона:

Освея (Oswiej) — в эпоху Речи Посполитой местечко Полоцкого воеводства. В 1765 г. в прикагалке О. 316 плательщиков подушной подати.

Ныне — Освей, местечко Витебской губернии, Дрисского уезда. По ревизии 1847 г. "Освейское еврейское общество" состояло из 795 душ. По переписи 1897 г. в О. жителей 2830, среди них 1660 евреев.

Сведения Монтейфеля

Расцвет освейской усадьбы приходится на времена, когда хозяевами Освеи были Гильзены. В этот период появились дворец и парк, костел и монастырь с госпиталем, гимназиум.

Пользуясь сведениями Густава Монтейфеля, узнаем, что Гильзены — выходцы из немцев, из рода де Энкелей, когда-то служили немецкому ордену.

«Род этот принадлежал одному из старых богатых родов из Мархии, откуда он прибыл в Инфлянтский рыцарский орден в самом начале XVI столетия. Янкель зен де Энкель в 1533-34 годах был одним из самых способных командиров Динабурга.»

Монтейфель дает довольно полные сведения о первом владельце Освеи из этого рода — о Еже Миколае Гильзене, который родился в 1692 году.

«Как, читаем в «Календаре 1763 года», человек набожный, работящий и ученый, с ранних лет брался за перо. Эта его способность создала ему приятелей, а позднее и могущественных покровителей».

У него были «многочисленные биографы».

«Начал он приходским ксендзом, кафедральным. Большими его друзьями были Сапеги. Особенно коадьютер виленский, который отхлопотал для него епископство смоленское. И даже договорился со своим братом, регентом литовским, что в случае назначения его епископом смоленским уступит ему какие-нибудь владения в своих землях смоленских, на жительство и в качестве резиденции».

Это обещание было выполнено. Далее Монтейфель сообщает: «Это был епископ честный, придерживался старых правил, понимал свою должность как самоотверженную работу. Когда в 1755 г. в Смоленске была сильная эпидемия, он поспешил туда, чтобы терпеть вместе с паствой.

Отдал свой фольварк краславским миссионерам под семинарию. Был проповедник также красноречивый, как и писатель. В своем белокаменном дворце в Освее он написал несколько теологических книг, в том числе книгу «Духовная война», которая издавалась шесть раз. Уставший и сломленный работой, Ежи Миколай Гильзен, наконец, захотел покоя. В июле 1763 г. отказался от епископства и последние годы жизни посвятил молитве.

Умер в 1775 г. в Варшаве в возрасте 82-х лет.

Сердце этого честного мужа, засушенное после смерти, до сих пор сохраняется в костеле освейском. Там же должны быть погребены его останки. Ибо администратор названного костела ксендз Добровольский нашел на чердаке камень-песчаник со следующей латинской надписью: «Здесь покоится Гильзен Смоленский». Над надписью вырезан герб Гильзенов со следующими аксессуарами: кардинальским капелюшем, митрой, постарелом (посох епископа) и орденом Святого Станислава. Камень этот, который должен был увековечить память этого честного сановника, был наверняка вмурован в костеле, откуда его человеческая бессовестность выгнала на чердак».

Монтейфель также упоминает о металлическом сосуде, в котором хранилось засушенное сердце Гильзена. Этот сосуд показывали, когда служили за упокой души этого человека.

Увлеченный всецело духовной и писательской деятельностью, епископ не уделял внимания хозяйственным делам своих освейских владений и настоящим хозяином их был его младший брат «Его Высокая милость пан Ян Гильзен воевода минский», личной резиденцией которого была Дагда.

О Яне Августе Гильзене Монтейфель сообщает следующее:

«Их отец Шамбелан Еже Гильзен 19 мая 1721 г. передал права наста-роство мариенгаузское своему очень молодому сыну Яну Августу. А Карл Шестоковский, нотариус инфлянтский, оформил эту передачу. 11 августа 1729 г. этому же Яну Августу по приказу короля уступили владения Окры Янушевичи, а того же дня уступил Туленмуйжи Ян Шадурский, подчаший инфлянтский. Спустя некоторое время, Янушевичи вернулись в Окры, а Шадурские уже никогда не вернулись в Туленмуйжи.»

Ян Август Гильзен был образованный человек, «хронист, историк, летописец Инфлянт». Так же, как и его брат, епископ, увлекался литературным творчеством. Его перу принадлежала книга: «Хроника Инфлянт Польских».

«Не только в ученых кругах стремился отличиться Ян Август Гильзен, но и в деяниях. Он хотел что-то сделать для местного народа. В те времена в польских Инфлянтах жил еще народ непросвещенный и почти дикий. Хотя они и считались христианами, но далеки были от христианства. Народ этот имел свой собственный язык и дивные варварские предубеждения. В религии его господствовали грубые суеверия и верования, оставшиеся еще с языческих времен. Поклонялись липам и дубам, ужам и змеям. Народ этот иного происхождения, чем шляхта, еще раньше заселял эту страну и представлял собой, может быть, самых первых жителей этой новой отчизны Гильзенов. Для него и хотел оставить память коштелян.»

С официального сайта Верхнедвинского районного исполнительного комитета

Сегодня "северная жемчужина" - Освея не потеряла своей привлекательности благодаря природным богатствам. Тихий и чистейший уголок нашей родины имеет реальные перспективы превратиться в элитарный район экологического, сельского и оздоровительного туризма. Ведь здесь расположено второе по величине в Беларуси озеро – Освейское - и один из самых крупных в республике водно-болотных комплексов, получивший почётный статус Рамсарского угодья благодаря своей неповторимой флоре и фауне.

Городской поселок Освея - центр КУПСХП "Освейский" и сельского Совета находится в 38 км от г. Верхнедвнска. Сегодня здесь проживает более 1,6 тыс. человек.

В 2007 году поселок получил статус агрогородка.

На территории агрогородка расположено 575 домов усадебного типа и 259 квартир.

Агропромышленная сфера

В КУПСХП "Освейский" работает 328 человек. В состав хозяйства входит 20 населенных пунктов. Общая земельная площадь составляет 13 962 га, в том числе 9960 га – сельскохозяйственные угодья, из них 5 260 га – пашня.

Хозяйство специализируется на мясомолочном направлении. Главная роль в животноводстве – выращивание и откорм молодняка КРС. Численность поголовья крупного рогатого скота составляет 5 578 голов, в том числе 930 – дойное стадо. Выращивают молодняк овец романовских пород, разводят и обучают лошадей для классических видов конного спорта, рабочих лошадей.

В растениеводстве занимаются выращиванием рапса, зерновых и кормовых культур, семеноводством многолетних трав.

В 2006 году на базе КУПСХП «Освейский» открылось отделение Центра олимпийского резерва по коневодству и конному спорту Витебской области. В конноспортивной школе предоставляются услуги учебно-тренировочного характера, прокат лошадей для верховой езды. В настоящее время дополнительно предоставляются услуги по прокату верховых лошадей для многодневных пробегов, упряжек, спортивного и туристического снаряжения, а также предоставляются услуги по разбивке палаточного лагеря на специально оборудованной территории конноспортивной школы.

Вся спецодежда и другие швейные изделия для нужд хозяйства изготавливается в собственном швейном цеху. Планируется наладить и пошив спортивного снаряжения для беговых лошадей, из шерсти овец валять валенки и войлочные попоны для лошадей.

Имеется оборудование для изготовления крупы, которое используется по мере необходимости.

В течение последних двух лет в хозяйство поступило большое количество новой техники белорусского производства: зерновые и кормоуборочные комбайны, трактора, плуги, комбинированные посевные агрегаты и другие виды техники. Производится поэтапная реконструкция животноводческого комплекса. В 2009 году на всех молочно-товарных фермах установлены молокопроводы. Ведется работа по улучшению условий труда работников животноводства, строится жилье. Для тренировок секции конноспортивной школы в зимний период изыскиваются возможности строительства крытого манежа.


Социальная сфера

В последние годы большое внимание уделяется развитию услуг для населения. Именно люди создают экономический потенциал поселка, и они могут и должны жить красиво и комфортно, иметь необходимые социально-бытовые условия.

На территории агрогородка функционируют библиотека, детская музыкальная школа, городской Дом культуры, филиал территориального центра социального обслуживания населения, аптека, средняя общеобразовательная школа на 250 учащихся, лесничество, ясли-сад на 70 мест, районная больница на 25 койко-мест, поликлиника на 100 посещений в смену, отделение связи, отделение сбербанка, комплексный приемный пункт, общественная баня на 50 помывочных мест, 6 магазинов райпо, 3 частных магазина и кафе, АЗС и автобусная станция.

Население обслуживают два мобильных оператора (МТС и VELCOM). Налажено регулярное автобусное сообщение с районным центром, г. Полоцком и по местным направлениям.