Письма в блокадный Ленинград ...

№6 , если не ошибаюсь. 7/III-43г
Крепко-крепко тебя целую, мой дорогой! Сегодня получила твое письмо от 11 февраля. Правда, что я тебе пишу очень редко, но мне очень трудно писать, особенно в последнее время. Работа отнимает массу времени, а результат один: сверху ругает начальство — партком, местком и начальник, и снизу — кондуктора. Я все еще не могу привыкнуть, что во всех случаях жизни виноват нарядчик, тем более что сама вины за собой не чувствую. Соцсоревнование не выполнили — виноват нарядчик, нормы пробега не выполнили, заданные часы работы — опять нарядчик, и как выполнить, если, например, сегодня всего 40% поездов ушло? Пассажирские ходят через день, поэтому ДЗМ (нач. кольцевых маршрутов) трудно сменять, а виноват опять ты, почему не уехал. А они как будто не работают. С бригадами, мол, тоже не проводите работу, «душой не болеете» за работу. Тут не только «душа», а живот к концу смены болеть начинает. Такой понос иногда пробирает, и все на нервной почве. Работа инструктора подчас менее нервная была. Кондуктор опоздал, опять же ты виноват, мол, могли сделать, чтобы он вовремя пришел. Ну да, все же привыкну. Первое время спорила и доказывала, а теперь, как в рот воды наберу, так скорее проходит, хотя при моем характере это довольно трудно, нет-нет, да и прорвет меня. А дома опять беда. Лена и Кира заболели цингой. У Киры проходит, как будто, у нее было в боковой полости рта. А бедная Ленуська страдает ужасно. Верхняя челюсть и верхнее небо — это сплошной гнойник. Три недели ходили с ней к врачам, и они не могли определить, что у нее, говорили «стоматит», а когда дошло до того, что куски стали вываливаться, тогда схватились, что цинга. У нее настолько тяжелое состояние было, что меня хотели положить с ней в больницу, но я отказалась, так как кормят там плохо и холодно, а у нее, кроме этого, еще бронхит и грипп. Я мобилизовала все свои ресурсы, чтобы поддержать ее с питанием. Жесткого она есть ничего не может. В основном живет на молоке. Вчера она выпила не менее 1,5 литров молока, а кто бы ей там дал столько. Кровью сердце обливается, когда делаешь ей промывание и смазывание перекисью. Кричит очень бедняжка, а нужно зубы стиснуть и минимум 5 раз в день делать это, чтобы не было этой вони и удалять все гниющее. Витаминов никаких нет, а лук и чеснок при такой обостренной стадии давать нельзя. Хочу завтра сделать просто ингаляцию. Натру лук в стакан и заставлю подержать над открытым ртом. Вернее, облучения. Мое состояние можешь представить. Работаю с трудом, т. к. совсем не сплю. Лена впадает в забытье минут на пять, а так все кричит. Вообще-то она беспокойная, а тут совсем. Сегодня ей немного лучше, опухоль губки немного спала и железки немного лучше. Сегодня выменяла 1/2 кг масла, 10 яиц и 5,5 кг мяса. 2 яйца Тате, 3 Кире и 5 Лене. Масло исключительно Лене. Купили лука и чеснока. Хлеб буду менять на молоко. Худенькая она стала и прозрачная. Врач считает ее очень слабенькой. Мне дали путевку на Диетпитание, но питание не состоялось — нет продуктов, а я так рассчитывала, что Киру подправлю немного. Забирай ты нас отсюда поскорей, пока мы тут совсем не пропали. Взрослый еще может продержаться здесь, а ребятам трудно. Ведь за 1,5 года они не имели абсолютно ничего, что нужно детям. Сахар необходим организму, а его иногда месяца по 3 нет, а дадут по 100 гр., так они за один день все съедят. Крупы не было и нет, лапши и жиров тоже. Если сказать, сколько стоил сегодня рынок, то в обморок упасть можно. Одно в этой жизни радует — это сводки Информбюро. Хоть бы скорее прогнали их, я так боюсь затишья. Я так хочу скорее домой, но и ехать одна боюсь. Боюсь пересадки. Надеюсь, что когда поеду, то поезд будет ждать прямого сообщения. Таточка здорова, смазываю ей десны чесноком и себе тоже, так как очень боюсь заболеть. Ты знаешь мои зубы. Буду писать тебе часто, раз уж написала, что больны. Не волнуйся особенно. Там нас не было бы уже давно в живых, ну а здесь как-нибудь выживем. Береги себя для нас. Мы должны в этом году быть вместе. Получила вчера зарплату 300р. Всего за февраль 535р. Крепко тебя целую, дорогой мой. Думаю о тебе все время. Твоя Киса.
Что случилось с окнами, ты таки не написал. В дом ли попала бомба или где?

№7 . 13/14 марта 43г
Дорогой мой, любимый Федорочка! Неужели наступит момент, когда я буду вместе с тобой? Я так хочу домой, я так устала от этой жизни. Дети больны, нужно питать их, а где взять его, и сама боишься заболеть. Сейчас уже у Лены опасность прошла, а было так, что врач мне объявил, что у Лены может провалиться рот и нос. Я тебе писала, что у нее была цинга. Я не писала тебе особенно подробно, так как не хотела пугать тебя, но было ужасно. В то воскресенье мы купили продуктов больше чем на две тысячи. Жесткого она не могла есть ничего, но молока выпивала 1,5-2 литра, масло ложечкой кушала, простоквашу, творог. Одного масла она съела 400 гр за неделю. Мясо у нас есть еще. Вообще, мы не всегда разрешаем себе мясо. Только с получки могу покупать по килограмму. Что мама завтра будет продавать, просто не знаю. Ребятам нужно усиленное питание. То, что им дают в яслях и детсаду, явно недостаточно. Им нужен сахар, булка, жиры. Лену носили три раза в день к врачу, я дома через два часа промывала марганцовкой и перекисью. Сегодня принесли из яслей Тату, а у нее весь рот в крови и десны красные, и я боюсь, чтобы не было того же, что у Лены. Пусть больно, но натру ей завтра рот чесноком. Кире тоже лучше, только язык еще не совсем поправился. Сама ем чеснок, так что вместо камелии и магнолии пахнет от твоей изящной женушки чесночиной. Было совсем тепло, а сейчас несколько дней буран. В ночь с 14-го на 15-е выхожу уже на работу, а так с 10-го был б/лист по уходу за ребенком. Неужели я тебе не писала, что Ляля к нам не приедет, она осталась там. Сильва пишет письма. От Зины очень давно нет известий. Уж не случилось ли чего с ней? 14/III. Сейчас ребята встали, бесятся во всю. Посмотрели рот у Таты, десны красные, но ранок нет. Покупай, отец, корову. Ленка требует молока. Получила от Вали письмо. Юра все время болеет. Тоже недостаток питания. Мучается с Лидией Никодимовной и ждет не дождется, когда же приедет Евсей Степанович. В этом одном видит свое спасение. Лялин адрес: г.Самарканд, часть 34117, Кузнецова Р.А. Сильвин адрес: 1141 полевая почта, часть 45552. Пиши Сильве, он тебе писал, а ты ему не отвечаешь. Лена великолепно знает папину букву, находит даже в самом мелком шрифте. Татка тоже сейчас пищит: «Напиши папину букву». Мама все киснет, болят зубы, худеет, дошла уже до предела и умоляет тебя поскорее забрать всех нас. Фединька, подумай о посылке. Зарез прямо. Чулки всем нужны. Мне туфли 36, Кире 34, Лене 24, и хоть какого-нибудь темного материала на платье и штаны ребятам. Если кто будет ехать в Новосибирск, то из Новосибирска можно передать главному кондуктору поезда №86 для передачи нарядчику Чернявской. Бригады кондукторские приводят 85 и уходят 86 наши, Топкинские. Заплати обязательно за квартиру и напиши мне. Диетпитание не состоялось, тк нет продуктов. По карточкам тоже ничего не получаем: ни крупу, ни мясо, ни сахар, ни жиры. Карточки только выдают, но они служат вместо бумажек. Получаю только хлеб, а теперь в детсад и ясли нужно давать по 300 гр хлеба в день. Раньше я хоть могла молоко оправдать хлебом, а теперь не знаю, что и делать. Колхоз все трудодни зажилил и еще смеются там. Глаза мои в порядке. Привет Домочке и Алекс. Николаевне. Почему она опять не работает? Не обижайся, что редко пишу. Думаю о тебе все время. Очень расстроена положением на фронте. Так хочется, чтобы война скорее кончилась, и не веришь, что когда-нибудь будет конец. Видела тебя вчера во сне. Видишь ли ты меня когда нибудь? Целую очень крепко. Твоя Киса.
Нашлась чудачка. Живет около Перми. Анфисин муж Ваня прислал два письма. Целую Киса.

День Победы, как он был от нас далек,
Как в костре потухшем таял уголек.
Были версты, обгорелые, в пыли, —
Этот день мы приближали, как могли.

Этот День Победы ...

«Страшный сон»
28 апреля 43г
Фединька, дорогой мой, крепко-крепко целую тебя. Получила твои письма, где ты уговариваешь меня терпеливо ждать, но уж очень тяжело это ожидание. Если бы я была уверена, что ты будешь жив и здоров, то тогда можно еще терпеливо сидеть тут, но ведь твоя «шумовая» жизнь не внушает доверия. А наши кольцевики чуть-чуть не доехали до Ленинграда, но времена переменились, и они возвратились обратно, доехав только до Вологды. У нас начинается весна, и с ней посевная. У меня загон земли (за 4 км от дома). В том году она была вскопана и засеяна овсом. Ту землю нашу прошлогоднюю тоже жаль бросать, а вдруг лето будет сухое и урожайное. Старый огород бросать с Ольгой Ивановной не будем, хотим там посадить картофель на первое время, и у них будет земля где-то (вспашут ее), и там будем сажать овощи. 5-ое место — это надо помогать детсаду (копать не надо, вспашут), сажать картофель, окучивать, собирать. Бедная твоя Кисанька. Ведь работа-то сама собой, а указ новый ты знаешь. Наверное, вспомнил меня не раз. Вообще-то я честно отношусь к своим обязанностям и не боюсь, но уж очень тяжело работать ночью, и иногда прямо со стула валишься, так хочется спать, а за сон на работе знаешь что? Надо обязательно часа 2 поспать перед ночным дежурством, а в связи с весенними работами это будет очень сложно. Самое главное — это еще нет картофеля для посадки. У меня есть 800 р., которые надо беречь. (..... что-то закрашено) он будет, конечно, дешевле. Я сшила детское одеяльце из Шуриной шелковой подкладки. Рублей 500 за него дадут. Я две недели была на диетпитании, но ела только суп, так как кашу или сливки носила детям, а если мясо, то надо маме. Уж очень она страшная. Тетя Доми прислала Юрино свидетельство о смерти, Лапочка карточку, где Рая лежит в гробу и рядом Юра и Анфиса. Слезы без конца. Тяжело и не верится, что нет Юры. Коля Архипов спрашивал: «Почему Юра не разыскал его?», но кто же знал, где он и что он смог бы спасти его. Феденька, выбери время, очень прошу тебя, и сходи в мамин ЖАКТ, узнай, как там и что. Похоже, что Ирина приходила (из тетиного письма). Я тебя вчера видела во сне, и очень плохо. Будто ты приехал к нам в новом костюме, но он весь ободранный. Локти и зад брюк как будто крючками рвали, и выпивши. Я так расстроилась, спрашиваю тебя: неужели ты приехал так налегке, без вещей, а ты говоришь: на что вещи, у меня есть деньги, и вынимаешь 300 р. А потом опять пошел пить и пришел пьяный. Я очень расстроилась и сказала тебе, чтобы ты уходил от нас. Жила без тебя 1,5 года и проживу, а ты не уходишь, и тогда я ушла. Я проснулась, и так мне было тяжело, а теперь я боюсь, не болен ли ты? Ты в этой жизни для меня все. Я хочу быть с тобой, но опять же повторю, как и раньше говорила, я не хочу, чтобы ты когда-нибудь пил. Мучиться так, как я мучаюсь с детьми сейчас, а потом мучиться с тобой — об этом даже подумать страшно. Но все будет иначе, так как было, не должно больше быть. Поэтому целую тебя крепко, как только могу. Ребята на сегодняшний день здоровы. Твоя Киса.
Лена не хочет ходить в детсад, прямо беда с ней. Два дня возвращалась обратно. Ей была взбучка, и теперь ходит, но ведешь ее, как динамит несешь. Характерец аховый у нее.

Похороны Раечки.

(4:15 местн.вр.) 17 мая 1943г 0:15 г.Москвы
Дорогой мой, очень крепко и нежно целую тебя!
Сейчас свободная минуточка и я пишу тебе, так как дома нет времени совершенно. Получила за это время два твоих письма: от 20 и 30 апреля. Успокоилась немного за тебя, но немного, так как боюсь очень потерять тебя, а у Вас очень неспокойно. Очень рада, что телеграмма так удачно совпала, я боялась, что она запоздает. Хорошо, что ты смог купить себе ботинки, а праздничные выдачи прямо расстроили нас. Ты знаешь, как я относилась к вину, но за это время, что я здесь живу, не было возможности его достать, и я бы с удовольствием выпила. Нас так не балуют. Вообще по письмам, которые получают другие ленинградцы, видно, что у Вас жить лучше в отношении продуктов, чем у нас. Единственное, что я еще, да и все мы видим, — это молоко по 45 р литр (я достаю по 30 р) и картошка 200 р ведро. Ну, зарплата у меня 450 р на руки, пока получаю около 500 р, так как есть сверхурочные (прогрессивки нет, так как 100% выполнения нет), вот и можно посчитать, сколько мы можем съесть. Приходится менять и менять, но ты знаешь количество моих вещей. Хлеба не хватает, картошки нет. Дожить до своей будет очень тяжело. Надо достать на посев и на еду. Очень отразилось недоедание на Кире. Она такая худенькая, что страшно смотреть. Сегодня достали в столовой две порции пшенной каши и рассольник. Так она, бедная, мажет кашу на хлеб и вспоминает, как она ее раньше не любила, и жалеет, что раньше так плохо кушала. Киру назначили на лето в лагерь. Теперь мне надо достать через М. К. путевку. Будет стоить р. 300 за 24 дня. Что такое мясо, мы давно забыли, так живем только надеждами, что не будет же так всегда, ведь должна же кончиться эта война. Из Старобельска, который был под немцами, пишут, что там на рынке все есть и очень дешево, и та, которая уехала, пишет, что только на Украине она оказалась среди людей, а сибиряков она никогда не забудет. Черствые люди, по-другому не скажешь. Я только тем держусь, что твердо верю, что через 4–5 месяцев все будет с немцами покончено и буду опять дома. Все события указывают на это. Ты не представляешь Таточку. Она очень худенькая, но так ничего, не болезненная. Очень любит кушать и ест с толком и расстановкой. Похожа на Киру, а вместе с тем и на Лену, так как замашки у нее Ленины. С Леной распевают они песенку, подперев пальчиком подбородок: «Мы матрешки, вот какие крошки, посмотрите-посмотрите на наши сапожки». Очень хорошо получается. Лена знает «Мужичок с ноготок». Федорочка, крепко тебя целую. Хочу как можно скорее быть вместе. Буду огородничать вовсю. Если поеду, то смогу продать, а сажать надо. Целую, дорогой мой. Сегодня уже 18/V, 6:30 м. вр. вечера. Вчера работала в ночь, а потом с 6 до 10 вечера. Сегодня работаю день. Конечно, меня отпустят, но если будет вызов от управления, то будет еще лучше. Только надо договориться, что с ребятами, а то еще вызовут без ребят, тогда будет дело. Крепко целую, любимый. Твоя Киса.

28/5-43г
Здравствуй, дорогой папуся! Крепко тебя целую и желаю тебе всего хорошего. Мы живем по-прежнему. Я окончила учебный год со всеми отметками на «отлично». Перешла в 4-й класс отличницей. Я тебе писала, что у нас есть небольшой огородик. Я поеду в этот год в лагерь, путевка стоит почти триста рублей. Ребята растут большие озорники. Я очень люблю читать, все свободное время провожу за книгами. Я уже прочитала книги «Три мушкетера», «Остров сокровищ» Жюля Верна, Чехова «Рыжик» и много других хороших книг. На днях хочу взять очень хорошую «Таинственный остров» Жюля Верна и «Пять недель на воздушном шаре». Папочка, если ты увидишь где-нибудь книгу «8000 верст под водой» тоже Жюля Верна, то купи ее, если она недорого стоит. Напиши мне, как ты живешь и что делаешь. Видишь ли Домочку. Всё напиши. Как твое здоровье. Мы уже посадили пять ведер картошки. Посылаю тебе мой табель с отметками за все четверти. Крепко тебя целую. Поцелуй от нас Домочку, да скажи ей, чтобы она почаще писала нам свои каракули. Твоя дочь Кира.

Табель уч. 3-го класса
Чернявской Киры Ф. за 42/43 год

1 июля 43г.
Дорогой мой, ненаглядный, очень горячо любимый! Мало я тебе пишу последнее время, но уж очень я была все время занята. Сегодня наконец могу тебе сказать, что вчера (сейчас ночь 1:00 Москвы, и я на работе) я сдала Государственный экзамен по «Правилам технической эксплуатации» и на «хорошо». Правда, у меня от экзамена остался осадок, так как мне задавали очень легкие вопросы (по блату), но на все вопросы, которые задавали другим, я могла бы ответить, так что я знаю сама для себя, что оценку «хорошо» я вполне заслужила. Трудов я потратила очень много. И такая же гора свалилась у меня с плеч. Ведь мой начальник — Вырвич — уже и просить даже перестал, чтобы я сдала, а без испытания нельзя работать. Ну, теперь все — я свободный человек!
Вообще же дела у меня очень неважные. Нужно прожить еще этот месяц, тогда уже можно рассчитывать, что можно будет подрывать картошку. Я очень худая стала, такая же, как была в Ленинграде, но сейчас-то я уверена, что, как только будет картофель, то мы все поправимся. Полтора загона (а земля, где у меня загон, очень хорошая) и 1/2 загона старого — это при среднем урожае мешков 20 картофеля. Я уже боюсь сказать, что больше. Я помню, как в тот год надеялась и что из этого получилось. Но сейчас будет, в этом я уверена. Хлеба совсем не хватает, т. к. живем на 1 кг 300 гр на 5 человек. 600 гр отдаем в детсад, а 200 гр рассасываются. Долгу у меня за молоко уже 500 р, и чем буду платить, право, не знаю. Ляля прислала 200 р, но это надо приложить еще и купить картошки. Может пришлет Сильва, так как аттестат он маме выслать не смог, а обещал аккуратно высылать деньги. С мая месяца она уже не получает. Ты мне тоже постарайся помочь этот месяц, а то пропадем совсем. Что продавать будем в воскресенье, даже ума не приложу. Осталось так мало. Когда время переменится, то я буду присылать заказы тебе для себя, чтобы, когда мы встретимся, ты для меня кое-что купил, а пока даже не хочу говорить, не верю в прочность жизни. Когда же наконец будет конец? Я так устала от этого мотания и одиночества. Мать одно время стала почти невозможна, бомбардирует Ляльку просьбами о вызове, но, конечно, не уедет никуда, только кровь всем портит. Я испытала все прелести жизни с ней и очень часто вспоминаю Евдокию Павловну. Делает она, конечно, много, в основном продажи и покупки на рынке, что для меня очень тяжело, но делает это так, что и ее проклянешь, и всю жизнь с ней. Получила твою телеграмму с поздравлением только сегодня, а письмо от 12-го уже давно. Неужели я зимой не буду с тобой? Но, вместе с тем, здраво рассуждая, раз уехала из-за детей, то надо и дотерпеть из-за них до конца. Ведь я не смогу с ними сидеть дома, надо будет работать, один ты не сможешь нас прокормить. Ребята будут дома, а я где-то, вдруг бомбежка — и я буду сходить с ума. Подумаю так, и тошно делается, что делать. Топки мне в печенке уже. Ненавижу их всей душой. Жалобное письмо получилось, но не все же писать бодрые. Я тебе и так всегда старалась не писать ничего, чтобы только тебя не расстраивать, но не всегда можно молчать. В общем, тебе нужно этот месяц помочь нам, а там уже все будет хорошо. Я тебе так и не ответила на твои два письма о вступлении в партию, так как рассчитываю, что ты обдумаешь этот вопрос сам и придешь к здравому решению. Я не хочу быть вроде толкача, но все твои рассуждения насчет боязни быть смешным — это просто вздор. Я считаю, что ты сам должен найти свое место в жизни. Единственное, что нельзя будет делать, — это пить, так как ты пил. Но я думаю, что эти два года борьбы и одиночества научат тебя ценить жизнь в другой форме, чем ты понимал ее раньше. Я боюсь даже подумать, что может быть нечто подобное. Даже намека на прошлое не может быть. Иначе к чему было столько страдать, сколько мы выстрадали оба. Письмо это тебя расстроит, но пока оно дойдет — все уже пройдет, так что особенно не волнуйся. Крепко тебя целую. Горячий привет Домочке и Ал.Ник. Твоя Киса. 3/VII-43г.
6/VII — Свинья я, до сих пор не отправила. Буду писать часто. Люблю тебя очень.

10/VII-43г. 12 ч ночи.
Дорогой мой, целую тебя очень крепко! Вчера получила твое письмо от 22/. Ты не обижайся, что я тебе редко пишу. Я так смертельно устаю, что у меня просто нет сил писать. Вот мой вчерашний день. Позавчера работала с 10 до 10 вечера, а в 18:30 должна была сопровождать поезд до Кольчугино (93 км), но он не пошел по расписанию, а пошел на 20:34, и я нашла себе замену. Домой пришла в 1 час ночи. Встала 9/VII в 8 утра и отправилась за 6 км окучивать детсадовскую картошку (силами родителей все работы производятся). В 3 часа кончила и стала окучивать свою (моя там же). Пришли мама с Кирой. К 6-ти вечера пришли в Топки и сперва Лену взяли из садика, потом Тату в 7 часов. Надо к 10-ти на работу, а я еще не спала. Удалось поспать 1 час. Вышла на работу совершенно разбитая, и в результате неприятности. Поезд сорвали с графика. Диспетчер кричал, что голову с меня снимут. Доложили Нач. отделения. И хоть бригада и успела принять поезд (я еще второго Главного послала на помощь и для выяснения), а на станции документы не были готовы и поезд не вполне сформирован, все равно свалили вину на нас — медленно прием поезда Гл. кондуктором. У меня сейчас новый оператор в смене, вот и мучаюсь с ней. Ничего она еще не знает, а с диспетчерами не всегда договоришься. Сменилась в 10 утра, но работы хватило до 4-х дня. Заканчивали маршруты, помогали смене, так как тоже новый человек. Легла спать в 5 дня и спала до 8 часов, а в 10 вечера пошла с двумя главными на разбор графика. А тут, на грех, приехал вручать нашему отделению знамя Зам. Нач. движения дороги. Он раньше у нас в отделении работал. Грубый очень. Ну и досталось нам, а мне в особенности, за то, что защищала Главного. Мне ничего, а Главному выговор. И вот так прошли три дня. Работа из головы не выходит и ночью. Будят, а я про работу говорю. Сейчас собирается перевести работать на 2 смены, должен быть приказ Нач. дороги. Нас трое — кого-то в совхоз, а двое будут работать, тогда совсем хана. А ко всему этому есть нечего. Сидим на хлебе и на кофе. Ты мне этот месяц помоги, а то мне очень тяжело. Сильва прислал 350р. Я заплатила за уголь, 240р за три тонны на зиму, и за молоко 150р. Зарплату я получаю сейчас 400р на руки, остальное высчитывают. За молоко должна 500р и так 300 рублей. У всех ребят нет совершенно обуви. У Лены есть туфли, тетя Фима прислала, но они велики. Ходит в детсаду босиком, уже и тапочки не из чего шить. Завтра продам последнее полотенце на картошку, и у меня уже нет тряпки даже сшить носовой платок. Простыни давно ликвидировали. Ну а здесь считают, что я хорошо живу, так как для Топок я очень хорошо одета. Туфли замшевые — других нет, и что буду делать без галош — неизвестно. Платье у меня из хорошего материала, ну не гопница еще, так что мне и попросишь — не дадут. Сейчас начался новый этап войны. Вся надежда, что это третий и заключительный период. Я хочу зимой быть дома. Через месяц мне будет уже легче, будет картошка. А сейчас твоя Киса стала опять худая, ленинградская, только очень загорелая. Ребята здоровы. Кира много помогает. Ей Сильва прислал сегодня письмо, пишет, что выслал ей 100 р за отличное окончание школы. Крепко тебя целую, дорогой мой. Когда немного уляжется атмосфера, то начинай заботиться о детях, доставай им ботинки, а то прямо беда. Всё покажет этот месяц войны. Я твердо уверена в победе, несмотря на отсутствие второго фронта. Твоя Киса.

15-16/VII-43 г.
Дорогой мой, любимый Федорочка!
Очень-очень крепко тебя целую. Твоя жинка так устала, так хочет отдохнуть у тебя на груди, но когда это будет. (Это я написала 15-го, а сейчас я уже пришла с работы.) С трудом отработала ночь. Ох, как я устала от всего. Твои два письма меня очень расстроили. Только что прочла от 28-го и 1/VII. Я тебе писала, что у меня совершенно нет времени и сил. Я не могу в руках даже ручку держать, т.к. руки все в мозолях и в нарывах. Тяпкой не притяпаешь нашу землю, а без картошки я не могу больше жить. Я вчера орудовала мотыгой. Кругом куста разобью землю, а потом разворочу ее, так что куст ходуном ходит, а земля — целые пласты. Раз 30 около одного куста только ударишь, да со всего плеча. Думала, домой не дойду. 14-го работала с 10 утра до 2-х ночи, до 4-х не спала, а в 6 часов разбудили (ложная тревога). Бегали на станцию, потом опять легли спать до 9-ти. В 10 пошли на картошку (за 6 км) и пришли в 8 часов. Шаталась от усталости и голода, а дома нечего было есть. Часок поспали, съели кусочек хлеба с кофе и с 10 вечера до 10 утра снова работала. Скажи мне, когда мне писать письма. Ты пишешь, что тебя удручает одиночество, меня, наоборот, — многочисленное семейство. Когда Ленка кричит: «Ты понимаешь, я хочу хлеба, я есть хочу. Пойди в столовую и возьми хлеб». И интересуется, на какую карточку надо брать хлеб, то ты поймешь мое состояние. Когда ты получишь это письмо, мы уже не будем голодать, у меня уже будет куча картошки (она мне и во сне снится), а сейчас так тошно. Я тебе за эти два года почти не писала, как мы действительно живем, так как не хотела тебя расстраивать, но, если бы тебе пришлось так, как мне, то, без хвастовства скажу, навряд ли бы ты выдержал такую нагрузку. Я очень худая и даже почернела вся. Еще недельку, и все останется позади, как какой-то кошмарный сон. Я вспоминаю, как ты приходил домой и нес для своей Кисы какой-нибудь особый сорт колбасы, чтобы она съела хоть маленький кусочек. А сейчас я бы съела весь суп-помои из столовой, но мне нужно его принести домой, так как Татка с Ленкой просто требуют есть. А ты волнуешься, что от меня нет писем, что я тебя разлюбила. То ли у меня на уме, когда только и мечтаешь о том дне, чтобы быть с тобой, жить за твоей спиной, снять с себя ответственность за семью. Ах, Федя, Федя! Мало, значит, ты еще пережил, если только то, что долго нет от меня писем, тем более зная, какое сейчас время года, да что я еще, к тому же, работаю, писать или, вернее, думать, что я могла тебя разлюбить. Вообще, меня немного пугает слово «муж». Я так отвыкла от тебя, что мне будет казаться, что я опять выхожу замуж. Ну что ж, дело неплохое. Скорее бы только это уже было. Неужели мы зимой не встретимся? На письмо особенного внимания не обращай. Скоро все будет хорошо. Раз в 10 дней (пока) обещаю все же писать тебе для твоего успокоения. За квартиру пока авансом не плати, так как у меня 500 р. долгу и от моей зарплаты ничего не остается, а мне сейчас очень нужна твоя помощь. Будет картошка, хоть жиру немного купить. С 1 августа письма уже будут сытые, бодрые. Целую крепко тебя, мой родной и любимый. Мне даже стыдно, что ты меня так любишь. Но, честно говоря, я заслужила твою горячую любовь. Тебя я люблю и старого, как ты говоришь, и некрасивого, всегда буду с тобой. Твоя Киса.
Скоро будет тебе маленький сюрприз.

18-19 июля 43г.
Вы просите песен — их нет у меня...
Дорогой мой, хороший и любимый. Если бы я тебе написала письмо утром, то это был бы вопль отчаяния, а сейчас день, и слава богу, как говорят. Я первый раз плакала от бессилия, или мне так кажется, что первый раз. Но что же делать. Сегодня воскресенье, мать ничего не смогла продать, дети дома. Орут: «Давай есть» — и всё. А есть ну абсолютно нечего, нет денег, и хлеб два дня не дают — перебои. Ну хоть волком вой. Пошли на огород подрывать картошку, зная, что ее нет. Но от отчаяния чего не сделаешь. Нарвали капустных листов и с трудом дошли домой. 19/VII вечер. Дописать не смогла, закрутила работа. Сейчас уже 12 часов ночи. Начинается 20/VII. Пришла с картошки — помогала Ольге Ивановне и Ан. Ал., но не все еще закончили. Настроение немного поправилось, но не очень. В воскресенье хотела продать свое желтое платье, но никто ничего не покупает. Начался сенокос, и людей нет. Фединька, мне пока совершенно необходима твоя помощь, а то мне одной не выбраться. Очень трудно будет прожить еще две недели. Раньше была засуха, когда сажала, а теперь все дождь и холод — ничего не растет. А без картошки жить невозможно. Пока не плати за квартиру, а постарайся прислать мне. Мне тут пришлось заплатить за уголь 240 р на зиму, за молоко 300, ну, а мои финансы ты знаешь. Продать что-нибудь очень трудно, да и нечего. Как мы доживем эту неделю, просто не знаю. Жировая карточка и крупяная у меня закончились, т. к. я брала все время в столовой суп, и 350 гр масла взяли в магазине. Вообще же у нас карточки выдаются, но не отовариваются. Мы не знаем, что такое сахар, крупа и прочие вещи. Пища у нас весь год — картофель и хлеб, да еще молоко, а сейчас картошки нет, а молоко очень дорогое, ну и прогораем. Дошли до такого состояния, что совершенно перестали интересоваться внешним миром. Но это пройдет. Хочу к весне домой, чтобы следующую зиму встречать вместе. Имей в виду, что без своей плантации я не мыслю жить. У вас был совхоз, и я думаю, что там найдется клочок земли для меня — это в будущем. Жена у тебя в сельском хозяйстве специалист. Картошка у нас должна на зиму быть своя. Федорочка, посылаю тебе свою карточку. Это мой подарок тебе. Сняться было очень трудно, так как нет ни пластины, ни бумаги. Но Анатолий Алексеевич это устроил. Кто такие Хнюнины, ты уже из моих писем знаешь. Это мои самые близкие друзья в Топках, и будут также и в Ленинграде. Их цель — это тоже Ленинград, он инженер-архитектор. Ребята здоровы. Хуже всех дело с матерью. Она совсем ослабела. Часто падает от головокружения. Ты бы ее не узнал, такая она худая. Я надеюсь приехать к тебе полненькой и здоровенькой. Как я буду убирать с поля свой картофель (если он уродится)? Лошадей нет. Вернее, для нашего начальства будет, конечно, но как я справлюсь, право, не знаю. Надо копать погреб, но для него нужен лес, а лес нужно срубить и привезти. Что я буду, бедная, делать? А сделать нужно. А ты лирику разводишь. Не любит! Не пишет! Люблю, дорогой, очень. Мечтаю о тебе все время, но писать часто просто нет возможности. Ты страдаешь от одиночества — я от многосемейности. Только ты не вздумай обидеться. Пишу все это любя, чтобы ты понял и не психовал. Крепко целую. Твоя Киса.