🌲 ЕЛОЧНЫЕ ИГРУШКИ и Новогодние "Елки"

Перевернем страницы календаря назад -

[ Изображение на стороннем сайте: 04c3b7945c_2820164_15052622.png ]

В городской среде елка все более становилась популярной, о чем свидетельствует обширнейшая европейская и русская литература второй половины XIX века, где рождественская тематика наша свое художественно-образное отражение. Рождественские сказки Гофмана, Г. Х. Андерсена, повести русской писательницы Лидии Чарской, рассказ Ф. М. Достоевского Мальчик у Христа на елке, стихи Раисы Кудашевой, ставшие впоследствии самой популярной в России новогодней песенкой В лесу родилась елочка и многие другие произведения свидетельствуют о растущей популярности праздника и его атрибута – елочки.

Чарская Лидия Алексеевна ( 1875 - 1937 )

[ Изображение на стороннем сайте: wwwereadin_4630955_15052608.jpg ]

Чарская Лидия Алексеевна (урожд. — Воронова, в замужестве — Чурилова) (1875 [точная дата неизвестна] — 18.03.1937), прозаик, поэтесса. Родилась в Царском Селе в семье военного инженера, полковника. Мать умерла при родах — отсюда мотив сиротства, повторяющийся из книги в книгу. С 1886 по 1893 находится в Павловском женском институте Петербурга. После окончания института выходит замуж за офицера Б. Чурилова, но совместная жизнь продолжается недолго. Оставшись с ребенком, Чарская решает начать самостоятельную жизнь и поступает учиться на театрально-драматические курсы. В 1898 ее принимают на единственное вакантное женское место в С.-Петербургский Императорский театр (ныне Александринский), где она работает до 1924 под псевд. Л. Чарская, этим псевдонимом она подписывает и свои книги. Театральная жизнь складывается не блестяще: Чарская играла характерные роли субреток или старух, а мечтала о Катерине в «Грозе» или Луизе Миллер в «Разбойниках». Чарская была страстно увлечена сочинительством.

Первая повесть Чарской «Заметки институтки» была напечатана в журнале «Задушевное слово» (1901, отд. изд. — М., 1902), и с этого времени журнал печатал повести Чарской ежегодно, принося автору небывалую славу. Чарская стала кумиром юных читателей. Была учреждена стипендия ее имени. Чарская стала буквально властительницей дум нескольких поколений русских детей. Особенным успехом пользовалась «Княжна Джаваха». Тысячи поклонниц этой книги приходили к Новодевичьему монастырю, чтобы поклониться могиле Нины, уверенные, что это не вымышленная героиня. «Памяти Нины Джаваха» посвятила стихотворение М. Цветаева в первой своей книжке «Вечерний альбом»....

[ Изображение на стороннем сайте: jlivelibru_7867129_15052628.jpg ]

[ Изображение на стороннем сайте: CH1jpg_1401937_15052714.jpg ]

[ Изображение на стороннем сайте: CH2jpg_1758771_15052720.jpg ]

[ Изображение на стороннем сайте: CH3jpg_2061675_15052726.jpg ]

[ Изображение на стороннем сайте: CH4jpg_4595090_15052729.jpg ]

[ Изображение на стороннем сайте: CH5jpg_2891839_15052733.jpg ]

Когда-то среди читающей молодежи не было человека, не знакомого с этим именем. Ее сказки для малышей, детские рассказы, повести для юношества, романы для взрослых, стихи и пьесы мгновенно исчезали с прилавков магазинов. Она была самой популярной детской писательницей начала XX столетия. И никто не мог сказать, откуда вдруг появилось столь значительное явление в литературном мире.

О чем она писала? О доброте, любви к ближнему, состраданию, самоотверженности, отзывчивости. Ее герои - люди разных сословий. Это и дворяне, обучающие своих детей в привилегированных учебных заведениях; и служащие, живущие на вознаграждение за свой труд; и нищие, которые мечтают о куске хлеба. Но всех их объединяет человеколюбие, желание отозваться на чужую боль, бескорыстие - те человеческие качества, дефицит которых особенно сильно ощущается в наше время.

[ Изображение на стороннем сайте: 8cd2d07d62_1814946_15052788.png ]

Два сочельника (Рождественский рассказ)

[ Изображение на стороннем сайте: elibrarufi_3561361_15053047.png ]

У Переверзевых зажигают елку постоянно в сочельник.
С тех пор как Диночка Переверзева начала помнить себя, рождественская елка у них в семье всегда устраивается в сочельник. И всегда очень торжественно, шумно и людно. Целый день весь дом готовится к торжественному вечеру.
Диночка, мамуся и папочка украшают елку. Елка эта бывает непременно огромная, под потолок, и непременно красивая, как и подобает быть красивой, роскошной, пахучей и зеленой волшебнице леса. От нее вкусно-превкусно пахнет хвоей и лесным воздухом, который появляется в натопленных комнатах барских домов раз в год, в сочельник. С утра начинается усиленное передвижение в квартиру Переверзевых из кондитерской, из игрушечного магазина, из фруктовой. Какие-то таинственные сверточки, какие-то картонки и тюрички, мешочки и опять тюрички и картонки извлекаются то и дело из огромнейших корзин проворными руками мамуси, папочки, самой Диночки, мисс Фанни — Диночкиной гувернантки, и старой Астафьевны — Диночкиной няни, которая вынянчила и самою Диночку, и мамусю, и чуть ли не мамусину маму.
К восьми часам все уже готово: елка сияет, сверкает, блестит и благоухает в ожидании гостей, которые съезжаются в восемь. И тут-то начинается настоящее торжество.

В этот сочельник Диночка уже "почти взрослая". Ей четырнадцать лет. Вся она хрупкая, как веточка, тоненькая и беленькая, как снежная королева. Папочка так и называет свою беленькую большую девочку — Снежной королевой. А мама всякий раз, как Диночка возвращается из гимназии с мисс Фанни, говорит, целуя ее:
— Не нравится мне, что ты такая бледная, Динуша. Малокровие это, лечиться надо.
И Диночка лечится: усердно принимает рыбий жир, пилюли, мясной сок и еще какие-то целебные порошки в облатках.
Но в сочельник Диночка неузнаваема. Щеки ее раскраснелись, лицо оживлено сияющей улыбкой, синие глаза горят. Ну, совсем как вишенка и ничуть не "снежная королева".

Нынче съехалась пропасть гостей, гораздо больше, нежели в предыдущие годы. Еще бы! До сих пор все они были маленькие: и сама Диночка, Вава Зноева, и Саша Майкова, и Мери Щербет, и Воля с Максом, и братья Гронверские, и вся эта зеленая молодежь, что наполняет сейчас гостиную Переверзевых, посреди которой высится огромная елка.
Какая она прелесть, эта елка! Сколько роскошных вещей навешано на ее зеленых ветвях! Как красиво сверкают в лучах бесчисленных электрических лампочек все эти чудесные безделушки!

Но странно! Собравшиеся юные гости и их молоденькая хозяйка так мало интересуются в этом году елкой. Все они важно расселись по креслам и диванам, как взрослые молодые люди в ожидании танцев, и ведут "взрослую же", «всамделишную» беседу.
— Вы слышали Шаляпина? — немножко картавя и явно подражая своему старшему брату, кавалерийскому юнкеру, осведомляется тринадцатилетний пажик, Воля Шестаков.
— Ах, какая прелесть! Как он хорош! Я его слышала в «Фаусте» — лепечет Мери Щербет. — А вы, Диночка, слышали его?
Диночка краснеет до ушей от стыда и обиды. Точно она маленькая! Не слышать Шаляпина, когда все ее гости слышали его! И почему это мамуся и папочка не берут ее в театр?
Она старается пробурчать что-то в ответ этой несносной Мери, вся малиновая, как вишня, но неожиданно взор ее падает на двоих детей, одетых скромно, почти бедно, стоящих в уголку залы и с восторгом взирающих на пышно убранную ель.
Еще ярче вспыхивают щеки Диночки при виде этих бедно одетых ребятишек, детей папочкиного секретаря, незаметного, очень бедного человека, которого почему-то, однако, особенно ценит и уважает папочка.

Диночка чувствует какую-то неловкость перед своими нарядными сверстниками и сверстницами от присутствия этих двух «замарашек» на ее блестящем вечере в рождественский сочельник. А тут еще Макс Весенцев, изящный юный праведник в ослепительно белых перчатках, во франтоватых манжетах и воротничке, вскидывает пенсне на нос и, глядя на неприятных Диночке гостей, цедит сквозь зубы:
— Что сие за явление? Откуда такие прелести?
Диночка уничтожена вконец. Противный Макс! Недостает еще, чтобы он принял этих детей за настоящих гостей ее, Диночки. Куда как приятно! Между тем «прелести» и не думают смущаться. И братишка, и сестренка — в восторге от елки оба. Ваня и Нюта ничего подобного не видели еще за свою коротенькую жизнь. Дома у них бедность, нужда, недостаток. О елке, конечно, и помина нет. Спасибо еще доброму папиному начальнику, что позвал их сегодня к себе на елку… Уж и елка же! Елка словно в сказке! Во сне такой не увидишь, пожалуй! Ваня и Нюта ошеломлены. Глазенки их горят. Руки сами собой тянутся к нарядному, очаровательно красивому деревцу. И дети, забывшись, громко делятся впечатлениями друг с другом.
— Ваня, ты погляди! Огоньков-то сколько, желтые, синие, красные, голубые! — восторженно лепечет Нюта.
— А паяц-то, паяц, ишь какой забавный! — указывая пальцем на красивую, висящую на ближайшей к нему ветке безделушку, вторит ей, тоже захлебываясь от восторга, Ваня.

— А пряник-то какой огромадный, видишь? И мишка, гляди, мишка! Совсем как живой!
О, это уже слишком, по мнению Диночки. Она вся как на иголках…
— Точно дети с улицы! Никакого воспитания — ну, решительно, никакого! Просто стыд и срам!
И она украдкой обводит глазами своих гостей.
Какие у тех насмешливые лица и улыбочки! Ах, зачем только папочка позвал таких невоспитанных детей! Что о них, Переверзевых, будут думать их «настоящие» гости! Какое общество увидят они здесь!
До ушей Диночки долетает насмешливая фраза Мери Щербет, ужасной аристократки:
— Ma chere, откуда вы раздобыли этих дикарей?
— О, они попали сюда прямо с необитаемого острова! — острит Макс.
— Милая непосредственность! Она очаровательна! — смеется Саша Майкова. И непонятно: добродушие или насмешка таится в этом смехе у нее.
Неожиданно Воля (ох уж этот ужасный Воля!) прибавляет, обращаясь к Диночке:
— Вы давно дружите с этими детьми? В прошлом году я их что-то здесь не видел.
О, это уже чересчур!
Красная, как пион, Диночка срывается с места, бросается к елке, не глядя срывает с нее две первые попавшиеся бомбоньерки и сует их в руки Ване и Нюте.
— Вот-вот… — лепечет она с опущенными ресницами и рдеющими щеками — возьмите это себе на память с нашей елки и идите домой. Сейчас начнутся танцы, а вы все равно не умеете танцевать!
И так же быстро возвращается к кружку молодежи.
Еще год промчался в жизни Диночки. Тяжелый, печальный год.

Папочкины дела пошатнулись. Пришлось «сократиться» во всем еще недавно богатой, ни в чем не отказывающей себе семье. Из огромной квартиры Переверзевы переехали в маленькую. Отпустили мисс Фанни и отказали всему штату прислуги. Осталась няня Астафьевна, как непременный член семьи, да кухарка Матреша, служившая раньше у них судомойкой на кухне, при поваре.
Но беда никогда не приходит одна. В довершение всего заболела Диночка. Заболела как-то странно. Слабость, бледность, вялость и полная апатия при полнейшем отсутствии какой бы то ни было боли приковывают теперь подолгу к кушетке Диночку.
Теперь она уже настоящая "снежная королева"! Личико у нее, как у Снегурочки, и маленькое-премаленькое, с кулачок! А глаза огромные, как сливы. И горят так ярко лихорадочным, нездоровым огнем.

Мамуся без слез не может смотреть на это бледное личико, а папочка только хмурится и молчит.
И Диночка молчит… Кутается в платок, мучимая лихорадкой и мечтой о том, как было бы хорошо, если бы она сделалась здоровой!
Опять сочельник…
Но как мало похож он на тот, прошлогодний! Бледная Диночка лежит на диване. Маленькая, скромная елка стоит перед ней на столе. И большая тоска холодит сердечко бедной "снежной королевы".
Сегодня сочельник. Но где же та радость, которая всегда поджидала обыкновенно Диночку в этот торжественный день? Где великолепная елка, блестящий вечер, нарядное общество ее юных друзей; где они, эти ее друзья, с такой охотой приезжавшие к ним в прошлые годы? Никто из юных сверстников и сверстниц не заглянул к Диночке с тех пор, как Диночка больна, а родители ее переменили свою прежнюю большую и роскошную квартиру на теперешнюю скромную и маленькую, где нельзя уже делать ни танцевальных вечеринок, ни роскошной елки…
Никто не пришел поздравить сегодня больную Диночку: ни Саша, ни Макс, ни Воля, ни Мери Щербет… А тогда, бывало… Или они боятся стеснить обедневшую семью? Ах, разве может стеснять участие, выражение дружбы и привязанности!

Слезы жгут Диночкино горло, но она крепится, стараясь скрыть их от папочки и мамуси. Зачем растравлять их и без того измученные сердца? И без того велико их горе…
Няня Астафьевна просовывает в дверь свою благообразную седую голову, повязанную неизменным старушечьим платочком.
— Там… пришли к тебе, Диночка. Хочешь повидать? — шепчет она своей воспитаннице и, не дождавшись ответа больной, широко распахивает двери. На пороге комнаты стоят смущенные и улыбающиеся Нюта и Ваня, дети давно ушедшего от папочки его секретаря. Их милые свежие рожицы смущенно улыбаются Диночке.
Потом оба они нерешительно приближаются к больной. Ваня протягивает ей какой-то сверток.
— С праздником, — говорит он, забавно шепелявя, — вот поздравить пришли. Принесли пряничков и пастилки. Папа наш праздничные получил, нам на гостинчики дал… Кушай на здоровье!..

А Нюта с важностью взрослой объясняет Дининому папочке:
— И дров купили к празднику, и гуся… А Ване сапоги… Старые-то до дыры сносились… С ног валятся… Так что у нас теперь много полегче будет! Куда легче теперь! Праздничную награду получил нынче наш папа на службе, целых двадцать пять рублей!
Диночка слушает, глядит на детей и маленькое сердечко ее шумно бьет тревогу. Затем она быстро заглядывает в ясные, доверчивые глазки Вами, берет него сверток из рук и, прижимая коробочку к груди, падает лицом в подушку… И тихо, беззвучно плачет…

[ Изображение на стороннем сайте: felicitare_9529192_15052813.jpg ]

Сиб.ФМ от 10.12.2014 г.
Автор статьи - журналист Зайцева Александра.
Новосибирск.

Во время Великой Отечественной войны Дед Мороз являлся на новогодние ёлки в образе партизана с ружьём и читал стихи о проклятых фрицах, а дети должны были скандировать на карнавалах «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!». О том, как встречали Новый год наши бабушки и дедушки, корреспондент Сиб.фм узнавал в Государственном архиве Новосибирской области.

[ Изображение на стороннем сайте: Vetkajpg_2788192_15102801.jpg ]

Покупая недавно ёлки, горожане не задумывались об историческом значении момента: ровно 75 лет назад, в 1936 году, хвойные были реабилитированы и снова получили право появляться на Новый год в домах советских граждан. До этого в течение восьми лет новогодние ёлки считались «поповским обычаем», купить их было невозможно, а принести из леса — смертельно опасно. Существовал специальный тематический стишок:

Только тот, кто друг попов,
Ёлку праздновать готов.
Мы с тобой враги попам,
Рождества не надо нам!

[ Изображение на стороннем сайте: sibfmconte_4618421_15102809.jpg ]

28 декабря 1935 года в газете «Правда» вышла статья, подписанная вторым секретарём ЦК компартии Украины Павлом Постышевым, о необходимости праздновать Новый год, наряжая ёлку. Однако народ решил не рубить с плеча: не рубить пока ёлки, а последить за судьбой странной инициативы — и в новый 1936 год ёлок в СССР практически не было.

[q]
В отличие от Сталина, Ленин любил новогоднюю ёлку. Известен рассказ «Ленин на ёлке», где вождь народа выступает в роли Деда Мороза и приносит детям подарки
[/q]

Однако следующий Новый год по всей стране проводился уже с обязательной новогодней ёлкой, под лозунгом «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!». Празднование Нового года было официально возобновлено главной ёлкой страны в Колонном зале Дома Союзов 10 января 1937 года, рассказывает начальник отдела использования Госархива НСО Татьяна Гутыра, которая подготовила специальную выставку документов на эту тему.

─ Ёлка была 15 метров в высоту, на ней — 10 000 игрушек, — это было впечатляюще по тем временам.

В Сибири новогодние ёлки проводились во всех школах, садиках, детских домах и крупных предприятиях с конца декабря 1936 года. Началось всё, как водится, официально: секретарь Западно-Сибирского крайкома ВЛКСМ Пантюхов опубликовал в «Большевистской смене» статью. Он призывал всех школьников, пионеров, комсомольцев и учителей Западно-Сибирского края отметить новогодний праздник советской ёлкой.

─ Отвергалось всё религиозное, поповское, и потому нужно было ввести новые символы, новые традиции. Праздник Нового года был объявлен праздником счастливого детства, благодарили за это товарища Сталина, — рассказывает архивист Гутыра.

Ёлки проводили тематические, например, в 36-м году они были посвящены сталинской Конституции.

Карнавалы были литературные, где все наряжались героями произведений разрешённых писателей и поэтов, а также национальные — здесь можно было сшить ребёнку костюм представителя какой-либо советской республики. Также популярны были образы колхозниц, попугая, свёклы или скворечника.

─ В газетах печатали инструкции по изготовлению костюма «скворечник»: предлагалось сделать домик из тринадцати реек, а на голову мальчика надеть птичью маску — и ребёнок как бы выглядывал из окошка.

[ Изображение на стороннем сайте: sibfmconte_1081692_15102823.jpg ]

В магазинах продавались разрешённые маски для взрослых: лодырей и пьяниц.
─ Я плохо себе представляю, как должны были выглядеть эти маски. Наверное, очень страшно, — признаётся архивист.
Украшать ёлку тоже полагалось идеологически правильными игрушками: например, фигурками красноармейцев, парашютистов, лётчиков, представителей различных народностей и профессий, танками, пушками, атрибутикой всех родов войск, пятиконечными звёздами и снежинками. Единственными, кого из символов прошлого советская власть «оставила в живых», были Дед Мороз со Снегурочкой. Правда, и здесь всё было не так просто.
─ В нашем архиве хранится сценарий новогоднего утренника в детском саду, по которому во время праздника появлялись Волк и Лиса.

Злодеи заперли Снегурочку, а Дед Мороз пришёл её вызволять с ружьём.

Милитаризация праздника Нового года была очевидной, и особенно ярко это проявилось в годы войны. Впрочем, это отрадно хотя бы тем, что Дед Мороз-партизан вытеснил политическую ёлку: до 1941 года её преимущественно украшали лозунгами о товарище Сталине.

[ Изображение на стороннем сайте: sibfmconte_5351668_15102830.jpg ]

─ Во время войны Дед Мороз был в роли партизана или солдата. Он приходил к детям с фронта и произносил такие, например, тексты.
Татьяна Гутыра начинает читать стихи, слышать которые на новогоднем утреннике в наше время было бы жутко:

В суровую зимнюю пору,
По снегу, по хрупкому льду,
Навстречу проклятому вору
Я лесом дремучим иду.
Иду сквозь густые сугробы,
Смотрю на великий разор,
И в сердце от яростной злобы
Вскипает могучий задор.

[ Изображение на стороннем сайте: sibfmconte_9445807_15102839.jpg ]

Наступят крещенские сроки,
Постойте, поганые псы!
Уж я вам повыбелю щеки,
Уж я отморожу носы,
Уж мы тут покажем злодеям,
Как варят супы из ворон,
Такие затеи затеем,
Что дух из них вышибем вон!

[ Изображение на стороннем сайте: sibfmconte_9641154_15102847.jpg ]

Загадки Дедушка Мороз загадывал детям войны соответствующие: «Каждый сугроб — Гитлеру гроб, фриц замерзает — когда это бывает?» или «Солнце, жара, от пуль немчура в бою издыхает — когда это бывает?».
То, что, несмотря на войну, для детей всегда проводились новогодние ёлки, вызывает у архивистов искреннее восхищение.
─ Вся промышленность работала на оборону, тем не менее, местные власти находили возможность устроить детям праздник, чтобы у детей была ёлка, были сладости, пусть и немного.

Вообще о детях наши местные власти заботились во время войны — последнее отдавали.

Учителя, комсорги, работники предприятий все праздники организовывали своими силами, вручную делалось большинство ёлочных украшений. Новогодние бумажные цепи, например, делали из газет, а раскрашивали бумажные колечки зелёнкой и свёклой.

[ Изображение на стороннем сайте: sibfmconte_2882060_15102858.jpg ]

В советское время цензура требовала утверждать абсолютно всё, вплоть до мельчайших, подробностей сценария новогодней ёлки, музыки, песен и даже загадок, которые будут звучать на ней. Сегодня архивисты и историки благодарны этой скрупулёзности властей тех лет.

─ Мы знаем теперь даже, как был оформлен к Новому году парк Сталина (сегодня это Центральный парк). Там был построен огромный дом изо льда, в котором дети представляли на конкурс свои поделки из льда и снега. Возможно, именно тогда зародилась в Новосибирске традиция проводить фестивали снежных и ледяных скульптур, ─ предполагает Татьяна Гутыра.
В парке были устроены саночная катапульта, зимний тир, катание малышей на собаках, две горки в виде мамонта и крокодила, а также такое непонятное сегодня развлечение, как дорожка для катания на креслах.

[ Изображение на стороннем сайте: sibfmconte_1123030_15102865.jpg ]

Центральная ёлка размещалась в Первомайском сквере. Летом там всегда была большая высокая клумба, а зимой она превращалась в горку. Дети скатывались с неё на санках к большой фигуре Деда Мороза.

Дедушка Мороз стоял с поднятой рукой и как бы призывал детей встать в хоровод и петь песни о своём счастливом детстве, о товарище Сталине, любимом и родном.

В Госархиве хранится ещё один любопытный документ, который помогает нам представить, как выглядел утренник под названием «Новогодняя вечер-встреча с героями озера Хасан». Праздник проводился в Новосибирске в преддверии 1939 года. На это торжество были приглашены исключительно пионеры-отличники: этим подчёркивалась важность события.
В центре зала была установлена ёлка — не в «поповской» крестовине, а в советской пятиконечной звезде, которая особым образом подсвечивалась снизу — создавалось ощущение того, что ель горит.

Ёлка была украшена плакатом «Да здравствует товарищ Сталин, вождь, учитель и друг советской молодёжи!»

─ Я так думаю, что игрушек на ней не было: мелкими буквами такой лозунг написать нельзя, поэтому ёлку, скорее всего, просто обернули плакатом, ─ предполагает Татьяна Гутыра.
Герои сражения на озере Хасан и депутаты Верховного совета приходили и садились на почётных местах, затем входили пионеры-отличники. Приглашённые гости рассказывали о себе по очереди.

И после каждого выступления пионеры должны были вставать и кричать: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!»

─ Представляете, как это: не ошибиться, вовремя вскочить, прокричать? — улыбается архивист.
Во второй части праздника был карнавал: дети переодевались в костюмы одиннадцати (тогда их было именно столько) советских национальных республик.
─ Самое интересное — окончание: после плясок все участники вставали и под песню «Пойду ли я, выйду ли я» кружились в весёлом хороводе. Как там кружиться в хороводе, да ещё весёлом, под такую-то песню?

[ Изображение на стороннем сайте: sibfmconte_9418910_15102899.jpg ]

Артелям запрещалось изготавливать новогодние игрушки по собственным эскизам — только по утверждённым. Известно, что под новый 1937 год новосибирская артель «Детский мир» производила 17 наименований ёлочных игрушек: Дедов Морозов, балерин и снежинок — их делали преимущественно из бумаги и ваты.
Ёлки в город привозили из Ояшинского и Мошковского районов Новосибирской области. В декабре 1936 года для школьных и детсадовских праздников власти закупили 1 700 ёлок, а через 2 года уже 6 500.

[ Изображение на стороннем сайте: sibfmconte_7731738_15102907.jpg ]

В широкую продажу ёлок поступало очень мало, их раскупали мгновенно, несмотря на достаточно высокие цены (2,5 рубля за полутораметровую ёлочку при средней зарплате 136 рублей). Ёлок катастрофически не хватало: их продолжали привозить в город даже в январе.
Газета «Советская Сибирь» от 4 января 1937 года публикует заметку, в которой сказано, что в Новосибирске распродано около 4 000 ёлок, но этого мало: «Спрос, однако, и до сих пор не удовлетворён, в Трест зелёных насаждений продолжают поступать требования на ёлки, директор треста товарищ Пахомов сообщает, что сегодня поступит в продажу еще 1 500 ёлок».
─ Казалось бы, Новый год уже встретили, но люди всё равно ещё стремились купить и нарядить ёлку, такой был ажиотаж, ─ удивляется Татьяна Гутыра.

[ Изображение на стороннем сайте: sibfmconte_4485997_15102917.jpg ]

Кроме проведения правильных советских ёлок, как свидетельствуют документы того времени, в городе активно велась антирелигиозная работа. Приказ всем комсомольским и партийным организациям, выпущенный в декабре 1936 года, требовал обратить внимание на Рождество, Крещение и «другие церковные сектантские праздники».
Пропаганду необходимо было развернуть среди всех верующих, в особенности среди домохозяек, а ходившие по домам комсомольцы должны были опираться в своих выступлениях на газеты «Антирелигиозник», «Безбожник», «Спутник агитатора» и т. д.
В это время в детских садах проходили утренники, на которых пелись песенки «Кавалерийская», «Школьная ворошиловская», «Маленький парашютист» и прочие соответствующие духу времени.
Вот так, по свидетельству газеты «Правда», «тысячи трудящихся, славно поработав в 1936 году, готовятся к встрече нового, ещё более счастливого 1937 года».

Статья

🌲 ЕЛОЧНЫЕ ИГРУШКИ и Новогодние "Елки"

Здесь живет Детство