Садовники

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

Вышеупомянутая семья Василия Антонова (1679-п.1748) в Садовой слободе не была пришлой и вероятно жила в с.Коломенского садовниках еще до раскола. Его отец Антошка Григорьев упомянут еще в писцовых книгах Московского уезда стольника Ивана Михайловича Офросимова 1674-1677гг. С ним записаны его сыновья Сенка пяти лет, да Ивашко двух лет. В переписи 1716 года записана вдова Антона Григорьева Елена Юдина (1636-п.1716) с сыном Василием Антоновым, с его женою Марьей Гавриловой (*в некоторых источниках Григорьевой) (1686-п.1740), да Василия детьми Сергеем двух лет да Марьей полугоду. После 1716 родились у Василия Антонова еще дети : дочь Марфа, сыновья Иван (1720-п.1748) и Дмитрий (1726-п.1773).
Марфа Васильева с братом своим Сергеем , как явствует из дела следственной о раскольниках комиссии, за «богопротивные зрелища» была сослана в Сибирь , произошло это до 1740 года, так как в исповедальной ведомости за 1740 год церкви Иоанна Предтечи поп Никита Герасимов их уже не упоминает, меж тем как Василий Антонов с женою Марьей Григорьевой и сыновьями Иваном и Дмитрием на исповеди были и причастие получили. Потомки Ивана Васильева стали носителями фамилии Лапины. Младший же сын Дмитрий Васильев в 1754 году был записан в Московское купечество, став первым купцом, вышедшим из Садовой слободы.

Сложно представить, какие мытарства пришлось испытать садовнику Антону Иванову(1689-п.1748) с женою Феклою Григорьевой (1695-п.1746) в остроге следственной о раскольниках комиссии, но домой он все ж таки вернулся и в 1748 году в третьей ревизии значится вместе с сыном своим Степаном Антоновым (1730-п.1811). Сыграло ли на это возвращение то, что на исповеди и у святого причастия (* в 1740 году) он с женою и дочерьми Дарьей (1726-п.1740) и Анной(1732-п.1740), да племянницею Анной Федоровой (1723-п.1740) были, или какие иные обстоятельства неизвестно. Вызывает сомнение и дата рождения сына Степана 1730 год, в 1740 году он не упоминается попом в исповедке, но, тем не менее, в переписи 1748 года значится в возрасте 18 лет. В следственном же деле о детях Антона Иванова и Феклы Григорьевой упоминаний нет, где они жили , и кто за ними присматривал, пока родители были в остроге, дом то опечатали? Можно предположить, что дочери к 1746 г. могли уже жить в замужестве, а что же сын?

Из другого дела, той же следственной комиссии, можно судить что до суда и высылки на поселение в Сибирь доживали далеко не все.
В с марта 1746 года под стражей содержался крестьянин Домодедовской волости с.Пахрина, д.Авдотьиной Гаврила Елисеев, владевший хлебным домом в Москве. 30 марта 1750 он в колодниках умер, после него остался нехитрый скарб, заботливо переписанный в деле: шуба баранья наголная? ветхая, кафтан серый ветхий, шапка, рукавицы, две рубахи, одни портки, онучи суконные.

17 июля 1745 года 2-я раскольничья комиссия заводит дело на села Коломенского садовника Тимофея Якимова. Что же мы знаем о Тимофее Якимове из имеющихся в архивах источниках, то что прапрадеда его звали Исай, жил он в селе Коломенском с давних пор, был у Исая сын Данилко, а у того дочь, вышедшая замуж за Зиновейко Иванова, да родились у них дети Акимка (1671-до 1746) да Стенка (1672-п.1677).
Аким Зиновьев женился на Марине Лазоревой крестьянской дочери из Бесецкой волости , у них в 1696 году родился сын Тимофей , которых с малых лет, оставшись без родителей, (о матери Марине Лазоревой мы знаем, что похоронена она на Дьяковском кладбище), .
ходил по миру, а достигнув достаточного возраста был определен на место отца в садовники. В 20 лет женился Тимофей Акимов на Марфе Ивановой, того же села крестьянской дочери. Венчали молодых в церкви Иоанна Предтечи, что в приселке Дьяковском. На момент ареста у Тимофея трое детей : сын Зиновий 9 лет, да дочери Авдотья 17 лет, Марья 14 лет, дочь Матрена умерла в малолетстве. Кормится Тимофей своим трудом продажей овощей, в хозяйстве его две лошади , одна нежно гнедая, другая черно-пестрая, да восемь овец. Неплохо для сироты много лет кормившегося в миру, или приданное за невесту было большое?

Занимался Тимофей садоводством и огородничеством, сажая из года в год овощи на одном и том же месте , что требовало постоянного внесения удобрений, за которыми ездили в Москву в Рогожскую слободу, благо расстояние до нее составляло всего 8 верст. Несмотря на их дороговизну , все окупалось обильными урожаями. Однажды поехал Тимофей за навозом для огорода, да увидел кожевенный завод, заинтересовался им, спросил, пришедши во двор чей же он? Московского купца Андрея Иванова прозвавшегося Косяковым, да берет тот Андрей по 60 копеек за кожу. Видно устроила Акимова цена, да и по пути…
Не повези Тимофей в Москву на Рождественский мясоед 1742 года выделывать яловочные кожи не случилась бы с ним эта история…

Находящиеся под следствием Федор Яковлев и отец его Яков Фролов, в чьем дворе стоял Кожевенный заводик, расспросами между прочим показали, а о чем на него оговор о том выписано: «означенный Тимофей Якимов с прочими же богопротивными зборищ согласниками в доме его Фролова в Рогожской слободе, в особо построенном богопротивном зборище согласником Андреем Косяковым погребе на богопротивном сборище был в 1742 году в Рождественский мясоед [ а на которой неделе не показано] , а на том зборище богопротивное злодеяние чинино было …»

И завертелось…
Из главной дворцовой канцелярии в следственную Московскую о раскольниках комиссию 1745 июля 16 дня послана в заглавную дворцовую канцелярию из той комиссии промемория . Требовано о сыску по присылке в ту комиссию по секретному делу дворцового села Коломенского крестьянина Тимофея Акимова по оной промемории, кроме посланного в заглавную дворцовую канцелярию по инструкции прапорщика Григория Черного помянутый крестьянин Тимофей Акимов сыскан, того ради по указу Ея Императорского Величества в главной дворцовой канцелярии определено: оного Акимова отослать в вышеописанную о раскольниках комиссию при промемории под крепким караулом…»
17 июля присланный в следственную о раскольниках комиссию из дворцовой канцелярии дворцового села Коломенского садовник Тимофей Акимов принят и отдан под караул стоящему в оной комиссии на карауле оберофицеру подпорутчику Федору Хрущеву.

Что же это были за «богопротивные зборища» и в чем заключались «учиненные злодеяния», в которых обвиняется Тимофей Акимов?
Вот описание одного из них:
«Богопротивными зборищ согласниками в доме Якова Фролова в особо построенном богопротивном зборище согласником Андреем Косяковым погребе на богопротивном сборище был Тимофей Акимов в 1742 году в Рождественский мясоед [ а на которой неделе не показано] , а на том зборище богопротивное злодеяние чинино было такое: сели они все по лавкам, по одну сторону мужской , а по другую сторону женский пол и во первых пели стих «Царицы небесные утешитель души истинный» и прочее и во время пения жена Андреяна Косякова Анна Макеева всем, в том числе и мне Федору Яковлеву говорила: «Первое крещение им водой, а ныне вам второе крещение духом святым, и кто теперь вторым крещением не крестится, тот де в царствие небесное не внидет», которым словам они и верили; а потом пели «Дай и нам Господи, дай и нам Иесусе Христе, дай и нам сыне божий, помилуй нас и дух святый помилуй нас, пресвятая Богородица упроси о нас сына своего Бога нашего, тобою спасем души наши многрешные на земли» и во время того же пения Московский купец Сергей Осипов на лавке затрясся и говорит: «Царь царем, бог богом»,и потом скоча с лавки и повернувшись три раза кругом молился богу и помолясь вертелся кругом же с четверть часа и говорил им: «Вертел мне с истинным, что во мне дух святой пребывает» и это ж он говорил не от своего ума, но через духа святого и подходя, кого знал, называл именем и говорил: «Бог в помощь тебе братец или сестрица, молись ты богу по ночам, а блуда не творя, на свадьбы и на крестины не ходи, вина и пива не пей , где песни поют не слушай, и где драки случаются тут не стой». А кого именем Осип не звал не умел, таковых называл : «Велмушка , велмушка помолись ты за меня» и при том подтверждал о вышедревленном нехождении на свадьбы и крестины и на прочее, при том же говорил, что и они токого же дали на себя духа святого и отходя от них говорил: «прости мои други не прогневайся я в чем тебя» и потом он Сергей Осипов отрезал хлеба ломоть, изрезал в мелкие куски и положил на тарелку те куски , да соли, да налил в хрустальный стакан воды, в который им Осипом был погружен животворящий крест. Означенный хлеб, который держала означенная Анна Макеева, будущим всем на том сборище людям раздовал он Осипов и велел есть на руке и подхлебывать вышеописанною водою, который хлеб, прежде приложась ко кресту, принимая от него йели и означенной водой запивая. Поставляя оный хлеб и воду, по словам оного Осипова за дар господень и вместо причастия святого и потому вышеописанные бывшие на оном богопротивном сборище согласники , взяв друг друга за руки , вертелись все в круге, выпрыгивая кто вверчены, по их богопротивного сборища суеверие называется «корабль», при котором верченье показанный Осипов приказывал всем, чтоб они плоть свою изнуряли и не жалели, а при том верченье пели вышеописанную молитву и к тому же по приказу показанной Анны Макеевой кто хочет мужеска полу , скинув с себя рубахи, секли ножами, а женский пол бил себя гирями , и при том говорил: «сокрушается моя плоть», что и он Федор чинил же. И происходило де то злодеяние в одён день и потом оные люде по откупе того злодеяния означенному Осипову перекрестясь кланялись в ноги и из дому его Фролова разошедши по домам своим, а по поведке те показанные люди в дом его Фролова на то богопротивное сборище пришли или собою, того он Федор Яковлев и Яков Фролов не знают.»

Небольшое

отступление от моего рассказа, поможет разобраться о чем идет речь.
Так куда же пытался втянуть Московский купец Андрей Косяков садовника Тимофея Акимова?
Судя по приведенному описанию «богопротивного зрелища» можно утверждать, что в Секту Хлыстов.

Хлыстовская легенда не сохранила достоверных воспоминаний о первых временах существования секты. Однако, она хорошо запомнила то нравственное состояние, в котором находились верующие люди на Руси в момент её появления.
Вера Христова, по этой легенде, уже триста лет, как падала; народился и антихрист от монашеского чина и окончательно истребил на земле всю веру. Люди спорили о книгах, по каким книгам спастись можно: одни говорили по старым, другие по новым. В Костромской губернии жил тогда святой человек Данило Филиппович, у которого много было старообрядческих книг. Он и разрешил, наконец, бесполезный спор новым открытием: ни старых, ни новых книг для спасения не нужно, а нужна одна «книга золотая, книга животная, книга голубиная сам сударь Дух Святой». И собрал он все свои книги в куль и бросил в Волгу. Собрались тогда «Божии люди» и решили выбрать из своей среды умных людей и послать их звать на землю самого Господа Бога. Пришли умные люди на святое место, стали плакать и молиться и просить Бога на землю. И по их молитве совершилось великое чудо: в Стародубской волости, в Егорьевском приходе, на гору Городину «сокатил среди облаков на огненной колеснице сам Господь Бог Саваоф и вселился в пречистую плоть Данилы Филиппыча». Сведал про то патриарх Никон и посадил «превышняго Бога» Данилу в темницу. Но тогда настала по всей земле мгла и продолжалась до тех пор, пока не отпустили Данилы Филиппыча домой, в Кострому. Вернувшись, он дал там людям свои двенадцать заповедей.
Нельзя не видеть, как тесно переплетаются в этой легенде чисто раскольнические мотивы с мотивами «духовного христианства». Данило Филиппович, бросивший старые книги в воду и; перешедший к проповеди живого Духа, является самым подходящим символом для секты, послужившей переходною ступенью от беспоповщины к позднейшему, более чистому духовному христианству. Русское евангелическое христианство, как мы видели, вышло из рук людей, умевших полатыни, «школьным чином», защищать лютеранские и кальвинистские аргументы: естественно, что это учение является сразу так хорошо систематизированным и развитым, что, превращаясь потом в народную веру, оно могло только потерять в содержательности. Наоборот, духовное христианство возникает из чисто народных слоев.
Понятно, что в первое время оно сохраняет в себе черты старого народного мировоззрения и современных ему раскольнических толков. «Двенадцать заповедей» Данилы Филипповича ближе всего напоминают те учения, которые были приняты беспоповщинской общиной на Выгу около 1700 года. Такие постановления, как «холостые не женитесь, женатые разженитесь, вина и пива не пейте, на крестины и свадьбы и веселыя беседы не ходите, не воруйте, не бранитесь», постановления, постоянно повторявшиеся на хлыстовских радениях, буквально в тех же выражениях были приняты и в общине Андрея Денисова. С другой стороны, пророки и радения хлыстовщины, если и не произошли прямо от языческих волхвов и празднеств, то, во всяком случае, в глазах народа могли напоминать двоеверную старину. Не даром хлыстовским пророкам и пророчицам приходилось предсказывать крестьянам погоду, урожай или улов рыбы; не даром также хлыстовские радения зачастую кончались в ту пору оргиями. Все это для народа было знакомым и привычным.
Согласно с этим происхождением хлыстовщины обрядовая внешняя сторона была первою, которая была разработана в секте; гораздо позже, подверглось более подробной разработке самое учение духовного христианства. Только грубостью теоретической разработки и можно объяснить ту иерархическую разницу между членами, с которой хлыстовская община является уже в первых известиях о ней. Ходит, по селам «некий мужик», именует себя Христом и принимает себе поклонение; при нем «девица краснолична, и зовет ее своею матерью, а верующие в него зовут ее богородицей». «Имеет же тот лжехристос и апостолов 12». Так рассказывает о хлыстовщине Дмитрий Ростовский в своем «Розыске», составлявшемся в первых годах ХУШ века. Мужик «Христос» был известный Иван Тимофеевич Суслов, усыновленный Богом СаваофомДанилой. После его смерти роль Христа перешла к нижегородскому стрельцу Прокопию Лупкину, отставленному от службы «за падучею болезнию». Ниже Христа и Богородицы стояли «пророки» и пророчицы»; это звание мог принять на себя всякий, научившиеся «ходить в круге» во время радений и этим доказавший в себе присутствие Духа. Остальные члены общины только чаяли получить себе Духа и, безусловно, подчинялись велениям, которые диктовал Дух «кормщику» хлыстовского «корабля». Во время радений они составляли хор, певший хлыстовския песни. Одною из них, призывавшей в собрание Духа и носившей название молитвы Господней, обязательно начинаются радения; другие, сначала медленные и жалостные, потом переходящие в веселое аллегро и бурное престо. Сопровождают ритмичныее движения вертящегося пророка и собственные движения хора. В результате этих движений, продолжающихся до полного изнеможения и до истерических припадков, Дух «накатывает» на весь корабль и пророк начинает пророчествовать сперва всему кораблю общую «судьбу», а потом частную судьбу каждому члену отдельно. Обстановка культа особенно тесно связывает хлыстовщину с её прошлым. Белые рубахи и зажженные свечи радеющих, как будто напоминают ожидание светопреставления первыми раскольниками. Более старые песни и по форме и по содержанию примыкают к народной поэзии, служа проводником народных воззрений о страшном суде, о райских местах и т. п. Прибавим, кстати, что двуперстное крестное знамение и восьмиконечный крест, употребляемые хлыстами, также напоминают о происхождении секты из старообрядческой среды.
Надо думать, что именно интерес, представляемый культом, быстро привлек к хлыстовщине многочисленных приверженцев. За первые тридцать лет, при Суслове и Лупкине, хлыстовщина пустила корни в Москве и имела несколько кораблей. К первому судебному процессу, начатому против хлыстов в 1733 году, привлечено было до 50 последователей секты; а во время второго процесса 1745-1752 годов число подсудимых доходило уже до 416, и сверх того насчитывалось около 167 хлыстов, укрывшихся от следствия. Кроме четырех хлыстовских кораблей в Москве (потом число их возросло до 8ми), существовало не мало общин в провинции, особенно в Поволжье, откуда вышла хлыстовщина. Последний процесс нанес тяжелый удар секте, но вовсе не прекратил ее существования. Для последователей хлыстовщины он только послужил уроком, из которого они вывели важные для себя заключения. На разгром своих кораблей они посмотрели, как на наказание Божие за раздоры между пророками и за отклонение от истинного пути к спасению. Дело в том, что, начавши с проповеди воздержности и аскетизма, сектанты кончили совсем другим. Беспоповский взгляд на брак соединился у них со взглядом на внебрачные отношения духовного христианства. Брак есть блуд; внебрачные отношения «христова любовь». При дальнейшем развитии учения, явилось и антиномистическое оправдание этого взгляда. Раз Дух руководит человеческой волей, человек уже не ответственен за свой поступки и не обязан подчиняться внешним предписаниям закона и морали. Притом же удовлетворение желаний плоти есть тоже путь и даже кратчайший к ее умерщвлению. Против этой то распущенности хлыстовства возникает в среде самих хлыстов протест во имя строгих требований аскетизма.

Вернемся к Тимофею Акимову...
19 июля по вышеописанным показаниям находящиеся под следствием Федор Яковлев и отец его Яков Фролов Тимофей был опрашиван , а в расспросе показал, отроду ему 49 лет, отец его Аким Зиновьев был оного села Коломенского садовником, а мать Марина Лазарева Бесецкой волости крестьянская дочь и в прошлые давние годы оные отец его тако же и мать померли, а от них после я остался малых летах и ходил по миру, а по возрасте определен на место отца своего Акима в садовники, где и по ныне имеется; а пропитание он Тимофей Акимов имеет работой своей от продажи овощей, а на богопротивные сборищах нигде он Тимофей не бывает и богопротивные злодеяния не чинивал , и повинуется апостольской церкви, а расколу не имеет. Отца духовного имеет он Тимофей, означенного с.Коломенского приселка Дьяковского церкви Иоанна Предтечи попа Никиту Герасимова, у которого на исповеди бывал и святых тайн сообщался по сихгодно; и в сем расспросе показал он Тимофей самую сущую правду, а ежели сказал что ложно и за то повелено было учинить ему по указам чему будет достоин.

Открыта специально для Ольги:)