Коломенское. Ориентация на местности

umnal

Проверила по базе БТИ.
Дома 7 и 9к1 по Кленовому бульвару 1965 года постройки.

13.12.1939

Вчера открылось движение трамвая по новой линии в пос. Ногатино. В 6 часов утра от площади Даниловского рынка отправился в Ногатино первый трамвай «К». Через 15 минут он был уже в Ногатино. В первый же день трамвай «К» перевез несколько тысяч пассажиров. Для обслуживания этой линии выделено 11 двухвагонных поездов. Стоимость проезда от Даниловского рынка до Ногатино 15 коп. Между конечными пунктами 6 остановок.

Печатниково
Своё название этот московский район получил от села Печатникова. Почему так называлась эта деревня, неясно. Судя по всему, её имя связано с фамилией служилых людей Печатниковых. К сожалению, о представителях этого рода мы имеем лишь отрывочные сведения. Под 1558 г. упоминается служилый человек Владимир Печатников, убитый в ливонском походе.
Практически на протяжении всей своей истории Печатниково входило в состав дворцовых владений. По данным середины XIX в., оно значилось в составе Цельного ведомства и в 41 дворе деревни проживали 406 человек. К концу столетия её население выросло до 615 человек.
В конце 1930-х годов Печатники вошли в состав города Люблино, а с 1960-х годов стали районом массовой застройки.
Перерва
Одним из древнейших селений этого района являлась Перерва — слобода Никольского Перервинского монастыря, располагавшаяся близ обители на левом берегу Москвы-реки, к западу от одноименной железнодорожной станции Курского направления. Своё название эта местность получила от давнего прорыва Москвой-рекой нового русла. Следы прежнего течения реки в виде узкого длинного озера-старицы сохранялись здесь вплоть до начала XIX в.
Время основания монастыря установить крайне трудно. В XVI в. он уже именовался Николой Старым. Одновременно в Китай-городе также существовал монастырь Николы Старого (позднейший Никольский Греческий) на Никольской улице, и решить — к какой из обителей относятся летописные известия 1390, 1404, 1473, 1521 и 1564 гг. — весьма сложно.
Первое достоверно известное документальное свидетельство о нём относится к 1567 г., когда сюда был сослан во временное заточение митрополит Филипп Колычев, порицавший царя Ивана IV за ужасы опричного террора.
Судьба его крайне интересна. Он родился в начале XVI в. в семье бояр Колычёвых и мог сделать блестящую карьеру придворного, но предпочёл стезю монашества, и в 1566 г. его избрали митрополитом. Это время было одной из самых трудных эпох в истории России. Полутора годами раньше царь Иван Грозный, подозревая везде боярские заговоры и интриги, учредил опричнину. В стране наступило время террора, страха и всеобщей подозрительности. Практически каждый день опричники хватали всё новых и новых «врагов» царя. Любое, даже самое невинное высказывание по поводу монарха благодаря услужливым доносчикам и соглядатаям могло быть превратно истолковано и привести в итоге на плаху. В подобной тягостной атмосфере взоры всех людей волей-неволей обращались к фигуре митрополита. По старинному обычаю он имел право ходатайствовать перед государем за невинно осужденных и ложно обвиненных. Как правило, к его мнению всегда прислушивались. Но не гаков был нрав царя Ивана IV. Обращаться с подобными просьбами к нему никто не смел, зная, что выйдет только хуже. Дело дошло до того, что предшественник Филиппа — митрополит Афанасий предпочёл оставить кафедру, не будучи в состоянии вынести всех творившихся ужасов опричного террора. Желающих занять его пост не находилось, и несколько месяцев он оставался незамещённым, что сеяло смуту в умах простых людей. Поэтому летом 1566 г. царь собирает церковный собор для выборов митрополита. Выбор его пал на Филиппа, бывшего в то время игуменом Соловецкого монастыря.
Но каково же было удивление царя, когда он узнал об отказе Филиппа от предложенного поста. Государь настаивал — тот был вынужден подчиниться, но условием согласия поставил отмену опричнины. На голову Филиппа обрушились громы и молнии, но он по-прежнему отказывался от поста. Лишь по челобитью всех епископов он согласился стать митрополитом, причём государь был вынужден пойти на известный компромисс. Как пишет современник, царь «гнев свой отложил» и поручил епископам добиваться от Филиппа, чтобы он «в опришнину и в царьской домовой обиход не вступался, а на митрополью бы ставился». Вместе с тем царь соглашался выслушивать советы митрополита по государственным делам, как это бывало при прежних государях. В итоге Филипп покорился царю и увещеваниям духовенства и 25 июля 1566 г. был торжественно возведён в митрополиты.
Следующий год с небольшим прошёл относительно тихо. Митрополит занимался церковными делами, а царь, по-видимому, успокоился — казни и прочие неистовства опричнины прекратились. Но в начале 1568 г. были перехвачены письма польского короля к некоторым московским боярам с приглашением уехать за границу. Снова начались казни. Пострадали не только заподозренные бояре, хватали и пытали без разбору всех их друзей и знакомых, а также слуг. Сначала Филипп ходатайствовал за невинных при личных встречах с царём наедине, но все его просьбы оставались без ответа. И тогда митрополит отважился на решительный поступок. 22 марта 1568 г. во время службы в Успенском соборе московского Кремля он прилюдно обратился к царю с речью, в которой напомнил об ответственности перед Богом за кровопролитие и беззаконие. Это было настолько необычно, что в переполненном храме повисла тишина. Некоторое время царь не мог ничего сказать, а когда прошло первое оцепенение, разразился криками и бранью.
По свидетельству летописца, в тот же день Филипп «вышел из двора митрополича» и поселился в своём любимом Николо-Перервинском монастыре. В следующий раз, когда царь явился в Успенский собор с опричниками, одетыми в чёрные одежды и с высокими шапками на головах, Филипп отказался их благословить и стал обличать опричников.
Подобное противостояние не могло тянуться долго, да и силы были неравны. Поздней осенью 1568 г. во время службы в Успенский собор явился боярин Басманов с отрядом опричников. Прервав службу, он зачитал приговор царя о низложении митрополита. Опричники сорвали с Филиппа митрополичью одежду, кинули ему простую рясу и на дровнях увезли в тюрьму. А ещё через несколько дней его перевезли в Николо-Перервинский монастырь и заточили в одной из келий. Одновременно шла дикая расправа над всеми близкими к митрополиту людьми и его родственниками — одних только Колычёвых погибло десять человек. В качестве «подарка» царь прислал Филиппу голову его любимого племянника. Но митрополит, благословив, возвратил «подарок» царскому посланцу.
Иван IV, заточив Филиппа, надеялся, что тот покорится. Но он просчитался — вскоре государю донесли, что москвичи, желая выразить сочувствие опальному, огромными толпами шли к Николо-Перервинскому монастырю, целыми днями стояли вокруг его стен, смотрели на келью Филиппа и передавали друг другу известия об узнике. Это грозило перерасти в бунт, и царь велел перевести страдальца подальше от столицы — в тверской Отроч монастырь. Но и там митрополит оставался опасным для Ивана Грозного. Туда был специально отправлен печально знаменитый опричник Малюта Скуратов, чьим именем матери ещё столетие спустя пугали детей. Он-то и убил митрополита.
Первые годы своего существования обитель была очень небольшой. По писцовой книге 1624 г., в ней значатся деревянная церковь Николая Чудотворца, игумен и всего лишь два старца. В Перервинской слободке близ монастыря, на Москве-реке, отмечено 7 бобыльских дворов. На восстановление обители требовались большие средства, но у монахов их не было, и монастырь оставался в запустении.
К середине XVII в. ситуация меняется — на обитель обратил внимание царь Алексей Михайлович, приезжавший в неё из соседнего Коломенского, и благодаря этому здесь строится церковь Успения Богородицы. По описанию 1678 г., в подмонастырской слободке уже значилось 14 бобыльских дворов (50 человек) и 4 человека «монастырских детёнышей», и «на монастырском коровьем дворе 3 человека».
Но даже щедрых царских вкладов явно не хватало. И тогда игумен монастыря Иона нашёл источник постоянных доходов. В 1669 г. в Москву из Греции, со святой горы Афон, привезли список со считавшейся чудотворной Иверской иконы Божьей матери. Её торжественно встретили в русской столице и поместили в часовне у Воскресенских ворот Китай-города, ведущих с современной Манежной площади на Красную. Место было чрезвычайно бойким — масса москвичей ежедневно проходила мимо, направляясь в торговые ряды на Красной площади. Многие из них по дороге заходили в часовню — поставить свечку в честь удачной сделки или в память своих родичей. Игумен Иона выпросил часовенку у царя Алексея Михайловича. С тех пор монастырь не испытывал нужды в средствах на своё обустройство, а позднее организовал ещё три подобные часовенки в самых бойких местах первопрестольной: у Сухаревой башни, у Калужской и Серпуховской застав, где существовали оптовые рынки.
Свой расцвет обитель переживает в самом конце XVII в., когда она становится любимым местом пребывания последнего патриарха Адриана. При нём в Перервинском монастыре в 1696 г. возводится храм Сергия Радонежского, а также соборный Никольский храм и патриаршие кельи. В них патриарх и скончался в 1700 г. По описанию 1704 г., в монастырской слободке значатся 22 двора, где проживал 81 человек.
В первой половине XVIII в. Перервинский монастырь становится местом заключения — сюда часто присылались под надзор провинившиеся священники. В 1764 г. земли обители были секуляризированы, и 79 жителей Перервинской слободки стали «экономическими» крестьянами. Вскоре обитель стала заштатным монастырём, приписанным к московскому Чудову монастырю. В 1775 г. в ней была устроена семинария. В войну 1812 г. монастырь пострадал от французов относительно мало, т.к. все более или менее ценные вещи были или увезены, или спрятаны.
Долгое время в Перервинском монастыре размещались духовные учебные заведения, начиная с тех пор, как в XVIII в. московский митрополит Платон основал тут семинарию. Для неё в 1784 г. возвели учительский корпус, в 1805 г. семинарский, а также новый архиерейский дом. В 1830—1832 гг. архитектором М.И. Бове был построен корпус для классов Николо-Перервинского духовного училища, открытого в 1820-х годах. В 1904 г. в обители был выстроен в византийском стиле главный собор Иверской иконы Божьей матери (по проекту архитектора П.А. Виноградова).
К середине XIX в. в Перерве селятся старообрядцы. К 1853 г. их значилось здесь до 170 человек, или половина населения слободы.
Последующая история Перервы была замечательна лишь тем, что в 1870-е годы здесь была построена Перервинская плотина с шлюзом для поддержания судоходного уровня на Москве-реке. В 1935 г. она была разобрана и введен в строй новый гидроузел с электростанцией и шлюзами. Благодаря этому уровень воды в Москве-реке был поднят на 3 метра. Во второй половине XIX в. после постройки железной дороги Перерва становится дачной местностью. В 1881 г. в ней жил художник В.И. Суриков.
По данным 1852 г., в Перервинской слободе, принадлежавшей Удельному ведомству, зафиксировано 67 дворов, в которых проживали 282 души мужского пола и 311 женского. К концу XIX в. численность здешнего населения возросла до 871 человека.
В советское время монастырь был закрыт, его помещения были заняты квартирами, а церковные здания много раз использовали под различные производства. С 1960 г. Перерва вошла в черту Москвы, а название сохранилось в наименовании улицы Перерва.
Батюнино
Батюнинская улица в этом районе напоминает о существовавшей когда-то здесь деревне Батюнино, первые известия о которой сохранились с XVII в. Тогда она входила в состав Коломенской дворцовой волости, и здесь жило 10 семейств рыбаков, именовавшихся «котельниками». Их число на протяжении довольно долгого времени оставалось стабильным, а промысел был потомственным.
В литературе высказывалось несколько точек зрения по поводу того, почему здешние рыбаки именовались котельниками. Полагали, что этот термин произошёл от того, что они ловили рыбу кошелями — подобием верши. Однако обращение к документам XVII в. показывает, что это было не так. Главной обязанностью здешних рыбаков являлась сдача определённого количества рыбы на «государев обиход». Оброк сдавался в виде кошеля рыбы, т.е. кошель употреблялся как тара для перевозки рыбы. Если учесть, что Батюнино находилось на левом берегу небольшого Батюнинского озера — одного из многих в здешней пойме Москвы-реки, становится понятным, что котельники ловили рыбу не в Москве-реке, а в здешних озерах-старицах, служивших своеобразными «садками» для неё, а их основной повинностью являлась доставка ко дворцу именно свежей рыбы, а также охрана озёр от того, чтобы её ловили здесь посторонние.
Рыбный оброк сдавался коллективно, от имени старосты. К сожалению, мы располагаем лишь отрывочными данными о размерах уловов. Судя по приходо-расходным книгам 1670-х годов, улов сдавался два раза в месяц в ноябре, один раз в декабре и феврале. К сожалению, из-за фрагментарности сведений нельзя судить о сдаче улова в другие месяцы. Среди рыб упоминаются: щука, плотва, лещ, карась, окунь.
За свою службу котельники Батюнина наделялись землёй. В 1670-х годах у них под усадьбами было занято 4 десятины земли, 16,5 десятин занимали пастбища, 54 десятины — пашня, 6 десятин — сенокосы, 5 десятин — капустники, где выращивался этот овощ.
В начале XVIII в. в связи с переносом столицы в Петербург рыбный промысел приходит в упадок, и теперь вместо рыбы жители деревни должны были сдавать денежный оброк.
В середине XIX в. в Батюнине, принадлежавшем Сдельному ведомству, зафиксирован 31 двор, в котором проживали 95 душ мужского пола и 117 женского. К концу XIX в. здесь уже отмечено 302 жителя.
Курьяново
Аналогичная история была и у соседней деревни Курьяново, когда-то стоявшей на берегу Курьяновского озёра и о которой ныне напоминают четыре Курьяновские улицы, два проезда и бульвар.
Так же, как и соседние деревни, Курьяново находилось сначала в составе дворцовых владений, а затем перешло в Цельное ведомство. В середине XIX в. в деревне значились 25 дворов, 119 душ мужского пола и 110 женского. К концу столетия здесь проживали 252 человека.
В 1926 г. Курьяново насчитывало 108 дворов. В 1930-е годы жители деревни работали в колхозе «Огородный гигант». Позднее здешние места были выбраны для строительства станции аэрации, и всех обитателей Курьянова переселили в построенный для них посёлок около железнодорожной станции Щербинка, получивший название Новокурьяново. Строительство станции началось ещё до Великой Отечественной войны, но затем было прервано до 1947 г. В декабре 1950 г. она вошла в строй. В дальнейшем станция неоднократно расширялась, а в 1978 г. рядом со старой запустили Новокурьяновскую станцию, самую крупную в Европе.

В 1965 г. по Кленовому в № 5 уже жили люди, а фундаменты № 7 и № 9 были ниже нуля. БТИ могло рапортовать в лучших традициях тех лет.

1971 год Школьной улицы нет, старые дома по улице Московская.
Пятиэтажки Нагатинская набережная 48 корп. 2 и 46 корп. 3., также видно школу №504.

[ Изображение на стороннем сайте: ca57f20f2875t.jpg ]


[ Изображение на стороннем сайте: bca7e39df583t.jpg ]


[ Изображение на стороннем сайте: 0708f0a93eb9t.jpg ]