Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)Проект "История КВВМКУ в лицах..."Безлуцкий Игорь СтепановичКапитан 2 ранга
Родился 26 февраля 1954 г. в Баку семье военнослужащего, ветерана Великой Отечественной войны, полковника войск ПВО Степана Савельевича Безлуцкого, награжденного орденами Славы, Красной Звезды, Отечественной войны и медалями.
С 1971 по 1976 гг. Игорь Степанович обучался в Каспийском Краснознамённом высшем военно-морском училище имени С.М. Кирова. Офицерские погоны получил из рук начальника училища - вице-адмирала Василия Архипова, которого после окончания «холодной войны» назвали человеком, спасшим мир от ядерной войны во время Карибского кризиса.
За время службы на атомных подводных лодках Тихоокеанского флота совершил 8 боевых служб. Шесть длительностью 80-90 суток. Две службы в Индийском океане продолжительностью 10 месяцев и 12 месяцев.
В общей сложности на боевых службах провел 950 суток – 2,5 года. За это время пройдено 285000 миль - 13 экваторов. Если посчитать еще и выходы в районы боевой подготовки, то эти цифры можно смело умножать на 2.
С 1989 года, после завершения службы в подплаве, служил командиром роты, начальником оргстроевого отдела в Ростовском-на-Дону мореходном училище имени Г.Я. Седова.
После выхода в запас в 1993 г. служил государственным транспортным инспектором, советник госслужбы второго класса.
С 2005 г. работает в компании «Росмортранс» на должностях связанных с обеспечением безопасности море-плавания, перевозки и перевалки опасных грузов.
Имеет семь Правительственных наград за службу в ВМФ и одну отраслевую за добросовестный труд в организациях морского и речного флота.
О немНет ничего прекраснее на свете – в конце похода всплыть из глубины… // Вестник ассоциации: Водный транспорт Дона . – 2016. - Выпуск №8 (11). http://vtdon.ru/files/VTD-v11_mini.pdf Каждый год в последнее воскресенье июля в России отмечают профессиональный праздник все те, кто стоит на страже морских рубежей нашей Родины, все те, кто связал годы жизни и службы с обеспечением боеготовности кораблей и частей ВМФ, члены семей военнослужащих, рабочие и служащие флотских учреждений и предприятий, ветераны военно-морского флота.
Своими воспоминаниями о некоторых эпизодах службы в военно-морском флоте поделился офицер-подводник, капитан 2 ранга запаса, член Ростовского-на-Дону Морского собрания
Безлуцкий Игорь Степанович – родился 26 февраля 1954 года в семье военнослужащего, ветерана Великой Отечественной войны, полковника войск ПВО Степана Савельевича Безлуцкого, награжденного орденами Славы, Красной Звезды, Отечественной войны и медалями. С 1971 по 1976 годы Игорь Степанович обучался в Каспийском Краснознамённом высшем военно-морском училище имени С.М. Кирова. Офицерские погоны получил из рук начальника училища - вице-адмирала Василия Архипова, которого после окончания «холодной войны» назвали человеком, спасшим мир от ядерной войны во время Карибского кризиса.
За время службы на атомных подводных лодках Тихоокеанского флота совершил 8 боевых служб. Шесть длительностью 80-90 суток. Две службы в Индийском океане продолжительностью 10 месяцев и 12 месяцев. В общей сложности на боевых службах провел 950 суток – 2,5 года. За это время пройдено 285000 миль - 13 экваторов. Если посчитать еще и выходы в районы боевой подготовки, то эти цифры можно смело умножать на 2.
С 1989 года, после завершения службы в подплаве, служил командиром роты, начальником оргстроевого отдела в Ростовском-на-Дону мореходном училище имени Г.Я.Седова.
После выхода в запас в 1993 году служил государственным транспортным инспектором, советник госслужбы второго класса. С 2005 года работает в компании «Росмортранс» на должностях связанных с обеспечением безопасности море-плавания, перевозки и перевалки опасных грузов.
Имеет семь Правительственных наград за службу в ВМФ и одну отраслевую за добросовестный труд в организациях морского и речного флота.
- После окончания в 1976 году Каспийского Краснознамённого высшего военно-морского училища имени С.М. Кирова я, молодой штурман, по распределению был направлен для прохождения службы во 2-ю флотилию атомных подводных лодок Тихоокеанского флота, которая базировалась в поселке Рыбачьем, ныне именуемом городом Вилючинском. Уже тогда эту военно-морскую базу американцы называли «Осиным гнездом» из-за базировавшихся там многочисленных стратегических и многоцелевых атомных подводных лодок, патрулировавших акватории Тихого и
Индийского океанов.
В штабе флотилии получил направление в 10-ю дивизию многоцелевых атомных подводных лодок, которую позже переименовали в противоавианосную.
Первый год довелось прослужить на лодке «К-48» первого поколения атомоходов 675 проекта, оснащенной крылатыми ракетами «Базальт» командиром электронавигационной группы. Именно лодки этого проекта американские специалисты окрестили «ревущими коровами», что, впрочем, не мешало, служившим на них подводникам, осуществлять непрерывное слежение за американскими атомоходами и авианосцами.
Служил, что называется, как пудель. И через год получил назначение командиром штурманской боевой части БЧ-1 на лодку нового (второго) поколения проекта 670 типа «Скат», которые с середины 70-х годов стали прибывать на Тихий океан. Сравнительно дешёвые и небольшого водоизмещения, вооружённые крылаты-ми ракетами «Аметист», лодки этого типа предназначались для уничтожения кораблей, идущих в составе конвоев, в основном - авианосцев в составе авианосных ударных групп, за что их и прозвали «убийцами авианосцев».
Обладая меньшей шумностью, чем лодки 675 проекта, «Скаты» были менее уязвимы от противолодочных средств противника, а подводный старт их «главного калибра» более эффективным.
Относительно низкая дальность стрельбы «Аметистами» требовала сближения с целью на дистанцию 60-70 км. Однако это имело и свои плюсы: малое подлётное время ракет делало организацию противодействия их удару из под воды с «кинжальной» дистанции весьма проблематичным. Их присутствие вызывало беспокойство у нашего «вероятного противника», не имевшего в своем распоряжении надежных средств противодействия такой угрозе. К слову сказать, строительство этих кораблей осуществлялось в городе Горьком на заводе «Красное Сормово».
С лодками 670 проекта, с 305-м экипажем, который специально был подготовлен к службе на этих кораблях, была связана вся моя последующая служба в составе подплава Тихоокеанского флота.
И не только в дальних походах или в полигонах боевой подготовки. Летом 1979 года довелось стать флагманским штурманом «Экспедиции особого назначения - ЭОН-79», которая обеспечивала всплытие лодок нашего проекта, перегоняемых с Северного флота на Тихий океан. В течение трёх месяцев на ледоколе «Иван Сусанин» мне пришлось ежедневно корректировать границы кромки льда и ледовых полей в Чукотском море для того, чтобы в расчетное время подать звуковой сигнал для всплытия лодок в подходящей для этого полынье. Сигнал подавался на 100 метровой глубине при помощи 100 граммового заряда тротила, на взрыв которого акустики брали пеленги и точно выходили в точку всплытия.
В расчётный день всплытия лодки, определив подходящую полынью, каждый час стали «сигналить». Надо сказать – это тревожный момент, когда с каждым часом лодка не появляется на поверхности, а ледовые условия Чукотского моря весьма изменчивы, полынью может и затянуть. Наконец, на мостике ледокола раздается вздох облегчения – в 5 кабельтовых всплывает «К-320» на которой служил командиром БЧ-1 выпускник нашего Каспийского училища Александр Нестругин, ставший в последствии командиром атомной подводной лодки.
Встреча была радостной, на ледоколе даже гимн Советского Союза включили по громкой связи. Гимн прозвучал, слышим, в облаках гул авиамоторов. Командир перехода капитан 1 ранга Анохин пошутил, мол, это «сталинские соколы» прилетели встречать героических подводников. «Соколом» оказался американский разведывательный «Орион», слегка подпортивший нам такой приятный момент. К слову сказать, за такие подлёдные межфлотские переходы командиры лодок и их экипажи всегда награждались высокими правительственными наградами. А такие командиры, как капитан 2 ранга Лушин, капитан 1 ранга Козлов, капитан 2 ранга Сорокин, капитан 2 ранга Гусев, капитан 2 ранга Астапов - получили звание Героя Советского Союза.
В начале того же 1979 года, наша лодка получила боевое задание – следовать в район Гавайских островов к банке Кинмэй.
По данным разведки ВМФ в том районе появились «квакеры» - необъяснимые звуковые явления, которые в 70-е годы стали не на шутку беспокоить подводников.
Эти загадочные объекты упрямо преследовали наши (и не только наши) подводные лодки, причем это преследование сопровождалось характерными акустическими сигналами, напоминающими кваканье лягушки, из-за чего подводники и прозвали их «квакерами». При разведуправлении ВМФ была даже создана специальная группа для исследования этих явлений. Офицеры, которым вменили в обязанность собирать информацию, ездили по флотам, собирая всё, что хоть как-то от- носилось к проблеме. Считалось даже, что «квакеры» какая-то секретная разработка США, предназначенная для поиска наших подлодок.
Сами по себе «квакеры» не представляли угрозы для подводных лодок. Но другое дело, что у некоторых гидроакустиков появлялась своеобразная мания – они боялись заступать на вахту. Боялись сойти с ума от таинственных звуков. Судя по непрерывно меняющемуся пеленгу, они кружили вокруг наших подводных лодок и, меняя тональность и частоту сигналов, словно приглашали подводников «пообщаться».
Скрытно прибыв в заданный район, через гидроакустический комплекс «Керчь» мы тоже услышали эти таинственные звуки.
Начали вести звукозапись и брать пеленги на источник звука. Все пеленги сошлись в одной точке, что не было характерно для поведения этих пресловутых «квакеров». Как потом уже узнали, после возвращения на базу, в этом месте американцы установили активный излучатель системы СОСУС, предназначенной для обнаружения и опознавания наших подводных лодок.
После завершения обследования банки Кинмэй во время сеанса связи, получили приказ полным ходом следовать в Филиппинское море, выполнить поиск и слежение за американским авианосцем «Китти Хок». Обстановка в том регионе тогда была напряженная: между Китаем и Вьетнамом вовсю полыхал вооруженный конфликт. Военно-морские силы СССР и США тоже присутствовали совсем рядом, находясь в повышенной боевой готовности.
10 суток полным ходом мы неслись через океан, а когда пришли – получили радиограмму, что военный конфликт закончился.
Тем не менее, авианосец обнаружили, условную ракетно-торпедную атаку провели и даже сфотографировали его в свой перископ, за что командир нашей лодки, капитан 2 ранга А.Ф.Копьёв был награжден орденом «Красной Звезды».
В 1980-м году, когда в Афганистане уже был наш ограниченный контингент войск, нашу лодку «К-201» направили в Индийский океан, для несения боевой службы в составе 8-й оперативной эскадры ВМФ СССР для поиска, слежения и, если понадобится, уничтожения авианосной ударной группировки вероятного противника.
Обычно на подготовку лодки к боевой службе уходило два месяца. В случае с нашим 305-м экипажем такая подготовка заняла всего 2 недели. Загрузив оружие и провизию, мы ушли в Индийский океан. Переход разбивался на два этапа: первый - от Рыбачьего до пункта маневренного базирования Камрань, где у нас был короткий отдых, второй – от Камрани до острова Сокотра, где группировались корабли 8-й оперативной эскадры. По длительности
этот переход занимал 45-46 суток.
Из Камрани, в сопровождении большого десантного корабля, мы шли в надводном положении в направлении к Малаккскому проливу. Под палящим солнцем, с обгоревшими ушами и носами, несмотря на одетые «балаклавы», сделанные собственноручно из собственных маек, и натянутый над мостиком брезентовый тент мы вкусили все прелести тропического плавания в надводном положении.
На подходе к Сингапуру нас встретил американский ракетный эсминец типа «Спрюенс», который намеревался сопровождать нас до точки погружения в Индийском океане, где уже ждали другие корабли американского 7-го флота с намерением продолжить контролировать наше передвижение уже в подводном положении.
Постоянно над нами летали «Орионы» и «Нептуны» базовой патрульной авиации США, Австралии и Филиппин. Сбрасывали гидроакустические буи, которые записывали шумы нашей лодки. Некоторые из них нам даже удавалось поднять из воды на борт, где наши умельцы разбирали на радиодетали или сдавали в разведку флота после прибытия в базу. Обычно обвязывали страховочным концом моряка, который прыгал в море за вражеским изделием. Эпизод из фильма «72 метра», где командир лодки обращается к «дорогим американским друзьям» держа перед собой этот самый буй – один к одному похож на наши действия.
После погружения мы должны были выполнить превентивный отрыв от супостата, дабы скрытно продолжить свой путь под водой. Однако, не в обиду штабистам будет сказано, наши подводники каждый раз получали практически одни и те же координаты точки погружения в Индийском океане. Американцы быстро это поняли и в районе погружения на 8 градусе северной широты уже дежурили эсминцы 7-го флота США. Наш командир, Валерий Фёдорович Дорогин, решил обхитрить американских коллег и в ночное время приказал периодически отключать ходовые огни. Сопровождавший нас «Спрюенс», воспринимал это, как намерение погрузиться и сразу же включал все средства обнаружения. Через несколько минут наши ходовые огни включались. Американец снова нас видел на поверхности и отключал свои поисковые приборы. Всю ночь мы с ним так игрались. В следующую ночь все повторилось. И так в течение недели пока шли в надводном положении. Далее случилось, как в сказке про мальчика Петю и волков.
После прохождения Малаккского пролива американец перестал реагировать на причуды русских и в один такой момент мы погрузились раньше, чем было предписано и легли на обратный курс к проливу. Через два-три часа подвсплыли под перископ, поняли, что нас потеряли и спокойненько ушли за экватор, в южное полушарие. На 5-м градусе южной широты я рассчитал скорость лодки, чтобы прийти в заданное время и спустя 8 суток мы всплыли у Сокотры, ночью пришвартовались к плавбазе подводных лодок. Утром, конечно же, патрульные самолёты обнаружили у борта плавбазы неизвестную подводную лодку. Неприятный для них сюрприз. Много позже я узнал, что командующий американской авианосной группировки был снят с должности за потерю контакта с советской атомной подлодкой в Индийском океане.
Пока стояли у плавбазы подводных лодок успели съездить на берег и отдохнуть от службы на океанском пляже. Вскоре получили приказ следовать в порт Аден, где был советский узел связи, для участия в церемонии торжественного подъема на кораблях эскадры флагов в честь Дня Советской Армии и Военно-морского флота 23 февраля. Перед заходом в порт нас проинструктировали, что лодка наша, дескать, никакая не атомная, а научно-исследовательская. Даже лоцман не должен был догадаться о предназначении нашего корабля, что было сделать труднее, так как лоцман оказался нашим соотечественником, моряком торгового флота из Жданова.
Естественно он сразу догадался куда попал. С легендой о научно-исследовательской лодке тоже вышла промашка. Когда в порту один из вахтенных офицеров решил провентилировать лодку «в атмосферу» (дабы освежить воздух в отсеках), вместе с лодочным воздухом в атмосферу вылетели наши радиоактивные «шашели», которых всегда в отсеках было чуть больше, чем за пределами прочного корпуса.
Первыми засекли изменение радиоактивного фона в порту моряки стоявшего неподалеку на якоре японского судна, которые включили при нашем появлении счётчики Гейгера. Японцы сочли за благо покинуть порт, пока мы там находились, быстренько снялись с якоря и ушли в море. Вскоре прибыл и наш военный атташе в Народно-Демократической Республике Йемен, после визита которого, наша стоянка в порту была очень сокращена во избежание международного конфликта. Тем не менее, в увольнении на берегу мне и нашему доктору Владимиру Пигареву довелось побывать.
На плавбазе нам посоветовали сходить в клуб интернациональной дружбы, где можно было посидеть в прохладном помещении и попить баночного пива, которое для нас тогда было экзотикой. С собой взяли «шило» (корабельный спирт), на всякий, как говорится, пожарный случай. Хозяин клуба, радушный человек, обрадовался советским морякам. Приговорили мы с Владимиром две упаковки пивка, на что потратили по месячной зарплате в валюте.
В благодарность презентовали хозяину клуба бутылку «шила».
Он еще больше обрадовался. Беспокоился только, чтобы никто не увидел, так как в Йемене был «сухой закон». Когда мы собрались уходить он нам вручил бумажный пакет с зеленой травой, по запаху напоминающей наш базилик.
Когда вернулись на лодку, получили приглашение от доктора плавбазы зайти на шашлык, который организовали офицеры с плавбазы. Решили, что наша зелень как раз будет уместна к свежему мясу. Даже успели пожевать немного листочков для пробы, так сказать. Доктор с плавбазы, когда увидел нашу зелень, сразу поинтересовался, где мы её взяли?
Рассказываем, что выменяли зелень на «шило» в клубе. Его дальнейшая фраза буквально пригвоздила нас к стульям:
- А вы знаете, что это никакая не зелень, а наркотическая трава кат? Употребление листьев и молодых побегов этого растения является многовековой традицией населения в восточной Африке и Аравийском полуострове. Психостимулирующий эффект, который эта трава оказывает на человеческий организм, сделали её очень популярной среди местного населения.
Мы тогда и понятия не имели о наркотических дурманах, поэтому и приняли эту траву за обычную зелень, сродни нашей петрушке, кинзы или базилика.
Доктор с плавбазы, когда узнал, что мы успели попробовать эту «зелень», подшутил над нами, мол, всё, товарищи моряки, кранты вам теперь. Однако потом разрешил еще пожить. А подарок с клуба интернациональной дружбы тут же полетел за борт.
После Йемена нашу лодку направили в Красное море на архипелаг Дахлак, где на острове Нокра был пункт материально-технического обеспечения советского ВМФ. В Эфиопии, которой принадлежал архипелаг, тогда шла гражданская война. Советским морякам тоже пришлось
поучаствовать в боестолкновениях. На нашей базе стоял БДК «Иван Рогов» Тихоокеанского флота с 20 танками Т-55 и усиленным батальоном морской пехоты. Звено вертолётов Ми-8 обеспечивали контакты с континентом. В одиночку ходить по берегу нам категорически запретили, так как были случаи, когда эритрейские сепаратисты выкрадывали советских военнослужащих. Правительственные войска с сепаратистами не церемонились. Расстреливали тут же рядом с нашей базой.
На Дахлаке испытали настоящий тропический ливень, который в тех краях случается один раз в году. Там в тени 45-50 градусов. На лодке людям yаходиться невозможно, поэтому весь экипаж живет на плавбазе. Вахтенные только обходят отсеки каждые 30 минут, проверяя отсутствие водотечности. И вот в такой раскалённый от солнца день, небо вдруг начинает чернеть, дышать становится все труднее. С неба начинает литься вода. Это даже дождем не назовешь. Влажность достигает 100%. Около 10 минут продолжается этот конец света. Ливень так же прекращается, как и начался. Небо очищается, снова над головой палящее солнце. На берегу грязная жижа метровым слоем. Еще через 20 минут вода полностью уходит в землю, словно ничего и не было.
На Дахлаке тесно познакомились с командиром морпехов и даже провели ему экскурсию по отсекам лодки, хотя и было запрещено пускать на лодку посторонних людей. После экскурсии боевой офицер честно признался, что вряд ли смог бы стать подводником и подолгу находиться в замкнутом пространстве. В благодарность он организовал выезд нашему экипажу на полигон, где моряки от души постреляли совсех видов стрелкового оружия. После стрельб морские пехотинцы показали, как умеют ходить в атаку. Впечатляющее зрелище. Через пару недель нас вернули в Индийский океан, где мы занимались уже привычным делом поиском, слежением, выполнением условных ракетных и торпедных атак. Через два месяца активных действий в океане снова на Сокотру под борт плавбазы. Еще один заход в Аден. Потом снова в океан искать, отслеживать, выходить на дистанцию применения ракетного и торпедного оружия. В базу вернулись через 10 месяцев.
Боевая служба в тропических широтах – это всегда мучительное испытание жарой, как для людей, так и для техники. Холодильные установки часто выходят из строя. После пополнения запасов провизии первые 3-5 дней ели одни мясные блюда, даже во время вечернего чая. Потом – консервы и сухари. Гирокомпасы «Маяк-2» работают при температуре не выше 42 градусов. Если температура воздуха превышает 42 градуса, гирокомпасы начинают показывать, как говориться, погоду.
В отсеках 45 градусов. Чтобы не отключать гирокомпасы подкладывали спички в термодатчики и они продолжали работать. Жужжат, но работают. Навигационный комплекс «Сигма»: сельсины гудят, постоянно в ушах шум, смазка течет – но система работает.
Вентиляцию направляешь в первую очередь на приборы, потом уже на себя. В турбинном отсеке температура воздуха доходила до 65 градусов. Вахтенным турбинистам обычную 4-х часовую вахту снижали до 1 часа, потом до 30 минут и даже до 15 минут, чтобы люди не падали в обморок. Условия в южных широтах для подводной лодки очень тяжелые.
Лодки нашего проекта выдержали это испытание. К слову сказать, подлодки проекта 671РТМ смогли дойти только до Камрани и то на магнитном компасе. Навигационный комплекс «Медведица» автоматически отключался при температуре в отсеках больше 30 градусов. Техника отказалась работать в таких условиях.
Возвращение подводной лодки на базу – очень трогательная процедура. За неделю до возвращения в Авачинскую бухту все начинают гладить брюки, рубашки, сушат сигареты. Время тянется очень долго. Все в ожидании, часто заходят в рубку поинтересоваться - где находится лодка.
«Нам не сравнить ни с чем минуты эти. Они в награду нам за труд даны. Нет ничего прекраснее на свете – в конце похода всплыть из глубины». Это слова из флотской песни, которые очень верно отображают этот момент. Чувства неописуемые, когда лодка всплывает, открывается верхний рубочный люк. Командир выходит первым. Поток свежего воздуха врывается в центральный пост.
Лодка начинает вентилироваться в атмосферу. Во все отсеки начинает поступать свежий йодистый океанский воздух. Голова начинает кружиться от притока кислорода. Экипажу, по 5 человек, разрешается подняться наверх, покурить.
В базе штаб дивизии встречает лодку с оркестром и поросёнком.
Командир докладывает о выполнении боевого задания. Крепкие мужские объятия. Впереди долгожданный отпуск. Жаль только, что семьи моряков не пускали на причал. Зона строгого режима!
Охрана базы была неумолима.
- Спасибо, Игорь Степанович за интересный рассказ! Позвольте от всей души и искренним почтением поздравить Вас с любимым всеми моряками праздником – Днем Военно-Морского Флота!
Игорь Безлуцкий в Одноклассниках // Одноклассники: социальная сеть. – Режим доступа: https://ok.ru/profile/52657169...riend_Main - Дата доступа: 14.01.2017.Игорь Безлуцкий в Моем мире // Мой мир: социальная сеть. – Режим доступа: https://my.mail.ru/mail/bezlutskiyis/ . – Дата доступа: 14.01.2017. 
