Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992) : ВГД

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)

Проект "История КВВМКУ в лицах..."

Бегиджанянц Гай Александрович

Капитан 1 ранга.

Родился 8 марта 1927 г. Окончил командный факультет Каспийского ВВМУ (1945 - 1949) по специальности офицер корабельной службы.
Место жительства - г. Домодедово, микрорайон Белые Столбы.

О нем

Грозный Вячеслав Михайлович: Система: Выпуск 1949 года: [Фотографии] // Фотоархив КВВМКУ им. С.М. Кирова. – Режим доступа: http://kvvmku.ru/galereja/thumbnails.php?album=321 . – Дата доступа: 8.04.2013.
Есть фотографии Бегиджанянца Г.А.
Чайкин Виктор Владимирович: Современные: Выпуск 1949 года [Фотографии] // Фотоархив КВВМКУ им. С.М. Кирова. – Режим доступа: http://kvvmku.ru/galereja/disp...amp;pos=16 . - Дата доступа: 8.04.2013.
Есть фотографии Бегиджанянца Г.А.
Бегиджанянц Гай Александрович: О пользователе Гай А.Б-ц // Система.RU [Каспийское ВВМУ]. – Режим доступа:
http://kvvmku.ru/forum/profile...1bec1aa2eb . – Дата доступа: 8.04.2013.
Местная православная религиозная организация прихода Иоанновской церкви пос. белые столбы Домодедовского района Московской области // Юрлица Москвы: Выписки из ЕГРЮЛ Москвы и Московской области [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://egrul-msk.com/?c=31901 . – Дата доступа: 8.04.2013.
В списке учредителей: Бегиджанянц Гай Александрович.

file.php?fid=122044&key=1290120079

Выпускники Каспийского ВВМУ 1949 г.
Слева направо: Георгий Виноградов, Юрий Козлихин, Юрий Дьяконов,
Александр Корьев, Анатолий Покровский, Виктор Чайкин, Александр Петров, Гай Бегиджанянц, Геннадий Алтабаев.

Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)

Проект "История КВВМКУ в лицах..."

Из воспоминаний капитана 1 ранга Вадима Петровича Золотарева

В 1959 году в училище [Каспийском ВВМУ им. С.М. Кирова] был набор на 2 факультета. 1-й факультет –– морская реактивная артиллерия; 2-й факультет –– береговая нарезная артиллерия. Тогда же впервые поступившие в училище должны были год отслужить на Флоте. Тех, кто поступил на 1-й факультет, оставили в Баку, а тех, кто поступил на 2-й факультет, отправили в Севастополь.

Это первый такой набор в КВВМКУ! А пока мы год служили, сократили училище инженеров оружия в Ленинграде и оставили только химический факультет, который перевели в Баку. Сократили училище в Калининграде, а штурманский факультет перевели в наше училище.
Зато артиллерийские факультеты КВВМКУ перевели в ТОВМУ. Поэтому, когда мы вернулись, нас разбросали кого в штурмана, кого в химики.

Снимок сделан в день принятия присяги 27 октября 1959 года в хим. дивизионе пос. Маштаги.
file.php?fid=731151&key=1467967381

Фотография на Радикале с 2013 г.

[ Изображение на стороннем сайте: 15e8724ca2c1.jpg ]

Дополнения от 31.05.2013.

Слева направо.
1-й ряд: 1. Асташенко, ш; 2. Глушков, ш. 3. Масюров, ш. 4.Иван Болдачевский, ш. 5. Саша Сафонов, ш, к-р АПЛ. 6. Цыганков, ш, к-р ДПЛ. 7.Коля Николаев, х.

2-й ряд: 1. Абдрахманов. 2. Радинский, х; 3. Толя Горюнов, ш. 4. л-т Алик Калинин. 5. Вадим Золотарев. 6. Слава Акулов, ш; 7. Валера Заикин, х.

3-й ряд: 1. Женя Добролюбов, х; 2. Соколов, ш. 3. Иван Ковалёв, ш, к-р АПЛ. 4. Бородулин. 5. Витя Киселёв, х; 6. капитан Кузнецов. 7. Иван Тореев, ш. 8. Володя Ерёменко, х. 9. Витя Коротких, х, к-р АПЛ.

4-й ряд ряд: 1. Чернышов, ш. 2. Вадим Пряхин, ш. 3. Сева Перьков, ш. 4. Валера Толстов, х. 5. Гера Стародубов, х. 6. Иван Данкевич, х. 7. Гущин, ш.

Не окончили училище (списаны):1. Абдрахманов, 2. Заикин, 3. Добролюбов, 4. Бородулин.
Ушли в мир иной: Цыганков, Николаев, Радинский, Горюнов.

Уточнения и дополнения прислал капитан 1 ранга Золотарев Вадим Петрович.

Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)

Проект "История КВВМКУ в лицах..."

Мосичев Анатолий Дмитриевич

Капитан 2 ранга.

Участник Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Кавалер ордена Славы трёх степеней.
В 1944 г. поступил в Каспийское ВВМУ в Баку. Командир подводной лодки С-171.

О нем

Ссылку на информационный материал прислал капитан 1 ранга Вишняков Павел Георгиевич (выпускник Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова 1982 г.).

Михальский, В.А. Повесть о нашем командире: Памяти командира подводной лодки С-171, кавалера ордена Славы трёх степеней Анатолия Дмитриевича Мосичева // Штурманская книжка.RU : Библиотека штурмана [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://shturman-tof.ru/Persona...andir.html . - Дата доступа: 22.03.2013.

ПОВЕСТЬ О НАШЕМ КОМАНДИРЕ
http://shturman-tof.ru/Persona...andir.html

Памяти командира подводной лодки С-171,
кавалера ордена Славы трёх степеней Анатолия Дмитриевича Мосичева

Hende hoh!
На торжественном собрании экипажа подводной лодки С-171 в честь двухлетнего юбилея её постройки наш Командир капитан 3 ранга Анатолий Дмитриевич Мосичев впервые за два года почти беспрерывного плавания или нахождения «в боевой готовности» предстал в парадной форме. И мы, молодые офицеры корабля, с изумлением и восторгом увидели на его груди несколько высоких правительственных наград и среди них три ордена Славы.
Шёл 1957 год, память о Великой Отечественной войне жила в нас и во многом определяла наше поведение. Кроме того, против Советского Союза велась холодная война, и мы, неся службу в дозорах и «готовностях» с боевыми торпедами в аппаратах, были её непосредственными активными участниками. Поэтому солдатские ордена Командира вызвали в нас неподдельный интерес.
Через несколько дней, отработав в море свою дневную задачу, подводная лодка стала вечером на якорь. Якорная стоянка давала возможность экипажу лучше отдохнуть, так как состав якорной вахты меньше, чем ходовой, а офицерам пообщаться в кают-компании. И в первый же вечер после чая Командиру с лейтенантской непосредственностью был задан вопрос:
– Товарищ Командир, Вы награждены почётнейшими солдатскими орденами, значит, воевали рядовым или старшиной. А какой путь привёл Вас в моряки? Расскажите, пожалуйста.
Анатолий Дмитриевич улыбнулся своим воспоминаниям:
– Что же, это необычная и довольно весёлая история, поскольку всё закончилось прекрасно.
И начал свою повесть. Анатолий Дмитриевич был очень культурным человеком. Он, к примеру, никогда не употреблял нецензурных слов, и нам не позволял. Осуждающего взгляда его добрых голубых глаз было достаточно, чтобы понять, – ты делаешь что-то не то или не так, как надо. Рассказывал наш Командир интересно, и я постараюсь передать его слова как можно «ближе к тексту».
В начале лета 1944 года наступление нашей армии остановилось у восточного склона Карпатских гор. Немцы в течение года строили и создали здесь прочную линию обороны, прорвать которую с ходу не удалось. Я был старшиной и помощником командира первого взвода разведывательной роты дивизии. Первый взвод в нашей роте состоял из отборных ребят и выполнял самые трудные задания. Второй взвод в основном готовил бойцов и занимался хозяйством. Командир нашего взвода ушёл на повышение, командир роты был ранен и лежал в медсанбате, так что я оказался как бы самым авторитетным в роте разведчиком.
Мы уже две недели с утра до ночи, а иногда и после захода Солнца, вели наблюдение за передним краем обороны противника с нескольких наблюдательных пунктов дивизии. Выявляли, определяли и наносили на карту огневые точки, траншеи, ходы сообщения немцев, искали путь, по которому можно пробраться к ним в тыл. В общем, выполняли основную рутинную работу разведчиков.
И вот однажды утром нашу роту посетил Батя – генерал-майор, командир дивизии. Отличный был человек, спокойный, умный, бережливый, особенно по отношению к бойцам, никогда без хорошей подготовки атаку не начинал и своих полковников учил тому же. Не зря в дивизии его звали Батей.
Он приказал собрать самых опытных разведчиков. Когда все расселись в землянке командира роты, Батя обратился к нам, глядя всем по очереди в глаза:
– Вчера командующий армией собирал командиров дивизий и крепко ругал за то, что за две недели целой армией не взяли ни одного языка и не знаем ничего о немцах. Мы ему доложили, что в обороне врага ни одной щелки нет, через которую можно протащить живого фрица, да и разведчику проползти тоже. Однако, он приказал сведения о противостоящих немецких частях ему доставить, вплоть до разведки боем, да так, чтобы хотя бы раненых захватить. –
Посмотрел Батя мне в глаза, и говорит:
– Анатолий, ты же понимаешь, сколько людей в разведке боем положим. Неужели действительно не нашли прохода?
Я отвечаю:
– Есть одно место, товарищ генерал, можно попробовать завтра ночью, но риск большой.
Батя отвечает, глядя на всех:
– Ребята, я знаю, что ордена у вас уже есть, и наградой вас не соблазнишь на такое опасное дело идти. Обещаю, что и к орденам представлю, и отпуск дам на месяц, если достанете языка, лучше офицера. Ну, Анатолий, Николай, Иван, соглашайтесь. –
Здесь Анатолий Дмитриевич поясняет:
– Генерал, конечно, мог просто приказать нам идти в тыл к немцам, но тогда и мы на нейтральной полосе могли проявить себя, поднялась бы стрельба, а мы, отсидевшись в воронке, вернулись бы ни с чем. Не знаю, как другие, но наш Батя всё понимал и такие вопросы решал добром. Уверен, и остальные командиры тоже.
И мы втроём согласились ради невиданного блага – отпуска на месяц из самого пекла боёв, отправиться в поиск. Я только спросил Батю:
– Товарищ генерал, я могу сказать захваченному немцу от вашего имени, что он не станет простым пленным, а будет назначен инструктором в нашу разведшколу?
– Если это будет офицер, то да, можешь обещать.
Кстати, продолжал наш Командир, перед войной во всех школах активно работали кружки иностранных языков, и я сносно говорил на немецком, поэтому и попал в разведку.
Ну, так вот, продолжал он рассказ, была у нас на примете одна лощинка, такой глубокий овраг с вертикальным правым берегом, и там не должно было быть мин. Через эту лощинку следующей ночью после тщательной подготовки, включая артиллерийскую, мы втроём прошли к немцам в ближний тыл и взяли офицера – капитана из штаба дивизии, который что-то проверял на передовой, да и остался ночевать. Как мы прошли туда, как взяли капитана, как вышли оттуда, ребята с пленным сразу, а я, их прикрывая, чуть погодя – это другой разговор. Вы же спросили меня, каким образом я моряком стал, верно?
В тот же день в роту пришёл Батя. Собрал нас и говорит:
– Спасибо, друзья мои, выручили меня. Ты, Анатолий, представлен к третьему ордену Славы, а вы, Коля и Иван, ко второму. Но, ребята мои дорогие, в отпуск я вас отпустить не могу, приказ по фронту отдан – в связи с предстоящим наступлением все отпуска запрещены. Но не огорчайтесь, тут пришла разнарядка – выделить от дивизии трёх бойцов для поступления в училище имени Кирова в городе Баку. На подготовку к экзаменам даётся месяц. Погуляете по мирному южному городу, отдохнёте душой и телом от войны, потом завалите экзамены и вернётесь в дивизию. Вы мне, мальчики мои милые, очень нужны, поэтому дайте мне честное слово, что вернётесь. Особенно ты, Анатолий, ты ведь 10 классов успел кончить до войны, можешь и поступить в училище. Без честного комсомольского не отпущу.
Дали мы Бате честное слово вернуться в дивизию, и через три дня были уже в военно-морском училище имени Сергея Мироновича Кирова. Подготовка к экзаменам нас не обязывала, забор вокруг училища был не высокий, а уж если по немецким тылам мы ходили, почти как хотели, то своим родным патрулям не попались ни разу. Да и далеко ходить нам не надо было, там рядом с училищем ткацкая фабрика имени Владимира Ильича Ленина, и в общежитии девчонок … - раздолье.
Но всё хорошее быстро заканчивается, и наступила пора экзаменов. На письменной математике я написал ошибочные результаты в половине задач, но наутро с удивлением услышал, что получил четыре балла. В сочинении, учтя печальный опыт математики, сделал десять сознательных ошибок и ещё сколько-то естественных. На следующий день с ужасом обнаруживаю, что опять заработал четвёрку. Не учёл я, что большинство приехавших ребят школу не успели закончить до начала войны, это знала приёмная комиссия, и выставляла оценки соответствующим образом.
Оставалась последняя надежда – экзамен по иностранному языку. Захожу в класс, где принимают экзамен и с порога докладываю седовласому капитану второго ранга, видимо, председателю комиссии, что никакого иностранного языка в нашей деревенской школе не учили, я ни одного слова по-немецки не знаю и прошу поставить мне двойку. Кавторанг поднялся из-за стола, подошёл ко мне, вгляделся в ордена на гимнастёрке, и спрашивает:
– В разведке их заслужил, или бронебойщик? –
– В разведке, товарищ капитан второго ранга. –
– Тогда скажи мне, пожалуйста, как будет по-немецки «Руки вверх!» –
– «Хенде хох» товарищ капитан второго ранга. –
– Ну вот, а говоришь, что не знаешь немецкого. Пять баллов тебе, дорогой ты наш сынок. А остальную, малозначимую в сравнении с этими двумя великими словами, часть немецкого языка мы изучим с тобой здесь. –
И, положив руку мне на плечо:
– Хватит тебе, сынок, войны. Ты уже за двоих навоевал, или за троих. Ты и в должности командира корабля Родине будешь очень нужен.
И, повернувшись к столу, за которым сидели две женщины:
– Надеюсь, у комиссии нет возражений? –
Вот так я и стал моряком.
А друзья мои, Коля и Иван, прошли войну до конца и остались живы. Мы переписываемся, сообщаем друг другу, когда случается что-нибудь важное.
О-о-о! Мain Gott!
На следующий день после постановки на якорь и вечернего чая Командир был заблокирован нашими телами в тесной кают-компании подводной лодки 613 проекта, и ему был задан естественный вопрос:
– Товарищ Командир, как же Вам всё-таки удалось пройти через неприступную оборону немцев и добыть языка? –
Анатолий Дмитриевич задумался, улыбнулся своим мыслям и ответил:
– Хорошо, про этот случай я вам расскажу, потому что тот поиск закончился на удивление легко, просто и даже весело. Но больше не спрашивайте. Знаете, чем разведчик отличается от пехотинца или артиллериста? Артиллерист посылает снаряд на большое или маленькое расстояние с расчётом уничтожить как можно больше врагов. То же и пехотинец, только он посылает пулю. Танкист стреляет по танку. Конечно, там погибнут немцы, враги, и это хорошо. Мы, если придётся, будем стрелять боевыми торпедами - с целью утопить вражеский корабль. Стрелять из-под воды и с большого расстояния. Тех, кто там пойдёт на дно, мы не увидим.
А разведчику приходится собственными руками убивать врага кинжалом, да так, чтобы он не издал ни звука. Решительно и безжалостно. Тогда мы не думали, что лишаем жизни человека, и часами тренировались выполнять это. Но сейчас вспоминать о тех делах, поверьте, не хочется, и даже невозможно.
Самым здоровенным в нашей разведроте был Иван, о котором я уже говорил. Он мог на тренировке пронести на плече стокилограммовый мешок – - пленного фрица – бегом полкилометра без остановки. Ему выпадало чаще всех нас снимать часовых. Был я у него в гостях не так давно, рождение сына праздновали. И спрашиваю его:
– Если сейчас придётся, пойдёшь в разведку? –
Он отвечает:
– Толя, ну что ты спрашиваешь, мы их не звали в гости с оружием в руках. Они сами к нам пришли убивать и быть убитыми. Но если придётся, лучше пошёл бы заряжающим к пушкам – шестидюймовые снаряды в ствол загонять … А впрочем, куда пошлют, туда и пойду. Мы этих, которые в НАТО, тоже не приглашаем. Бить буду, как немцев бил, хоть бы даже и своими руками. Слушай, Толик, хватит дурацкие вопросы задавать, давай лучше выпьем за мальчонку, за Толеньку, между прочим, чтобы здоровым рос и умным вырос.
Командир продолжал:
– Поэтому не уговаривайте больше. Но тот случай, я уже сказал, исключительный. И мы кое-что умели делать в 1944 году, и Судьба была за нас в ту ночь. Если бы сам не участвовал, и орден тот поиск не напоминал, ни за что бы не поверил. –
(В дальнейшем, совсем в другой обстановке Командир рассказал ещё два эпизода из своей жизни разведчика, но я их плохо помню).
Вот рассказ Командира.
К подготовке поиска мы приступили сразу же, как только согласились идти за языком. Вместе с Батей пришёл начальник штаба дивизии с фотографиями переднего края и ближайшего тыла немцев, полученными аэрофотосъёмкой. Они дополнили нашу карту передовых укреплений врага. Видно было, что та лощина, по которой мы предполагали пройти, изгибается за гору вправо и там, совсем недалеко, располагаются блиндажи. Дальше за узкой полосой леса шла вторая линия обороны.
От обоих берегов лощины вправо и влево по фронту тянулись траншеи с железобетонными перекрытиями, под которые, конечно, спрячутся немцы при артобстреле. Траншеи заканчивались ДОТами (долговременными огневыми точками), амбразуры которых перекрывали путь нашего движения. Правая траншея была короче, её могло удерживать примерно отделение солдат. К ней по верхнему краю лощины вела тропа от блиндажей, за которой поднимался склон горы, заросший соснами и кустарником. Правый берег лощины был почти вертикален и на всю свою высоту, примерно пять метров, зарос ежевикой. Здесь не могло быть мин, и мы надеялись пройти по этому склону.
Когда-то в юности я прочитал книгу «Джура». Её герой на Памире преодолел вертикальную гору по горизонтальному слою земли, пересекавшему её, втыкая в землю руки и ноги. Да ещё и своего громадного пса на плечах пронёс. Спасибо автору книги Георгию Тушкану за идею, которой мы воспользовались. Наши ротные умельцы сделали прикрепляющиеся к сапогам дощечки, вроде коротких лыж, и палочки для рук с подвязками, так что приставными шагами, как говорят физкультурники, втыкая эти дощечки в землю, можно было двигаться по вертикальному откосу. Такую же амуницию заготовили для пленного, если он пойдёт сам под угрозой оружия, и в запас. На случай тащить оглушённого фрица взяли верёвки и пару досок по полтора метра, одна из которых мне потом очень пригодилась. Само собой разумеется, всё было покрашено в чёрный цвет.
Согласовали с начальником штаба артиллерийское обеспечение. В эту ночь спланировали артиллерийские налёты на соседние участки обороны, там подавить ДОТы и разрушить траншеи, чтобы к ним привлечь внимание немцев. Несколько тяжёлых снарядов нужно было как бы случайно положить на нейтральной полосе по линии нашего движения. Эти воронки могли служить нам промежуточным укрытием. После нашего прохода в них должны были расположиться снайперы, ребята из роты для обеспечения и командир второго взвода с телефоном. В первую ночь сапёры должны были скрытно проделать проход в минных заграждениях для нас до самой колючей проволоки, что в три ряда тянулась под траншеями вдоль фронта немецкой обороны.
Ночи стояли безлунные, и мы надеялись при свете звёзд и немецких ракет незаметно доползти до колючки, поднять нижнюю проволоку в каждом ряду специальными распорками, проползти за заграждение до начала крутого склона лощины, обезвреживая мины, если попадутся на пути. Затем надеть дощечки на сапоги, подняться до середины откоса и двигаться вдоль него, пока не выйдем к блиндажам. Всё это надо было проделать без единого звука и незаметно, но быть бесшумными и невидимыми мы умели и проходили много раз.
С нами до колючки шли ещё двое разведчиков – самые меткие стрелки в роте, хотя все мы умели стрелять без промаха. Они оставались с этой стороны заграждения, должны были выкопать себе ячейки, и, лёжа в них, при нужде поддержать нас огнём из автоматов. Кроме того, лягушачьим кваканьем они обозначали место прохода в заграждении.
На обратном пути нас обеспечивали две лучшие батареи дивизии и снайперы в воронках. Они по нашему сигналу должны были подавить левую и правую немецкие траншеи и оба ДОТа, стреляя по амбразурам.
Я так подробно описываю подготовку к поиску, чтобы вы поняли, необстрелянные мои лейтенанты, что всякое серьёзное дело требует тщательной подготовки, без неё ничего не получится. Для вас, сколько бы вы ни плавали, каждый выход в море должен быть серьёзным делом. (Так вышло, что на лодке все офицеры, кроме старшего помощника и замполита, даже механик, были лейтенантами по первому или по второму году службы, ещё неопытные, и Командиру приходилось много возиться с нами, учить уму-разуму и в плане специальности, и в плане службы).
Поэтому и отрабатываем мы с вами очень упорно и Правила предупреждения столкновений судов, и управление подводной лодкой с заклиненными рулями. И если я с вами бываю строгим, так это для вашей же пользы. (Знал бы Командир, как мне однажды пригодится именно эта выучка в управлении лодкой с заклиненными горизонтальными рулями!).
Конечно, это был единственный случай такого тщательного приготовления поиска, потому что им занимался штаб дивизии. Чаще всего поиск планировал и проводил командир разведроты, но артиллерийское, сапёрное и другое обеспечение было всегда.
Командир устал и обратился к вестовому, который стоял в сторонке, прислонившись к перегородке, и слушал, раскрыв рот:
– Миша, сделай нам вечерний чай ещё один раз, пожалуйста. –
После чая рассказ был продолжен.
На первом этапе всё получилось, как рассчитывали, и мы втроём незаметно и бесшумно подобрались кустарником к тыльной стороне ряда блиндажей. До часового оставалось метров шесть, и Иван уже достал кинжал, но вдруг часовой каким-то шестым чувством, или у него было кошачье зрение, обнаружил нас. (Теперь я знаю, что человеческие глаза излучают энергию, и немецкий солдат почувствовал взгляд кого-то из разведчиков). Однако, к нашему удивлению, он не выстрелил и не поднял тревогу. Он повернулся к нам, положил винтовку на землю, поднял руки, сделал три шага и громким шёпотом сказал:
– Ih been soushlist –
Дальше почти всё буду говорить по-русски, так как вы изучали английский, а не немецкий. Солдат сказал, что он социалист, сдаётся в плен и пойдёт с нами. Не знаю, был ли он социалистом, или просто умным человеком и сразу понял, что только таким способом может сохранить жизнь.
Это была огромная удача, можно было возвращаться так же тихо, как мы пришли сюда. Но Батя, которого мы уважали и любили, просил офицера. Пленный солдат показал, где находится офицерский блиндаж, и сказал, что в их роте остался штабной капитан, и его давно уже угощают шнапсом.
У нас ещё было время, поэтому Коля с пленным, которому на всякий случай связали руки и заткнули кляпом рот, отправились к лощине, а мы с Иваном засели в кустах между блиндажём и сортиром. Вскоре из блиндажа вышел офицер и направился в нашу сторону, освещая себе путь фонариком. Капитан собственной персоной шёл к нам в руки. Иван зажал ему рот и схватил в своё медвежье объятие прямо в сортире, когда его руки ещё застёгивали пуговицы. Я приставил к его горлу финку и сказал, что он будет не военнопленным, а инструктором в разведшколе и вернётся домой вскоре после окончания войны, если согласится добровольно пойти в плен. В противном случае мы оглушим его и принесём в наше расположение как обычного пленного. Он кивнул, соглашаясь. В 1944 году все немцы понимали, что война проиграна, никакие укрепления по Карпатам, Висле и Одеру их не спасут, и окончательное поражение является только вопросом времени.
Мы связали капитану руки, засунули кляп в рот и двинулись в обратный путь. Забыл сказать, что в роте у нас был сапожник, который сделал съёмные накладки на подошвы сапог с каблуком, поставленным задом наперёд. Сначала мы сделали несколько шагов до дороги без накладок, чтобы хотя бы в первый момент немцы, разбирая следы, решили, что мы направились в их тыл, в лес. Потом надели накладки, Иван взвалил капитана на плечо, и мы, как могли быстро, двинулись к лощине, понимая, что пропажу офицера и часового скоро обнаружат.
Тревога у немцев поднялась, когда мы пятеро, не преодолели и половины длины лощины. Я приказал ребятам продолжать движение, а сам остался прикрывать их. С теми досками, которые мы взяли с собой, я поднялся к верхнему краю обрыва и стал приспосабливать позицию для стрельбы из автомата. Нащупал большой камень и пару камней поменьше, за которые можно было спрятать голову и продержаться подольше, а, может быть, и спастись, и сложил укрытие рядом с кустом ежевики, одну из досок использовал как упор для ног.
Однако, немцев всё не было, видно, их начальство решило прочёсывать лес или ничего не решило. Наши должны были уже подтягиваться к выходу из лощины, фрицев теперь требовалось задержать ненадолго, и мне пришла в голову спасительная мысль. Я уложил большой камень на середину тропинки, рядом с ним другие, поменьше, опёр на них чёрную доску, конец которой держал в руках, и стал ждать. Не запнуться в темноте об эту преграду было невозможно.
Вскоре послышался топот ног нескольких бегущих человек, растянувшихся в цепочку, и громкое сопение первого. Видимо, отделение солдат бежало на свою позицию в траншее. Я спрятал голову в куст ежевики и крепче взялся за доску. Первым торопился пулемётчик, которому надо было ещё установить своё оружие в траншее. Он зацепился ногой о доску и со всего размаха грохнулся первый, крепко ударившись лицом о пулемёт. «О-о-о! Main Gott! Мой зуб! Donner vetter! Он мне вышиб два зуба! (Видно, пощупал пальцем во рту вместо того, чтобы быстренько встать). Don… А-а-а!» взвыл он не своим голосом, когда на него рухнула туша его второго номера, который тащил ящики с патронами. «Ты расплющишь мои позвонки, болван! Убери ящик! А-а-а! Чтобы вам …» не договорил первый голос. «Ой-ё-ёй, ты оторвёшь мне башку своим автоматом, дубина!», простонал сиплым голосом второй номер, когда на них упал третий солдат, своим оружием ударив второго сзади под каску так, что тот носом въехал в коробку с патронами. «А-а-а! Donner vetter! О-о-о-о! Main Gott! У-у-у-у-у! …» заорали они все трое, когда на них налетел четвёртый и все четверо, когда в кучу врезались пятый и шестой. «Чтобы твою бабушку переехала телега раньше, чем она родила твою маму!», «Убери свою толстую задницу с моей головы, ублюдок!», «Чтобы у тебя на лбу … рог вырос!», «Чтобы тебе сосиски с капустой век не видеть даже во сне!», «Ты же мне глаз выдавишь, недоносок»!
Я давно вытащил доску и опустил голову ниже края обрыва. Я давился от смеха и заткнул себе рот пилоткой, не имея возможности хохотать, как вы ржёте сейчас. По-моему, два последних солдата остановились перед кучей орущих тел, но вместо того, чтобы помочь им подняться, бросились сверху, вызвав новый взрыв воплей, исполненный дружным хором лежащими друг на друге фрицами. Последний из них, бросившись на кучу, наступил ногой или коленом на живот кому-то из барахтавшихся тел. Верхняя часть этого тела выдохнула «Уй-й!», а нижняя одновременно «Пё-р-р-р!».
И раздался взрыв хохота. Смелись все, даже тот, у кого не стало двух зубов. И среди этого смеха откуда-то снизу донёсся сдавленный страдающий голос: «Уйди … с моего живота, … пожалуйста, а то выдавишь остаток ужина». Хохот перешёл в дружный рёв, но куча стала распадаться.
Постепенно они поднялись, кто-то ощупал камни, о которые запнулись первые, проворчал: «Какой идиот положил здесь камни», но не сдвинул их с места, а поправил так, чтобы они оказались на середине тропы. Зная немецкую аккуратность, можно подумать, что они пожелали того же кому-то ещё. Поэтому я остался со своей доской на позиции, а они побрели, переругиваясь и не делая попыток бежать, в свою траншею. Я мог бы положить их всех одной очередью из автомата. Но такова, видимо, сила смеха – у меня не было желания стрелять по людям, которые доставили мне такое неслыханное удовольствие. Хотя они стреляли бы по мне через полчаса, если бы успели.
Вот так, ребята. После любви и доброты третьим по важности является чувство юмора. А знаете, что такое юмор? Это способность и умение смеяться над собой. Насмехаться над другими может всякий.
Продолжаю. Немного погодя послышался размеренный топот ног ещё одного бегуна. Судя по громкому дыханию на четыре счёта, он когда-то занимался лёгкой атлетикой. Видимо, торопился догнать своих подчинённых их начальник, скорей всего фельдфебель, командир взвода. Вот для кого были заботливо уложены камни на тропе. Я изготовил доску. Р-р-раз! Фельдфебель взрыл носом каменистую почву. «О-о, main Gott! Мain Gott! Как я покажусь фрау Эльзе вечером!». Я убрал доску и спрятал голову. Он поднялся со словами: «Что это такое?», и, нащупав руками камни: «Вшивые ублюдки! Чёртовы недотёпы, камни для меня подложили в самом тёмном месте! Я вам покажу, где русские пули свистят! Вы у меня узнаете русский мороз в разгар лета!». С этими словами два камня он сдвинул в сторону, а третий, что поменьше, взял к плечу, как толкатель ядра. Хотел метнуть его в лощину, но, видимо, в последний момент вспомнил, что там мины, и, бросив камень куда-то назад, резво побежал к траншее.
Через несколько секунд полёта камень врезался … не в кусты и не в твердь тропы, а во что-то мягкое. Послышались звуки падения каких-то предметов, и уже привычный сдавленный стон: «О-о-о! Mine Gott! Моя нога! О-о-о, помогите! Кто-нибудь!» Звуки были приглушенные, человек, видимо, лежал на спине и кричал в небо. Я прислушался. Со стороны траншеи доносились звуки шагов убегающего фельдфебеля. Мне пришлось вылезти на тропу и идти к стонущему, чтобы он не привлёк ещё чьё-нибудь внимание. Наклонившись к нему, спросил:
– Что случилось? –
– Откуда-то упал камень и сломал мне ногу. А ты кто? –
– Посыльный. –
– Возьми ракетницу, ракеты и снеси в траншею, а то они там без ракет ничего не увидят. –
– Может быть вывих? Попробую вправить. –
Он захрипел отчаянным голосом:
– Не надо! Ради Бога, не трогай! –
Я с силой дёрнул его за ногу. Он коротко взвыл от боли и потерял сознание. Я оттащил его с тропы в кусты, для верности огрел по каске прикладом, снял с него и забросил в сторону автомат, в другую сторону – ракетницу. Поднял две коробки с ракетами, высыпал их под откос лощины, в другом месте кинул туда же коробки и вернулся на свою позицию. Всё это бегом. Надел на сапоги своё снаряжение и продолжил путь по откосу лощины. Когда пробирался под траншеей, услышал свирепый голос фельдфебеля: «Где ракеты, я вас спрашиваю! Как вы увидите русских разведчиков, чёрт вас подери? Вы же, болваны, свои медали профукаете, и мой орден! Кто нёс ракеты?» – «Фриц». – «Куда делся этот раздолбанный Фриц, чтобы его миска всегда была пустой! Курт, бегом навстречу Фрицу, и скажи ему, чтобы он снял штаны и вползал сюда задом, я забью ему туда первую из ракет, которые он не донёс!».
Я уже был почти на месте, проквакал условленным образом и услышал ответное кваканье. Оставалось пройти по откосу несколько шагов и потом осторожно спуститься вниз, чтобы не повредить суставы ног. Но не успел я злорадно подумать «Болт тебе с левой резьбой вместо ракет», как передохнувший фельдфебель нашёл выход из положения и вновь заорал над моей головой: «Чего сидите, ленивые недоноски, вылезайте из траншеи, ложитесь на землю и смотрите вниз! Shneller! Shneller!». Я услышал чирканье зажигалки и продолжение монолога: «Где им ещё было пройти, если не здесь, не знаю как, но они прошли здесь! Говорил нашему долболобу, что не лес надо прочёсывать, а перекрывать им путь отхода. А он: «Следы, следы в лес ведут».
Я мысленно поставил ему пятёрку за знание своего дела. Прижался спиной к обрыву, снял пилотку, загородил ею электрический фонарик и подал условный сигнал. Одновременно сверху вылетел горящий жгут из свёрнутой газеты, и раздался шепелявый голос обеззубевшего пулемётчика: «Фот он! Я еко фису! Тайте мне ахтомат!». В этот миг в нашем тылу полыхнули залпы двух батарей, и раздался вой приближающихся снарядов. «О-о-о-о! Mine Gott!» завопил над моей головой дружный хор бедолаг, внезапно понявших, что снаряды летят прямо в них, что они очень напрасно вылезли из своей глубокой, надёжной, уютной траншеи, и что туда им никак не успеть вернуться.
Это было последнее, что я услышал, так как всё перекрыли взрывы снарядов, кажется, прямо надо мной. Меня оторвало от стены обрыва и швырнуло вниз.
Очнулся я в первой воронке, куда меня притащили страховавшие нас ребята. По траншее била лучшая батарея дивизии, и она не сделала ни одного недолёта.
Я ещё успел поучаствовать в допросе пленных, прежде чем их отправили в штаб армии. Капитан обстоятельно изложил известные ему сведения, сказав в заключение, что он не считает себя предателем, так как чем быстрее мы прорвём их оборону, тем меньше будет жертв и у немцев, и у русских, а в любом случае “Hitler kaput”.
Остальное вы знаете. Через три дня мы были в Баку.
А напоследок скажу вам, дорогие мои лейтенанты, что Судьба сильно помогла нам в ту ночь, но и вся организация поиска была на высоте. Запомните, молодые люди, до седых волос, что Судьба помогает тем, кто сам себе помогает, на неё не надеясь. Уразумели? Ну, всё, последний чай, и спать.

Михальский Виталий Александрович. Жизненный путь // Центральный Военно-Морской Портал . - 1998-2013. – Режим доступа:
http://flot.com/blog/historyof...hp?print=Y . - Дата доступа: 22.03.2013.
Рижское Нахимовское военно-морское училище. Краткая история: люди, события, факты. 1951 год. Часть 10.
Упоминание.
1956 г. командиром подводной лодки С-171 был назначен капитан 3 ранга Анатолий Дмитриевич Мосичев. Он на деле показал офицерам корабля, что спокойствием, грамотностью и чуткостью можно добиться лучших результатов, чем жёсткостью и грубостью.

На фотографии преподаватель капитан 1 ранга Михальский Виталий Александрович и (отмеченный кружком) капитан 1 ранга Вишняков Павел Георгиевич.

file.php?fid=120632&key=1752467205

Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)

Проект "История КВВМКУ в лицах..."

Попов Александр Анатольевич

Контр-адмирал (23.2.2004)

Специалист химической службы ВМФ.
Родился 7 июня 1958 г. в г. Волгограде, русский, в ВМФ с августа 1975 г.
Курсант Каспийского ВВМУ им. С.М.Кирова (9.1975 - 6.1980), начальник химической службы РПКСН СФ.
Слушатель ВМА им. А. А. Гречко (9.1986 - 6.1988), начальник радиохимической лаборатории службы радиационной безопасности (РБ) эскадры ПЛ.
С октября 1988 г. флаг, химик дивизии ПЛ Северного флота.
В ноябре 1994 г. назначен начальником группы РБ ЭскПЛ, в сентябре 1995 г. - заместитель начальника службы радиационной, химической и биологической защиты Северного флота.
В декабре 2002 г. переведен на Дальний Восток, назначен начальником службы радиационной, химической и биологической защиты Тихоокеанского флота. Награжден медалями.

file.php?fid=724370&key=72140407

[ Изображение на стороннем сайте: ebb96698b267.jpg ]

О нем

Йолтуховский, В.М. Знаменитые люди Тихоокеанского флота: Биографический справочник. – СПб: Галлея Принт, 2011. – 388 с.
В содержании: Попов Александр Анатольевич.

Йолтуховский, В.М. Знаменитые люди Северного флота: Биографический справочник. - 2-е доработанное, дополненное издание. – СПб: ООО «Алина», 2012. – 468 с. - Серия «Личности Военно-Морского Флота».
В содержании: Попов Александр Анатольевич.

Барсуков, И.И.Подводники-адмиралы отечественного флота: биографические хроники 105-летию подводного флота посвящается / И.И. Барсуков, А.В. Кондрашов. – М.: Издательство: Клуб адмиралов, 2011. – 848 с.
В содержании: ПОПОВ Александр Анатольевич.

2017 г.
Назначен новый начальник филиала Нахимовского ВМУ в Севастополе. В филиале Нахимовского ВМУ (Севастопольское ПКУ) во время приведения воспитанников 1 курса к "Клятве нахимовца" состоялась и церемония приема-передачи дел новому руководителю.
http://sevastopol.su/news/nazn...evastopole

kontr-admiral_popov.jpg?itok=_DTWlFpk

Новый начальник училища контр-адмирал Александр Попов. Фото: Владиир Пасякин, © ForPost (sevastopol.su)
Начальником филиала НВМУ в Севастополе назначен контр-адмирал запаса Александр Попов.

Он родился 7 июня 1958 года в Волгограде. В 1980 году в Баку окончил Каспийское высшее ВМУ, 22 года проходил службу на Северном флоте, потом на Тихоокеанском. Позже руководил службой радиационной химической и биологической защиты Главного командования ВМФ. Награждён орденом Почёта, многими медалями.

После увольнения в запас Попов работал в компании Тетис-ПРО в Санкт-Петербурге, производящей водолазное снаряжение и современное высокотехнологичное оборудование для глубоководных работ.

- В этом году главком ВМФ предложил должность начальника филиала Нахимовского ВМУ в Севастополе, - рассказал ForPost Александр Попов. - Это высокая честь, которую надо оправдать своей работой.

- Александр Анатольевич, а вы ранее были в Севастополе?

- Только раз, в туристической поездке и всего пару дней. Сейчас открываю для себя этот удивительный город, где живут и служат мужественные люди. Задача - обеспечить достойные условия для воспитанников, для получения ими общего среднего образования, а еще в том, чтобы нацелить их на поступление в дальнейшем в высшие военно-морские учебные заведения, поскольку они носят флотскую форму, живут в морском городе, главной базе ЧФ, с молодости впитывают флотские традиции.

- Разве они поступают в высшие военно-морские учебные заведения, а не зачисляются, как было когда-то после Нахимовского ВМУ?

- Сейчас по закону об образовании все поступают на равных условиях. Сдают ЕГЭ. Конечно же, преимущества имеются. Сам факт учёбы в Нахимовском ВМУ при равных набранных баллах дает преимущество. Есть и факты, когда учащиеся кадетских училищ поступают в вузы, не принадлежащие министерству обороны. Свою цель вижу в том, чтобы выработать у ребят здоровое стремление поступать в военные вузы, в первую очередь, в военно-морские.

- Вы ознакомились с филиалом НВМУ в Севастополе, что бросилось в глаза, что собираетесь изменить, усовершенствовать?

- Считаю необходимым сохранить всё доброе и хорошее, наработанное моими предшественниками, и вместе с тем продолжить совершенствование учебной и спортивной базы, учебного и воспитательного процесса. В первые дни сразу бросилось в глаза, что полоса препятствий в училище адаптирована под общевойсковой, сухопутный вариант. Нужно адаптировать её под полосу препятствий для ВМФ. Шлюпочная база требует доработки. Шлюпки, полученные при формировании училища, были не пригодны к использованию. Их сдали. Задача – получение новых ялов со всей парусной оснасткой, чтобы ребята могли полноценно заниматься военно-морской подготовкой под руководством опытных специалистов.

- Не собирается ли училище расширяться?

- Собирается. Оно рассчитано на 840 воспитанников. Сейчас в нём обучается менее 600 ребят. Наращивание будет проходить поэтапно, до полного штата. К этому нужно готовиться. Готовить и учебно-материальную базу, и педагогов, воспитателей. Нужно укреплять связь с Черноморским флотом, Черноморским высшим военно-морским училищем имени П.С. Нахимова.
Владимир Пасякин. Фото автора

Ибадулаев Владислав Асанович (выпускник КВВМКУ 1974 г.)
Попов Александр Анатольевич (выпускник КВВМКУ 1980 г.)

Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)

Проект "История КВВМКУ в лицах..."

Мезинов Юрий Николаевич

Капитан 2 ранга.

Родился 12 января 1939 г. в селе Хороль, Уссурийского района, Приморского края в семье военнослужащего. Отец Мезинов Николай Георгиевич, в то время, служил в ОГПУ. Мама в девичестве Глянская Надежда Ануфриевна, до замужества она работала на стройках г. Сталинграда, занималась в ОСОАВИАХИМе и летала на самолетах У-2 (ПО-2).

Воспоминания Юрия Николаевича:

«Когда в 1938 г. японские милитаристы спровоцировали конфликт с СССР у озера Хасан, папа со своим подразделением участвовал в этом конфликте. Т.к. почти все мужчины были задействованы в конфликте, а для охраны штаба не хватало людей, то в караул ходила и моя мама с подругой (мама отлично стреляла из пистолета и винтовки). После событий у озера Хасан все участники были награждены знаком участника Хасанских боев 1938 г., кроме мамы. В тот период шла борьба с «семейственностью в армии» и папа побоялся, что его могут обвинить в этом и, будучи начальником подразделения, не включил маму в списки участников. О чем ему мама периодически напоминала. Когда началась Великая Отечественная война, мама со мной и братом были эвакуированы в г. Канск. После освобождения Украины от немецких захватчиков мы переехали жить в г. Харьков, к папиной сестре. В 1946 г. папе было разрешено перевезти свою семью в Германию. Там я пошел в 1-й класс. В 1949 г., после окончания 4-го класса, нам сообщили, что поступило указание, всех детей учившихся в Германии, отправить в Россию, чтобы освободить школы и дать возможность учиться немецким детям. Меня отправили к бабушке в г. Харьков. В 1950 г. к нам с бабушкой приехала мама с братом Витей. В 1951 г. папа получил новое назначение и мы, всей семьей, поехали в г. Ярославль, к месту службы отца. Здесь я продолжил учебу и в 1956 г. окончил 10-й класс школы № 62. По настоянию отца, в этом же году, я поступил в Костромской текстильный институт, на механический факультет. Проучившись 1,5 года, я понял, что это не мое, ведь я с детства мечтал стать морским офицером, и я бросил учебу в институте и уехал в г. Запорожье, куда переехала наша семья, т.к. в 1956 г. папу перевели на новое место службы. На вопрос отца: «Что дальше?» - я ответил, что пойду в армию. В военкомате я попросил, чтобы меня отправили в морфлот. В 1958 г. меня призвали в ВМФ. После окончания учебного отряда в г. Николаеве, в 1959 г. я получил специальность радиотелеграфиста и был направлен в г. Измаил на узел связи. Затем на корабль в г. Килия. В 1960 г. начали расформировывать Дунайскую флотилию, как нам сказали, и меня с группой радиотелеграфистов направили в г. Севастополь на крейсер «Куйбышев». На крейсере, не разобравшись, кто мы такие, зачислили нас в комендоры. Потаскав 50-ти килограммовые мешки с цементом на разгрузке баржи, а мы с другом оба весили по 52 кг, мы пошли, в разведку, к радистам. мы выяснили у них, что после демобилизации радистов , на крейсере остались только специалисты 3 класса. Узнав, что мы специалисты 2 класса, ребята доложили по команде, вечером к нам в кубрик зашел командир БЧ-4 и проверил «классификационные книжки», а уже на подъеме флага нам зачитали приказ, что нас переводят из комендоров в радисты».

В 1961 г. Юрий Николаевич поступил на штурманский факультет в Каспийское Высшее Военно-Морское училище имени С.М.Кирова в г. Баку.

9 февраля 1963 г. женился на Дементьевой Тамаре Александровне, с которой дружил со школьной скамьи в течение 12-ти лет. В 1965 г. у них родилась дочь Алена.

После окончания училища, в 1966 г. Юрий Николаевич получил назначение на Балтийское море в город Вентспилс на большой охотник проекта 122-Б командиром БЧ-1,4 и сл. Р.
В 1968 г. его назначили старшим помощником командира корабля проекта 125А, корабля на подводных крыльях. Почти 4 года Юрий нес службу в Северо-Западном Пограничном Округе, охраняя границу в Ирбенском проливе.

Обстановка на Советско-Китайской границе к 1969 г. резко обострилась и 2 марта 1969 г. произошел вооруженный конфликт на острове Даманский, в котором погибли наши пограничники во главе с начальником пограничной заставы Иваном Стрельниковым. На вооружение пограничных войск стали прибывать новые корабли. Это бронекатера проекта 1204 – «Шмель». По вооружению они превосходили подобные катера мира.

В январе 1970 г. в семье Мезиновых родился сын Ярослав. В середине апреля 1970 г. Юрию Николаевичу предложили должность командира бронекатера. Новое место службы село Ленинское Еврейской Автономной области на Советско-Китайской границе - границе, в то время, №1.

За высокие показатели в службе, в 1971 г. Юрий Николаевич был награжден знаком «Отличник погранвойск» 2-й степени, в 1972 г. «Отличник погранвойск» 1-й степени, а в 1973 г. - медалью «За отличие в охране государственной границы СССР».
В марте 1973 г. - назначен командиром звена (оставаясь командиром корабля).
В 1978 г. – командир Пограничного Сторожевого Корабля «Имени 60-тилетия ВЧК» - это малый артиллерийский корабль проекта 1208 – «Слепень». Служба продолжилась в селе Казакевичево Хабаровского края.
За высокие показатели в службе, за то, что корабль в течение 5-ти лет был отличным и за освоение новой техники в охране границы 27 декабря Юрий Николаевич был награжден орденом «Красной Звезды».

В 1984 г. демобилизовался и уехал в Ярославль к семье, которая жила там уже 2 года. В Ярославле продолжилась гражданская трудовая деятельность. Юрий Николаевич сразу устроился на работу в городской дворец пионеров руководителем судомодельного кружка. В настоящее время он уже почти 29 лет педагог дополнительного образования.
file.php?fid=724600&key=23993605

Воспоминания Юрия Николаевича:

«Мой отец после демобилизации, тоже сразу же устроился на работу начальником лодочного причала в г. Запорожье. Когда он пришел на берег, то увидел с полтора десятка лодок, вытащенных на берег. На берегу стоял шалаш, в котором спал сторож.
Когда я пришел, года через два, к отцу на причал, то был очень удивлен. На берегу стоял одноэтажный дом, где находился кабинет отца и комната для сторожей. Была построена дамба, защищающая причал от ветра и волн, каждый хозяин лодки имел место, куда он мог положить вещи, мотор и весла и т.д. и т.п. На причале было 300 лодок. Отец работал до последней минуты жизни. Он был в звании «подполковника» и был награжден тремя орденами «Отечественной войны» 2-ой степени, «Красного Знамени» и «Красной Звезды». А также 11-ю медалями, среди которых «За боевые заслуги» и «За взятие Берлина». В 1957 г. отец был награжден нагрудным знаком «Почетного сотрудника госбезопасности»

Награды Юрия Николаевича Мезинова: Орден «Красной Звезды»; 10 медалей среди которых «За отличие в охране государственной границы СССР» (границу Юрий Николаевич охранял 18 лет) и «300 лет Российскому флоту» (на флоте служил 26 лет).

Юрий Николаевич пишет:

«Мои воспитанники являются постоянными призерами городских, областных соревнований и на кубок «Золотое кольцо России», а также городских и областных выставок технического творчества и конкурсов «Мастер на все руки».

В мае 2012 г. мне пришло письмо от главного редактора Международной Энциклопедии «Лучшие люди» Антона Валентиновича Бруй, в котором он пишет: «Мне очень приятно сообщить, что по рекомендации и решению Президиума Редакционного совета вы Юрий Николаевич стали Героем энциклопедии в рубрике «Родины славные сыны и дочери России».

«Лучшие люди» — ежегодная международная энциклопедия, выпускаемая с 1999 года. Коммерческий проект, реализуемый российским издательством «Спец-Адрес».
Лица, включенные в энциклопедию, получают памятную медаль участника энциклопедии «Лучшие Люди», являющуюся общественной наградой. Проект публикует информацию о героях в сети интернет, в электронной и бумажной версии Большой международной энциклопедии. Содержит, по данным 2011 года, 10146 статей.
file.php?fid=724601&key=1858797351

О нем

Юрий Николаевич Мезинов в Контакте : [364 фотографии ] // В контакте [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://vk.com/id134494562 . - Дата доступа: 30.03.2013.

Юрий Мезинов в Одноклассниках : [2790 фотографий] // Одноклассники: социальная сеть. – Режим доступа: http://www.odnoklassniki.ru/pr...6078320403 . - Дата доступа: 30.03.2013.
с. Казакевичево. ДВК365 фото
с. Ленинское. ЕАО. 1970-1978 г.г.187 фото
Каспийское высшее военно - морское училище им. С.1272 фото и др.

Сведения о проведенных мероприятиях: 17 марта 2013 г. в 10.00 на базе МОУДОД Городского центра технического творчества состоялась 3-ая матчевая встреча по судомодельному спорту среди школьников "ТВОЯ ПЕРВАЯ МОДЕЛЬ" // Муниципальное образовательное учреждение дополнительного образования Центр детского и юношеского технического творчества. – Режим доступа:
http://yargcdutt.edu.yar.ru/sv...tiyah.html . - Дата доступа: 30.03.2013.
Упоминание.

Встреча с интересными людьми // МОУДОД Центр детского творчества «Витязь» города Ярославля [Электронный ресурс]. – 2012. - Режим доступа: http://cdo-vityaz.edu.yar.ru/news.html . - Дата доступа: 30.03.2013.
В декабре 2012 года в Центре "Витязь" состоялась встреча обучающихся секции судомоделизма "Дельфин" (педагог: Мезинов Юрий Николаевич) с комендором (в запасе) пограничного сторожевого корабля "Имени 60-летия ВЧК" Калашниковым Александром. Комендор рассказал юным судомоделистам о службе моряков-пограничников.
file.php?fid=724603&key=1377059332

Счастливой семье исполнилось 50 лет ! Золотая свадьба! Мезиновы Юрий и Тамара поженились 9 февраля 1963 г.
file.php?fid=724608&key=849722513

Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)

Проект "История КВВМКУ в лицах..."

Кобзарев Юрий Иванович

1940 - 2007

Капитан 1 ранга.

Краткие разрозненные сведения.
Родился 2 июля 1940 г. Окончил штурманский факультет Каспийского ВВМУ им. С.М. Кирова (1958 - 1965). Был флагманским штурманом Черноморского флота (1984-1987). После демобилизации работал в администрации Севастопольского порта.

Семья. Жена Наталья живет в Севастополе. Два сына Сергей и Алексей. Оба морские офицеры.
Умер в декабре 2007 г.
file.php?fid=724618&key=184781999

Публикации

Рассказы сослуживцев противолодочного крейсера «Москва» / Под ред. Романова Б.С. – Севастополь: Издательство Кручинин Л.Ю., 2007. – 256 с.
В содержании: Кобзарев Ю.И. Штурманская боевая часть.

О нем

История штурманской службы Флота России: [История и развитие штурм. дела / Г.И. Безбородов, С.П. Алексеев, В.Н. Андреев и др.]; Гл. ред. Е.Г. Бабинов. - М.: Большая Рос. энцикл., 2003.
Упоминание. Фотография.

Гаранин, Владимир. Военная служба в 9 Институте ВМФ ч.3 1982 – 86 : Записки деда // Проект Parnasse.ru [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://parnasse.ru/prose/essay...82-86.html . - Дата доступа: 11.03.2013./b]
Упоминание. Флагманским штурманом флота стал капитан 2 ранга Кобзарев Юрий Иванович.

Чебаков, Евгений. Кубинский поход. Через Атлантический океан и десять морей // ForPost: Севастопольский новостной портал. – 2011. – 7 июля. – Режим доступа: http://sevastopol.su/author_page.php?id=29733 . – Дата доступа: 15.03.2013.
30 лет минуло с тех пор, когда отряд кораблей от двух флотов – Черноморского и Балтийского совершил большой поход на Кубу по маршруту Севастополь (Балтийск) – Гавана – Сьенфуэгос – Гавана – Севастополь.
Упоминание.
...
Это был интереснейший и незабываемый поход к далекому острову Свободы в западном полушарии, как до сих пор называют Республику Куба, поход через Атлантический океан и десять морей, двенадцатью проливами и мимо десяти государств Нового и Старого света. За 77 суток (22 марта 1981 года – 6 июня 1981 года) – было пройдено 14.467 миль.
Но тогда шел 1981 год. Фотография с картой похода дает представление о составе командования и походного штаба, который был размещен на борту БПК «Николаев». Капитаны 1 ранга В. Москаленко, Б. Абысов, Е. Чебаков, полковник медицинской службы В. Кузнецов, подполковник А. Шмерега, капитаны 2 ранга Ю. Кобзарев, В. Русин, Г. Семченков, В. Янковский, капитан 3 ранга В. Пермяков – все это опытные офицеры и профессионалы своего дела. Москва направила в поход от ПУ ВМФ капитана 1 ранга Т. Козлова. Корреспондентский корпус представляли от газеты «Красная звезда» А. Иванов, от флотских «Флаг Родины» – В. Мельников, «Страж Балтики» – А. Дмитриков.
В походе были ВИА ЧФ «Волна», штатный начальник почетного караула бравый лейтенант с усами Н. Березовой, переводчик, фотограф и лучший на флоте кок, а также группа ОСНАЗ, ведь не на прогулку же выходил в океан отряд, а шли к берегам, где господствовал флот США, наш тогда вероятный противник.
…
Походный штаб четко выполнял все положенные действия. В океане особо приятно было принимать поздравления с днем рождения. До сих пор помню, как флагманский штурман Юрий Кобзарев и врач-хирург Виктор Кузнецов в шуточной форме заверили факт моего дня рождения в точке посреди океана, указав и широту, и долготу.
Для меня, флагмеха отряда, этот поход через океан не был первым. Будучи командиром БЧ-5 «Очакова» я участвовал в походе к Азорским островам на учениях «Океан-75» в апреле 1975 года. И теперь делился своим опытом с командиром БЧ-5 «Николаева» капитаном 2 ранга Г. Павлюковым. Все это пригодилось, но было и неиспытанное ранее. При пересечении Саргасова моря корабли шли в сплошном поле водорослей, крупных (до 1 м длиной) кустистых бурых растений, причем плотность их на поверхности воды была значительной. Возникала опасность наматывания их на винты и забивания систем охлаждения двигателей. Но, видимо, водоросли были действительно ближе к поверхности, так что мы благополучно пересекли это море, как, впрочем, и Бермудский треугольник, при этом, конечно, повысив внимание и бдительность на вахте у действующих механизмов.

Пришлось поволноваться в походе и командирам, и штурманам, и вахтенным офицерам БПК «Николаев». Опыта плавания в районе Багамских островов и Карибском море не было ни у кого, включая и флагманского штурмана. Юрий Иванович Кобзарев, прекрасный друг, к сожалению, так рано ушедший из жизни, вспоминал, что пришлось всем, включая самого себя, еще перед походом засесть за карты, лоции и другие пособия по изучению района плавания. Длительное океанское плавание для штурманов стало хорошей школой в решении задач определения места корабля по небесным светилам. Тренировки не прошли даром, и при подходе к Багамским островам, при первом надежном определении места корабля по данным РЛС, после 2-недельного плавания в океане, корабли имели невязку всего 0,8 мили.

Петров, Валерий Иванович. [Сообщение на Мемориальной страничке Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова] // Система.RU [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://kvvmku.ru/index.php?go=Page&id=94 . – Дата доступа: 13.03.2013.
В декабре 2007 года ушел из жизни замечательный человек - Кобзарев Юрий Иванович. Выпускник штурманского факультета1965 года. Был флагманским штурманом Черноморского флота. После демобилизации работал в администрации Севастопольского порта. Инсульт. Остались: жена Наташа, живет в Севастополе, сыновья - Сергей и Алексей - оба морские офицеры. Вечная память каспийцу!

Фотографии на Радикале с 2013 г.

[ Изображение на стороннем сайте: b3e475e597fe.jpg ]

[ Изображение на стороннем сайте: cfa6a8533c7d.jpg ]

На фотографии: Офицерский состав и ветераны Штурманской службы Черноморского флота — участники празднования АНЯ штурмана на Черноморском флоте 25.1.2001 г.
Слева направо:

первый ряд — ст. матрос С. А. Всльдяев, капитан 3 ранга В. Ю. Емельянов, капитан 1 ранга С. И. Гарматенко, капитан 1 ранга в отставке Я. А. Ковалев, зам. главного штурмана ЧФ капитан 1 ранга В. С. Мальцев;

второй ряд — капитан-лейтенант А. Н. Алейников, старшина 1 статьи Е. С. Черкашин, капитан 3 ранга П. Л. Котляров, капитан 1 ранга запаса В. М. Павленко, капитан 1 ранга запаса Б. А. Головань, капитан 1 ранга запаса В. И. Комченко, капитан 1 ранга запаса Г. Мячин, пом. главного штурмана ЧФ О. В. Сенаторова, капитан-лейтенант В. А. Папуча, мичман Стрельцов, капитан 1 ранга в отставке Ю. И. Кобзарев;

третий ряд — ст. лейтенант А. В. Трубчанинов, главный старшина С. А. Кошечкин, матрос А. А. Русинов, капитан 3 ранга Ю. И. Левченко, капитан-лейтенант Ю. Г. Купченко, лейтенант Д. А. Большаков, капитан 1 ранга запаса Ю. Б. Приз, капитан 1 ранга запаса Кочетков, капитан 1 ранга И. Б. Афанасьев, капитан 1 ранга Г. И. Кузнецов, капитан I ранга запаса О. А. Евдокимов, капитан 2 ранга запаса Р. Н. Сабиров;

четвертый ряд — старшина I статьи И. Федотов, ст. лейтенант В. С. Касилов, ст. лейтенант Д. В. Василъчук, капитан 3 ранга К. В. Русовский, лейтенант Ю. В. Коржов, ст. мичман В. В. Талаленко, ст. лейтенант А. П. Безолюк, капитан 3 ранга В. Л. Ходос, капитан-лейтенант Н. В. Калицев, капитан-лейтенант Л-Б. Андреев, ст. лейтенант С. В. Краснов, капитан-лейтенант М.В. Парфентьев, главный старшина В. Соболев, капитан 3 ранга А. Ю. Сысуев, капитан 2 ранга А. И. Чумаков, лейтенант С. Л. Мажник, капитан-лейтенант С. А. Малашин, капитан 2 ранга М. Е. Ворошилов, мичман А. И. Моловичко.

Фотография на Радикале с 2013 г.

[ Изображение на стороннем сайте: 37f8e670f363.jpg ]

Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)

Проект "История КВВМКУ в лицах..."

Ростов Александр Львович

1944 - 2018
Капитан 2 ранга.
Участник ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС (1986).

Родился 18 июля 1944 г. Окончив среднюю школу в 1961 г. поступил на первый курс МХТИ им. Д.И.Менделеева, откуда со второго курса был переведён на второй же курс Каспийского ВВМУ им. С.М. Кирова. Окончил училище в 1966 г. по специальности «Военный инженер-химик», специализация радиохимическая (корабельные дозиметрические установки).
Службу проходил:
Октябрь 1966 г. - январь 1975 г. - Северный флот, Гремиха, в\ч 90190. Инженер-дозиметрист химической лаборатории службы хранения и очистки сбросов. Командир группы - начальник смены;
Январь 1975 г. - октябрь 1978 г. - Северный флот, Гремиха, в\ч 70094. ПЛА К-5 (пр.627А). Начальник химической службы. Участник художественной самодеятельности в Гремихе ВИА «Садко» (ритм-гитара, электроорган).
Демобилизовался в 1978 г.
Апрель 1979 г. - январь 1984 г. - Москва Научно-исследовательский институт органических полупродуктов и красителей (НИОПиК). Старший инженер.
Январь 1984 г. - октябрь 2010 г. - Российский научный центр «Курчатовский институт» Центральная лаборатория охраны окружающей среды (ЦЛООС 16), Институт ядерных реакторов (ИЯР) служба радиационной безопасности. Старший инженер - инженер 1 категории - Начальник группы.
Семья. Жена Ольга Алексеевна. Дочь Галина (1967 г. р.). Две внучки.
Награды: Орден Мужества (26 мая 1997). Медали.
Закончил свой земной путь 10 августа 2018 г. Светлая вечная память.

file.php?fid=724615&key=798048448

[ Изображение на стороннем сайте: f69cfc7e49ef.jpg ]

Публикации

Ростов, А.Л. Стой!: Первые публикации // Лубянка: Историко-публицистический альманах. – 2006. – Выпуск 4. – Издательство: «ВеГа». - С. 170. - (Отечеств. спецслужбы вчера, сегодня, завтра).

Ростов, Александр Львович: О себе // Odnoklassniki.RU . – Режим доступа: http://www.odnoklassniki.ru/profile/22444917434/about . - Дата доступа: 17.10.2012.
О жизни:
Причины жаловаться на жизнь можно найти всегда. Если искать. Я не ищу.
Об учебе: В школах учился, хотя и без медалей, но неплохо. По окончании в 1961 г. без проблем поступил на первый курс ИХТ факультета МХТИ им. Д.И.Менделеева, откуда со второго курса (из-за собственной лени и по собственному желанию Партии и Правительства (шутка) был с успехом переведён на второй же курс Каспийского ВВМУ им. С.М. Кирова, который и закончил в 1966 году по специальности «Военный инженер-химик», специализация радиохимическая (корабельные дозиметрические установки).
О службе:
После окончания в 1966 году до 1975 года проходил службу в береговой технической базе по перезарядке АПЛ, с 1975 по 1978 - начальник химической службы АПЛ 627А проекта. Всё это в Гремихе Мурманской области.
О работе:
С 1979 по 1984 в Научно исследовательском институте органических полупродуктов и красителей (НИОПиК) в г. Москве, с тех пор и по сию пору (проходя через Чернобыльскую неприятность) в Курчатовском институте.
Разное:
С 65 года и по настоящее время единожды женат на бывшей Ольге Ануфриевой, имею уже довольно взрослую дочь и двух внучек, одна из которых уже второй год не устаёт напоминать, что уже совершеннолетняя, а второй до этого ещё долго...

Из воспоминаний Ростова Александра Львовича - капитана 2-го ранга: 8 сентября 2009 г. // Блог подводника атомной субмарины Северного Флота К-27.Подводный флот и подводники. История, мужество, героизм и традиции подводников разных поколений. Катастрофы и аварии и мн.др. – Режим доступа: http://vnmazurenko.blogspot.com/2009/09/2_07.html . - Дата доступа: 11.03.2011.

Могу рассказать почти хохму. Как говориться "кому война, а кому мать родна". После того, как вы "привязались", и лодка была признана аварийной, было принято волевое (правильное, в принципе) решение выгрузить провизионку - не пропадать же трехмесячному автономному запасу на полторы сотни человек. На пирсе образовалась огромная гора ящиков со сгущенкой, шоколадом, воблой и прочей икрой. Поскольку все дефицит, рядом поставили бойца с автоматом (без боезапаса естественно), но с громким голосом, чтобы "Стой, стрелять буду!" далеко разносилось окрест. Однако, пирс-то плавучий, стало быть, с трюмами, поэтому "посетителям" в трюм он сам ящики подавал. Короче говоря, буквально на следующий же день ветер по всей Островной, не говоря уж о дороге от нее к пирсам подплава, весело носил фольгу от шоколадок и вобловые шкурки. Случилось так, что в те дни мне довелось стоять начальником караула 925 объекта, а в нашей караульной роте средний образовательный уровень был 7 классов (очевидно, там, где эти вопросы решались справедливо считали, что рядом с современной техникой с семью классами делать нечего, а с автоматом на вышке это вполне допустимо). Были и с меньшим, хотя за 9-ть лет службы в 90190 я встречал человек пять с десятилеткой и даже одного с техникумом. Так вот, приходит ко мне мой караульный и задает вопрос: "Та-ста-нант, пять распадов - это много или мало?" Я (сдуру - молодой еще был - сейчас-то сразу бы спросил, зачем это все ему) полчаса рассказывал про альфу и бета, распады, про внутреннее та внешнее облучение, мужик кивал головой, а потом допросил "Да нет, это все понятно, но вот , говорят, на банках сгущенки с К-27 пять распадов, а я только что две банки слопал, так вот и хотел узнать - это мало или много. Ну, просто как в душу плюнул!

Автор видеофильма Александр Львович Ростов, выпускник химического факультета Каспийского ВВМУ им. С.М. Кирова (1966).
http://video.mail.ru/mail/galina-selkina/_myvideo/14.html

О нем

Ростов Александр Львович: Список личного состава: 1966 // Система. RU [КВВМКУ им. С.М. Кирова]. – Режим доступа: http://www.kvvmku.ru/forum/memberlist.php?year_out=1966 . – Дата доступа: 11.03.2011.

Ростов Александр Львович: Профиль пользователя Александр Р // Система. RU [КВВМКУ им. С.М. Кирова].. – Режим доступа: http://www.kvvmku.ru/forum/pro...59daa13094 . - Дата доступа: 11.03.2011.

file.php?fid=264647&key=1913369019

Поздравление https://forum.vgd.ru/post/585/...#pp2296071

ДОПОЛНЕНИЕ 28.06.2023.

Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)

Проект "История КВВМКУ в лицах..."

Ростов Александр Львович

Капитан 2 ранга.
Участник ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Выпускник КВВМКУ им. С.М. Кирова (1966).

ПРОДОЛЖЕНИЕ 1.

* * *

Процесс «оморячивания» начался у нас чуть ли не с первого дня. Конечно, в наших ВУЗ-ах были «военные кафедры», но – одно дело, когда ты изучаешь «выход из строя и подход к начальнику», зная, что тебе это только «спихнуть», а дальше в жизни тебе это никогда не пригодится, а совсем другое, когда тебе это «на всю оставшуюся жизнь». Поэтому, когда нас разбили по отделениям, приставив к каждому по старшине из «стариков», процесс медленно, но-таки пошёл. Не сразу, конечно, создавался движенческий стереотип - после «Встать в строй» и ответного «Есть» поворот через левое плечо с приставлением ноги, и с первым шагом (с левой, разумеется) резкое опускание руки, которая только что «была тверда у козырька» (бескозырки), но он создавался. С одним из отделений занимался один из четырёх, имевшихся в роте, сверхсрочников - главстаршина Толя (остальные трое были мичманами и от развлечений с «салажнёй» освобождены). Толя добросовестно «гонял» свой личный состав и даже азербайджанец Алиев (не боюсь называть фамилию, потому что в Азербайджане половина населения Алиевы (остальная половина, возможно, Мамедовы)) вполне сносно выполнял и выговаривал всё, что для этого упражнения положено. Над «Минной аллеей», казалось, навсегда повис диалог;
- Курсант…..
- Я!
- Ко мне!
- Есть! Товарищ главный старшина! Курсант….по Вашему приказанию прибыл.
Надо же было случиться, что в это время мимо отделения проходили по каким-то своим командирским делам наш командир роты Иван Матвеевич (капитан 3 ранга) и начальник факультета Василий Степанович (капитан 1 ранга). Желая продемонстрировать руководству процесс «оморячивания» вчерашних студентов, Иван Матвеевич придержал начфака за рукав и, приложив, как положено, руку к козырьку, поставленным голосом начал диалог: «Курсант Алиев! (-Я!) Ко мне! (Есть)» Вызванная из строя жертва положенным строевым шагом подошла, приложила лапу к уху и застыла, положив, тем самым, начало дальнейшей пантомиме. Оба офицера, в соответствии с требованиями «Строевого устава», поднесли руки к козырькам и застыли в положении «Смирно». Иван Матвеевич свободной левой рукой тыкал пальцем в направлении старшего по званию, у которого надо было испросить разрешения обратиться к нему, как к вызвавшему, но ниже рангом. Начальник факультета, желая, видимо, сократить время вынужденной стоянки и решив пожертвовать субординацией, так же активно дирижировал левой рукой в направлении командира роты. Эту, бессловесную, часть пантомимы не понять было просто невозможно, поэтому Алиев «довернул до места» (т.е. до направления на Ивана Матвеевича) лицо вместе с рукой у бескозырки и продолжал «есть глазами начальство», мучительно пытаясь угадать, что это начальство от него хочет. Иван Матвеевич, желая (в допустимых пределах, естественно) оказать братскую помощь нарождающемуся сообществу морских химиков-азербайджанцев, освободившейся от предыдущей жестикуляции рукой стал делать движения типа «давай-давай», приговаривая при этом звуковой эквивалент этих телодвижений. Что-то вроде «Ну….», «Ну….». Пауза затягивалась. Иван Матвеевич решил пойти на полшага дальше: «Ну…Товарищ….» Тут дамбу, наконец, прорвало! Услышав знакомое начало и произведя необходимую, по его мнению, экстраполяцию, измученный Алиев выдал; «Товарищ самый главный в нашей роте старшина! Курсант Алиев….» Договорить не пришлось. Василий Степанович резко плюнул и зашагал в сторону прерванной цели первоначального движения, сопровождаемый Иванматвеечевым «Тщтанперранга, это же студенты!»
Хотя, если честно, процесс набора флотских «изюминок» шёл у нас довольно быстро, особенно в тех областях, где это выходило за рамки «так положено». Ну, например, вместо уставного «Разрешите обратиться» выговорить конструкцию, в текстах ни Строевого устава, ни Устава внутренней службы не фигурирующую «Ршуршениятиться» считалось проявлением некоего флотского «шика», даже чем-то почти обязательным, и командованием не пресекалось. Равно как и поднесение руки к головному убору по самой невообразимой траектории с раскрытием ладони (кто до плоскости, кто до «лодочки» - от вкуса зависело), в самый последний момент. Ну , и обратное движение (это то, которое с первым шагом) мы все скопировали с Ивана Матвеевича, а он это делал как бы ловя муху, пролетающую мимо носа. И, конечно же, флотское «Товарищ командир» вместо обращения по званию – это было уже как бы само собой разумеющимся. Ребята-азербайджанцы ещё иногда ухитрялись делать вид, что не всегда помнят разницу между «ты» и « Вы», и часто это им сходило с рук.
Вообще спекуляции на плохом знании русского языка выглядели иногда довольно забавно. Вообще «стандартное» звание командира роты в Училище – капитан 3 ранга. А тут, вдруг, командиром роты второго курса нашего факультета пришёл «каплей» с ККФ. Понятное дело – всем хочется продвижения по «звёздной» лестнице. Возвратившийся из увольнения Тельман Ахмедия-оглы так рассказывал о своём докладе дежурному по факультету (мы были на третьем курсе):
- Подхожу, слушай, как положено, говорю «Товарищ капитан 3 ранга, курсант……». Он мне говорит : «Неправильно!» Я говорю «Товарищ капитан» - он «Опять неправильно». Я говорю «Товарищ лейтенант» - он говорит «Ты так скоро меня в старшие матросы разжалуешь!» Я тогда говорю «Товарищ офицер!» Он говорит «Так нельзя, надо по званию!» - Слушай, клянусь матерь, я не знаю, как тебя зовут! Ты скажи, как тебя зовут? Хочешь - я тебя «адмирал» назову? Он говорит «капитан-лейтенант» надо. Э-э-э-э-э.. Я тебе «капитан» говорил? Я тебе «лейтенант» говорил? Ты зачем меня совсем не слушал»
- Слушай, откуда он взялся, что я не знаю? С Флотилии? На Флотилии какой-нибудь офицер адмирал назовёшь – он сам тебе целую неделю будет честь отдавать, клянусь, чесслово! Откуда такой бестолковый на Флотилии взяли, не знаешь?
А Габиб Осман-оглы, при сдаче экзамена по политэкономии, пытался к плохому знанию русского языка приплюсовать некие отношения землячества. Политэкономию нам преподавала (и принимала экзамен) женщина суровая, шутки понимавшая (и принимавшая) с трудом, студенческих выпендриваний с языком не одобрявшая (как-то раз за слово «абиссальный» устроившая страшный разнос произнесшему, как за грязное ругательство, сказанное в публичном месте), короче – «сержант в юбке» (а для флотских, коими мы себя уже считали, слово «сержант» уже несёт в себе оттенок неодобрения). Но знания предмета она требовала, и те, кто не мог достаточно убедительно объяснить разницу между прибавочной стоимостью и прибавочным продуктом на «проездной» (в смысле отпуска) балл могли не надеяться. Чем именно должен был Габиб доказывать свою политэкономическую состоятельность, я не помню, но наступил момент, когда имеющиеся у него русскоязычные доводы были исчерпаны, поэтому пошёл в ход «последний довод королей»: «Слушай, по-русски не знаю, как сказать!, Если бы на азербайджанском – всё бы рассказал. А по-русски слов таких не знаю» На кафедре политэкономии был гражданский преподаватель армянин-бакинец, который был немедленно приглашён в качестве переводчика. Состоялся двухминутный диалог с постоянно увеличивающимся накалом страстей и, вероятно, выражений, после чего вконец раскалённый армянин, бросив на ходу «Ставьте этот нахал двойка!», вылетел из аудитории, оглушительно хлопнув дверью. Габиб почти немедленно выскочил следом, бормоча себе под нос (и не очень) смесь из азербайджанских (вероятно, слабовато было) и русских ругательств: «Я его маму…Сволочь, слушай…..Я всю его домовую книгу…(возможно, это был дословный перевод какого-нибудь страшного азербайджанского ругательства – кто знает?), кинжал будет – зарежу! Я весь его Арменикенд…» и т.д. Когда страсти чуть улеглись, мы навалились с расспросами, а что, собственно, было, что привело его в такую ярость?
- Я ему говорю… Как человеку, слушай, говорю: «Ты армянин, я азербайджанец, мы живём с тобой в одном городе. Ты же не будешь меня позорить перед этой русской бабой?! Скажи ей, что я всё правильно знаю на тройку – я тебе литр коньяка завтра ставлю. Или лучше на четвёрку – тогда четыре бутылки. Этот…(ещё один взрыв разноязычной словесности) говорит «Ставьте этот нахал двойка!». И ещё один букет угроз в адрес преподавателя-армянина, всего селения Арменикенд, а также всей армянской нации во всех странах мира.
Не знаю, как аукнулась эта история народу Армении, но пересдавать политэкономию Габибу пришлось. Причём, по-русски. А куда было деваться – мы студенты.

* * *

Отдельная песня была со строевой песней. Вообще-то, исполнение строевой песни – один из непременных атрибутов строевой подготовки, но надо было слышать (табун лошадей непременно позавидовал бы!) ржание двух десятков бывших студентов, когда на вечерней прогулке мы услышали команду «Взво-о-од, запевай!» Вот сейчас! Вот только слова на ладони чернильным карандашом (чтобы не сбиться) запишем и тут же запоём что-то вроде «Солдатушки, браво ребятушки!» Совсем уже «старики» офонарели! Однако, шутить с нами никто не собирался. Последовала команда «На месте!» и под переминание с ноги на ногу, изображающее марширование на месте, нам было сообщено, что, если завтра песни не будет, то для изучения будет отведено «личное время». Рисковать единственными двумя часами, свободными от «армейщины», никто не хотел, проблема заключалась в подборе самой песни. Но, поскольку на маршевый размер 2\4 можно исполнить даже вальс «На сопках Манчжурии» (кто не пробовал, может поэкспериментировать), а то, что песня при этом будет изуродована почти до неузнаваемости, так ведь не на конкурс «А мы ещё и таланты», а на строевую прогулку собираемся, - сойдёт. Однако, студенты не были бы студентами, если бы не вложили и тут своё, студенческое, нетленное. В каждом ВУЗ-е есть, вероятно, такие песни, которые, будучи напечатанными, выглядят вполне пристойно, но при произнесении из-за перекомпоновки звуков становятся либо почти, либо совсем малоприличными. Мы подготовили две таких. Одну из фольклора МХТИ, где припевом были слова «А декан говорит: «Вашу мать, - говорит, - теперь, - говорит, - я вызову! И пускай, - говорит, - она, - говорит, - не явится по вызову!» Вполне приличная песня, однако, когда в тишине полузаснувшего (а южные ночи спускаются стремительно) посёлка Зых народ слышит слова «Вашу мать», то остальные слова в сознании не отпечатываются. Конечно, нам тут же последовала команда «Отставить!!!» На этот случай у нас была готова песенка из Уральского политехнического института (УПИ). И тоже в 20 глоток было исполнено «В УПИ сдавал весной теормеханику» (последующий текст был в том же духе). Утром командир роты Иван Матвеевич, собрав наших ЗКВ (заместитель командира взвода) и «комодов» (командир отделения) в старшинскую (чтоб не подрывать их авторитета), устроил им такой разнос, где самым ласковым обещанием было намерение заставить их петь самим, вместо этих… (ну, эти определения даже в не слишком приличном обществе и то повторять не стоит)!
Шутки шутками, но ведь нам предстоял зачёт по строевой подготовке, а провал зачёта грозил накрывшимся зимним отпуском, а это уже дело нешуточное. Надо было что-то изобретать, чтобы и «лицо не потерять», и зачёт не завалить. Решение нашлось быстро. На мелодию широко известной песни «Солдаты, в путь!» можно, в принципе, петь любую ахинею, а оставляя нетронутым припев, бессмысленность усиливается многократно. И содержание «военное». Мы подготовили два варианта:
Наша Та-а-ня громко плачет –
Уронила в речку мяч.
Тише, Та.. тише, Танечка, не плачь
Да не утонет в речке мяч
Солдаты, в путь, понимаешь,
В путь, понимаешь,
В пу-у-ть… и так далее.
Однако, уверенности, что начальник кафедры строевой и стрелковой подготовки примет Танечку в качестве строевой песни, не было, поэтому был отработан резерв. В то время в Баку была очень популярна и чуть ли не из каждого окна звучала исполняемая женским голосом песня «Бакинские огни». По ритму это было танго, но, если строевую песню можно «испечь» из вальса, то уж из танго-то… Вообще без проблем.
Ты ушёл далёко в море (шлёп, шлёп, шлёп),
Вдаль повёл корабль свой (шлёп, шлёп, шлёп. шлёп),
В голубом морском просторе (шлёп, шлёп, шлёп),
Бережёшь страны покой (шлёп, шлёп, шлёп, шлёп),
И когда наступит вечер (шлёп, шлёп, шлёп),
На свиданье не придёшь (шлёп, шлёп, шлёп, шлёп),
Не возьмёшь меня за плечи (шлёп, шлёп, шлёп),
Ты мне песни не споёшь.
Солдаты, в путь!...... и далее по тексту оригинала.
Но и с обычной вечерней прогулкой что-то надо было делать. Экспериментировать с личным временем не хотелось, что-то надо было петь. Феликс (наш Феликс) привёз из ЛТИ им.Ленсовета, где был участником хора (клялся, что хор был Академическим, мы верили на слово) песню, которой хор (опять-таки по словам Феликса) «разбавлял» классический репертуар вроде «Дым столбом, кипит, дымится пароход…» Мы разучивали эту песню очень недолго. Контрапункт нам был не нужен, а многоголосье там складывалось само. И вот как-то раз на вечерней прогулке посёлок Зых услышал: (сначала умеренно громко)
Я иду по тенистой аллее (шлёп),
Меня пленил её задумчивый вид (шлёп, шлёп),
Заря на востоке алеет (шлёп),
Луна выходить не спешит (шлёп, шлёп),
Луна…(шлёп, шлёп),
Твой бледный вид (шлёп, шлёп),
Меня манит и греет. Тут раздавался свист Соловья-разбойника на 2 такта, а потом во все 20 глоток
Меня вчера укусил гиппопотам! (тумба, тумба, тумба, тум)
Когда я в джунглю вечером залез
Я здесь сижу-у-у-у, (тумба, тумба, тумба, тум)
А нога моя там. (тумба, тумба, тумба, тум)
Гиппопот-а-ам (тумба, тумба, тумба, тум)
Ушёл обратно в лес!
Я здесь сижу, (Я здесь сижу,)
Звенит банджу (Звенит банджу)
Я здесь сижу, (Я здесь сижу,)
Звенит банджу.
Я влез бы к чё-ё-ё-рту на рога, (тумба, тумба, тумба, тум)
Но, Боже мо-о-й! Моя нога!
Меня вчера….. и т.д.
Местные девчонки потом Ваське говорили, что бросали делать уроки («..сейчас химики будут про гиппопотама петь!»). Мелочь, конечно, а приятно. Мы ж студенты!
Кстати, на зачёте начальник кафедры нам исполнение строевой песни «простил». «Я ваше горлодрание каждый вечер слышу!» Мы настаивать не стали.

* * *

Собственно, процесс «оморячивания» продолжался вплоть до самого выпуска. Почему-то было необходимо сделать бывших студентов военно-морскими офицерами «как все». Мы, в принципе, не возражали, когда дело касалось специальности или, скажем, переноса корабельных понятий на береговую жизнь – быстро привыкли называть казарму кубриком, паркетный пол в ней палубой, лестницы между этажами трапами и т.д. Но становиться людьми, единственным увлечением которых является подъём ноги на 25-30 см., что предписывалось Строевым уставом для движения в парадном строю, как-то не хотелось. Любая работа (а работа по предотвращению превращения бывшего студента в солдафона, на мой взгляд, очень непростая и ответственная работа) требует контроля исполнения. У каждого из нас, очевидно, были какие-то свои «контрольные точки», у меня - Нинка, Томочка и Светик – три девчонки из нашей группы в МХТИ. Вряд ли кто из мужиков (я, конкретно, не могу) сможет со стопроцентной уверенностью объяснить, что сбивает девчонок в стайки. Эти трое были разными. Разными по внешности, разными по успеваемости, разными даже по месту рождения. Общего у них было, пожалуй, одно – они были умными, что для меня лично, в моих взаимоотношениях с женщинами является определяющим. Какой бы «Барби» женщина ни была, если у неё в глазах пустота… Вероятно, я тоже был чем-то для них интересен, если, учитывая тот факт, что хотя в стенах МХТИ наше знакомство длилось всего полтора года, мы до сих пор пребываем в дружеских отношениях. Кстати, и с мужьями их (которые давно уже носят профессорские звания) тоже. Вот на этих девчонках я и контролировал успешность своих усилий. Если бы я заметил скуку в их глазах при нашем общении, это прозвучало бы тревожной сиреной для меня, а они прекратили бы наши общения немедленно. Обошлось, вроде…
Итак, бывшие студенты активно ударились в побочные занятия: Юрка с Остапом (которого вообще-то звали Виктором) и Николай (по кличке «Колбасюк») продолжили прерванные передислокациями занятия боксом (один даже впоследствии добился, а раз уж речь идёт о боксе, то это слово мне вообще кажется самым подходящим, именно добился звания кандидата в мастера спорта), мы с Валерой и Васькой ударились в худсамодеятельность, а Мишка с Хоттабычем в баскетбол. О самодеятельности чуть позже, а о баскетболе в исполнении Хоттабыча стоит вспомнить отдельно.
Ростом Хоттабыч никого удивить бы не смог – 178 см. для баскетбола (даже любительского уровня) - не рост. Вдобавок ко всему, Хоттабыч выходил на площадку в военно-морских трусах, спущенных до нижнего, допустимого приличиями, уровня и первое время лениво передвигался, почти не отрывая подошв и даже слегка загребая ногами. Всё это напоминало передвижения мешка с … Пусть будет опилками. Естественно, противник и внимания-то на такого «игрулю» не тратил. За что бывал частенько очень быстро наказан. Как только мяч попадал ему в руки, Хоттабыч делал два резких шага в обход соперника, мощно и высоко выпрыгивал и бросал. И, как правило, попадал. «Случайность», - думал обманутый «мешком» противник. Жаль, что в то время не было трёхочковых бросков, потому что бросал Хоттабыч именно с такой дистанции, после чего продолжал передвижения по площадке в выбранном режиме. Спустя какое-то время, противник начинал понимать обманчивость «пиджачкового» вида и Хоттабыча начинали «держать». И тут выяснялось, что только что лениво, казалось бы, двигавшийся по площадке, несуразно одетый и вообще выглядевший как «я-сюда-просто-покурить-пришёл» игрок обладает великолепным дриблингом с непредсказуемыми сменами темпа и направлений, имеет отличное взаимопонимание со своими «столбами» - Мишкой и Валерой (вообще-то Валентин Иванович, но так уж повелось), которому то, что он не был студентом (а по выпуску стал ещё и медалистом), играть в баскетбол не мешало. Короче говоря, играли ребята красиво и, если бы не некоторая неувязка с празднованием выигрыша полуфинала, несомненно, выиграли бы и финал первенства ВМУЗ-ов (военно-морских учебных заведений), а с ним и значки Мастеров Спорта СССР, но пришлось остаться кандидатами.
А теперь о самодеятельности. В МХТИ имени Менделеева существовал прославленный (не только в стенах родного ВУЗ-а) эстрадный коллектив «Индикатор» - сценки из студенческой жизни, спектакли, так или иначе стыкующиеся с нею же. Авторы - Б.Баславский, В.Березников, В.Воронцов, Ю.Ильичёв, Ф.Лейн и Ю.Стоянов - они же, как правило, и исполнители главных ролей, представляли разные факультеты и учились на разных курсах, но младших иногда тоже привлекали – свита нужна каждому королю. Поэтому мы трое (если честно, то без особых к тому оснований) считали себя «индикаторцами» и, попав в ВВМУ, где ничего похожего отродясь не бывало, решили использовать предоставившуюся возможность заполнить пустоту в деле воспитания курсантов ВМФ в духе юмора и, если дадут, то и сатиры. Командование и политрабочие (вероятно, от неожиданности) нам не препятствовали. Память у нас была хорошая, поэтому вспомнить тексты, неоднократно слышанные на репетициях и спектаклях «Индикатора», особого труда не представляло, а уж изменить тематику со студенческой на курсантскую… Предметы почти одни и те же, взаимоотношения людей, находящихся по разные стороны от экзаменационного билета, такие же, а преподаватель, когда его называют «профессор», даже если он всего-навсего капитан какого-то ранга, начинает чувствовать себя действительно профессором, - так что разрешали. Мы даже обнаглели настолько, что вытребовали себе второе отделение первого же концерта, где нам дали возможность участвовать, в обмен на согласие объявлять номера в первом. Первое, мол, традиционное, по старой схеме – хор, стихи, пляски (куда ж флот без «Яблочка»), а уж второе – наше. «Наше» не в том смысле, что всё отделение состояло из студенческих хохм, нет, конечно, но стихи, скажем, «Партия и Ленин – близнецы-братья» - это в первое, а басня «Лев пьяных не терпел. Сам в рот не брал хмельного, но обожал подхалимаж» - это во второе. В «нашем» отделении прекрасно пела (по-моему, консерваторка) Алла Мурадян:
Взгляните-ка – возле домика
Панчо-старика пыль столбом.
Боже! у Панчо случилась беда,
что все сбежались сюда
Может, пожар?
Просто старик молодёжь пригласил
Девушкам бал закатил
На двадцать пар.
Ой, Кларита, Кларита, Кларита….
Зажигательно, озорно пела! Пела так, что нам за кулисами так и хотелось пуститься в пляс с упоминавшейся Кларитой, а ещё лучше - с самой Аллой. Хотя с латиноамериканскими танцами знакомы были, мягко говоря, не накоротке. Но студент на то и студент, чтобы на вопрос «Знаешь ли ты китайский язык?» смело (или нагло?) ответить «Конечно! А когда сдавать?» Так что с танцами-то мы бы, наверняка, справились.
Всем поющим солистам аккомпанировал квинтет из двух аккордеонов - Гриша Паровенко и Толик Титков, плюс, естественно, ритм-группа – ударник, бас-гитара и ритм-гитара. Оба аккордеона имели за плечами музыкальные школы-десятилетки, хороший вкус вообще и хороший вкус к современным ритмам. Их аккомпанемент чем-то напоминал аккомпанемент лучших французских шансонье (может, даже самой Эдит Пиаф), а под такую музыку даже любители поорать начинают всё-таки петь. Если бы ребятам дали возможность, они бы и «Партия – наш рулевой» исполнили бы так, что даже старые большевики дёргали бы плечами и коленями в такт с синкопами.
А в промежутках шли наши сценки. Никакие, конечно, не наши. «Индикаторские». Простите нас, ребята! Мы, конечно, не приписывали себе авторства, мы даже однажды написали в проекте Программы ваши фамилии, которые были авторитетно вычеркнуты (Кто это? Не знаю!). То есть, если автор не Пушкин и не Лев Толстой, то всё остальное – «слова народные». Короче говоря, ваши имена бакинскому зрителю, который ржал над написанным вами три с половиной года, остались не известны.
Нельзя сказать, что мы только повторяли найденное до нас, элементы собственного творчества тоже присутствовали. Была у «Индикатора» такая сценка с «начальной» песенкой «А Собачьим переулком я иду сдавать Процессы – аппараты» Сценка, собственно, была пантомимой. «Студент» разворачивал чертёж, «Профессор» тыкал пальцем, а дальше «говорили» руки студента. Сначала «рисовалась» труба, потом, как бы засучив рукава (а то не пролезть) внутри рисовалась ещё одна труба – всё понятно: холодильник «труба в трубе». «Профессор» тыкал в другое место. Тут «рисовался» большой бак, газовая горелка под ним, выходящий из бака змеевик, краник на конце змеевика, капля из краника и, попробовав каплю на вкус, «фу, какая гадость!!» А на нашей репетиции Васька ткнул пальцем в чертёж в третий раз! (Это не было запланировано, мы, наблюдающие, замерли – что Валера будет делать?) А он поскрёб, вполне натурально, затылок, потом, как бы вспомнив, «нарисовал» руками что-то большое, напоминавшее вазу, из неё выходит (горизонтально) труба, поворачивает вверх, входит в трапециевидный бак, из которого выходит рычажок с привязанной верёвочкой, на конце что-то вроде ручки. Валера «подёргал» за ручку, заглянул в «вазу» и победно показал «Профессору» - вот, мол. Мы покатились со смеху, а режиссёр – Серёжа почти истерично завопил «Оставить! Оставить!!»
Одну «сценку» нам всё-таки «не пустили. Помните, ребята, - «Когда я на почте служил ямщиком»? Мы эту сценку впервые увидели в зале ДК имени Зуева на Миусах. Это был сольный номер Феликса Лейна. Из дальних дверей зала появлялся длинный и тощий студент, во всё горло горланящий (вероятно, было от чего) эту песню, вернее, эти слова этой песни, потому что, несмотря на то, что мелодия была исполняема целиком, других слов песни употребляемо при этом не было. Так с этой единственной, запавшей, очевидно, в самую глубину студентовой души фразой он поднимался на сцену, подходил к микрофону и, оглянувшись по сторонам (не подслушивает ли кто) тихим «секретным» голосом доверительно начинал: «Когда я на почте служил ямщиком…», потом, словно очнувшись, и всем своим лицом выражая (а лицо Феликса было быстро трансформируемым, а потому и очень выразительным) глубочайшее недоумение, произносил заключительную фразу «А когда я на почте служил ямщиком?», разводил руками и под дикий хохот удалялся с видом оскорблённой добродетели.
Эту сценку нам «не пропустили», хотя просматривавшие начальники, несмотря на свои высокие «звёзды», просто покатывались в зале от хохота. Но, отсмеявшись, спросили: «И что вы этим хотите сказать?» А что мы, собственно, хотели этим сказать? Ни курсантская, ни вообще военно-морская тема никаким боком не вписывались в «Ямщика». Да и не было среди нас человека, способного заменить Феликса Лейна… Может и хорошо, что «Ямщика» нам «зарубили…?

Продолжение следует.

Выпускники Каспийского ВВМКУ им. С.М. Кирова (1939-1992)

Проект "История КВВМКУ в лицах..."

Ростов Александр Львович

Капитан 2 ранга.
Участник ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Выпускник КВВМКУ им. С.М. Кирова (1966).

ПРОДОЛЖЕНИЕ 2.

* * *

Со временем у нас появился и свой автор, а по совместительству и режиссёр со своей, надо признать, необычной манерой режиссуры. Особенно ярко это проявилось, когда мы готовили юбилейный концерт к первому в стране Дню химика. (о нём чуть позже) Серёжа никогда ничего не «показывал». Он садился в последней трети зала, т.е. громкость нашего исполнения должна была быть такой, чтобы ему было отчётливо слышно, но при этом «ну чего ты орёшь?» должно было сдерживать желание форсировать звук. Если ему что-то не нравилось, он делал лицо «кирзовым сапогом», произносил «М-мм-э-а!» и рассказывал, что он УВИДЕЛ в нашем исполнении, а потом, что НУЖНО увидеть, и «Ещё раз!» Иногда на втором-третьем, а иногда и на пятнадцатом вариантах произносилось «Ну, вот!» Иногда, когда мы, по его мнению, проявляли сверхъестественную тупость, Серёжа разражался длинной тирадой: «Вам надо, чтоб народ ржал? Выйди на середину сцены, встань в позу Ленина на броневике и театральным голосом произнеси ЖОПА! Я вас уверяю: ржать будут минут десять. Вам ЭТО надо?» ЭТО нам было не надо, и приходилось придумывать шестнадцатый, двадцатый варианты, пока не получим долгожданное «Ну, вот..!»
А ещё в то время вся страна была увлечена КВН-ом. Молодёжь в КВН играла, остальная страна с увлечением смотрела. Институты соревновались между собой. Сами придумывали шутки, сами исполняли. Большая часть шуток касалась, естественно, студенческой жизни, но иногда проскальзывала и довольно жёсткая сатира на «верхи». Это проходило – а чего, мол, с них взять – студенты… Эх, какие это были времена! Всё делали сами и из подручных материалов. Если кому-то удавалось «расколоть» профком на, допустим, аренду костюмов в каком-нибудь театре, то это считалось достижением на уровне изобретения. Мы тоже не прошли мимо. Соперничать с командой Юлия Гусмана нам и в голову не приходило (с ними вряд ли на равных смогла бы соревноваться и команда «китов» из МХТИ), стало быть, только «внутренние» дела. Но в Училище было всего два факультета, если не считать «иностранного». Соревноваться с иностранцами? Хохма, переведённая с другого языка, как правило, весь свой юмор теряет. Стало быть, соперничать мы могли только со штурманами. А сколько раз это могло произойти? Так оно один раз и было.
Самую «забойную» шутку я помню до сих пор. Обычно (это святое правило КВН) на каждый свой вопрос сопернику надо иметь два равнозначных ответа – соперник тоже не дурак, он может твой ответ угадать, тогда ты пускаешь в ход резервный, и пусть жюри разбирается, какой ответ лучше. На этот свой вопрос мы резервного варианта не готовили, были на 200% уверены в несокрушимости своих твердынь. Вопрос звучал так: «Кто из русских моряков имел самую большую зафиксированную в Истории невязку?» Провокаций тут было две: термин «невязка» , т.е. разница между счислимым местом корабля в море и его фактическим местоположением, это из штурманской специальности, а подчёркивание «русскости» отметало Колумба, который искал Индию, а наткнулся на Америку. Штурмана (как потом признался в приватной беседе один из соперников) перебрали чёртову прорву кораблеводителей – без толку, пытались изобрести «хохму» вроде «Я вчера решил пройти в казарму по короткой дороге, а оказался в летнем бассейне» - с тем же успехом, поэтому наш ответ вызвал в зале взрыв хохота, и судьба соревнования была решена. А мы сказали, что это был матрос-партизан Железняк, потому что «Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону». На этом, собственно, КВН в КВВМУ им.Кирова свою историю закончил.

* * *

А в 1966 году народам СССР было объявлено, что отныне и вовеки веков последнее воскресенье мая будет именоваться Днём Химика. Естественно, что химический факультет ВВМУ имени Кирова пройти мимо этого события никак не мог, следовательно, праздничный концерт подразумевался как само собой разумеющееся, а в нём ставшее уже хорошей традицией отделение «студентов». Однако, возникла некоторая трудность: мы были уже пятикурсниками и наша преддипломная практика «наезжала» по срокам на объявленную дату. Поэтому руководство факультета приняло решение собрать всех, кто действительно необходим для создания второго отделения, в одну группу, которая, согласно командировочному предписанию, должна была вернуться в Училище за неделю до праздника. Это была неделя каторжной работы! Где-то к среде мы «посадили» себе голоса, а значит, за оставшиеся дни нужно было не только продолжать репетиции, но и непременно голоса восстановить, что, само по себе, трудносовместимо. Справились. Для концерта Серёжа написал детективно-патриотическую пьесу с элементами каскадёрской драки, короче, всё как у людей. Поскольку детектив – понадобилось оружие. Нам, после длинной лекции о надлежащем к нему (оружию) отношении, выдали два ПМ и одного Стечкина (со спиленными бойками и просверленными в казённой части ствола дырками, естественно, но под ещё одну лекцию, что даже в таком виде ОДИН выстрел произвести всё-таки можно), наказав ни на минуту не выпускать оружие из рук, а на ночь сдавать в сейф Дежурного по Училищу. Мы и не выпускали. Настолько, что однажды произошёл казус. В один из не слишком часто даваемых нам Серёжей перерывов мы с Игорем, который в детективе исполнял роль главного КГБ-шника, а потому был «владельцем» Стечкина, отправились в буфет, почему-то называвшийся «Чайная». Помещение маленькое, народу много, жарко. Игорь, который стоял в очереди, сунул пистолет мне – подержи, мол. Я засунул его за пояс штанов от робы со спины – не видно. Очередь Игоря ещё через два человека, а я чувствую как по спине (помните, у Маяковского – «..и течёт по жёлобу промежду лопаток»?), причём прямо на Стечкина. Ох, как это, думаю, для пистолета не полезно. Игорь уже просит у буфетчицы 200 граммов «лимонных долек». Я, не думая ни о чём другом, кроме как о том, что сейчас отдам «железяку» хозяину, тихо вытаскиваю её из-за пояса и незаметно, как мне казалось, кладу перед собой на прилавок, прикрывая сложенными руками. Продавщица говорит «Ага…» и начинает резать колбасу. Через какое-то время Игорь понимает, что происходит что-то не то, и повторяет «Мне лимонные дольки». Продавщица, не меняя направления взгляда, опять произносит «Ага…» и выставляет на прилавок целую банку, килограмма два весом, после чего шарахается в угол.
Тут до меня, наконец, доходит, на что так фиксировано смотрела девушка (ствол оказался недостаточно прикрытым), я его спешно убираю обратно, продавщица, бледная, как месторождения Белгорода, появляется из укрытия со словами «Мальчики, не надо так шутить!», Игорь ничего не понимает, а я самым ласковым и убедительным голосом начинаю: «Леночка…» и дальше всю историю, пока цвет лица не приходит в соответствие с Леночкиной молодостью и жарой в помещении. 200 граммов «лимонных долек» за это время она успела взвесить, хотя руки ещё заметно подрагивали.
И вот, наконец, этот день – последнее воскресенье мая 1966 года - наступил. Первоочередной проблемой стала проблема с билетами. Каждый билет был на двоих – предполагалось, что это либо курсант с девушкой (или женой, у кого есть), либо преподаватель (с женой (или любовницей, если сумел так организовать). А друзья? Подруги? А родственники? Короче говоря, на 650 мест в зале желающих оказалось гораздо больше. У кого-то была «рука» в типографии Училища, где билеты печатались, кто-то использовал свои, одному ему известные способы проникновения, кто-то использовал пожарную лестницу. Мы – орггруппа – свои билеты отдали друзьям (подругам, если быть точными) – резонно, как нам казалось, рассуждая, что «без нас не начнут», однако, организаторы, очевидно, опасаясь такого рода вариантов, поставили «на вход» ребят-матросов из кадровой роты, которым было совершенно «до фонаря» химик ты или штурман, начнут без тебя или нет, «ваш билет», и весь диалог. Пришлось тоже по пожарной лестнице. Там было уже довольно многолюдно. В принципе, «тропа» была несложной - поднимаешься на третий этаж, пролезаешь в форточку (довольно большую), и оказываешься на третьем же этаже, но уже внутри. Отряхнул брюки, если запачкался, и готово. Девушкам было гораздо сложнее. Во-первых, пожарная лестница. Её нижняя ступенька была на такой высоте, что мне, например, подпрыгивать, чтобы за неё ухватиться, не приходилось, у меня рост 177 см. Не каждой барышне, даже с каблуками, это было под силу. Лезть на третий этаж в брюках всё-таки легче, чем в узкой юбке (не пробовал, но почти уверен). Равно как и пролезать в форточку. А капроновые чулки для этой цели вообще малоподходящий предмет туалета. Не знаю, насколько это сравнимо с «коня на скаку» или «в горящую избу», но что-то похожее в этом есть. Девушки справлялись. Мы с Васькой подошли к этому «неформальному» пути проникновения, когда двое из трёх барышень, вероятно, помогая друг другу, уже были на лестнице и обдумывали, как затащить туда третью. Ей сверху давались всякие, совершенно идиотские, советы, как, вдруг, она сама заметила нас с Васькой и обиженно крикнула «Ну что стоишь? – помоги!» Конечно же, мы её забросили чуть ли не на четвёртую ступеньку сразу, и они все втроём начали восхождение вверх, нимало не заботясь о том, что внизу остались два мужика, которые с интересом за этим, нежданно открывшимся, пейзажем наблюдают.
Мы сами тоже не опоздали. Концерт начался традиционным хором, т.е. у нас было ещё целых 40 минут, чтобы отдышаться после лестницы и приобрести необходимый «творческий настрой». Всё проверили – все и всё было на месте. И пиротехники с 4 курса, и их пиротехника, и несколько человек первокурсников, которые всю неделю отрабатывали с нами роли «на подхвате». Можно было спокойно дожидаться НАШЕГО начала.
Второе отделение начиналось с «Индикаторской» сценки «Хор». Когда-то композитор Верди написал довольно интересный марш, который вставил в свою популярную оперу «Аида». Вот этот марш и исполнялся нашим хором. Тут случился первый казус. Васька произносит традиционное для всех вторых отделений «Начинаем….потом у него идёт - Выступает….» – и уже слова про то, что музыка, мол, Верди, а слова народные. Первокурсник, стоявший на рукоятке открывания занавеса, услышав «Выступает..»,начинает её крутить, занавес отодвигается на, примерно, 40 см., первокурсника хватают за руки, а мы с Валерой видим, как в зале наливаются скукой и унынием те лица, которые нам в образовавшуюся щель видны и понимаем, что они в эту щель видят традиционное трёхрядовое построение для хора и думают: «Опять…» Тут Васька заканчивает монолог, делает шаг назад, оказываясь первым рядом трёхрядового хорового построения, занавес, наконец, раздвигается до конца, и зал видит, что на сцене один стул, на сиденье стула стоит Валера, на спинке, держась за плечи Валеры, я, а перед Валерой отошедший с авансцены Васька. Ржание оттаявшего от дурных предчувствий (ещё один хор…) зала не давало нам начать минут несколько. Вступление было проиграно раза три. Разблюдовка была такой: я (сверху) всё время «делал ручкой» вправо, Васька (снизу) – влево, Валера (из середины) – по центру. Вступление: трам, трам, трам, трам
Позор
Кто не запи-и-и-и (вправо)
Кто не запи-и- (влево)
Кто не записан в хор.
Тому позор!
Позор!!
Позор!!!
Стыд и срам!
Трам-тара-рам!
В этом году мы в хор
Произвели набор,
Но в хоре до сих пор
Поём
Втроём.
Не пускать
Тех, кто не хо-о-о-о (вправо)
Тех, кто не хо-о- (влево)
..чет на хор ходить
В увольнение.
Не пускать!
Не пускать!!
И не кормить!!!
У тех, кто не
У тех, кто не записан в хор,
Ограни..
..чен кругозор.
Ведь мы на этот хо-ор
Делаем, делаем
Большой упор.
Позор,
Кто не записан в хор!!!
Потом повторение первого куплета и вопль в зал на три стороны «Всем позор!», на котором закрывается занавес. Пока он закрывался, мы услышали какой-то дикий грохот, но только потом узнали, что в это время развалился на балконе довольно большой и по военно-морскому (т.е. весьма крепко) сделанный стол, на который взгромоздилось столько народа, что он просто не выдержал. Вот ещё одно доказательство великой силы искусства.
Когда мы с Валерой потом рассказывали авторам интермедии казус с занавесом, они сказали, что это, конечно, просто гениально, но что это произойти могло только случайно, потому что придумать такое заранее невозможно.
«Накладки», правда, не такие «полезные», были и дальше. В одной из интермедий на сцене должна была работать пиротехника. Ничего особенно сложного – штук десять разноцветных как бы фонтанчиков на основе бертолетки с добавками, потом что-то типа вышибного заряда и на высоте около метра – чёрное облако. Ребята с четвёртого курса хорошо поработали, каждый пиросостав был не по разу проверен, электродетонаторы работали как часы, но! Пиросоставы проверялись поодиночке, а на столе они стояли все десять на подносе; когда сработали три, температура, судя по всему, создалась такая, что загорелись и остальные, некоторые при этом ещё и упали набок. Оказавшийся рядом Васька мгновенно понял нештатность ситуации и тут же начал сгребать горящую пиротехнику в подготовленное ведро с песком. Мы за кулисами стояли с мокрыми спинами… Когда начнут срабатывать вышибные (а что полетят они обязательно в Ваську, сомнений не было – всегда же, если что-то пошло не так, оно будет «не так» идти до конца) дело может закончиться катастрофой! А Васька, вдобавок, ещё и не спешит, чёрт бы его! Из ведра валит чёрный дым с хлопками, рядом стоящий пожарник в восхищении приговаривает: «Ну, химики! Ну, дают!!» Васька потом свою неспешность объяснил: начнёшь дёргаться – обязательно что-то полетит мимо, тогда пожар почти неизбежен, я, мол, всё время себя уговаривал: не быстрее, чем можно!
Дошло до детектива. С ним нестыковки начались ещё в процессе подготовки. Была в студенческом фольклоре такая песенка:
Ночь тиха, темна тайга ночная,
Нет ни шороха кругом.
По тропинке очень осторожно
Все мы четверо идём.
Мы идём тропинкой очень узкой,
КГБ вовек нас не сыскать.
Сэр Антони, как это по-русски?
«Бедный мой мать!
Дальше в песне говорилось, что Антониев папаша – миллионер, но самому сэру Антонии это не помогло, собачки обнаружили шпионов след, а «..это значит крышка и капут» Всё, вроде, хорошо, наши победили или вот-вот победят, но куратор-политрабочий взревел: «Да вы что!? Завтра половина Баку будет распевать вашу песенку, и вы думаете, никто не догадается, какие слова надо петь на самом деле?!» Студенты, вообще-то, редко стесняются петь слова, которые «на самом деле», но пусть меня повесят – я не слышал (а песня эта появилась в сценарии из глубин МОЕЙ памяти), чтоб когда-то пелись ДРУГИЕ слова. Возможно, у политработника слово «мать» ассоциировалось только с одной словесной конструкцией..? Переубедить не удалось и, чтобы не дразнить гусей, оставили только мелодию. По сюжету некий лейтенант Васечкин (Игорь), пройдя через попытку шпиона (Валера) завербовать его с целью выведать устройство сверхсекретного русского веника, «берёт» шпиона и… наши победили. Идиотизм, конечно, но не больше идиотизма других шпионских историй. По ходу схватки шпиона и лейтенанта шпион угрожает нашему человеку ножом – проводится приём «от удара ножом снизу», потом шпион вытаскивает пистолет – приём «мельница», наручники и то самое «наши победили». По ходу отработки Валера (просто для самообразования) неплохо овладел «от ножа снизу», но главное неудобство заключалось в том, что «мельницу» должны были делать ему. Игорь – самбист-перворазрядник (поэтому для него провести приём – не проблема, но в секциях самбо новичка первые полгода учат только ПАДАТЬ), это и явилось основной причиной его назначения на эту роль. У меня когда-то был третий разряд, поэтому падать я умел. Даже с «мельницы». Хотя в самбо это и не так важно, особенно учитывая разницу в классе, но Игорь килограммов на семь легче меня (и Валеры, кстати, тоже). Изначально «мельницу» Игорь показал на мне и в темпе. Ни ему, ни мне это никаких трудностей не доставило. Теперь медленно. Это уже, принимая во внимание разницу в весе, гораздо сложнее, но показали. Главное – сначала земли касаются ноги, потом руки, а уж потом спина. Всё понятно? Всё понятно. Разучивали они долго, начиная с «медленно» (Игорь, по моему, ещё несколько килограммов сбросил), заканчивая «в темпе», но, кажется, последовательность «ноги, руки, спина» у Валеры вошла в привычку. И вот сам спектакль. То ли от волнения, то ли по какой-то ещё причине, но мизансцена (красивое слово!) была сбита – кто-то встал чуть-чуть не так, в результате после «от ножа снизу» здоровенный тесак, взятый «взаймы» на камбузе и отдрюченный до зловещего блеска, вместо того, чтобы лететь параллельно оркестровой яме летит через неё, причём в сторону, где в первом ряду сидит адмирал Фёдор Яковлевич, втыкается с размаху в барьер этой самой ямы и, вдобавок, угрожающе раскачивается! Зал в восторге, адмирал Федюнька в восторге, а мы, кто в этой сцене не был задействован, в предынфарктном состоянии (хорошо, что молодость!). На этом шпионские страсти не заканчиваются, потому что Валера (встали-то не так) тоже летит не параллельно, а в оркестровую яму. Она, конечно, прикрыта щитами, но эти щиты, даже когда по ним просто ходили, прогибались, а на падение с высоты на них семидесятипятикилограммового тела их никто не испытывал. Конечно, пока летел «в не туда», Валера про «ноги, руки, спина» успел благополучно забыть и хряпнулся как раз спиной. Хорошо, что щиты не провалились, а сыграли роль своеобразного батута – спружинили. Но на лице у Валеры, когда он вылезал из ямы, вместо решимости пойти на подвиг и взять супостатского шпиона явно читалось желание, чтоб его оставили в покое! Так или иначе, шпиона обезвредили, концерт закончился, и все были счастливы.
С Игорем вообще, в силу его «самбистского» прошлого иногда случались Истории. Поскольку офицер флота российского должен (как думали составители программы обучения) обладать хотя бы начальными навыками самозащиты, то оные навыки надо было нам преподать. Начальник кафедры стрелковой и физподготовки решил, что, поскольку, как известно, не боги горшки обжигают, то ему достаточно просмотреть какую-нибудь книжку по самозащите без оружия, и всё само пойдёт. Блокирование нападения с ножом сверху и снизу прошло без эксцессов. Вызываемый из строя очередной курсант нападал, подполковник показывал приём – всё было мирно. На приём «от пистолета» палец ткнул в Игоря. Конечно же, перворазрядник Игорь понимал, что это не соревнования на первенство Краснознамённой Каспийской флотилии, поэтому он спокойно дал завернуть себе руку с пистолетом, дал подполковнику произнести «А в случае сопротивления противника при вот таком движении спусковой скобой ему ломается палец!» Всё это Игорь пропустил мимо ушей, но произнесённое вслед за этим «Теперь ему никуда не деться!» (Не надо было, ох, не стоило подполковнику это говорить!!) он уже пропустить не смог.
- Да? Да?!! Держите? Ну, держите!! Дальше была круговерть из руки-ноги-задница-голова, потом на полу образовалось что-то узлообразное, голова подполковника оказалась зажатой ногами Игоря, ни о каком ломании пальца спусковой скобой подполковник и думать уже не мог, естественно, потому что сил и дыхалки у него хватило только на то, чтобы прохрипеть «Отпусти…(ч)удак!!,,,» Какое-то время ещё ушло на распутывание узла, во время которого обредший, наконец, возможность дышать подполковник высказывал все пришедшие ему в голову мысли (а ещё старший офицер! И начальник кафедры!! И такой лексикон!!!), а Игорь мог только, как заведённый отвечать «А вот не знаете – и не говорите!» Очень он был «заводной парень, этот Игорь! А «заводным» в армии непросто.
В качестве дипломной работы каждому из нас предстояло создать (придумать принцип, составить и рассчитать схему) некий дозиметрический прибор. Ну, с принципом мы справились легко, по чапаевски – всё, что до меня придумывалось, - наплевать и забыть! Самое последнее слово в дозиметрии ионизирующих излучений – это мой прибор! Мы же студенты. Дальше схема. Ну, это совсем просто – мультивибраторы, блокинг-генераторы – смёл совком в одну кучу, на выход миллиамперметр для непосредственно измерения – готово! Расчёт. Да тоже без проблем. Там формула, здесь другая – они же, как правило, эмпирические – никто же пересчитывать не будет, и, уж точно, никто прибор «в железе» делать не будет. Единственный человек, который подходил к вопросу расчёта прибора «по науке» был Игорь. Если бы все наши гениальные разработки спаять из сопротивлений и конденсаторов, то при включении процентов 80 не отреагировали бы на это никак, из оставшихся большинство бы тут же сгорело, единственный прибор, который бы заработал, был прибор Игоря (нет, был ещё шанс и у Витькиного – ему Игорь схему «считал»). На защите диплома кто-то из «звёзд» (кажется, некий «капраз» из Питера) дипломной комиссии (чего бы не съездить в Баку – море, тепло, шашлыки и долма) для поддержания своего реноме специалиста, задал вопрос: «Вот, товарищ мичман! Как вы сказали, нейтроны у Вас поглощаются, поглощаются… У вас какой-нибудь дренаж предусмотрен или поглотитель кассетного, скажем, типа? Чтоб можно было заменить.?» Вероятно, ему было глубоко плевать на то, что такое нейтроны, вот слово «поглощаются» звучало вполне знакомо. (А шашлык вчера был очень ничего.. Даже один кусок (как он там сказал?) недопоглотил…Выбросили, наверное, в помойку (чем не кассета?) И запивалось «Кямшерином» (или «Кемширином»? – надо спросить. А в Питере такого нет… Или есть? А то всё коньяк, коньяк…) И с «дренажом» потом было всё отлично). Надо бы вопрос задать…
Мы, кто присутствовал при защите, аж взмокли, посылая Игорю телепатические сигналы «Промолчи, болван», «Заткнись и сделай вид, что не понял, там есть кому объяснить, что это вопрос идиота!» Не помогло… Игорь плюнул на всю нашу телепатию и отчётливо произнёс что-то в духе того, что перед тем, как задавать вопрос, надо хоть чуть-чуть разбираться в азах науки, которая зовётся дозиметрией, тогда, если будешь помалкивать, при таких звёздах сойдешь за умного. На что, кроме тройки он мог после этого надеяться?! И, если кому-то покажется, что эта история его чему-то научила, то он страшно ошибётся. Как говорят наши (сейчас уже модное выражение) партнёры на Ближнем Востоке «И если чтобы «да», так нет!» По распределению Игорь попал на Дальний Восток. Как и все лейтенанты прошёл через отдел кадров, как и все, получил от кадровика вопрос, что он может добавить к стандартной записи в документах «Военный инженер-химик., специальность – радиохимия, специализация – корабельные дозиметрические установки». В случае с Игорем этот вопрос звучал в смысле есть ли у лейтенанта какое-то хобби, чтобы Управление кадров КТОФ могло в наибольшей мере удовлетворить интересы офицера. Только очень наивный человек может подумать, что кадровика, хоть в малейшей степени, может занимать вопрос хобби лейтенанта. Игорь понял «всё как есть», поэтому и ответил, что есть, мол, такая область в радиоэлектронике – туннельные диоды, и это направление для него очень интересно. Тут же, естественно, получил «О, так это просто здорово! Мы Вас направим на службу в такое место! Там как раз рядом туннель строится, дело это долгое, так что Вы надолго будете в атмосфере любимой проблемы!»
Но и путь «к туннелю» тоже не был для Игоря усыпан розами. Студенты (не все, конечно), как известно (и студенческим фольклором многократно подтверждено) по части обращения со шпаргалками очень натренированы. Игорь был полным отрицанием этой азбучной истины. Я имел однажды несчастье сесть рядом с ним на контрольной. Предмет назывался «Средства регенерации и дезактивации». Если со средствами дезактивации всё было относительно просто – лимонная кислота, щавелевая, поверхностно-активные вещества ОП-5 и ОП-7, а также моющее вещество СФ-2У (в просторечии «Лотос»), то со средствами регенерации дело обстояло хуже. Как нам говорил преподаватель – капитан 3 ранга Юрий Георгиевич – человек, который напишет структурную формулу этого вещества КО2 (куда на одну валентность щелочного калия девать аж четыре валентности от двух кислородов?) и сумеет математически обосновать эту формулу может сразу отправляться за Нобелевской премией. В начале курса Юрий Георгиевич сообщил нам, что единственным материалом для подготовки к экзамену (для тех, кто конспектировать его лекции не собирался) могут служить два экземпляра его диссертации в секретной библиотеке. На вопрос, почему всего два экземпляра, он ответил, что на защиту пришлось выписывать из аж Москвы человека с допуском «формы 1», понимающего в математике на уровне тройных интегралов, и разбирающегося в химии. А поскольку диссертации шли под грифом «сов.секретно», то плодить документы с двумя «с» никто не будет. Пришлось конспектировать, «шпоры»-то надо с чего-то писать!. Лично я был уверен, что выучить этот предмет невозможно, поэтому и не пытался. Задача состояла в том, что нужно списать. Однако Юрий Георгиевич был, по выражению Высоцкого, «не только лыком шит», и глаз на «шпорщиков» у него был на уровне рентгена. Поэтому, когда на той контрольной я, вдруг, услышал «Замечу – выгоню!», мысленно в мгновение пробежав по всем своим телодвижениям, ничего криминального в них не обнаружил и стал оглядываться. На лице у Игоря было написано В С Ё ! И что у него есть шпаргалка, и что он намеревается её вытащить, и что он не знает, как это сделать. Короче – бери его тёпленького! Ну, как профессионалу (это я скромно про себя…) работать в таких условиях?! Пришлось работать с двойным напряжением.
Чтобы уж совсем закончить со средствами регенерации. На экзамене Юрия Георгиевича не было – отъехал куда-то. Остальные офицеры кафедры никаких затруднений нам не доставили, и мы с Юркой (кстати, полным тёзкой нашего Юрия Георгиевича), имея по «пятёрке» (не зря же нас остальные ребята звали одного «доцентом», другого «профессором», и не так уж важно, кого и как), даже ощущали некую ущербность от того, что не удалось пройти через горнило ЕГО экзамена.
Не буду утверждать, что мы с Юркой нарывались на эту встречу, но она состоялась.
- Ну что!... Довольны, что меня не было?
- А почему мы должны быть довольны? Что бы изменилось, если бы Вы были?
- Вы же знаете, что списать у меня невозможно, а ваши «пятёрки» вызывают у меня, скажем, некоторые сомнения…
- Так мы можем повторить…
- ????????
- Поскольку поменять нам оценку Вы не сможете, то (просто для эксперимента) мы сдаём экзамен, Вы принимаете, т.е. всё «по науке», но… для эксперимента. Для науки…
- Хорошо, мне это тоже интересно!
В назначенное время мы с Юркой, одетые, как положено, «по форме 2 первого срока» - белый верх (форменка) чёрный низ – пришли в аудиторию. Естественно, «вооружение» у каждого при себе.
- Билеты я, конечно, принести не мог, но у меня есть 34 бумажки с номерами, вы вытаскиваете номера, а вопросы, которые в билете, я вам зачитаю, идёт?
- Конечно, только вопросы мы и так знаем.
- Вот даже как!? Ладно. Тащите…
- Только, Юрий Георгиевич, Вы же понимаете: нас тут – перед досками – как бы четверо, и один из этих четверых как бы отвечает по билету, так что на каждого из нас приходится только четверть Вашего внимания. Даже меньше. Ведь так?
- Ну, как говорилось в старом анекдоте, «Мы же джентльмены..!»
Началось. У Юрки была своя техника, у меня своя, но, как бы то ни было, «работали» мы чисто. Время от времени следовала команда «Руки!» (ничего необычного, на контрольных Ю.Г. тоже так поступал). Мы предъявляли, не меняя позы у доски. Закончили.
- Ну, поскольку у нас экзамен, то я же могу – и должен – задавать какие-то вопросы, ведь так?
- Так, если что-то неясно по докладу.
- Логично. По докладу неясного нет. Вот это что за величина?
В содержании предмета мы были вовсе не «тёмно-серыми», и кое-что, естественно, знали, поэтому контроль на таком уровне нас не пугал.
- Это…
- А это?
- Это….и так минут десять.
- Что я могу сказать? Предмет вы знаете, поймать вас на шпаргалках мне не удалось, значит, вы просто выучили, что, в общем, и являлось конечной целью курса.
Мы вытащили свои «материалы» и предложили сравнить с написанным на доске. Процесс сравнения занял ещё минут десять, мы спокойно ждали. На лице Ю.Г. сначала был просто интерес, потом он сменился удивлением, всё завершила некая озадаченность.
- Надеюсь, ЭТО вы мне оставите на помять? Это первый случай в моей жизни…
- Завтра.
-??????
- Юрий Георгиевич, комплект запродан, нужно, чтобы покупатели имели возможность снять копии.
- То есть вы хотите сказать, что мне и на будущий год всё это предстоит???
- Юрий Георгиевич, Вы же понимаете, что в любом деле определяющую роль играет профессионализм, а инструмент только помогает. Оценивать профессионализм наших покупателей – вовсе не наше дело. На будущий год Вы его оцените.

* * *

Само празднование прошло, как нам казалось, вполне удачно. Погода была прекрасной и для празднования, и для провожаний, кому это требовалось, хотя нагрузка «на грудь» (почти тавтология получилась, правда?) была такова, что утреннее сборище, которое по приказанию начальника факультета устроил нам Иван Матвеевич, было уже почти за пределами сил истомлённых организмов. После обычного «Встать! Смирно! Товарищ капитан 1 ранга….» и столь же обычного «Вольно. Садитесь…» Василий Степанович со своим обычным южнорусским выговором начал «разбор полётов».
- Значит, товарищи курсанты… Та огромна работа… Вот… Которую вы проделали по подготовке и проведению (это пока в спокойном и почти деловом регистре) первого Всесоюзного Дня Химика (следующая часть произносилась с увеличением скорости, тональности и силы звука), была начисто зачёркнута тем огромным чёрным пятном, которое вы нанесли на светлое лицо нашего коллектива!!!! …Вот…
- Мичман…(Василий Степанович поискал глазами, нашёл первую жертву. Конечно, Толик - старшина класса, с кого же, как не с начальства, начинать?!)…нажравси, як свинья, улёгся в кустах под забором и рёвом радиоприёмника «Спидола» пугал мирно спящих жителей!
Эта история требует пояснения. «Спидола» была на курсе одна – у Серёжи. Он её берёг, как зеницу ока, никому никогда не давал, держал в тумбочке, время от времени крутил перед сном, если позволяли условия радиоприёма, а это бывало редко – помехи, горы и т.д. В этот раз, то ли размагнитившись от празднования, то ли торопясь провожать Раечку и не желая терять времени на размышления, он на Толиков запрос просто махнул рукой. Толик же, быстро отчаявшись найти что-либо приемлемое в эфире среди хрипа и воя, и, очевидно, устав бродить без цели и компании, удобно устроился среди росших рядом с забором Училища кустов, нашёл верньером место, где одна волна накладывается на другую, издавая при этом всем так знакомое «ви-и-у-у-и-и…). Звук ему, очевидно, понравился, поэтому Толик раскрутил громкость на полную и некоторое время играл туда-сюда верньером, ощущая себя то ли космонавтом на послеполётном отдыхе, то ли лешаком, которого баба-яга выгнала из дому, короче – пока не надоело. А поскольку, бродя, как уже упоминалось, без цели, Толик со «Спидолой» пару раз проходил мимо домика, где жил Василий Степанович, решивший, на этот случай, подышать воздухом перед сном, то у того никаких иллюзий по поводу источников «озвучивания» Бакинской ночи просто и быть не могло.
- Мичман…(это уже о Валерике) …Нажравси, як свинья и на автобусной остановке нагло приставал к женщинам!!!
Да ладно, Василий Степанович… Приставал. Это Валерик-то? Он им искренне помочь хотел. Автобус – ПАЗ-ик – довольно высокий. Если в городе девчонки в него попадают с тротуара, то у нас- то тротуара нет, т.е. первая ступенька получается на 20 сантиметров выше. Какое-то время Валерик наблюдал, как девчонки, складываясь в форме буквы «зю» из-за узости юбок и отсутствия за что бы ухватиться, чтобы себе помочь, пытаются поднять ногу на первую ступеньку, потом решил, что надо просто подтолкнуть барышню за выступающую часть, и проблема будет решена. Так он «загрузил» человек пять. Все, конечно, с визгом, со словом «нахал», но ни одна от помощи не отказалась, а одна даже (после «нахала», разумеется) сказала «спасибо». Всё это происходило как раз на глазах «дышащего» Василия Степановича. Его домик был в 10 – 15 метрах от места событий. Равно как и следующая «картинка».
- Мичман… (А вот это уже про Валеру)…Нажравси, як свинья.. (Разнообразием формулировок Василий Степанович решил нас не баловать) .. и на той же автобусной остановке демонстрировал бандитские приёмы среди гражданского населения!
Да не было там гражданского населения, если не считать пяти-шести человек, влезающих в автобус через переднюю дверь и пятерых девчонок, оккупировавших заднюю. А Валера с Юркой были от автобуса метрах в восьми.
- Значит, приём выучил? (это Юрка, из зала он эпизод с камбузным тесаком видел хорошо) А ну, покажи! Или ты только с подставой можешь? (Юрка вытащил «лисичку». Был такой ножик, раскладывающийся на шарнире, рукоятка которого была выполнена в форме бегущей лисы). Будь это в другое время (не после празднования), Валере и в голову бы не пришло пробовать, хорошо ли он освоил приём «от ножа снизу». А тут он моментально встал в позу гориллы в зоопарке, очевидно, полагая, что это и есть исходное положение «профи» по боевым искусствам.
- Давай! Размах, удар, подставка, выворот, «лисичка» отлетает в сторону, оба идут её искать, Валера находит первым, отдаёт, Юрка спокойно складывает, суёт в карман, произносит «Молодец!», хлопает Валеру по плечу и идёт по своим прерванным на контрольные действия делам.
- Мичман…(вот и до Юрки добрались) …Судя по тому, как уходил с остановки, тоже был пяный, як свинья…
- Мичманы…(а мы-то с Серёжей в чём провинились?!)…хотя пойманы не были, но, совершенно очевидно, происходили из той же гоп-компании.
- Товарищи курсанты… Вот…Поскольку все эти вопиющие безобразия стали известны только благодаря бдительности руководства химического факультета… Вот…(Василий Степанович, так и скажите: вы, мол, ребята, как это ни странно, нигде не «засветились», за что вам спасибо от руководства химического факультета)…. Мы с командиром роты подумаем, как надлежащим образом… Вот… Не командуйте!... И он ушёл.
А что… Не «гореть» - это тоже искусство, которому можно учиться всю жизнь. В этом смысле мы все – вечные студенты.

* * *

В молодости мы, помнится, снисходительно ухмылялись, когда наши родители, изредка встречаясь, совершенно несолидно звали друг-друга – Катюша, Юрик, Томочка, Лёвушка и т.д. Это в их-то годы!... Не студенты, всё-таки…
Сейчас мы и сами все давно уже пенсионеры. В своё время почти все мы прошли либо через Чернобыль, либо через другие места «особого риска». Ничего удивительного или особо выдающегося – такая профессия. Мы уходили с флотов с самых разных должностей – как с самых высоких, так и с самых обычных. Сейчас кто-то занимается ветеранскими делами, кто-то продолжает работать по профессии, кое-кто уединился «на природе» и даже иногда исполняет какие-то ритуалы в храме рядом расположенной деревни, когда батюшке недосуг, а у кого-то и сейчас у двери сидит неприступная секретарша… Но всё это совершенно неважно.
- Мишка, ты давно с Хоттабычем общался?
- Да он месяца три назад собирался в командировку... Может, уже вернулся, а может на «Маяке» попросил политического убежища.
Всё как раньше. Мы – студенты!