Тулиновы Старого Оскола: 17-18 вв.

(Продолжение).

В 1653 г. к царю Алексею Михайловичу «всем городом» обратились лебедянцы: «дети боярские Гришка Гурьев сынСтуколов с товарыщи 300 человек,да стрельцы пятидесятники Антипка Буяков да Оська Кирвяков и все рядовые 120 чел., да полковые казаки пятидесятники Зотка Лузгин да Оникейка Макаров и все рядовые 300 чел., да пушкари и затинщики Осташка Иевлев с товарыщи 39 человек и всяких чинов жилецкие люди». Они жаловались на подьячего съезжей избы Ивана Фролова, который «нам во всяких твоих государевых делах, в запасных и в денежных сборах, чинит налоги и продажи большие для своей бездельной корысти». Подьячий вошел в доверие к воеводам, «с ними пьет и ест заодно», с подьячим в съезжей избе сидят два его брата без указа из Москвы. На Рождество Христово Иван Фролов с братьями ездил по селам и деревням «нас насильством грабить и животишков наших, что у кого нас в домишках увидит, то насильством и возьмет; да он же с нас емлет насильством мед, и гуси, и ососки, и куры, будто с вотчинных своих крестьян, а хлеба с нас всякого насильством же сберет о празнике о Рождестве Христове четвертей до 400 и больши по вся годы, опричь того, что у кого насильством отнимет, и всякого животинного, и денежного, и рухлядного, и вина, и меду». Челобитчики отмечали, что даже воеводы их так сильно не грабят, как он, подьячий Иван: «У кого у нас ... ему Ивану Фролову взять нечего, и он тех жен и дочерей безчестит всяким позорным бесчестьем». При сборе податей подьячий собирает их вдвое, не оставляя расписок, а «что за твоим государевым обиходом какого сбору останется и тем он Иван корыстуется». С братьями и друзьями подьячий пьяным ходит по слободам, бьет жителей, позорит жен и дочерей лебедянцев. Он же «объел у лебедянцажсына боярского у Агапа Петрова нос весь прочь зубами своими», «объел у стрелецкой жены у руки персты прочь». Воеводы не останавливают Ивана Фролова, потому что он с ними пьет и ест вместе. По словам челобитчиков, всех «налог и продаж» подьячего невозможно описать, И. Фролов продолжает угрожать лебедянцам «боем и продажей».
Челобитчики просили отставить И. Фролова от должности подьячего съезжей избы. Челобитную они заверили рукоприкладствами. 21 февраля 1653 г. просьба лебедянцев была удовлетворена [27, с. 314–315].
Несколько раз обращались в Москву с просьбами об отставке подьячих жители Острогожска и Острогожского уезда. Вчелобитной дети боярские, заказные головы, полковые казаки и черкасы городовой службы, станичный атаман, стрелецкий и пушкарский пятидесятник, старосты посадских людей жаловались на подьячего острогожской приказной избы Федора Богданова. Ранее он украл казенное сукно и письменные принадлежности. Подьячий стрелял из пищали в посадского человека, бил челобитчиков «без царского указа и воеводского ведома», сажал в тюрьму, чинил всякие налоги, убытки и разорения. Его поступки уже привлекали внимание центральных властей. По указу и отпискам из Курска острогожскому
воеводе И. С. Сасову (острогожский воевода с 8 февраля 1676 г.) было предписано пытать Федора за воровство и отстранить от подьячества. Но после отставки Богданов был приближен воеводой И. Иевлевым (острогожский воевода с 1 марта 1679 г.).
В сговоре с начальством подьячий вынудил своими действиями многих жителей покинуть Острогожск.
Челобитчики просили уволить Федора из приказной избы. Вероятно, их пожелание было удовлетворено, так как в документах последующего времени не встречается сведений о работе Ф. Богданова [28, с. 40–41, 204].
Городские и уездные жители могли влиять на срок службы местных администраторов. Так, 17 августа 1677 г. по «заручному» челобитью, на котором имелись подписи, острогожцев царь продлил воеводство И. С. Сасова в Острогожске до трех лет. Об этом просили игумен Дивногорской пустыни Тихон, городские и уездные священники, черкасский полковник К. Гавриков, атаман Т. Щербинин, урядники и казаки, заказные головы, голова городовых черкас, станичники, посадские люди. По их отзывам, Сасов жил на службе смирно, был «россудом справедлив» [28, с. 43].
Инициаторами мирских прошений, как правило, выступали авторитетные с точки зрения правительства представители местного дворянства, духовенства, посада, стрелецкие и казачьи пятидесятники, что прослеживается по подписям на челобитных.
Совместные прошения отражали мнение политически активной части местного «мира».
По представлениям и власти, и общества изучаемого периода истинная челобитная должна быть подана от «всего города». «Весь город» коллективных челобитных юга России – это совокупность всех служилых и неслужилых групп населения, проживающих на территории города и уезда.
Понятие «весь город» оставалось достаточно неопределенным. Коллективные челобитные активно использовались в борьбе противоборствующих внутригородских групп. Доводом одной из сторон служило то обстоятельство, что совместная челобитная их соперников подана не от всего «города», о ней не слышали люди, а писалась «на дворе» одного из жителей «немногими советниками». Такие челобитные называли «затейными», «воровскими», «составными». Для проверки обоснованности предъявленных в коллективной челобитной обвинений московские власти могли назначать повальный обыск, т. е. опрос представителей различных категорий населения, оформленный соответствующим протоколом. В ходе
повального обыска выяснялось отношение населения к тому или иному администратору.
Арбитром в решении спорных вопросов, связанных с местной властью, выступал Разрядный приказ, в чьем ведении находились южнорусские города.
Основными задачами провинциальной администрации столичное учреждение считало поддержание обороноспособности города-крепости на необходимом уровне, сбор налогов, решение части судебных дел. С этих позиций Разрядный приказ был заинтересован в сохранении стабильной социальной обстановки, стремился к разрешению конфликтных ситуаций мирным путем с учетом требований местного населения.
В кадровых вопросах Разрядный приказ должен был учитывать интересы дворян, добивавшихся назначения на воеводства и другие административные должности, и мнение общества, выражаемого в коллективных челобитных. Для достижения необходимого компромисса руководители столичного ведомства принимали во внимание различные условия.
С одной стороны, изучались заслуги просителя должности, его рвение в полковой службе, материальное положение. С другой – имели значение содержание и форма коллективных челобитных населения. Особую значимость приобретали заверенные подписями («заручные») челобитные. В приказе вели подсчеты, сколько человек поставили подписи лично или попросили сделать это вместо себя, определяли, к каким сословным группам населения относятся «приложившие руки». Все это оказывало влияние на принятие решения.
Коллективные челобитные свидетельствовали о сохранении влияния общества на местное управление XVII в. Параллельно шел процесс бюрократизации и централизация местного управления.
Одной из форм взаимодействия власти и общества в XVII в. являлись выборы губных старост и их деятельность. На юге России губные старосты выбирались в уездах, заметным компонентом структуры населения которых являлось крестьянство: Ливенском, Елецком, Воронежском, Курском. В уездах с незначительной долей крестьян функции губных старост выполняли воеводы.
Для «правящей группы» служилого «города», верхов духовенства выборы губного старосты и пребывание на этом посту – форма участия в местном управлении, возможность влиять на важнейшую ее сферу – борьбу с разбойниками и татями. Это альтернатива воеводской власти в конфликтных ситуациях с воеводами [29, с. 98–101]. Для дворян и детей боярских должность губного старосты была более «спокойной», чем полковая служба. В то же время она означала определенное признание, престиж в рамках городского и уездного «мира». Обязанности губных старост не ограничивались борьбой с разбоями, убийствами и татьбой, им поручались дела иного характера: отвод и размежевание земель, сыск
беглых холопов.
Губные старосты принадлежали к служилым верхам «города». Об этом свидетельствуют их чины и оклады, наличие крестьянских и бобыльских дворов, пребывание на других должностях местного управления, родственные связи. Служилая элита могла занимать и другие должности местного управления: городовых приказчиков, осадных, стрелецких, казачьих голов, таможенных и кабацких голов.
В конце XVI – начале XVII в. дворяне и дети боярские Черноземья выбирали из своей среды городовых приказчиков. В их ведении находились городовые укрепления, артиллерия и боеприпасы. Постепенно городовых приказчиков сменили назначаемые из Москвы осадные головы. В отсутствие воевод на осадных голов возлагалась оборона крепости, отделение земель в поместья и вотчины.
Осадным головой мог стать как местный сын боярский, так и иногородний. Подобным образом назначались казачьи и стрелецкие головы и сотники.
Протесты населения вызывало назначение иногородних дворян в осадные, казачьи и стрелецкие головы.
В связи с подготовкой Соборного уложения 1649 г. жители южнорусских (северских и «польских») городов и уездов подали «заручную» челобитную.
В ней сообщалось, что в тех городах «от стрелецких, и от козачих, и от осадных голов от московских и от иногородцев чинится ссора, и смута, и всякое воровство, и городским людям продажа великая» [27, с. 196].
Местные дети боярские выбирались в головы у житниц. В ряде уездов Черноземья из числа местных детей боярских выбирали таможенных и кабацких голов. Если в городах центра и севера страны таможню и кабак (кружечный двор) возглавляли посадские люди, то на юге в отсутствии или при слабости посада таможенными и кабацкими головами становились местные служилые люди. Исполнение обязанностей головы представляло собой не только повинность, но и возможность влиять на важную сферу жизни города и уезда – торговлю и организацию кабацкого дела [30, с. 28–43].
Значительные события в общественной жизни южной окраины России – выборы на земские соборы, участие в их работе. Выборы организовывал воевода, но не всегда он мог влиять на состав избранных. Как показывает анализ состава выборных от южнорусских городов на земские соборы середины XVII в., эти лица обладали реальным авторитетом в своих городах [31, с. 276–286].
Южные города и уезды России в XVII в. интенсивно заселялись и осваивались в условиях острой внешней опасности. Ведущей по численности сословной группой русского юга стали служилые люди различных категорий. В ходе организации обороны, строительства укреплений, хозяйственной деятельности служилые люди взаимодействовали с центральной и местной властями. Одной из основных форм выражения своего мнения для южнорусского населения являлись коллективные челобитные, подаваемые на царское имя. С помощью совместных петиций люди активно влияли на состав и деятельность местных администраторов.
Взаимодействие с властью осуществлялось также в формах участия представителей сословных групп юга России в местном управлении. Южнорусские дворяне и дети боярские выбирались в губные старосты, назначались воеводами и приказными людьми небольших городов, занимали посты осадных голов, стрелецких и казачьих голов. В тех немногих городах, где посад был заметен, посадские люди выбирали
земских старост. Представители различных служилых категорий на юге России активно участвовали в таможенном и кабацком управлении, что отличало этот регион от центральных и северных городов, где ведущую роль на таможнях и кружечных дворах играли посадские люди.

станичные ездоки, рейтары, копейщики, городовые 17 века