Барановы

По исповедной ведомости Спасской Нуромской церкви за 1724 год (стр. 742) в деревне Шабанова проживали Михаил Никифоров, мать его Евфимия Иванова, вдова Татьяна Иванова. Исходная запись выглядит так: «Михаил Никифоров мать его Евфимия Иванова вдов Татьяна Иванова». В исповедной ведомости Нуромского монастыря за 1737 годы нашла имя ещё одного предка, теперь знаю, что у Ивана Михайлова был старший брат, Степан. Были ли у Михаила Никифорова дети до Степана?..
В исповедных ведомостях Нуромского монастыря за 1749, 1763 и 1799 годы нашла подтверждение того, что наш Иван Михайлович от Михаила Никифорова. Кроме того, в И.В. 1749 года прописаны все (известные мне) сыновья Михаила Никифоровича: Степан. Иван, Прокофий.

В Переписной книге стольника Василия Ивановича Кошелева) «Лета 1702-го июня в 20 день по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича всеа Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержца» (фонд Монастырского приказа (РГАДА, ф. 237)) в деревне Шабаново нашла предполагаемого предка. Поскольку в исповедной ведомости Спасской Нуромской церкви за 1724 год (стр. 742) в деревне Шабанова проживали «Михаил Никифоров мать его Евфимия Иванова вдов Татьяна Иванова», я предположила, что отцом Михаила является единственный в списке 1702 года Никифор: «Во дворе Григорей, у него брат Степан девятнатцати лет; у Григорья сын Никифор одиннатцати лет». Определить, кто является отцом Григория, по переписной книге 1678 года сложно, потому что в переписи 1702 года отчество Григория не указано.
В переписной книге 1702 года в описании воловьго двора монастыря упомянут «сын Борона»: «Двор воловей. …А на дворе хоромного строения изба да две клети. А кругом того двора сараи. А на дворе живет коровник Федор Иванов сын Борона, родом того ж монастыря крестьянской сын деревни Шабанова. А давано ему (Л. 41) из монастырские казны по осми алтын по две денги на рубашки да платье». На мой взгляд, есть основание предполагать, что и он может быть предком носителей нашей фамилии. Думаю, что сочетание слов «сын Боронов» со временем могло трансформироваться в «сын Боранов».

В Переписной книге стольника Василия Ивановича Кошелева 1702-го года среди монахов назван Исаия, родом того ж монастыря крестьянской сын деревни Шабанова

В 1702 году – «Во дворе Григорей, у него брат Степан девятнатцати лет (1683 г.р.); у Григорья сын Никифор одиннатцати лет (1691 г.р.)». В 1719-ом – «Григорий Никифор Михайло Дмитрий (?) Матфей (?) Татьяна Евфимия Парасковья». В 1722-ом – «Той же деревни Пётр Галактионов и жена его Парасковья тёща его Татьяна и вдова Евфимия и сын её Михайло были». В 1724-ом – «Михаил Никифоров мать его Евфимия Иванова вдов Татьяна Иванова». (Пётр Галактионов с женой Марфой Ивановой записаны отдельно). В 1737 году во дворе под № 13 записаны две семьи: Андрей Матфеев, 30 (1707 г.р.), жена его Ульяна Космина, 26 (1711 г.р.). Андрея брат родной Матвей, 20 (1717 г.р.), жена его Марья Иванова, 25 (1712 г.р.) и Михаил Никифоров, 27 лет (1710 г.р.). Мать его – Евфимия Дмитриева, 50 (1687 г.р.). Жена – Параскева Михайлова, 30 (1707 г.р.). Дети их: Степан Михайлов, 10 (1727 г.р.). Иван Михайлов, 6 лет (1731 г.р.).
Теперь, когда просмотрены исповедные ведомости 1719 и 1722 годов, можно дополнить семейный портрет некоторыми деталями. Стало ясно, что Ефимия в 1724-ом году всё-таки вдова: в 1719-ом в составе семьи числятся Никифор, её супруг, и отец Никифора – Григорий, а в 1722-ом «вдова Евфимия и сын её Михайло» с Татьяной (женой Григория, матерью Никифора и бабушкой Михаила) проживают вместе с дочерью Ефимии Прасковьей и её супругом Петром Галактионовым. Вероятно, у Григория и Татьяны кроме Никифора и Прасковьи были ещё дети: Дмитрий и Матфей (а может, это их внуки?..). Судьба Дмитрия и Матфея остаётся безызвестной.
Что же могло произойти с семьёй, если в 1722-ом году она лишается четверых человек?

Причиной гибели людей в этот период могло стать и строительство Петербурга. В 1710-1717 годах на строительство новой столицы ежегодно требовали по одному работнику с 10-15 дворов, в среднем по 35 тысяч человек в год. Подневольные рабочие шли в Петербург из всех областей (поначалу даже из Сибири). Французский консул де ла Ви свидетельствует, что две трети этих людей погибали на петербургских болотах. Фельдмаршал Миних писал, что в Северную войну «от неприятеля столько людей не побито... сколько погибло при строении Петербургской крепости и Ладожского канала».
«Первая ревизия» 1719-1721 годов показала, что по сравнению с 1678 годом численность населения возросла. Однако, хотя в целом население в годы Северной войны не уменьшилось, отдельные категории его понесли существенные потери. В особенности это касается монастырских крестьян северных областей, на них падала наибольшая тяжесть налогов (в 1707-1716 годах, как считают исследователи, они отдавали в среднем по 8 пудов хлеба с души, а в отдельные годы – до 10 пудов), им приходилось нести тяжелые повинности, связанные со строительством Петербурга. Население восточной части Вологодского уезда в 1678-1719 годах сократилось наполовину, а в целом численность населения северных уездов уменьшилась на 13%. «Известно, что среди низших классов населения... распространено было крайне враждебное отношение к личности Петра и его деятельности... – писал Н. П. Павлов-Сильванский. – Жаловались больше всего на то, что... “крестьян разорил с их домами, мужей побрал в рекруты, а жен и детей осиротил”».