г..Великие Луки и его окрестности - фото, события.

Фотограф уездного города
27 января 2007
Автор статьи Лидия Пешкова, специальный корреспондент журнала "Вокруг света"
https://forum.vgd.ru/go/go.php...icle/2483/

продолжение


Напрасными оказались попытки Карчевского рассказать о своей деятельности. Уже были готовы бланки (тысячи? миллионы?), в которых оставалось только проставить фамилию «лишенца» и вписать одну строчку... Я держу в руках этот выцветший листок... «Заключение. По ходатайству гр-на Карчевского Д. Г. о восстановлении в избирательных правах, утраченных им, как бывшим крупным домовладельцем (до революции имел 5 домов, которые сдавал в аренду) (в настоящее время выслан в концлагерь) полагаю на основании ст. 14 п. «Б» инструкции ВЦИК по перевыборам Советов гр-ну Карчевскому Д. Г. в предоставлении избирательных прав отказать». 12/XI. 1930. Юрисконсульт... Фамилию подписавшего этот документ не прочесть: он скрылся от потомков за замысловатой закорючкой.

Письмо начальника отдела УВД Архангельской области на имя А. И. Сизова дополняет — более чем через полвека!— предыдущий документ: «...был осужден тройкой... к 3 годам лишения свободы... Умер 30.09.1933 г. Место смерти неизвестно».

Вот и все. Жил человек, работал, помогал людям — и «место смерти неизвестно...».
— Как вы думаете, — обращаюсь я к Сизову, — почему Карчевский нигде не говорит о своем занятии фотографией? И почему называет себя мещанином, а не купцом второй гильдии?
— Что ж удивляться, — сказал Сизов,— все дело в том, для кого Карчевский писал свою биографию. Его фотолетопись прошлой жизни могла тогда обернуться против него. Так же и с сословием.
— Бумаги, которые я просматривала, составлены столь торопливо и небрежно (ощущение — под копирку), что даже фамилия его пишется то через «о», то через «а»...
— Дел было множество, да и писали люди зачастую малограмотные.
— Но подпись в анкете и в заявлении довольно четкая — «Карчевский»... Удастся ли, как думаете, выяснить, где точно он погиб?
— Кто знает. Одно могу сказать:
когда что-либо меня заденет, веду до конца.

От Сизова и от музейных работников потянулись ниточки к другим людям, которые — я надеялась — смогут помочь разрешить те вопросы, что встали в самом начале моих поисков.

...Виктор Николаевич Лугашев, бывший работник музея, рассказал, что однажды где-то в середине 70-х годов, копаясь в бумагах музея, он обнаружил невзрачный альбомчик (значит, альбом все-таки был!)— современный, дешевый, такой, как в писчебумажных магазинах продают, и на нем было написано «Д. Г. Карчевский (1901 —1911 гг.)». Чьей рукой? Этого он не знает... Заглянул в альбом — ба, родные места... «Я сам фотограф, — говорил Лугашев, — и мне было интересно ходить по городу, сравнивать, узнавать. Расспрашивал о Карчевском старожилов. Его помнили: полный такой, лысый, жизнерадостный, говорили они, еще гусей разводил... Сам альбом музейные работники тогда выбросили — уж больно затрепанным он был, а фотографии пошли в экспозицию. Но особого интереса не вызвали — тогда больше стенды передовиков волновали».
— А как попал этот альбом в музей? — спросила я.
— Это наверняка знает бывший директор, Клешков,— ответил Лугашев,

...Звоню Анатолию Георгиевичу Клешкову. Да, он хорошо помнит этот альбом. Получил его от Виталия Дмитриевича Кляровского в 1962—1965 годах. Кляровский жил тогда на проспекте Ленина, болел сильно, но все-таки обещал подумать и найти для музея старые фотографии Великих Лук. Через некоторое время он пригласил Клешкова к себе и вручил этот альбом. Помнится, Кляровский говорил, что по его просьбе альбом прислали из Москвы родственники. Но его ли родственники или Карчевского — Клешков не знает.
— А как вообще всплыла фамилия Карчевского? От кого пошла? — спрашиваю Клешкова.
— Скорее всего от Виталия Дмитриевича.

Итак, картина проясняется: альбом существовал, передал его в музей

Кляровский, вот только авторство Карчевского не подтверждено окончательно.

В музее мне помогли разыскать телефон внука Кляровского — Виталия Аркадьевича Кляровского. Звоню, спрашиваю, объяснив ситуацию:
— У вас есть родственники в Москве?
— По-моему, нет и никогда не было... Но стоит ли вообще заниматься такими мелочами — кто снимал, кто хранил, кто передал?
— Слава Богу, что ваш дед думал иначе.

Виталий Дмитриевич Кляровский — врач-фтизиатр, почетный гражданин Великих Лук, родился за восемь лет до начала XX века. Он знал, помнил и наверняка любил те Великие Луки, которые снимал Карчевский, иначе чем объяснить, что с такой настойчивостью собирал фотографии и документы по истории города, сам сколачивал шкафы для них, не упускал ни одной возможности пополнить свой архив. Это мне рассказал уроженец и старожил Великих Лук Николай Иванович Скорняков, хорошо знавший Кляровского. И еще Скорняков сказал о Виталии Дмитриевиче: «Очень болезненный, мягкий, душевный, очень интеллигентный человек. Родом он был из семьи священника».

В автобиографии Кляровского, хранящейся в музее, есть его фотографии разных лет. Вот он в юности: пышные волосы, бабочка, лицо — открытое. На другой — он уже седой, глаза скорбные и строгие. Эта фотография сделана, видимо, лет за пять до смерти, в то время, когда человек обостренно вспоминает ушедшее и пережитое. В те годы Виталий Дмитриевич и передал альбом Карчевского музею. Спасибо ему.

...Владимир Викторович Орлов, учитель истории школы № 5, увлекся краеведением, когда давным-давно не было на свете фотолетописца Великих Лук Карчевского, не было уже и Кляровского. Но, видно, есть в этом городе нечто притягательное для краеведов — может быть, его 825-летняя история?..

продолжение следует

3-й выпуск пилотов запаса Великолукского окружного
аэроклуба Осоавиахима 1937 год...




Разместил в ВК Владимир-Ник Павлов https://vk.com/wall342716363_31368

https://vk.com/wall684052852_17
Борис Максимов

ВЕЛИКИЕ ЛУКИ - ПРИГОРОД
Зяблище - одна обжа пустыя, земля конфискованная у Новгородского дома святой Софии въ1478 году-
( О́бжа -примерно пять гектаров , в Новгородской земле единица площади для поземельного налога. )
По спискам населённых мест за 1872 год уже деревня, при речке Ванюха, восемь домов было и 57 человек народу
Зяблище, оправдывая своё название, то ли «холод», то ли «стужа», на 1925 год имела 34 двора ,

В этой деревне жил мой дед, Григорьев Василий Григорьевич, 20 января 1884 года рождения . Имел пять человек детей и практически всем построил здесь-же дома. В 60-х в деревне была одна улица, даже не улица, а Торопецкий тракт а на краю огородов , в сторону города, склон, переходящий в заболоченный луг. До 1907 года, до строительства железной дороги,( Управлению по постройке Бологое — Полоцко-Седлецкой дороги поневоле пришлось отогнуть «для государственной надобности» около трех вёрст торопецкого тракта, а взамен его построить надежный отвод. ) луг проходил по окраине деревни Гнилка, а с северной стороны мимо деревни Божно и соединялся с Кулёвым болотом ( летом 1580 года часть войск короля Стефана Батория , во время Ливонской войны, обходя ЛУЦКУЮ крепость по Торопецкому тракту с востока, утопла на этом лугу, да и владелец имения Максимово,по тракту на Холм, князь Голенищев — Кутузов, частенько пользовался проездом через деревню, если дорогу в его имение подтопляло.)
Отец, деда моего Василия, из сословия купцов второй гильдии (Ко второй гильдии относились купцы с 5000 рублей уставного капитала. Они могли заниматься производством, т.е. иметь заводы и фабрики.) , жил в городе Санкт Петербурге на Смоленской 9, что и как там было история умалчивает , но в дальнейшем на Смоленской 9 находился машиностроительный завод. Мой дед Василий , имея запряжку из трёх лошадей , занимался свободным извозом . Но, имея пагубную и страстную привычку игры в преферанс, дед Вася, в первые годы революционной смуты 1917 года, сумел тройку лошадей проиграть .
Дом в Зяблище, построенный с помощью прадеда , сгорел в 1943, при освобождении деревни 7 эстонской дивизией при поддержке бронепоезда... По краю деревни проходила немецкая линия обороны , в доме деда был штаб 36-й пехотной дивизии Georgа Lindemannа

-

г.Великие Луки, 1966 г., кинохроника



https://vk.com/wall-154203917_130741