lanca
Приветствую!
Информацию можно найти путем поиска в интернете
http://www.yandex.ru/ и
http://www.google.com/ig?hl=ruhttp://samsv.narod.ru/ далее 1941-1945/ Дивизии/ Стрелковые/ №№
118 авиаполк (АВП)
Нэрм Юн
17 октября 2002 (32)
С.В. КОЗЛОВ
ТАЙНА РАЗБИТЫХ КРЫЛЬЕВ
Стояла холодная поздняя осень 1944 года. В это время наши войска перешли границу Советского Союза и вели бои за освобождение Европы.
Немалый вклад в приближение этих событий внесли и жители Ненецкого национального округа. Буквально все, чем богата ненецкая земля - мясо и рыбу, меховые теплые вещи - направляли для воинов Советской армии. Единственным средством для быстрой доставки грузов на "большую землю" служила авиация, широкое применение при этом получили самолеты ТБ-3, СБ-2, ЛИ-2, самолеты типа "Каталина". Последние вместо посадочной полосы использовали водные аэродромы, в Нарьян-Маре такой аэродром размещался на Городецкой курье. Самолеты американского производства были хорошей помощью в борьбе с фашистскими захватчиками в глубоком тылу - на севере они использовались для поиска и уничтожения подводных лодок, доставки почты в удаленные районы, сопровождали морские суда. В Нарьян-Маре самолеты делали посадку для заправки и технического обслуживания машин, а также питания и отдыха экипажей. Летное подразделение подчинялось Беломорской военной флотилии, это был 16 аэродромный транспортный отряд 3 авиационной группы (полевая почта 26871), которая базировалась на территории Нарьян-Марского морского порта. Охрану и обслуживание гидросамолетов осуществляли военные моряки, подразделение (в/ ч 60144) которых размещалось в одноэтажном бревенчатом бараке, в послевоенные годы на этом месте был построен кинотеатр "Арктика", здесь же был Клуб моряков. Несмотря на военные годы, культурная жизнь города продолжалась полным ходом - концерты самодеятельных коллективов, собрания, митинги и, конечно же, танцы. Под старенький патефон, а иногда просто гармонь, молодые парни и девчонки отстукивали каблуками форменных ботинок по широким половицам старого здания, потом парами долго гуляли по улочкам городка, мечтали о конце войны, строили планы на будущее.
Прилетевший с Новоземельской военной базы гидросамолет "Каталина" (он входил в состав 1 эскадрильи 44 смешанного авиаполка ВВС Беломорской военной флотилии) ничем не отличался от тех самолетов, что бывали в городе ранее. Только вот времени просиживать на земле у ребят не было, очень они торопились добраться до Архангельска, а далее в Мурманск.
Из-за плохой погоды вылет откладывали, метеосводки не давали утешительных прогнозов. Вот и наутро, 29 октября, диспетчер сообщил о плохой видимости по маршруту и дал запрет на взлет. Но экипаж принимает другое решение, и командир, лейтенант Ветров Иван Иванович, взяв всю ответственность на себя, поднял самолет в небо. Этот сильный человек бил фашистов в Испании, имел боевые награды и большой опыт работы за Полярным кругом. Он не мог допустить, что погода может помешать выполнению важного боевого задания, от которого зависят судьбы людей. "В Заполярье погода непредсказуема и переменчива как девушка", - говорили на прощанье летчики своим друзьям и подругам в Нарьян-Маре, но этому взлету суждено было стать последним.
Никто не может сказать точно, по какой причине разбился самолет, может, отказали навигационные системы, может, туман или еще что-то, известно одно - самолет ударился о вершину едва заметной сопки и начал разваливаться на части. Ударом о землю оторвало часть крыла и винт с одного из двух двигателей, произошло возгорание горючего, и дальше все закончилось в считанные секунды. Оба пилота - командир экипажа и второй пилот, сержант Дорофеев Владимир Федорович - погибли сразу при падении машины. Винт второго двигателя буквально размолотил кабину, где находились летчики, и врезался в землю рядом с горящим фюзеляжем, здесь же навсегда остался и второй штурман, младший лейтенант Гапонов Николай Иосифович.
Разваливаясь на части, самолет пробороздил землю и остановился через сто или двести метров, при этом оба его двигателя, а также оставшиеся крыло и часть башни, где крепится вся эта конструкция, вместе с бортовым техником Федоровых Михаилом Васильевичем, оторвало и вынесло вперед. Именно это и спасло ему жизнь.
Михаил катался по недавно выпавшему снегу, сбивая огонь с темно-синей форменной куртки, обжигающий кисти рук и лицо. Он не слышал криков о помощи, а только вопли и стоны своих погибающих товарищей, нет, еще свист пуль и грохот разрывающихся боеприпасов для крупнокалиберных пулеметов, этот звук наполнял все вокруг, заглушая треск горящего самолета. Когда он очнулся и смог самостоятельно подняться на ноги, самолет продолжал гореть. Кругом были разбросаны детали приборов, вещи ребят, какие-то банки из сухого пайка, здесь же лежали ошметки обожженного мяса, зубы и волосы, части окровавленной одежды. Где-то в стороне послышался едва уловимый во всем этом хаосе стон - значит, кто-то еще жив. Находившийся в хвостовой части самолета стрелок-моторист сержант Мелехин Василий Прокопьевич получил тяжелые ожоги и ранения, он лежал всего лишь в нескольких метрах от догорающей машины в небольшом углублении и даже мог произносить отрывки фраз. Несмотря на различие в званиях, Михаил часто прислушивался к его советам, они были неплохими друзьями. Еще два летчика - штурман, лейтенант Сорокин Алексей Иванович и радист, сержант Дубошин Николай Степанович - были убиты разлетающимися во все стороны осколками металла обшивки, пулеметных гильз и пуль.
Туман несколько рассеялся. Мелехин умер, лежа на коленях своего товарища, примерно через два часа. Бредя по тундре, двадцатипятилетний летчик часто вспоминал слова Василия Прокопьевича с просьбой убить - он с трудом терпел обжигающую все тело боль. Федоровых не переставал утешать его и все время рассказывал о помощи, которая вскоре подойдет. Но о какой помощи могла идти речь - надеяться можно было разве что на оленеводов.
Подобрав с земли обгоревшую банку со сгущенным молоком и еще какие-то продукты, попавшиеся под руку, бортмеханик ушел от места, где навсегда остались лежать его друзья, но еще не раз возвращался сюда, прежде чем нашел в себе силы оставить их на поживу всякому зверью посреди бескрайних просторов тундры.
Где ползком, где на четвереньках, весь обгоревший и обмороженный, только через 18 суток спасшийся летчик в буквальном смысле дополз до реки Соймы. Все вокруг говорило о близости населенного пункта, но силы были на исходе, к тому же на реке оставалась неширокая полынья. К счастью, рядом лежали длинные жерди, заготовленные рыбаками. От д. Коткино до р. Соймы порядка трех километров, и каждую осень деревенские мальчишки бегали сюда на промысел налима - это стало еще одним удачным совпадением в жизни Михаила Васильевича. Перебравшись через полынью по жердям, летчик так и остался лежать на льдине, он не мог даже перевернуться - не то что продолжать путь.
Девяти-десятилетние ребятишки, среди которых был и Кожин Павел Гаврилович, а тогда просто Пашка Коткин, на санках приволокли раненого в деревню. Местные жители говорили, что летчик родился в рубашке. За несколько дней до этого в тундре, в окрестностях Коткино, старики нашли тело мужчины, изрядно поеденное диким зверьем.
В деревне Михаила поселили в доме Каневой Евдокии Васильевны, здесь же жила удивительно добрая и милосердная женщина Шумовская Раиса Павловна. Рая, как могла, помогала в лечении летчика, отремонтировала его одежду, ухаживала за ранами, смазывала ожоги гусиным жиром, а на прощание связала и подарила теплые шерстяные носки. Частым гостем в доме Евдокии Васильевны был Коткин Иван Иванович. В 1942 году, вернувшись с фронта после ранения, он частенько захаживал к Рае (со временем они поженились) и часто заглядывал к летчику, приносил продукты - куропаток, рыбу. Так было почти месяц, а точнее, 20 дней.
Вскоре из города приехали военные, долго расспрашивали летчика о трагедии и даже несколько раз пробовали найти самолет, однако тогда, в сопровождении пяти военных моряков, Федоровых М.В. отправили с почтовым обозом в д. Великовисочное, где он лечился еще около недели. Почту на этом участке, до Пылемца, вез Дитятев Алексей Семенович.
Он расспросил летчика об аварии, о том, что ждет его дальше. За время в пути тот многое рассказал своему новому знакомому, затем, немного помолчав, добавил: "Теперь, наверное, расстреляют".
P.S.: В городе Федоровых Михаил Васильевич встретился с женой Мелехина Василия и подробно рассказал ей о его гибели.
Самолет нашли позже, а со временем в Коткино пришла весть о том, что на месте гибели самолета были найдены тела с пулевыми ранениями в голову. Подозрение якобы пало на спасшегося летчика. Мотив - сухой паек. Но по рассказам в настоящем пенсионеров, а ранее детей оленеводов, побывавших на месте аварии спустя какое-то время (из останков помнят челюсть и волосы), на этом месте можно было увидеть разбросанные обгоревшие банки с продуктами.
В конце 1944 года Рая Шумовская получила от Михаила письмо, в котором он писал, что находился на лечении в Сочи. В этом же году, когда Коткин И.И. женился на Рае, они получили второе письмо из Москвы, Михаил писал, что видел Парад Победы на Красной площади. В апреле 1945 года Федоровых М.В. перевели в ВВС Черноморского флота, а в апреле 1947 года он был уволен в запас.
По словам Хоменко (Гвоздухиной) Валентины Петровны (она знала Федоровых до последнего вылета и была на встрече по его возвращению), работавшей на почте в 50-е годы, она видела летчика, очень похожего на М.В. Федоровых. Военный подавал телеграмму, но кому и с какого адреса, она не помнит, это позволяет предполагать, что летчик остался жив
http://www.arhpress.ru/nermun/2002/10/17/9.shtmlНапишите запрос на бланке анкеты в ЦАМО РФ (
https://forum.vgd.ru/109/ ) в ЦВМА в Гатчину. Попроситте проверить по документам 118 авиаполка СФ на дату гибели или пропажи б/вести, и по наградным отделам.
Напишите запрос в Военно-Медицинский Музей в Питере.
Удачи!
С уважением,
