В МК Михалишского костела (Виленской уезд Виленской губернии) часто встречаю причину смерти не просто "чахотка"/"чехотка", а различные формы. К примеру, "горловая чахотка", "брюшная чахотка". Сегодня такие диагнозы звучат как "туберкулез глотки" (а может и туберкулёз гортани) и "туберкулёз органов брюшной полости" (абдоминальный туберкулёз) соответственно.
Ранее в изучаемых мною МК я такого разделения не встречала, везде в записях была указана причина смерти: от чахотки, от бугорчатки.
Поэтому решила немного углубить знания о происхождении и эволюции термина, а также о представлениях о диагностике и лечении этого заболевания.
Устаревшее название туберкулёза лёгких — чахо́тка (от слова чахнуть). В качестве названия туберкулёза почек и некоторых других внутренних паренхиматозных органов (печени, селезёнки), а также желёз (например, слюнных) ранее использовалось слово «бугорчатка». Туберкулёз кожи, слизистых, лимфоузлов назывался "золотуха".
Термин «чахотка» появился в русском медицинском обиходе в XVIII веке как калька с древнегреческого слова phthisis — «увядание, иссушение»: под этим именем туберкулез описывали Гиппократ и Гален. Чахотка, скорбь чахоточная — это болезнь, от которой чахнут. Также использовались термины «бугорчатка» — из-за покрывающих легкие бугорков (tuberculum); «жемчужница», или «жемчужная болезнь», — из-за перламутрового цвета гноя и бугорков в запущенной стадии, и со второй половины XIX века «туберкулез».
Однако чахотка XIX века и современный туберкулез легких — не совсем одно и то же. В добактериологической медицине границы многих болезней определялись иначе, порой более широко и расплывчато, чем сейчас. «Домашний лечебник» Конрада Килиана определял чахотку как «изнурение, сопровождаемое ежедневною огневицею, кашлем и выхаркиванием гнойных или, по крайней мере, гноеобразных мокрот» . Врачи не знали о существовании туберкулезной палочки — и считали, что катар (бронхит), золотуха (туберкулезный лимфаденит), инфлюэнца (грипп), спинная сухотка (нейросифилис), перипневмония (воспаление легких), плеврит и английская чахотка / хлороз / бледная немочь (малокровие) связаны между собой.
Чахотку могли считать обострением горячки или нервной лихорадки (Febris nervosa lenta), которая давала о себе знать припадками — резкой переменой температуры тела, учащением пульса, приливами и потливостью. Неслучайно в письмах и дневниках больных виден страх, что простуда или пневмония перейдут в чахотку. Подобно горячке диагноз «чахотка» подразумевал большой и разнообразный букет симптомов, который с трудом поддавался однозначной интерпретации.
Уильям Бьюкен, автор медицинского бестселлера «Домашняя медицина» , так описывал процесс диагностирования:
«Ежели болезнь дает о себе знать, как то обыкновенно случается, сухим кашлем, часто продолжающимся чрез многие месяцы и после кушанья влекущим за собою тошноту или позыв на рвоту; ежели больной чувствует более жара, нежели сколько бы надлежало в естественном состоянии; ежели имеет боль и тягость в груди, а особливо по сделании какого-либо движения; ежели харкотина на языке солона и часто смешана с кровью; ежели больной пасмурен, стал меланхолик и весьма похудел; ежели позыв у него на еду очень слаб; ежели пульс вообще част, мягок и мал и иногда довольно полн, а иногда и жесток; ежели вскоре по том харкотина принимает цвет зеленоватой, белесовой или кровяной; ежели в больном держится внутренняя или иссушительная лихорадка и льет пот бессвязной, поочередно следующий один за другим, т. е. один около вечера, а другой около утра; ежели у него есть понос и обильное течение урины; ежели он чувствует жгучий жар на ладони рук; ежели щеки у него после принятия пищи покрываются цветом багровым; ежели пальцы утончаются, ногти сгибаются, волосы вылезают; ежели, наконец, на ноги и бедра придет опухоль, силы совсем пропадут, а глаза будут уходить под лоб и проч., то по всем сим признакам познается чахотка» .
Тут следует пояснить, что уходящие под лоб глаза — это уже признак агонии.
О лечении чахотки:
Еще Гален рекомендовал лечить чахотку прогулками на свежем воздухе, молоком и морскими путешествиями. Те же методы использовались врачами Нового времени и во второй трети XIX века породили моду на воды, морские курорты и горные санатории.
Но существовали и лекарственные протоколы для разных стадий чахотки, призванные снять или облегчить симптомы. В 1800-е годы кашель пытались утишить кровопусканием, разжижить мокроту — пилюлями из смеси кардамона, морского лука и аммониака (эта растительная смола и сейчас входит в состав отхаркивающих средств) и улучшить пищеварение с помощью кислых сиропов и горьких отваров. В запущенной чахотке боролись с «гнилостью внутренних соков» с помощью хины и вяжущих средств — мирры и камфоры, а бессонницу и боль снимали настоями наперстянки, цикуты, белладонны и опия. Умирающим прописывались банки, препараты ртути и свинцовый сахар: больной отправлялся на тот свет раньше, чем чувствовал отравление.
В популярных медицинских руководствах советовали, как лечить чахотку подручными средствами. Больному давали исландский мох, сваренный в молоке с сахаром, — по полчашки каждые два-три часа; семя водяного укропа — три-четыре раза в день в порошках с сахаром; раствор извести, разбавленный молоком; настой дегтя; морковный или свекольный сок пополам с конопляным маслом — восемь раз в день по большой рюмке.
Иногда врачи решались и на более серьезные меры. Причиной кровохарканья считался нарыв в легких, который нужно было прорвать и очистить. Для этого на грудь или спину ставили нарывный пластырь или делали между ребрами искусственную язву с нагноением. Оговаривалось, что слишком малые язвы не приносят пользы и вообще «средства, причиняющие наименьшую боль, наименее и полезны». Те, кто боялся вмешательства, могли пойти другим путем: кричать, смеяться, нюхать уксус или же проехаться в телеге по колдобинам, чтобы внутренний нарыв вскрылся от механического сотрясения легких.
Одни лекарства не могли обеспечить выздоровления: их следовало сочетать с диетой, моционом и размеренным образом жизни. Во-первых, больной должен был не думать о болезни и «изыскать приличные занятия для тела и души». Что это были за занятия, каждый из докторов понимал по-своему. Одни предлагали чтение смешных сочинений, другие запрещали всякое чтение как волнующее ум и ратовали за «скучные занятия, не раздражающие фантазию», — составление смет и чистую математику, третьи разрешали собирать цветы и переписывать ноты. Тело укрепляли верховая езда, утренние и послеобеденные прогулки в тысячу шагов, обтирания холодной водой.
Следовало отказаться от спиртного и любой еды с выраженным вкусом и запахом. Рацион составляли бульоны из цыплят и дичи, отварное сорочинское пшено (то есть рис), печеные несладкие плоды и парное молоко, в идеале — ослиное, кобылье или козье, иногда с добавлением варенья или порошка из раковых клешней. Некоторые авторы сокрушались о технической невозможности лечить женским молоком как наиболее полезным для человека продуктом. Одна диета подразумевала употребление пустого молочного супа три раза в день в течение полугода (в качестве баловства разрешался хлеб со сливочным маслом). В середине XIX века в России, с повальной модой на кумыс, туберкулез пытались победить кумысолечением. Показаны были также минеральные воды, белый хлеб и нежирная рыба.
Одним из решающих условий выздоровления был хороший воздух. Оздоровить воздух в комнате больного можно было проветриванием и парами дегтярной воды или креозота. Большую пользу видели в «атмосфере, напитанной вонючими испражнениями животных», которые по представлениям врачей выталкивали из организма заразное начало. Поэтому чахоточных клали спать в коровниках и водили гулять на унавоженные поля. Один из врачей замечал, что чахотка — редкость среди мясников и мыловаров и что сами врачи, заболев чахоткой, мигом излечиваются после занятий в анатомическом театре.
Поскольку причиной болезни мог быть и дурной климат, по возможности чахоточные старались уезжать в рекомендованные им «полуденные страны» — Италию, Испанию, южную Францию. По качествам атмосферы деревня считалась лучше города, юг — лучше севера, высокая хорошо проветриваемая местность лучше низин (за исключением приморских курортов).
Первый в Европе туберкулезный санаторий открылся в деревне Герберсдорф в прусской Силезии в 1854 году. Санатории открывали у моря или в горах, где воздух постоянно обновлялся, а созерцание пейзажа успокаивало нервы. К 1890-м годам в Западной Европе заработали сотни санаториев (в частности, с горных санаториев начался весь швейцарский туризм). В России же их было всего два, оба — неподалеку от Петербурга. Санаторий «Халила» (ныне — «Сосновый Бор») был создан на средства Александра III, но из 102 мест лишь 20 были доступны разночинной публике (не военным и чиновникам) за немалую тогда плату — от 40 до 75 рублей в месяц. Второй — народный санаторий Русского общества врачей в Тайцах — был бесплатным, но лечиться там могли всего 20 человек. Так что обычно состоятельные люди уезжали лечиться за границу, а рабочие и ремесленники ни о каких санаториях не помышляли.
В санатории «Халила» больным прописывались прогулки на свежем воздухе и усиленное питание, основанное на вере в антитуберкулезную силу молока:
7:30–8:00 — стакан молока или овсянки с хлебом (в постели).
9:00–10:00 — молоко, чай/кофе/какао, хлеб, масло, свежие яйца, холодное жареное мясо, коньяк или испанское вино.
10:30 — стакан молока.
12:30 — два горячих блюда (мясное и рыбное или мучное).
15:00 — стакан молока.
18:00 — три горячих блюда (суп, жаркое с салатом, сладкое), красное или испанское вино и пиво, кофе.
20:00 — стакан молока.
21:00 — чай, молоко, хлеб, масло, яйца, холодное жаркое, ветчина.
22:00 — стакан молока.
Отсюда:
https://arzamas.academy/materials/670На картинке-лечение туберкулёза электричеством.
Валерия, спасибо огромное, что не забываете эту тему)
Всегда рада Вашим постам, всегда интересная и познавательная информация!)