Родословные..

Представляется вполне очевидным, что, ориентируясь на данное сообщение, считать Евпатия Коловрата Чингисидом и исправлять на памятниках, созданных в честь данного литературного персонажа, черты лица на монголоидные было бы весьма опрометчивым. Рассматриваемая родословная легенда содержит явные анахронизмы, не оставляющие ей шансов в претензиях на историческую достоверность. В 1220 г., к которому был
отнесен выезд двоюродного брата Батыя на службу к рязанскому князю, Русь и Монгольская империя еще имели самые общие представления друг о друге. Первый непосредственный контакт двух государственных образований, как известно, произошел тремя годами позже, в ходе битвы на р. Калке9. Никак не мог властвовать в указанное время в Рязанском княжестве кн. Юрий. Об отчестве и, следовательно, происхождении одноименного рязанского князя, правившего во время монгольского нашествия, у исследователей существуют разногласия10. Но кем ни считай Юрия, сыном или братом рязанского князя Ингваря Игоревича, однозначно то, что управлять княжеством он мог начать только после смерти Ингваря в 1235 г.
Показательно в плане хронологии и приведенное легендой название монгольского государства, бывшего исходным местом выезда родоначальника. Во-первых, западная часть Монгольской империи, Улус Джучи, была выделена как административно-территориальная единица с особым управлением только в 1224 г.12 Во-вторых, обозначение
данного государственного образования словосочетанием Большая Золотая Орда начинает встречаться в русских источниках лишь с середины XVI в. Самым известным и распространенным из них является созданное в этот период популярное для своего времени историко-литературное произведение «Казанская история» 13.
В целом, художественная основа возникновения рассматриваемой данной родословной легенды выглядит очевидной. Главным источником сведений безусловно был цикл повестей о Николе Заразском и, прежде всего, находящаяся в его составе «Повесть о разорении Рязани Батыем». Выглядит весьма показательным то, что имя легендарного родоначальника использовано в обеих встречающихся в различных редакциях произведения формах: и как Евпатий, и как Ипатий14. То есть для создания ощущения достоверности легенды ее авторы, очевидно, обрабатывали несколько вариантов литературного текста. Другими персонажами «Повести…» являются рязанский князь Юрий Ингваревич, в родословном повествовании искаженно названный «Илгоревичем», и возглавлявший монгольских захватчиков хан («царь) Батый. Исходя из содержания произведения, можно истолковать и появление анахроничной даты «выезда» Коловрата. Начало событий цикла повестей о Николе Заразском датируется 1224 (6732) или 1225 (6733) г., в котором икона святого «при великом князе Юрье Ингоревиче» была привезена «в пределы рязанские в область князя Федора Юрьевича». При этом в некоторых редакциях эта дата хронологически привязывается к датированной 1222 (6730) г. битве на р. Калке, на второй или третий год после которой якобы произошло прибытие образа на Рязанскую землю15. И раз в это время у рязанского князя Юрия уже был взрослый сын, правивший уделом, то для авторов легенды логичным было бы решить, что Юрий Ингваревич княжил на Рязани и несколькими годами ранее 1225 г. При этом из не вполне ясных соображений создателям родословия, очевидно, показалось важным датировать начало своей истории более ранним временем, чем это было сделано в цикле повестей.
Сюжет «Повести о разорении Рязани Батыем», вполне возможно, возник довольно рано. Д.С. Лихачев и ряд его последователей относят создание этого произведения к периоду с конца XIII по начало XV в.16 Другие авторы, напротив, считают «Повесть…» написанной в первой трети XVI в.17 Наиболее скептичен в отношении времени появления повествования Б.М. Клосс, утверждающий, что все произведения цикла повестей о Николе Заразском были единовременно написаны около 1560 г.18 При этом представляется, что отмеченное выше присутствие имен ряда персонажей «Повести…» в реконструируемой в качестве архаичной части синодика Никольского собора г. Зарайска свидетельствует в пользу возникновения ее сюжета не позже рубежа XV – XVI вв.19
Однако если рассматривать текст «Повести о разорении Рязани Батыем» в качестве источника информации для родословной легенды, то, по-видимому, следует ориентироваться не столько на возможное время ее написания, сколько на время начала широкого распространения произведения среди читающей части русского общества XVI в.
Думается, что общерусская известность персонажей «Повести…» возникла вместе с оформлением всего цикла повестей о Николе Заразском. Следовательно, создание родо словной легенды «потомков» Евпатия следует относить к периоду не ранее обзначенных Б.М. Клоссом 1560-х гг.
Другим ограничивающим «снизу» время появления рассматриваемого предания нюансом является история служилой семьи, указываемой самой старшей отраслью среди восходящих к Евпатию родов и, стало быть, являвшейся основным интересантом появления данного текста. Род Мертвых (Мертвого, Мертвово, Мертваго), чьи представители служили по Мурому при том, что родовыми вотчинами владели в Ярославском уезде, ста-
новится известным лишь со второй половины XVI в.20 Данная фамилия впервые документально фиксируется в писцовой книге г. Казани 1565–1568 гг. у проживавшего в городе стрелецкого головы Третьяка Мертвого, в 1565/66 г. посланного вместе с прибранными им стрельцами «на житье» в г. Астрахань21. В 1571 г. Третьяк и его брат Булгак Дмитриевы дети Мертвого значатся среди поручителей по кн. Ивану Федоровичу Мстиславскому в его верности царю22. Судя по всему, Третьяк и Булгак Мертвого и были первыми носителями рассматриваемой фамилии. Составленная в более позднее время родословная роспись этой семьи указывает только одно старшее поколение – их отца Дмитрия Яковлевича.23 Легенда о этимологии фамилии Мертваго также относит ее возникновение к временам царствования Ивана IV: «Родоначальник же фамилии Мертваго будучи в отлучке умер, то малолетных детей его царь Иоанн Васильевич назвал дети Мертваго и от того cия фамилия и начало свое имеет»24.
Представляется, что ранее появления в последней четверти XVI в. фамильного клана Мертваго предание о происхождении данной семьи от Евпатия Коловрата возникнуть не могло. Думается, что, располагая «верхней» границей появления данного текста в виде высказанного М.Е. Бычковой положения о создании протографа Библиотечного X списка родословной книги в начале XVII в., окончательное оформление в рассматри-
ваемом виде генеалогической легенды «потомков» Евпатия следует отнести к сáмому рубежу XVI–XVII вв.
Фамилии Есиповы и Григоровы, носителей которых родословная «потомков» Коловрата определяет как роды, произошедшие от одного корня с Мертваго, правнука Евпатия, Андрея Тимофеевича, образованы от весьма распространенных христианских имен Осип и Григорий. По этой причине очевидно, что среди представителей служилого сословия их могли носить по несколько семей различного происхождения. Широта распространения по территории Московского государства.....