Родословная Петрушевских

Удалось определить нашу линию Петрушевских Кирилл – Тимофей – Стефан - Даниил

Государственный архив Запорожской области

27.12.1836 (246-1-29, л. 742, № 134)
Двадцать седьмого числа у верхнерогаченского поселенца Тимофея Кирилловича Петрушевского и его законной жены Ульяны Фоминичны родился сын Стефан. Восприемники: Данило Иванович Блоха и Варвара супруга Гордея Афанасьевича Мартиненка.

30.10.1858 (246-1-173, л. 55, № 43)
Верхнерогаченский Государственный крестьянин Стефан Тимофеев Петрушевский, православный, первым браком, 21 год. Верхнерогаченская Государственная крестьянка Марфа Климова Подорожка, православная, первым браком, 18 лет. Верхнерогаченские Государственные крестьяне, по жениху: Михаил Гаца и солдат Евстафий Петрушевский; по невесте: Трофим Марченко и Иван Сидин.

11.12.1860 (246-1-173, л. 404, № 149)
Даниил, крещение 12.12.1860. Верхнерогаченский Государственный крестьянин Стефан Тимофеев Петрушевский и законная жена его Марфа Климентиева, оба православные. Восприемники: Верхнерогаченские Государственные крестьяне: Артемий Романов Шуст и Екатерина Григориева девица Бойко.

Петрушевский Фёдор Данилович (1871-1919). После ссылки семьи из Таврической губернии жил в семье отца в д. Скаредной Голышмановской волости. Женился на Елене Федоровне. Из автобиографии его сына Алексея мы узнали, что жили они в с. Земляном. До революции Федор ходил в батраках, в 1917 году вступил в ряды ВКП(б), а в 1919 г. был расстрелян в г. Ишиме "колчаковскими палачами".

В метрических книгах прихода с. Медведевского были найдены записи:

17.02.1904 Максим. Деревни Скаредной крестьянин Федор Данилов Петрушевский и законная жена его Елена Федоровна, оба православные. Восприемники: села Тоболовского ссыльный Онисим Антонов Чиншков и села Земляновского крестьянская девица Варвара Федорова Тарантухина.

01.04.1915 Мария. Таврической губернии, Мелитопольского уезда, Верхне-Рогаченской волости и села крестьянин Федор Данилов Петрушевский и законная жена его Елена Федоровна, оба православные. Восприемники: села Медведевского крестьянин Иоанн Иоаннов Хамов и крестьянская жена села Медведевского Параскева Исидорова Ханьжина.
06.07.1915 умерла крестьянина Таврической губернии. Мелитопольского уезда, Верхне-Рогаченской волости и села Федор Данилов Петрушевский дочь Мария от поноса.

В 1912 году в с. Земляновском (Земляном) у Федора родился сын Алексей, участник Великой Отечественной войны Память народа

Фонд 3, опись 6:
д. 2 Списки избирателей в сельсоветы по Голышмановской волости, Ишимского уезда. Списки лиц лишенных избирательных прав. 12 октября 1923 г. - 23 октября 1923 г., 104 л. Списки избирателей в Советы по Земляновскому обществу.

Петрушевская Елена Федоровна 43 года, 2 человека не имеющих права голоса.

Петрушевский Артемий Данилович (1878-1960). Точной даты его рождения у нас нет. Он всегда хвастался тем, что родился в один год с товарищем Сталиным. Гордился, наверное, этим! В документах 1895 и 1897 г.г. у него проставлен возраст 6 лет. В одном документе его имя Арсений, а в другом – Арьтемий. В документах советского времени он Артем. У одной дочери отчество Артемовна, а у другой – Артемьевна.

Из рассказа Ульяны Лавриковой (дочери), когда умерла её мать Дарья, в семье уже было шестеро детей: Фёкла (1908 г.), Фёдор (1912 г.), Иван (1916 г.), Тоня (1918 г.), Марья (1920 г.), Ульяна (1927 г.) Отец женился второй раз на Анне Степановне Лесковец. В этом браке родились Надя (1936 г.), Сергей (1935) и Пётр (1938 г.).

По воспоминаниям Надежды Грачевой (дочери) сначала семья жила в д. Камышке Карасульской волости, затем в д. Крупинино Голышмановского района, позже в д. Саломатино того же района.

В списке избирателей от 17 октября 1923 г. упоминается состав семьи: Петрушевский Артем, 40 лет, хлебороб, жена Дарья 38 л., 6 человек не достигли избирательного возраста.

В 1933 году Артемий Данилович Петрушевский был признан кулаком. В 46-летнем возрасте имел 23-х летнюю жену. В документе нет ни одного имени, только родство и возраст.
Обобщения из характеристики: до революции и после имел дом, амбар, двух лошадей, двух коров, овец от трёх до шести, 2 га посевов. Служил в царской армии пулемётчиком. В банде 1921 года был ротным командиром. В 1932 году вступил в колхоз, предварительно распродав свое хозяйство. Через год из колхоза вышел, как руководитель банд восстаний. Крестьянин единоличник п. Камышинский Троицкого с/с Ишимского района.

В похозяйственной книге д. Камышки Михайловского с/с за 1940-1942 г.г. состав семьи был таким:
Петрушевский Артем, хозяин, русский, 1883 г.р., Анна Степановна, жена, русская, 1905 г.р., Ульяна Артемовна, дочь, 1928 г.р. из хозяйства выбыла, Сергей Артемович, сын, 1932 г.р., Надежда Артемовна, дочь, 1935 г.р., Петр Артемович, сын, 1939 г.р., Мария Артемовна, дочь, 1941 г.р. (об этом человеке мы никогда не слышали). Были корова, двое телят, земля под посадку картофеля, овощей и конопли. Имеется собственноручная подпись хозяина.

В этой же похозяйственной книге мы видим семьи детей Артемия Даниловича Петрушевского: Козловой (Петрушевской) Феклы Артемовны 1910 г.р., в семье которой прописана и Мария Артемовна Петрушевская 1918 г.р., как выбывшая из хозяйства; Петрушевского Федора Артемовича 1919 г.р., который значится рядовым.

Артемий Данилович Петрушевский похоронен в д. Саломатино, его вторая жена Анна в соседней деревне Глухарева.

Фото. Артемий и Анна Петрушевские.

Татьяна, добрый вечер! На мой взгляд все понятно, доходчиво. Небольшие расхождения в годах рождения и возрасте, но это уж как указывалось в документах. А точные даты рождения, я имею ввиду, скажем Артемия, могли и не знать сами герои. Этому особо не уделялось внимания. Но меня гложет ещё один вопрос: куда исчезли родители, Даниил и жена. И ещё: ссылка Даниила за порочное поведение. Дед, я Вам писала, говорил и писал, что сослали отца за поджёг хозяйской усадьбы. Может быть объект поджёга другому назывался. Естественно я не держала этот факт в голове всю свою жизнь, т.к. была мала и не осознавала, что это. Но вот вспомнила я об этом в 1995 году и не самостоятельно, а с помощью ясновидящей. Может быть Вам это покажется странным, да я и сама критически отношусь к подобного рода людям, но факт остаётся фактом. Я встретилась с этой женщиной по работе, видела ее впервые, также как и она сама, но она мне говорила о вещах, которые происходили в моей жизни, о которых ни она не знала, никто из моего окружения. В том числе и о пожаре, она усиленно меня заставляла вспомнить о поджеге прадедом в далёком прошлом. И я честно сказать, я даже ей поверила, когда она сказала, что совершенное может вернуться мне и моей семье. Я даже ходила в церковь по ее совету к неопалимой иконе. Вот такие были у меня в жизни встречи. Татьяна, я в здравом уме и не увлечена сверхъестественными силами. Извините за отступление от существа вопроса. Ещё раз - по-моему хорошо.

Когда я начала вести свой дневник на форуме, увлеклась семейными историями, было просто интересно. Прошло время и "распутывая нити" родословных, я вдруг осознала, насколько хороши эти самые семейные истории! Как здорово они наполняют жизнью сухое повествование кто кого родил, кто кому был отцом и матерью.

Камышка, Михайловка, Медведево, Десятово уже не просто деревушки на карте, а места где кипит, бурлит простая человеческая жизнь твоих предков, которых ты никогда до этого не знал. Истории ненавязчиво так раскрывают нравы, привычки и особенности их быта, а люди, перечисленные в родословной, вдруг оживают и почему-то становятся родными и близкими.

Воспоминания о деревенских каникулах внучки Артемия Даниловича Петрушевского Галины.

На каникулы, праздники и просто на выходные всегда ездила в Михайловку. Там жила тётя Надя, мамина младшая сестра, и двоюродные сёстры. Автобус доезжал до Десятово, если не было перемётов и слякоти, доходил до Михайловки. А так, зимой 18 км пробежишь пешком до деревни, в доме сразу же на русскую печку залезаешь, косточки прогреть!

Вечером в клуб, часов до двенадцати танцуем, если надоест, раздвинем лавки, освободим середину и начинаются игры. Наши самые любимые были «Колечко», «Сосед соседа», «Третий лишний», летом ещё в «Столбы» играли.

В рождественский вечерок любили компанией пошалить да похулиганить! Сейчас за такое баловство привлекли бы, а тогда никто даже и не выяснял: «Кто это сделал?», так понятно, молодёжь! Подобные «шутки» были в порядке вещей.

Как резвилась под Рождество дальневосточная молодёжь, я уже знаю, теперь узнала, что творили сибиряки!

После полуночи делимся на две команды, кто живёт справой стороны, идут шалить налево, кто с левой стороны - направо. Объяснение простое, у себя хулиганить не интересно!

Подпёрли дверь магазина тракторной тележкой. А что, нас человек десять – сдвинули! Утром пришла продавщица, она-то одна, пришлось ей идти в Правление и просить трактор!

Привяжем картошку к длинной верёвке, парни закрепят её у оконного стекла. Уйдём подальше, дома за два, и дергаем за верёвку. Картошка в окно стучит: «Тук-тук!». Хозяину надоесть, выйдет, пригрозит. Однажды, тихо вышел, по верёвке до нас дошёл! Ну, где же нас поймаешь! Как стреканули врассыпную!

Поленницы складывали на улице, так мы их разваливали. У одного мужика никак не могли развалить. Крадёмся! Он, как чувствует, сидит у окна, нас ждёт. Только подойдём, орёт на нас! Потом плюнули, не стали к нему ходить!

Залезем на крышу. И не лень было! Закроем трубу стеклом, а крылечко водой обольём. Утром печку затопят, весь дым в дом валит. Пойдут на улицу посмотреть, что случилось, на крыльце поскользнутся. Что творили, сейчас как подумаю, вот бестолковые! Очень опасная для жизни шутка была, но никто не жаловался.

Колодцы в деревне называли «Журавль». Подтащили к колодцу конные сани, достали несколько вёдер воды. Сани поставили на колодец, облили водой. За ночь сани примёрзли намертво! Как людям воду набирать? Нам ровно, мы в это время спим!

Обязательно гадали. Грех не погадать в ночь под Рождество. Валенок через забор бросали, в какую сторону носок показывает, в той и жених живёт! На зеркалах гадать боялись, верили, что если не успеем зеркало перевернуть, пустим в этот мир нечистую силу! Словом, трусили!

Зажжем свечи, свет выключим. Перевернем клеёнку на изнаночную сторону, начертим круг. Сверху напишем «да», внизу – «нет». На маленькой тарелке нарисуем стрелки. Три-четыре человека возьмут тарелку за ободок, пальцы обязательно соприкасаются. Напряжение и волнение создают ощущение, что тарелочка в руках движется, стрелка показывает то в одну, то в другую сторону. В самый разгар нервного напряжения – резкий стук в окно. Визг, разбегаемся! Парни за окном хохочут. Гадалки!

Однако, хороших дел тоже не мало было. На каждый праздник мы готовили концерт. Кто поёт, кто танцует, кто-то стих рассказывает, а кто и на баяне играет! Все концерты давали в колхозном клубе – всегда полный аншлаг!

Летом много работали и дома, и в колхозе. Дядя Лёня брал нас с Ниной на заготовку силоса. Мы были в роли учётчиц, отмечали, сколько тележек с силосом отгрузили. Это, конечно, не самое главное было. Что нам этот силос! Его парни косили, а с ними весело было! Залезешь на телегу, она с горкой насыпана, а с другой стороны, кто-то из парней потихоньку крадётся. Бац-бац, и едёшь по силосу вниз, успевай только вовремя на землю спрыгнуть!

Пойдём на покос волки сгребать! Под волками мыши норки уже устроили. Нинка мышей боится до ужаса. Схвачу одну и за ней по всему полю бегаю. Она что-нибудь в отместку придумает, и тогда я от неё бегу! Ходили босиком, она босая по камням ходить и бегать не могла. Вот я от неё на камнях и спасалась!

Когда моложе были, в походы ходили. Возьмем с собой топорик и ножовку, продовольственный запас. В лесу шалаш срубим и на ночь останемся. Всего нас пять подружек было, в этот раз с нами мальчишки пошли, чтобы шалаш помочь сделать. Помогли и домой ушли. Мы к ночи костёр разожгли, ужин приготовили, кружком сели и сказки читаем. Книга называлась «Казахские сказки», такие сказки страшные в ней! Трясёмся от страха! За спиной темнота, звуки леса, всплески воды на реке! Жутко! Вдруг, кто-то как закричит! Всё, нервы сдали! С воплями разбежались в разные стороны! Оказалось, пацаны тихонько вернулись. Так и не спали до утра, всю ночь пробесились!

Родственница работала в Михайловке на молоканке. Летом в отпуск хочется сходить, а замены нет. Вот и просит нас поработать за неё. Мы за работу денег не получали, может тёте Наде что-то и платили за нас, не знаю.

Вставали в пять часов утра. Отпустишь сливки на Карасульский маслозавод и домой, вздремнуть немного. В семь утра уже молоко привозят, в чаны сливают, а мы сепарируем. Во фляги сливки сливаем, обрат телятам на ферму отправляем. До утра сливки сохранить надо, холодильников нет. Специально для этого ледники делали. Зимой наморозят льда, прикроют соломой, он летом не тает.

Пойдёшь, льда наколишь, в ванну опустишь и фляги туда поставишь. Пока тару перемоешь к вечерней дойке, времени много пройдёт. Домой вернёшься, тётя Надя спать не даёт: «Девки, хватит спать! Идите картошку огребать или баню конопатить». Хозяйство держали, с ним тоже помочь надо. И опять на молоканку бежишь!

Вечером парни уже ждут в клуб идти. После клуба гулять идём, в три часа ночи доярки навстречу идут. На дойку пошли. Утром уже все в деревне знают, кто с кем гулял! Вот так каникулы и проходили! Спрашиваю:

- Охота тебе было в деревню работать ездить? Сидела бы в городе!

- С удовольствием рвалась в деревню! Работа для нас считалась развлечением!

В Медведево жила другая мамина сестра, Марья. Доеду на поезде до Гладилово и три километра по тропинке через лес. Идёшь и думаешь, чтобы кто-нибудь встретился. Тогда людей не боялись, больше сказочных героев, да волков и рысей.

Перед Медведево поляна была, в сезон вся покрытая незабудками. Создавалось впечатление волшебства, так было сказочно красиво! На реке множество кувшинок. О Красной книге никто не думал, катаешься на лодке и рвёшь их в охапку.

С одной стороны, сразу за огородами – обрыв и речка, с другой – лес. В лесу полянки и все усыпаны лесной клубникой. Пойдём с братом Сашей и наберём эмалированное ведро, что раньше были – двенадцатилитровые. Главное, не отходя с одного места! Ягода крупная, спелая, от неё молоко розовым становится. Дома Саша варенье сварит, вывалит из ведра в таз, не перебирая, так с травой зимой и едим. Вкусно!

В лес воду с собой не брали. Кинешь на лужу тряпочку, чтобы букашки не попались и напьёшься. Есть захочешь, кинешь в речку «морду». Наловишь пескарей, дома уху сваришь – наешься! Ходили, как оборванцы, никто за нами не следил. Сами самостоятельными были!