Екатеринославская ГУБЕРНИЯ (Украина (Україна))

СОСТАВЛЯЮ ДРЕВО ПО В.Г.КОРОЛЕНКО! ИЩУ ПОТОМКОВ ЖЕБЁНЁВЫХ!
СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ПОХОРОНЕН В СЕРДОБСКЕ!

Савин О.М. "...Уехал в глушь, в деревню" // Савин О.М. Пенза литературная. Саратов, 1984. С. 99-104.

“...Уехал в глушь, в деревню”

В дневнике писателя В.Г. Короленко (1853 — 1921) есть запись о поездке в деревню Кузнецовку Спасско-Александровской волости Петровского уезда Саратовской губернии (ныне Пензенской области). Там упоминается “Канаевская станция” (Канаевка Городищенского района), село Ш. (Шемышейка), от которой до Кузнецовки было “верст 8”. Сохранился сделанный литератором рисунок с изображением дома и подписью:
“Кузнецовка. 1 июня 1887 г.”[1].
Известны письма В.Г. Короленко, отправленные в это село, где оставались жена Авдотья (Евдокия) Семеновна и дочь Софья. “Как видишь, — писал он 13 июня, — прибыл благополучно, и пишу уже из дому... Уж так доволен поездкой, так доволен, что и сказать невозможно”. Через несколько дней, вспоминая о кратковременном пребывании в деревне, писатель обещал родным: “...отъеду себе побольше времени, чтобы побыть в Кузнецовке на лоне природы вместе с вами”.
В том селе жили: сестра жены В.Г. Короленко — Александра Семеновна (девичья фамилия Ивановская), ее муж — Сергей Андреевич Малышев и его родные. Это была семья, причастная к народническому движению. Сергей, Борис и Елизавета Малышевы находились под надзором полиции, не раз подвергались обыскам и арестам. В распространении запрещенных изданий, участии в “противоправительственном обществе для пропаганды в народе” обвинялись Евдокия, Василий, Иван и Петр Ивановские. По мнению дочери писателя Софьи, не раз бывавшей у Малышевых, “некоторые черты их личности и их хуторской жизни нашли свое отражение в одном из вариантов задуманной Короленко повести “В ссоре с младшим братом”[2]. Зимой 1892 года В.Г. Короленко проехал по деревням Лукояновского уезда Нижегородской губернии и в цикле очерков “В голодный год” нарисовал “потрясающую картину земельной неурядицы и нищеты земледельческого населения на лучших землях”, показав, что не исчезли еще “невероятные призраки отжившего крепостничества”.
В очерках В.Г. Короленко названа и Пензенская губерния. Рассказывая о том, что семеро крестьян села Учуевский Майдан подали жалобу на уездные власти, он привел диалог земских деятелей:
“ — А уж хотелось мзде достать этого писаку, который стряпал им просьбу, — прибавил господин Железнов с какой-то зловещей выразительностью.
— Ну и что же? — спросили его сотоварищи...
— Пензенский, каналья! — ответил господин Железнов.— Убрался в свою губернию...”.
В.Г. Короленко несколько раз приезжал на хутор Дубровка Сердобского уезда, находившийся рядом с деревней Куршевкой Колышлейского района, где до сих пор ближнюю дубраву называют “Малышев лес” или “Малышев куст”[3]. В мае 1893 года, собираясь на Всемирную выставку в Чикаго, писатель привез в эти места младшую дочь, о чем 12 июня извещал жену: “...не знаю, получаются ли аккуратно мои письма писал еще из Казани, Самары, из Дубровки, потом из Ртищева... И если сердобское письмо получено, то ты уже знаешь о Лене... Забыл только в прежних письмах сообщить, как Ленка целовала ваши портреты, когда Саша дала ей их в Дубровке”.
Об этой поездке сохранились записи в дневнике. Писателю запомнились дубровский дом, носящий печать “старого запустения, оскудения и беспорядка”, “бедность непокрытая... Народ добродушный и темный”[4].
В.Г. Короленко оставил в Дубровке младшую дочь, которая умерла там, заразившись от няни дизентерией. Известие об этом застало Владимира Галактионовича в Париже. Он сразу выехал в Румынию, послав в середине сентября письмо А.С. Малышевой: “Может, приеду сам взглянуть на могилку и на то место, где мы прощались с Леной... Сделайте от меня для детей в Дубровке что-нибудь”.
Дочь писателя — Наталья Владимировна — вспоминала, что отец приехал к ним в Румынию в тяжелом состоянии: “Он очень нежно любил Леночку, а в последнее время и во время поездки к Малышевым особенно сблизился с нею...”[5].
В майской книге журнала “Русское богатство” за 1898 год В.Г. Короленко напечатал статью “Памяти Белинского”, посвященную 50-летию со дня смерти великого критика. Говоря о том, что “каждое новое поколение будет вновь и вновь слышать имя Виссариона Белинского и перечитывать его пророческие страницы”, он писал: “...в то время, когда читатель будет пробегать эти строки, родина Белинского, Пенза, соберет у себя много интеллигентных людей в память Белинского”. Писатель поставил подпись под телеграммой, присланной 26 мая в Пензу от комитета Литературного фонда, где говорилось, что они участвуют “душой и мыслью в прекрасном чествовании памяти Белинского на его родине”[6].
Летом 1900 года В.Г. Короленко приезжал в Дубровку, послав оттуда письмо И.М. Левиту. Побывал он у Малышевых и спустя три года, сообщив предварительно Сергею Андреевичу: “Как тебе известно, предстоит “открытие мощей” Серафима Саровского (с 15 — 19 июля). Я У этого старичка уже когда-то бывал, но теперь, пожалуй, любопытно побывать опять. С этой целью приеду к вам числа около пятого, отдохну один день, и потом тронемся. Сначала в Пензу, потом наметим сообща путь, с которого пойдем пешком”. Писатель хотел “опять смешаться, как бывало прежде, с... людским потоком и присмотреться к этому движению народной веры”.
Спустя два года Владимир Галактионович снова навестил родных. “Мы заехали в Дубровку к Малышевым, — писала С.В. Короленко. — Сергей Андреевич Малышев, спутник отца в последнем его путешествии, теперь присоединиться не мог, так как был связан с подпиской о невыезде. Из Дубровки, захватив с собой сына Малышевых, Андрея, мы отправились по железной дороге до Самары”[7].
В 1910 году В.Г. Короленко написал статью “Черты военного правосудия”, где напоминал о “памятном деле Тальмы”: “В Орле была кем-то убита генеральша Болдырева... Тальма был привлечен, осужден, сослан на Сахалин”. Здесь писатель допустил неточность: нашумевшее убийство генеральши Паулины Болдыревой и ее горничной Александры Савиновой, о котором в разное время писали В.М. Дорошевич, В.А. Гиляровский, А.Ф. Кони, другие русские литераторы, произошло в Пензе. В Москве вышла брошюра, рассказывающая о заседании Пензенского окружного суда, проходившего с 20 по 24 сентября 1895 года. Когда, спустя пять лет, дело Александра Тальма пересматривалось, “Московские ведомости” публиковали отчеты “Кто же убил Болдыреву?”, перепечатывавшиеся в губернской газете.
В декабре 1910 года В.Г. Короленко снова навестил Дубровку, по его словам, “уехал из столицы на рождественские праздники далеко в глушь, в саратовскую деревню”. Здесь к “хозяину хутора” приехали “посоветоваться” шестеро мужиков: “три отца да три сына, Чубаровской. волости, Сердобского уезда, деревни Кромщины крестьяне”. Их рассказ и лег в основу статьи “В успокоенной деревне. Картинки подлинной действительности”.
Статья была написана в Дубровке и уже 4 февраля увидела свет на страницах “Русских ведомостей”. “Не прибавляя ни одной черты от себя”, писатель свел “шесть рассказов в один” и прибавил “к ним еще несколько, слышанных от сторонних свидетелей впоследствии”.
А с кромщинскими крестьянами, по словам В.Г. Короленко, “произошла вот какая неприятная случайность”. У крепкого, “из сильных”, мужика Дмитрия Ше-стеринина “случилась покража: взломали кладовую и нытащили два сундука”. Вызванная из соседнего села Трескино “полицейская тройка”: урядник Иванов, стражники Борисов и Щербаков — приступила к “следственным действиям”. Ни в чем не повинных крестьян приводили в избу, где шло “дознание”, и жестоко били, вынуждая сознаться. Били ногами, нагайками, “душили за глотку, рвали губы”, “выволакивали в беспамятстве, обливали водой и принимались опять”. После этого, уже под утро, истерзанных, истоптанных и избитых, повезли в Чубаровку, затем в Трескино, где жил пристав, — тот нашел, что “все в порядке”, и “преступники” для формального следствия были доставлены “сначала к уездному члену, а затем к судебному следователю в г. Сердобск”.
Сохранились воспоминания И.Р. Устинова, который в 1911 году был пастушонком в Кромщине. Он писал о Владимире Галактионовиче: “...на хуторе и в деревне все от мала до велика знали о его приезде и о том, что он взялся защищать избитых полицией крестьян, что он “стоит за правду”. “С не меньшим возбуждением и интересом была встречена и короленковская статья”. Об этом же в феврале писал С.А. Малышев: “Статью читают на сходах даже соседних деревень... Наконец-то твоя статья зашевелила наш муравейник... Крестьяне взяли твой адрес и собираются что-то писать тебе”.
Письмо В.Г. Короленко прислали кромщинские крестьяне: Семен Устинович Трашенков, Созонт Макарович Еткаренков и Семен Миронович Коноплянкин. Это их сыновья — Павел, Василий и Абрам — были жестоко избиты “блюстителями порядка”. Писатель ответил в Кромщину: “...вам следует стоять твердо, но держаться спокойно и законно... Теперь уже от вас самих зависит отстаивать свое право и свою честь... Думаю, что за это вас поблагодарят и другие крестьяне, потому что это дело не только ваше, но и общее[8]. Владимир Галактионович желал кромщинцам “всякого успеха”, просил передать “поклон другим, которые меня знают”.
Перед этим, 21 апреля, В.Г. Короленко писал саратовскому адвокату В.Н. Поляку, просил не дать кромщинскому делу “заглохнуть, то есть поддержать мужиков юридическим советом”. В статье “Как усмиряли крестьян”, опубликованной А.В. Храбровицким 30 декабря 1976 года в “Пензенской правде”, он отмечал, что Кромщина ныне часть села Сперанка Колышлейского района, и приводил такие строки писателя, обращенные к защитнику: “Если бы Вы или кто-нибудь из Ваших товарищей захотели сделать это поистине доброе дело, не лишенное общественного значения, то черкните несколько слов Сергею Андреевичу Малышеву (моему “свояку”) по адресу: Трескино (Сердобского уезда), имение Дубровка. Он направит соответствующим образом сих “гражданских истцов”. А то — народ темный, постоять за себя не умеют”.
Дело об истязаниях в Кромщине тянулось долго и закончилось лишь в марте 1912 года. Урядник и стражники, приговоренные к году арестантских рот, уже через несколько месяцев были “высочайше” помилованы.
В “Истории моего современника” В.Г. Короленко писал о народовольце О.В. Аптекмане, который весной 1875 года, получив место фельдшера в селе Муратовка, сейчас Мокшанского района, вел пропагандистскую работу среди крестьян. Владимир Галактионович переписывался с уроженцами губернии. У жительницы Пензы Е. И. Студенцовой долгие годы хранилось его письмо, присланное в 1911 году из “Русского богатства” как ответ на рукопись стихов. Два письма от писателя, его фотография и три книги с автографами были у заслуженного учителя школы РСФСР Г.Д. Смагина, жившего в нижнеломовском селе Атмис.
Находясь в столице, В.Г. Короленко писал в Дубровку. И не только Малышевым, но и жившему с ними С.А. Жебуневу, судившемуся по “процессу 193-х”, неоднократно подвергавшемуся тюремному заключению и ссылке. После смерти Сергея Александровича (он скончался 10 июня 1924 года в Сердобске), по свидетельству старожилов, “осталось много писем, в том числе и писем В.Г. Короленко”. Но, к сожалению, судьба архива народовольца пока неизвестна[9].

[1] Сообщено в письме А.В. Храбровицкого от 29 апреля 1977 года.
[2] Короленко В.Г. В успокоенной деревне. Пенза, 1943. С. 6.
[3] Бульин Н., Легошин К. Сюда приезжал Короленко // Пензенская правда. 1971. 5 марта.
[4] Русские писатели в Саратовском Поволжье. Саратов, 1964. С. 131.
[5] В.Г. Короленко в воспоминаниях современников. М., 1962. С. 215.
[6] Памяти В.Г. Белинского. М., 1899. С. 37.
[7] Короленко С.В. Книга об отце. Ижевск, 1968. С. 145.
[8] В очерке использованы комментарии к собранию сочинений В.Г. Короленко в 10 томах (М., 1953 - 1956).
[9] Бульин Н. Он принадлежал революции. // Пензенская правда. 1966. 11 апреля.
====
===
МАЛЫШЕВ Сергей Андреевич, родился 6.8.1854 . В молодости
принимал участие в революционной движении. Проживал в своем имении,
занимался хозяйственными делами. Женат на Александре Семеновне
Ивановской, сестре жены писателя В.Г.Короленко. После революции проживал в Сердобске Пензенской губ. В ноябре 1924 — арестован, отправлен в Саратов и заключен в тюрьму.
В декабре 1924 — к Маргарите Федоровне Х.1 обратилась за
помощью Софья Владимировна Короленко, дочь, помощник и секретарь
писателя Владимира Галактионовича Короленко.
<14 декабря 1924>
«Дорогая Маргарита Федоровна!
Пишу Вам, потому что не знаю, кто сейчас в Москве, там ли
Екатерина Павловна, и, если она еще не вернулась, то кто ее замещает.
Очень прошу Вас, покажите это письмо тем, кто сейчас работает в
Помощи политическим заключенным. Дело вот в чем: в Сердобске жил
Сергей Андреевич Малышев, муж сестры матери моей — Евдокии
Семеновны Короленко. Недели две тому назад мы получили сведения, что
он арестован, а теперь опять-таки не прямо мы узнали, что он увезен в
Саратов. Ему уже за 70 лет, в молодости он принимал участие в
революционном движении, потом долго жил в деревне, хозяйничая в
небольшом имении. В качестве помещика был всегда с крестьянами в
хороших отношениях. Теперь уже несколько лет жил в Сердобске вместе с
Сергеем Александровичем Жебуневым, старым революционером,
получавшем пенсию от каторжанского общества. Жебунев недавно помер,
и Сергей Андреевич остался один. Теперь он арестован, а т<ак> к<ак> у
него там никого близких нет, кто мог бы за него похлопотать, то он теперь
совсем беспомощен. Большая, большая просьба помочь нам узнать, в чем
дело, почему такой старик арестован, в чем его обвиняют, может быть,
можно взять его на поруки, может быть, это все недоразумение.
Буду очень благодарна Вам за ответ.
Шлю привет Вам и всем сотрудникам по работу.
Уважающая Вас С. Короленко.
14/XII 1924
Мой адрес: Полтава, улица Короленко, № 1/2
.

1. Не удалось определить, кто это.
2.ГАРФ. Ф. 8409. Оп. 1. Д. 41. С. 123-124. Автограф

Жебунев Сергей Александрович (1849, Екатеринославская губерния — 10 июня 1924, Сердобск)
Дворянин Екатеринославской губернии, сын отставного штабс-ротмистра, брат Владимира Александровича и Николая Александровича Же6уневых. Род в Александровском уезде Екатеринославской губернии в 1849 году. Учился в пансионе в Москве, потом во 2-й Харьковской гимназии, курса которой не окончил. До отъезда за границу в 1872 году был подчинен негласному надзору в виду частых собраний молодежи у него на даче под Харьковом. В 1872 году, проживая в Цюрихе, организовал вместе с братьями революционный кружок, получивший название «сен-жебунистов». В феврале 1873 года переехал во Францию, где занялся практическим изучением сельского хозяйства. В ноябре 1873 года возвратился в Россию с целью вести пропаганду в народе. Был в Москве, желая завязать связи с московскими, революционными кружками, потом — в Киеве, где участвовал на съезде членов революционного кружка, выработавшего программу действия. Из Киева переехал в Одессу, где примкнул к одесскому кружку Ф. Волховского; жил на квартире вместе с Кацем и Глушковым и занимался изучением бондарного ремесла. Весною 1874 года поселился в селе Кошары Конотопского уезда Черниговской губернии, где был помощником сельского учителя Г. Трудницкого, донесшего на него в июле 1874 года. Вел пропаганду среди учеников и крестьян. Арестован в августе 1874 года и привлечен к дознанию по делу о пропаганде в империи. Сначала находился в Одесской тюрьме, а в 1876 году был переведен в Петербург. Попытка побега с помощью Костюрина оказалась неудачной. С 3 ноября 1876 года по 9 октября 1877 года находился в Петропавловской крепости, после чего был переведен в Дом предварительного заключения. 5 мая 1877 года предан суду особого присутствия Правительствующего Сената по обвинению в участии в противозаконном сообществе и в распространении преступных сочинений, Процесс 193-х. За отказ отвечать удален 10 ноября 1877 года из залы заседаний. 23 января 1878 года признан виновным во вступлении в противозаконное общество со знанием его преступных целей и приговорен к лишению всех особ., лично и по сост. присвоен, прав и преимуществ и к ссылке на житье в Тобольскую губернию. 25 января 1878 года снова переведен в Петропавловскую крепость. По высшему повелению 11 мая 1878 года лишен прав; ходатайство родных о помиловании, по высшему повелению 22 июня 1878 года оставлено без последствий. 2 августа 1878 года передан из Петропавловской крепости для отправления в Сибирь и 12 сентября 1878 года водворен в Ялуторовске. Арестован в Ялуторовске 30 мая 1879 года и привлечен к дознанию по делу распропагандированного уголовного Цыплова-Гарманова, распространявшего землевольческую литературу и оказавшего при аресте вооруженное сопротивление. Отправлен из Ялуторовска в кандалах в Туринск, где пробыл в тюрьме полтора года. По высочайшему повелению 24 декабря 1880 года дело разрешено в административном порядке с высылкою его под надзор полиции в Восточную Сибирь. В августе 1882 года водворен в Балаганске Иркутской губернии. В 1882 году срок надзора в Восточной Сибири продлен на три года, после чего возвращен в Тобольскую губернию и снова поселен в Ялуторовске. Сотрудничал в «Сибирской Газете» и «Сибири». Проживал в Томске. В 1888 году снова арестован и административно выслан в Олекминск Якутской области. В начале 1890-х годов возвратился в Европейскую Россию, жил в Славянске, Полтаве и Харькове. В 1897 году судился за пропаганду, но был оправдан. Впоследствии жил в Сердобске Саратовской губернии, где и умер 10 июня 1924 года. Похоронен в братской могиле на Братской площади вместе с Федуловым и Мидзяевым.