переселенцы в поселение Надежное

[q]

Примечание: 1.прибывших в Семипалатинск семейств, подлежащих к отправлению в степь по настоящее время находится одно семейство крестьянина Самарской губернии Бузулукского округа ... имеет быть отправлено для водворения в поселение Надежинское при речке Иссык.

[/q]

[q]

По предложению генерал-губернатора Западной Сибири о переселении 500 крестьянских семейств на левый фланг сибирской линии и о выдаче им по случаю переселения пособий
Даты документов: 1856 – 1861
Тип документов: Управленческая документация
Количество листов: 530

[/q]

[q]

Добрый день! Действительно весной 1858 г. чумайцы Матренины Яков Андреевич с сыновьями Семеном, Степаном и Фомой, а также семья Терентия Петровича Долгова по собственному желанию были перечислены в киргизскую степь с зачислением в казачье звание. Обосновались они в станице Софийской (Талгар). Вместе с ними были еще добровольцы из Верх-Чебулы Алексеев Яков Петрович с сыновьями, Андраханов Иван Васильевич с семьей, из Усть-Серты Крицын Василий Тимофеевич с сыном, из Усть-Колбы Есютины, Кащаевы и Головины, из Усть-Чебулы Опарочкин. Все они (кроме Опарочкина) потомки переселенцев из Кавказской губернии.

[/q]

[q]

Двухлетняя льгота от службы давала возможность устроить жилища, спокойно и внимательно присмотреться к новым условиям жизни. Казенный паек на семью обеспечивал первые потребности жизни на первых порах, но, в то же время, будучи, так сказать, даровым и обязательным, исключал настойчивость и энергию в труде, поддерживая этим отрицательные стороны характера.
Как велико было развращающее влияние этого дарового пайка – доказывает следующий факт.
Семьи переселенцев, как уже было сказано раньше, получали казенный провиант только в течение двух льготных лет. Крестьяне, приписанные в казаки, поселились в станицах Софийской и Надеждинской в 1858 и 59 годах, а поэтому с 1 января 1861 г. всем им и был прекращен отпуск казенного провианта. Кажется, двух совершенно свободных от податей и службы лет было бы достаточно, чтоб в богатой и плодородной стране запастись хлебом хотя в мере первой потребности, но не то вышло на деле. Получая казенный паек в настоящем крестьяне мало думали о будущем, а весною 1861 года, после последней получки казенного провианта, оказались совсем без хлеба, и в обеих станицах среди этих крестьян начался форменный голод. Местная администрация вынуждена была помогать голодающим: им оказана была заимообразная денежная помощь, и возобновлена до 1 октября 1861 года выдача казенного провианта, но уже заимообразно, в размере двух четвертей муки в месяц на каждую голодающую семью.
Переселенцы только в редких исключительных случаях прибывали весною, обыкновенное же время появления их на местах поселения совпадало чаще с началом июня и тянулось до глубокой осени. Казаки, как более организованные, приходили обыкновенно в конце мая и июня, крестьяне же значительно запаздывали, но во всяком случае, как те, так и другие упускали время посева в первый год переселения. Поэтому первый год употреблялся на обзаведение жилищами и рабочим инвентарем, а продовольствовались до будущего урожая исключительно казенным пайком. Паек же этот заключался только в муке, перепекаемой самими поселенцами в хлеб, то, следовательно, всю пищу главной их массы составляли хлеб и вода, и иногда, может быть, чай3.
Так как администрация снабжала поселенцев только семенным хлебом6, а об огородных семенах не возбуждался и вопрос, достать же их в стране с кочевым населением было нельзя, а на покупку убойного скота поселенцы не имели средств, то следовательно, и по снятии первых урожаев, пищей для большинства остался исключительно тот же хлеб, вследствие чего, на почве недоедания и истощения, а точно так же – недоброкачественности дополнительной пищи, местами развивался голодный тиф, вынуждавший у местной администрации помощь на улучшение питания населения5.
Таковы были условия первых лет жизни поселенцев в новой стране.
Здесь нужно заметить, что в среде поселенцев наибольшую нужду терпели крестьяне, как вследствие своего худшего в массе состава, так и по причине меньшего знакомства с жизнью в совершенно новой для них стране; казаки же, как привыкшие за свою долгую службу к условиям жизни в степи, среди кочевников, более осведомленные, более сметливые и знавшие в совершенстве туземный язык, легче применялись здесь к быту, стойко встречали и легче переносили невзгоды.

[/q]