Софроновы из Горного Алтая

В книге "Дети войны" напечатаны воспоминания Риммы Николаевны Бичаковой. Она хорошо помнит свою бабушку Софронову Марию Филипповну (в замужестве Манеева). Эти воспоминания ценны тем, что помогают воссоздать целую эпоху, те времена, когда мы жили в совершенно другом государстве.
Боровикова (Бичакова) Римма Николаевна
Я родилась 1 декабря 1937 года в с. Улаган Улаганского аймака Ойротской области. Детство прошло на малой родине Григория Чорос-Гуркина – в Аносе. В памяти осталась школа-семилетка, которая располагалась на усадьбе мастера. Нас было восемь детей, трое не выжили. Семье повезло, отец вернулся с фронта живой, немногим в селе выпало такое счастье.
Жили трудно, но дружно, все от мала до велика работали. В семье сами выделывали кожу, чтобы у детей на ногах было хотя бы подобие обуви, вязали носки и варежки, шили одежду. На печке было приспособление, куда вставлялись смоляные щепки для освещения избы, и при этом свете либо при свете луны теребили шерсть, мама пряла пряжу.
До сих пор помню, как перерабатывали выращенный лён: выдёргивали его, расстилали его прямо на поле, когда подсыхал, собирали в снопики, скирдовали. По осени начинали его мять, потом трепали, чтобы вся середина высыпалась, затем начинали чесать. Отделяли сначала хорошие волокна, потом похуже и ещё хуже. Из самого лучшего пряли на ткань полотно, очень тонкое полотно получалось. Из следующих волокон пряли полотенца, а из тех, что похуже, делали половики. Зимой денно и нощно в избе стучал деревянный ткацкий станок.
Отец сам делал алюминиевые ложки: плавил алюминий, отливал в форме из песка, чистил, полировал. В металлической пластинке гвоздём пробивал дырки, получалась тёрка. Сам варил клей из козлиных ножек. Пяльцы, на которых до сих пор вышиваю, сделал отец, и склеены они этим клеем. Им уже больше семидесяти лет. Отец был мастеровой, сани сам гнул, нам детские санки делал, мебель изготавливал.
Избушку мама в войну сама строила, потом со старшими детьми «сбила» из глины печь: тяжёлыми деревянными колотушками утрамбовывали глину слой за слоем, из плашек сделали топку в печи, конечно, лежанка была. Всё это мама обмазала, побелила, нарядная печка получилась. И грелись все на печке, и еда всегда горячая была…
Баня на всех родственников была одна, топилась по-чёрному, а мылись щёлоком (настой золы). А потом уже, после войны, мама варила мыло из кишок, и мы им мылись и стирали бельё. Зимой собирали у всех ненужные остатки от забитого скота, а весной мама варила мыло – в бору на берегу Катуни, потому что запах был жуткий. Потом она лепила круглые куски чёрного-чёрного мыла.
Сильно было голодно и холодно у нас в Аносе. Ранней весной перелопачивали колхозное картофельное поле в поисках мёрзлой картошки, из неё пекли оладушки. Потом в огороде, когда сажали картошку, тоже находили и собирали прошлогоднюю мёрзлую картошку. Старшие брат с сестрой носили с гор слизун (сушили, толкли и тоже что-то пекли).
Дети, кто только мог держать тяпку, обрабатывали колхозное картофельное поле, а потом свои огороды – вся надежда была на картошку. Каждый день тёрли на тёрке картошку, мама добавляла в неё горсть муки и пекла хлеб. У меня руки не заживали от тёрки, хлеб был, наверное, на крови. Старшие на работе, а младшая сестра была маленькой. Время было трудное, тяжёлое. Но люди были самоотверженные, ответственные. У нас на несколько сёл была медработник Анна Сергеевна, зимой и летом ходила к больным пешком в огромных резиновых ботах.
В селе жила грамотная женщина, у которой были большие книги с лощёными листами. Мы ей носили дрова, а взамен она нам давала за каждое полено по листу из книг, на них мы писали чернилами из сажи.
А сейчас обидно за страну и за нас. После войны жили трудно и бедно, разруха была, сегодня всё есть вроде бы, а кое-как сводим концы с концами. В 21 веке, в век величайших технологий, мы живём по принципу трёх «Д»: доедаем, донашиваем, доживаем…
«Дети Победы». Книга вторая, с. Майма 2016

Мария Филипповна Софронова была единственной сестренкой среди 8 братьев – вот такая дружная семья жила в с. Майма! В метрической книге Духосошественской церкви с. Майма за 1882 г. удалось найти запись о рождении Марии Филипповны Софроновой. «26 июля. Мария. Быстрянской управы села Маймы инородец Филипп Евсевиев Софронов и законная жена его Пелагея Прокопьева, оба православные. Восприемники: села Маймы инородца Павла Стефанова Суртаева жена Анна Димитриева. Крещена 28 июля».

Софронов Виталий Михайлович родился 3 ноября 1926 г. в с. Чемал в семье Михаила Григорьевича и Анфисы Павловны (в девичестве Шадрина).
Добавлю, что в семье Михаила Григорьевича Софронова росло 6 детей, но это не помешало органам НКВД расстрелять главу семьи 29 декабря 1937 г. Более того был расстрелян и его старший брат Александр Григорьевич, а также их отец Григорий Алексеевич Софронов.
В 1943 г. Виталия Михайловича Софронова Элекмонарским РВК призвали на фронт.
На сайте «ОБД Мемориал» в документе «Именной список безвозвратных потерь офицерского, сержантского и рядового состава» нашлась запись о смерти Виталия Михайловича Сафронова 1926 г.р. гвардии красноармейца 80 стрелкового Севастопольского полка 32 гвардейской стрелковой дивизии 23 июля 1944 г. Место рождения – Алтайский край Элекмонарский район. И совершенно невероятное место призыва – «Лиманский РВК, Краснодарский край, Лиманский р-н». Здесь допущена явная ошибка из-за созвучности Элекмонарского и Лиманского РВК. Указана мать – Сафронова Анфиса Павловна, проживающая по адресу: Алтайский край, Ойротская АО, Элекмонарский район, с. Бийка. В документе хранится даже схема кладбища, на котором был похоронен Виталий Михайлович Софронов.
«Первичное место захоронения: Литовская ССР, Байсогальский р-н, г. Рамигала, южная окраина, около шоссе, Мисто-Трускава, ветряная мельница, могила № 2».
Но это оказалось не правдой, Виталий Михайлович выжил в том бою и продолжил свой боевой путь.

Долгое время не удавалось понять одну метрическую запись о браке: «24 июля 1870 г. Жених Быстрянской управы села Маймы инородец Павел Стефанов Софронов православного вероисповедания первым браком 26 лет. Невеста Быстрянской управы деревни Бирюлинской инородческая дочь Анна Димитриева Софронова (Васильева) православного вероисповедания первым браком 20 лет. Поручители: по жениху инородцы села Маймы Евсей и Павел Софроновы. По невесте – инородцы деревни Бирюли Никита Васильев и Алексей Дмитриев Софроновы».
Не удавалось найти Павла Степанова Софронова, у которого была бы жена Анна Дмитриева. И вот совсем недавно, в одной из записей о рождении я увидел знакомое сочетание: «26 июля. Мария. Быстрянской управы села Маймы инородец Филипп Евсевиев Софронов и законная жена его Пелагея Прокопьева, оба православные. Восприемники: села Маймы инородца Павла Стефанова Суртаева жена Анна Димитриева. Крещена 28 июля».
У меня было предположение, что записи о браке допущена ошибка, вместо Суртаев написали Софронов, но не было доказательств. Очень смущало то обстоятельство, что в поручителях у жениха и невесты указаны только Софроновы. И вот нашлись доказательства. Но немного подумав об обстоятельствах этого дела, решил проанализировать более ранние метрические записи – на одно поколение назад. И удалось найти следующую запись о браке: «12 февраля 1842 г. Жених деревни Суртаевской оседлый инородец Стефан Никифоров Суртаев православного исповедания, первым браком. Невеста деревни Усть-Найминской инородческая дочь девица Стефанида Яковлева Софронова православного исповедания. Поручители: по жениху – деревни Суртаевской инородец Матфей Никифоров Суртаев и Николай Агеев Суртаев. По невесте – деревни Найминской инородцы Степан и Семён Ефимовы Софроновы». В результате этого брака и появился на свет Павел Степанов Суртаев.
Вот теперь всё стало на свои места. Павел Степанов Суртаев по матери был вполне себе Софронов, поэтому и была допущена эта ошибка в записи о его браке. А его поручители Евсей и Павел Софроновы приходились ему родными дядьками – это были родные братья его матери Стефаниды Яковлевны Софроновой!
Добавлю, что достаточно часто Софроновы отдавали своих дочерей за Суртаевых, а те, в свою очередь, не оставались в долгу – немало невест Суртаевых вышло замуж за Софроновых.

Добавлю, что попал под призыв и его отец Иван Филиппович Софронов 1894 г.р., но у него был больной желудок и по пути на фронт его комиссовали и оставили в городе Барнауле охранять военный завод. Почти сразу после войны он вернулся в родное село Майма. Но голодные военные годы и больной желудок сильно подорвали его здоровье. В феврале 1949 года его не стало. Похоронили его в Майме на старом кладбище за церковью…
До сих пор мне не удается найти фото моего прадеда – Ивана Филипповича. У всех троюродных родственников я уже побывал и ничего, фото прадеда также отсутствует и у них. Побывал и у многих четвероюродных родичей. Из восьми братьев Филипповичей Софроновых удалось найти лишь фото одного из них – Григория Филипповича Софронова. Но надежда ещё остается, поэтому буду продолжать поиск.

Софронов Григорий Филиппович и его супруга Агнея.

Призывался из с. Майма и младший брат Афанасия – Павел Иванович Софронов 1927 г.р. В списках граждан, призванных в годы ВОВ Ойрот-Турским ГВК, он имеется, указана дата 18 ноября 1944 г., и ниже 14 декабря 1944 г. Видимо, военкомат готовился призывать и 17-ти летних, если будет необходимость. На фронт он, конечно, не попал, молод был ещё. Но в Советской Армии он отслужил. Сохранилось удостоверение к юбилейной медали «XXX лет Советской Армии и Флота», в котором сказано, что Сафронов Павел Иванович указом Президиума Верховного Совета СССР награждён юбилейной медалью. Медаль вручена 23 февраля 1949 г. Указана часть, где служил Павел Иванович – 56 орб ВНОС, т.е. 56 отдельный радиобатальон воздушного наблюдения, оповещения и связи. «Войска ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи) — собирательное название воинских формирований (войска), являвшихся составной частью войск противовоздушной обороны (войск ПВО), предназначенных для ведения воздушного наблюдения, предупреждения об угрозе воздушного нападения противника, а также наведения на него боевых средств ПВО своих войск».

Фото сделано в 1943 г. Павел Иванович Софронов