Репрессированные священники Екатеринославщины и Днепропетров

ЖИТИЕ
СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА ИОАННА МОГИЛЕВСКОГО
Священник Иоанн Григорьевич Могилевский родился в 1873 году в селе Могилев Новомосковского уезда Екатеринославской губернии в семье сверхштатного причетника Воскресенской церкви Григория Могилевского, впоследствии псаломщика Иоанно-Предтеченского храма села Петриковка.
Необходимо также вспомнить, что Григорий Могилевский и Алексей Могилевский (отец будущего священноисповедника Митрополита Николая Алма-Атинского) были двоюродными братьями.
Вместе с старшим братом Михаилом окончили церковно-приходскую школу, полюбили чтение и пение в церковном хоре, и охотно прислуживали в храме, помогая отцу. Иоанн обладал музыкальными способностями, имел хороший слух и голос.
По окончании Екатеринославской Духовной семинарии священноначалием утвержден псаломщиком и законоучителем школы в Николаевских хуторах. Молодой учитель обратил на себя внимание священноначалия, большое внимание уделял образованию и духовной нравственности, был назначен надзирателем Екатеринославской епархиальной причетнической школы, где проявил себя ревностным педагогом. Принципиален и требователен к себе и другим, честный, человеколюбивый и отзывчивый, он пользовался большим уважением всех, кто его знал.
В 1891 году сочетался браком с девушкой Пелагеей Григорьевной, и был направлен на служение псаломщиком в церковь села Полог Александровского уезда. Но пути Господни неисповедимы, и молодой псаломщик получает распоряжение немедленно отбыть на праздное место в Пантелеимоновский храм села Подкряжное Новомосковского уезда.
Служение его в данном приходе было ознаменовано радостью семейной, в мае 1893 у них родился первенец – дочь Елена, восприемником в Таинстве Святого Крещения стал родной брат Иоанна – Михаил, который к тому времени уже был священником в Покровской церкви села Петровского Александровского уезда.
При всех своих обширных начинаниях, будущий новомученик находил время и для своей большой дружной семьи. Дети – а впоследствии Господь дарует ему еще шесть детей (четверо сыновей и две дочери) воспитывались строго в православном духе. И это воспитание они запечатлели на себе на всю жизнь.
26 октября (8 ноября) 1897 года, в день памяти вмч. Димитрия Солунского, Преосвященным Симеоном (Покровским), епископом Екатеринославским и Таганрогским, в Крестовой домовой архиерейской церкви г. Екатеринослава был рукоположен в сан диакона с оставлением на прежнем месте служения.
Решением духовных властей был направлен в 1901 году в новый каменный храм в честь святителя Николая поселка Яковлевский Сантуриновской волости Бахмутского уезда. Несмотря на то, что храм был новый, приход находился в местности сырой, с нездоровым малярийным климатом. Но это не пугало служителя Божьего, который продолжал свое ревностное служение около десяти лет. Утешением ему была молитва, с которой он прибегал к особо чтимому образу Казанской иконы Божией Матери, находящемся в храме. «Проидохом сквозе огнь и воду, и извел еси ны в покой» (Пс. 65, 12) – именно эти слова псалмопевца Давида готовили будущего новомученика к подвигу свидетельства о Христе.
Видя в отце Иоанне ревностного и опытного служителя, священноначалие переводит его 18 июня 1911 года в Вознесенскую соборную церковь Павлограда. Однако сердце тянулось к отеческому дому, где был его духовный рост и становление, и имея к себе расположение священноначалия, он подает прошение, которое было удовлетворено 26 декабря 1911 года, о возвращении его в Воскресенский храм села Могилев Новомосковского уезда – место, где он был просвещен Крещением и впервые переступил порог Святого Алтаря.
Этот дорогой и благодатный для него храм имел свою непростую историю.
Первый деревянный храм сгорел. Долгое время на этом месте простояла часовня, в которой священнодействовали монашествующие Самарского монастыря.
Коша запорожского атаман Петр Калнышевский, с войсковою старшиною и товариством в 1772 году ходатайствует и строят Воскресенский храм, который освятили в 1775 году.
Прихожане любили своего пастыря за благочестие, за серьезное отношение к богослужению, которое и всех присутствующих в храме настраивало на сосредоточенную молитву. Отец Иоанн относился к своей пастве с христианской любовью и приветливостью.
Тихое и размеренное служение в своем земном отеческом доме закончилось для отца Иоанна в 1916 году; зная о том, что в соседнем селе Воскресеновка уже очень долгое время нет пастыря, будучи верным и послушным сыном Церкви Христовой, он соглашается принять этот Крест на себя и стать настоятелем и отцом для осиротевшей паствы.
11 (24) декабря Преосвященным Агапитом, епископом Екатеринославским и Мариупольским, был рукоположен в сан священника и направлен в Воскресенский храм села Воскресеновка.
Священников становилось меньше в округе. Да и новое послушание по окормлению прихода, который и сейчас находится на расстоянии 80 километров, было крайне затруднительно. Но он не роптал, а достойно исполнял послушание.
Отец Иоанн усердно заботился о благолепии храма, при этом и даже более заботился о благолепии внутреннего храма своих прихожан.
И сегодня в Могилеве вспоминают его добрым словом. Будучи хорошим хозяином, добрым семьянином, он находит из столь дорогого для него времени слово и участие в жизни своих духовных чад. Всеми мерами стремился в пасомых возбудить ту любовь к Богу и закону Его, которая и самому ему была присуща.
Отдаваясь всецело пастырскому служению, отец Иоанн был далек от политики. Дошедшие в Екатеринославскую губернию известия о революционных событиях 1917 года он принял, по воспоминаниям его детей, спокойно, никак внешне не обнаруживая своего отношения к новым властям и порядкам, руководствуясь словами Священного Писания «Несть власти, аще не от Бога».
Перемены в жизни уезда становились все более ощутимыми. Приезжало много новых людей, возвращались демобилизованные солдаты, устойчивый быт сел Екатеринославщины раскачивался, стали расти анархические настроения, грабежи, разгулы, убийства. К средине 1918 года власть на местах фактически контролировали вооруженные группы. Поставив своей задачей борьбу с «кулаками и попами», группы угрозами и запугиваниями терроризировали население.
В 1918 году началось гонение на Церковь, отряды безбожников повсюду арестовывали священно-церковнослужителей и православных.
В связи с введением продовольственной диктатуры в мае-июне 1918 по селам ездили вооруженные отряды – «ястребки», как их называло местное население. Проводились обыски и изъятие укрытого хлеба в крайне грубой и унизительной форме, доходя до прямых расправ над сопротивляющимися новым мероприятиям советской власти.
В Днепропетровской области особо зверствовала известная банда «Маруси». Только сейчас, когда можно открыть архивные документы, стало известно, что у новой красной власти были свои договоренности с этой бандой, одна из которых – уничтожение духовенства без суда и следствия. Каждый священник был классовым врагом. И банда не церемонясь расстреливала каждого, кто ей попадался из священников.
Отцу Иоанну неоднократно угрожали, говорили, чтобы он «бросил» служить.
Даже в тяжелых условиях красного террора и гражданской войны отец Иоанн, памятуя свой пастырский долг, совершал служение Божественной Литургии, окормлял верных, не переставал присоединять к Церкви через Таинство Святого Крещения, духовно укрепляя Святыми Дарами и совершал отпевание умерших. Последние записи в метрической книге прихода собственноручно сделаны отцом Иоанном в августе 1918 года.
Отец Иоанн возвращался с прихожанами после праздничной Литургии из соседнего села. Священника там больше полгода как убили, и он окормлял и это приход. Шли пешком. Уже доходя до села, где был колодец, на батюшку и людей напала банда «Маруся». Грабить было нечего, а поиздеваться безбожной молодежи очень хотелось. Ему опять напомнили, чтобы бросил Церковь и перестал служить, а то убьют. После словесных издевательств отца Иоанна стали избивать, отрывать пальцы на руках. В совсем измученного выстрелили.
По селу вмиг разнеслось известие, что отца Иоанна убили. Народ был в испуге. Матушка, спасая малолетних детей, сразу же уезжает в Верхнеднепровск к родственникам, там они проживут некоторое время и опять вернутся в родной дом в Могилеве.
Два старших сына – Павел и Пантелеимон, взявши лошадь с телегой, отправились к колодцу за селом.
По воспоминаниям старшего сына Павла, они нашли тело отца в колодце.
С ним рядом были расстреляны еще несколько человек. Священномученик был связан и брошен вниз головой в колодец. Левая рука была изуродована.
Павел рассказывал своим детям: «Они издевались над отцом, требовали, чтобы он насмеялся над Богом. Потом связали, выстрелили в него и бросили вниз головой в колодец. Мы с Пантелеимоном забрали тело отца. Сами сбили гроб из большого ящика, сами выкопали могилу и похоронили не на почетном месте на сельском кладбище, а в самом дальнем углу, чтоб сразу в глаза не бросалось».
Память о священномученике Иоанне жива и сегодня. Могила не была забыта. Дети каждый год по месяцу приезжали из разных мест и жили в родительском доме (люди сохраняли). Остались фотографии разных лет, где местные священники служат панихиду на могиле и в кругу семьи и при стечении народа. Традиция общих поминальных обедов о нем сохранилась до сегодняшнего дня.
На месте захоронения отца Иоанна стоит гранитный памятник, на котором портрет с благородным лицом мученика. И подпись, напоминающая каждому приходящему на его могилу: «Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят»

В сентябре 1937 года органы НКВД провели аресты двенадцати священнослужителей Православной Церкви в Днепродзержинске и Днепродзержинском районе; в ходе следствия двое священнослужителей умерли в Днепропетровской тюрьме. Именно о них и хочу рассказать сегодня.
Протоиерей Веретенов Алексей Сергеевич, 15 марта 1884 года рождения, родился в городе Орехов (сейчас территория Запорожской области). Окончил церковно-учительскую школу, с 1907 года учительствовал, на 1908 год служит псаломщиком в сельском храме Рождества Пресвятой Богородицы с. Каменское, в 1914 году принимает сан диакона и является псаломщиком-диаконом в Николаевской церкви с. Паньковка (затопленное ныне село на левом берегу Каменского).
Вероятно, в том же году принимает сан священника, и с 1915 года Веретенов указывается несущим свое служение в Романковском храме, где и служит до 1929, после чего переведен в Тритузное.
В 1930 году арестовывался за «разменную монету» (в рамках борьбы с дефицитом мелкой разменной монеты), 2 недели провел под арестом.
22 сентября 1937 года был арестован и направлен в тюрпод Днепродзержинского НКВД. На момент ареста называется «бесприходным попом с. Тритузное», где и проживал на улице 3-й сотни.
Согласно анкете арестованного, является «священником-тихоновцем» (это свидетельствует о том, что чекисты четко разделяли духовенство канонической Церкви и приверженцев обновленческих течений), «служитель религиозного культа до 6 июня 1936 года».
В 1933 году храм в Тритузном был закрыт и передан в «культурное учреждение», после чего протоиерей Алексей перешел в Карнауховский приход к протоиерею Адриану Новикову.
Необходимо отметить, что в деле отец Алексей называется представителем архиепископа Георгия Делиева по Днепродзержинскому району, то есть благочинным.
Перед арестом работал секретарем и кассиром поликлиники АТК (Азотно-тукового комбината). Вероятно, лишившись постоянного места служения, отец Алексей зарабатывал на жизнь на светской работе.
Оказавшись за решеткой, 3 октября 1937 года над Веретеновым было проведено освидетельствование, согласно которому он «здоров, по этапу следовать может».
Под нажимом признает себя виновным в том, что с группой последователей «обсуждали с враждебных позиций положение в стране, клеветали на руководителей партии и правительства, восхваляли Гитлера и фашизм. Злорадствовали над любой неудачей того или иного мероприятия Соввласти и приходили к выводу неизбежности поражения Соввласти…».
1 ноября в 16 часов дня тюремный врач зафиксировал смерть.


Протоиерей Долгополов Петр Михайлович, 19 декабря 1877 года рождения, родился в Харькове.
Окончил курс в Екатеринославской фельдшерской школе, держал экзамен на штатного диакона, после чего с 1905 года служит диаконом, с 1910 года несет священническое служение. Среди мест служения – Троицкая церковь села Фащевка Славяносербского уезда, Преображенская церковь села Капиловка Покровской волости Екатеринославского уезда (нынешняя местность возле Никополя).
В Романково Долгополов с семьей приехал в 1929 году из села Вербки Павлоградского района, где после перевода Веретенова в Тритузное стал служить священником.
Кстати, необходимо отметить, что супруга Долгополова – Марфа Васильевна – является сестрой протоиереев Николая и Григория Рубанистых, и соответственно дочерью протоирея Василия Рубанистого, с ними проживала и сестра жены – Валентина Васильевна Рубанистая. Вполне вероятно, свояченица, которой на 1937 год было уже 68 лет, являлась монахиней, и после закрытия своего монастыря жила у сестры и зятя-священника.
После закрытия в 1935 году (по другим показаниям годом позже) приходского храма церковь была занята колхозом и использована в качестве контры и частично как клуб. С новым положением вещей Долгополов не смирился, проводил нелегальные службы на квартирах, служил по домам.
Из показаний свидетелей:
- на отпевании заявил, что «умерший на небе попадет в рай, поскольку не был связан с неверными организациями и не был в комсомоле»,
- в ночь на 2 мая 1937 года проводят собрание со своими почитателями (отметим, что судя по календарю, речь идет о совершении ночного пасхального богослужения),
- в дни религиозных праздников ходит по домам, где собирал «религиозных людей».
Из допроса архиепископа Георгия Делиева (в деле есть копия его показаний) – Долгополов называется благочинным района, сложившим свои полномочия в 1936 году (в деле Делиева эта бумага отсутствует вовсе, поэтому возможно вкралась путаница с Веретеновым, а возможно указанные священнослужители действительно исполняли обязанности благочинного района практически в одно и то же время).
6 октября 1937 года был арестован, и направлен в тюрпод Днепродзержинского НКВД.
8 октября, согласно медицинскому освидетельствованию, «здоров», но уже 13 октября попадает в тюремную больницу.
В ходе следствия под нажимом признает себя виновным «активным участником контрреволюционной группы бывших служителей религиозного культа», «клеветали на руководителей партии, правительство, восхваляли деятельность фашистских государств».
23 октября в тюремной больнице умер.
Спустя 20 лет после смерти вышеозначенных священнослужетилей, в 1957 году супруга Долгополова пишет жалобу с просьбой пересмотреть дело и оправдать мужа хотя бы посмертно.
Согласно письму Марфы Васильевны (кстати, в деле указывается адрес Коммунарная, 4, кв.22) прокуратурой назначена проверка дела, после пересмотра постановлением прокуратуры области от 27 мая 1958 дело прекращено в связи со смертью обвиняемых (да, в спешке 1937-го года дело даже забыли закрыть).
Дело Веретенова было прекращено, признав, что арест был необоснованным.
Жалобу Долгополовой оставили без удовлетворения, так как «в узком кругу лиц допускал антисоветские высказывания».
15 декабря 1997 года прокуратурой Днепропетровской области реабилитирован согласно ст. 1 Закона Украины «О реабилитации жертв политических репрессий на Украине» от 17 апреля 1991 года» в связи с тем, что «в деле отсутствует совокупность документов, подтверждающих обоснованное привлечение к ответственности».
Думаю, что отцы Петр и Алексей были замучены в тюрьме после своего ареста, в процессе получения «признательных доказательств». В пользу этого предположения свидетельствуют даты медицинских освидетельствований – 3 октября Веретенов здоров, а 1 ноября скончался, Долгополов 8 октября здоров, однако 13-го попал в больницу и уже 22 октября умер. Стилистика данных признаний тоже далека от оборотов речи, используемых священнослужителями, и больше напоминает стиль сотрудника НКВД, которому было поручено сформировать (читай «сшить») дело во что бы то ни стало.
Тем не менее, у Бога нет забытых праведников. Спустя 80 лет имена протоиерея Петра и протоиерея Алексия вытянуты из небытия и историческая справедливость восстановлена. И здесь уместно вспомнить слова отца Петра Долгополова, сказанные им после закрытия церкви: «верю, что эти мучения закончатся и Церковь восторжествует».

Петрович Вахнин и Иосиф Дмитриевич Чехранов.
Третья фамилия - Романовский,
Василий Петрович Вахнин родился 3 марта 1873 года в селе Максимилиановка Мариупольского уезда Екатеринославской губернии (ныне – село в Марьинском районе Донецкой области) в семье священника Петра Вахнина.
Василий рос мальчиком благочестивым и с детства его мечтой стало служение Церкви. Причем с раннего детства он считал для себя важным внутренний духовный настрой, и чтобы вполне отдавать себе отчет в том, каков он в той или иной момент жизни.
Видя перед собой пример должного служения, желал идти по стопам отца. В 1891 году поступил в Екатеринославскую духовную семинарию, которую окончил в 1897 году. По ходатайству отца, Правящим Архиереем Екатеринославской епархии 27 июня 1897 года он был назначен псаломщиком в Свято-Духовский храм в своем родном селе.
После венчания с девицей Евгенией Николаевной, 18 января 1898 года Преосвященным Симеоном, епископом Екатеринославским и Таганрогским, был рукоположен в Крестовой церкви Екатеринослава (домовой храм при Архиерейских покоях) в сан диакона и направлен для служения в Благовещенский храм главного губернского города, а 6 августа 1899 года тем же архипастырем посвящен в сан священника и направлен на настоятельское служение в Николаевскую церковь села Пушкаревка Верхнеднепровского уезда (ныне Верхнеднепровский район Днепропетровской области).
По традиции того времени, как местный священник Пушкаревского прихода 27 ноября 1900 года назначен законоучителем в Пушкаревское народное училище.
За простоту в обращении и милосердие отец Василий был любим своими прихожанами. Когда кому-нибудь из них требовалась помощь, он оказывал ее просто и без сомнений. Неукоснительно исполнял церковный устав, не допуская сокращений или отступлений в службах, за что пользовался уважением не только прихожан, но и священноначалия, за что впоследствии и был назначен благочинным. За свои усердные труды и безупречное служение отец Василий был удостоен следующих богослужебных наград: в 1905 году правом ношения набедренника, в 1912 году цветной скуфией.
В 1918 году советская власть издала декрет об отделении Церкви от государства, подобный антихристианским эдиктам языческих императоров Рима, ставивших своей целью уничтожение Православной Церкви. Декрет советской власти запрещал любую форму проповеди, что подразумевало даже и ношение священником рясы вне храма. Кое-где угрозами принуждали священников изменить свой облик и за неподчинение убивали.
В тяжелых условиях Пушкаревский священник продолжал совершение богослужений и проповедь слова Божия. За это в 1930 году отца Василия впервые привлекли к ответственности «за разложенческую работу в колхозе».
В начале 1930-х безбожная власть закрыла Свято-Николаевский храм в Пушкаревке, а в апреле 1936 храм был разобран.
Отец Василий сильно переживал эти страшные дни, всячески протестовал, пытался остановить разрушение храма, останавливал и грозил Божиим наказанием за такое святотатство.
В 1936 году на иерея Василия Вахнина было заведено дело по вопросу выдачи метрических справок. В районное управление НКВД донесли о том, что священник в Пушкаревке выдает справки подобного содержания: «Пушкаревского селянина Емельяна Тимофеевича Забаранского сын Димитрий родился в 1920 году 4-го сентября № 67. Вахнин».
Он это делал как и раньше, не считая за преступление. Он был священником и к нему всегда шли по разному вопросу. Так и здесь, он чувствовал свою ответственность, поэтому регистрировал и вел учет.
Он пользовался большим авторитетом среди прихожан, многие из них приходили к нему домой за советом. У отца Василия была большая библиотека, много духовных книг, которые он давал читать всем желающим. В селе он оказывает помощь бедствующим прихожанам.
На допросах перед следователем НКВД батюшка так объяснял свои действия: «...имея в себе на квартире исповедную дворовую книгу по Пушкаревскому приходу, в которой псаломщиком были отмечены годы рождения прихожан с их слов… Кроме этого у меня сохранились более точные мои личные записи о годе рождения новорожденных, которые я делал во время крещения за час с 1919 по 1935 год включительно, из которых я давал приходившим ко мне ученикам или их родителям, для того, чтобы они могли в Пушкаревском сельсовете сверившись по ней в метрической книге взять официальную справку и без задержек».
Таким образом, после изъятия новообразованными органами ЗАГС метрических книг из храмов, настоятель Пушкаревского прихода продолжал фиксировать совершаемые им требоисполнения в свой личный дневник, на основании которого впоследствии выдавал по запросу верующих на отдельных листах бумаги сведения о крещениях. Сочтя это самоуправством и присвоением себе полномочий государственных структур, органы НКВД оштрафовали священника Василия на 100 рублей.
27 сентября 1937 года, в праздник Воздвижения Креста Господня, будущий священномученик подвергся аресту органами НКВД и для отца Василия началось восхождение на личную Голгофу, где по слову Священного Писания ему предстояло «смертию прославить Бога» (Ин. 21:19)..
Коммунистическая власть предъявила отцу Василию следующие лжеобвинения: «…Произведенным следствием по делу Вахнина установлено, что Вахнин Василий Петрович на протяжении 5-ти лет нигде не работает, систематически занимается контрреволюционной деятельностью, под видом религии занимается контрреволюционной пропагандой…спаивает старух колхозниц и привлекает к себе детей школьного возраста, последних разлагает в контрреволюционном духе…в мае-месяце 1937 года Вахнин угрожал родителям, чтобы их дети не носили пионерских галстуков, распуская провокационные слухи, что коммунистов скоро будут вешать…В июле-месяце 1937 года Вахнин призывал колхозников отрекаться от коммунистов, заявляя, что сразу пойдет дождь…».
Вторя карательным органам безбожной власти, местный сельсовет наводит клевету на старца священника и повторяет все лжеобвинения, на него составляют доносы.


Феодор Доримедонтович Романовский родился 13 апреля 1879 года в селе Ганск бывшей Седлецкой губернии, в семье священника Доримедонта Романовского, был первенцем в семье из семи детей.
С детства желая «единого на потребу» поступает в 1889 году в Варшавское Духовное Училище, которое оканчивает по второму разряду в 1893 году. С 1893 по 1899 окончил полный курс Холмской Духовной семинарии.
У него был хороший слух и прекрасный голос. Он с детских лет помогает отцу на клиросе.
После получения духовного образования был назначен псаломщиком при Свято-Успенском храме г. Грубешов и учителем школы псаломщиков при Свято-Онуфриевском Яблочинском мужском монастыре. Это было самое интересное время для молодого Феодора. Здесь пел не только он сам, здесь пела и ликовала его душа.
Позакомившись с дочерью священника Стефанией Носкович, в 1901 году вступает в брак и 8 июля был рукоположен в сан диакона, и в том же году в сан иерея. На протяжении шести лет он нес священническое служение настоятелем в селе Серочин Стердыньской волости, с 1907 по 1913 служит священником в с. Воскшеницы волости Бяла-Подляска, в 1915 году был переведен в Кирилло-Мефодиевский собор г. Бяла-Подляска и назначен законоучителем Закона Божиего в мужской гимназии того же города.
Первая мировая война нарушила православную жизнь «Русской Польши». В 1915 году после отступления российских войск из Бяла-Подляски церковь была оставлена православными священниками. Вместе с другими беженцами отец Феодор был эвакуирован в Екатеринославскую губернию. 25 августа того же года назначен полковым священником 228 запасного Симферопольского пехотного полка.
Вспоминая это время, он указывал, что именно по Промыслу Божию он оказывается в Екатеринославе.
В октябре 1916 года при посещении полка Крестным ходом с Самарской иконой Божией Матери вечером 24 октября была совершена всенощная, за которой отец Феодор произнес свою яркую проповедь на тему «о всеобщем почитании Божией Матери и о том, что никто не уходит от Нее неуслышан». На следующий день по совершении Литургии на площади перед храмом было совершено молебствие. На площади был выстроен весь 228 запасной полк. После молебна и окропления войск святой водой, крестный ход в сопровождении духовенства, хора певчих, оркестра музыки и массы молящихся направился в Архиерейскую Крестовоздвиженскую церковь, где он и был завершен.
Революцию 1917 года воспринял непримиримо. После выхода декрета об изъятии церковных ценностей отец Феодор сказал, что не подчинится беззаконному распоряжению, за что и привлекался советской властью в 1922 году к ответственности и был осужден на год условно.
В дальнейшем до 1931 года был священником в Верхнеднепровске, потом без определенного места служения, проводил молитвенные собрания у себя на квартире, часто приезжал в Пушкаревку к своему благочинному священнику Василию Вахнину. У себя на квартире служил утром и вечером, проживал на территории Литвиновского сельсовета (сейчас Литвиновка – часть Верхнеднепровска).
Служил и по деревням, к тому времени храмы были уже закрыты, служил где придется, совершал требы, можно сказать был безотказным к просьбам верующего народа. В свою очередь прихожане любили отца Феодора и старались ему помочь, но боясь властей, делали это тайно.
Сам он не боялся никого, был мужественный и стойкий в вере.
*********************************************
Весна и осень 1937 года стали очередным наступлением властей на Православную Церковь. Для Верхнеднепровского района Днепропетровщины это время оказалось самым жестоким по силе преследований священно и церковнослужителей.
Каждый из священномучеников был арестован по доносу. За каждым из них давно следили и ждали удобного времени для ареста.
Для борьбы с духовенством, 23 сентября 1937 был собран расширенный президиум Пушкаревского сельсовета, итогом которого стало ходатайство в органы НКВД о выселении из Пушкаревки всех священнослужителей.
Вот некоторые лжесвидетельства на страдальцев за Христа:
«…Вахнин в 1936 году в апреле месяце, когда стали разбирать Пушкаревскую церковь, то он ходил по всем колхозникам…будем протестовать, чтобы церковь не разбирали…Ежедневно ходит во все дома колхозников, где говорит Бог потому дождя не дает, что вы отреклись от Бога, и если вы не будете верить Богу, с голоду умрем».
"Поп Романовский говорил, что церковь будет восстановлена на костях коммунистов и тех, кто ее разбирал", "…если они будут слушать коммунистов, то они погибнут с голода". «..я бачив, як піп Романовський систематично приходив на територію артелі Молотова…збирав колгоспників, проводив контрреволюційну роботу, говорячи: чого ви ходите на роботу в колгосп; …краще просити у Господа Бога, щоб забрав від нас дияволів-комуністів».
«…Чехранов прибыл в Верхнеднепровск в 1907 году, где все время служил священником в местной церкви и в бывшей женской гимназии…на квартире крестил детей, венчал, святил…», «на будь-які релігійні свята устроював молебні, богослужіння, хрестив дітей, відривав колгоспників від роботи в уборочну компанію».
Власти арестовали будущих свидетелей за веру Христову на протяжении второй половины сентября 1937 года: 19 был арестован отец Феодор, 25 карательные органы пришли за отцом Иосифом, 27 сентября, в праздник Воздвижения Креста Господня, началось восхождение на личную Голгофу для отца Василия.
Безбожная власть обвинила служителей Церкви в враждебном отношении к советскому строю, в пропаганде религии, в разложении школьников и крестьян.
Направив обвинительные документы в Днепропетровск на рассмотрение «особой тройки» НКВД, Верхнеднепровские «стражи порядка» священникам фактически подписывали смертный приговор. Решения «троек» были лаконичны и практически всегда заканчивались высшей мерой наказания – расстрелом.
В день памяти святого великомученика Георгия Победоносца, 16 ноября 1937 года, отцы Василий, Феодор и Иосиф решением тройки были осуждены и приговорены к расстрелу.
16 ноября 1937 года в Днепропетровске состоялось заседание Тройки при Областном управлении НКВД УССР, проще говоря - особой тройки. Дела обычно рассматривались заочно, с минимумом документов, на скорую руку, да и к чему долгие разбирательства, когда борьба с врагами Родины в в самом разгаре?
Протокол за № 58 выдает сухие строки по трем обвиняемым: Василий Петрович Вахнин, Федор Доримедонтович Романовский, Иосиф Дмитриевич Чехранов. "...постановили: РАССТРЕЛЯТЬ. Все, лично ему принадлежащее имущество, конфисковать".
Забегая наперед, скажу, что трое казненных - священники, служившие в Верхнеднепровском районе. О них и пойдет речь в дальнейших постах.
P.S. кто-то знает, откуда у чекистов такая любовь в красному карандашу?
19 ноября все трое – отец Василий, отец Феодор и отец Иосиф были расстреляны и погребены в безвестной общей могиле за Днепропетровском.
*****************************************
27 февраля 2018 года, на заседании Синодальной комиссии по канонизации святых, дела трех расстрелянных священников изучены и переданы для канонизации в Священный Синод.

************************************
Фотокарточка - иконографическое изображение убиенных священников, из материалов для подготовки канонизации.

Иосиф Дмитриевич Чехранов

родился в 1874 году в селе Пешково Ростовского уезда Екатеринославской губернии (ныне село Пешково Азовского района Ростовской-на-Дону области) в семье священника Димитрия Чехранова.
С самого детства был воспитан в духе благочестия и любви к Церкви. Добрый пример христианской жизни он видел всегда в своей семье.
После окончания Донской духовной семинарии был назначен надзирателем за учениками Екатеринославского духовного училища, после венчания с девицей Марией Александровной был рукоположен 8 (21) июля в Крестовой церкви Екатеринослава (домовой храм при Архиерейских покоях) епископом Симеоном, Екатеринославским и Таганрогским в сан диакона, там же 15 (28) июля 1901 года – в иерейский сан и назначен в Рождества-Богородичную церковь с. Ново-Экономическаго Бахмутского уезда. Имея хорошее образование и уважение в среде духовенства и верующих, до 1907 года нес послушание духовного следователя 2-го округа Бахмутского уезда. 1 мая 1907 г. – перемещен к Владимирской церкви станции Софиевка Александровского уезда, 16 ноября того же года переведен в Соборную Успенскую церковь г. Верхнеднепровска, в которой и нес свое священническое служение до самого закрытия храма.
За свои усердные труды в 1913 году Правящим Архиереем был награжден фиолетовой скуфией.
Но пришли к власти безбожники и начались гонения. После закрытия храма в начале 1930-х годов стал проводить собрания на квартире в соседнем поселке имени Ленина.
К нему шло очень много народа за советом, за духовной поддержкой, да и просто услышать доброе слово.
*********************************************************
Фотокарточка - Епархиальный съезд духовенства, Екатеринослав, 1908 год. Внимательный найдет здесь и Вахнина, и Чехранова