Тайна Горицкого монастыря

Мои поиски материалов, посвящённых домам инвалидов, подобных Валаамскому в других городах бывшего Союза, увенчались частичным успехом.
Уже два года как вышла в свет в петербургском издательстве Лимбаха вот эта вот удивительная книга

Эдуарда Кочергина"Ангелова кукла", где есть невероятный зарисовки из жизни инвалидов войны в послевоенном Ленинграде. Есть и небольшой, но очень яркий материал, посвящённый Дому инвалидов в Горицком монастыре.

Вот этот потрясающий рассказ.

Через малое время после кончины усатого вождя началось массовое изгнание военно-инвалидных калек с наших островов. Их переселяли в специально созданные в бывших монастырях дома инвалидов далеко за пределы Питера.
И явно не без участия Фарфорового Уха одним из первых наш Василий Петроградский был устроен в особый дом инвалидов для полных обрубков в бывшем женском Вознесенском монастыре в Горицах, что на реке Шексне на Вологодчине.
В момент отправки его невским пароходом кроме «сердечной тоски» Лидки и собесовских чиновников на площадь перед речным вокзалом явилась с Петроградской делегация невских дешёвок в полной флотской форме с медалями «За оборону Ленинграда» и «За победу в Великой Отечественной войне» на подтянутых грудях и вручила отутюженному и нафабренному Василию подарок — новый баян, купленный на собранные в артели Шуркой Вечной Кауркой гроши. На латунной табличке, привинченной маленькими шурупчиками к перламутровой клавишной части баяна, было выгравировано памятное посвящение: «Гвардии матросу Краснознаменного Балтийского флота Василию Ивановичу от любящих его петроградских девушек на долгую память. Май 1954 года». Кроме баяна вручен: были морскому герою привезённые на двадцать пятом трамвае с далекой Петроградской стороны на проспект Обуховской обороны, бывший когда-то, между прочь. Шлиссельбургской дорогою, три большие коробки лю- бимого им «Тройного» одеколона.
Перед самым отплытием под руководством и пр; участии Василия Петроградского и его нового баяна был исполнен весь основной репертуар хора речфлотовских девушек. Последней песней, спетой с особы .. настроением и слезами на глазах в конце, была:

Любимый город может спать спокойно,
И видеть сны, и зеленеть среди весны...


Самое потрясающее и самое неожиданное, что по прибытии в Горицы наш Василий Иванович не только не потерялся, а даже наоборот, окончательно проявился. В бывший женский монастырь со всего Северо-Запада свезены были полные обрубки войны, то есть
люди, лишённые абсолютно рук и ног, называемые в народе «самоварами». Так вот, он со своей певческой страстью и способностями из этих остатков людей с
создал хор — хор «самоваров» — и в этом обрёл свой смысл жизни.
Начальница «монастыря» и все ее главные врачи- санитары с энтузиазмом приветствовали инициативу Василия Ивановича, а на его одеколонное выпивание смотрели сквозь пальцы. Сёстры-санитарки во главе с врачихой по нервам вообще боготворили его и считали спасителем от страстных посягательств несчастных молодых мужских туловищ на их собственные персоны.
Летом дважды в день здоровые вологодские бабы гп вносили на зелёно-бурых одеялах своих подопечных на «прогулку» за стены монастыря, раскладывая их среди заросшей травою и кустами грудине круто спускавшегося к Шексне берега. (…)
Раскладывали их на вздыбленной палубе угорья по полосам. Самым верхним клали запевалу — Пузырька, затем — высокие голоса, ниже — баритонь, а ближе к реке — басы. На утренних «гуляниях» происходили репетиции, и между лежащими торсами, в тельнике, на кожаной «жопе» скакал моряк, уча и наставляя каждого и не давая никому покоя: «Слева по борту — прибавь обороты, корма — не торопись, рулевой (Пузырек) — правильно взял!»
Вечером, когда у пристани внизу пришвартовывались и отчаливали московские, череповецкие, питерские и другие трехпалубные пароходы с пассажирами на борту, «самовары» под руководством Василия Петроградского давали концерт. После громогласно-сиплого «Полундра! Начинай, братва!» над вологодскими угорьями, над стенами старого монастыря, возвышавшегося на крутизне, над пристанью с пароходами внизу раздавался звонкий голос Пузыря, а за ним страстно-охочими голосами мощный мужской хор подхватывал и вёл вверх по течению реки Шексны морскую песню:

Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали...
Товарищ, мы едем далёко,
Подальше от этой земли...

А хорошо прикинутые, сытые «трехпалубные» пассажиры замирали от неожиданности и испуга от силы и охочести звука. Они вставали на цыпочки и взбирались на верхние палубы своих пароходов, старясь увидеть, кто же производит это звуковое чудо. Но за высокой вологодской травою и прибрежными кустами не видно обрубков человеческих тел, поющих с земли. Иногда только над верхушками кустов мелькнет кисть руки нашего земляка, создавшего единственный на земном шаре хоре живых торсов. Мелькнет и исчезнет, растворившись в листве.
Очень скоро молва о чудесном монастырском хоре «самоваров» из Гориц что на Шексне, облетела всю Мариинскую систему, и Василию к питерскому титулу прибавили новый, местный. Теперь он стал зваться Василием Петроградским и Горицким. А из Питера в Горицы каждый год на 9 мая и 7ноября присылались коробки с самым лучшим «Тройным» одеколоном, пока маиской весною 1957 года не Петроградской стороне, «за отсутствием адресата».

Сейчас я набираю материалы для экспедиции в Горицы в ноября 2010 года.

Директор подтвердила, что с 1972 г. архив находится у них, остальное в -архиве Департамента в Вологде и в ГАВО, связываемся с Вологдой и, если повезёт, в ноябре появятся "Горицкие списки".!

Эх, пришел ответ Вологодского собеса, но лучше не приходил бы:



Мой ответ на него можно прочитать на моем сайте:
russianmemory.ru/

dombaisaglara написал:

[q]

Пока будем сражаться с Вологдой.

[/q]

dombaisaglara написал:

[q]

Кстати, их консультировал Вологодский архив, тоже мне защитники истории, блин.

[/q]

Конференция 22-23 марта 2011 года проходила историков-архивистов в Вологодском Белом доме - это показать, что вот мол занимаемся делом, в результате каждый год выходит "книжечка" Историческое краеведение и архивы. Но не более...