Восточная Сибирь

Нижнеудинск. Сквозь века
http://www.gazetatrakt.ru/2013/41_2013/2_365.php


Первое русское поселение на берегах р. Уды в виде небольшого зимовья появилось в 1644 г. Продвигаясь в Присаянье, русские встретили здесь сопротивление со стороны удинских бурят, объединенных под властью князца Ойлана. И только после того, как большой отряд казаков под руководством атаманов М.Кольцова и Е.Тюменцева в августе 1645 г. разгромил основные силы бурят, эти земли начали осваиваться русскими землепроходцами.

В 1648 году красноярские казаки во главе с атаманом Елисеем Тюменцевым заложили на высоком правом берегу Уды "государево зимовье" и назвали его Покровский городок, но уже через год Покровский городок был переименован в Удинский острожек. Постепенно он становится не только укреплением, но и центром торговли и земледелия. В 1664 году Удинскому острожку было пожаловано звание острога.

В 1700 году Удинский острог был переименован в Нижнеудинский, в отличие от основанного за Байкалом другого Удинского острога. С прокладкой Московского тракта начинается активное заселение нижнеудинской земли, вдоль дороги появляются станционные поселения. В Нижнеудинске учреждается почтовая станция и постоялый двор. На левом берегу реки, на острове, образуемом протокой Застрянкой, возникает подгородная слобода.

В 1783 году Нижнеудинск стал уездным городом Иркутского наместничества. В 1790 г. был утвержден герб города.

С этого момента начинается новый период в развитии Нижнеудинска, теперь уже городского поселения и центра обширного уезда, а с 1822 г. и округа. На него помимо обслуживания Московского тракта возложили функции административно-торгового центра. В городе открыли окружное казначейство и канцелярию, расширили созданное ранее трехклассное училище.

В конце 1830-х гг. в горах Восточного Саяна, в бассейне Бирюсы, приступили к разработке золотых россыпей. Золотодобыча оживила торговлю и увеличила население Нижнеудинска до 2 тыс. чел. В городе построили крупный гостиный двор и склады для товаров. Появляется ремесленная промышленность, представленная в 1875 г. 39 ремесленными мастерскими, в которых работало 48 человек. Среди них были 10 кузниц, 7 кирпичных мастерских, кожевеные, медяные, стекольные, столярные, колесные и другие заведения. В городе действовали три церкви, в том числе два каменных собора, шесть часовен и еврейский молитвенный дом.

С постройкой Транссибирской железной дороги начинается новый этап в развитии Нижнеудинска. Были построены станция, паровозное депо, вокзал, ремонтные мастерские, пристанционный поселок. Первый поезд нижнеудинцы встретили 9 сентября 1897 г.

Резко возросла численность населения, и в начале ХХ в. она составила 6 тыс. человек, а к 1917 г. - почти 9 тыс. С проведением железной дороги стал быстро заселяться и Нижнеудинский уезд, появляются десятки новых сел и лесоучастков.

Культурный уровень города был еще невысок. Кроме старого уездного училища с 1867 г. действовало еще одно Михайловское в слободе, где обучалось до 40 мальчиков. В 1870 г. была открыта женская прогимназия, преобразованная в 1912 г. в гимназию с полным сроком обучения. Обучалось в ней до 250-260 девочек. С 1907 г. в городе было учреждено реальное училище, в котором обучалось около 300 учащихся. В 1888 г. в городе появилась общественная библиотека, библиотека при школе. В 1913 году открыли первую городскую библиотеку.

Культурно-общественная деятельность в городе активизировалась в годы Первой мировой войны. Этому способствовало размещение здесь артиллерийских войск и запасного полка. С 1912 г. на окраине города строится военный городок с госпиталем и полковой церковью.

На развитие общественной и культурной жизни оказывал влияние постоянный рост политической ссылки в уезде и городе.

Революция 1917 года поменяла привычный хозяйственный уклад и затормозила поступательное развитие. В 1918 г. вспыхнул мятеж Чехословацкого корпуса. На станции Нижнеудинск скопилось несколько эшелонов с белочехами. Используя недовольство населения, большевистское подполье развернуло в уезде партизанское движение и организовало на нижнеудинском участке дороги диверсионную работу. В Нижнеудинске был остановлен эшелон Колчака (здесь он простоял почти две недели), а сам адмирал по указанию Верховного совета Антанты был взят под международную охрану белочехами.

В 20-х годах провинциальный облик города почти не менялся. Более того, в связи с переносом в конце 1921 г. центра уезда в Тулун из Нижнеудинска были выведены все уездные организации и учреждения. В эти годы вся промышленность города была сосредоточена в депо и на станции.

К возрождению промышленного производства в Нижнеудинске приступили только в 1930-е гг. В этот период реконструировали разрушенные революцией и Гражданской войной кирпичный и пивоваренный заводы, организовали кондитерское и мебельное производства, мясокомбинат. На железнодорожном узле было расширено локомотивное депо, построено вагонное, а станция превратилась в крупнейшую на Восточно-Сибирской магистрали. В эти же годы начали промышленную добычу слюды в бассейне Бирюсы и создали слюдяную фабрику.

О С В О Е Н И Е
С Р Е Д Н Е Й
С И Б И Р И.

После завоевания территории Западной Сибири перед Московским правительством встаёт задача дальнейшего освоения территорий восточнее её. Поставленные на территории Западной Сибири крепости стали опорными пунктами для дальнейшего продвижения землепроходцев. Проблема присоединения к Русскому государству левобережной части среднего Енисея остаётся мало исследованным, хотя события в этой части явились не только присоединением Западной Сибири,
и определили характер дальнейшего продвижения русских отрядов служилых людей на Восток. Интенсивность и направленность расширения сферы влияния сибирских воевод в «новых землицах» Восточной Сибири.

Первыми с кем встретились русские были кеты (енисейские остяки), родственные им аринцы и коты (асаны) занимали территорию от бассейнов рек Елогуй на севере по левому берегу Енисея до реки Кача на юге. Правый берег Подкаменной Тунгуски и по рекам Сасим и Туба. Несколько оторвано проживали такие же племена в междуречье Енисея и Ангары, от реки Кан на западе до реки Уда на Востоке и до устья реки Тасеева на севере, население относительно небольшое. Проникновение русских в бассейн Енисея началось задолго до его вхождения в состав Русского государства.

в 1601г ещё до основания Мангазеи. поморы ,занимающиеся пушным промыслом и торговлей мехами, были хорошо знакомы с районами рек Таза, Турухана и низовьем Енисея.

В 1616-1617г.г. торговые и промышленные люди, вернувшись с промыслов в Мангазею,
утверждали, что в этот район они ходят давно: « для промыслов своих лет по 20 и 30 и больше».

Район пушных промыслов русских охватывал к этому времени нижнее течение Енисея и значительную часть бассейнов Нижней и Подкаменной Тунгусок. Во второй половине 17 века отдельные группы промышленников проникли дальше на юг, к устью реки Ангары. Основанием для этого служила грамота царя Бориса Годунова сургутскому воеводе князю Якову Петровичу Барятинскому от 18 сентября 1601г. о посылке 50 сургутских служилых людей на Енисей ставить острог.

Больше об этом сведений нет.
Известно только о постройке Кетского острога и то только по первому документу – отписке, поступившему из него, воеводой Постником Бельским 27 сентября 1604г. Правительство Бориса Годунова активно занималось распространением государственной власти на уже прочно освоенные русскими торговыми и промышленными людьми территорий Сибири. В это время в 1601г. основывается Мангазея на реке Таз отрядом Тобольских служилых людей в количестве 100 чел. во главе с князем Мироном Шаховским и Дмитрием Хрипуновым – первые Мангазейские воеводы.

Постройка и существование острога на Енисее ничем не подтверждено, хотя распоряжение сургутскому воеводе о строительстве острога на Енисее вполне вписываются в политику русского правительства. Идущие на промысел в эти отдалённые районы были лишены возможности вернуться назад в течении одного сезона. Возможно какие-то укрепления там и существовали для зимовки и защиты от местного населения. Так же возможно вместо острога на Енисее был построен острог в верхнем течении реки Кеть, который позже был перенесён в низовья названной реки.

Это давало Кетским воеводам приводить новые земли под государеву руку, вплоть до Енисея и уже в 1609г. побывать в местах, где позже возникли Маковский и Енисейский остроги. Вскоре стал известен путь до Ангары, даже русские побывали в Тюлькиной «землице», где позже возникнет Красноярский острог. Острог на Енисее мог бы появиться, но события «смутного времени» на некоторое время расширение русского государства на Восток. Этот период характеризуется чрезвычайной активностью тунгусов, которые стали нападать на остяков.

Даже высказывались за поход на Кетский острог. В 1609г. Кетский воевода Григорий Фёдорович Елизаров посылает отряд стрельцов и казаков на подавление волнений среди тунгусов. Тунгусы были разбиты, однако не оставляли своих намерений идти на Кетский городок войной и продолжали грабить остяков. В 1610г. вновь Кетский воевода посылает служилых людей во главе с Иваном Кайдаловым. Результат похода не известен . Тунгусы не успокаиваются и в 1611г. опять нападают на остяков. Их активные действия продолжаются до 1617г. Было принято решение не посылать против тунгусов войска, а надо было лучше обосновываться в местах их обитания и обживать эти территории приводя постепенно тунгусов в подданство. Тобольский воевода Куракин стал выяснять возможности строительства острога не на Верхней Тунгуске (Ангаре), а на Енисее.

По требованию Тобольского воеводы в 1617г. Кетский воевода Чеботай Фёдорович Челищев расспрашивает служилых людей Луку Донскова и Артемия Федюкова о пути в «Тунгусы», которые неоднократно бывали в районе впадения Ангары в Енисей. По их рассказам они добирались до места будующего Маковского острожка с Кетского острога две с половиной недели на каюках. С реки Кети на волок до Тын реки два дня, а рекой, на Тые делали струги и от Тыи на большую реку Кемь пол дня, а рекою Кемью до Енисея один день, по Енисею до Тунгуски тоже один день. Воевода Челищев отписал в Тобольск, что в течении навигации до Тунгуски не дойти. Тогда Куракин принимает решение о строительстве нового острога на Енисее. Этому острогу предстояло стать базой для продвижения русских служилых людей далее на Восток и сделать его административным центром прилегающей территории.

Весной 1618г. началась подготовка экспедиции для построения острога. Куракин отправил Пелымским воеводам Ивану Вельяминову и Григорию Орлову распоряжение направить в Тобольск для посылке на «государеву службу в тунгусы» двух сынов боярских и 10 чел. стрельцов. Распоряжение было выполнено: в Тобольск были направлены Вогульский князь Василий Кондинский и сын боярский Пётр Албычев с 10 стрельцами. Кондинский чем-то не устроил воеводу и Вогульского князя вернули в Пелым. Он был заменён Тобольским сыном боярским Черкасом Рукиным. Такие же распоряжения (отписки) были напавлены Тобольским воеводой в другие города и остроги Западной Сибири. Таким образом в состав отряда вошли люди с Тобльска, Пелыма, Берёзова, Надыма и Сургута.

Путь от Тобольска до Кетского острога занял 6 – 8 недель и примерно столько же от Кетского острога до влока на реку Кемь, притока Енисея. Движение отряда, где надо было спускаться по Иртышу, затем подниматься по Оби и Кети. Всего отряду потребовалось на путь от Тобольска до места, где будет построен Маковский острожек не менее трёх месяцев и дойти до волока на Енисей в конце августа, начале сентября.

Прибыв к волоку, русские получают сообщение о намерении тунгусов приостановить обоснование на Енисее русских и тогда, чтобы не подвергаться опасности решили на этом месте перезимовать. И первым шагом отряда к строительству острога на Енисее стало строительство укрепления получившего название Маковский острожек для зимовки и защиты от тугусов. Острожек был поставлен на землях местного князца Намаки и поэтому первое время назывался Намацким осрожком.

Острог на Енисее было решено строить в следующем 1619г.

В течении зимы и весны служилые люди собирали ясак с местного населения. Весной в острожек пришло сообщение, что тунгусы собираются напасть на Маковский острожек. Воеводы отряда посылают своего человека об этом В Кетский острог, чтобы острожные люди помогли отбить осаду Маковского острожка. Получив это сообщение, воевода Кетского острога ничего по этому поводу не предпринял. В Тобольске оценили действия Кетского воеводы Ч.Челищева как « измену» и «воровство» и он был вызван в Тобольск для сыску.

Правда это случилось только в 1621г.
Нападение тунгусов на Маковский острожек состоялось.
Будущие строители острога на Енисее выдержали осаду и вынудили тунгусов отступить.

После снятия осады отряд П.Албывчева и Ч.Рукина смог приступить к выполнению основной цели похода – строительству острога на Енисее. Было выбрано три места для строительства острога. Выбор места решили при помощи жребия. Во всяком случае, основатели острога выполнили поставленную перед ними задачу – новый острог появился на стратегически выгодном месте и сразу стал базой для быстрого расширения сферы русского влияния в Восточной Сибири.

Точной даты основания Енисейска нет – только 1619г.
Все « сибирские дела» уничтожены московским пожаром 8 мая 1626г. в то числе и архив Казанского дворца. Ещё до возникновения Енисейского острога была уже определена подведомственная ему территория – было приписано 10 волостей.

Со строительством Енисейского острога начался процесс
« приведения под высокую руку» территории за Енисеем.

Для русской администрации, для служилых людей
присоединение левого берега Енисея уже стало рядовым,
обыденным событием, так как достаточно малочисленное население
этого района Средней Сибири не представляло серьёзного ясачного интереса,
взгляды её были устремлены дальше на Восток, за Енисей.



О С В О Е Н И Е
В О С Т О Ч Н О Й
С И Б И Р И.

По указанию Тобольского воеводы в 1609г. Томский воевода направляет служилых людей на Енисей для разведки пути на неё и далее за Енисеем на Восток. Служилым людям была поставлена задача: найти там проживающие местные племена, привести их в подданство и собрать ясак. В этой местности проживали племена тюрской и самодийской групп – кеты, сымы, коты, арины, джесары. Для этой экпедиции был выбран Томский острог как более многочисленный по нахождению там служилых людей, чем в только недавно основанном Кетском остроге, хотя он был намного ближе к Енисею.

Прибыв на Енисей служилые люди обнаружили проживающее там племя Джесаров.

Джесары были приведены в подданство только формально, ясак с них взят не был.
На требование дать ясак, джесары сказали: « не чаяли приходу государственных людей, а до приходу государственных людей ясак с них взяли брацкие люди».

Этот народ живёт к востоку от Енисея, хорошо вооружённый,
воинственный, зовут его «браты».
Племена живущие по Енисею и реки Кан называли их «пырат»,
вместо бурят, причём произношение,
как среднее между П и Б и на слух русские воспринимали,
как бират, казаки превратили его для себя привычное и слуха чисто русское «брат».

Так русские впервые узнали о брацких людях ( бурятах). В 1613г.
в том же Томске становится известно, что брацкие люди напали на проживающих
на реке Кан племя Аринов, разгромили его и взяли ясачную рухлядь.

В течении 1621-1622г.г. по Томску ходили слухи, что племена проживающие
по рекам Енисею и Кан собираются идти войной на московского царя и в этой войне им будут помогать брацкие люди. Более полные и точные сведения о бурятах были получены после экспедиции енисейского атамана Ждана Козлова в бурятские земли.

Правда неизвестно в какие точно земли бурят он шёл, но известно что в бурятские земли он не попал, сведения о бурятах он получил от племён живших с ними по соседству и не раз подвергавшимся нападению с их стороны.

После основания Енисейска его основатели Албычев и Рукин в 1619г.
отправляют отряд казаков в места проживания тунгусов,
как более беспокойных и не желвющих присягать русскому царю и объясачивания.

Но поход отряда закончился неудачно,
так тунгусы быстро откочевали в другие места.

В 1624г. попытка покорения тунгусов повторилась.
Отряд возглавляемый пятидесятником Савиным
нашёл тунгусов, но те отказались принимать присягу русским и взбунтовались,
произошло как теперь называют «малое смятение».

Тунгусы напали на отряд, убили несколько казаков и отряд был вынужден
вернуться назад в Енисейск.

В 1625г. неудачно закончился поход на тунгусов отряда
возглавляемого атаманом Василием Тюменцевым,
его отряд был разгромлен.

Тогда енисейцы решили переключится на бурятские земли.

В это же 1625г. енисейский воевода Яков Хрипунов направляет в поход
в бурятские земли атаманов Поздея Фирсова и Василия Тюменцева
с 40 служилыми людьми.

Поход в бурятские земли закончился неудачей, атаманы не нашли бурят,
но получили много ценных сведений о бурятском населении и землях их проживания.

В 1624г. енисейский воевода Дубенский на земле качинцев у устья реки Кача,
в местности Красный Яр подбирает место под новый острог,
а в 1628г. возвращается туда с отрядом казаков в 300 чел.
поставил острог : крепость, съезжую избу, амбар и дворы для государственной казны.

Острог сначала назвали « Новым Качинским»,
после «Красный Яр», позже переименовали в «Красноярский».

В этом же 1628г. был основан и заложении Канский острожек,
который в 1640г. был перенесён на место современного города Канск.

В этом месте река Кан пересекала дорогу
и открывала путь к «Братскому перевозу»
во владения бурят. Значительную роль в освоении в освоении
бурятской земли сыграл енисейский атаманы Максим Перфильев и Василий Тюменцев,
которые должны были разведать новые земли.

Их отряд продвигался по реке Ангаре, где они нашли бурятских киштымов
(данников) племя тунгусов и взяли с них ясак.

В 1627г. продвигаясь по Ангаре дошли до устья реки Илим,
где основали Илимский острожек.

В 1628г. Енисейский сотник Пётр Бекетов поднялся вверх по реке Ангаре,
дошёл до устья реки Оки, где он нашёл и впервые объясачил бурят.

Весной 1629г. П.Бекетов вернулся в Енисейский острог с богатой добычей в виде ясака
« с братских людей – князца Кодогоня с товарищи и други».

Во время движения по Ангаре на одном из берегов реки был построен Рыбинский острожек.

В 1628г. во владения бурят проживающих на реке Чуне-Уде был отправлен
отряд служилых людей во главе с пятидесятником Василием Череминовым.

Его отряд двигался по рекам Ангаре, Тасеевой, Чуне и Уде.
Поход прошёл удачно, но до какого места дошёл отряд неизвестно.

Тогда он нашёл на реке Чуне или Уде бурят ашехабатских князцов
Кахоню, Кадыма и Кадагоню, владения которых были на этих реках.

Русские получили ясак в 59 соболей и 3 выдр.
Осенью отряд возвратился в Енисейск.
В начале 1629г. в поход в бурятские земли отправился
сам Енисейский воевода Яков Хрипунов, но его уже не интересовал ясак,
его заинтересовали серебряные украшения которых было во множестве у бурят.

Он посчитал, что во владениях бурят имеются залежи серебра
. О чём было доложено в Москву и к нему был направлен
« плавильщик и серебряных дел мастер» Иван Репа,
работающий в московской оружейной палате.

Серебра найдено не было, да и буряты живущие у устья реки Оки
оказали его отряду сопротивление.

Я.Хрипунов был вынужден уйти в Илим и там умер.
Для покорения бурятских племён енисейские воеводы решили построить острог
в устье реки Оки.

Туда был послан атаман Максим Перфильев,
который дошёл до Шаманского порога на реке Ангаре
и в 1632г. в устье реки Оки был построен острожек названный Брацким.

При нахождении в острожке М.Перфильева
буряты и тунгусы исправно платили ясак.

Как только он уехал, а острожком стал управлять Москвитинов,
буряты и тунгусы прекратили платить ясак.

В этом же году из Енисейска уходит отряд казаков из 20 чел.
во главе с пятидесятником Михаилом Шориным
по рекам Ангаре, Тасеевой, Чуне-Уде в ашехабатские владения бурят.

Где-то на реке чуне или Уде его отряд встречается с улусными людьми
ашехабатского князца Кориндея.

Произошло вооружённое столкновение,
в результате которого отряд Кориндея был разбит.

В плен было взято 6 чел., в том числе и сам Кориндей.
Все они были привезены в Енисейск 23 июля 1631г.

Вскоре Енисейский воевода отпускает Кориндея и его людей,
считая, что приведение в подданство аборигенов
нужно проводить мирным путём и вскоре Кориндей уезжает в свои владения.

В 30-х годах между бурятскими родовыми группировками
закипели междуусобицы, разгорается ожесточённая война.

Причину этой войны нужно искать в слогавшихся,
но ещё не крепких классовых отношениях,
а так же межродовых конфликтах.

В их борьбу вмешивались и их киштымы,
в основном тунгусы и которые наносят бурятам ряд поражений.

Вмешивались в борьбу рядовых отношений и монголы,
которые пользуясь возникшей ситуацией брали с бурят ясак
и уводили в плен улусных людей.

Обескровленные междоусобной войной буряты
первое время не оказывали сопротивление русским.
Даже после объясачивания в ряде бурятских улусов
на Ангаре и Оке вспыхивали волнения против русских служивых людей
из-за чрезмерного грабежа и жёсткого обращения.

Бурятами был ссожён Братский острожек
и разгромлено несколько русских отрядов.

В 1635г. Енисейцы отправили отряд казаков в 100 чел.
во главе с атаманом Николаем Рудковским
для усмирения непокорных бурят.

Уже в 1637г. казацкий сотник Василий Череминов
собирал ясак на всём протяжении от Уды до Оки.

Братский острожек неоднократно переносился с место на место
и уже после 30-х годов русские распространили своё влияние
по все Ангаре и её притокам.

40-е годы 17 столетия отмечены решительным продвижением
русских отрядов на вновь неразведанные территории.

Одним из пионеров этого продвижения был известный Иван Похабов.
Его появление в Прибайкалье, он тогда носил звание сына боярского,
восходит к 1644г.

В то лето он был послан в Братский острожек
для ясачного сбора и прииска новых земель.

Вернувшись в Енисейск, И.Похабов предложил
построить ряд острогов для закрепления разведанных земель.

Он говорил, что в тех местах живут «брацкие люди и тунгусы, многие необъясаченные…

А только де на техреках Осе, и на Белене и на Иркуте в братских землях
в братских людях и в тунгусах, поставить остроги».
Через год он вновь отправился в разведанные земли.
Из Братска его отряд поднялся до Балаганских степей и в устье реки Осы был заложен острог.

Перезимовав в нём, отряд весной 1647вышел на Ангару,
дошёл до реки Иркут, а с Иркута на озеро Байкал и по нему перешёл на реку Селенгу.

Этот поход длился четырнадцать недель.
В 1652г. Похабов был назначен прказчиком Баргузинского острога.
Путь его снова лежал по Ангаре, проходя по ней в месте впадения в неё реки Иркут
на острове Дьячем поставил зимовье, которое по одной версии считается
первым поселением на месте настоящего города Иркутска.

Версию о нахождении зимовья подтвердил другой Похабов,
уже Яков. Иван и Яков однофамильцы.
Документов официальных, подтверждающих сеществование на острове Дьячьем зимовья,
до сих пор не обнаружено.

Уже дальше на Восток и Север устремились землепроходцы,
и только в верхнем течении Ангары – в тылу продвигающихся русских отрядов братские люди проявили неповиновение, отказывались платить ясак.

Эти действия бурят возмутили сына боярского Ивана Похабова
и он стал применять против бурят жёсткие меры.
Буряты по Иркуту стали откочёвывать в Монголию.

Для восстановления спокойствия в 1660г.
енисейский воевода Иван Ржевский, посылает к бурятам другого Похабова,
но уже Якова. Я.Похабов прошёл по Ангаре до места впадения в неё Иркута,
далее он поднялся по Иркуту.

В Балаганске он перезимовал. В Балаганске ему били челом
буряты о постройке острога для сбора ясака
от сосродичей и для защиты их от притеснений Красноярских казаков.

Об этой просьбе Я.Похабов сочинил «сказку» енисейскому воеводе.
Я.Похабову было выделено ещё 60 чел., снабжённых сохами,
серпами, семенной ржи и ячменя.

Воевода велел Я.Похабову идти к Иркуту и, отыскав удобное место поставить острог.
Я.Похабов решил, что новое поселение должно располагаться
близ впадения Иркута в Ангару.
Место было выбрано на правом невысоком берегу, но почему.

Ответ в отписке Я.Похабова енисейскому воеводе:
« Тут место самое лучшее, угожее для пашен, и скотиной выпуск,
и сенные покосы, и рыбные ловли все близко,
опроче того место острогу ставить стало негде,
близ реки лесу нет, стали места степные и неугодные».

Острог был поставлен на земле бурятского князца Яндаша
и назвали его Яндашским, но потом в 1662г. переименовали его в Иркутский.
продолжение читать по ссылке :

https://docviewer.yandex.ru/vi...mp;lang=ru

ИЗ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ ПРОШЛОГО

НИЖНЕУДИНСКОГО УЕЗДА И ГОРОДА НИЖНЕУДИНСКА

«Как богата Сибирь своими природными дарами!
Ей предстоит сыграть великую роль в летописях
мира»
А.Н. Радищев
Автор статьи не имеет цели всестороннего анализа экономической жизни Нижнеудинского уезда и города Нижнеудинска, а только ограничивается беглым обзором основных направлений экономики нашего края до 1917г., да и размер газеты не позволяет провести такой обзор.
Заселение Восточной Сибири и в частности нашего Приудинского края, который является её составной частью, шло очень медленными темпами. До 1800г.берега реки Уды были относительно мало заселены и обитаемы. Всё что было, это небольшое число кочующих бурят, да несколько десятков русских, жителей Нижнеудинского острога. Одно из ранних воспоминаний о Нижнеудинском остроге и его окрестностях относится к 1734г., когда 21 февраля по нему проезжал путешественник И.Г. Гмелин. В своих записках путешественника, спустя 87 лет после появления на реке Уде « Покровского городка» он отмечает: « В Нижнеудинске насчитывается лишь 6 домов . Кругом глухомань, почти безлюдье, на многие вёрсты угрюмые « бесконечные цепи гор , да необъятное взору тёмно – зелёное море леса». Острог постепенно расстраивается , появляются жилые постройки и появляется постоянное население. Позже острог обрастает посадом, жители которого стали разрабатывать близлежащие земли для выращивания зерна и овощей. 1783г. Нинеудинский острог становиться городом. Сибирский город во многом отличался от города Московской Руси, они росли из острогов и не сразу обрастали посадом. В их развитии , явление разделение труда между сельским хозяйством, сосредоточенном в деревне, ремеслом и торговлей сосредоточенными на посаде, не играли той роли , которая характерна в старых густонаселённых районах Московской Руси. Ведь в Сибири и земледелие часто начиналось с городов, да и сибирская деревня складывалась чаще всего после возникновения городов – острогов. Сибирский город экономически противостоял не столько русской деревне , которой часто рядом с ним не было, а коренному нерусскому населению. Административно – военные функции здесь отчётливо предшествовали экономическим.
Некоторому росту населения в нашем Приудинском районе способствовала постройка тракта, который к 1760г. был доведён от Томска до Иркутска. Тракт шёл через Красноярск, Канск, Нижнеудинск и далее до Иркутска. В Нижнеудинске возникает почтовая станция и постоялый двор. При постройке тракта нужно было преодолеть много рек и речушек, гор и болот, необъятных лесных массивов и степных просторов. На удобных местах основываются притрактовые поселения: Алзамай, Замзор, Камышет, Ук, Хингуй, Худаеланское, Шебертинское и т.д. С постройкой тракта растёт и население самого города Нижнеудинска и он становится уездным городом, в который вошли территории современных Братского, Тулунского, Куйтунского и Зиминского районов. Уезд занимал обширную территорию в Иркутской губернии 400 вёрст в ширину и 500 вёрст в длину. Население уезда, включая и сам Нижнеудинск составляло 44260 чел., из них 28000 чел. Крестьян и 7740 ссыльных. Сам же Нижнеудинск уже в 1867г. составлял 3705 чел.
Во все времена, до появления железной дороги, Сибирский тракт был единственным средством транспортных связей и почтовых сообщений. Как только не назывался этот транспортный путь: Московская столбовая дорога, Большой Московский тракт, Великий Сибирский путь, Главный Сибирский тракт, кандальный путь и т.д. Кто только не прошёл и проехал по нему: смелые первопроходцы и исследователи, путешественники и чиновники, переселенцы – пустившие здесь свои корни, беглые люди, ссыльные, каторжане декабристы. В 1867г. в Сибирь на каторгу было сослано 22 тыс. чел. Участников восстаний в Беларуссии, Польше, Литве. Из сосланных в Сибирь повстанцев многие попали в Нижнеудинский уезд. Об этом говорит и то, что в городе и районе до сих пор сохранились потомственные фамилии ссыльных: Сидоркевичи, Пашкевичи, Каминские, Дорошенкины и другие. В 60 – 70 годах 19 столетия в Сибирь потянулись переселенцы- солдаты гарнизонных батальонов внутренней стражи, которые ехали по воле, частично по неволе – штрафованные. Им присваивалось звание казаков и они были организованы в Иркутский конный казачий полк, который дислоцировался подразделениями по Иркутской губернии. Каждому казаку отводился надел земли в 40 десятин « на душу мужского пола». Появляются целые казачьи станицы. В нашем районе появляются станицы Укар, Шипицыно, Зенцово. После появления в селе Бадарановка , населённом бурятами, казаков, которые здесь поселяются, она стала называться Казачьей Бадарановкой, а буряты покидают её и переселяются в другое место. В 1875г.в уезде насчитывалось 369 чел. казачьего сословия.
В первой половине 19 века Московский тракт благоустраивается от Иркутска до Нижнеудинска. Десятки тысяч ссыльных и крестьян проживающих в уезде и в районе тракта рубили лес, гатили болота, добывали камень, дробили щебень, рыли кюветы.
Царская правительство и Сибирская губернаторская канцелярия стремились к заселению этого пути, в первую очередь ямщиками и крестьянами. Учитывая малочисленность сибирского населения приказали направлять сюда « ссыльных за придерзости от помещиков». Сенат именным Указом от 17 сентября на большой дороге от Тобольска до Иркутска водворить поселенцев: «… особенно в Нижнеудинском округе». О масштабах заселения окрестностей Нижнеудинска говорит лишь одна цифра. Если на всё забайкальское поселение правительство ассигновало 98 тыс. руб., то на водворение 769 душ в Нижнеудинском округе 43046 руб. 85 коп. Переселенческая политика царского правительства шла с большим трудом. Историки описывают, что в Нижнеудинском уезде водворение шло неуспешно. Поселенцы терпели недостатки в продовольствии. Кроме того они были чрезвычайно перемешаны. Препровождали их часто воинские команды. Их тащили партиями; больные преждевременно умирали, женщины рожали в телегах. Всякого рода « изнурения» были чрезмерны.
По докладу министра внутренних дел в 1808 г. было утверждено Положение для поселения в Сибири. В Иркутской губернии для этого отводились места за Байкалом и в Нижнеудинском уезде. В последнем кроме бывших 769 душ назначено поселить ещё 1000 душ. Селить в других уездах было не велено, впредь до распоряжения. На примере нашего района представляющего частичку Восточной Сибири, мы видим, как в 17 - -18 веках обширная территория на востоке России заселялась русским крестьянством – это способствовало тому, что большая часть Сибири сделалась русской по-своему населению, особенно в черноземных районах.
Нижнеудинский уезд мог привлекать внимание только своими землями. Путешественники в своих записках о Восточной Сибири пишут: « грунт земли, где высятся сосны и лиственницы – песчанно-глинистые, а где идут леса берёзовые – чернозёмные». Нижнеудинский уезд почитался хлеборобным. Средний урожай в лучших местах Нижнеудинского округа считается сам 1 – 7, на Ангаре 3 – 4. Само соотношение высева к сбору. Соотношение 1 – 7 говорит о сравнительно высоких урожаях. Годы 1801,1811, 1820, 1840 были неурожайными. Нередко в такие годы Нижнеудинские хлеборобы приходили на помощь соседям. Труд хлебороба был исключительно тяжёлым. Расчистка леса, большей частью хвойного и огромных размеров требовало больших усилий. Хлебопашество, скотоводство и разведение огородных культур предотвращало население округа от нужды. Даже в самом Нижнеудинске 50% населения занимались хлебопашеством. Промышленность в Нижнеудинском уезде в силу климатических и других условий не получила широкого развития. Это в полной мере относится и ко всей Сибири и поэтому главную роль играло в экономике сельское хозяйство.
В сравнении с Европейской Россией положение сибирского крестьянина имело некоторое отличие в том, что в Сибири они не испытывали помещичьего гнёта.
« От Канского до Удинского все мужики живут худо, промыслов нет, хлеб родится худо» - отмечал в своих « Записках путешественника» А.А.Радищев следуя в Илимскую ссылку, где он находился с 1791 по 1796 года.
Хотя « новые землицы плодовиты на жатву и богаты скотопитательными местами», но для того чтобы их освоить требовались необходимые денежные затраты рабочие руки, тягло, чего многие переселенцы не имели, рассчитывать на помощь государства и думать было нечего. Хотя мы ранее рассматривали, что какие-то средства выделялись. Деревянная соха косуля и борона – вот основные орудия труда, чем пользовались земледельцы.
Нищенское положение крестьянства признавала и царская администрация. При подведении хозяйственных итогов по Нижнеудинскому уезду за 1879 год писалось, что сбор хлеба не смог удовлетворить потребность населения ни в продовольствии, ни в сдаче взятой ранее ссуды, ни в обеспечении семенами под урожай 1880г. В следствии этого хлебная недоимка в 1880г. выросла более, чем в двое против 1878г. Хлеба оставалось настолько мало, что это не могло гарантировать ссуды на пропитание беднейшим хлебопашцам в летнюю рабочую пору.
К концу 80-х годов в Нижнеудинском уезде числилось 624753 десятины «измеренной» и свыше 11853 « неизмеренной» земли. На душу населения приходилось 267,3 десятины, но дело в том, что удобные для распашки и сенокосных угодий земли находились в государственном, церковном и кулацком владениях. Производить же распашку новых земель под пашню бедняку было не под силу. По данным , расчистка одной десятины стоила 80-100 руб. В близи Нижнеудинска лучшие земли отданы «казацкому сословию».
Основной культурой для земледельца в губернии была рожь. Сеяли коноплю, лён, пшеницу, гречиху; выращивали овощи – лук, чеснок, морковь, капусту, редьку, свеклу. С 60-х годов 18 столетия начинают выращивать картофель. Медицинская коллегия из Петербурга отправила на имя Иркутского губернатора семена картофеля с требованием : « чтобы их раздать любителям мещанам и велить сеять». К концу столетия картофель был распространён по всей губернии. Наряду с русскими, земледелием всё больше и больше стало заниматься бурятское население.
Крестьяне были обязаны нести разнообразные повинности. Одной из самых тяжёлых была сдача государству отсыпного хлеба, в среднем до 60 пудов с каждого двора в год. Как и все крестьяне России, сибирские платили денежную подушную подать. Особенно тяжёлой была гоньба – предоставление лошадей для перевозки чиновников, государственной почты и прочих грузов. Крестьяне вынуждены были уезжать от своих селений на 200 – 300км. По мере увеличения посевных площадей, хлеб стали вывозить за пределы округа и губернии. Развивалась торговля продуктами сельского хозяйства, что вело к расширению рыночных связей. Появляется кулачество, эксплуатирующего труд батраков. С 80-х годов 19 века всё шире применяются « пермячки» - сохи, изготовленные из железа. Затем появляются железные плуги и сельхозмашины: молотилки, веялки, сортировки. К этому времени 10% крестьянских дворов применяют рабочую силу батраков. Среди переселенцев было немало бедноты, не имеющих достаточных средств к более скорому и прочному закреплению своей оседлости на новом месте. Кулацко-зажиточная часть крестьян при каждом удобном случае старалась закабалить новосёлов. Она прибрала к рукам лучшие земли. В это время в Нижнеудинском уезде на 100 жителей было 24 батрака , из которых 74 были ссыльно- поселенцами. Оплата батрака-крестьянина и батрака ссыльного была неодинаковой. Например в Алзамайской волости, разница в оплате составляла 5руб.30 коп. в год, а в Кимельтейской волости 17руб.80коп.
Как мы уже отмечали в Нижнеудинском уезде и его административном центре промышленность была развита слабо. Существовало 3-4 десятка кустарно-ремесленных мастерских: столярная, бондарная, колёсная, кузнечная, медницкая, гончарная, сапожная, портняжная и другие находившиеся в частном владении. Продукция изготовлялась по частным заказам, на рынок почти ничего не делалось. Преобладал в основном ручной труд и работали по 10-12 часов.
Первенцом промышленности в то время по г. Нижнеудинску считался Пивоваренный завод, который дал первую продукцию в 1891г. Если учесть, что первый поезд на станцию Нижнеудинск прибыл 9 сентября 1897г., а значит к тому времени на станции были уже кое-какие объекты железнодорожного транспорта, то пивзавод был всё же первенцем промышленности города. Принадлежал завод купцу С.В. Гальяну. Это была небольшая пивоварня с самой примитивной технологией и оборудованием. В те времена выпускалось в год всего навсего 12 тыс.литров пива.
Некоторым толчком в развитии уезда и города послужило открытие в 1838. Бирюсинских послужило золотых приисков и Николаевского железоделательного завода в районе Братска. Во время покорения Сибири , воеводы предписывали служилым людям производить разведку полезных ископаемых, в том числе и в районах Восточного Саяна, долинах рек Уда и Бирюса. Довольно значительные месторождения золота были открыты на реке Бирюса, на удалении 200 км от Нижнеудинска. Место было неразвитое труднодоступное, были только отрывочные сведения о наличии золота.Но то, что золото там добывалось, правда в небольших количествах уже в конце 17 века говорят находки обнаруженные в районе прииска Покровский на реке Бирюса – это сосуды различной конфигурации и монеты датированные 1698, 1701, 1705, 1715 годами. Первыми упоминаниями о разработки золота в значительных количествах относятся к 1771 году, когда золотоносные участки берутся в концессию промышленником Эдуардом Вольфом. Так как население в эти годы в Нижнеудинске малочисленно , Вольф покупает крепостных крестьян Рязанской и Владимирской губерний и направляет их на золотоносные участки реки Бирюса. На месте впадения речки Харма в реку Бирюса возникает старательский посёлок прииск «Покровский». Открываются и другие золотоносные участки на речках Харме, Катажный и других. Добыча золота велась примитивным способом : кайло, лопата, тачка, лоток и руки старателей были главным инструментом. Автор бывал на различных участках добычи золота, до настоящего времени в долине реки Бирюса и других речек и ручьёв лежат горы намытой породы , сохранились обвалившиеся штольни, шахты, полусгнившие тачки, попадались даже кандалы, по-видимому золото рыли и каторжане. Золотоносные участки простирались от речки Хармы до впадения в реку Бирюса речки Миричун, далее запасы золота были незначительны и практически не разрабатывались. В сутки прииск давал 12,5 фунта золота ( 1 фунт 409,512гр.) Добытое золото делилось на несколько частей – для императорского двора, на обслуживание прииска, за концессию, а чистый доход отправлялся в Парижский банк. Закон 1838г. о разрешении частным лицам вести разведку и добычу золота на казённых землях Сибири произвел наплыв золотоискателей на реку Бирюсу. В среднем в год на приисках добывалось 40,3 пуда золота, по всей Сибири 48,5 пуда. Больше всего добыто золота в 1883 г.- 204 пуда или 20% всей добычи золота в России. Всего в дореволюционный период добыто более 3 тысяч пудов золота. Добыча его падает к 1916г. и в отдельные годы до 15 пудов. Сокращение золотодобывающей промышленности на Бирюсе было связано с отработкой залежей и открытием новых, более богатых месторождений в других районах Восточной Сибири. Наиболее известные золотопромышленники, нажившие миллионные состояния – это Трапезников, Басинин и другие.
На территории Нижнеудинского округа был Николаевский железоделательный завод. Он был построен в 28км от Братского селения на небольшой речки Долоновки. Железная руда поставлялась 4 рудниками: Долоновским, Ермаковским, Кежемским и Красноярским. Завод принадлежал братьям Бутиным. Имел две доменные печи для выплавки чугуна, одну отражательную печь для отливки тяжёловесных изделий, 2 вагранки для отливки посуды и мелких изделий, 3 пудлинговые печи, 2 калильные, 4 сварочных, одна нагревательная, 1 стале-томительная, 1 кирпичный горн, 1 кузнечный, 2 паровых молота по 2,5 тонны, 2 ножниц и 6 прокатных станов. Завод работал используя силу воды и пара. Для этого имелось 20 водяных колёс общей мощностью 90л.с., 2 турбины -80л.с., 1 турбина в 8 сил и 11 паровых машин в 200 сил. Завод производил в год 150 тыс. пудов чугуна, переплавлял в печах на изделия 28 тыс. пудов железа. На заводе работало 35 служащих и 750 рабочих, в основном ссыльные. Условия труда на заводе были очень тяжёлые. В связи с постройкой железной дороги и поступления большого количества железа и чугуна с Европейской части России, Николаевский завод прекратил своё существование.
В уезде также разрабатывалось Марнинское месторождение меди, которое находилось в 120км от города в верховьях реки Уды за Уныльским хребтом при впадении речки Марни в реку Уду. В 1914г. была обнаружена медная руда – медный колчедан с высоким содержанием меди ( 40%). Во время ! мировой войны, спрос на медь был очень большой. Разработкой месторождения меди занялся купец В.Х. Фёдоров – владелец нескольких магазинов. Были наняты рабочие , которые и занимались выплавкой меди на месте. Медь залегала на небольшой глубине. Был образован небольшой рудник. Вся работа по выплавке меди производилась вручную. Велись они в специальных печах , где топливом являлся древесный уголь . Отправка готовой продукции летом производилась по реке, а зимой по реке на санях до Нижнеудинска. Тогда сухопутным путём можно было пройти до Марни только пешком или на лошадях. После Октябрьской революции рудник прекратил своё существование. Жила руды уходила под русло реки Уда.
Кроме того, Нижнеудинск в то время, был поставщиком сырья для промышленного комбината в Тельме (Усольский район), где было налажено производство посуды, зеркал и оконного стекла . Основным поставщиком сырья - белого песка был Нижнеудинск. Песок шёл в обмен на тельминское стекло. Из Нижнеудинска шли обозы с песком в Тельму, а оттуда со стеклянными изделиями.
Исследователи в тех годах при описании углепромышленности в пределах Иркутской губернии называли месторождения Чремховское, Забитуйское, Шебартинское. Угленосный район простирался от Иркутска до Нижнеудинска.
Нижнеудинск к концу 19 века не являлся хорошо развитым в промышленном отношении городом и относился ко второму типу городов т.е. считался торгово – транспортным центром второго порядка. Торговлю в городе вели купцы, которые имели до 60 мелких торговых заведений. Самыми крупными были магазины купцов первой гильдии Щелкунова и Метелева. Эти купцы имели свои магазины во многих местах не только города, но и всей Сибири. Средними и мелкими торговцами были: Гурдус, Варшавский, Катков, Васильев. Беспатентную торговлю вели мелкие лавочники, а также шинкари. Одним из самых богатых магазинов был магазин Щелкунова – Метелева ( сейчас это дом детского народного творчества) там продавали продовольственные и промышленные товары . Кондитерские изделия можно было приобрести в магазине Каткова, но самым лакомным местом был кондитерский магазин Лалоянья. По улице Коммунистической был фруктовый магазин –погребок. Где сейчас аптека №19 была колбасная купца Ратте. В Заречной части города была мясная лавка купца Мясникова, а рядом магазин, где продавали продовольственные и промышленные товары. По ул. К.Маркса был трактир – владелец Соколов. Были и другие магазины, которые торговали посудой, строительными материалами и другими. По улицам Советской и Сбитнева (нынешним) были китайские лавочки.
В 1770г.в горах Восточного Саяна было открыто Бирюсинское месторождение слюды-мусковита. В те далёкие времена Россия успешно торговала «московским стеклом»( отсюда и произошло название мусковит) . В 1660г. Енисейский воевода Ржевский сообщал в Москву , что он воевода оповестил всех жителей : «…кто владеет в Енисейском уезде и по рекам… слюдяными горами, о том немедленно сообщал бы воеводе». В 1701г. Пётр 1 посылает служилых людей в Сибирь и Забайкалье и велит: «сыскать слюду, наломать её и прислать в Сибирский приказ, стараться продавать её в Китай, где и менять её на серебро, золото и иной товар». На Бирюсинских слюдяных приисках открываются рудники «Нерой1» и «Нерой-2», где и добывается слюда. Но уже в 18 веке в связи с развитием стеклоделия, слюда вытесняется с рынка, разработки забрасываются и о слюде забывают.
В дореволюционное время , где в советское время была мебельная фабрика, на берегу реки Уда стояло несколько домов в которых жили кустари-гончары Лохов, Пузиков, Конушкин. Они имели свои примитивные цеха. Из глины изготовляли горшки, крынки и другую утварь. Обжигали их , обливали свинцом и продавали
В период промышленного развития Сибири 1892 – 1917 годах был временем проведения Транссибирской железнодорожной магистрали и переселения туда большого количества рабочих из европейской части России. В 1891 году одновременно с двух концов из Челябинска и Владивостока началось сооружение железной дороги. Причин для её строительства было много; необходимо было обеспечить круглогодичную поставку товаров , как в Сибирь и Дальний Восток, так и вывоз оттуда в Европейскую часть России. Также важными были интересы внешней политики правительства на Востоке т.е. укрепление в экономическом и военно-политическом отношении на Дальнем Востоке, желания овладеть его рынками, расширить там своё влияние. Сначала дорога прокладывалась одной колеей и вводилась в строй отдельными участками.В 1896г. была открыта Западно-Сибирская железная дорога от Челябинска до реки Оби. В феврале 1894г. министр путей сообщения представил Комитету по строительству Сибирской железной дороги свои соображения о необходимости строительных работ на всём протяжении от Красноярска до Иркутска. В этом же году министр основываясь на изысканиях выполненных в 1887-1888 годах указал предварительную стоимость 2-го участка Средне-Сибирской магистрали в пределах 43900028 руб. Строительство дороги велось очень быстрыми темпами со стороны Красноярска. По плану , начальник строительства дороги инженер Меженинов довёл рельсовый путь до Нижнеудинска в июле 1897г. , а до Иркутска летом 1898г. Производство работ было очень сложным: тайга, реки, горная местность, болота. Не хватало рабочей силы. Рабочие артели привозились из других мест. Местное население могло оказывать помощь только в представлении конной силы, использовались арестанты и ссыльные. Рабочий день строителей был изнурительным и продолжительным. Людей заставляли работать в выходные и праздничные дни. Ужасные условия труда, отвратительное питание, низкая заработная плата, штрафы, нечеловеческая эксплуатация рабочих со стороны подрядчиков , железнодорожной администрации, местных военных и гражданских властей вело к недовольствам , бунтам и забастовкам. Во время строительства дороги были вопиющие факты злоупотреблений. Видный революционер Г.М. Кржижановский сосланный в Восточную Сибирь и работающий некоторое время в Нижнеудинском паровозном депо в статье « На великой Сибирской магистрали» писал: « Как присмотришься к здешней «обывательщине», так диву даёшься, чем тут люди живы. Сверху до низу все охвачены серой лихорадочной сутолокой . Каковы доходы господ построечных воротил , взять каждую мелкую сошку , как счетоводы, получающие мене 100 руб. ежемесячного жалования, разъезжают во время постройки на рысаках, проигрывающие за один вечер несколько тысяч в карты.В Нижнеудинске например, для одной дамы полусвета устроили ( буквально) ванну из шампанского. Заведующий построечным участком Нижнеудинска инженер Бертанович за три года постройки нажил состояние и купил на берегу Чёрного моря имение за 140 тыс. руб. В результате злоупотреблений и хищений постройка железной дороги понесла значительные убытки, более 20 млн.руб. перерасходов.
Постройка Сибирской железной дороги продолжалась 13 лет ( 1892-1905г.г.). в Нижнеудинске строится вокзал, станция, ремонтные мастерские и другие объекты железнодорожного транспорта. Железная дорога пролегла в стороне от города и поэтому вокруг станции стал развиваться рабочий посёлок по обе стороны железной дороги. Была проложена дорога от посёлка до города.

День 9 сентября 1897г. вошёл в историю нашего города ; в первые жители городка Нижнеудинска услышали паровозный гудок. Местная газета этому событию посвятила статью. О встрече первого поезда писала сибирская газета
«Восточное обозрение». Город Нижнеудинск, 9 сентября к нам пожаловала железная дорога . По созыву городского головы с 4 часов дня жители города потянулись к вокзалу на молебен и для встречи первого поезда. В 6 часов вечера к вокзалу подкатили два паровоза, десять платформ и один крытый вагон. Особенно зрителей занимали паровозы. Они представляли собой что-то величавое, похожее на живое « чудовищное для людей». При строительстве железной дороги пере Нижнеудинском и после него возникают железнодорожные станции Алзамай, Замзор, Ук, Хингуй, Худоеланская, Шебертинская и т.д. В период русско-японской войны 1905-1907годов Сибирская железная дорога была одноколейной .Недостаточная пропускная способность дороги, среди других причин, способствовала поражению России. В 1907г. правительство решило приступить к сооружению второй колеи. К началу первой мировой войны работы на участке Омск-Карымская были закончены и дорога могла уже пропускать до 18 пар поездов в сутки. Это потребовало привлечения ещё большего количества рабочих. Они как и прежде прибывали сюда с западных районов страны.
https://docviewer.yandex.ru/vi...mp;lang=ru
.

Городские промыслы и ремесло южной части Восточной Сибири
в конце XVII – начале XIX в.

Исследователи сибирского города единодушно подчеркивают ведущую роль торгового предпринимательства в экономическом развитии Сибири, справедливо говоря о значительном отставании ремесленного и промышленного производства. Слабая изученность данной проблемы нашла отражение даже в таком авторитетном труде, как «История Сибири». В главе, посвященной сибирской промышленности, ремесленному производству уделено всего несколько абзацев, в которых констатировалось лишь наличие ряда мануфактурных предприятий и перечислялись отдельные виды сельских промыслов и городского ремесла[1]. В последние десятилетия историография промышленного освоения Сибири пополнилась работами историков феодального периода О.Н. Вилкова, Д.Я. Резуна, Д.И. Копылова, а для последующей эпохи – Г.Х. Рабиновича, В.А. Скубневского, Ю.М. Гончарова и др[2].

По мере роста посадского населения в сибирских городах уже в XVII в. появляются ремесло и местная промышленность. Задачи освоения края, развитие торговых связей, бытовые нужды и потребности населения предъявляли спрос на различные изделия из металлов, дерева, кожи, тканей. В первую очередь развивалось производство, основанное на местном сырье и предназначавшееся для реализации на городском рынке. Наиболее крупными ремесленными центрами края уже в конце XVII в. становятся уездные центры Илимск и Иркутск, хотя и здесь ремесленное производство заметно уступало торгово-промысловым занятиям посадского и служилого населения.

163

Строительство Иркутского острога знаменовало собой окончательное закрепление Прибайкалья за Русским государством. Благодаря своему местоположению, он быстро занял ведущее положение среди ангарских и байкальских острогов и зимовий, содействуя развитию региональных хозяйственных связей. Приходившие в Иркутск ремесленники заводили кузницы, мыловарни, кожевни, скорняжные и другие мастерские. Прозвища иркутских посадских людей конца XVII в. свидетельствуют об их специализации: Семен Котельник, Евсевий Кузнец, Иван Кваснин, Иван Кирпишник, Иван Колокольник, Семен Скорняк, Тихон Шорник, Любим Выжигальщик. Свои изделия они изготовляли по заказам торговых и служилых людей, пашенных крестьян. К концу XVII в. крупные города Западной Сибири имели достаточно развитое ремесло, и оброчные крестьяне и посадские из Европейской России уходили дальше на восток. В 1701 г. крестьяне из Суздальского уезда И. Куприянов и И. Иванов указывали в челобитной: «Приволоклись мы, сироты твои, с Руси в Тобольск покормитца портным ремеслишком и дехти курить, и от той: работишка в Тобольску нам не прокормитьца»[3]. Исхлопотав проезжую грамоту, они отправились в Иркутск. И такие случаи были не единичны.

Кроме частных заказов, иркутские ремесленники часто привлекались к работам на казну. Например, для обеспечения переброски крупных военных сил Ф.А. Головина в Забайкалье иркутяне в 1687 г. обеспечивали строительство и снаряжение дощаников для переправы через Байкал и колесный транспорт для воинского обоза. Кузнечных дел мастера гнули ободья для сотен колес, ковали гвозди, скобы, крюки; бондари изготовляли бочки для перевозки соленой рыбы, муки и других продуктов[4].

В 1693 г. в Иркутске было две кузницы, одна из которых обеспечивала государственные нужды. Из Енисейска отправляли квалифицированных мастеров кузнечного и оружейного дела. В 1695 г. был послан «для починки ружья» кузнец Андрей Бронников. Через год ему на смену прибыл П. Леонтьев, но и Бронников в Енисейск не вернулся. В эти же годы старостой над иркутскими кузнецами был назначен иркутский посадский Иван Хром, в ведении которого было 7 человек. В металлообработке можно было уже заметить признаки специализации. В 1711–1712 гг. городские кузнецы поставили по порядку в казну 31 тыс. скоб конопатых по 1 руб. 20 коп. за тысячу. Кузнец Семен Сазонов поставил по подряду 2000 гвоздей по 2 руб. за тысячу. Мастера-котельники Прохор Миронов с товарищами делали котлы для казенного винокуренного завода[5].

164

Некоторые кузнецы, не ограничиваясь сбытом своей продукции на местном рынке, вывозили изделия в Нерчинск и другие города Забайкалья. В таможенной книге Нерчинска за 1710 г. встречаем запись о привозе иркутским «казачим братом» Никифором Большаковым своей «домовой работы» 30 топоров, 30 кос горбуш, 10 сошников, которые он выменял на китайские ткани.

Если плотницкое мастерство было доступно почти всему взрослому мужскому населению города, то начало каменного строительства вызвало необходимость появления каменных дел мастеров и кирпичников. Еще в 1699 г. из Иркутска писали в Сибирский приказ о том, что «каменного дела мастеров и камени и тесу годного и извести нет», на что из Москвы требовали привлекать к строительным работам ссыльных и всех праздношатающихся, которые «под образом нищеты по дворам шатаются, а работы никакой делать не хотят». Для строительства первых каменных зданий города за Знаменским женским монастырем были построены кирпичные сараи. Один из первых построил посадский Иван Кирпичник. Уже в 1701 г. в строительных работах было занято 43 ссыльных. Они заготавливали глину, ломали и тесали камень, строили кирпичные сараи. Всеми работами руководил присланный из Верхотурья «каменного дела подмастерье» Моисей Иванов Долгих. Под его руководством в городе был выстроен первый каменный храм – Спасская церковь. Каменное строительство в Иркутске было полностью обеспечено местным строительным материалом. Лес, камень, глина, известь заготавливались в окрестностях города.

Некоторое развитие в городе получила обработка животного сырья. Десятки ремесленников были заняты в выделке кож, изготовлении мыла и свеч. Некоторые из них работали не только по заказам, но и поставляли продукцию в уезд и даже Забайкалье. Так, сын боярский Шестаков имел небольшие «мыльный» и кожевенный заводики. Еще большие масштабы имело мыловаренное производство, организованное Иваном Штинниковым. Это был очень предприимчивый человек. Он брал подряды на ломку слюды и соляное производство, занимался байкальскими рыбными промыслами и скупкой хлеба у крестьян. В 1683 г. вместе с родным братом, селенгинским казаком Андреем Штинниковым и енисейским мастером-мыловаром Иевом Мыльником он построил в Иркутске мыловаренный завод. Постройка и оборудование обошлись в 476 руб. 52 коп. Производство мыла было рассчитано не только на городской рынок и уезд, но и на вывоз в Забайкалье. И. Штинников имел лавочных сидельцев в Нерчинске и Албазине, к которым отправлял продукцию на своих дощаниках и подводах. В 1680-х гг. только в Нерчинске он ежегодно выручал до 600 рублей.

165

С 1685 г. И. Штинников отказался от услуг компаньонов и стал единоличным хозяином завода. В среднем завод вырабатывал до 200 косяков мыла, из которых около половины реализовывалось в Иркутске. Видимо, в эти годы его производство полностью обеспечивало потребности города. Во всяком случае, таможенные книги привоз мыла на иркутский рынок из других мест не зафиксировали. Следует сказать также, что стоимость косяка мыла в Иркутске не превышала 1 руб. 20 алтын, в то время как в Нерчинске он продавался уже по 3 руб. К концу XVII в. Штинников стал самым богатым посадским Иркутска. В 1690-х гг. он был приказчиком гостя Ивана Ушакова, ходил с торговыми караванами в Китай, а затем стал иркутским таможенным головой[6].

В первые десятилетия существования Иркутского острога хлебное вино привозили из Тобольска и Енисейска, но уже в 1680-х гг. появляются небольшие винокурни и пивоварни. Подряды на производство и поставку вина брали служилые люди, представители местной администрации, торговые люди. В разное время винокурением занимались посадский С. Максимов, дети боярские И. Перфильев и Е. Курдюков, братья Пивоваровы. В 1695 г. Иван Перфильев и Семен Максимов обязались «подрядом сварить» 400 ведер вина по 50 коп. за ведро. Пивоваровы в 1700–1704 гг. получили право винокурения и винной продажи в Иркутском уезде и за Байкалом за 3000 руб. в год. Они производили не менее тысячи ведер «горячего вина». Еще большие размеры имело винокуренное производство братьев Ушаковых. Скупая в большом количестве хлеб у иркутских крестьян, они организовали в Иркутске крупное квасное, пивоваренное и винокуренное производства. На их винокуренном заводе, построенном в 6 верстах от города за Ушаковкой, выкуривалось более 10 тыс. ведер[7].

Учитывая успехи местного земледелия, Сибирский приказ распорядился в 1699 г. построить казенные винокурни в Иркутске и Илимске. Для иркутского завода была использована винокурня Ушаковых. В ней было установлено 6 новых медных котлов и закуплено 3 тыс. пудов хлеба. В течение осени 1700 г. на заводе было выкурено 881 ведро вина. Работали на нем вначале всего семь человек-винокуров, два браговара и четверо работных людей[8]. В 1705 г. здесь трудилось уже 13 работных людей, а к 1717 г. их число возросло до 16 чел. Росли и размеры производства спиртных напитков. Только в 1717 г. в Забайкалье было вывезено вина почти на 7 тыс. руб. Производство и продажа вина приносили казне значительные доходы. Себестоимость одного ведра составляла около 35 коп., а продавалось оно в казенных кабаках по 3 руб. Вводя казенную монополию на производство вина, правительство жестко пресекало нелегальное винокурение, конфискуя орудия производства и ломая тайные каштаки.

166

Роль Илимска во многом определялась его местоположением у знаменитого Ленского волока, связывающего Приленье с Западной Сибирью. Здесь изготовлялись дощаники, кочи и лодки для отправки грузов в Якутию, и в конце ХVII – начале ХVIII в. на «судовых работах» было занято 28 плотников, набранных из служилых, промышленных, гулящих людей и пашенных крестьян. Помимо «судовой работы» «:они ж плотники в Ылимском, которые домами живут, делают городовые всякие зделья и в отпуск в Енисейск всякими посылщиком суды и лотки починивают», причем заработная плата их была довольно высокой[9]. Всего же по подсчетам В.Н. Шерстобоева, за сто лет с середины ХVП в. на илимских и ленских плотбищах было построено от 600 до 700 различных речных судов[10]. Но с устройством в начале XVIII в. новой дороги на Лену через Качуг и Иркутск объем судостроения резко пошел на убыль.

С конца ХVII в. в Илимске проживали специалисты серебренного, чеканного, портного, токарного, кузнечного, кожевенного, мыльного, шапочного, сапожного, чарочного (шили мягкую кожаную обувь – чарки), кирпичного, оконничного дела, «только каждого рода не более как от одного до четырех человек». Документы илимской ратуши сообщают о причислении разных пришлых людей в «цех чеботарного художества, портного художества в вечный цех», «в вечный цех кирпичного художества», кожевенный, иконописный и другие. Из местных ремесленников лишь единицы могли выходить со своими товарами за пределы уезда. В Илимске мыловарением занимался посадский человек Андрей Калашников. В июне 1708 г. в таможенной избе Киренска отмечена его явка с 20 косяками мыла простого. Местные таможни из года в год фиксировали явки киренского посадского Якова Полоскова и его сыновей, вывозивших в Якутск, Иркутск и Забайкалье «киренской работы» кожи красные «средней и малой руки и мыло». В 1718 г. он вывез за Байкал «домашней работы промыслу своего 23 юфти кожи красной средней руки и 15 юфтей малой руки на 30 рублей»[11]. Весной этого же года сын Полоскова отправился в Якутск с партией мыла. В 1720 г. Полосковы вывезли в Якутск 32 пуда мыла.

Ремесленным производством в городах занимались не только посадские. В 1775 г., например, у казенных работ каменщиком в Киренске был казак местной команды Федор Садовников. В помощь ему для изготовления кирпичей были приданы 6 человек из солдат и казаков. В начале 1776 г., по данным местной ратуши, во вновь образованном Киренском уезде только 94 мещан занимались ремесленным производством. Среди них были мастера 7 специальностей: кузнец – 1, сапожник – 1, «сребреников» – 2, токарей – 2, «кирпишников» – 2, плотников – 7, «чарошников» – 59. «В науках мастерством обучаетца»: токарному – 2, плотничному – 6, «чарошному» – 12 чел.[12]

167

Постепенно развивается ремесло в забайкальских городах и острогах. В окладных книгах Селенгинска конца ХVП в. встречаются фамилии казаков и посадских, явно говорящие об их ремесленных специальностях: А. Бронников, И. Иконник, О. Иконник, П. Кожевник, И. Сапожник, Е. Плотник, Ф. Серебреник и др. Причем некоторые из этих ремесленников были из числа иркутских посадских людей[13]. По подсчетам Д.Я. Резуна, в Селенгинске в начале 1720-х гг. было около 60 ремесленников самых различных специальностей[14]. Наибольшее развитие получили кожевенное и связанное с ним мыловаренное дело. В 1723–1724 гг. из 48 чел., определенных в Селенгинский посад, 36 были кожевниками. Ими изготовлялись и продавались не только «низшие» сорта кожи как «дубленные», «мякотные», но и «высшие» – юфть, которая выделывалась на чистом дегте. И в 1730-х гг. по численности ремесленного и посадского населения Селенгинский дистрикт занимал одно из первых мест в южной части Восточной Сибири. Часть горожан, «записанных в купечество», также занималась ремеслом (89 чел.), и вместе с цеховыми ремесленниками это составляло 179 чел. Как гласил ответ на анкету Комиссии о коммерции, «посацкие и цеховые по бедности питаются от работы своею разного рукоделия, а другие, которые имеют лошадей, то от ямщичества и перевески купеческих и по подрядам разных казенных товаров». Из «рукоделия» наиболее развито было кожевенное дело[15].

Что касается развития ремесла в Верхнеудинске, ставшем центром Западного Забайкалья только в 1775 г., то топографическое описание 1792 г. отметило лишь, что «мастеровых очень мало, и те упражняются домашних поделках»[16]. Но думается, что это не совсем точная картина. А.И. Лосев немного позднее дал более развернутую характеристику ремесленных занятий верхнеудинцев: «В числе мещанства есть такие, которые делают кирпичи, ломают из гор фундаментные камни и готовят природныя, собирают булыжники, умеют обжигать известь, приготовлять строевые леса, куют из железа разные вещи, в кожевнях выводят кожи, занимаются портным и сапожным ремеслом, делают горшки и корчаги:»[17]. Особое положение Кяхты, ставшей с середины XVIII в. единственным местом пограничной торговли между Россией и Китаем, способствовало быстрому росту торгово-ремесленного населения. Обслуживание крупной меновой торговли привлекало сюда мастеровых и ремесленников из разных мест Сибири.

168

Уже в 1774 г. в Кяхте насчитывалось до 908 цеховых. Наиболее развито было кожевенное производство, так как для упаковки китайских товаров требовалось большое количество кож. При кяхтинской таможне находилась специальная ширельная артель, занимавшаяся упаковкой китайских товаров, главным образом, разных сортов чая. Сначала она состояла из 40 кяхтинских мещан и цеховых, но быстро возросла до 130–150 чел.[18] Они занимались не только обшивкой товаров, но и прочими работами, как то: перевозкой товаров их Троицкосавска в Кяхтинскую слободу и обратно, навеской на товарные места и тюки пломб, подрезкой литер на китайских упаковках и очисткой их от бумаги и плесени. Ширельная работа стала в Кяхте наследственным занятием местного населения. В течение года приходилось упаковывать в кожи до 120 тыс. чайных мест, на что уходило до 80 тыс. кож.[19]

Преобладание в Сибири торгово-промыслового капитала и избыток торговых возможностей привели к тому, что промышленность в сибирских городах не получила достаточного развития, оставаясь в течение всего периода на уровне мелкотоварного производства. С ростом посадского населения заметно растет число ремесленников. Если в 1744 г. иркутские цеховые насчитывали 271 ревизских душ, то в 1779 г. их уже было 742, а в 1785 г. в цехах состояло 1275 чел. По количеству цеховых Иркутск уступал только Кяхте, где работали ремесленники, обслуживавшие приграничную торговлю с Китаем. Надо сказать, что ремеслом и разными рукоделиями занимались и другие слои городских низов.

В «Топографическом описании Иркутского наместничества» 1792 г. приводятся сведения о 24 ремесленных специальностях иркутян, что свидетельствовало об интенсивной торгово-промысловой жизни города и возросшем уровне потребностей горожан. На первых порах численность и специализация ремесленников в целом удовлетворяла запросы горожан и ближайшей округи. Характерен следующий эпизод. В 1739 г. иркутский вице-губернатор Л. Ланг содействовал переезду из столицы в Иркутск нескольким немецким мастерам. Среди них были сапожники, столяр, серебряник, портной, перчаточник и седельник. Все они получили ссуды от 60 до 150 руб. на переезд и обзаведение на новом месте. Но уже через четыре года все покинули город, объясняя свой отъезд тем, что «пользы никакой себе от мастерства не имеют: Промышленных сапожников и протчих мастеровых людей многое число здесь имеется»[20].

При всем разнообразии ремесленного производства Иркутска ряд производств был еще слабо представлен на местном рынке. Так, немецкий ученый Д. Мессершмидт, покидая Иркутск летом 1725 г.,

169

накупил здесь большое количество китайских тканей, шелковых китайских фигурок и цветов на сумму в 1139 руб. В то же время из-за невозможности достать в городе гвозди и смолу его отъезд задержался почти на месяц[21].

Среди городских промыслов можно отметить заготовку леса и дров, ломку камня, разведение табака. Надо сказать, что практически все городские обыватели держали скот, имели сады и огороды, некоторые занимались земледелием. Документы отмечали, что некоторые из посадских, «будучи не в состоянии иметь промысел в городе, проживают по селениям и нанимаются в работы крестьянские». Но в целом не следует преувеличивать земледельческие занятия горожан, так как они в основном носили подсобный характер и «по своей экономической сущности приближались к таким типичным городским занятиями, как торговля и промышленность»[22].

Во второй половине XVIII в. численность цеховых ремесленников в Иркутске заметно увеличилась. Но по-прежнему не хватало опытных, квалифицированных мастеров. В 1769 г. в городе состояло 726 цеховых, но Иркутская земская изба считала, что этого числа мало для удовлетворения местных нужд и рекомендовала увеличить их количество в три раза. Ремесленные цеха в Сибири появляются в 1720-х гг. Запись в них была свободной, так же, как свободным был и выход из цеха. Для цеховой организации не характерной была жесткая регламентация количества и качества изделий, числа подмастерьев и учеников, свойственная западноевропейским цехам. Все цеховые составляли особое общество, во главе которого стоял из их среды выбираемый староста. Цех же возглавлял свой алдерман. Необходимо уточнить положение Ф.А. Кудрявцева, который считал, что все ремесленники Иркутска состояли в одном цехе[23]. Быть может, так и было при создании цеховой организации в Иркутске, но уже в 1767 г. в документах называются алдерманы по шести специальностям (цехам): кирпичной – Василий Чупров, плотницкой – Алексей Рысев, чарошной – Григорий Сафронов, слесарной – Семен Ефимов, шерстобитной – Иван Белых и по «серебренному мастерству» – Андрей Обухов[24]. В 1820-х гг. в Иркутске отмечено уже 14 цехов. Ремесленных специальностей было, конечно, значительно больше. Как правило, в цех входило несколько родственных производств. Так, иркутский алдерман А. Рысев возглавлял плотницкое, кадочное и ушатное мастерство.

Наглядное представление о состоянии ремесленного производства в Иркутске дает «Ведомость цеховых и мастеровых» за 1785 г. По ее данным в городе насчитывалось 1275 ремесленников, представлявших 54 специальности. За вычетом малолетних и умерших реальное число занимавшихся различным ремеслом составляло 1189 чел.

http://new.hist.asu.ru/biblio/skubnevski/Shaherov.html

Формирование сибирского отряда рабочих России
в XVIII – первой половине XIX вв.


читать полностью по ссылке :
http://new.hist.asu.ru/biblio/skubnevski/Zinovev.html

Текст выборочный :

В Сибири, как и по всей России, первоначальное накопление было плавным и медленным процессом, не составившим особой эпохи. Крепостничество, жесткие сословные рогатки тормозили выделение и закрепление новых, чуждых феодальной структуре слоев населения. В Сибири накопление капитала опережало по масштабам и темпам накопление свободных рабочих рук. Постоянный дефицит рабочей силы – главная черта рынка труда в Сибири на протяжении XVII–XIX вв. Он, в свою очередь, порождал дороговизну услуг, особенно квалифицированных, рук, и широкое применение разного рода внеэкономических способов принуждения к индустриальному труду.


В Сибири, как и по всей России, первоначальное накопление было плавным и медленным процессом, не составившим особой эпохи. Крепостничество, жесткие сословные рогатки тормозили выделение и закрепление новых, чуждых феодальной структуре слоев населения. В Сибири накопление капитала опережало по масштабам и темпам накопление свободных рабочих рук. Постоянный дефицит рабочей силы – главная черта рынка труда в Сибири на протяжении XVII–XIX вв. Он, в свою очередь, порождал дороговизну услуг, особенно квалифицированных, рук, и широкое применение разного рода внеэкономических способов принуждения к индустриальному труду.

После указа 15 июля 1729 г. о ссылке в Сибирь бродяг и беглых крупным источником принудительного труда стала штрафная колонизация. В 1754 г. ссылкой на каторгу заменили смертную казнь, а с 1860 г. ввели высылку крестьян в Сибирь в зачет рекрутской повинности. В 1761–1781 гг. в Сибирь попали таким образом 35 тыс. душ мужского пола[9]. Еще более массовых характер приобрела ссылка с указом 1811 г. о наказании каторжными работами за важные преступления, поселением в Сибирь – за преступления средней тяжести. В 1823–1860 гг., по данным С.В. Максимова, на каторгу попали 44407 чел., на заводы – 2526 чел., в ремесленные работы – 1609 чел.[10] В Сибирь шли в основном уголовные преступники, однако были и участники социальных протестов. Так, из 201005 чел., сосланных в Сибирь в 1827–1846 гг., числились 443 государственных преступника, 2411 участников возмущений; 1030 чел., сосланные за неповиновение помещикам, 6886 – за дурное поведение по воле помещиков, 18328 чел. – за бегство из Сибири[11].

Условия принудительных работ для ссыльных и каторжных были различны, на деле же, попадая на заводы, они эксплуатировались одинаково. Различались только сроки пребывания на заводах. Ссыльных и каторжных либо прикрепляли к предприятиям навечно (Тельминская, Тальцинская фабрики, посессионные заводы Тобольской губернии), либо на срок обязательных работ (Нерчинские рудники и заводы, казенные и частные солеварни и винокурни, военнорабочие команды, ремесленные дома и Омская суконная фабрика Сибирского казачьего войска), либо временно – до окончания стройки, проводки судов. Казенные винокуренные заводы служили также временными накопителями и утилизаторами труда пойманных бродяг до их переводворения.

По окончании срока обязательных работ ссыльные определялись на поселение в окрестные села. Нередко они, приписываясь к соседним с заводами крестьянским обществам, продолжали выполнять работы на заводах уже как вольные, потому что обзаводились семьями, хозяйством, получали квалификацию и жалование.

При дефиците рабочих рук любое предприятие Казны сопровождалось принуждением к работам немногочисленных обитателей края. Например, подготовка экспедиции В. Беринга вызвала чрезвычайное напряжение людских ресурсов Восточной Сибири. Для перевозки кладей экспедиции в 1741 г. построили на Енисее 20 дощаников, для проводки которых были мобилизованы 400 мещан и крестьян Енисейской провинции, а для доставки оборудования до Якутска и Охотского моря – ссыльнопоселенцы[12].

В Тобольской губернии с 1731 г. администрация сочла целесообразным заменить дорогой наемный труд на строительстве судов казенной флотилии обязанными крестьянами и посадскими людьми. В 1759 г. эту повинность несли 4 тыс. чел.[13] В 1760-е гг. по инициативе крестьян преобладающим вновь стал наем плотников, но в случае недостатка работников администрация добирала нужное число работников разверсткой, применяла труд колодников. Сенат указом 23 декабря 1798 г. разрешил употреблять на Коряковской верфи сотню колодников. В 1801 г. из 774 работников, необходимых для иртышских верфей, 148 были каторжниками[14].

Проводка казенных судовых караванов также обеспечивалась работниками путем принудительного набора. После 1770-х гг. наем на солевозные суда стал вольным. Но посылка недоимщиков волостными правлениями в судорабочие осталась обычным делом и в первой половине XIX в., так же, как и закабаление контрагентом крестьян, «упражняющихся в найме».

229

Насколько острой была нужда в людях говорит тот факт, что в 1800 г. из 598 чел., необходимых на солевозные суда, к концу марта были наняты 180, в июле – 285 чел.[15]

В 1817 г. в лямочную работу обратили 146 крестьян Тюменского округа, должников контрагента Резанова за 1812–1815 гг., кроме того, с 56 крестьян долги были списаны вследствие их дряхлости, смерти, набора в рекруты[16].

Частное предпринимательство, не связанное с казной, было лишено внеэкономичских рычагов принуждения, поэтому обеспечивало свои предприятия наемным трудом. Главной сферой найма оставались, как и в XVII в., водный транспорт, городская промышленность, рыбодобыча, черные работы и сельское хозяйство. Основным поставщиком наемных рабочих рук современники называли ссылку. Так, Ю. Гагемейстер, обращаясь к описанию промышленности Сибири, заявлял: «Население Сибири состоит из старожилов, ссыльных и инородцев. Первые живут преимущественно хлебопашеством, извозом и торговлею, вторые рукоделием и работою по найму, а третьи скотоводством, рыбною и звериною ловлею»[17]. Действительно, он привел сведения о том, что 40% всех ремесленников Томска и Тобольска – ссыльнопоселенцы, что судорабочие – «большею частию ссыльные», что ссыльных много на рыбных промыслах Оби и Байкала[18]. Можно добавить, что в 1801 г. на судах соляных контрагентов из 1000 работников было 380 поселенцев[19], что поселенцев со второй половины XVIII в. полиция отдавала во временные работы горожанам[20], а в начале XIX в. – к зажиточным крестьянам[21], что с появлением золотых промыслов ссыльные стали главными их работниками. В 1840 г. из 33104 поселенцев мужского пола Томского и Каинского округов лишь 2229 занимались хлебопашеством, остальные – работой по найму у богатых мужиков, на приисках или
ремеслом[22].

Аналогичные цифры по Восточной Сибири :
из 80 тыс. ссыльных в 1853–1856 гг. 77% не имели оседлости,
а 42,1 тыс., или 52,6% работали на приисках[23].