Лето-это маленькая жизнь

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

Весь мир наполнен ароматами.
Пропахли морем берега,
Луга – ромашкою и мятою
И нежным клевером стога.

А я возьму лаванды веточку
И помечтаю в тишине.
Она, как маленькая весточка
Из детства присланная мне.

Руками травника умелого
От всех болезней исцелит:
Излечит раны застарелые,
И успокоит, и взбодрит.

Она еще милее с возрастом,
Все потому, что помню я:
У мамы также пахли волосы
И стопки чистого белья.

Чем пахнет счастье? Оно пахнет летом,
Ромашками и скошенной травой,
Лучистым, золотым рассветом,
Смородиной и ягодой лесной.

День кончился. Что было в нем?
Не знаю, пролетел, как птица.
Он был обыкновенным днем,
А все-таки - не повторится.

БЕГУ ПО ИЮЛЮ - ДУША НАРАСПАШКУ,..

Бегу по июлю - душа нараспашку,..
Приколото счастье булавкой к кармашку,
И радость, как фантик конфетный, шуршит,...
И солнечный зайчик со мною спешит!!!)))
Приколото счастье булавкой к кармашку,
И радость, как фантик конфетный, шуршит,...
И солнечный зайчик со мною спешит!!!

Как быстро лето летит! Можно помедленнее. Я не успеваю!

Лето приходит, как сновиденье...
То, что проснувшись, помнишь отчасти.
Соединяя яркие звенья
Солнечных дней в бесконечное счастье.

И раздаёт на аллеях задаром,
Лёгкий коктейль, проникающий в сердце.
Красит бока шоколадным загаром,
С лёгким оттенком красного перца.

В платье летящем - волна с перламутром,
Как дуновенье, свободного кроя,
Лето приходит солнечным утром,
Через окно, нарушая устои...

Марина Терентьева

Три самых замечательных места на свете:
Быть в чьих-то мыслях... в чьих-то молитвах... и в чьём-то сердце...

Не замечено, но упущено,
Время быстрое, скоротечное...
Оседает в уме насущное,
Сердце трогает только вечное.

Меньше гонора - больше мудрости,
Не торопишься, всё осмысленно...
И уступки уже не трудности,
Но на мелочи смотришь пристально.

Взгляд правдивее слова звонкого,
Жаль, осознанно личным опытом,
Нет доверия громким лозунгам,
Больше верится фразам шёпотом...

Анна Вереск

Летним вечером, сидя в саду в кресле- качалке, хочется перечитывать то, что особенно нравится.

ЦВЕТАЕВА М. И. - ЭФРОНУ С. Я., 27 ФЕВРАЛЯ 1921 год.

— Мне страшно Вам писать, я так давно живу в тупом задеревенелом ужасе, не смея надеяться, что живы — и лбом — руками — грудью отталкиваю то, другое. — Не смею. — Вот все мои мысли о Вас.

Не знаю судьбы и Бога, не знаю, что им нужно от меня, что задумали, поэтому не знаю, что думать о Вас. Я знаю, что у меня есть судьба. — Это страшно. —

Если Богу нужно от меня покорности, — есть, смирения — есть — перед всем и каждым! — но, отнимая Вас у меня, он бы отнял жизнь — жизнь, разве ему <недописано>

А прощать Богу чужую муку — гибель — страдания, — я до этой низости, до этого неслыханного беззакония никогда не дойду. — Другому больно, а я прощаю! Если хочешь поразить меня, рази — меня — в грудь!

Мне трудно Вам писать.

Быт, — всё это такие пустяки! Мне надо знать одно — что Вы живы.

А если Вы живы, я ни о чем не могу говорить: лбом в снег!

Мне трудно Вам писать, но буду, п<отому> ч<то> 1/1000000 доля надежды: а вдруг?! Бывают же чудеса! —

Ведь было же 5-ое мая 1911 г. — солнечный день — когда я впервые на скамейке у моря увидела Вас. Вы сидели рядом с Лилей, в белой рубашке. Я, взглянув, обмерла: “— Ну, можно ли быть таким прекрасным? Когда взглянешь на такого — стыдно ходить по земле!”

Это была моя точная мысль, я помню.

— Сереженька, умру ли я завтра или до 70 л<ет> проживу — всё равно — я знаю, как знала уже тогда, в первую минуту: — Навек. — Никого другого.

— Я столько людей перевидала, во стольких судьбах перегостила, — нет на земле второго Вас, это для меня роковое.

Да я и не хочу никого другого, мне от всех брезгливо и холодно, только моя легко взволнов<анная> играющая поверхн<ость> радуется людям, голосам, глазам, словам. Всё трогает, ничто не пронзает, я от всего мира заграждена — Вами. Я просто НЕ МОГУ никого любить!

Пишу Вам в глубокий час ночи, после трудного трудового дня, весь день переписывала книгу, — для Вас, Сереженька! Вся она — письмо к Вам.

— Сереженька! — Если Вы живы, буду жить во что бы то ни стало, а если Вас нет — лучше бы я никогда не родилась!

Не пишу: целую, я вся уже в Вас — так, что у меня уже нет ни глаз, ни губ, ни рук, — ничего, кроме дыхания и биения сердца.

Марина

МАРИЯ КАЛЛАС. ПИСЬМА ИЗ ТИШИНЫ...

Письмо первое

Ты не верил, что я могу умереть от любви. Знай же: я умерла. Мир оглох. Я больше не могу петь. Нет, ты будешь это читать. Я тебя заставлю. Ты повсюду будешь слышать мой пропавший голос - он будет преследовать тебя даже во сне, он окружит тебя, лишит рассудка, и ты сдашься, потому что он умеет брать любые крепости. Он достанет тебя из розовых объятий куклы Жаклин. Он за меня отомстит. Ему сдавались тысячами, десятками тысяч. Он отступил перед твоим медвежьим ухом, но он возьмет реванш. Нет, ты не оторвешься. Ты будешь пить до дна признания моего онемевшего от горя горла - голоса, отказавшегося прилюдно захлебываться обидой, посчитавшего невозможным оказаться во всеуслышание брошенной. Он был всесилен, Ари, и потому горд. Ари, он не перенес низости твоей пощечины. Он отступил, но знай - он не даст тебе покоя. Он отомстит за меня, за мой прилюдный позор, за мое теперешнее одиночество без ребенка, которого так поздно дал Бог и которого ты - Ари, ты! - заставил меня убить...

Я все время думаю: почему мне все давалось с таким трудом? Моя красота. Мой голос. Мое короткое счастье... Если б ты знал, как трудно мне было вернуться петь после тебя... Добрые критики пытаются меня поддержать, злые кричат, что я потеряла голос в твоей постели. Плевать. Плевать, Ари, я была так счастлива с тобой... Ари, Каллас может мерить себя только меркой Каллас. И я прекрасно понимаю, что по этой мерке сегодняшняя я - никто...

Какое же прекрасное слово, и не только слово, но и время года!