Кошелиха (Камкина Мордовская)

Воспоминания Клеймёновой Веры Николаевны о жизни в селе Кошелихе.



Деда Ивана и бабушку Матрёну Клеймёновых я не помню. Я была небольшая, когда они умерли.

Раньше дед Иван Клеймёнов держал лошадей на своём дворе и нанимался на завод возить спирт в Арзамас на своих лошадях. Ну вот он поехал со спиртом-то на санях, у него бочка железная, и подсел к нему на сани шпана, и бочку-то скатывает. Дед его никак не прогонит. А у деда Ивана был кнут - он как хлыстнет кнутом шпану-то и сбил его с саней.

Еще в Кошелихе у меня были дед Василий и бабушка Матрёна Исаевы. Дед работал огородником в колхозе - садил огурцы, капусту, морковь сеял. Вот на трудодни ему продукты давали. Тогда дома-то ничего не садили, всё давали в колхозе на трудодни.

Маму мою звали Дарья, отца - Николай.

Отец-то мой был командиром. Его брали на месяца в Большой Макателём учиться. Ну и объявили: «Война» - и больше мы его не видали. Отец шёл с полком-то вперёд и встретился ему брат Гришка. Отец говорит: «Гришка, я не приду с войны-то. Я иду командиром вперёд, да одного солдата где-то потерял, не знаю где», а Гришка-то ему отвечает: «Когда бомбят, мы всё-таки в окопы прячемся». Вот за Первомайском мужик жил, который был с моим отцом на войне, в его полку, он рассказывал, что рядом с отцом бомба взорвалась и убило его на месте. Для чего эту войну сделали?

Всю молодёжь покрошили на войне. У нас вот у бабушки Клеймёновой было пять сыновей, четыре сына на войне убили. Пятый – Григорий, всё-таки пришёл, а тоже долго-то не жил. Кто правда-то воевал, все там остались. А кто сидел в окопах, те и пришли.

А на войну-то до Первого провожали пешком, а от Первого везут на Берещино, а в Берещино в какие-нибудь скотные вагоны погрузят и повезли дальше. Ещё в войну окопы рыть гоняли, но я не знаю куда, я небольшая была.

Вот когда была война-то, эвакуированные все ходили по селу собирать. Ходют под окошком: «Подай милостыню Христа ради», а у нас самих куска хлеба не было. Вот картошину подашь, они и этому рады были. Вот одна девчонка, лет восемь ей было, она уж не знала где у неё мать и где отец, а её одна бездетная семья в Кошелихе к себе взяла.

Когда у нас отец погиб на войне-то, нам сколько-то давали пенсию. Наверное, когда мне было двенадцать лет, то мне пришлось кормить езжалых быков. Вот отцеплю быков, а прицепить-то соображения еще не было. Вот эдак работали. А уж потом дояркой пошла работать. А уж когда колхоз преобразовался в совхоз – мы уж тут зарабатывали деньги большие. Это уже после войны.

Улицу нашу называли Бардашный посёлок, бардашный чан тут вот недалеко был. За мостом, туда, в «Азию», был «Зарайский конец».

На нашем посёлке был колхоз «Красный Октябрь». Платили – трудодни начисляли. А на трудодни, если уродится урожай, то давали просо - делали на кашу, давали ржи - мололи муку. Кто много заработает трудодней – тому много дадут, а у нас мать ходила летом только в поле работать – ничего не зарабатывала. Вот так и жили.

В колхозе был председателем колхоза Мелёшкин. Он крестьянам справки не давал на паспорт, говорил: «В колхоз идите работать». Вот уберут поле, сожнут, мы побежим колоски собирать, на полу то вот кой остались. А он всё за нами бегает, чтобы колоски не собирали.

Агрономом в колхозе-то был Мишанька Козин. Вот пошли как-то моя мать еще с одной женщиной в поле за колхозной соломой зимой. Коров-то держали, а кормить-то нечем было. Ну вот Мишанька пошёл им навстречу, а они увидали, что кто-то идёт (а навяжут вязанку и на горбу тащили) - бросили вязанки-то да по полю то от него побежали. Он их крицыт, чтобы не боялись его и не убегали, а они сильно ругали его потом за это. Про него поговорка была: «Агроном у нас Мишанька, огрохачиват колхоз, а Анюшка-санитарка лошадям глядит под хвост». Тогда санитарка была, лошадей всё лечила, и песню про них сложили.

Была тут у нас колхозная мельница. Что дадут в колхозе-то, мололи тут на мельнице. На верху села - там тоже была мельница. Здесь была Матырова мельница, а там - Федоткина.

Еще была здесь валовня - скот откармливали. В Горький скотину пешком гоняли.

А пахали землю-то мы на себе. Раньше-то были огороды и усадьбы. Огород лопатой выроем, а усад - вроде долго. Вот смеснимся семьи три, и вот шестеро тащим плуг-то, а один пахарь за плугом идёт. Сейчас вот заедет трактор и вспахал, всё сделал.

Мы раньше жили как первобытны люди, а сейчас какой народ-то умный стал. Мы вот строились, дали лес-то нам, мы его в лесу свалили, разрезали, да трулёвали в кучку, да потом грузили на трактор. Сейчас ведь свалют, хлыст прицепили и к дому подвезли. И трактора тогда были, а что эдак не делали - не знай.

Раньше в церковь ходили в село Кремёнки, в советские годы в ней служили. А у нас-то какая в Кошелихе была церковь - раскидали. Вот здесь жил коммунист, ну и залез церковь раскидывать. А потом он работал - на валовню барду задавал. Чан большой, с избу. Качали туда барду с завода огненну, а он коровам задавал. И ввалился в чан. Крицел наверное часа два, и помер. Вот как Бог его наказал. А то раскидали всю церковь, они хозяева – коммунисты. Они из церкви выкидывали иконы-то, а бабы их подбирали и домой тащили.

Еще один церковь раскидывал, не нашинский какой-то. Все они на заводе жили, всё к спирту примазывались. И вот подъехала машина с зерном на площадку, и он упал и разбился. Вот как всё Бог-то наказывает. Мы вот всё ничего не верим, а все живём под Богом. Бог терпит до конца, а будет мучить без конца.

А сейчас мужики стали панфурики пить. Вот разок ко мне пришел один мужик местный, у него в кармане два панфурика, и он сел и сразу два панфурика выпил, и сделался какой-то дурной, глаза вытаращил. Я думаю: «Батюшки, пойду бай от него на улицу». А он какой-то глупый сделался, караул. Для чего их эти панфурики продают?

Раньше тех, кто уж больно пил, направляли в лечебно-трудовые профилактории на сколько-то месяцев.

Еще мне рассказывали, что в Кошелихе было каменное здание, оно и сейчас стоит, и ездили сюда люди из других мест торговать. Ну, наберут всякого тряпья, старья. Их здесь одна семья пускала на квартиру. На квартире этой убили их, этих людей, а лошадей-то прогнали, а убитых зарыли где-то на дворе под колодой. Вот недавно один мужик здешний пьяный напился и пошёл домой. Сюды, наверх-то, залез, и около каменного-то дома привалился, и слышит «Ва-ва-ва-ва-ва-ва». Они-то все убиты, отхожие - не отпеты. Мужик-то испугался, убежал и больше туда не ходил. Вот так озоровали. Тех, кто везет что-то торговать, они у них всё отберут, убьют, а лошадей-то прогонят. Они, мол, уехали домой. Это разбойники какие-то были кошелихинские.


Воспоминания записаны в 2016 году

-------------------------------------------------------

На фотографии: отец Веры Николаевны - Клеймёнов Николай Иванович (слева в верхнем ряду)

Воспоминания Чернышевой Веры Алексеевны о селе Кошелихе



Кто знает, кто первый поселился в Кошелихе, в такой яме? Говорят, тут были какие-то татаро-монголы. У кошелихинцев глаза-то узкие, а лица здоровые. Проходило здесь значит монголо-татарское иго.

Я жила раньше в Кошелихе на улице Чкалова, и когда дорогу-то строили (примерно в 1940-50-е годы) и канаву рыли, где сельсовет был когда-то на горе, то вырыли могилы. И на том месте всё какие-то кольца, браслеты находили. Тут татаро-монголы были. Я еще девчонка была, но я сама это видела.

А Кошелихой село назвали, потому что кошели плели, такие большие корзины. И с этим кошелём на базар в Глухово ходили. Вот может в честь этого и назвали - кошели и лапти плели.

Вот еще вспомнила. Была у меня бабушка Олёна, она всё ходила в Суворово, к Дуне. Сейчас эта Дуня в церкви в Суворове как Святая лежит. А тогда к ней ходили прямо домой лечиться. Вот бабка Олёна рассказывала, что пока шли к Дуне, дорогой говорили чего-нибудь про неё. А когда приходили к ней, она им всё это пересказывала. Провидливая была. Всё уж больно знала и всех лечила. Но её большевики убили вместе с её няньками.



Воспоминания записаны в 2013 году.

Валентин Волотов


Директор Кошелихинского спиртзавода в 1940-1947 г.г.

С периодом его руководства связаны большие преобразования в жизни села Кошелихи - построены клуб, учреждения соцкультбыта, шоссейные дороги, выращен фруктовый сад, а также велось активное жилищное строительство.



Фотография предоставлена библиотекарем с. Кошелихи - Игониной Верой Александровной, которая бережно собирает и хранит сведения по истории родного села.

На пути к крещению



Указ


16 мая 1681 г.


Именной, с Боярским приговором


Об отписке у Мурз и Татар поместий и вотчин, и о выгодах, какие принявшим Христианскую веру предоставляются


Низовых (т.е. Нижегородских) городов у Мурз и у Татар и у мурзинских и у татарских жен, и у вдов, и у недорослей, и у девок, поместья их и вотчины с крестьяны и с бобыли отписать на Себя Великого Государя, для того, ведомо Ему Великому Государю учинилось, Мурзы и Татарове в поместьях своих и в вотчинах крестьянам чинят многие налоги и обиды, и принуждают их к своей басурманской вере и чинят осквернение, и отписным крестьянам всякие изделья делать на себя и Мурз и Татар ни в чем не слушать, и податей не платить; а буде на помещиков и вотчинников всякие издельи делали и подати платили, и те издельи делать и подати платить на Великого Государя; а Мурзам и Татарам сказать, что изпомещены они будут, а вместо тех взятых поместий и вотчин по разсмотренью иноверцами же Темниковскою и Кадомскою Мордвою, и о том Его Великого Государя указ будет впредь. А будет которые Мурзы и Татарове похотят в православную Христианскую веру креститься; и тех крестить, и отписным крестьянам за ними быть по прежнему, да им же давать жалованье поместным и безпоместным Мурзам по десяти рублев, женам их по пяти рублев, детям их против матерей в полы, Татарам по пяти рублев, женам их по два рубли с полтиною, детям их против матерей в полы да и Мордве сказать, чтоб они, поискав благочестивыя Христианския веры Греческого закона, крестились все, а как они крестятся, и им во всяких податях дано будет льготы на шесть лет; а буде они креститься не похотят, и им сказать, что они отданы будут в поместья и в вотчины некрещеным Мурзам и Татарам, так будет станут приходить и крещение просить и иных веры иноземцы, и тех по тому ж крестить и давать льготы по указу.



Полное собрание законов Российской империи, том 2, стр. 312

Rurikid, укрывательство и утайка крепостных - повсеместное явление с 1688 по 1721 год, как правило это уход от государственных повинностей, напр. набор рекрутов и рекрутов на строительство канала « шлюзное дело» , особенно неполная 1 ревизия .( я только о нашей местности ).
Поэтому , либо пропускали особо ценных , либо безбожно завышали возраст живущих. « в 80 детям 2-3 года») .... сличать и проверять по более поздним или ранним ревизиям, переписным книгам.
И причина переселения сыресевской мордвы - видимо проста , тот лес стал слишком густонаселён бортниками или активно вырубался под земледельческие угодья, тогда как Камкина ( Кошелиха ) находилась в необъятном лесном массиве .... то есть « передел» лесных угодий ( см. Карту - на густоту поселений)...