Мезенцевы/ МезенцОвы/ МезИнцОвы/ МезИнцевы

№ 4. 1615 г. после сентября 8. – Расспросные речи в Разрядном приказе сына боярского из Белева В. Н. Лодыженского о его пребывании в плену у А. Лисовского.

На Москве

/л. 9/ А литовской полоненик белевец Василей Лодыженской в роспросе сказал. Был он, Василей, в Белеве с воеводами со князем Михаилом Долгоруким да с Петром Буноковым и августа в 31 день в четверг прибежал в Белев из Болхова болховитин сын боярской, а имяни его не помнит, а сказал, что Лисовской пришол к Болхову того ж дни в четверг, августа в 31 день, и к Болхову, де, приступал трожды. И князь Михаило и Петр послали из Белева в подъезд по Болховской дороге к Борисовской засеке его, Василья Лодыженсково, да Ивана Юшкова да Степана Стрешнева да казака. И они ездили по Болховской дороге до речки до Руки от Белева верст с 8 и увидели по деревням огни, и, приехав, сказали князю Михаилу и Петру что по речку по Руку литовских людей нет. Да в те ж поры увидели из Белева по деревням огни ж под засекою ж.

И князь Михайло Долгорукой и Петр почали говорить, что Белев покинуть, сидеть, де, не с кем. /л. 14/ И он, Василей Лодыженской, почал князю Михаилу говорить, чтоб в Белев[е]* сидеть, а Лисовской, только б шол украдом, и он бы не жог, ясы не подавал. Да и стрельцы белевские били челом князю Михаилу и Петру и говорили, чтоб сидеть. И князь Михаило и Петр, приехав на ка[ра]*ул к воротам вспросили, хто на карауле, И стрельцы сказали, что они стоят на карауле. И князь Михаило и Петр велели выпущать жон своих за город, и говорили, то, деи, на наших головах, и, собрався князь Михаило и Петр з женами своими, пошли из города вон в полночь через Оку на сю сторону. И на них смотря в Белеве всякие люди замешались [111] и пошли из города вон, а в городе оставались немногие люди для животов. Да и разсветало, а литовские люди к Белеву не бывали. А в Семень день часу в третьем дни пришол к Белеву Лисовской, и /л. 15/ литовские люди, он, Василей, был до их приходу в городе, а как литовские люди появились, и он, Василей, из Белева побежал, и его, угонив, литовские люди взяли.

А князь Михаило и Петр по приход литовских людей ездили по берегу по Оке по сей стороне. И привели его, Василья, к Лисовскому, и Лисовский говорил ему, дадут ле, за нево, за Василья, брата его, Лисовского. И он, Василей, говорил, что он человек сельской, а того не ведает, велит ли государь за него дать брата его или нет. И Лисовской говорил, чтоб он дал за себя, что у нево есть, а он его убить не велит. И он, Василей, дал Лисовскому чемодан с платьем, шубу кунью под сукном да два ожерелья женских, жемчюжных да шапку женскую низану. И Лисовский хотел его отпустить, и /л. 13/ зажогши Белев, Лисовский пошол к Лихвину. А пришед под Лихвин стал полки на пощади, и з города стреляли по нем ис пушечки, и Лисовский послал пеших людей, а велел посад жечь, а к Лихвину приступом людей не посылал, а острог большой был не осажен, и литовские люди острог выжгли ж. И был он, Василей, у Лисовского 4 дни, а про Белев Лисовской говорил, что было ему к Белеву не приступать, и тому Лисовской смеетца, что воеводы городы мечют.

А как пришол Лисовской под Перемышль, и стал в гумнех, чая, что в городе сидят, и розсмотрели, что город покинут, и они повезлись в город. /л. 12/ Да литовские ж люди сыскали в лесу перемышлского наряду 6 пищалей и ядра и зелья бочку.

Да при нем же, при Василье привели к Лисовскому в Перемышль мещан Алистарха Яковлева да Меньшого Стрешнева, а взяли, де, их в подъезде, да Романа Шушерина, а взяли ево на лесу. /л. 10/ И Лисовской, поимав у них грамоты о [112] окупу и об омене, и с теми грамотами отпустил в Колугу его, Василья.

Да при нем же, при Василье, привели к Лисовскому казков трех человек, а взяли их в Мошковичех в загоне, ехали от Лихвина в Колугу. И как тех казаков привели, и Лисовской почал им говорил, то, де, было им, казаком, быть у нево, у Лисовского, и казаки, де, назвали Лисовского батьком, и говорили, смутили, де, нас, посулили по 10 рублев, и мы, де, за тем измешкали, а будем, де, все у тебя. И Лисовской, де, велел добыть вина, и почал их потчивать.

А как он был у Лисовского, и Лисовской расспрашивал, его Василья, про дорогу к Смоленску на Вязьму да на Бахматово через Мещоск. Да он же распрашивал про послов про литовских, бывали ль на рубеж, и про московских послов, от государя отпущены ль, и он, Василей, сказал, что не ведает и дорог не знает.

/л. 11/ А чает того, что итти Лисовскому к Смоленску. А сколько его в Перемышле стоянья будет, того не ведомо. А хвалитца Лисовской, что ему зимовать в государеве земле, и будут, де, ко мне прибыльные люди.

А про Пожарсково, деи, Лисовской говорил, что князь Дмитрей, деи, с теми людьми не ход [!], которых он видел, а людей деи, у Пожарскова перед ево людьми втрое, только, де худы люди, а Пожарской, де, отимаетца у него таборами.

А людей с Лисовским всяких с 3000 людей, а раненых, и больных, и лошадей раненых у Лисовского много, и лошади все** и голод был до Перемышля велик[ои]*, а как пришол в Перемышль, и у него стало всего много.

Ф. 210. Разрядный приказ. Oп. 13. Приказной стол. Стб. 2. Лл. 9-75.

____________________

* Край листа оборван.

** Далее слово неразборчиво. [113]

№ 632-й. Іюля-27/Іюля 7. — Дѣло по изветной челобитной рейтара С. Пушешникова на Т. Мезенцева въ воровскихъ рѣчахъ и побѣгѣ изъ ссылки.


Царю, государю. . . бьетъ челомъ и извѣщаетъ бѣлевецъ рейтарскаго строю Сенька Пушешниковъ на уличеннаго и на крестопреступника и на бунтовщика и съ ссылки на бѣглеца на бѣлевца на Трифонка Мезенцова. Въ прошломъ во 170 г. билъ челомъ тебѣ, помня и исполняя твое крестное цѣлованье, и я извѣщалъ на него, крестопреступника, въ твоемъ тайпомъ дѣлѣ и въ умъ невмѣстимомъ и въ воровскихъ заводныхъ бунтовныхъ словахъ, и но моему извѣту то дѣло сыскано, и за то воровство за твое тайное дѣло и за воровскіе бунтовные заводныя слова казненъ и сосланъ въ ссылку съ женою и съ дѣтьми на вѣчное житье, и безъ твоего указу изъ ссылки онъ самовольно сбѣжалъ въ Бѣлевскій уѣздъ, въ деревню свою, и былъ въ пѣхотномъ полку въ Куканаусѣ и, пріѣхавъ къ Москвѣ, былъ у твоего жалованья, у руки, а про себя тебѣ онъ и твоимъ бояромъ не извѣстилъ, что онъ казненный и ссыльный человѣкъ; послѣ того въ Бѣлевскомъ уѣздѣ въ селѣ Навековкѣ капитану Агѣева полку Шепелева Семену Воейкову сталъ сказывать: пожалованъ-де я былъ великого государя у руки, и Семенъ Воейковъ ему молвилъ: сказываешь-де ты, что былъ великаго государя у руки, а про себя-де ты великому государю и бояромъ извѣстилъ ли, что ты казненный и ссыльный человѣкъ; и онъ сказалъ ему, Семену, еще про то не извѣщалъ, ты-де, Семенъ, то дѣло въ дорого ставишь, что я былъ великаго государя у руки, а я-де того дѣло въ дѣло не ставлю; а мы кто были де у твоего жалованья у руки за службу и за кровь, и мы то ставимъ въ великое дѣло въ честь и въ денную похвалу, а онъ, крестопреступникъ, того въ дѣло не ставитъ. А какъ то онъ говорилъ, и то слышали многіе сторонніе люди розныхъ чиновъ. Да въ прошлыхъ годѣхъ, какъ вышли самовольски солдаты изъ Каканауса 700 человѣкъ, покиня въ твою казну и въ полку воеводу, и про то мнѣ того полку солдаты сказывали Родіонъ Камаревъ да Дементій Стародубцов, что онъ, крестопреступникъ, бунтъ тотъ заводилъ и бунтовную челобитную имъ составилъ и думалъ съ ними многое время какъ отойти самовольствомъ безъ твоего указу и безъ отпуску. Милосердый государь, царь, .. .пожалуй меня, вели его, крестопреступника, въ томъ дѣлѣ его принять и роспросить и разыскать сторонними людьми и доложить себя. Къ сей челобитной Сенька Пушечниковъ руку приложилъ (на оборот&#1123.
171 г., іюня въ 27 д., противъ извѣтнаго челобитья бѣлевца рейтарскаго строю Семена Пушешникова бѣлевецъ сынъ боярскій Трифонка Мезенцовъ въ роспросѣ сказалъ: въ прошломъ-де во 160 г. по его-жъ, Семенову, извѣту за воровство онъ казненъ — урѣзанъ языкъ и сосланъ былъ на Коротоякъ съ женою и съ дѣтьми, а въ государеву ни въ какую службу нс писанъ. И какъ-де во 164 г. великаго государя походъ былъ подъ Ригу, и онъ-де въ томъ походѣ билъ челомъ ему, великому государю, въ солдатскую службу, а прежнее свое воровство, за что онъ казненъ, въ челобитьѣ своемъ написалъ именно, и но указу-де великаго государя и по памяти изъ Иноземскаго Приказу велѣно его написать въ солдаты въ полкъ полковника Алексѣя Бутлера, и былъ подъ Ригою, а изъ подъ Риги въ Полоцку и въ Куконаусѣ 4 года безъ съѣзду; а во 169 г., въ Петровъ постъ, изъ Куконауса присланъ къ Москвѣ за государевою денежною казною въ провожатыхъ съ капитаны съ Дмитріемъ Гиделбовымъ да съ Гавриломъ ЕФИМОВЫМЪ, И на Москвѣ у великаго государя у руки тѣ капитаны и онъ съ товарищи своими былъ вмѣстѣ, а что-де онъ, казненъ и былъ въ ссылкѣ, и про то-де въ то время не извѣстилъ, не знаючи; въ томъ онъ-де передъ великимъ государемъ виноватъ. И гіослъ-де того изъ Приказу Большаго Дворца отпущенъ онъ былъ въ деревню свою, въ Бѣлевскій уѣздъ, съ подписною челобитною; и въ то время Агѣева полку Шепелева капитанъ, бѣлевскій же помѣщикъ, Семенъ Воейковъ присылалъ по него Солдатовъ, Венедикта Пожидаева съ товарищи, и тѣ- де солдаты его взяли и отвели къ нему, Семену; въ село Выповку, и Семенъ-де учалъ ему говорить, для чего онъ изъ ссылки объявился въ деревнѣ своей, и онъ-де ему объ отпускѣ своемъ объявилъ челобитную и сказалъ ему, что онъ великому государю служилъ въ солдатахъ въ нѣмецкихъ и въ литовскихъ городѣхъ, а на Москвѣ за службу у великаго государя п у руки былъ; н онъ-де его билъ тростью и велѣлъ его связать, и онъ-де, Трифонка, ему говорилъ, что онъ бою его и вязанья въ дорого не ставитъ; а такихъ непристойныхъ словъ, которые написаны въ Семеновѣ челобитьѣ Пушешникова, онъ не говаривалъ, въ томъ-де и что Семенъ Воейковъ билъ его напрасно шлется онъ на солдатовъ и на сто- роннихъ людей, которые въ то время были; а бивъ его отослалъ въ Бѣлевъ къ воеводѣ, и сидѣлъ онъ въ Бѣлевѣ въ тюрьмѣ 6 недѣль, а изъ Бѣлева воевода прислалъ его въ Розрядъ, а изъ Розряду отослалъ въ Устюжскую Четь, а изъ Чети во Дворецъ, а изъ Дворца свобожонъ безъ наказанья, для того, что вины его нс сыскано; а съ Куконаускими-де солдаты бунтовъ онъ никакихъ не заводилъ и челобитья не составливалъ и съ ними изъ Куконауса къ Москвѣ не хаживалъ, а присланъ де онъ къ Москвѣ за государевою денежною казною до приходу ихъ къ Москвѣ задолго и отпущонъ былъ въ деревню свою въ Бѣ- левскій уѣздъ. А солдаты-де изъ Куконауса пришли къ Москвѣ въ семъ 170 г., и онъ-де съ тѣми солдаты изъ Приказу ЛиФляндскіе земли отосланъ въ Иноземскій Приказъ, а изъ Иноземскаго Приказу отданы они всѣ въ полкъ полковнику Агѣю Шепелеву, и въ сентябрѣ-де нынѣшняго 171 г. отпущонъ онъ въ Бѣлевъ, въ деревню свою. И прежній-де его извѣтчикъ Семенъ Пушечниковъ извѣщалъ на него и на племянника его, Сеньку, и на крестьянина Гришку въ ВИННОЙ корчемной продажѣ, и присланы они изъ Бѣлева за приставы въ Новую Четь, а въ Новой Чети сидѣли отъ Николина дни вешняго за приставомъ, недѣль съ пять или съ шесть, и даны на поруку въ статьѣ; а вины-де своей они въ томъ не вѣдаютъ. А извѣщалъ-де то на него онъ, Семенъ, затѣявъ но старой недружбѣ, что онъ, Семенъ, обиненъ ему въ Судномъ Московскомъ Приказѣ за владѣнье земли въ сорокѣ рубляхъ и доправлено и отдано ему 30 рублевъ, а достальная 10 рублевъ на немъ и нынѣ не доправлено; а за прежнюю вину отнято у него половина помѣстья его и отдано ему, Семену, а нынѣ-де хочетъ онъ и другою половиною его помѣстья завладѣть, а его погубить въ конецъ, и великій государь... пожаловалъ-бы его, велѣлъ въ томъ свой милостивый указъ учинить.
171 г., іюня въ 30 д., въ Розрядъ (78 — 85 лл.).
Указали мы, великій государъ, бѣлевца сына боярскаго выборнаго Агѣева полку Шепелева солдата Трифонка Мезенцова съ женою сослать на вѣчное житье по прежнему нашему великаго государя указу на Коротоякъ и написать его въ городовую службу, а бѣлевскимъ его помѣстьемъ, которымъ онъ владѣетъ, и впредь владѣть ему-жъ: Ему-жъ на Коро- тоякѣ дать земли на пашню и на сѣнные покосы по разсмотрѣнью. Писанъ 171 г., іюля въ 1 день.
171 г., іюля въ 7 д., въ Розрядѣ бѣлевца Трифонка Мезевцова принялъ подьячій Ивашко Малышевъ и отдалъ приставу.
(Столбецъ 324, столпикъ 5).

источник: https://forum.vgd.ru/post/252/93097/p3070646.htm#pp3070646