Взято здесь:
http://litopys.org.ua/rizne/petrun4.htm[Журнал научно-исследовательских кафедр в Одессе. — 1924. — Т. 1 (1923/4). — № 7. — С. 37-43.]
„Книга Большого Чертежа“, изданная впервые в 1773 г. Новиковым, до сих пор не имеет посвященного ей монографического исследования. Отдельные лишь части „Книги“ послужили предметом специальных разведок Огородникова (Зап. по отд. этн. Р. Геогр. Общ., II, VII, IX) и Макшеева (то же издание, VI). Из предпринятого Ловягиным комментария к „Книге“ появился в печати один отдел: „Татарские шляхи XVI и XVII веков на юге России“ (Прав. Вестн., 1909, № 267). Дать комментарий к „Книге“ во всем ее объеме поставил своей задачей в последнее время В. П. Семенов-Тян-Шанский (Изв. Росс. Ак. Наук, 1918, N 2 12, 1221–1223). Но уважаемый исследователь, как видно из предложенного им обзора издания, не ставит на первом плане двух очень существенных заданий, еще в 50-ых годах намеченных Р. Геогр, Обществом: 1° составить очерк географии Московского государства XVI — XVII вв., положив в основу данные „Книги“ и 2° выяснить генезис „Большого Чертежа“, а также степень его влияния на европейскую картографию того времени. Выполнение этих заданий, по мнению В. П. Семенова, сопряженo со значительными трудностями и требует длительного времени.
Между тем, обследование имеющегося в печати археографического материала, относящегося к территории Восточной Европы, приводит к мысли, что выяснение генезиса „Большого Чертежа“ в настоящий момент в значительной степени подготовлено. В печати были воспроизведены уцецевшие памятники московской картографии, представлены и те описания земель, которые послужили для картографических сводок. Документы приказов Посольского, Ямского, Поместного и Разрядного имеют в этом отношении преобладающую ценность. В частности, „Большой Чертеж“, служивший для военных целей, вышел из Разряда и по преимуществу должен быть сопоставляем с разрядными документами.
Но если делались уже попытки сопоставления „Книги Большого Чертежа“ с данными туземного происхождения (до сих пор. однако, мы не имеен сводного характера обзора постепенного накопления географических и статистических сведений в центральных учреждениях Московского государства; статья Беляева охватывает период по XVI в. — Зап. Р. Геогр. Общ., VI), если и пробовали установить степень влияния „Чертежа“ на иностранную картографию (при посредстве так наз. карты Федора Годунова, напр.). то комментаторы „Книги“ не разрабатывали вопроса об источниках тех частей „Большого Чертежа“, которые изображали территории вне границ Московского государства или вне сферы действия его агентов. Настоящая заметка и ставит своей задачей выявить наличие заимствований „Большим Чертежом“ из иностранных источников, в частности, из произведений западно-европейской картографии.
Возможность влияния европейской картографии на творчество московских чертежников допускал Чечулин (Журн. М. Н. Пр., 1903, № 4, стр. 341) – по его мнению, одним из источников карты Герритса, копировавшей так наз. карту Федора Годунова, необходимо считать карту Европы в атласе Г. Меркатора (1595 г.) – по отношению к северу Восточной Европы уже в московском оригинале была произведена сводка данных туземного и иноземного происхождения. В. А. Кордт („Материалы по истории русской картографии“, I серия, II в., стр. 29–30) доказал, что эту сводку произвел сам Герритс, использовавший ряд современных карт; но и для Кордта остается открытым вопрос об источниках изображения южных пространств Восточной Европы на обследуемой карте и ее московском оригинале. Так как московский оригинал карты Герритса считается близким к „Большому Чертежу“, то, при исследовании вопроса об источниках „Большого Чертежа“, явится рациональным сделать попытку сопоставить данные Герритса с указаниями „Большого Чертежа“ и тем самым проверить взаимную связь звеньев следующей цепи: 1° карта Герритса, 2° карта Федора Годунова, 3° „Большой Чертеж“, 4° источники „Большого Чертежа“.
„Книга Большого Чертежа“ в редакции 1627 г. отчетливо очерчивает границы простирания интересов московского правительства на юге и юго-западе Вост. Европы, т. е. на территории современной Украины. К обследованию привлекаем ту часть „Книги“, которая является описанием старого чертежа, существовавшего до 1627 года от времен „прежних государей“ и охватывавшего Восточную Европу, а также прилегающие части Азии. На территории Украины таким рубежом для московских деятелей являлся Днепр. В тексте „Книги“ (изд. Спасского, 1846 г. стр. 91 и сл.) к правому берегу Днепра приурочен сравнительно с левобережьем незначительный запас географических данных: фиксированы лишь пункты, лежащие по долине Днепра, указаны мелкие потоки, поскольку они позволяли точнее определить расположение населенных пунктов по течению Днепра; из более крупных притоков известен только Тясмин и то в нижнем своем течении. В дальнейшем дается простое перечисление впадающих рек без указания их длины, что заставляет предполагать знакомство составителя „Чертежа“ только с долиной Днепра. Более отдаленные части Правобережья остаются ему неизвестными. Источником для описания как степной части Днепра, так, надо полагать, и более верхних частей течения послужила „сказка запорожских черкас“, с которыми представителям московского правительства на рубежах приходилось сталкиваться неоднократно.
Но если изображение района Днепра легко выдает свое туземное происхождение, то иное наблюдается при обследовании части „Книги“, относящейся к более западным землям. Приводим целиком соответствующий отрывок „Книги“ (по изданию Спасского, стр. 102–103): „А въ тое же Ильмень отъ усть ДнЂпра 30 верстъ пала рЂка Бокгъ. А верхъ по рЂчкЂ по Бокгу 50 верстъ, пала въ Бокгъ рЂчка Синяя вода, а на рЂчкЂ на Синей водЂ, 70 верстъ отъ Бокга градъ Синяя вода. А отъ устья Бокга рЂчки, 90 верстъ, пала въ Черное море рЂка НЂстръ. А на НЂстрЂ градъ Нарока отъ устья 130 верстъ. А ниже Нароки 20 верстъ градъ Устья. А ниже Устьи 20 верстъ градъ Орыга. А ниже Орыги 20 верстъ градъ Тегиння. А ниже Тегини 20 верстъ градъ Тубарча, А ниже Тубарчи 20 верстъ въ старомъ чертежЂ подпись свалилася. А Дуны рЂки и городовъ Болгарскихъ, и около Черного моря брегомъ описать было не мочно: въ старомъ чертежЂ испорчено и ветхо“ Бассейны Днестра и Буга московским агентам были, во всяком случае, менее доступны, чем Приднепровье; и для „Черкас“ Днестр и Буг не были тем привычным объектом хозяйственной эксплоатации, каким являлся Днепр. Между тем детальность вышеприведенных записей заставляет предполагать в основе их какой-нибудь письменный или печатный источник. Если мы сравним вышеприведенный отрывок „Книги“ с другими местами ее, относящимися к Черному морю, то станет ясным книжный характер происхождения соответствующих частей „Книги“. При описании Крымской орды и Черного моря составитель „Книги“ (Спасский, 76 — 77) приводит такие данные об южном береге Черного моря: „А въ море Черное пала рЂка Сангарисъ, а въ Сангарисъ рЂку пала рЂчка Гамусъ. А Сангариса рЂки протоку 80 верстъ, а рЂки Гамуса протоку 40 верстъ. А отъ Сангариса рЂки...“. Географические названия, приведенные в цитированном отрывке, по своей транскрипции явственно выдают свое книжное происхождение (например, латинизированная форма Hamus). Если составитель „Чертежа„ пользовался подобного рода источниками при вычерчивании района Черного моря, то вполне возможным является допустить, что и прилегающие бассейны Днестра и Буга изображены на основании материалов книжного характера. Русский книжный источник — список городов по Дунаю и Днестру, известный нам по Воскресенской летописи — подобной основой не может быть признан: данные этого списка совершенно не совпадают с „Большим Чертежом“.
Обратимся теперь к иноземным источникам и, в первую очередь, к памятникам картографическим. Из описи чертежей Разрядного приказа (Описание Докум. и Бумаг Моcк. Архива Мин. Юст., т. VI, отд. 2-ой, 15) мы знаем, что в распоряжении персонала Разряда были европейские печатные карты. При систематическом просмотре карт XVI ст. и начала XVII ст. (пользуемся по преимуществу „Материалами“, изданными Кордтом), захватывающих юго-западную часть Восточной Европы, представляется возможным большинство карт, знающих в Поднестровьи хотя бы один или два из „градов„ „Большого Чертежа“, связать в одну группу, одну, так сказать, семью карт. Общий для данной группы карт источник, оставшийся до настоящего времени еще неразысканным в оригинале, по мнению Кордта („Материалы“, I сер., 2 в., стр. 12), должен быть усматриваем в картах Б. Ваповского, польского картографа первой половины XVI века. По нашим наблюдениям, карты указанной группы характеризуются ошибкой в изображении среднего Побужья — название р. Кодымы, правого притока р. Буга, превращено в название или города или страны Codimia, помещаемых на левом берегу Буга на восток от Брацлава.
Ближайшей по времени к картам Ваповского является карта Мюнстера 1540 г., знающая пункты: Stoka, Cutzurhan и Oryhow на Днестре, Shynaouda fl. и в районе последней Suynigrod („Материалы“, I с. II в., табл. XX); в копии Гастальди 1548 года (там же, табл. XXIX) Cuzira, Stocha, Otou; имеется также Sinauoda F и Suinigrod; этот запас данных остается и в картах Гастальди 1550 года (там же, I c. I в., табл. XV): Stocha, Cutzurhan, Oryhouo, Szynaouoda F и Suynigrod, в карте Гастальди 1566 года (там же, I с., I в., табл. XI): Stocha, Cutzurhan, Oryhow, Szinauoda f, Suynigrod. Для того, чтобы объяснить появление иного списка названий на карте Гастальди 1562 года (там же, I c., I в., табл. XXII): Stoka, Feime (*) (Б. Ч. — Тегиння), в бассейне Буга: Szinouoda f с городами Suinigrod и Szinouoda (дублирование одного и того же пункта), а также на карте 1567 г. (там же, I c., II в., табл. XXII — разночтений нет), необходимо обратиться к карте Европы Меркатора 1554 г. („Материалы“ II с., I в., табл. IV – V) здесь даны: Gutzurhan, Hijnice(*) (опять таки та же Тегиння), Тubarcza, в бассейне Буга показана Синюха (Синяя вода), но не названа; дублирование Suinigrod — Szinouoda на лицо. Карта Меркатора 1669 г. всего света удержала только пункты Stoka и Orihow, р. Синяя вода надписания при себе не имеет (Jomard, Monum. de la géographie, I, XXL 3). Карта 1569 г. является, очевидно, только сокращением — в соответствующей части — карты Европы Меркатора. Если мы обратимся к самому рисунку рассмотренных карт в этом районе, то и в данном случае будем наблюдать полное совпадение.
* Копии карт в „Материалах“, воспроизведенные фотографическим путем, не дают нам гарантий в отсутствии мелких дефектов при передаче надписаний.
В стороне от рассмотренного нами картографического материала стоит карта Гродецкого 1558 г. (Мат., I c. II в., табл. XXI). Автор опустил детали, характеризовавшие территорию между Днестром и Бугом на более ранних картах (обозначения так называемого Овидова озера в виде особого бассейна, р.Тилигула, р. Саврани); р. Кучурган — без надписания — сохранена, притоки Буга, в том числе и Синюха, изображены правильнее — надписей при них не имеется. Ошибки в среднем Побужьи также устранены. Что для нас особенно важно, изображены населенные пункты на Днестре в более полном в сравнении с предыдущими картами перечне: Sroka, Usztya. Oryhow, Tehinnye, Tubarçza (последняя дублирована). He существовавший в действительности город Кучурган опущен. Нельзя не согласиться с мнением Середонина (Зап. Ак. Наук, по ист.-фил, отд., 8-ая сер., т. XI, № 5, стр. 184), что карта Гродецкого стоит выше карт Меркатора; от себя скажем, что Гродецкому удалось исправить ошибки и Меркатора и Мюнстера-Гастальди, повторявших, быть может, Ваповского. Карта Гродецкого в районе Приднестровья дает тот же перечень населенных пунктов я в той же последовательности, что и „Книга Большого Чертежа“. Принимая во внимание, что Ортеляй включил в свой атлас произведение Гродецкого и тем способствовал широкой его популяризации, явилось бы возможным признать факт заимствования составителем „Большого Чертежа“ из карты Гродецкого 1558 г., если бы на карте Гродецкого не отсутствовали надписания в районе Буга. Соответствующие записи появляются на карте Гродецкого в издании Ортелия только с 1595 г. К редакции 1595 г. мы теперь и обратимся. В 1570 г. появилась карта Пограбия (Мат., I с., I в., табл. XXIII), примыкающая к типу Гастальди 1562 — 1567 гг., с одной стороны (дублирование Звенигорода), повторяющая список Гродецкого: Sroka, Usztya, Orichow, Tehlnia — без Тубарчи, с другой. Отсутствие Тубарчи не позволит нам счесть карту Пограбия источником „Б. Чертежа“ — к тому же карта Пограбия особенно широкого распространения не получила. Для нас она важна постольку, поскольку она послужила для переработки и дополнения (в духе традиции Ваповского-Мюнстера-Гастальди) карты Гродецкого, приобревшей на ряду со всем запасом ошибок этой традиции надписаний в районе Буга. На карте 1595 г. „auctore W. Godrecclo“ и „correctore A. Pograbio“ в атласе Ортелия (Мат., I с., II в., табл. XXIV) находим во: 1° перечень пунктов по Днестру с исправлением ошибки Гродецкого, т. е. без дублирования Тубарчи — перечень, вполне совпадающий с текстом „Книги Б. Чертежа“, 2° обозначение Синюхи (Zwino woda flu) с обозначением города при ней, этимологически связанного с названием реки — основа для соответствующих записей „Книги“
Близость карты Гродецкого к „Б. Чертежу“ становится еще более очевидной при сравнений с картами Меркатора в атласе 1595 г.; в последнем повторены в изобилии старые ошибки, и придано к ним немалое количество новых. В карте „Russfa cum соfiniis“ (Мат., I с., I в., табл. XXIV) появляется тот же Cutzurhan, порядок в перечислении городов по Днестру нарушен: Maiak поставлен раньше, чем Tubarcsa; Сороки (Stoka) приведены дважды; в районе Побужья не только Звенигород дублирован, но раздвоена и сама Синяя вода (при ней нет надписаний). В карте Меркатора „Lithuania“ (Мат., I с., II в., табл. X) в районе Днестра сохранены только Stoka и Cutzurhan, низовья Днестра чертежом не захвачены, бассейн Буга изображен идентичным предыдущему чертежу, но есть надписание Szinouoda. Его же „Taurica Chersonesus“ (Мат., I c., II в., табл. XI) дает такой порядок городов в Поднестровьи; Cutzurhan, Usczya, Orihow, Fehynie, Stora, Oriawa, Tubarcza — дублирован таким образом Оргеев: Орыга „Б. Чертежа“, Сороки не на месте; Szinouoda flu в противность другим картам Меркатора не имеет при себе дублета, населенный пункт при ней только один.
Итак, из рассмотрения картографического материала XVI века наиболее обоснованным явится вывод, что „Большой Чертеж“ ближе всего в изображении бассейнов Днестра и Буга к карте Гродецкого с дополнениями по Пограбию, опубликованной в 1595 г. Ортелием. Эта близость вместе с ранее приведенными соображениями о малой вероятности наличия туземного источника в руках московских деятелей (для данного района) заставляет нас видеть в указанной карте источник для „Большого Чертежа“. В таком случае тот экземпляр „Б. Чертежа“, который послужил для копирования в 1627 г. и лег в основу „Книги Б. Чертежа“, был изготовлен не ранее 1595 г. Если мы вспомним, что с именем Федора Годунова связывается одно из произведений московской картографии, то станет необходимый признать конец XVI века эпохой оживления в московской картографической деятельности. В результате некоторых работ сводного характера были составлены: 1° чертеж Ф. Годунова, ставший известным Герритсу, охватывавший часть Московского государства, и 2° так называемый „Большой Чертеж“, который охватывал всю территорию тогдашней Московии и прилегавшие земли. Одним из источников „Большого Чертежа“ была карта Гродецкого-Пограбия в атласе Ортелия 1595 г. Составление указанных двух московских чертежей в одну и ту же эпоху позволяет, казалось бы, предполагать, что материал будет использован один и тот же. Однако, „Большой Чертеж“ заключал в себе сведения, отсутствовавшие на карте Федора Годунова (сев. районы). Анализ карты Герритса показывает, что последний в изображении юго-западной части Восточной Европы опирался на карту Меркатора: „Russia cum confiniis“ (характерный признак: крупный водный бассейн на территории нынешней Одещины связан с Черным морем), точно также как на карту Меркатора Герритс опирался при изображении северо-запада Восточной Европы; возможно, что территории к западу от Днепра также, как и северные края, не были представлены на московском оригинале Герритса. Если в каком-либо произведении западно-европейской картографии и искать следов „Большого Чертежа“, то больше оснований делать это по отношению к карте Массы 1633 г., на которой Приднестровье и Побужье по рисунку совпадают с изображением карты Гродецкого-Пограбия (характерный объединяющий их признак — водный бассейн в районе Одещины, связанный с Днестровским лиманом – (Мат., I с. II в., Т. XLIV). „Большой Чертеж“ мог явиться в данном случае связующим звеном. Вопрос о влиянии „Большого Чертежа“ на западно-европейcкую картографию неоднократно уже привлекал внимание исследователей, дав почву для многих более или менее обоснованных предложений. Мы не ставим своей задачей в настоящей заметке осветить эту проблему сколько-нибудь полно и поэтому ограничиваемся только замечаниями о связи „Чертежа“ с картой Массы 1633 г. Добавим здесь, что к 1627 году и последующим приурочивается эпоха очередного подъема в деле собирания Московским правительством статистическо-географнческих сведений (после пожара 1627 г., уничтожившего громадное количество архивных дел в Москве). Вычерченные в Разряде в то время карты, как видно из описания чертежей Разряда (оп. Доп. и Бум. Моск. Ар. М. Ю. т. VI, отд. 2-ой, 15), составляли основную часть собрания чертежей и, следовательно, были более других доступны для пользования. В конечном итоге взаимоотношения отдельных нами рассмотренных карт по изображению ими Приднестровья и Побужья выразятся в следующей таблице:
Zur Frage von die Quellen der „Kniga Bolschowo Tschertesha“
Th. Petrun
Trotz dem die „Kniga Bolschowo Tschertesha“, eine der wichtidsten Quellen zur Geschichte Ost-Europas, shon mehr als 150 Jahren bekannt ist, ihr bis jetzt noch keine spezielle Monographie gewidmet. Die Frage uber den Ursprung des „Bolschoj Tschertesh“ ist noch nicht genugend erotert. Neben den einheimischen Quellen kann man auch auslandische annehmen was namlich die Teile des „Tschertesh“ in welchen die Gebiete ausserhalb der Grenzen des Moscowitischen Staates abgebildet sind. Eine Analyse des kartographischen Materials des XVI Jahrhunderts lässt darauf schliessen, das fur den Teil des „Tsehertesh“, in welchem das Stromgebiet des Dnjsstr und Bug abgebildet ist, die Karte des Godreccius (Grodetzky) — Pograbius im Atlas des Ortelius von 1595 als Quelle gedient hat. In der Periode nach 1595 erschienen in Moskau: 1° die sogenannte Karte des Fedor Godunotf, von Gerritsz für die Karte 1613 benutzt und 2° der „Bolschoj Tschertesh“, welcher dem im Jahre 1627 von neuem gezeichneten Tschertesh als Original gedient hat und Massa bekannt war (s. die Karte von Massa 1633).
Петрунь Ф. Е. К вопросу об источниках «Большого Чертежа» // Журнал научно-исследовательских кафедр в Одессе. — 1924. — Т. 1 (1923/4). — № 7. — С. 37-43.
СТОРОЖЕВЫЕ КАЗАКИ ИЗ ДЕДИЛОВА В ЛИВНЫ ИЗ ЛИВЕН В БЕЛГОРОД.