ЕЛЕЦКИЙ СОВНАРКОМ
Это случилось так...
Когда вышел закон о советской власти, то в Ельце образовался совет народных комиссаров. Мы создали ЦИК в Ельце, как в Москве, с его отделами: раз власть на местах, и у нас должно быть так же. Это было в ноябре 1917 года.
Народных комиссаров было 14 человек, я был народным комиссаром здравоохранения.
На первом заседании совета народных комиссаров распределяли комиссариаты, — кого куда. Было поручено каждому организовать комиссариат. Затем, когда организовали комиссариаты, был назначен срок, чтобы на втором заседании доложить, кто что сделал.
Ну вот, на втором заседании доложили наркомы об организации своих комиссариатов, и на этом заседании нарком путей сообщения, машинист Соколов (это спустя две недели после первого заседания) приходит и говорит:
- Ну как я буду организовывать? С чего мне начать? У меня нет помещения, и мне никто его /13/ не дает, и чем я буду управлять? Укажите мне границы моих путей сообщения? Где моя территория?
Общежитие наше находилось при Совнаркоме, потому что ходить в одиночку по городу было небезопасно. Часто стреляли из-за угла. Как вечер, так стрельба по всему городу. Кто стреляет - не поймешь. А работали мы так - до трех-четырех часов утра заседал совет народных комиссаров. Разбирали всякие заявления.
Работа комиссариатов шла. Национализировали мы фабрики, заводы, аптеки. Сперва там был установлен рабочий контроль. Потом стали национализировать самостоятельно, не дожидаясь директив из Москвы. Реквизиция пошла у нас своим чередом.
Для культурных учреждений пианино, рояли стали отбирать.
В апреле 1918 г. правоэсеровская организация. А менышевики подняли в Ельце восстание. Его называют Аргамачским восстанием, по имени слободы Аргамач. Восстание это было быстро подавлено... После Аргамачского восстания была нами создана первая чрезвычайная тройка, а затем чрезвычайная комиссия, которая и разбирала это дело.
Восстание было поднято и организовано так. Существовал в Ельце «дом трезвости» Председателем его, а раньше председателем «Союза русского народа», был содержатель трактира Денис Рощупкин. В этом «доме трезвости» собирались конспиративные собрания, которыми руководила правоэсеровская организация и священник Брянцев... Последний возглавлял восстание.
Об этом конспиративном собрании нам стало известно. Оно решило поднять вооруженное восстание после условного знака, — звона в набат. Так и случилось. Когда к священнику Брянцеву /14/ явился наш товарищ арестовать его, он, Брянцев, бросился к окну своей квартиры и дал сигнал - махнул платком... и церковный сторож Аргамачской слободы стал бить в набат...
После, когда разбиралось это дело, мы спросили сторожа:
- Почему ты это сделал?
Сторож заявил:
- Священник Брянцев за это мне обещал два иуда муки и пять рублей денег.
- А получил ты ту муку? Нет, мне только обещал он.
Ну, мы посмотрели, что он бедняк, темный человек, и решили его освободить.
После этого был арестован бывший пристав Корнев, помещик Лопатин, бывший председатель земской управы Романов — фабрикант, владелец махорочной фабрики; участник Аргамачского восстаиия Михаил Соковых, который избивал красноармейцев. Все арестованные были нами расстреляны.
Только разделались мы с этой контрреволюционной бандой, как подошла новая беда: началось наступление иностранных оккупантов. 18 июня ими были взяты Валуйки.
Мы созвали экстренное заседание Совнаркома. Обсуждали вопрос об обороне Ельца, потому что оккупанты были близко, где-то в 180 километрах.
Мы начали выселять буржуазию из центра города и посылать на окраины, а рабочих с окраин — в центр города: буржуи пожили, пусть теперь рабочие поживут! Затем буржуазию мобилизовали рыть окопы, а рабочих вооружать стали.
У нас от ликвидации старой армии остались громадные запасы вооружения. Была и артиллерия, два броневика, большие запасы винтовок. /15/
Думали мы, что оружие скоро перекуется на сошники и не нужно нам будет, так мы эти винтовки просто на выгоне сложили ворохами в кучу. Огорожен склад был простым заборчиком.
Вооружили мы наши рабочие дружины. Вскоре после этого я был решением нашего совета народных комиссаров командирован лично к товарищу Ленину.
Приезжаю в Москву. Москву я не знал. Первым долгом Совет Рабочих Депутатов нашел, затем в комендатуре получил пропуск в Кремль, в Центральный Исполнительный Комитет. Там я явился к секретарю Центрального Исполнительного Комитета. Он спросил о цели моего приезда и рекомендовал обратиться к товарищу Свердлову. Товарищ Свердлов вышел как раз в это время. Секретарь мне сказал:
- Вот Яков Михайлович, вы с ним можете разрешить все вопросы. А я ему говорю:
— Нет, мне надо товарища Ленина.
Секретарь на меня смотрит, улыбается. Понял он, что мне хочется все-таки видеть Ленина, и вот, наверно, я ему понравился, он говорит: — Ладно.
И дает мне пропуск к товарищу Ленину.
Затем прихожу я в здание, где помещался товарищ Ленин. Первого я встретил Бонч-Бруевича. Он мне заявил, что прием кончился. Но потом сказал:
— Пойду доложу.
Пошел он, доложил товарищу Ленину. Затем выходит личный секретарь Владимира Ильича и мне сообщает, что товарищ Ленин примет завтра ровно в час.
Ну, в Москве трудно рассчитать было, я на /16/ пять минут опоздал. I и вот, когда я явился, встретил секретаря. Он мне сказал:
- Опоздал, вряд ли примет, у него время рассчитано, он другому назначил... А между прочим, я доложу.
Пошел, доложил ему, а затем выходит, объявляет:
- Товарищ Ленин просил десять минут обождать...
Потом секретарь говорит:
— Как же ты опоздал? Товарищ Ленин уже два раза спрашивал о тебе. Ты знаешь, он человек такой точный. Ровно в час вызывает меня, спрашивает:
— Где елецкий делегат?
Потом не прошло двух минут, второй раз спросил, и дальше секретарь меня предупредил: - Когда пойдете к товарищу Ленину, вы не злоупотребляйте временем, покороче делайте ему доклад и говорите самое основное, не загромождайте мелочами, потому что он только два часа в день принимает представителей, с двенадцати до двух часов.
И вот не прошло десяти минут, как товарищ Ленин меня вызывает.
Интересно он меня принимал, я зашел в приемную, где сидел его секретарь.
И когда я к нему заходил, то Владимир Ильич уже стоял у двери, подал мне руку, взял меня под руку, повел к своему столу, усадил меня в кресло, а потом сам сел, и началась беседа.
Я так и сделал, как предупреждал секретарь, я товарищу Ленину коротко доложил о положении дела в Ельце и Елецком уезде, рассказал ему, как у нас организована Советская власть, как мы мобилизовали буржуазию рыть окопы, как мы вооружили рабочих. /17/
Владимир Ильич спрашиваем:
- Для чего вы мобилизовали буржуазию?
Я ему говорю;
- Решили защищаться от оккупантов. Послали буржуев поэтому рыть окопы.
Владимир Ильич засмеялся и потом встал, а на стене у него висела карта, утыканная флажками, которые обозначали фронт. И вот он посмотрел по карте и сказал:
- Гайдамаки к вам не пойдут.
Я ему, говорю:
- Как же не пойдут? Елед является узлом железнодорожным.
Товарищ Ленин мне говорит, что они стремятся на Москву и скорей пойдут на Козлов, Тамбов, стремясь занять главные железнодорожные линии; потом на Курск—Тулу.
- Но все-таки очень хорошо, что вы решили защищаться, — сказал Владимир Ильич. Затем он меня сам начинает спрашивать: ־ Как у вас — Совнарком существует или вы его ликвидировали? А сам улыбается.
Я ему говорю, что приступили к ликвидации, объясняю ему, что мы не поняли этого вопроса, считали, что раз власть на местах, то и у нас должна быть власть построена, как и в Москве.
Затем Владимир Ильич спрашивает:
— Как настроение крестьян? Как вы поделили землю? Что вы сделали с помещиками?
Я ему рассказываю, что часть помещиков арестовали, а часть разбежалась неизвестно куда. Имущество конфисковали, помещичий хлеб роздали бедноте, скот тоже роздали бедноте. Землю конфисковали и разделили поровну по едокам.
—Только вот одно, — говорю, — у нас не ла/18/дится. Когда мы производили нарезку земли, то у нас по географическим расположениям приходилось нарезать землю отдельным крестьянам из других волостей, совсем отдаленных, за двадцать-тридцать верст.
Товарищ Ленин опрашивает:
- А как же вы организуете обработку этой земли? Слишком далеко крестьянину на своей лошадке переезжать!
Ну, я ему и говорю:
— Для этого мы и помещичьих лошадей дали в помощь бедноте, и потом это временная мера.
Товарищ Ленин сказал, что будет общий раздел земли и по этому вопросу будут указания.
Затем он спрашивал, как настроение рабочих, как Керенские деньги на рынке идут?
— Мы думаем, — сказал Владимир Ильич, — выпустить новые, советские деньги.
И вот он спросил у меня:
— Население их будет брать или нет? Я ему отвечаю:
— Будет брать, потому что население от керенских денег уже отказывается. Все чувствует, что Керенские знаки должны быть заменены советскими — советская власть уже окрепла.
В конце беседы товарищ Ленин сказал:
— Наше положение очень тяжелое. Но если мы продержимся год, то наша победа будет обеспечена.
И вот я ждал этот год, как Ленин сказал,... и через год, действительно, наша победа была обеспечена.
В начале июля мы ликвидировали наш Елецкий Совнарком и ЦИК.
Записано М. Певцовым от В.X. Бровкина (г. Елец). 
) в июле 1918 года было постановление о создании в Ельце городской народной рабоче-крестьянской охраны (советской милиции). Эту дату, а именно 31 июля 1918 года и можно считать днем рождения елецкой милиции.
