Село Малмыжка (Российская Федерация)

Как в Малмыжке с революцией боролись (продолжение)

В то время, как бывший волостной писарь Шаров слёзно доказывал свою невиновность и лояльность к существующему государственному строю, недремлющее око сторонников самодержавия выявляло новых его последователей.
Так, 17 марта 1906 года Мамадышским уездным исправником Яснитским Казанскому губернатору на основании доклада пристава 1 стана Шершнева были направлены два рапорта о жителях уезда, имевших «вредное направление» мыслей и действий.
В обоих случаях информатором пристава был малмыжский зажиточный крестьянин Владимир Лукоянович Ежов. Это он, по воспоминаниям земляков, в начале ХХ века, после постройки деревянного моста через речку Усы, проходящую через центр села, выставил односельчанам для празднования этого события бочку вина.
Итак, первой мартовской «жертвой режима» стал агент Мамадышского земского страхования Александр Андреевич Черкасов.
Еще в начале марта 1906 года уездный исправник докладывал губернатору о том, что Черкасов, пользуясь своими разъездами по уезду, давал крестьянам литературу, подрывающую авторитет власти.
Ну а тут ещё Ежов рассказал о том, что Черкасов вместе со своим знакомым Шаровым подстрекали крестьян Малмыжки не платить государственные налоги. Хотя сам Ежов этого лично не слышал, но об этом ему говорил непосредственный очевидец – доверенный в делах сельского общества Мартынов Андрей Дмитриевич.
Воспитанный в патриархальном сельском мире, впитавший с малолетства незыблемость государственных устоев, Мартынов исходил из принципа, заключавшегося в словах П.А. Столыпина: «Нам не нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!». Однако, став свидетелем чуждого для его сознания разговора, он не придал ему важного значения. Время же для того, чтобы донести об этом «куда следует», у него было достаточно. Иного мнения оказался Ежов, которому Мартынов поведал об услышанном в волостном правлении во время обыденного соседского разговора. Послушал Владимир Лукоянович сельского доверенного, «намотал на ус» информацию и в нужное время вспомнил о ней.
Итак, по словам Мартынова, в декабре 1905 года он зашел в волостное правление, где находились писарь Шаров, страховой агент Черкасов и волостной старшина Александр Федотович Смирнов.
Проверяя квитанции, Черкасов заявил Мартынову: «вот вы сколько платите податей, а зачем, и сами не знаете. Подати совсем платить не следует». На это Мартынов заметил, что всё это заведено давно и, если их не платить, то приедет начальство: исправник, земской начальник, становой (примечание – пристав), и взыщут всё силой из имущества крестьян.
На это Черкасов заявил: вы гоните всё начальство палками. Надо всё делать справедливо, не одних крестьян обижать, а взыскивать подати со всех. Например, с генерала Куропаткина, получающего 20000 рублей в год. Пусть он платит процент от этих денег.
Соглашаясь с Черкасовым, Шаров сказал, что с него, Шарова, получающего 1000 рублей в год, тоже следует взыскивать налоги. После этого Мартынов и писарь ушли по домам.
Несмотря на подробный рассказ о «подрывателях государственного строя», слова Мартынова в ходе дознания никто из присутствовавших не подтвердил. Да и сумма в 1000 рублей в год для писаря была слишком велика, а может Яснитский ошибся…
Несмотря на это, на основе собранных материалов в отношении Черкасова возбудили уголовное дело по статьям 129 и 130 Уголовного Уложения, расследование которого Прокурором Казанского окружного суда было поручено судебному следователю 1 участка Мамадышского уезда .

Примечание:
Статья 129 Уголовного Уложения от 1903 года предусматривала уголовную ответственность за публичное распространение сочинений или изображений, возбуждающих бунт или измену, к ниспровержению установленного государственного строя, к неповиновению или противодействию закону или распоряжениям власти, к совершению иных тяжких преступлений.
Статья 130 – ответственность за непубличное распространение учений и суждений, имеющих цель, как и в предусмотренных статьей 129, случаях.
К сожалению, чем закончилось это дело для Черкасова, неизвестно.

Примечание:
Согласно распространенной версии, принятой ещё советской историографией:
одним из первых революционеров-подпольщиков в Мамадыше был Александр Андреевич Черкасов (1854-1911), прибывший сюда по окончании Казанского университета и прохождения землемерных курсов - на должность землемера-таксатора Мамадышского и Лаишевского уездов. В 1905-1907 годах в партийный кружок, руководимый им, входили Николай Шахматов, Семен Фролов, Павел Ульянов, Александр Неклепаев и другие. Однако в 1907 году по доносу провокатора Черкасов был арестован, посажен в Мамадышскую тюрьму, а затем перепровожден в Казань, откуда этапом направлен в Усть-Сысольск Вологодской губернии под гласный надзор, где 1 ноября 1911 года умер в тюремной больнице...

Второй рапорт уездного исправника также был основан на докладе пристава 1 стана от 16 марта 1906 года:
на 1 неделе великого поста крестьянин села Малмыжки Владимир Лукоянович Ежов поехал в село Дюсьметьево, входившее до 1920 года в Старо-Кумызанскую волость, проведать обучавшегося в местной 2-х классной школе своего сына Александра, 12 лет.
Юный отпрыск рассказал отцу, что учитель Яшин Николай Николаевич ведет среди учеников посторонние разговоры «про политические дела и графа Толстого». Так, на уроках истории Яшин говорил, что «граф Толстой, известный писатель и христианин, постоянно постится, мяса не ест, стоит за крестьян. Крестьяне очень бедные, их государство разорило. Но поднялись люди и, следуя учению Толстого, выступили за свободу крестьян. Скоро всё изменится к лучшему. Будет народное управление. А то наш Государь сумасшедший и не может управлять страной. За правое дело крестьян стою и я, чему и вас учу. Только никому об этом не говорите. За нами постоянно следят полицейские чины и жандармы».
Кроме этого, по словам Ежова-младшего, Яшин давал читать ученикам книжки вредного содержания: «Государственные налоги России», где крестьянам советуют не платить их, и «Да придет Царствие твоё», где советуется ждать Царствия в виде народного правления.
Наслушавшись Яшина, начитавшись данных им книг, ученики в своей общежительной комнате вели секретные разговоры и кричали: «Долой самодержавие!».
Ежов-старший тут же потребовал исключить сына из зараженной революционными взглядами школы.
Рассказанное подтвердили ученики: сын священника малмыжской церкви Виктор Николаевич Николаев и сын урядника этого же села Василий Максимович Кириллов.
Священник Николаев даже написал письмо заведующему школой – старшему учителю Л.П. Ронгинскому, спросив, правда ли это. Последний, боясь, что школу закроют, ответил, что слышал «стороной» и посоветовал пока молчать.
Тут следует отметить, что ученики во 2 классе Дюсьметьевской школы были великовозрастные, до 20 лет от роду. По окончании они имели право стать учителями в других сельских школах, поэтому шум произошел сильный.
В ходе дознания стало известно, что Яшин оказался близким знакомым небезызвестного писаря Шарова: когда того арестовали, учитель сбежал сначала в деревню Тавели, оттуда – в Мамадыш. Вернулся в Дюсьметьево, только узнав, что полицейские по делу Шарова им не заинтересовались.
В отношении Яшина возбудили уголовное дело по статьям 103 и 129 Уголовного Уложения.

Примечание:
Статья 103 Уголовного Уложения от 1903 года предусматривала уголовную ответственность за оскорбление царствующего императора, императрицы, наследника престола, угроза их особе, надругательство над их изображением с целью возбуждения неуважения к их особе, атакже распространение оскорбительных для их достоинства сочинений и изображений.

За его расследование 27 марта 1906 года взялся судебный следователь 1 судебного участка Мамадышского уезда, направив его в суд, но…
16 июня 1907 года уголовное дело по обвинению Яшина Казанской судебной палатой было прекращено.
Однако, когда 20 июня 1907 года Яшин обратился к уездному исправнику за свидетельством о благонадежности для поступления в высшее учебное заведение, ему в этом, на основании указания губернатора, было отказано .

Дело о проживающем в г. Мамадыше агенте земского страхования Черкасове, обвиняемом в распространении среди населения противоправительственных изданий (фонд 1, опись 4, дело 2358 НА РТ)
Дело о вредном направлении учителя Дюсьметьевской Мамадышского уезда 2 классной школы Н.Н. Яшина (фонд 1, опись 4, дело 2376 НА РТ)

Мост в с. Малмыжка, 1963 год, тот самый, за который выпили бочку вина.

Откуда взялась деревня Яковка.

Если хотите узнать об истории основания деревни Яковки, то никоим образом не пытайтесь сделать это с помощью интернета. От написанного в Википедии, если выразиться более литературно, несёт отсебятиной: «основана в 1792 году, название происходит от первопоселенца по имени Яков», а дальше – и цитировать это «произведение» желание пропало. Предлагаю лучше обратиться к старым добрым архивам…
Итак, Мамадыш разрастался, количество его жителей увеличивалось не только из-за большой рождаемости, но и из-за приезда переселенцев. Вокруг же Мамадыша земли для новых поселений было достаточно. Первые отъезды на новые места начались в 17 веке – основаны Красная Горка, починки Максимов, Беляев и Каменный, в 18 веке – Малмыжка, в 19 веке – Гремячка и Яковка.
Если взглянуть на карту Мамадышского уезда от 1798 года, то между уже городом Мамадыш и ещё деревней Усы-Малмыжка, ближе к последней, есть лог с ручьём, который питает два озера. Ручей небольшой, на то время - безымянный. Вот там то и начнется наш новый рассказ.
В 1846 году в статистическом сборнике о всей Матушке-России, в сведениях по Мамадышскому уезду, имеется запись в одну строку: в 1845 году в уезде основано новое поселение. Под ним подразумевалась Яковка. Но мало принять решение об основании, его ещё нужно заселить. И куда ехать бедным крестьянам?
И тут начинаются странности. Мало того, что между отчетом об основании Яковки и реальным появлением в ней людей прошло не менее полутора лет, но и с наименованием поселения и места его нахождения имеются вопросы, на которые нельзя дать однозначный ответ.
Так, 30 сентября 1845 года для отвода земель новому поселению Мамадышский окружной начальник обратился в Казанскую палату государственных имуществ. Хозяйственное отделение Палаты поручило своему землемеру выехать на место и сделать план земель.
К переселению из Мамадыша, согласно сведениям Палаты, были запланированы 42 семьи. Для этого определили «находящееся в их дачах при урочище татарском ключе» место.
18 января 1846 года землемер, не указывая ни своего имени, ни звания, подал в Палату рапорт о проделанной им работе. При этом число переселяемых семей он сократил до 41, а местом для их новой жизни назвал «урочищем речки Яковки». Всего же под поселение, «наименованное Яковка», было выделено 450 десятин удобной земли .
Исходя из этих сведений, топоним (название населенного пункта) «Яковка», по всей видимости, произошел от гидронима (название водного объекта).
Но почему во время прибытия губернского землемера на место нового поселения «татарский ключ» стал «речкой Яковкой»?
Оказывается, ничего не изменилось! Обратившись к карте земель, принадлежащих деревням Усы-Малмыжка, Яковка и Гремячка, составленной в 1871 году, увидим, что речка, протекающая по центру Яковки, называется так же, как и деревня, а вот овраг, где она течёт – «Татарский» .
Согласно дореволюционной литературе, название деревни произошло в честь одного из её основателей. Получается, и речка была увековечена по имени переселенца. Кто же может претендовать на этот «след в истории»? Кроме этого, выясним, когда же, все-таки, была основана Яковка.
Для этого обратимся к исповедным ведомостям. Согласно им, появилась деревня в период с 9 сентября 1846 года по 5 сентября 1847 года .
Итак, период основания деревни определён. Остаётся выяснить, был ли среди переселенцев Яков, именем которого, возможно, названы речка и деревня.
По сведениям священников Троицкого собора города Мамадыш, прихожанами которого были жители Яковки, на 5 сентября 1847 года в деревне проживало 33 семьи, состоящих из 197 человек (98 – мужского пола, 99 – женского).
Из Мамадыша в Новопоселенную Яковку переселились со своими семьями: два брата Потеряхина, по двое Конахиных, Шарповых и Якимовых, Ельченков, Ягнин, Белоусов, Клинов, Фадюхин, Марченков, Казаков, Арапов, Ростворов, Сученков, Дроздов, Логуткин, Чернобровкин, Питин, Шапкин, Марфин, Онучин, Суворов, Гурьева, Старченков, Захаров, Трофимов, трое Соколовых.
Главами семейств были, в подавляющем случае, мужчины, однако, приехали и две женщины–вдовы: Гурьева и возглавлявшая раскольничью семью жена умершего солдата Соколова.
Среди глав семейств (их дети – не в счёт, слишком много чести) имеется трое, чье имя могло дать название новой деревне. Это - Фадюхин Яков Дементьевич (71 год), Питин Яков Алексеевич (60 лет) и Суворов Яков Федорович (48 лет). А ещё были братья Потеряхины – Александр и Матвей, сыновья умершего к этому времени Якова. Яковские земли были выделены из мамадышских, а пахать до своей смерти в этих местах мог и он. Вот, и выбирайте, кому кто нравится!
Таким образом, вопрос о происхождении названия нашей малой родины остается на сегодняшний день открытым…

Село Малмыжка

Мамадышский уезд, Казанская губерния. Собираю всю полезную информацию.