Библиотечка

Продолжение.
Главным занятием о. Александра в его келье была молитва. Часто можно было видеть его сидящим на своем стуле в епитрахили с устремленными на св. иконы глазами. Он погружался в молитву, так что приходящим к нему нужно было, так сказать, будить его, дабы вывести его из состояния глубокой и сосредоточенной молитвы. Молился он ежедневно по синодику, в котором у него было записано множество имен его духовных детей, благодетелей и всех просящих молитв его. Он поминал все их имена.

Вследствие болезни о. Александру не пришлось много лет бывать в храме; он скучал по церкви, скучал, что не мог служить, особенно, что не мог приобщаться св. Таин. Добрый духовник всегда исполнял просьбы о. Александра — причастить его. Причастный день был днем радости о. Александра, он весь день хранил доброе ликующее настроение. Господь видимо укреплял и утешал своего верного раба. Днями радости были также дни, когда принимал он в своей квартире св. чудотворные иконы: Всемилостиваго Спаса и Божией Матери всех скорбящих Радости из тюрьмы, пред которою молился преподобный Игнатий Прилуцкий — терпеливый узник, а также икону Семигородней Божией Матери, приносимой в Вологду из монастыря через каждые три года. Готовясь к встрече святынь, о. Александр настраивался особенно благоговейно и встречал их со слезами умиления яко живых сущих с ним. В большие праздники — Пасхи, Рождества приветствовать с праздником съезжались к нему почти все священники г. Вологды, они славили в его квартире. О. Александр поднимался со своего стула и пел громко от всего усердия, с душой, вместе с батюшками, а иногда проникался во время славления Христа таким священным восторгом, что совершенно забывал о своей болезни, и даже от духовной радости подскакивал.

Летом 1912 года о. Александр особенно сильно хворал, даже целый месяц лежал в постели. 27 июля в день памяти св. великомученика Пантелеимона совершилось нечто необыкновенное, чудесное. Утром, когда никого не было дома, он вдруг почувствовал в себе особенную силу, наскоро оделся и отправился в кафедральный собор, где ранее он служил. По окончании обедни в соборе он стоял при служении молебна рядом со священником и подпевал ему. Потом на глазах удивленного народа, много лет не видавшего на улицах о. Александра, и в сопровождении его, направился в любимую им церковь Вознесения, где так много пережито было им благодатных минут, помолился там со слезами, при ложился к святым иконам, обошел кругом храма и вернулся домой. Изумленной матушке он рассказал, где был. Посещение храмов он всецело преписывал помощи великомученика Пантелеимона, которому он молился. Такова была сила его веры. Все знавшие его уверены, что это было чудо. О. Александр простился с особенно дорогими для него святынями, а через полгода он скончался.

К о. Александру обращались за молитвами, просили письмами и телеграммами, просили лично. Некоторые приезжали за сотни верст. Случилось горе, несчастье в семье, постигла кого болезнь тяжкая — шли к о. Александру. Беседуя с приходившими к нему за молитвою, он иногда вдруг самоуглублялся, закрывал глаза: он в эти минуты молился. Когда никого не было у него, он надевал епитрахиль и сидя молился, читая по записи имена тех, кто просил его молитв. Настойчиво убеждал о. Александр, притекавших к нему, поминать близких, больных и несчастных за проскомидией; священников просил за него и за других молиться пред престолом Божиим: «Это телефонный аппарат, — говорил он, — скажешь слово, а его там вверху услышат, Господь исполнит прошение ваше». По вере приходивших к о. Александру за его св. молитвы одни получали выздоровление от болезней, другие — исполнение своих желаний.

Приходит к о. Александру девица из дер. Заврага А. А. Мав-ва с горем о брате родном; который уехал в Москву, и долго не было о нем ни слуху, ни духу. «Полно горевать, — говорил он, — скоро все пройдет. Вот сейчас погода плохая, но скоро появится солнышко и будет светло и хорошо. Так и в жизни бывают, и бури, и невзгоды, но они окончатся, и будет светло и радостно». Батюшка успокоил, скоро от брата пришли вести и он сам явился.

П. О-н рассказывает: «Я заболел внутреннею болезнью, обратился к одному доктору, он сказал: нужно сделать операцию. Я не поверил, обратился к другому, третьему, четвертому — все говорят: нужна операция. Одна осталась надежда на молитвы о. Александра. Я решил, что скажет батюшка, то и сделаю. Пошли мы с шурином к батюшке. Рассказал я ему про болезнь свою и прибавил, что доктора советуют делать операцию. Батюшка говорит: «Вот мимо меня много пронесли таких, которым делали операцию, оставайся без операции». Благословляя, он сказал: «Иди с Богом, да помни, что один не послушал меня, сделал операцию и унесли его на кладбище, — потом прибавил, — давайте петь тропарь Вознесению», — и громко запел его. Мы с радостью на душе пошли домой. Я и теперь живу и здравствую, и благодарю батюшку за его св. молитвы».

Константин Ник. Папурин рассказывает, что после женитьбы он более трех лет сильно болел нервным расстройством. По совету сестры стал бывать у о. Александра. «Один вечер мне сделалось очень плохо, — рассказывает он, — так что на койку вели меня под руки. Я думал, что умираю, лег и стал как бы засыпать. Вижу батюшку о. Александра: пришел он, целует меня, прижимает к себе. Встал я утром, с Божией помощью пошел к о. Александру на квартиру.

Батюшка, встречая меня, говорит: «Я думал что ты помер, а ты пришел ко мне».

— Я, батюшка, — говорю, — все хвораю.

А он отвечает: «Один ходил ко мне на хрустальных ножках и на соломенных, здесь в Вологде, и исцелился».

Прихожу к нему в другой раз и сетую, что все хвораю. Он и говорит: «Один ходил ко мне еле-еле, а потом стал носить по 10 фунтов и по 20». На следующий раз он встречает меня словами: «Один еле ходил, а гляжу, несет два пуда». Я чувствую, что мне становится все лучше и лучше. Наконец, пришел к батюшке грустный такой, он и говорит: «Что надулся, как мышь на крупу»?

Сошел со своего стулика, взял меня за руку, вернул меня кругом себя, да раза три ударил по спине. А у меня спина сильно болела. С того времени не чувствую никакой болезни.

— Пой Пасху! — и сам батюшка запел «Воскресения день». Для меня настала Пасха. Я стал совсем здоров».

В болезнях о. Александр советовал обращаться больше к Богу. Приходит как-то к нему А. А. М-ва за благословением пломбировать зубы, а о. Александр говорит ей: «Иди в собор, приложись к чудотворному образу Скорбящей Божией Матери, помажь зубы маслом и пройдет болезнь». Так и случилось. И всегда о. Александр советовал уповать на Бога, пить св. воду, чаще приобщаться св. Христовых Таин — это лучшие лекарства, по его словам, всем болящим он советовал есть антидор со св. водой каждый день утром.

Александр Парм-в рассказывает, что его маленькая дочка в 1907 году очень заболела, врачи признали у нее английскую болезнь. Больная девочка совсем высохла, так что остались кости, кожей обтянутые, да чрезмерно большой живот. Моя жена пошла просить молитв о. Александра, взяла с собою и больную.

— Вот, батюшка, помолись, — говорит жена, — о дочке. Доктор говорит у нее английская болезнь.

— Нет, — отвечает о. Александр, — не английская, а русская.

Через неделю, по молитвам о. Александра, без всяких лекарств дочь моя поправилась.

«У меня родилась дочь Мария очень боль- ною, — передает К. Пап-н, — ножки в коленочках совсем не сгибались. Посоветовались мы с докторами. Они говорят, что нужно девочке делать ванны. А мы люди рабочие, времени не хватает ванны делать. Прихожу к своему утешителю о. Александру, открываю ему скорбь свою о болезни дочери: «Ножки, — говорю, — у нее совсем не гнутся, помолитесь, батюшка».

А он отвечает: «Отпой, родной мой, молебен Спасителю да Божией Матери пред иконою Троеручицы, да Герасиму Преподобному, а об о. Иоанне Кронштадтском панихиду». По молитвам о. Александра помиловал Господь дочку: исправились у нее ножки без всякого лечения». Силе молитв батюшки приписывает избавление от пожара своего дома хозяйка квартиры о. Александра.

С некоторого времени о. Александр стал повторять своей хозяйке Д-вой, что надобно было бы на его квартире вместо деревянной устроить железную крышу.

— Ну, полно вам, о. Александр, — возражала хозяйка, — какая там еще железная крыша, да и к чему, флигель уже так ветх, что его сломать надобно, выстроить вместо него новый, а не ограничиться одной кровлей.

— А неровно пожар будет, — замечал батюшка, — искры посыплются на деревянную крышу, ведь тогда и большой дом твой сгорит.

— Господь с нами батюшка, сколько времени живем здесь и никакого пожара не бывало, авось Бог милостив и не будет.

Прошло после того несколько времени. И вот по соседству в нежилом торговом помещении, по неосторожности приказчиков, вспыхивает пожар и целые огненные головни несутся на крышу о. Александра. Встревоженная и перепуганная хозяйка прибегает к нему: «Батюшка, что теперь будем делать?»

— А ничего, — спокойно ответил он, — ступай себе домой, сядь у окна и смотри на пожар. Так та и сделала, и, к удивлению всех, и флигель, и дом вполне уцелели, несмотря на то, что на них устремлялись целые тучи искр и горящих головней. И обнаружились тут и прозорливость и сила молитвы о. Александра.

Чувствуя силу молитв о. Александра, текли к нему вологжане и невологжане, простые и знатные люди. Во время своего святительства в Вологде, находясь в болезни, обращался к о. Александру с просьбою помолиться, высокопреосвященный архиепископ Никон.

Последний по временам навещал о. Александра, как молитвенника и старца мудрого и духовного, ходил в этот маленький домик, врачебницу для болящих душевно и телесно, вел с батюшкой продолжительные беседы, открывал туги души своей по поводу разных переживаемых событий и веяний времени, слушал бодрящие речи прикованного к своему креслу пастыря и в таком положении служащего Церкви Божией многоплодно.

В жарко натопленной маленькой, как конура, комнате о. Александра можно было видеть, сидящим на деревянном простом стулике, массивную фигуру А. Хвостова, бывшего Вологодским губернатором, впоследствии министра внутренних дел. Подолгу со вниманием слушал начальник губернии бодрящие и глубокомысленные слова пастыря. Не будем перечислять других высоких посетителей о. Александра, их было много, любили его, человека не от мира сего, студенты и вообще учащееся юношество.

Некоторые жаждали видеть о. Александра почти ежедневно, чтобы получить благословение и совет, они были истинными друзьями и собеседниками его. К числу их принадлежала ныне здравствующая старица боголюбивая Н. Н. Зубова, давно потерявшая зрение, но покорная промыслу Божию, интересующаяся всем, касающимся Церкви, усердная молитвенница. О. Александр с необыкновенною радостью всегда принимал и встречал ее, давал ей наиболее важные поручения, посвящал в свои задушевные думы, в свои планы, делая ее проводником тех своих глубоких мыслей и намерений, которыми он жил.

Были и другие близкие духовно ему люди; утешавшие его своею искреннею любовью и утешаемые его любвеобильным сердцем. Часы, проводимые у кресла или постели о. Александра, пролетали для собеседника незаметно. Дивное, радостное настроение старца невольно передавалось сердцу. Чувствовалось, что он близок к Богу и Бог к нему и, происходившее от этой близости к душе батюшки озарение, приводило собеседника к постижению истины и в состояние благодатного умиления.

Открывалась душа, тайники ее, о. Александру высказывались все сомнения, смущения, волновавшие душу запросы.

О. Александр сомнения разрушал не обычными рассуждениями, а разными наводящими вопросами, оригинально и просто. Постоянно читавший слово Божие, творения св. Отцов, при самоуглублении и молитвенном настроении о. Александр проникал в глубину богословского ведения. Посему после беседы с ним и случалось часто, что узы сомнений спадали у приходивших к нему. Прошедший опытно путь духовной жизни, он был добрым руководителем тех, кто искал спасения и нес подвиг, он был мудрым врачом недугов душевных, советником, как бороться со страстями, утешителем, поддерживавшим дух, падающих под бременем жизненных неудач.

— Гордость не могу побороть, — говорит ему кто-нибудь из ищущих врачевания.

— Чем же гордиться? — увещевает он, — мы ничего доброго не сделали, во-вторых, у нас во всем мире нет врагов и нас никто не обижает, а в-третьих, кого, кого мы в жизни не обидели, и сколько от нас терпят! Ничего в нас нет доброго, нечем похвалиться, плакать надо о грехах своих.

— Молиться не хочется, — со скорбью говорит другой, — лень в церковь идти бывает.

— А ты не слушай помысла и иди, — советует батюшка, — и, входя в церковь по ступеням, говори: Господи сердцеведче, у меня нет ничего, нет и желания идти в церковь и молиться, но я иду, Господи сердцеведче, Ты видишь это, помилуй меня, дай хотя искорку, дабы согреть сердце мое, ниспошли хотя каплю благодати Твоея, да усладит она скорбь мою.

Ищущим иметь молитвенный дар о. Александр давал мудрые советы; творивших Иисусову молитву он предостерегал от опасностей и искушений, могущих неопытного в делании ее привести к прелести. Имебожников, появившихся на Афоне и в России, он жалел, как заблудившихся, и порицал их вождей, объятых гордынею, приведшею их к ереси.

Часто убеждал о. Александр посетителей своих принуждать себя делать добро, когда не хочется, бороться со врагом, и за это получить награду. Молодых убеждал трудиться непрестанно, чтобы не иметь скуки, ведущей ко многим порокам. Советовал также не ходить в рестораны и ренессансы, которые он привык называть «конторами сатаны». Напротив, убеждал всех иметь воздержание и пост.

— Не надо есть того, что плавает, что летает, что бегает. Сколько людей умирает от звероядины, получает болезнь слепой кишки. Господь создал организм человека для растительной пищи — у человека есть слепая кишка, а у зверей нет. Полезно человеку есть хренок, капусту, редьку, лук и то в умеренном количестве. Большой вред пить вино. Берегись пить первую рюмку, перейдешь к другой и пристрастишься. А какая пагуба это винопитие! До потопа не ели животной пищи, но только растительную, потому люди и жили до 900 лет. После потопа стали есть мясо и пить вино и жизнь сократилась. Стали жить 120 лет. Есть теперь одно племя в Индии — не едят мяса, не пьют вина. Но живут 150 и даже 200 лет.

Продолжение.
Интересный случай прозорливости о. Александра рассказывает А. Пар-в. «Приехал ко мне брат моей жены из Петрограда повидаться с родными и на родине получить часть своей земли. Мы пошли с гостем к батюшке за благословением. Батюшка принял нас по обычаю радушно. Подали нам чай. Батюшка спрашивает: «Кто и откуда?». Я ответил: «Вологодский мещанин».

— Вижу тебя, что из Вологды, а ты откуда? — спрашивает шурина.

— Я вологодский, но живу в Питере уже 25 лет.

— Ты торговец? — спрашивает батюшка.

— Да, торгую, — отвечает шурин.

— А почему у тебя живот такой большой?

— Не знаю, — отвечает.

— Не нужно колбасы есть в посты, — говорит батюшка.

Нужно сказать, что шурин приехал 20 ноября и попросил мою жену купить ему колбасы и, покушал ее, как следует.

— Нужно есть рыбу, — продолжает батюшка, — из медвежьего озера.

— Не знаю, что это за рыба, — говорит шурин.

— А ты-то знаешь? — обращается батюшка ко мне.

— Рыжики и грибы, — отвечаю.

— Вот человек в Питере живет, а этого не знает. Тебе надо самому, и квашню месить, и дрова колоть, а сядешь завтракать — ешь рыжички, а рюмочки-то не выпивай, вот и будет живот поменьше, а то смотри, что это такое.

— Вот у меня жена по рюмочке пьет, — говорит шурин.

— Что твоя жена, она давно опустилась.

И правду сказать, не видал ее батюшка, а прозорливый он, знает, что действительно, жена шурина плохого поведения.

— Вот, — говорит о. Александр, — когда была у меня новорожденная дочь, я стряпал пироги, и один пирог, когда садил его в печку, упал прямо в золу, но я аккуратно поднял его на лопатку и посадил в печку, вышел превосходный пирог. А слыхал я от булочников, что живши у хозяев, когда сажали булки в печь и роняли в золу, чтобы не видал хозяин, брали в горсть и бросали в грязное ведро, а потом в мусорную яму. У одного знакомого булочника мастер сжег постное масло с полведра и, чтобы утаить от хозяина, вылил в канаву.

Когда брат стал просить у батюшки благословения переселиться ближе к родине, он сказал: «Нет, поезжай в Питер, там надо тебе кормить Петербургских ребятишек; когда будут месить, сам меси, пусть твой будет хлеб».

Дорогой от батюшки шурин говорит, что он, действительно поставляет хлеб ученикам одного училища в Петрограде. Много о. Александр говорил шурину, как надо месить, тесто делать. И лишь при уходе изумленный происходившим разговором шурин сообщил батюшке, что он булочник и занимается этим делом уже тридцать лет и те грешки, о которых напоминал батюшка, часто за ним случались». Тот же Пар-ов рассказывает другой случай, в котором обнаружился дар прозрения о. Александра. «В 1905 или 6 году мой зять, рассорившись с женой, моей сестрой, куда-то ушел. Прошло трое суток. Встревоженная сестра хотела подать объявку о пропавшем муже, думая, что не жив уже он. Явившись в Вологду, пришла ко мне со свои горем. Я посоветовал ей побывать у о. Александра и пошел сам с нею. Встречая нас, батюшка говорит: «Заморозили вы меня. Зачем пришли»?

Сестра отвечет: «Муж у меня ушел три дня и не знаю, куда».

— Твой муж пошел… а ты его куда послала?

— Мы разругались, — отвечает сестра, — и я его послала к нечистому.

— Так вот куда ты его послала. А какой он у тебя умный, как я его люблю, — а батюшка ранее не видал ни сестры, ни мужа ее.

— Батюшка, — говорит сестра, — я уже и объявку о муже приготовила.

— Не надо, — возражает о. Александр.

— Не знаю, жив ли, — говорит сестра.

— Когда явится муж домой, пусть придет к Вознесению и у старосты попросить книги в переплете, мол, я его послал.

Сестра вторично спрашивает: «Жив ли он»?

Обидевшись, батюшка замечает: «Я не Бог, и ты у меня так не спрашивай, а когда придет домой твой муж, пошли его к Вознесению в церковь за книгами, как я тебе сказал».

Вышли мы от батюшки. Добрались до квартиры, вдруг через полчаса стучатся в двери дети сестры и сообщают, что их отец нашелся, жив и здоров».

В один воскресный день пришел я, — рассказывает почитатель о. Александра, Дуров, — к батюшке, вижу на столе у него рассыпан табак, и я худо подумал о своем духовном отце. Подаю ему просфорку, что привык делать, посещая больного старца, а он и говорит: «Нет, не возьму: скверный я и уста мои в скверне», — т. е. сказал то, что в уме своем про него я подумал.

В другой раз, при моем посещении батюшки, спрашивает он меня: «Ты читал про Иова многострадального»?

— Читал, — отвечаю.

— Еще прочитай, тебе надо читать, — и повторил это несколько раз.

Скоро случилось то, чего я не ожидал. Посетили меня многие скорби — две пропажи из кассы, потом тяжелая болезнь жены и тещи, и потеря дома».

Казначей Спасо-Прилуцкого монастыря о. Геннадий однажды весьма был поражен советом о. Александра. 30 августа он ехал в Вологду, чтобы принести от себя и настоятеля приветствие о. Александру с днем его ангела.

Дорогой он думал, что от о. Александра заедет на базар купить для себя полсотни яиц.

Поздравил именинника. Поблагодарив о. Геннадия, батюшка говорит ему: «О. Геннадий, не советую тебе, есть яйца, они вредны для твоего здоровья».

Пораженный прозорливостью о. Александра, он оставил свое намерение ехать на базар. Монахиня Параскева передает случай прозорливости о. Александра из своей жизни. Пришла она раз к батюшке за благословением. Он истово благословил и говорит: «Параскева, надо бы нам с тобой скатать большие бахилы. А вот…», — и он показал на свои ноги, которые были обуты в большие серые катаники.

— Куда же мне такие катаники носить, да еще серые, — возражаю я.

— Вишь выдумала — серые, нам с тобой не галоши носить.

Приняв благословение, я отправилась домой, а он провожает до прихожей и говорит: «Бахилы не забудь».

Выхожу за дверь, а он еще кричит: «Бахилы не забудь». Я не поняла, о чем говорил о. Александр. Но когда вскоре после этого у меня заболели ноги, и мне пришлось, действительно, надеть бахилы, я тогда вспомнила о приказании прозорливого батюшки.

«Однажды я была, — передает А. А-на Мар-ва, — у батюшки о. Александра со своей тетей Лих-вой. Радостно глядя на нее, о. Александр говорит ей: «Лети, лети, моя белая ласточка, лети». Тетя в тот же год неожиданно, будучи 33 лет, скончалась в день своего ангела. Была она женщина благочестивая и добродетельная».

В Ярославле жила большая благодетельница — А-ра Ивановна Черногорова, почитательница батюшки, о. Александра, которому она посылала письма и посылки через Н. В. Кузнецова. В одно время о. Александр говорит Кузнецову: «Скажи матери Александре, что в верхнем этаже лучше жить, чем в нижнем, хотя ей хочется жить в нижнем». Всякий раз как Кузнецов поедет в Ярославль, о. Александр заказывал ей сказать это.

— Уж не умру ли я? — говорила на это Черногорова. Не прошло и месяца, она неожиданно заболела и через несколько часов скончалась.

Где источник того дара, дара прозорливости, который о. Александр получил от Господа на духовное благо людям, где основание того высокого настроения о. Александра, которое влекло к нему тысячи людей, основание для стяжания дара сильной молитвы и утешения, такого громадного, неотразимо сильного влияния на душу, что после бесед и советов о. Александра немощные исправлялись нравственно, перерождались? Где корень, из которого выросли ярко проявленные в жизни о. Александра добродетели — кротость, участие, любовь к братии без самосожаления, редкое бескорыстие, удивительное сочувствие к людям? Этот источник и корень — смирение и детское незлобие. При взгляде на о. Александра, при виде его поступков, постоянно являлись в сознании эти слова Господа: «Если не будете, как дети, не можете войти в Царствие Небесное, таковых есть Царствие Небесное».

Смирение, проявляемое им в учительстве, раскрывалось в о. Александре особенно во дни служения в священном сане, а наипаче во дни служения Церкви его, как старца-утешителя. Батюшка боялся славы земнородных и завещал духовным детям своим избегать славы человеческой: «Горе вам, аще добре рекут о вас человецы, прежде ищите Царствия Божия и правды его, а остальное все приложится вам. Если вы получите за содеянное вами при помощи Божией добро, награду здесь, то лишитесь ея в будущем. Многие, говорил батюшка, здесь на земле, не остерегаются и с радостью тщатся получить похвалу и бывают добродетельны ради только похвалы, посему и отправляются в путь горний без запаса, без времени истратят весь запас елея в жизни и с угасшими светильниками предстанут в сретение Жениху и лишены будут вечныя славы. Лучше добрые дела творить тайно, чтобы никто не видел, тако творящим Господь даст радость духовную и сея радости никтоже возмет от вас».

О. Александр во всю жизнь тако и творил. От славы людской он всячески себя закрывал. Постоянный постник, питавшийся обычно горохом и редькой, и то в умеренном количестве, являл себя пред людьми чревоугодцем, неусыпный труженик — лентяем, постоянный трезвенник — винопийцем.

Приходившим к нему за советами о. Александр весьма часто говорил: «Идите к своим пастырям: что я могу сказать? Ведь я куча навоза, а вы идете зачем-то ко мне, дураку. Когда надо вам спросить о чем-нибудь важном — подойдите после обедни к своему батюшке, когда выходит из алтаря, после приобщения он бывает прозорлив, — спросите у него и он скажет именно то, что нужно делать».

Чтобы избежать славы человеческой и почитания, о. Александр никогда не снимался на карточке, несмотря на сильные просьбы почитателей, естественно желавших постоянно иметь у себя портрет любимого батюшки. Один из почитателей Д-в просил у батюшки позволения снять его на фотографическую карточку.

— Нет, — говорит, — не позволю, а если ты снимешь меня без моего ведома (а у него это и было на уме), то, — говорит, — и дружба врозь. А если хочешь снимать, то сними свинью и напиши: «Александр Баданин».

Продолжение.

На могиле батюшки поставлен его почитателями памятник, могилка обнесена железной решеткой, пред иконой на памятнике горит неугасимая лампадка.

Неугасимо горит тихий огонек на могиле о. Александра. Верим, горячо верим, что пред Господом неугасимо горит дух его в теплой молитве за Церковь Православную, за Русь святую — страдалицу, которую он на земле так сильно любил, за присных своих, за страждущих братий и за всех людей.

В благочестии сынок подражал родителям, рос мальчиком религиозным. Как-то однажды я заговорил с о. Александром о Дуниловской пустыни по поводу возникшего ходатайства о восстановлении тут женского монастыря. Дуниловская пустынь находится в 30 верстах от родины о. Александра, г. Никольска. Когда-то там был мужской монастырь, но при Екатерине II был закрыт. Место удивительно живописное. Прославленное явлением милости Царицы Небесной через ее чудотворную икону Казанскую, в детские годы и всегда, когда о. Александр бывал на родине, влекло его к себе. При воспоминании о Дуниловской пустыни лицо о. Александра озарялось светлой улыбкой, и он открылся, что мальчиком часто ходил туда, за 30 верст, бывал там по три дня один: так было хорошо, после службы все лежал в прилегающем к пустыни лесу и благодушествовал, не хотелось ни есть, ни пить, ни домой идти.

Пасха – путь из ада

диакон Андрей Кураев

Пасха – это не просто праздник. Это – суть христианства. Если мы внимательно прочитаем апостольские послания и посмотрим те первые проповеди, что приведены в «Деяниях апостолов», нас ждет сюрприз: апостолы не знают никакого «учения Христа». Ни разу они не говорят «как учил нас Господь», не пересказывают Нагорной проповеди и не передают из уст в уста рассказы о чудесах Христовых. Важнее всего этого для них одно: Он умер за грехи наши, но и воскрес. Пасхальные события – вот основа христианской проповеди. Христианство – не «учение», не моралистика, а просто рассказ о факте. Апостолы и проповедуют только факт – событие, очевидцами которого были.

Но при этом они говорят о Воскресении Христовом не как о событии лишь в Его жизни, но и – в жизни тех, кто принял пасхальное благовестие, – потому что «Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в вас» (Рим.8:11). Необычность происшедшего со Христом в том, что смерть Его и воскресение «действует в нас» (2 Кор.4:12).

И с тех пор каждый христианин может сказать: самое главное событие в моей жизни произошло в Иерусалиме, «при Понтии Пилате»…

Что же мы празднуем в Пасху? О богословии говорить современным людям сложно, поэтому присмотримся к тому, что говорит об этом икона.

Но в православной иконографии нет иконы Воскресения Христова! Знакомое всем нам изображение Христа, в белоснежных ризах исходящего из гроба со знаменем в руке, – это позднейшая католическая версия, лишь в послепетровское время появившаяся в российских храмах. Традиционная православная икона не изображает момент Воскресения Христа. Существует, однако, немало икон, надпись на которых говорит, что перед нами «Воскресение Господа нашего Иисуса Христа», а реальное изображение все же повествует о событиях, имевших место днем раньше – в Великую Субботу. Пасхальной иконой Православной Церкви является икона «Сошествие во ад».

Христос на этой иконе как будто абсолютно статичен. Он держит за руки Адама и Еву. Он только готовится извести их из места скорби. Подъем еще не начался. Но только что закончился спуск: одежды Христа еще развеваются (как после стремительного спуска). Он уже остановился, а одежды еще опадают вслед за Ним. Перед нами – точка предельного нисхождения Христа, от нее путь пойдет ввысь, от преисподней – в Небо. Христос ворвался в ад, и сокрушенные им врата ада, разломанные, лежат под Его ногами.

«Сошествие во ад» являет нам, как совершается победа Христова: не силой и не магически-авторитарным воздействием, но – через максимальное «Самоистощание», самоумаление Господа. Ветхий Завет повествует, как Бог искал человека. Новый Завет, вплоть до Пасхи, нам говорит, как далеко пришлось пойти Богу, чтобы найти все же Своего Сына.

Вся сложность иконографии Воскресения связана с необходимостью показать, что Христос – не только Воскресший, но и Воскреситель. Она говорит о том, – зачем Бог пришел на землю и принял смерть.

На этой иконе дан момент перелома, мгновение встречи двух разнонаправленных, но единых по цели действий: предельная точка Божественного нисхождения оказывается начальной опорой человеческого восхождения. «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом» – такова золотая формула православного понимания человека.

Эти (ранее закрытые) возможности преображения открываются для человека стремительно – «во едином часе». «Пасха» и означает «переход», стремительное избавление. В ветхозаветные времена пасхальным хлебом были опресноки – безквасные хлебы, изготовленные наскоро из теста, которое некогда было даже заквасить. Столь же стремительно свершается и освобождение человечества (уже всего человечества, а не только еврейского народа) от рабства (уже не египетскому фараону, но самой смерти и греху).

Главный смысл иконографии Воскресения – сотериологический. «Верно слово: если мы с Ним умерли, то с Ним и оживем» (2 Тим.2:11). «Как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его <в крещении>, то должны быть соединены и подобием воскресения, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним… дабы нам не быть уже рабами греху» (Рим.6:4-6).

Воскресение Христа – это дарованная нам победа. Или – победа Христа над нами. Ведь мы сделали все, чтобы Жизнь не «жительствовала в нас»: вывели Христа за пределы града своей души, своими грехами пригвоздили Его ко кресту, поставили стражу у гробницы и запечатали ее печатью неверия и безлюбовности. И – вопреки нам, но ради нас – Он все-таки воскрес.

Поэтому иконописец, задача которого – передать пасхальный опыт Церкви – не может просто представить саму сценку исхождения Спасителя из гроба. Иконописцу необходимо связать Воскресение Христа со спасением людей. Поэтому пасхальная тематика и находит свое выражение именно в изображении сошествия во ад.

Распятый в пятницу и Воскресший в воскресение, Христос в субботу нисходит во ад (Еф.4:8-9; Деян.2:31), чтобы вывести оттуда людей, освободить пленников.

Первое, что бросается в глаза в иконе сошествия, – это то, что в аду находятся… святые. Люди в нимбах окружают Христа, сошедшего в преисподнюю и с надеждой смотрят на Него.

До Пришествия Христова, до того, как Он соединил в Себе Бога и человека, для нас был закрыт путь в Царство Небесное. С грехопадения первых людей в структуре мироздания произошла подвижка, которая перервала животворящую связь людей и Бога. Даже в смерти праведник не соединялся с Богом.

Состояние, в котором пребывала душа умерших, в древнееврейском языке обозначается словом «Шеол» – безвидное место, сумеречное и без-образное место в котором ничего не видно (Иов.10:21-22). Это скорее состояние тяжкого и бесцельного сна (Иов.14:12), чем место каких-то конкретных мучений. Это «царство теней», эта мнимость в своем мареве скрывали людей от Бога. Древнейшие ветхозаветные книги не знают идеи посмертной награды, не ожидают рая.

В связи с этим в атеистической литературе встречается утверждение, что здесь пролегает непроходимая пропасть между Ветхим и Новым Заветом: новозаветная ориентация на бессмертие души не находит подтверждения в Ветхом Завете и противоречит ему. Тем самым в очень существенном пункте единство Библии ставится под сомнение. Да, Экклезиаст без всякой надежды вглядывается в пределы человеческой жизни. Псалмопевец Давид с плачем размышляет о скоромимоходящести человеческой жизни: «Человек яко трава, дни его яко цвет сельный, так оцвете, яко дух пройдет в нем и не будет»… И Иов вопрошает, очевидно, не ожидая ответа: «Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?» (Иов.14:14).

Да, ветхозаветным людям не было ясно открыто наличие жизни и после жизни. Они могли предчувствовать, жаждать этого – но явно им ничего не было сказано. Ведь говорить, что за смертью их ждет жизнь в Боге, Царство Небесное, – значит утешать их и обнадеживать, но ценой обмана. Ибо до Христа оно еще не могло вобрать в себя мир, и никто из мира не мог вместить его в себя. Но и говорить людям Ветхого Завета правду о Шеоле – значило провоцировать в них приступы безысходного отчаяния или надрывного эпикурейства: «Станем есть и пить, ибо завтра умрем!»

И вот пришло время, когда надежды, казалось бы обманутые, все же оправдались, когда исполнилось пророчество Исаии: «На живущих в стране тени смертной свет воссияет» (Ис.9:2). Ад обманулся: он думал принять свою законную дань – человека, смертного сына смертного отца, он приготовился встречать назаретского плотника, Иисуса, Который обещал людям Новое Царство, а сейчас и Сам окажется во власти древнего царства тьмы – но ад вдруг обнаруживает, что в него вошел не просто человек, а – Бог. В обитель смерти вошла Жизнь, в средоточие тьмы – Отец Света.

Впрочем, и смысл, и событийное настроение Пасхи нам не удастся передать лучше, чем это сделал святитель Иоанн Златоуст: «Пусть никто не рыдает о своем убожестве, ибо явилось общее Царство. Пусть никто не оплакивает грехов, ибо воссияло прощение из гроба. Пусть никто не боится смерти, ибо освободила нас Спасова смерть. Воскрес Христос и Жизнь пребывает. Воскрес Христос и мертвый ни един во гробе!».

«Свой пришел к своим». Кто эти «свои»? Святые цари и пророки, праведники Ветхого Израиля? Да! Но что говорит Златоуст? Разве говорит он: «Ни единого иудея во гробе» (в духовном гробе, в Шеоле)? Нет, – вообще «мертвый ни един».

Знали ли русские иконописцы, что древнейшие православные святые считали «христианами до Христа» праведных язычников-философов? «Сократ и Гераклит и им подобные, которые жили согласно с Логосом (Словом), суть христиане» (святой Иустин Мученик). Все те, кто искал Единого Бога и во имя Его подавал своему ближнему «хоть чашу холодной воды», чья совесть вела к служению Богу и добру,- все они искали именно Христа (еще не зная Его имени) и были узнаны и признаны Им как Его и спасены. Так считали древнейшие отцы Церкви, и даже во время, когда язычество было еще сильно, они не боялись узнавать правду в ее формально нехристианских облачениях – и воцерковлять ее. Нехристианские мыслители (если они учили добру) почитались неправомочными обладателями не им принадлежащей истины, а сама Истина почиталась Единой и предугадываемой всеми духовно ищущими людьми. И потому – как Моисей приказал еврейскому народу во время пасхального исхода забрать все золото из египетских домов (ибо оно было заработано евреями за столетия их рабства), – так и христиане должны приносить в Церковь все лучшее; все духовное золото, наработанное человечеством вне церковной ограды, «под рабством закона».

Но еще и в «золотую осень» православного средневековья, может быть и незнакомые с Иустином Мучеником, русские и молдавские иконописцы не стеснялись на фресках соборов писать лики дохристианских философов. Может, и на иконах Воскресения Христова они видели и писали не только ветхозаветных праведников, но и всех, заслуживших блаженство «алчбой и жаждой правды». Ведь, как писал ап. Павел, Бог «есть Спаситель всех человеков, а наипаче верных» (1 Тим.4:10). Ведь Бог «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим.2:3-4). Как само Пришествие в мир Слова означает суд, состоящий в том, что то, что было от света, – приняло Свет, потянулось к Нему и просветлилось, а те, чьи дела были злы, возненавидели Его (Ин.3:19-21), – так не только в этическом, но и в познавательном плане обретение полноты Истины необходимо «судит» все остальные человеческие мнения. «Истинное Слово, когда Оно пришло, показало, что не все мнения и не все учения хороши, но одни худы, а другие хороши» (святой Иустин Мученик).

То, что казалось почти неразрешимым, равнодоказательным; что обладало, казалось бы, одинаковым достоинством полуистины-полулжи – при свете Истины, воссиявшей в сумерках безблагодатного богоискания, оказалось совсем не столь равнозначным. Усталая релятивистская мудрость дохристианского мира оказалась освещенной Солнцем Правды – Христом. И все сразу стало иным. <…>

То, что выдерживало сравнение со Светом, выявляло свое родство с Ним, – соединялось с Ним, и принималось Церковью.

«Свет Христов просвещает всех». Может быть, именно это хотел сказать древний иконописец, помещая на иконе Воскресения среди встречающих Спасителя людей не только с нимбами, но и без них.

На первом плане иконы мы видим Адама и Еву. Это первые люди, лишившие себя богообщения, но они же дольше всего ждали его возобновления.

Рука Адама, за которую его держит Христос, бессильно обвисла: нет у человека сил самому, без помощи Бога, вырваться из пропасти богоотчужденности и смерти. «Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим.7:24). Но другая его рука решительно протянута ко Христу: Бог не может спасти человека без самого человека. Благодать не насилует.

По другую сторону от Христа – Ева. Ее руки протянуты к Избавителю. Но – значимая деталь – они скрыты под одеждой. Ее руки некогда совершили грех. Ими она сорвала плод с древа познания добра и зла. В день падения Ева думала получить причастие к Высшей Истине, не любя саму Истину, не любя Бога. Она избрала магический путь: «вкусите и станете», подменив им трудную заповедь «возделывания»… И вот теперь перед нею снова Истина, ставшая плотью, – Христос. Вновь Причастие Ему способно спасти человека. Но теперь Ева знает, что к Причастию нельзя приступать с самоуверенностью… Теперь понимает: все существо человека должно пронзить «рассуждение», – к Кому дозволено ему причаститься…

И Ева не дерзает самочинно коснуться Христа. Но моля, ждет, когда Он обратится к ней.

Прежде, в раю, одеждой людей была Божественная Слава. «Совлекшись» ее после грехопадения, после попытки стяжать всю полноту этой Славы бесславно-техническим путем, и явилась потребность в материальной одежде. Свет стал обличать обнаженность людей от добрых дел – и от него потребовалась защита, ибо при этом свете, ставшем теперь внешним для них и извне обличающим, «узнали они, что наги» (Быт.3:7). Одежда служила тому же, чему позже станут служить города – самоизоляции, ставшей, увы, необходимой (город – от «городить, огораживать»).

То, что сейчас, в момент, изображенный на иконе, Ева вся, с головы до ног, покрыта одеждой, – это еще и знак ее покаяния, понимание всецелой своей отделенности от Бога (одежда дана людям после грехопадения). Но именно поэтому – и спасена Ева. Спасена, – ибо покаялась.

Иконописец всегда, когда надо показать встречу человека и Бога, Вечного и временного, стремится явить не только сам факт встречи, но и значение человека в ней, его личное, выбирающее, верующее отношение к Встреченному. В данном случае об этом говорят не только лик или жесты, но и одежды.

А поскольку тем самым вводится тема покаяния, икона в душе молящегося совмещает Великую Субботу (когда было сошествие во ад) и Пасхальное воскресение. Совмещает покаянные чувства завершающих дней Великого поста и всерастворяющую радость Пасхи.

«На Страстной, среди предпраздничных хлопот, сугубо постились, говели… К вечеру Великой Субботы дом наш светился предельной чистотой, как внутренней, так и внешней, благостной и счастливой, тихо ждущей в своем благообразии великого Христова праздника. И вот праздник наконец наступал, – ночью с субботы на воскресенье в мире свершался некий дивный перелом, Христос побеждал смерть и торжествовал над нею» (И. Бунин. Жизнь Арсеньева).

Воскресение Христово связано со спасением людей. Спасение человека – с его Покаянием и обновлением. Так встречаются в Воскресении «усилья» человека и Бога. Так решается судьба человека – та судьба, о которой вопрошал Бунин: «Бог ли человек? Или «сын бога смерти»? На это ответил Сын Божий».

И вновь скажу: это не «мифология» или «теоретическое богословие». Что более соответствует природе человека: христианское свидетельство о пасхальном чуде или тяжеловесная рассудочность «научного атеизма» – легко опытным путем установить в эти пасхальные дни. Вот если я скажу вам: «Христос воскресе!» – всколыхнется ли ваше сердце ответным: «Воистину воскресе!» – или вы прикажете ему промолчать?.. А лучше – поверить сердцу!
Из книги «Школьное богословие» – М.: Фонд «Благовест», 1999 г.

16 апреля – СВЕТЛОЕ ХРИСТОВО ВОСКРЕСЕНИЕ.

eparhia992.by›item/3638-16-aprelya-svetloe…paskha

Начать дальнейшее повествование хочется с совместного детища Тимофея Колесникова и его друга Николая Кубрякова. Речь пойдет о ночлежном доме в г.Вологде. Но все же неправильно будет не рассказать подробнее сначала о самом Тимофее Емельяновиче.

ВЕВ N 12 п за 1905 г. стр.310-312

В ночлежном доме имени Т.Е. Колесникова

( отрывки)

стр.312

... В воскресенье , на третий день после братского собрания, я пошел в ночлежный дом имени Т.Е.Колесникова , на набережной у церкви Сретения Господня.
Мне было уже ранее известно, что несчастные, обычно называемые босяками, здесь получают бесплатный кров, ночной покой и тепло. К 5 часам я подошел к дому; это прекрасное двух-этажное , каменное здание, с широким двором, на берегу реки.
Спальни, т.е. сама ночлежная, помещаются в верхнем этаже, внизу же бесплатная столовая для городских бедняков тоже имени Т.Е.Колесникова.
Нельзя умолчать об этом благородном, истинном гражданине г.Вологды, который умел отзывчивым христианским сердцем не только благотворить, нои благотворить разумно, целесообразно и широко.Собрав своими трудами огатство земное, тленное, сумел он обратить его в сокровище не оскудеваемое на небесах. Ясли и приют для подкидышей и внебрачных детей,-сирот от живых матерей и отцов, бесплатное училище для детей нищеты городской, крупные благотворения по другим уже существующим в городе домам призрения, бесплатная столовая на 100 человек, благоустроение храмов городских, дом ночлежный, -вот крупные дела, которые по истине дают ему право на высокое звание верного и доброго раба евангельсеой притчи и влекут за собой надежду услышать сладкий Божественный голос Спасителя : " в малом ты был верен , над многим тебя поставлю, вниди в радость Господа твоего". Ночлежка и столовая содержатся прекрасно. Всегда чистота, опрятность... В спальнях много света, воздуха, в столовой -простой, сытный, достаточный обед ( щи и каша), в чистой посуде, с полным обилием хлеба насущного.
Ночлежников еще не было. По росписанию, уже весеннему ( зимой дом открыт с 6 часов), они должны были подойти только к 8 часам вечера. Времени до 8 часов оставалось еще не мало, и я, чем сидеть на пустых нарах и комнатах решил сходить в дом " Братства Всемилостивого Спаса" на Архангельской улице, где как рпз в это время должно было начаться народное чтение со световыми картинами. По окончании чтения, к 8 часам я вторично подошел к ночлежке. На крыльце дома уже сидело и стояло до 20 оборванцев в грязных лохмотьях. При моем приближении они, как по команде, поснимали головные тряпки и низко, униженно мне поклонились. - Прибывали все новые и новые партии, заходили в ворота новые лица.
Ровно в 8 часов гостеприимные двери ночлежки шумно раскрылись, и босякигурьбой повалили наверх. Собралось их до 100 человек. Они быстро расходились по спальням и занимали нары, снимая с себя грязные лохмотья, подобие верхей одежды. Был уже полумрак. Перед образом Сасителя в золоченой ризе горела тихо мерцая лампадка. Я попросил ночлежников собраться в средней, самой большой , спальне.Вскоре живая стена молодых и старых, здоровыхи болезненных русских типов окружила меня . Иные смотрели мрачно и угрюмо, другие ласково и вопросительно. Но взгляды всех были скорбны. Это, повидимому , была общая печаль по утраченной жизни.-Приблизительно я начал так : братья! Наступают великие дни Страстей Господних, а там и Пасха Господня. Все христиане начинают жить повышенной религиозной жизнью и пастыри церкви идут им на встречу. У всех есть кому позаботиться , есть кому удовлетворить святые желания, у всех есть свои приходские священники. Только вы одни, по-видимому , без утешения . " Правда, батюшка, правда" ! Но Господу все люди близки Нет человека, которому бы Он, Всемилостивый, не желал спасения, и всякому возможно оно, потому что всякий, пока есть в нем дыхание и жизнь, может покаяться в грехах своих, и начать новую жизнь.Архипастырь наш, Преосвященный Алексий,имея заботу о многочисленных овцах своих, не забыл и вас бедняков, предложил мне побывать у вас, побеседовать с вами, приобщить вас к жизни Христовой, небесной, дать вам возможность сподобиться Св. Причащения и встретить радостно Святой Великий Праздник, забыв хотя на короткое время гореземное. " Рады, рады, батюшка!"...
стр.314 (отрывки)

...Апреля 7го я вторично посетил этих несчастных. В 8 часов вечера сидел я за небольшим столом, а паства моя разместилась на нарах,поскидав свои лохмотья.Без верхнего платья , в рубашках и босиком они выглядели гораздо приличнее и благообразнее. Беседу начал чтением притчи о сыне блудном и делателях в винограднике , выясняя, что Господь всякого грешника , покаявшегося радостно принимают, в " объятия отча" и что всегда- и в начале дня и в часу единодесятом есть время покаяния. Бедняки безмолвно, с глубоким вниманием и грустным лицом слушали великие и святые слова притчи. Покончив беседу, я стал читать из " Сокровища" св.Тихона статью : " Он сделал свое дело и ушел", где великий Сеятель , вспоминая всю жизнь Спастеля Господа, все его учение, бесконечное унижение за грешный род людской ,- взывает к нравственному нашему исправлению , к духовному обновлению. По окончании беседы пропели хором начальные молитвы, символ веры ; прочел я молитву вечернюю и покаянную молитву св. Ефрема.
Все получили благословение , отходя ко сну. Был уже час опять полночный. Прощаясь я преложил совершить для них богослужение в соборном храме на праздник Входа Господня . И вот накануне этого праздника , к 6 часам собралось их в храме до 100 человек.
Храм был украшен небогато, в нем было сыро и прохладно; но зато эта простота и простота были в гармонии с молящимися в нем ночлежниками оборванными, грязными:; за то его немые стены, почернелые лики святых были свидетелями покаянных слез и воздыханий самых несчастных и бедных людей ...
...На другой день Литургия началась в 7 часов утра . Предложил я беднякам помянуть на проскомидии их родственников и родных. И один из них записал имена на листе бумаги.
... По окончании Литургии читал поучение Св. Тихона " человек в ранах", где святитель взывает, чтобы мы спешили с исцелением ран духовных, заботясь о телесных. Поблагодарив за минуты духовного утешения, мои слушатели разошлись по стогнам града собирать подаяние. Назавтра я назначил беседу в ночлежном доме.
На этот раз ( 11 апреля) беседа началась в 6 часов , о чем заранее были предупреждены собеседники. Собралось до 70 человек . В начале беседы читал по Евангелию о пребывании Иисуса Христа в доме Симона фарисея и разъяснил притчу о 10 девах. Главная сила слов моих была в той мысли,, что нало укрепить, очистить, освятить душу, а там уже и жизнь наша окрепнет и утвердится.
По конце беседы продолжил начатое ранее чтение из творений св. Тихона Задонского " он сделал свое дело и ушел".
НА беседе присутствовал Н.П. КУБРЯКОВ, ПОПЕЧИТЕЛЬ НОЧЛЕЖНОГО ДОМА, ОДИН ИЗ ДОБРЫХ ГРАЖДАН Г. ВОЛОГДЫ,принимающий живоеучастие в несчастных ночлежниках.

стр.317 ... Одними беседами , случайною помощью спасти их нельзя. В деле спасения их нужна организованная помощь, необходимо содружество пастырей с мирянами, чтобы иметь возможность поставить на дело тех, которых удастся поднять духом , приискать для них постоянную работу.
Между ними есть мелкие чиновники, сторожа, отставные солдаты, приказчики, купцы, духовные нисшего клира, послушники монастырские и пр. мы не видели только крестьян чистого типа.
Стр.318
... Рано кончилась Пасхальная утреня, а затем и Литургия. Поздравив всех с наступившим светлым праздником, имел возможность обрадовать бедняков и тем,что сегодня в великий и всепразнственный день они утешены и телесно, для них нет сегодня заботы о куске хлеба ,- что неизвестный благодетель поручил мне передать им 30 рублей, по 20 коп. каждому человеку. И я вручил щедрое благодеяние. С благодарным сердцем, умиротворенные разошлись бедняки.
Надеемся, что память о светлых днях, таких радостных в из мрачной жизни, не изгладятся скоро. Остальные деньги мною розданы в Колесниковском ночлежном доме, где я и был на пасхальной трапезе нищеты городской.
Стр. 319 Безродные старухи, беспомощные старики, бедные матери нищенки, сироты бесприютные,-вся городская нищета, сегодня была там. Весььма обрадованы были несчастные, когда я объяснил им , что кроме трапезы от щедрот незабвенного Т.Е. Колесникова , они получат сегодня от неисвестного благодетеля денежный щедрый дар. С молитвой на устах приняли они благодеяние.
По истине сегодня в граде нашем вся исполнившися света; радостно забились сердца даже самых несчастных горожан.
Дай Бог, чтобы эти несчастные , эти " бывшие люди" стали вновь настоящими людьми, действительными и полезными членами церкви и государства. Почва есть ддля их спасения,только надо организоваться, сплотиться в разумную помощь.

Свящ. Т. Шаламов.



Адрес: ул. Набережная VI Армии, д.87
Ночлежный дом на Набережной существует и поныне, хотя прошло полтора века. |Фото Ирины Шевелевой
№25 (509) от 26 июня 2007 г.

ДОМ ДЛЯ «БОСЯКОВ»

Ночлежный дом на Набережной существует и поныне, хотя прошло полтора века. |Фото Ирины Шевелевой

17 октября 1889 года в Вологде открылось заведение приютского типа для неимущих, или, как тогда говорили, «босяков», иными словами — ночлежка с бесплатной столовой.

Их создатель купец­меценат Тимофей Емельянович Колесников прожил достойно более шести десятков лет. Собственных детей не имел, хотя женат был — на Александре Никифоровой. Видимо, поэтому душу и средства вкладывал в благотворительные проекты, инициатором которых чаще являлся сам, помогал чужим — маленьким и взрослым. Как и сегодня, в XIX веке далеко не все вологодские обыватели имели собственное жилье. В поисках крова на ночь горожане и приходящие в Вологду бедные путники останавливались в колесниковском ночлежном доме.

На ночлег… во дворец

В наши дни дом 87 на набережной VI Армии стал памятником архитектуры, хотя здание украшает город с 1777 года, а ценители архитектуры называют его «маленьким дворцом». Однажды очередная владелица каменного строения купчиха Кускова продала особняк за 4 тысячи 400 рублей потомственному почетному гражданину Т.Е.Колесникову. Он подумал, да и подарил недвижимость городу с единственным условием — устроить в нем бесплатный ночлежный дом. В заявлении в городскую думу этот человек на нескольких страницах изложил суть проекта хорошим литературным языком. Благотворитель ничего не придумал, просто заимствовал положительный опыт у других городов и реализовал его за свой счет. Новшество в Вологде прижилось.

Полезное заведение заняло весь второй этаж и делилось на две части, женскую и мужскую, с раздельными туалетными комнатами, оборудованными умывальниками. Упрощенная процедура оформления позволяла желающим переночевать занять койку в соответствии с номером, указанным на выданном смотрителем металлическом знаке. Зимой в ночлежку пускали с шести вечера, летом — с восьми. Кстати, пьяным вход сюда категорически запретили. В 2200 наружные двери запирались, чтобы открыться вновь в шесть утра, когда посетители дружно вставали по звонку, умывались, молились и, возвратив номерные знаки, покидали благотворительное учреждение.

Тарелка-самобранка

На первом этаже дома с легкой руки все того же Колесникова разместилась столовая. Благодетель положил на банковский счет 10 тысяч рублей и распорядился расходовать на нее только проценты от этой суммы. Тимофей Емельянович был убежден, что, направляясь в воскресный день в церковь, лучше не давать милостыню попрошайкам: они все равно потратят ее отнюдь не на еду. Поэтому сострадательным вологжанам, желавшим помочь бедным, следовало покупать у распорядителя столовой особую билетную книжку, вырезать из нее купон на один бесплатный обед в столовой и именно его вручать просящему милостыню. Обед стоил 6 копеек, включал хлеб, щи и кашу. Порции выдавали в металлическом судке, разделенном на две части, получалась универсальная тарелка одновременно для первого и второго блюда. Остатки многие уносили домой на ужин. Не возбранялось прикреплять к точке питания конкретных лиц на месяц или даже год. Все зависело от желания и средств милосердного вологодского богача.

Упомянутые десять тысяч пригодились и в другом, не менее важном деле. Спустя год после открытия в нашем городе первого в Российской империи ломбарда выстроилась целая очередь из страждущих получить ссуду. Учитывая тяжелое финансовое положение и острую нехватку оборотных средств, городская дума в 1889 году разрешила ломбарду временно позаимствовать всю сумму «столового» капитала, при этом положенные проценты на деятельность пункта обеспечения харчами отчислять своевременно. Займом руководители ссудного заведения пользовались почти два десятилетия.

Колесников успевал везде: являлся церковным старостой храма при Вологодской губернской земской больнице, из личных средств финансируя ремонт здания; был гласным городской думы; директором Вологодского городского общественного банка; распорядителем городского взаимного страхового общества. В 1881 году предприимчивый купец по состоянию здоровья и неотложным хлопотам по торговым делам отказался от предложенной ему должности директора Вологодского государственного банка, войдя лишь в состав его учетного комитета.
Наконец, Тимофей Емельянович позаботился и о больных вологжанах — в губернской земской больнице содержал две кровати, регулярно спонсируя пребывание и лечение в ее стенах двух человек, не способных самостоятельно расплатиться за услуги, оказанные им учреждением здравоохранения. Колесников считал, что бедняк терпит боль, «старается перемогаться, сколько возможно, и тем застаривает свою болезнь». В итоге шанс вылечиться сводится к нулю. Реальная подмога таким людям, по его мнению, — бесплатное медицинское обслуживание за счет обеспеченных категорий граждан.

Первый музей в Вологодском крае, как известно, — Домик Петра I. Судьба его была решена на заседании думы 23 мая 1872 года, когда городской голова Александр Волков совместно с гласными постановили купить у купца Витушечникова означенный «памятник». Расходы поделили с органами земского самоуправления и дворянским обществом. В числе голосовавших «за» вписана на века и фамилия гласного думы Тимофея Колесникова.

Меценат также поддержал инициативу Н.В.Верещагина о проведении в 1888 году Вологодской сельскохозяйственной выставки, которая позволила представить реальную картину молочного хозяйства губернии и проанализировать удои северных буренушек. Премии, пособия и медали участникам обязались предоставить Министерство государственных имуществ, Императорское вольное экономическое общество, представители царской фамилии, прочие частные лица. В списке значился и Тимофей Колесников. Он выделил 100 рублей для награждения лучших, чтобы привлечь крестьян на выставку, и мужики потянулись в губернскую столицу вместе со своими «кормилицами». На мероприятии заинтересованным посетителям демонстрировали современный способ производства масла на передвижной маслодельне. Сливки от молока отделялись не дедовским способом, а с помощью сепаратора.

Увы, не сохранилось здание на углу улиц Большой Дворянской (Октябрьской) и Ехаловы Кузнецы (Авксентьевского), в котором при открытии в 1780 году Вологодского наместничества устроили одну из первых в городе театральных постановок. Спустя век местные власти приобрели особняк на средства потомственного почетного гражданина Т.Е.Колесникова. В 1895 году над входом приколотили вывеску «Приходское начальное народное училище», и его двери распахнулись перед юными отроками, стремившимися к светочу знаний.

Заработанные деньги вологодский меценат, не жалея, тратил на своих земляков. Благодарные потомки не забыли его фамилию, и в XXI веке в «маленьком дворце» действует Дом ночного пребывания.

Из досье «Премьера»:

«…Искоренить навсегда уличное бродяжничество нищих если возможно, то весьма нелегко, но ослабить и ограничить оное в большей или меньшей степени не представляет особых затруднений при дружном содействии городского общества. В некоторых городах существуют издавна, а в других вновь устраиваются для бедняков бесплатные столовые, в которых они получают горячую пищу подобно тому, как здесь в съестных лавочках многие довольствуются обедом или ужином за некоторую плату в различие от бесплатной столовой… Казалось бы возможным открыть упомянутую столовую в г. Вологде первоначально и с небольшим капиталом…» (Из заявления вологодского купца Т.Е.Колесникова, рассмотренного на заседании Вологодской городской думы 15 февраля 1889 года).
Статья Ольги Якуниной
http://premier.region35.ru/archive/2007/06/np509/s9.html