Суровцевы, Пинаевские

* ГАВО Ф.496 Оп.42 Д.52
Метрические книги Воскресенской Устьянской церкви Кадниковского уезда за 1885-1890 г.г.

Страницы
1885 г. 1-82
1886 г. 83-161
1887 г. 162-223
1888 г. 224-293
1889 г. 294-358
1890 г. 359- 424

В эти годы служили

Священник Константин Преображенский
Священник Петр Церковницкий
Диакону- псаломщик Петр Дмитриев Попов
Псаломщик Николай Иванов Тюрнин

1885 г.

Л. 4 об. П.13. 1/2 апреля родился Виктор. Приходской Воскресенской Устьянской церкви диакону- псаломщик Петр Дмитриев Попов и законная жена Илария Николаева.
Восприемник : Села Устье крестьянин собственник Иван Николаев Никуличев

Л.13 об. П.30. 4/5 июля родился Владимир . Вельского уезда деревни Окичкин Починок отставной рядовой Анатолий Александров Черняев и законная жена Анна Силина.
Восприемник : Белозерский мещанин Павел Григорьев Бачевский

Л.37 об. П.13 16 сентября 1885 г. Жених : Воскресенской Устьянской церкви штатный псаломщик Николай Иванов Тюрнин, 21 г. первым браком.
Невеста : Петропавловской Слободской церкви умершего диакона Алексея Доброрадова с дочерью девицей Ариадной Алексеевой, 24 л., первым браком.

Поручители по жениху : Смотритель тюремного замка Александр Алексеев Суровцев , учитель Устьянского одноклассного сельского училища Александр Киров Малинин.

По невесте : Богородской Становской церкви диакон Александр Белов и священнический сын Николай Константинов Преображенский .

Венчал священник Петр Церковницкий с диаконом Петром Дмитриевым Поповым .


Л.44 об. П.6 12/14 марта умершего псаломщика - диакона Воскресенской Устьянской церкви Василия Рождественского умерла жена Марья Семёнова, ,61 г. от старости.

Л.48 об. П.15 12/14 месяц ? умер исправляющий должность вольнонаемного церковника при Воскресенской Устьянской церкви обер- офицерский сын Николай Павлов Знаменский.

1886 г.

Л.89 об. П.12 19/20 февраля родился Сергей .Устьянского одноклассного училища наставник Александр Киров Малинин и законная жена Клавдия Флегонтова.
Восприемники : Петро- Павловской Слободской церкви священник Анастасий Потёмкинский и Воскресенской Устьянской церкви священническая дочь Фаина Константинова Преображенская .
Крестил священник Константин Преображенский с псаломщиком Николаем Тюрниным .

1887 г.

Л.171 об. П.22 15/17 мая родился Владимир .Устьянского первоклассного одноклассного училища наставник Александр Киров Малинин и законная жена Клавдия Флегонтова.
Восприемник : Архангельской губернии Онежского уезда Посадской волости деревни Вандинской крестьянин Степан Акимов Артёмов .

Л.182 об. П.44 1/2 сентября родилась Елизавета Воскресенской Устьянской церкви диакон Петр Дмитриев Попов и законная жена Илария Николаева.
Восприемница : той же церкви священника Константина Преображенского дочь девица Фаина Константинова Преображенская .

Л.212 об. П.15 5/7 мая умер заштатные дьячек АЛЕКСЕЙ АДРИАНОВ СУРОВЦЕВ, 76 л. от старости.

1888 г.

Л.234 об. П.25 12/13 июня родилась Юлия .Устьянского первоклассного одноклассного училища наставник Александр Киров Малинин и законная жена Клавдия Флегонтова.
Восприемница : Петро- Павловской Слободской церкви умершего священника Александра Дмитревского дочь девица Илария Александрова Дмитревская.
Крестил священник Константин Преображенский с псаломщиком Николаем Тюрниным .

Л.271 об. П.23 27/29 мая умерла приходского священника Воскресенской Устьянской церкви Петра Иванова Церковницкого жена Евгения Вячеславова, 38 (39?) л.

Л.280 об. П.38 19/21 августа Петро- Павловской Слободской церкви умершего священника Льва Органова умерла жена Мастредия Алексеева, 85 л.(?)
Прим.: Документы подшиты так, что прочесть год сложно.

1889 г.

Л.303 об. П.28 29/30 июня родился Василий . Село Устье крестьянин собственник Нил Львов Львов и законная жена Параскева Никанорова.
Восприемник : крестьянский сын того же с. Устье Иван Павлов Долганов .

Л. 329 об. П.19 24/30 марта Георгиевской Заднесельской церкви умер заштатные священник Аристарх Дмитревский , 78 л., от старости.
Приобщал священник Георгиевской Заднесельской церкви Дмитрий Рябинин .

1890 г.

Л.364 об. П.18 4/5 марта родилась Лидия . Умершего Петро- Павловской Слободской церкви пономаря Владимира Беляева сын Виктор Владимиров и жена Вера Николаева.
Восприемница : деревни Отрокова крестьянская девица Ольга Аврамиевс Горбачева
Крестил священник Анастасий Потёмкинский с диаконом Петром Поповым .

Л.366 об. П.22 31 марта/ 1 апреля родилась Мария .Диакон Воскресенской Устьянской церкви диакон Петр Попов и законная жена Илария Николаева.
Восприемница : сестра новорожденной Александра Петрова Попова .

Л.368 об. П.29 19/19 апреля родилась Елисавета .Воскресенской Устьянской церкви псаломщик Николай Иванов Тюрнин и законная жена Ариадна Алексеева
Восприемница : той же церкви псаломщика вдова Александра Алексеева Кузьмина, младенцу по матери- тетка.
Крестил священник Анастасий Потёмкинский с псаломщиком Николаем Ивановым Тюрниным .
Прим.: псаломщик Кузьмин Василий Федорович.

Л.382 об.П.51 21/22 октября родилась Нина. Приходской священник Воскресенской Устьянской церкви Анастасий Потёмкинский и законная жена Александра Алексеева.
Восприемница : села Устье купеческого сына Василия Иванова Никуличева жена Вера Иванова.

Крестил священник Константин Преображенский с диаконом Петром Поповым и псаломщиком Павлом Садоковым.

О браке.

Л.398 об. П.3 8 января. Жених : Воскресенской Устьянской церкви псаломщик Николай Васильев Турундаевский , 20 л., первым браком.
Невеста : Воскресенской Устьянской церкви священника Константина Преображенского дочь девица Фаина Константинова Преображенская , 22 л., первым браком.
Венчал Вологодской градской Введенской церкви протоиерей Николай Якубов с причтом Устьянской церкви.
Поручители по жениху : Вологодского уезда Пуркаловской церкви священник Петр Турундаевский и студент Московской Духовной Академии Сергей Анатольев Левитский .
По невесте : Вологодский мещанин Александр Флегонтов Агентов и с. Устье крестьянин Алексей Викторов Железков.

Л.391 об. П.7 28 января. Жених : Писец Вологодского отделения Госбанка коллежский регистратор Иван Евгеньев Голубев , 24 л., первым браком.
Невеста : Умершего сей церкви диакона Александра Преображенского дочь девица Агния Александрова, первым браком.
Венчал приходской священник Константин Преображенский .
Поручители по жениху : Коллежский регистратор Порфирий Дмитриев Крупнов и Трифановской Уфтюжской церкви диакон Николай Голубев.
По невесте : Петро- Павловской Слободской церкви псаломщик Павел Малинин , Георгиевской Заднесельской церкви диакон Иоанн Либровский и запасной старший писарь Александр Преображенский .

ПТИЧКА У ИКОНЫ.
Мы хотим вспомнить о старце Николаюшке Тотемском. Молитвой этого старца и его чудотворениями держалась вера в старинном русском городе Тотьме в годы страшных гонений на христиан. Память об этом до сих пор жива у тотьмичей. Летом 1998 года школьники из поисковой группы «Роман­тики» побывали в экспедиции на Сондуге, где родился Николаюшка. Так под руководством Галины Александровны Оленевой был начат сбор сведений о старце. К настоящему времени собрано множество свидетельств о его чудотворениях.

ТОТЕМСКИЙ ПРОВИДЕЦ

Наш земляк Николай Константино­вич Трофимов (Николаюшка Тотем­ский) всю жизнь свою посвятил служе­нию Богу, имея дар предвидения. Но люди прозвали его святым не только за то, что этот человек предсказывал буду­щее, но и за его доброту, простоту, лю­бовь к народу. Даже по образу жизни Николай походил на святого: никому не завидовал, кормился чем Бог пошлёт, одевался просто. По воспоминаниям жителей, на нём были холщовая рубашка, перевязанная пояском, и белые штаны.

Родился Николай в 1892 году в д. Угрюмовская (Погост) Вожбальского с/с. Он является дальним род­ственником другого юродивого — Алек­сея Васильевича Талашова, вериги ко­торого сданы его сыном в Тотемский краеведческий музей. Отец Николая Константиновича был священником в Благовещенской церкви на р. Двинице, затем — в Христорождественской на Сондуге.

Николай был прихожанином Христо­Рождественской церкви. У него при себе всегда находилась маленькая Библия. Жизнь Николая проходила в постах и мо­литвах. Он любил природу. Его часто мож­но было видеть одного у реки, в лесу, где-нибудь в поле. По воспоминаниям И.А.Талашова, Николай закончил Духовную се­минарию, но где — неизвестно.

После смерти отца жил с матерью, Александрой Николаевной. Она пекла просвирки и была прекрасной швеёй. Отличалась необыкновенной добротой. Уж если к ней придут, особенно дети, без гостинца не отпустит.

Николай некоторое время находил­ся в браке, но, когда началось гонение на христиан, жена ушла от него. С тех пор жил в доме матери. После установ­ления советской власти мать всячески старалась уберечь его от гонений, даже пустила слух, что её сын ненормальный: «Да он шальной, мало чего понимает». После смерти матери за Николаем при­сматривала Анна Завьялова, прозванная в деревне Японихой.

Впервые Николай был арестован до войны как сын священника. Но его от­пустили, и он вернулся на Сондугу. На­чалась война — и поток людей к старцу увеличился. К нему приезжали даже из других сельсоветов узнать, почему не приходят письма с фронта, живы ли их родственники и т.п. И Николай брал на себя их беды, успокаивал, предлагал молиться. По воспоминаниям Ивана Алексеевича Талашова, Николаюшка предсказал важнейшие события войны: битву под Москвой, Сталинградскую битву, день Победы.

После войны люди ходили к старцу, чтобы вылечиться. Когда наступили го­лодные годы (1946-1948), он начал ски­таться по деревням Вожбальского сель­совета. «Жил он в лесу, — вспоминает Л.С.Дубровский. — Там была избушка с самодельной печкой. Но вскоре Нико­лая нашёл Иван Тихонович Кулаков — охотник, директор заготконторы. Нашёл его на Сондужском озере, в осиновой лодке, которая скорее походила на плот, чем на лодку». После этого Николая привезли в больницу, подлечили и по решению властей отправили в Кувшиново как «умалишённого». Он пробыл в Кувшинове год. Потом вернулся в Тотьму.

12 января 1958 года Николай ушёл из этого мира в мир иной. Прово­жать в последний путь пошли жители все­го города. Могила его всегда прибрана и ухожена. Мы побывали там и убедились, что люди до сих пор верят в великую Бо­жественную силу исцеления, так как пос­ле нашего ухода с могилы туда пришёл мальчик-калека и, по словам Ливерия Се­мёновича Дубровского, исцелился.

Хоть Николай и не канонизирован­ный святой, на его могиле в родитель­скую субботу и на Троицу протоиерей Георгий ведёт службу.

ВОСПОМИНАНИЯ ОЧЕВИДЦЕВ

ЗАВЬЯЛОВ Вячеслав Александро­вич, уроженец д. Шильниково:

«Моя мама, Калисфения Алексеев­на, была ровесницей старцу Николаю. Росли они вместе, ходили по вечеринам. Николай был общительным, любил по­гулять, как все молодые парни. Был влюблён в Талашову Анну из д. Захаровской. Но так как Николай являлся сыном священника, его отправили учиться в Духовную семинарию».

ДВОЙНИШНИКОВА Лидия Алек­сандровна, жительница г. Тотьмы, 1925 года рождения:

«Заболела у меня грудь. Пришла я к Николаю. Он взял полотенце, поставил меня на ноги, приложил полотенце и гладил по животу, считая до сорока. Впе­чатление такое, что до самой спины во­дит. Думаю: до сорока лет жить буду. Вскоре грудь прошла. Павла, у которой он жил, сказала: «До сорока он считает — это сорок мучеников было».

Потом палец разбила молотком и опять пришла. Он сидит за столом, гово­рит: «Проходи, проходи, видишь, пальчик ушибла механизированно». Он даже не спрашивал о хворях, и так знал.

Слышала, что шла женщина с Тафты к нему на Сондугу. Шла осенью и заблу­дилась, не знает, как выйти. По пожне походила кругом — темно; вдруг увиде­ла тропинку, услышала петухов и выш­ла на Сондугу. Пришла, Николай гово­рит: «Что, матушка, заблудилась? Я ви­дел, видел, я ведь помог тебе выйти-то».

ПЕРЕВЯЗКИНА Евгения Феодосьевна, жительница Зеленской слободы, 1908 года рождения:

«Собралась у меня мама Николаюшку навестить, а сама еле ползала. Я её отговаривала, но напрасно. Она сходи­ла, а придя домой, рассказала: «Вот пришли, а хозяйка и говорит, что, пока вас не было, Николай велел самовар поставить, мол, ко мне гости придут. Принял нас, а наут­ро и говорит мне: «Крепка ты, креп­ка думой своей. Тебя крепко дер­жали, но ты решила».

А ещё был такой случай. По­шла одна женщина Николаю бу­ханку хлеба принести. Идёт по доро­ге и думает, как дети её без хлеба будут, денег-то нет. Пришла она к нему, он взял буханку, разломил пополам и половинку-то женщи­не подаёт со словами: «Мне и половинки хватит, ведь дети-то голодные останутся».

И мне довелось с Николаюшкой встречаться. С 1948-го работала я на пристани. В 50-х годах встретила слепую женщину, которая попросила отвести к Николаю. Я спросила у главного разре­шения, тот не сразу, но отпустил. При­вела. Николай вышел. Как помню, был небольшого роста, седой, волосы до плеч, холщовая рубаха, холщовые под­штанники. Он поблагодарил меня: «Спа­сибо. Идите, идите, вам надо на дежур­ство!» Женщины этой больше не виде­ла. Но моя знакомая сказала однажды: «Знаешь, ты водила к Николаюшке жен­щину близорукую. От неё спасибо боль­шое и вот тебе подарок». Оказалось, эта женщина приходила к ней одна, без по­водыря — уже видела своими глазами».

КУЗНЕЦОВА Александра Алексеев­на, жительница г. Тотьмы

«Как ни приду к Николаю, он всё в белой рубашке, перевязанной кушач­ком, штанёшки беленькие, и похажива­ет. Вот пришли мы с женщинами его навестить. Принял он нас хорошо. На­завтра говорит: «Возьмите-ка хлебца-то с собой. Может, дорожки спутаете, хлеб и пригодится». Вскоре мы пошли, было три часа дня, а идти нам 10 км. От Сондуги отошли уже далеко, завернули за поворот, а там горошек растет, так по­шли горошку пощипать. Несколько стручков сорвали да и забыли, как обратно в лес заходить. Путались, пута­лись, но потом вышли. А хлеб и правда пригодился.

Уж Николай при смерти лежал. Я за ним ухаживала, кормила, так как правая рука у него парализована была. Прихо­жу как-то раз, забыла о руке-то, прошу, чтобы благословил. А он — раз, руку правую поднял и перекрестил меня. У него спросила, можно ли сфотографи­ровать на память, а он в ответ: «Всю жизнь не фотографировался, а теперь воля ваша». Так не стали мы его фотогра­фировать, а назавтра в 10 часов утра помер. На его похороны весь город ходил».

АНДРЕЕВА Галина Михайловна, уроженка Нюксеницкого района:

«Однажды со своей мамой я послала Николаю записку и попросила, чтобы он дал ответ. Вопрос был такой: «Сой­дусь ли я со своим мужем?» Старец дал ответ при маме: «Есть враг, он силён». Потом встал на приступок к печке и на­чал на своей голове волосы закручи­вать и после руками гладить себя. Мама поняла, что каждый вечер на бу­мажки я завивала волосы и ходила на работу в глаженом платье, а на моленье не было времени.

Местные власти были против того, что к о. Николаю со всех кон­цов идут люди за помощью, и при­везли его в Тотьму, в тюрьму са­жать ни за что. Определили его в больницу. Народ узнал об этом и начал его навещать с передачами.

Однажды в выходной мы ре­шили зайти к нему с дочками. У них было по резиновой птичке. Младшая, Ольга, подала птичку Николаю, он попикал ею и отдал обратно, а Танину подержал и по­ложил на верхнюю икону — Спа­сителя, которая стояла почти под потолком. Таня заплакала, но он ей птичку не отдал.

Отец мой после 10 лет заклю­чения заболел. У него был день рождения, мама напекла пирож­ков и отправила за Николаем. Ког­да мы пожелали отцу здоровья, о. Николай выдвинул у столика, за которым мы сидели, задвижку, взял клубок льняных ниток, намо­тал их на два пальца, снял и положил обратно в стол.

В мае 1955 года заболела Таня, так сильно, что пришлось отправить в Во­логду в больницу. Я написала директо­ру заявление, чтобы отпустил меня туда, и он дал визы на 3 дня. С этими бумага­ми я зашла к Николаю с сильным пла­чем. Он из одной бумаги сделал гробик, а из другой ящик. Гробик вложил в ящик и подал мне. Погладил меня по голове, после чего я не могла плакать.

В Вологду я прибыла в 6 часов утра, больница была закрыта. Я сходила в цер­ковь, был праздник св. Архангела Гав­риила. К 8 часам подошла к больнице. Захожу на крыльцо, и выносят мою доч­ку — мёртвую. Через три дня умер и отец. Вот тогда сбылась притча о. Нико­лая, когда он снял с пальцев намотан­ные нитки и опустил в ящик, и птичка (душа) улетела на небо».

ТАЛАШОВ Иван Алексеевич, уроженец д. Угрюмовской: «В 1935 году стоял Николай у церкви и размышлял вслух: «Деревня Захаровская (Заречье) неправильно построена. Надо было в два ряда». А через неделю случился страшный пожар, деревня вся сгорела. После пожара осталось три дома, да и то на краях. И до войны дерев­ню отстроили в два ряда».

ЦЫБИНА Серафима Никаноровна, 1912 года рождения: «Идёт Николай полем, а там мужики зелёную траву косят, он и говорит: «Вся травка зелёная, расцвела, а всю-всю ско­сили-то». Таким образом он войну предвещал и прощался с людьми, которые уйдут на фронт. В следующий раз шла с сенокоса, привернула к нему, а он: «Травка зелёная-зелёная, молоденькая, расцвела, а ведь вся повянет». Перед тем как идти на войну, муж­чины к Николаю заходили узнать, что с ними будет. Кого погладит по голове и скажет: «Скорого возвращения домой», — это значило, что он прощался навсег­да. Так и моего мужа гладил — как ушёл на войну, так больше и не видела».

КИЧИГИН Николай Васильевич — из
д. Угрюмовской:

«Когда Николай предсказывал буду­щее, говорил не прямо, а нагадками (за­гадками). Посылали меня в 1949 году в Егорьев день в армию. Думаю: как там — в армии? По дороге встретил Николая: «Хорошо, хорошо, Коля! — говорит он. — Там все не по-нашему говорят». Как при­ехал, так новые сапоги и форму дали да в Германию послали служить. Сбылись слова Николая».

ИЕВЛЕВ Алексей Николаевич, д. Исаево:

«И в наших местах был случай. Шла Павла, а Николай стоит, на небо смот­рит: «Вон какие крупные мухи-то летят». А на небе солнце сияет и ни облачка. Но под вечер такой град учинился, что даже стёкла в окнах повыхлестывало».

КУКАНОВА Анна Ивановна,
д. Сродино:

«Ходил оборванный, а разденется — чище его и не было. Больно обиходной был. Неделями в деревнях жил, собирал милостыню. Сходит в лес, лыка надерёт, ребятам игрушки из лыка берестяного наплетёт: крестиков, лапотков, пеньки игрушечные».

ФИЛИМОНОВА Раиса Егоровна, г. Тотьма:

«Лежала с дочкой в больнице. По­нос у неё был. Врачи ничего не могли сделать, так и выписали больную. Моя мать предложила сходить к Николаюшке, хотя он принимал не всех. Мама по­говорила с ним. А он как лежал на печ­ке, так и остался лежать. Пошорошил на полатях чего-то и сказал: «Девочка-то голодная у вас». Дал ломаных печенюшек. Дочка стала их грызть. Вскоре жи­вот у девочки прошёл».

КУЗНЕЦОВА Анна Александровна, уроженка д. Горбенцово:

«После какого-то праздника тётуш­кин ребёнок был очень неспокойный; всё время плакал. Все ходили и не знали, что делать, как успокоить ребёнка. И вот тётушка подумала: «Хоть бы уж Николаюшко пришёл». Только подумала, глянула в окно, а Николаюшко бежит полем. Она обеспокоилась: «Как буду рассчитываться?» А накануне муж при­шёл с рыбалки со щукой. Николаюшко ещё не успел зайти за порог, двери от­крыл — улыбается. Говорит: «А я люб­лю рыбку-то». Когда он ушёл, ребёнок успокоился».

Многие из этих чудес подтвердил духовный ученик Николая — Ливерий Семёнович ДУБРОВСКИЙ, он родился в д. Внуково в 1932 году. Человек набожный, простой, скромный, добрый. У него много духовных книг из разрушенных тотемских церквей. Ливерий Семёнович рассказал нам, как он познакомился с Николаем:

«Он мне наставления давал: «Соби­рай, — говорит, — книги». «Молись, если даже камня на камне не будет, место святое». «Пойдёшь по трём путям, по трём дорогам, по трём делам, но род­ные братья тебя предадут, будут предла­гать тебе золото, но не соблазняйся. Кто был врагом, станет лучшим другом». И правда, пошёл я в Верховажье, Ильин­скую церковь посмотреть да старых книг пособирать. Возвращался домой, а брат двоюродный и предал. Рассказал, что я книги священные собираю. Хотели за­брать, но взяла болезнь меня. После это­го Николай сказал, чтобы ехал я в Вели­кий Устюг, мол, Святой Дух откроет бо­лезнь мою. Приехал я в Великий Устюг на пароходе, и голубь сел и по виску дол­бит (так указал место болезни), потом врач направил на операцию.

Бабам однажды сказал: «Не придёт­ся вам плясать 8 марта, зато слёз-то бу­дет». Действительно, 5 марта 1953 года умер тов. Сталин.

Был Николаюшко небольшого ростику, волосы чёрные до плеч, бородуш­ка клинышком, седая. Сам сухонький. Носил балахон, подпоясанный пояском, или в белых штанах ходил. Жил у Цыбиных Василия и Павлы. У них было двое сыновей — Геннадий и Иван. Однажды зимой встретил я его в монашеской одежде. Он стоит и снег окучивает, мо­гилы делает. Пять сделал. В скором вре­мени Анна с Сондуги приехала, вот все и угорели, а Иван сгинул в тюрьме».

***

«Не стоит село без праведника» — гласит русская пословица. Кто эти пра­ведники, если стоит ещё наша Россия, пройдя через страшный XX век? Эти праведники — лучшие люди нашего на­рода, в которых горел неугасимый огонь веры. Жизнь этих людей — это самые прекрасные страницы нашей истории, пример веры, верности и мужества нам и всем последующим поколениям. Этих людей, не отступивших от Бога даже пе­ред лицом смерти, многие и многие ты­сячи. Почти все они уже покинули этот мир, пройдёт ещё немного времени — не останется и свидетелей их праведной жизни. Наше время — последнее, чтобы собрать безценные свидетельства. Это наш долг перед Богом и перед людьми. Народ, не помнящий своего прошлого, не вправе надеяться на будущее…

Татьяна СОРОКИНА, ученица воскресной школы при храме Святой Троицы г. Тотьма.

Г.А. ОЛЕНЕВА, преподаватель воскресной школы

Продолжение

Пряник от Николаюшки

– С Николаюшкой я в 49-м познакомилась, – стала вспоминать Александра Алексеевна, – я тогда ещё в пошивочной работала. Узнала, что он многим помогает, а у меня тогда на нервной почве веки тряслись. Пришла. Он с себя полотенце снял, потёр-потёр: «Заживёт завтра всё». И правда. Он к какому месту прикоснётся – как поцелует, сразу всё проходит. Понимаешь? Это был особенный врач – Господень.

– Он родом тотемский?

– Нет, родился Николаюшка на Сондуге, отсюда километров 50. Такое глухое место. А отец его, священник Константин Трофимов, – здешний, родители его жили рядом с Сумориным монастырём. Сначала отец Константин служил в Сергиевой церкви на Дедов-острове, это в семи километрах от Тотьмы посреди реки Сухоны. Сейчас-то на острове голо, ничего нет. Потом он переехал в Сондугу. Когда в 37-м его арестовали и куда-то выслали, он был уже старичком и жил в сторожке при храме. Вскорости и матушка его умерла – остался Николаюшка один-одинёшенек. Был он болезненный, еле жив. Правый бок парализован, ручки худенькие, сам – как покойничек – беленький весь. Но прозорливость его и дар исцелять уже тогда открылись, народ к нему ходил.

Власть про то прознала, и Николаюшку с Сондуги вслед за отцом увезли. Поначалу в Вологду сопроводили на проверку. Но один тотемский старичок, который родом тоже сондужский, съездил в Вологду и сказал: «Отдайте мне на поруки, ничего плохого в нём нет, пусть у меня живёт, буду его за сына держать». Вот они в домике и жили у однех, по улице Кирова недалёко от больницы.

– Николаюшка до чего христовенький был! – продолжает хозяйка. – Пришла к нему одна женщина, он ей: «Поди-ка сходи по воду». У него колодчик рядом с баней имелся. Она возвращается с половиной ведра, говорит: «Там, в колодце, половина лягушей». Николаюшка ей: «Это не лягуши, а твои души». Она в плач, – и вправду, аборт недавно сделала, да не первый уже.

Погоди-ка, чего ещё расскажу. Шесть лет воспитывала я племянников. Муж-то у моей сестры умер, а у самой её не было времени. И вот в 53-м вроде, племянник Саша окончил школу и на учителя экзамен сдавал. А перед экзаменами пошёл искупаться на Сухону. Там его как в колодчик завертело, в воронку-то, и он стал утопать. Вытащили, на песок бросили и побежали «скорую» вызывать. Пока та приехала, мальчонку с испугу парализовало, рот набоку. Прибегают ко мне: «Шура, твоего племянника в больницу увезли». Я, конечно, к Николюшке: «Ой, отец, моего Сашу парализовало!» Он подал мне иконку, пряник и яичко. А иконка особенная – такая раковинка, какую носят архиереи. «Иди благослови иконкой, а это скорми ему».

Пришла я в больницу, говорю племяннику: «Саша, ты видишь что? Перекрестись...» Так-то он верующий был, как и мать его. Пытается он перекреститься и не может, руки-ноги не действуют. Но как-то наложил крестное знамение. Я не постеснялась, говорю при мужиках в палате: «Вот поцелуй иконку». Помогла ему головушку повернуть, он поцеловал. Съел яичко и пряник. Вышла я, врач говорит: завтра отправят его в Вологду, тяжёлый случай. Прихожу на следующее утро, врачи удивляются: «Не знаем, что случилось, он уже ходить начал!» Представляешь? Вскорости он из больнички вышел, сразу засел за книжки – экзамен сдавать. Я ему: «Погоди с уроками, Господь и так поможет. Пошли-ка к Николаюшке». Пришли, говорю: «Это вот он утопал, сестрин сын. Экзамены ему сдавать на учителя, помолись...» Николаюшка похлопал мальчонку по голове: «Ум, знание, сознание, рассудок... Да всё хорошо будет». Назавтра племянник пошёл и всё на отлично сдал, даже что и не учил. Ему и стипендию дали. Потом мальчик крестик носил, не боялся. Вот как Николаюшка помог.

Оба мои племянники учителями по истории стали, не пьют, не курят, и дети у них такие же, все институты закончили.

А вот про крестик ещё вспомнила... В Успенском храме, что на берегу Сухоны, священником служил отец Николай Патрушев. В 37-м храм закрыли, а батюшку увезли и расстреляли. Его сына, Александра Николаевича, я хорошо знала, потому что вместе в детдоме работали, он бухгалтером был. Наверное, он был верующим, но никак этого не показывал, боялся из-за отца. Когда он умер по болезни и мы его хоронили, гляжу: на покойном-то крестика нет. Говорю Николаюшке: «У меня два крестика, вот, надень ему». А Николаюшка отвечает: «Раз он сам не одел, ты не смей надевать». Так и схоронили его без креста.

Что ещё вспоминается... Слушай. Решила я пойти на Николу Зимнего в церковь, было это в 50-х годах. Отработала первую смену в больнице, где поваром работала, и бегу к прозорливцу нашему: «Благослови меня, Николаюшка, к Покрову я пойду на Николу». Храм-то действующий, Покровский, был далёко, в Усть-Печеньге. Он отвечает: «Ой, помолись там за нас, помолись, мы ведь все погибаем, все погибаем...» Говорю: «Вы ближе к Богу, а моя молитва недостойна, как я могу?» Он: «Нет, помолись, все погибаем, и крыши растащат... Иди с Богом».

И вот я пошла – 25 километров до Усть-Печеньги по замёрзшей Сухоне. Первые пять километров пробежала почти бегом, остановилась отдохнуть, вижу: сзади лошадь идёт. И вдруг раз – уже никого на льду нет. Думаю, может, лошадь упала? Да всё равно бы увидела, кругом-то белым бело. И провалиться под лёд не могла, я ж там шла, нет полыньи. Зашагала дальше, молюсь вслух: «Господи, помоги!» И тут же снова лошадь появилась, запряжённая в фурочку, а в ней люди. «Ой, далёко поехали? Подвезите до Покровской церкви, завтра Николин день!» Взяли они меня, мужик и баба, Анатолий и Елена. Спрашиваю, крещёные ли они. Отвечают, что крещёные. Говорю: «Я вас запишу первыми во здравие». Так, понимаешь, в половине пятого я была уже в храме, за час до службы. Рада-то рада, только думаю: «Как же это они пропали на реке, а потом снова откуда-то возникли?» И что Николаюшка про «крыши» говорил? Так и было потом: вскорости на Церковь снова гонения начались, «крыши растащили», вера кругом совсем пропала, а потом снова явилась.

А что Хрущёв Сталина сменит, Николаюшка предвидел ещё зимой 53-го. Как-то вышел он из домика и давай в снегу яму копать. Его спрашивают: «Ты чего копаешь?» Он отвечает: «Яму. Хозяин-то в Москве заболел и боле не поправится». А ведь тогда никто не знал, даже большие начальники, что Сталин в феврале заболел.

«Спасайся, где стоишь»

– Отец Георгий сказал нам, что вы боролись за открытие прихода в Тотьме, – перевожу я разговор на другую тему. – Когда это было?

– В 89-м году мы хлопотали, я первая заявление подала, – вспоминает Александра Алексеевна. – Просили, чтобы нам Свято-Троицкую церковь передали. В ней тогда пароходная контора находилась, а до этого туда тракторы заезжали, ремонтировались.

– Не боялись такое дело начинать?

– Да уж перебоялись, хоть завтра к стенке ставьте, стреляйте, никаких гвоздей, – резко отвечает старушка. – Пять раз в облисполком мы ездили. Спаси Господи, помог нам батюшка Василий Васильевич Чугунов. Сам-то он тотемский, отец его в часовой мастерской работал. И вот помог договориться с Ворониным, который главный в облисполкоме был. Батюшка нас обнадёживал: «Раньше в Тотьме 16 церквей открытыми стояли, неужто одну не разрешат? Обязательно выхлопочем!» Когда пароходство выехало, мы деньги собрали, алтарик сделали и потихоньку всё ремонтировали. Первым служить к нам приехал сам Чугунов. Инвалид он, хромал, и глаза плохие, но зимой ходил купаться в Сухону. Не болел – крепкий. Потом стал наезжать отец Георгий Иванов, ой христовенький – он сейчас в Вологде в храме Андрея Первозванного служит. Хороший батюшка. Когда я к нему в Вологду ездила (он тогда у Ильи Пророка служил), то, бывало, скажет при всём народе: «Тотемская Александра будет читать часы». И вот выхожу, читаю....

– Умели по-церковнославянски?

– Всю службу знала от края до края. Я же с семи лет в храме... Батюшки Василий и Георгий, когда приезжали к нам, жили в сторожке. Там их я кормила, печку топила. Потом из Москвы приехал отец Николай, он сейчас в Череповце. А затем у нас стал наш батюшка Георгий Титов. Его отец Георгий Иванов прислал и нам сказал: «Вот, привечайте. Этот священник хороший мастер по железу, он вам кресты на куполах поправит». Ой, уж долго он у нас, слава Тебе, Господи! Матушка его на клиросе очень хорошо поёт, и три дочери его церковные, и сын.

– А как так получилось, что вы взялись хлопотать за церковь?

– А поездика-ка в Усть-Печеньгу за 60 километров, на Покрова-то. Молодёжь штурмом автобус берёт – не влезть. Пешком-то ближе, если зимой по Сухоне идти, но уж не те силы... Там хорошая церковь, первая в области по устройству, внутри всё мраморное. Её в 37-м тоже закрывали, но не разорили, верующие приходили и ризы сушили, чтобы всё сохранить. Печенга-то христовая, спаси Господи. Заново Покрова в 49-м году, кажется, открыли. Сын мой Колька был маленький, возьму его – и туда... Церковь Покрова да старец наш Николаюшка – этим тотемские православные и спасались.

– Фотографии его не сохранилось? – вспомнил я о журналистских своих обязанностях. Разговор с 90-летней старушкой оказался таким душевным, что я и думать забыл, зачем пришёл.


1989 год, приезд владыки Михаила в Тотьму на освящение новооткрытого храма. «А вот я стою, вторая слева...»

– Ох, говорила я ему, – вздыхает Александра Алексеевна, – спрашивала: «Вот вы, Николаюшка, умрёте, и памяти не останется, может фотографию-то сделать?» Он: «А ты приходи на могилку, свечу затепли – и будет тебе память». Так и не сфотографировался... Но у меня другие карточки есть.

Хозяйка достала большую коробку, стала выкладывать пожелтевшие снимки:

– Это 89-й год, когда открылся храм. Отец Василий Чугунов приезжал с архиереем Михаилом, и мы все вместе на снимок попали. Вот это – четвёртая справа – староста наша Клавдия Егоровна, покойная. Это певчая, тоже умерла, и эта... Вот Оля, ещё жива... А эта недавно умерла, и вот эта, Царствие им Небесное... А вот я стою, вторая слева. Я тогда на клиросе уже пела. А это дьякон Анатолий, за ним Ваня псаломщик – высокий, с усами... Вот другой снимок тоже 89-го года, усть-печеньгского священника Георгия Селина, у которого мы прежде все спасались. Этот снимок он прислал уже из Ростова-на-Дону, куда уехал по болезни. Долго с ним переписывались, он мне семечек да орехов пришлёт, а я ему – грибов-ягод. Скучал он без Севера-то...

Опростав одну коробку со снимками, старушка пошла искать по квартире другую. Входим в комнату, где на столе стоят... компьютер и принтер.

– Со мной сейчас внучка Ирка живёт, учительница, – поясняет хозяйка. – По вечерам она печатает, а правнук Никитка книжки читает. Шесть лет ему, а всю Библию прочитал и мне рассказывает. Как Спасителя распяли да как блудный сын к отцу вернулся – всё, всё... Вишь, на полочке – это евонная иконка, преподобного Никиты. Понимаешь?

Бросив искать коробку, старушка встала посреди квартиры, что-то вспомнив:

– Слушай. Ещё расскажу. Один раз снится мне сон, будто хожу я, хожу и думаю: «Господи, у всех свои домики есть, с баньками да огородиками. А я вот всю жизнь по квартирам, 30 лет подчинялась хозяйке. Как же так?» Мне ж квартиру дали только перед пенсией, как ветерану. Да и то – казённая квартира, без огорода, а я ведь жадная на землю-то, поработать на ней. И вот я так во сне думаю, и голос раздаётся: «Саша, не завидуй частным домам. Я тебе дом сострою, который никогда не сгниёт». Вот так...

Ох, Господи, прости нас, грешных. Ещё один сон вспомнила. Когда Николаюшка умер, хотели меня старостой взять в Усть-Печеньгу. У меня образование хоть и маленькое, но читала и писала хорошо. Пошла я тогда к Николаюшке на могилку советоваться. Рано встала, чтобы никто не видел, и вот перед крестом со слезами молюсь: «Господи, помилуй мя! Николай Константинович, христовый, скажи мне, идти или не идти в Печеньгу?» На следующую ночь Николаюшка во сне пришёл и рукой машет: куда ты пойдёшь? Там собаки, тут волки – куда ни пойди, везде, мол, будут тебе искушенья. Спасайся там, где стоишь. Вот такое он напутствие дал.

– Могила его далёко отсюда? – спрашиваю.

– А туточки, за мостом, на той стороне Сухоны. Молода была – бегом туда бегала. Свечек наберу, поговорим мы с ним, поплачу. Сейчас-то не найти человека, с кем душевно поговорить можно, а с ним ой хорошо... Мы за могилкой всегда ухаживали, поставили фонарик, чтобы лампадку не задувало. А в ту пору председателем Тотемского сельсовета был фронтовик без руки, коммунист, он-то всё на могилке истоптал и выбросил. А мы снова обустроили... А ты никак туда хочешь поехать? На машине? Слушай, договоримся, я тоже съезжу...

Старушка стала, было, собираться, но передумала: «Эх, внучка придёт, забеспокоится. Лучше объясню тебе, как найти...»

Великоустюгская централизованная библиотечная система
Старец Николай.
Трубицына Анна 9 класс. Воскресная школа при храме Святой Троицы, г. Тотьма. Научный руководитель Оленева Г. А., преподаватель воскресной школы. Тотьма 2006.

Летом 1998 года поисковая группа «Романтики» побывала в экспедиции на Сондуге. Там мы в первый раз заинтересовались словом «святой», так как здесь, по словам местных жителей, проживал святой Николай. «Святой - это человек, посвятивший всю свою жизнь церкви и религии, а после смерти признанный образцом праведной жизни и носителем чудодейственной силы». («Словарь русского языка» С.И. Ожегова). Таким человеком был и Николай. Старец всю жизнь посвятил служению Богу. Он обладал даром провидения. Но люди прозвали святым не только за то, что этот человек предсказывал будущее, но и за его доброту, простоту, любовь к народу. Даже по образу жизни Николай проходил на святого: никому не завидовал, кормился, чем Бог пошлет, одевался просто. По воспоминаниям жителей, на нем была холщовая рубашка, перевязанная пояском, и белые штаны.

Но по канонам церкви, так сказал отец Георгий - иерей, Рождественской церкви - Николай является неканонизированным святым. «Канонизация - это установление церковью почитания святому со служением ему молебнов, иногда установлением праздников с составлением особых служб и акафистов». (Статья М.Ю.Хрусталева «Тотемские святые». Историко-литературный альманах «Тотьма» выпуск-1).

Поскольку по канонам церкви Николай не является канонизированным святым, то я назвала свой доклад «Старец Николай». Мой доклад построен на воспоминаниях старейших жителей Тотемского района, земляков с Сондуги, знавших этого человека.

Трофимов Николай Константинович родился в 1392 году в д. Угрюмовская (Погост) Вожбальского с/с. Он является дальним родственником, по линии троюродной сестры юродивого Талашова Алексея Васильевича, вириги которого были сданы его сыном после смерти в Тотемский краеведческий музей.

Отец Николая был священником в Благовещенской церкви на р. Двинице, затем - в Христо - Рождественской на Сондуге.

Сондугская церковь возведена в 1774 году на средства тотемского купца Талашова. Он сам, либо его предки, происходили из д.Талашово (Семеновская), что стоит в двух верстах от Погоста над речкой Сондугой.

Христо - Рождественская церковь - типичный образец небольшого храма, изначально задуманного и выполненного в стиле барокко. Простые по форме, но выразительные, клейма - картуши органично вписаны в межоконные пространства. Теплый придел законченный в 1908 году, несколько подпортил архитектурную целостность храма, но его возведение было предопределено увеличением населения в семи сондугских деревнях к началу XX века.

«В 1935 году с колокольни спехнули колокола: большой, который весил 40 пудов, два середовых, четыре небольших, как чугунки трехметровые, и два маленьких колокольчика» (по воспоминаниям Талашова Ивана Алексеевича).

На колокольню вела красивая винтовая лестница, а всего их было пять. Оградка деревянная, частично каменная. В этом же году начались аресты певчих. В конце войны колокольню доломали, иконы растащили. В зимней церкви стал располагаться склад зерна, в летней до 1944 года — электростанция. Благодаря вовремя набранному деревянному потолку, под куполом сохранились росписи.

При колхозе (распавшимся еще в конце 70-х годов) в церкви размещались ремонтные мастерские. До сих пор в алтаре стоит какой-то станок, а стены храма пропитаны мазутом и покрыты копотью.

Николай был прихожанином Христорождественской церкви. У него при себе всегда находилась маленькая Библия. Жизнь Николая проходила в постах и молитвах. Он любил природу. Его часто можно было видеть одного у реки, в лесу, где-нибудь в поле. По воспоминаниям Талашова И.А., Николай закончил духовную семинарию, но где — неизвестно.

После смерти отца жил с матерью, Александрой Николаевной. Она пекла просвирки и была прекрасной швеей. Отличалась необыкновенной добротой. Уж если к ней придут, особенно дети, без гостинца не отпустит. Приветливая, честная, очень любила своего сына. Он жил в доме матери. После установления Советской власти мать всячески старалась уберечь его, даже пустила слух, что ее сын ненормальный: «Да он шальной, мало чего понимает». После смерти матери за Николаем присматривала Анна Завьялова, прозванная на деревне Японихой. Николай нигде не работал, так как по воспоминаниям людей, не был предназначен для работы: обладал божественной силой. Простой народ заметил его дар и шел за помощью, за советом и благословением. По воспоминаниям жителей Сондуги, старец Николай подвергался неоднократно преследованиям со стороны официальной власти. Но точные даты его арестов не установлены.

Впервые Николай был арестован до войны, как сын священника. Но его отпустили. Он возвращается на Сондугу.

Началась война, и поток людей увеличился вплоть до того, что приезжали даже из других сельсоветов узнать, почему не приходят письма, живы ли их родственники и т.п. И Николай предсказывал им. Но самым интересным было то, что он предсказал, по воспоминаниям Талашова Ивана Алексеевича, важнейшие события войны: битву под Москвой, Сталинградскую битву, освобождение страны — Победу.

После войны люди ходят к старцу, чтобы вылечиться. Но наступают голодные годы 1946 - 1948, и Николай начинает скитаться по деревням Вожбальского с/с. «Жил в лесу. Там была избушка с самодельной печкой. Но вскоре Николая нашел Иван Тихонович Кулаков - охотник, директор заготконторы. Нашел его на Сондужском озере, в осиновой лодке, которая скорее походила на плот, чем на лодку» (вспоминает Дубровский Л.С.). Николая привезли в больницу, подлечили и, по решению властей, отправили в Кувшиново как «ума лишенного». Он пробыл в Кувшиново год. Когда вернулся в Тотьму, за ним присматривали родственники Анны Завьяловой - Цыбины Василий и Павла, которые жили по ул. Кирова.

12.01.1958 года Николай уходит из этого мира в мир иной. Провожать в последний путь пошли жители всего города. Могила старца находиться рядом с могилой Вахрушева, на месте Кладби-щенской Богородской церкви, на Тотемском кладбище за д. Ярославиха. Заметим, что могила всегда прибрана и ухожена. «Оградка старенькая и не имеет калитки. На памятнике нет фотографии. Говорят, что потрешься об оградку - не заболеешь, а о полотенце потрешься - ничего не заболит». (По воспоминаниям Мартыновой Зои Александровны).

После экспедиции мы побывали там и убедились, что люди до сих пор верят в великую божественную силу исцеления, так как после нашего ухода с могилы, пришел мальчик - калека и, по словам Дубровского Ливерия Семеновича, исцелился. Хоть Николай и не канонизированный святой, на его могиле в родительскую субботу на Пасху и на Троицу протоиерей Георгий Рождественской церкви г. Тотьмы ведет службу.

Воспоминания.

Шалагинова Анна Яковлевна - троюродная сестра Николая. Родилась в д.Маринское 10 июля 1910 года. Она вспоминает: «У него при себе всегда была маленькая Библия ... Как пойдет куда Николаюшко, так туеском подвяжется, а по воду пойдет, так к туеску еще и ковшик привяжет. А что касается его чудес, это правда, но после смерти увезли его в Тотьму, так я больше его и не видела. Николай Константинович родился в д. Угрюмовская, жил с матерью - просвирней. Про отца знаю, что он поп с Двиниды. Николай был прихожанином местной церкви, недалеко от которой стоял его дом».

Двойнишникова Лидия Александровна - жительница г. Тотьмы, 1925 года рождения, вспоминает: «Заболела у меня грудь. Пришла я к Николаю. Он взял полотенце, поставил меня на ноги, приложил полотенце и гладил по животу, считая до сорока. Когда счет кончался, начинал снова. Впечатление такое, что до самой спины водит. Все думаю, до сорока лет жить буду. Вскоре грудь прошла. Павла, у которой он жил, сказала: «До сорока он считает, это сорок мучеников было». Потом палец разбила молотком и опять пришла. Он сидит за столом, а риза под ним и по за нему. Говорит: «Проходи, проходи, видишь пальчик ушибла механизировано» - даже не спрашивал и не знал.

Слышала, что шла женщина с Тафты к нему на Сондугу. Шла осенью и заблудилась, не знает, как выйти. По пожне походила кругом, темно, вдруг увидела тропинку, услышала петухов и вышла на Сондугу. Пришла, Николай говорит: «Что, матушка, заблудилась? Я видел, видел, я ведь помог тебе выйти-то».

Однажды шла женщина к нему, несла несколько штук яиц, пока шла, пожалела отдать, некоторые спрятала под куст ... Николай и говорит: «Пойдешь обратно, скорлупки-то прибери». Она не поняла сначала, когда пошла домой, увидела, что все яйца склевали птицы».

Продолжение

Талашов Иван Алексеевич - уроженец д. Угрюмовская на Сондуге, 1924 года рождения.

«В 1935 году стоял Николай у церкви и размышлял: «Деревня Захаровская (Заречье) неправильно достроена. Надо бы в два ряда». А через неделю случился страшный пожар, деревня вся сгорела. После пожара осталось три дома, да и то на краях. И до войны деревню отстроили в два ряда».

Добрынина Лидия Федоровна 1933 года рождения из д. Заречье подтвердила, что сбылись слова Николая, деревня сгорела.

«Жене Талашова Р.A., Александре, с Борка, предсказал: «Твой суженный за озером». И она действительно вышла замуж за парня из-за озера».

Цыбина Серафима Никаноровна, 1912 года рождения, вспоминает: «Идет Николай полем, а там мужики зеленую траву косят, он и говорит: «Вся травка зеленая, расцвела, а всю - всю скосили-то». Таким образом он войну предвещал и прощался с людьми, уходящими на фронт. В следующий раз шла с сенокоса» привернула к нему, а он: «Травка зеленая-зеленая, молоденькая, расцвела, а ведь вся повянет»? Действительно, на войне в первый год молодые мужики и погинули.

Перед тем, как идти на войну» мужчины к Николаю заходили, узнать, что с ними будет. Кого погладит по голове и скажет: «Скорого возвращения домой», - это значило, что он прощался навсегда. Так и моего мужа погладил, как ушел на войну, так больше и не видела.

Как-то раз в войну поехали за хлебом в Тотьму. Николай предвещает: «Тихо, тихонько едьте-то, там облако синее, остерегайтесь». И правда, когда ехали с хлебом из Тотьмы, догонила нас машина и прямо на сани. Трех мешков как не бывало. Еле зерно собрали, зато живы остались».

Кичигин Николай Васильевич из д. Угрюмовская. 1923 года рождения. «Когда Николай предсказывал будущее, говорил не прямо, а надгадками (загадками). Посылали меня в 1949 году в Егорьев день в армию. Думаю, как там - в армии. По дороге встретил Николая: «Хорошо, хорошо, Коля! - говорит он - Там все не по - нашему говорят» Как приехал, так новые сапоги и форму дали, да в Германию послали служить. Сбылись слова Николая».

Николай Васильевич показал нам границы поповских владений. На этой земле находились два поповских дома. В старом жила семья священника Константина, а в новом, двухэтажном, до войны была начальная школа. Во владение входили: дом дьячка, дом просвирки, сторожка сторожа, магазея - амбар, где хранилось поповское добро (одно строение, которое сохранилось), маленькая избушка, в которой жила старушка.

Бороздина Серафима Андреевна - уроженка д. Угрюмовская, 1926 года рождения. «Пошла как-то я по ягоды. Вдруг вижу: Николай на печке сидит, ягоды собирает, а берет чисто. Прохожу было мимо, а он и говорит: «Ты, Сима, держись Анну-то, так и наберешь ягод». И правда, пошла за Анной и ягод много принесла, а другие почти ни с чем вернулись.

Однажды тетя Оля Игнашева пошла к нему поминать мужа и взяла шаньги, которые испекла, а одну пожалела, оставила дома. Пришла, а он: «Нет, Оленька, понеси-ка все шанешки домой, а я и так помяну».

Иевлев Алексей Николаевич, 1936 года рождения, д.Исаево Вожбальского с/с. «И в наших местах был случай. Шла Павла, а Николай стоит на небо смотрит: «Вон какие крупные мухи-то летят». А на небе солнце сияет и ни облачка. Но под вечер такой град учинился, что даже стекла в окнах повыхлестало».

Котова Мария Ивановна, 1921 года рождения, д. Панов о Вожбальского с/с. «Знаю его. Когда жил в Тотьме, ходила к нему. Дочь у меня приболела (под глазом прыщик-бородавка, пятно было некрасивое). Врач Гулынин хотел сделать операцию. Вот я и пришла к Николаю узнать, что будет с дочкой. Он сказал: «Бог вас просит». Гулынин сделал операцию благополучно. А я тогда подумала над словами Николая: «Вот от чего у нее пятно образовалось: ходила беременной на пожар, а не надо было».

Кокарева Галина Павловна, 1923 года рождения, д. Конец Вожбальского с/с. «В церкви поминают как блаженного».

Мартынова Зоя Александровна, 1927 года рождения, д. Телышно Вожбальского с/с. «Если скажет, то все правильно. Говорил намеками. Звали ласково «Николаюшко». Малыгина Галина Александровна из д. Паново ходила к нему. Вышла замуж не по любви. Он ей предсказал: «Несчастлива будешь, не повезет тебе в жизни». Так и случилось: вначале удавился муж (или приезжие после драки удавили), осталась с двумя парнями, ослепла мать, которая с ней жила, умерла родившаяся дочь».

Куканова Анна Ивановна, 1913 года рождения, д. Сродино Вожбальского с/с. «Ходил оборванный, а разденется, чище его и не было. Больно обиходной был. Неделями в деревнях жил, собирал милостыню. Сходит в лес, лыка надерет, ребятам игрушки из лыка берестяного наплетет: крестиков, лапотков, пеньки игрушечные».

Якушева Манефа Васильевна 1933 г.р. жительница г. Тотъмы, рассказывает: «После войны, в старый Новый год, пришлось побывать мне у О.Николая, так как от мужа не было весточки. Когда пришла, он был не один, женщина какая-то тоже за помощью пришла. Я рассказала ему все. Он слез с печи, взял книгу, поднял над моей головой, открыл и стал читать. Помню только слова: «На реке, на берегу...» Действительно, до войны жил муж у реки, а служил - на берегу. Прочитал о. Николай, благословил, и мы с той женщиной ушли. По дороге она мне и говорит: «Муж-то ваш не жив, не придет». С мужем мне долго пожить и не пришлось: сначала (1940 г.) финская война, потом ВОВ. На его даже две похоронки приходило.

Я и второй раз была у о. Николая, только с подружкой Алевтиной. Дело было перед троицей. Мы пришли, он слез с печи и, ничего не сказав, вон из избы в огород. В огороде землю грудками стал делать.

Алевтина работала кладовщицей. Однажды к ней пришли с обыском. На сеновале сено приподняли, так несколько грудок зерна нашли. Алевтину не посадили, так как вышла амнистия, да и детей у нее много было».

Филимонова Раиса Егоровна родилась в 1922 году в г. Тотьма. «Лежала с дочкой в больнице. Понос у нее был. Врачи ничего не могли сделать, так и выписали больную. Моя мать предложила сходить к Николаюшко, хотя он принимал не всех. Пришли. Мама поговорила с ним. А он как лежал на печке, так и остался лежать. Пошорошил на полатях чего-то и сказал: «Девочка-то голодная у вас». Дал ломаных печенюшек. Дочка стала их грызть. Вскоре живот у девочки прошел.

При нас пришла к нему старушка с палочкой. Он спросил, что с ней. Она ответила, что очень болят ноги. А Николай: «Есть на это медицина». И она ушла».

Домашина Вера Алексеевна 1935 года рождения, жительница г. Тотьмы. «Дело было в 1961 году на Пасху. Шла домой берегом. Смотрю, а около могилы Николаюшка, или на ней, что-то горит, как свечка. Потом огонь становился все больше, больше, выше, выше. Испугалась пошла быстрее. Обернулась, а огонь все меньше, меньше, в конце опять как пламя свечи стал. Не придала этому значения. Сейчас только поняла, что это как предсказание было. Семейная жизнь разгоралась, разгоралась и разгорелась до развода, а потом лучше спокойнее пошла.

Кузнецова Анна Александровна родилась в д. Горбенцово Погореловского с/с, она вспоминает: «После какого-то праздника, тетушкин ребенок был очень не спокойный; все время плакал. Все ходили и не знали, что делать, как успокоить ребенка. И вот тетушка подумала: «Хоть бы уж Николаюшко пришел». Только подумала, глянула в окно, а Николаюшко бежит полем. Она обеспокоилась: «Как буду расчитываться?». А накануне муж пришел с рыбалки со щукой. Николаюшко еще не успел зайти за порог: двери открыл, улыбается - говорит: «А я люблю рыбку-то». Когда он ушел, ребенок успокоился».

Многие из этих чудес подтвердил ученик Николая - Дубровский Ливерий Семенович, который родился в д.Внуково (хутор Хайбик) 14 октября 1932 г. Человек набожный, простой, скромный, добрый, живет с женой. У него много духовных книг из разрушенных Тотемских церквей (сходив к нему, мы убедились в этом). Ливерий Семенович рассказал нам, как он познакомился с Николаем. «Пришел я к нему, а он женщину за водой послал. Долго ходила она, но вернулась без воды и сказала, что одни лягуши в ведре были. О.Николай ответил: «Это загубленные тобой души». Потом послал меня, раба Божия, Ливерия. Я сходил. Когда пришел, он мне наставления дал: «Собирай, - говорит, - книги». «Молись, если даже камня на камне не будет, место святое». «Пойдешь по трем путям, по трем дорогам, по трем делам, но родные братья тебя предадут, будут предлагать тебе золото, Евангелие, но не соблазняйся, кто был врагом, станет лучшим другом». И, правда, пошел я в Верховое, в Ильинскую церковь посмотреть, да старых книг пособирать. Возвращался домой, а брат двоюродный и предал. Рассказал, что я книги священные собираю. Хотели забрать, но взяла болезнь меня. О.Николай говорит, чтобы ехал я в Великий Устюг, мол, Святой Дух откроет болезнь мою. Приехал я в В. Устюг на пароходе, а голубь сел и по виску долбит (так указал место болезни), потом врач направил в Вологду на операцию.

Помню, повезли о. Николая в Кувшиново, машина долго не заводилась, а Николаюшко? «Везите, везите. Там я посвечу и освечу, пусть не обеснуются». Пробыл он там год. Когда вернулся, говорил, что все перменится (это он так о политике). Бабам однажды сказал: «Не придется вам плясать 8 марта, зато слез-то будет». Действительно, 5.03.53 г. умер тов. Сталин.

Был Николаюшко небольшого ростику, волосы черные до плеч, бородка клинышком седая. Сам сухонький. Носил балахон, подпоясанный пояском, или в белых штанах ходил. Жил у Цыбина Василия и Павлы. У них было двое сыновей Геннадий и Иван. Однажды зимой встретил я его в монашеской одежде. Он стоит и снег окучивает, могилы делает, 5 сделал. В скором времени Анна с Сондуги приехала, вот все и угорели, а Иван сгинул в тюрьме.

Еще был случай. Одна баба из Тотьмы и говорит: «Сходить хоть к Николаюшку, поболтать». Приходит, а он ей выносит разлев, куда налил воды, подает ей мутовку и говорит: «Пришла поболтать, так болтай». Николаюшко благословил в Киево-Печерскую Лавру художника- тотьмича Вениамина Воробьева».

Завьялов Вячеслав Александрович родился в д.Шильниково Вожбальского с/с, он вспоминает: «Моя мама, Калисфения Алексеевна была ровесницей старцу Николаю. Росли они вместе, ходили по вечеринам. Николай был общительным, любил погулять, как все молодые парни. Был влюблен в Талашову Анну из д. Захаровской. Но так как Николай являлся сыном священника, его отправили учиться в духовную семинарию.

...Испекла как-то мама пирога и послала к Коле. Николай был среднего роста, сухонький с белыми длинными волосами.

В 1945 году, отца еще не было, брат - в армии, а мы мал мала меньше, пошла мать за теленком. Попасла пасла да и уснула у костра. В результате получила паралич правого бока. Все лето болела. Ничего не помогало. В августе чуть полегче стало. Решила она сходить на кладбище. На обратном пути зашла к Николаю. Он подал рюмку водки и заставил выпить, (раньше она вообще вина не пила). Выпила и через несколько дней все как рукой сняло.

Талашов Владимир. Алексеевич родившийся в д. Марьинская Вожбальского с/с, вспоминает: «У Якунихи (Шалагиновой А.Я. - троюродной сестры Николая) был брат - Талашов Алексей Васильевич. Он носил вериги, которые сейчас хранятся в Тотем-ском краеведческом музее. Видел их сам.

...Учился я за одной партой с Гогой, сыном последнего священника нашей церкви. Когда церковь закрыли (1936-1937г.г) семья их переехала в Сямженский район, не дожидаясь ареста».

Молельный дом.

Серюбина Платонида Григорьевна рассказала: «После закрытия церкви в 1935 или в 1937 году Цыбина Александра спасла часть икон, так как была очень верующим человеком и не боялась наказания, но получила его. С верой никогда не расставалась. В доме устроила молельный дом. Иконы в доме были и на потолке, и на стенах. У нее собирались верующие со всей округи. В церковные праздники народу было еще больше, особенно на Пасху, в Рождество, в Троицу и Крещение. В Пасху ходили к храму. Там читали молитвы, пели псалмы, освещали воду. К Александре ходили крестить детей, а также просили совершать обряды погребения, читать молитвы над покойными. После ее смерти во второй половине 60-х г.г. эстафету переняла Серюбина Платонида Григорьевна. Сейчас живет она на Вожбале у сына.