Библия, православные праздники, традиции

Святая новомученица Татиана ( Гримблит )

Мученица Татиана родилась 14 декабря 1903 года в городе Томске в семье служащего акцизного управления Николая Гримблита. Образование Татьяна получила в Томской гимназии, которую она окончила в 1920 году. В этом же году скончался ее отец, и она поступила работать воспитательницей в детскую колонию "Ключи". Воспитанная в глубоко христианском духе, желая подвига и взыскуя совершенства в исполнении заповедей Господних, она, едва окончив школу, посвятила свою жизнь помощи ближним. В 1920 году завершилась на территории Сибири гражданская война и начались репрессии против народа, а вскоре и сама Сибирь с ее обширными пространствами стала местом заключения и ссылок. В это время благочестивая девица и ревностная христианка Татьяна постановила себе за правило почти все зарабатываемые средства, а также то, что ей удавалось собрать в храмах города Томска, менять на продукты и вещи и передавать их заключенным в Томскую тюрьму. Приходя в тюрьму, она спрашивала у администрации, кто из заключенных не получает продуктовых передач, - и тем передавал

В 1923 году Татьяна повезла передачи нуждающимся заключенным в тюрьму в город Иркутск. Здесь ее арестовали, предъявив обвинение в контрреволюционной деятельности, которая заключалась в благотворительности узникам, но через четыре месяца ее освободили. В 1925 году ОГПУ снова арестовало Татьяну Николаевну за помощь заключенным, но на этот раз ее освободили через семь дней. После освобождения она по-прежнему продолжала помогать заключенным. К этому времени она познакомилась со многими выдающимися архиереями и священниками Русской Православной Церкви, томившимися в тюрьмах Сибири.

Ее активная благотворительная деятельность все более привлекала внимание сотрудников ОГПУ и все более раздражала безбожников. Они стали собирать сведения для ее ареста, которые в конце концов свелись к следующей характеристике подвижницы, ставшей со временем всероссийской благотворительницей: "Татьяна Николаевна Гримблит имеет связь с контрреволюционным элементом духовенства, которое находится в Нарымском крае, в Архангельске, в Томской и Иркутской тюрьмах. Производит сборы и пересылает частью по почте, большинство с оказией. Гримблит во всех тихоновских приходах имеет своих близких знакомых, через которых и производятся сборы".

6 мая 1925 года начальник секретного отделения ОГПУ допросил Татьяну Николаевну о том, помогала ли она сосланному духовенству и кому именно, а также через кого она пересылала посылки в другие города. Татьяна Николаевна ответила:

- С 1920 года я оказывала материальную помощь ссыльному духовенству и вообще ссыльным, находящимся в Александровском централе, Иркутской тюрьме и Томской и в Нарымском крае. Средства мной собирались по церквям и городу как в денежной форме, так и вещами и продуктами. Деньги и вещи посылались мной по почте и с попутчиками, то есть с оказией. С попутчиком отправляла в Нарымскую ссылку посылку весом около двух пудов на имя епископа Варсонофия (Вихвелина). Фамилию попутчика я не знаю. Перед Рождеством мною еще была послана посылка на то же имя, фамилию попутчика тоже не знаю. В Александровском централе я оказывала помощь священникам, в Иркутской тюрьме епископу Виктору (Богоявленскому), в Нарымской ссылке священникам Попову и Копылову, епископам Евфимию (Лапину), Антонию (Быстрову), Иоанникию (Сперанскому), Агафангелу (Преображенскому) и заключенному духовенству, находящемуся в Томских домах заключения, и мирянам; вообще заключенным, не зная причин их заключения.

- Обращались ли вы к духовенству с просьбой оказать содействие по сбору средств на заключенных и ссыльных? - спросил следователь.

- Да, обращалась, но получала с их стороны отказ, - ответила Татьяна, не желая впутывать в это дело никого из знакомого ей духовенства.

- Кого вы знаете из лиц, производивших помимо вас сборы на заключенных и ссыльных?

- Лиц, производивших помимо меня сборы, не знаю.

На следующий день ОГПУ выписало ордер на ее арест, и она была заключена в Томское ОГПУ.

18 мая следствие было закончено и ОГПУ постановило: "Принимая во внимание, что дознанием не представляется возможность добыть необходимые материалы для гласного суда, но виновность... все же установлена, а посему дознание считать законченным и, согласно приказу ОГПУ за № 172, таковое направить в Особое Совещание при Коллегии ОГПУ для применения... внесудебного наказания - административной ссылки". Татьяна Николаевна вместе с некоторыми другими арестованными священниками рассматривалась как "вдохновительница тихоновского движения в губернии. С удалением их из губернии значительно поколеблются устои тихоновской организации". Документы дела были препровождены в ОГПУ в Москве, а после того, как здесь было принято решение о репрессиях против арестованных, 26 марта 1926 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ постановило выслать Татьяну Николаевну в Зырянский край на три года. 1 июля 1926 года Татьяна Николаевна по этапу была доставлена в Усть-Сысольск.

15 июля 1927 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ постановило выслать Татьяну Николаевну этапом через всю страну в Казахстан на оставшийся срок. 15 декабря она прибыла в Туркестан. 19 декабря 1927 года Особое Совещание постановило освободить ее, предоставив ей право жить, где пожелает. О том, что она освобождена, сотрудники ОГПУ в Туркестане сообщили ей только 10 марта 1928 года, и 16 марта Татьяна Николаевна выехала в Москву. Она поселилась неподалеку от храма святителя Николая в Пыжах, в котором служил хорошо ей знакомый священник архимандрит Гавриил (Игошкин). Татьяна стала постоянной прихожанкой храма Николы в Пыжах, где она стала петь на клиросе. Вернувшись из заключения, она еще активней помогала оставшимся в ссылках и находящимся в тюрьмах заключенным, многих из которых она теперь знала лично. Посещения заключенных и помощь им стали ее подвигом и служением Христу. По выражению многих святителей, стяжавших впоследствии мученический венец, она стала для них новым Филаретом Милостивым. В подвиге милосердия и помощи, безотказности и широте этой помощи ей не было равных. В ее сердце, вместившем Христа, никому уже не было тесно.

В начале тридцатых годов поднялась очередная волна безбожных гонений на Русскую Православную Церковь, когда были арестованы несколько десятков тысяч священнослужителей и мирян. Сотни их были арестованы и в Москве, и среди них 14 апреля 1931 года была арестована и Татьяна. Через несколько дней следователь допросил ее. Она рассказала, что действительно помогала ссыльным и заключенным, но только она, особенно вначале, помогала всем заключенным, вовсе не интересуясь, церковные это люди или нет, и даже по политическим ли они осуждены статьям или по уголовным, — для нее было важно только то, что они нуждались и не имели того, кто бы им помогал.

30 апреля 1931 года Особое Совещание приговорило Татьяну Гримблит к трем годам заключения в концлагере, и она была отправлена в Вишерский исправительно-трудовой лагерь в Пермской области. Здесь, в лагере, она изучила медицину и стала работать фельдшером, что как нельзя лучше соответствовало выбранному ею подвижническому пути - беззаветному служению ближним. В 1932 году она была освобождена с запретом жить в двенадцати городах на оставшийся срок. Местом жительства она избрала город Юрьев-Польский Владимирской области. После окончания срока в 1933 году Татьяна Николаевна поселилась в городе Александрове Владимирской области и устроилась работать фельдшером в больнице. В 1936 году она переехала в село Константиново Московской области и стала работать лаборанткой в Константиновской районной больнице.

Работая в больнице, и зачастую много больше, чем ей полагалось по ее обязанностям, она почти все свои средства, а также и те, что ей жертвовали для заключенных верующие люди, отдавала на помощь находящемуся в заключении духовенству и православным мирянам, ведя с ними активную переписку. В ее деятельности для всех страждущих была ощутима не только ее материальная поддержка, но и поддержка словом - в письмах, которые она посылала. Для некоторых она в иные периоды становилась единственным корреспондентом и помощником. Епископ Иоанн (Пашин) писал ей из лагеря: "Родная, дорогая Татьяна Николаевна! Письмо Ваше получил и не знаю, как Вас благодарить за него. Оно дышит такой теплотой, любовью и бодростью, что день, когда я получил его, - был для меня один из счастливых, и я прочитал его раза три подряд, а затем еще друзьям прочитывал: владыке Николаю и отцу Сергию - своему духовному отцу. Да! Доброе у Вас сердце, счастливы Вы, и за это благодарите Господа: это не от нас - Божий дар. Вы - по милости Божией - поняли, что высшее счастье здесь - на земле - это любить людей и помогать им. И Вы - слабенькая, бедненькая - с Божьей помощью, как солнышко, своей добротой согреваете обездоленных и помогаете, как можете. Вспоминаются слова Божии, сказанные устами святого апостола Павла: "Сила Моя в немощи совершается". Дай Господи Вам силы и здоровья много-много лет идти этим путем и в смирении о имени Господнем творить добро. Трогательна и Ваша повесть о болезни (прим.: имеется в виду арест - на условном языке переписки тех лет) и дальнейших похождениях. Как премудро и милосердно устроил Господь, что Вы, перенеся тяжелую болезнь (прим.: имеется в виду пребывание в заключении), изучили медицину и теперь, работая на поприще лечения больных, страждущих, одновременно и маленькие средства будете зарабатывать, необходимые для жизни своей и помощи другим, и этой своей святой работой сколько слез утрете, сколько страданий облегчите... Работаете в лаборатории, в аптеке? Прекрасно. Вспоминайте святого великомученика Пантелеймона Целителя и его коробочку с лекарствами в руках (как на образах изображают) и о имени Господнем работайте, трудитесь во славу Божию. Всякое лекарство, рассыпаемое по порошкам, разливаемое по склянкам, да будет ограждено знамением Святого Креста. Слава Господу Богу!"

Архиепископ Аверкий (Кедров), находившийся в ссылке в городе Бирске в Башкирии, писал Татьяне Николаевне: "Получил Ваше закрытое письмо, а вслед за ним открытку. За то и другое приношу Вам сердечную благодарность. Слава Богу - они по-прежнему полны бодрости и света, крепкой веры и твердого упования на промыслительную десницу Всевышнего. Слава Богу! Да никогда не иссякнет и не умалится в душе Вашей этот живоносный источник, который так облегчает здесь на земле восприятие жизненных невзгод, несчастий, ударов, неудач и разочарований. Не длинен еще пройденный путь Вашей благословенной от Господа жизни, а между тем сколько бурь пронеслось над Вашей главой. И не только над головой: как острое оружие они прошли и через Ваше сердце. Но не поколебали его и не сдвинули его с краеугольного камня - скалы, на которой оно покоится, - я разумею Христа Спасителя. Не погасили эти штормы в Вашем милом сердце ярко горящий и пламенеющий огонь веры святой. Слава Богу - радуюсь сему и преклоняюсь пред Вашим этим подвигом непоколебимой преданности Творцу, пред теми болезненными скорбями, испытаниями, страданиями нравственными, через которые лежал Ваш путь к этой победе в Вашей душе Христа над Велиаром, неба над землей, света над тьмой. Спаси Вас Христос и сохрани, помоги Вам и впредь неустрашимо и непоколебимо стоять на божественной страже своего святого святых..."

Больше всего из земных мест Татьяна Николаевна любила Дивеево, куда она приезжала часто и где служил ее духовный отец протоиерей Павел Перуанский. В одном из писем, написанном 5 сентября 1937 года архиепископу Аверкию (Кедрову), еще находившемуся в то время в ссылке в городе Бирске, беспокоясь о его судьбе, так как отовсюду стали приходить известия об арестах духовенства и мирян, она писала: "Дорогой мой Владыка Аверкий! Что-то давно мне нет от Вас весточки. Я была в отпуске полтора месяца. Ездила в Дивеево и Саров, Прекрасно провела там месяц. Дивно хорошо. Нет, в раю не слаще, потому что больше любить невозможно. Да благословит Бог тех людей, яркая красота души которых и теперь передо мной. Крепко полюбила я те места, и всегда меня туда тянет. Вот уже третий год подряд бываю там, с каждым разом все дольше. Навсегда б я там осталась, да не было мне благословения на то. А на поездку во время отпуска все благословили.

Откликайтесь, солнышко милое. А то я беспокоюсь, не случилось ли с Вами чего недоброго. Напомните мне географию. Далеко ли Бирск от Уфы? Пишите мне, я уже крепко соскучилась о Вас, родной мой".

Вечером, в тот день, когда Татьяна писала это письмо, она была арестована. Сотрудники НКВД пришли ее арестовывать, когда она писала очередное письмо священнику в ссылку, остановив его на полуслове. Уходя в тюрьму, она оставила записку подруге, чтобы та обо всем происшедшем уведомила ее мать. Сохраняя даже в эти минуты мир и спокойствие, Татьяна Николаевна писала: "Ольга родная, прости! Прибери все. Получи белье от Дуни. Белье прибери в коробку, которая под кроватью. Постель и одежду зашей в мешки (мешка здесь два, но ты найди целые и чистые, в которых можно было бы все послать маме). Когда меня угонят отсюда, то только через десять дней пошли все маме, известив ее сначала о моем аресте письмом. Напишешь письмо, а потом через пару дней шли вещи. Деньги на пересылку у тебя будут. Деньги после десяти дней вслед за вещами отправить маме, она мне переводить будет и пересылать что надо. Ну, всех крепко целую. За все всех благодарю. Простите. Я знала, надев крест, тот, что на мне, — опять пойду. За Бога не только в тюрьму, хоть в могилу пойду с радостью".

Допрашивал Татьяну начальник Константиновского районного отделения НКВД Судаков.

- Обвиняемая Гримблит, при обыске у вас изъята переписка с указанием массы адресов. Какие вы имеете связи с указанными лицами и кто они по положению? - спросил он.

- Шесть человек, указанные в адресах, являются священнослужителями, и все они были в заключении и в этапах, а в данное время они находятся в заключении и в минусах. Связь у меня с ними есть лишь письмами. Остальные адреса моих родственников, работающих в Москве и в Александрове.

После допроса заместитель начальника Константиновского НКВД Смирницкий допросил в качестве свидетелей сослуживцев Татьяны по Константиновской районной больнице - врача, медсестру и бухгалтеров.

Они показали: "Мне известно, что Гримблит посетила больного, лежащего в госпитале, к которому Гримблит не имела никакого отношения по медицинскому обслуживанию. В результате на другое утро больной рассказал врачу, что ему всю ночь снились монастыри, монахи, подвалы и так далее. Этот факт наводит меня на мысль, что Гримблит вела с больными беседы на религиозные темы. На собрании сотрудников больницы по вопросу о подписке на вновь выпущенный заем Гримблит ни за, ни против в прениях не выступала, но при голосовании за подписку на заем не голосовала".

"Гримблит зимой 1937 года, сидя у тяжело больного в палате, в присутствии больных и медперсонала после его смерти встала и демонстративно его перекрестила. В разговорах, сравнивая положение в тюрьмах царского строя с настоящим, Гримблит говорила: "При советской власти можно встретить безобразных моментов не меньше, чем прежде". Отвечая на вопросы о том, почему она ведет скудную жизнь, Гримблит говорила: "Вы тратите деньги на вино и кино, а я на помощь заключенным и церковь". На вопрос о носимом ею на шее кресте Гримблит неоднократно отвечала: "За носимый мною на шее крест я отдам свою голову, и пока я жива, с меня его никто не снимет, а если кто попытается снять крест, то снимет его лишь с моей головой, так как он надет навечно". В 1936 году при обращении приехавшего одного из заключенных Дмитлага для ночевки Гримблит при встрече с ним спросила, по какой статье он сидит, и, получив ответ, что он сидит по 58-й статье, с удовольствием уступила для ночлега свою комнату, заявив, что она для людей, сидящих по 58-й статье, всегда готова чем угодно помочь. У Гримблит в период ее работы в больнице были случаи ухода с работы в церковь для совершения религиозных обрядов".

"Мне известно, что Гримблит очень религиозный человек, ставившая религию выше всего. В день Преображения в разговоре со мной Гримблит сказала: "Теперь стал не народ, а просто подобно скоту. Помню, как было раньше, когда я училась в гимназии. Сходишь в церковь, отдохнешь, и работа спорится лучше, а теперь нет никакого различия, но придет время, Господь покарает и за все спросит". Мне также приходилось часто от Гримблит слышать слова: "Придет все же время, когда тот, кто не верует, будет после каяться и пострадает за это, как страдаем в данное время мы, верующие". Кроме того, Гримблит использовала свое служебное положение для внедрения религиозных чувств среди стационарных больных. Находясь на дежурстве, Гримблит выдачу лекарств больным сопровождала словами: "С Господом Богом". И одновременно крестила больных. Слабым же больным Гримблит надевала на шею кресты".

"Относительно воспитания детей в настоящее время Гримблит неоднократно говорила: "Что хорошего можно ожидать от теперешних детей в будущем, когда их родители сами не веруют и детям запрещают веровать". И, упрекая родителей, говорила: "Как вы от Бога ни отворачиваетесь, рано или поздно Он за все спросит". В 1936 году моя девятилетняя дочка рассказывала мне, что Гримблит ее выучила креститься, за что дала ей гостинцев".

После допросов свидетелей заместитель начальника НКВД Константиновского района допросил Татьяну.

- Обвиняемая Гримблит, не состояли ли вы и не состоите ли в настоящее время в какой-либо религиозной секте; если состоите, то каковы ее цели?

- Ни в какой секте я не состояла и не состою.

- Обвиняемая Гримблит, из каких средств вы оказывали помощь заключенным и не являетесь ли вы членом какой-либо организации, ставящей своей задачей оказание им помощи, а также внедрение религии в массы?

- Я ни в какой организации никогда не состояла и не состою. Помощь заключенным и кому могу помочь я оказываю из своих заработанных средств. Внедрением религии в массы я никогда не занималась и не занимаюсь.

- Какова причина вашей помощи в большинстве случаев политзаключенным, а также причина ведения вами переписки исключительно с политзаключенными?

- Являясь религиозным человеком, я и помощь оказывала только заключенным религиозникам, с которыми встречалась на этапах и в заключении, и, выйдя на свободу, переписывалась с ними. С остальной же частью политзаключенных я никогда не имела никакой связи.

- Как вы проявлялись как религиозный человек относительно советской власти и окружающего вас народа?

- Перед властью и окружающими я старалась проявить себя честным и добросовестным работником и этим доказать, что и религиозный человек может быть нужным и полезным членом общества. Своей религиозности я не скрывала.

- Обвиняемая Гримблит, признаете ли вы себя виновной в ведении вами антисоветской агитации за время службы в Константиновской больнице?

- Никакой антисоветской агитации я нигде никогда не вела. На фразы, когда, жалея меня, мне говорили: "Вы бы получше оделись и поели, чем посылать деньги кому-то", я отвечала: "Вы можете тратить деньги на красивую одежду и на сладкий кусок, а я предпочитаю поскромнее одеться, попроще поесть, а оставшиеся деньги послать нуждающимся в них".

После этих допросов Татьяна была помещена в тюрьму в городе Загорске. 13 сентября 1937 года следствие было закончено и составлено обвинительное заключение. 21 сентября перед отправкой обвинительного заключения на решение тройки сотрудник НКВД Идельсон вызвал Татьяну на допрос и, узнав, за что и когда она арестовывалась раньше, спросил:

- Вы обвиняетесь в антисоветской агитации. Признаете ли себя виновной?

- Виновной себя не признаю. Антисоветской агитацией никогда не занималась.

- Вы также обвиняетесь в проведении вредительства, сознательном умертвлении больных в больнице села Константинове. Признаете себя виновной?

- Виновной себя не признаю, вредительской деятельностью никогда не занималась.

Прочитав протокол допроса, Татьяна подписалась под фразой, оканчивающей протокол: "Записано с моих слов верно, мной лично прочитано".



22 сентября тройка НКВД приговорила Татьяну к расстрелу. На следующий день она была отправлена в одну из Московских тюрем, где перед казнью с нее была снята фотография для палача. Татьяна Николаевна Гримблит была расстреляна 23 сентября 1937 года и погребена в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

Память мученицы Татианы совершается 10/23 сентября, а так же в день памяти Собора Новомучеников и Исповедников Российских ХХ века.

Составитель жития игумен Дамаскин (Орловский)

Источники:
Архив УФСБ РФ по Томской обл. Арх. № 11803-П.
ЦА ФСБ РФ. Арх. № Р-1086.
ГАРФ. Ф. 10035, д. П-78635.

Народный календарь.

Петр и Павел. Осенний Петр- Павел. Рябинник. Минодоры, Митродоры, Нимфодоры.

Святители Петр и Павел, память которых 23 сентября, были епископами в Никее.
На Руси два дня Петра и Павла- большой да малый, летний ( 12 июля ) да осенний. С Петрова дня летнего разрешалось есть землянику и другую ягоду , а с осеннегоПетра- Павла - рвать рябину,которая с этого дня становится менее горькой из-за первых утренников- заморозков. Осенник Петр- Павел - рябинник : рябина гроздна- зима морозна. В этот день срывали ягоды рябины и кистями вешали под крышу, чтобы провялились,сахару набрались. Часть рябины предусмотрительно оставляли на кусте- дроздам- рябинникам, снегирям - краснозобам, и всякой другой птице
Про сбор рябины в народе складывали песни: " Выйдем на долинку, свядем под рябинку - хорошо цветет!"
Рябину использовали для компотов и пригттовления целебного кваса. Настой рябины считается хорошим противовоспалительным срндством.

Приметы и наблюдения . " Если рябины в лесу много - осень дождливая, если же мало- сухая. Много ягод на рябине предвещает строгую зиму, посему и заготавливают тогда рябинный квас слабительный и прохладительный.

Именины : Андрей, Климен, Петр, Павел, Пульхерия.

" Русский народный Православный календарь" т.2 стр.294- 295.1997 г. В.В.Усов.

ПРЕПОДОБНЫЕ СЕРГИЙ И ГЕРМАН ВАЛААМСКИЕ

Дни памяти: Июнь 28, Сентябрь 11

Преподобные Сергий и Герман Валаамские поселились на Валаамском острове в 1329 году. Собранное ими братство явилось светочем Православия в этом крае. Карелы начали вновь с доверием относиться к христианству, авторитет которого был подорван в XIII веке шведами, мечом насаждавшими католичество. Преподобные Сергий и Герман преставились около 1353 года.

В Софийской летописи сказано: "Лета 6671 (1163) обретены быша мощи и перенесены преподобных отец наших Сергия и Германа Валаамских, Новгородских чудотворцев при архиепископе Новгородском Иоанне". Но тогда страна, где лежит остров Валаам, не принадлежала России, и Иоанн не был еще епископом, так как он был хиротонисан в 1165 г. Сочинитель Истории Российской Иерархии считает свидетельство Софийской летописи или вовсе несправедливым, или заключает, что писец обманулся в имени Иоанна, вставив его не в том месте и веке, а надлежало бы вписать архиепископа Иоанна II, жившего в конце XIV и начале XV века, что согласно и со временем присоединения Карелии к Российскому владению. В Новгородской Софийской библиотеке, на доске древней рукописной книги, содержащей правила Свв. Отец и Седьми Соборов, находится записка со следующими словами: "В лето 6837 (1329) нача жити на острове Валаамском, озере Ладожском, старец Сергий". По другим запискам значится, что к основателю Валаамской обители пришел на сожительство прп. Герман в 1393 г. Посему и можно предположить основание монастыря в XIV веке. Шведский полководец Иаков Понтус Делагарди разорил Валаамский и Коневский монастыри. Монахи перенесли мощи своих пустынноначальников в Староладожский Никольский монастырь, а сами разошлись. По Нейштатскому мирному договору 1721 г. эта земля была возвращена России, но еще в 1718 году монахи Кирилло-Белоезерского монастыря начали возобновлять Валаамскую обитель. В 1754 г. она сгорела, но вновь была отстроена. В ризнице монастыря, довольно богатого приношениями благочестивых государей и частных лиц, находится весьма любопытная реликвия, парчовая риза раба Божия Димитрия. Этот Димитрий - спаситель России, князь Пожарский. В кленовой монастырской роще показывают могилу короля Шведского Магнуса, который якобы занесен был на остров Валаамский бурею и скончался там монахом. Но Магнус утонул в 1372 году, переезжая на лодке чрез Болмефиордский залив, при Лундгольме.
Радуйся, дивный остров Валаам, веселися, богоизбранное селение, яко небом и землею сегодня прославляются отцы твои, Сергий и Герман. Сегодняшний праздник есть воистину торжество евангельской истины и веры. Сегодня церковным гласом мы призываемся вникнуть любящим и молящимся сердцем в сокровенную в Боге жизнь и подвиг истинных послушников Евангелия Христова.

Во святых Божиих можно различить два измерения: первое – это их земная жизнь, с рядом исторических данных и событий. В этом отношении жизнь преподобных Сергия и Германа крайне бедна, ибо, в силу неоднократных разрушений обители, не дошло до нас почти никаких исторических сведений о них. Но есть более глубокая, таинственная сфера – это житие святых, то есть сокровенная жизнь их в Боге, действия и чудеса, выявленные Духом Святым в бытии Церкви и в сознании верующих. И в этом смысле вся жизнь Валаамской обители есть светлое и велегласное свидетельство об истинности и подлинном величии смиренных рабов Божиих Сергия и Германа. И мы верою и любовию собраны здесь в память их, ощущаем чувством сердца сильнее всех внешних доказательств, что они живы в Боге, в Духе Святом любят нас и молятся о нас, милостивно принимают наши молитвы и, как и древле, осеняют нас отеческим своим благословением.

Воистину дивное дело сила Божия: много веков тому назад они здесь совершали свой подвиг, в безвестности, ведомые единому Богу, они шли путем жертвенной любви, путем умирания ради Христа и братии. И по слову Господа: "Зерно пшенично, аще умрет, мног плод сотворит". Они принесли Богу богатейший урожай чад духовных, и жертвой их любви, жертвой их слез и болезней сердечных, жертвой их постнических потов и кровей мученических доселе живоносно благоухает место сие и таинственно исполняет нас веселия и вдохновенной радости идти тем же путем – путем смиренного плача, покаяния и послушания, даже до смерти. Поэтому, возлюбленные братия, живущие на святом месте сем, призванные Промыслом Божиим стать сынами и наследниками преподобных отцов наших Сергия и Германа, да не уничижим великую жертву их своим нерадением.

Исторические сведения о преподобных Сергии и Германе Валаамских

Основатели Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, преподобные Сергий и Герман, согласно церковному преданию, были греческими священноиноками, пришедшими в X веке во владения Великого Новгорода вместе с первыми православными миссионерами. Исторические сведения об основателях Валаамского монастыря скудны. Не раз во времена вражеских нашествий (XII, XVII века) монастырь переживал опустошение, на долгие десятилетия прерывалось здесь иноческое служение. Во времена нашествий уничтожались церковные памятники, монастырские святыни, не раз были сожжены и разграблены богатейшие монастырские библиотека и хранилище рукописей. Утрачено и житие преподобных Сергия и Германа Валаамских. В XVI веке уже уже были утрачены многие исторические документы, об этом свидетельствует древний синодик Валаамского монастыря, после разорения обители в 1611 году хранившийся в Староладожском Васильевском монастыре. Этот синодик является единственным историческим документом, написанным на Валааме, в котором отражено подлинное знание о первоначальниках обители. В синодике в списке игуменов упоминаются преподобные Сергий и Герман1.

Свидетельством иноческого подвига Преподобных стали церковное предание и древние летописные памятники. Смысл иноческого жития преподобных Сергия и Германа состоял в просвещении светом Христовой веры языческих карельских племен, в утверждении Православия на Севере Руси, в основании монашеской обители, которая стала оплотом Православия в ранние века христианского просвещения. Древние новгородские летописи сообщают об обретении мощей преподобных Сергия и Германа и перенесении их в Новгород во время нашествия шведов в 1163-1164годах1. "В лето 1163. О архиепископе Иоанне. Поставиша Великому Новуграду архиепископа Иоанна Перваго, а преж были епископы. Того же лета обретены быша мощи и перенесены преподобных отец наших Сергия и Германа Валамских, Новгородских чудотворцев при архиепископе Новгородском Иоанне..."2. Именно тогда состоялось местное прославление основателей Валаамского монастыря и было положено начало церковному почитанию преподобных Сергия и Германа, в пределах Новгородской епархии.
Именно тогда состоялось местное прославление основателей Валаамского монастыря и было положено начало церковному почитанию преподобных Сергия и Германа в пределах Новгородской епархии. Свидетельством их церковного почитания является наличие их в соборе Новгородских святых, упоминания в службе "Всем русским святым", составленной в XVIII веке, а также прориси и иконописный подлинник XVIII века. Текст подлинника гласит: "Сергий подобием сед, брада Александра Свирскаго, ризы преподобническия, схима на плечах"3. Герман сед, брада покороче Влаасиевы, ризы преподобническия, схима на плечах"4. "Сергий сед, брада аки у Александры Свирскаго, ризы преподобническия, на плечах схима. Герман сед, брада аки у Кирилла Белоезерскаго, риза преподобническая, на плечах схима5".

В начале XVIII века были известны иконы преподобных Сергия и Германа6. Напоминание об утраченном житии Преподобных, встречается в многочисленных списках "Валаамской беседы", памятника церковной публицистики XVI-XVII веков. Зачало "Беседы", несомненно, является отрывком из сентябрьских Миней, где повествуется о перенесении мощей преподобных Сергия и Германа (Карельских чудотворцев) из Новгорода в монастырь Всемилостивого Спаса по утишении военной опасности, по-видимому, в 1182 г., что подтверждается - новгородскими летописными источниками7. Первоначальное место подвигов преподобных Сергия и Германа указывается на Святом острове. Так говорит предание известное при игумене Ефреме во второй половине XVIII века8. Также данный факт подтверждает и шведский атлас, в котором на карте острова Валаама Святой остров именуется как Vanho Valamo - Старый Валаам, и на этом острове указан крест.

В грамоте Новгородского митрополита Варлаама, от 27 мая 1592 года, излагаются некоторые правила Валаамского общежития: "Жить по чину монастырскому благочинно, смирно, безмятежно, по преданию отеческому и по закону преподобных Валаамских первоначальников Сергия и Германа - общежительством. Закон и начало, изстари положенные в Валаамском монастыре, не разорять, но сохранить со всяким благоговением. Жить в согласии всей братии и слугам вкупе, единомысленно и меж себя в послушании. Монастырское содевать по совету, с сбора всей братии; без братского собора не должны действовать ни старец, ни слуга. Общину соблюдать по прежнему: платье и обувь давать по старине, из монастырской казны как братиям, так и слугам. Казначея во всяком обиходе: приходе и расходе, считать в правду по спискам"9.

Чрезвычайно широкое распространение "Валаамской беседы", известной во множестве списков XVI, XVII, XVIII веков, свидетельствует о высоком духовном авторитете основателей Валаамского монастыря, так как именно их духовными устами изложена позиция нестяжателей в известной церковной полемике XVI века.

В 1611 году монастырь был разорен шведами, и на острове жили шведские колонисты. В 1685 году в царствование Великих Князей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича, шведы захотели откопать мощи преподобных и надругаться над ними, но Господь молитвами преподобных вскоре послал на них великий недуг и расслабление членов, поэтому они устрашились и над мощами их устроили часовню.
В этом же году архимандрит Тихвинского монастыря Макарий повергнул на имя Российских самодержцев следующие прошение: "Милостивые Государи и Великие Князи Иоанн Алексеивич, Петр Алексеевич, всея Великия и малыя и белыя России Самодерджцы, пожалуйте нас богомольцев своих; не дайте, великие государи, тех святых Германа и Сергия Валааских, паче же и Российских древних, преславных чудотворцев их мощем у проклятых лютор в поругании быть: повелите, государи, те святые мощи с того Валаамского острова от их лютерского поругания пренести в свое царское богомолие монастырь, дабы оне, проклятые люторы, тем не возносилися и святым нашим поругания не чинили, и за сие бы от окрестных государств, которые ныне состоят в благочестии и содержат закон греческий, поношения и укоризны не было; паче же премудрый Господь Бог, за сие люторам на святыя наша попущение, на нас праведного своего гнева не послал. Воистину великие Государи, тии Святые Герман и Сергий, Валаамские чюдотворцы, преславные, еще живи быша, и тогда прорицаху настоящая, будущая, яже о сем, великиие Государи, сотворите прилежное радение, дабы тех святых Германа и Сергия Валаамских, паче же Российских православных чудотворцев, много чудесныя их мощи от проклятых лютор в поругании не были. За сие же вашу государскую благую ревность и за прилежное тех святых Германа и Сергия чудотворцев о вас молитвы, подаст вам Господь Бог милость Свою и покорит вам вся враги, возстающия на Православную нашу Христианскую веру под ноги ваша, о сем молим вас милостивых и премилостивых великих государей. Мы богомольцы ваши, и милости просим великие Государи Цари смилуйтесь".

В 1764 году капитан Яков Яковлевич Мордвинов посетил Валаамский монастырь. В своих записках он описывает Святой остров, место первоначальных подвигов преподобных Сергия и Германа: "К святому острову пристали с западной стороны, а в других местах пристать невозможно, понеже все каменные горы на утес, а где пристали на берегу крест деревянный и - восход на гору весьма крут. В половине горы часовня деревянная и в ней образы. Часовня поставлена и образы написаны при игумене Ефреме. Позади той часовни пещера в каменной горе, где Перподобные спасались. Проход во оную тесен, и проходили на коленях. Вшед в пещеру, можно стоять двум человекам. В оной стоит деревянный небольшой крест и лежат небольшие два камня, а над входом в оную пещеру висят отломившиеся от горы каменья, и некоторые лежат при входе, и видно, что упали с верха и расшиблись. По выходе из пещеры восходили на самую высоту горы и проход весьма крутой, и над проходом висят каменья и деревья. Взошед на гору, площадь которой вся заросши лесом, и погуляв на той горе спустились к своему судну. Святой остров от Валаамского отделяется проливом широтою на одну версту"10.
В 1755 году игуменом Ефремом был выстроен новый деревянный соборный храм, в котором имелся придел преподобных Сергия и Германа. Тот же путешественник Мордвинов так описывает сам монастырь: "Монастырь построен на горе каменной, церкви, колокольня и ограда деревянные. И всему оному монастырю взят план, и на плане означено: Соборная церковь Преображения Господня, в ней приделы: с южной стороны - святых апостолов Петра и Павла, с северной - святого апостола Иоанна Богослова, вверху с юга святого апостола Андрея Первозванного, с северу святых праведных Захарии и Елисаветы, внизу с южной стороны - преподобных отец Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев, где и мощи преп. под спудом, а сверху сделаны раки, и на раки их положены живописные их образы"11.

К 28 июня 1789 года был выстроен освящен новый соборный храм преподобных Сергия и Германа Валаамских чудотворцев, казначеем Иннокентием с братией, где мощи их почивают под спудом. В 1817 году архимандритом Коневского монастыря Илларионом была составлена служба преподобным Сергию и Герману, валаамским чудотворцам, и напечатана в Синодальной типографии с приложением поучительного слова на память их.



В 1819 году, 20 октября, Святейшим Синодом было предписано общероссийское почитание Валаамских угодников и определены дни церковного празднования их памяти 28 июня (11июля н.ст.) и 11 сентября (24 сентября. н.ст.).

Мощи преподобных Сергия и Германа и ныне почивают под спудом в Спасо-Преображенском Соборе Валаамского монастыря. Свидетельством благодатной молитвенной помощи Преподобных являются многочисленные чудеса, явленные по вере просящих и молящихся.

Основатели монастыря преподобные Сергий и Герман, Валаамские чудотворцы, не оставили нам своего жития, которое несомненно существовало, сохранились лишь краткие упоминания в летописях и древних рукописях. Но преподобные Сергий и Герман никогда не оставляли своего братства. Они продолжают свидетельствовать на протяжении тысячи лет свое незримое присутствие, охраняя своим молитвенным предстательством Валаамскую обитель. Свидетельством их богоугодной жизни стало множество чудес и исцелений, подающихся по вере просящих о молитвенном предстательстве преподобных Сергия и Германа, которые продолжаются и в настоящее время.

В монастырском архиве, находящемся ныне в Финляндии, в Ново-Валаамском монастыре, сохранился сборник "Чудеса преподобных Сергия и Германа". Составлен он был по благословению игумена Дамаскина, выдержки из него приводим далее.

Великие угодники Божии преподобные Сергий и Герман и по своем успении продолжают подавать исцеления и творят многие чудеса, которые обильно изливаются от их цельбоносных мощей всем с верой к ним приходящим.

Предание о Святых мощах.

Есть в Валаамской обители предание идущее от старцев, современных игумену Назарию, что когда сей благочестивый Настоятель созидал Соборный Преображения Господня храм на Валааме, то при рытии под основание его рвов видимы были гробницы Преподобных Сергия и Германа, стоящие в склепе прикрытом каменною плитою. Богомудрый игумен несмотря на общее желание открыть сию Святыню, немедленно при себе велел заложить камнем, отверстие, чрез которое она была видима и запретил даже об этом говорить; а между тем изустно сообщил о сем открытии Высокопреосвещенному Гавриилу, Митрополиту Новгородскому и С. Петербургскому и Святитель одобрил такое его распоряжение.

Следующее обстоятельство объясняет, почему так поступил старец Назарий, и как глубока была его духовная опытность. Игумен Ионофан управляя Валаамскою обителью сказывал некоторым из своих приближенных, что знавши от очевидцев, как несомненную истину помянутый случай, он сделавшись Игуменом возымел дерзостную мысль извлечь из недр земных богохранимые телеса Валаамских чудотворцев. Для исполнения сего пригласил некоторых из братии и тайною глухою полночь, пришли к месту покоища Святых мощей, разобрали уже каменный свод над могилою Угодников Божиих и готовы были поднять плиту, покрывающую гробницы; но едва коснулись ея; пламень огненный наполнил могилу и остановил неугодна Господу предприятие.

Игумен и его сотрудники в благоговейном ужасе пали ниц и с чистосердечным расскаянием молили преподобных Сергия и Германа о помиловании, огнь небесный пощадил дерзостных, они уложив камни разобранного свода на плиту, вышли из могилы невредимы и долгое время случившееся хранили в молчании.

В таком виде оставалась верхняя часть могилы до игумена Дамаскина, который при поправке наружной раки, заметил беспорядочное положение камней, приказал оные вынуть, а вместо их посыпать белым песком. Один из трудившихся в сем деле сказывал, что над могилою лежит каменная ровная плита длиною около четырех, а шириною до трех аршин и котопая находится под самым тем местом, где в соборе стоит серебряная рака.

Явления Преподобных сомневающимся инокам.

1. При игумене Пафнутии стоящий у раки преподобных Сергия и Германа монах К. часто мысленно сомневался и смущался таким помышлением, что здесь ли, под спудом, обретаются мощи первоначальников нашей святой обители и чудотворцев Сергия и Германа, или где-нибудь в ином месте? "Угодники Христовы!, - часто говорил он, - хотя бы мне, грешному, во сне увидеть Вас. Ведь вот, я нахожусь постоянно у Вашей святой раки, а сомнение не оставляет меня, маловерного!

И вот, богоносные Отцы наши благоволили его утешить и успокоить его сомнение. "Однажды",- говорил он, - помню это было в декабре месяце, - пришел я, по своему обычаю, раньше, чтобы привести все в порядок, к вечерне. Отворив церковь, подошел к раке и по обычаю, совершенно спокойно, ни о чем особенно не думая, стал кое-что делать и убирать. Вижу, лампада над ракой ясно горит. Тут мне пришла мысль в голову и явилось желание приложиться к Преподобным. Не стал я обходить, как полагается, раку, а где стоял, на левой стороне, то и стал прикладываться: сначала к преподобному Герману, и только что вступил на ступени, как вижу ясно: в ногах у раки, с правой стороны, у аналоя, стоит схимник в полной схиме. Со мной что-то произошло непостижимое и никогда мною не испытанное. При полном мире сердечном и спокойствии я почувствовал, что словно я без тела стал: сделался каким-то особенным, легким. Приложившись к преподобному Герману, иду на правую сторону раки, и когда стал прикладываться к преподобному Сергию, - то увидел тоже, и на левой стороне, в ногах у раки стоит другой схимник. Тогда я, приложившись к преподобному Сергию, встал перед ракою, и вот уже ясно вижу двух светолепных старцев-схимников, стоящих молча по бокам раки: причем преподобный Сергий как бы шевелился, или поправлял свою схиму и мантию. Малое освещение от лампады не позволяло мне рассмотреть тогда тонкости - черты их лица, но все-таки в общем видны были их бороды, очертание лица, носа и схимническое одеяние. В это время я, находясь в каком-то неизреченном благоговейном духовном чувстве, подумал: "Неужели же я вижу Вас, Преподобные Отцы наши Сергие и Германе! Господи, помилуй! Что же это такое?! Старцы Божии! Земнии Ангели и Божии человеки!", - воскликнул я и в радостном чувстве, от избытка духовной радости и зримого видения, упал на колени и в порыве чувств с благоговением положил земной поклон угодникам Божиим. Когда же я поднялся на ноги, то Преподобные скрылись из моих глаз и стали невидимы. Не скоро я мог прийти в себя, настолько это сильно потрясло и поразило меня. Но когда я понял и убедился, что я, недостойный, сподобился видеть своих Преподобных Отцов Сергия и Германа, тогда умилилось мое сердце и слезы ручьем пролились из глаз моих. И я плакал несколько дней. Конечно, я старался скрыть свои слезы от братии, и никому в то время ни слова не проронил о своем видении, а сам с тех пор сердечно уверовал, что угодники Божии тут же обретаются, и еще сильнее любовью привязался к ним.

2. Поведал нам монах Х., что когда он жил еще в новоначалии, то часто слышал среди молодых братий такие слова, что, дескать, наши преподобные отцы Сергий и Герман находятся не здесь, где стоит их рака, а где-нибудь в другом месте, а здесь, в соборе, их рака находится только для воспоминания о них и сами-то они еще неизвестно где положены.

Вот, наслушавшись таких речей, однажды я, стоя в церкви на хорах во время всенощной, когда читали кафизмы, стал об этом размышлять и, как бы соглашаясь с прочими, подумал: "А кто знает, может быть и в самом деле преподобных-то здесь нет? Ведь Валаам-то велик! Они, может, где-нибудь и в другом месте положены? Но только что я успел это подумать, как в душе моей внезапно произошло какое-то изменение. Внезапно мое сердце умягчилось. Пришло некое Божественное умиление: пролились слезы из моих глаз и душа моя исполнилась каким-то дивным духовным чувством. Взглянув на иконостас, я узрел с правой стороны, у колонны, преподобных отцов наших Сергия и Германа, стоящих по обеим сторонам иконы Божией Матери, висящей на колонне, именуемой Валаамской. Одеты они были в мантии и полное схимническое одеяние. На схимах были видны кресты и можно было прочитать слова: "Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный" и т.д. В руках они держали свитки. Лица их были постнические. Глаза чудные, голубые. Настолько вид их был дивный и божественный, что, кажется, глаз бы от них не отвел. Они смотрели внимательно на братию, как бы следя и наблюдая за ними. Я глядел на них, у меня слезы лились из глаз, а душа как-то неизреченно радовалась и утешалась и горела любовью ко Господу и угодникам Его. От избытка своей радости, желая поделиться ею со стоящим рядом со мною иноком, я хотел показать ему виденное мною. Но только что успел я это подумать, как видение кончилось и преподобные стали невидимы. По-прежнему висела на колонне только икона Царицы Небесной.

После этого видения у меня все помыслы и сомнения о местонахождении наших преподобных совершенно исчезли и я твердо уверовал, что именно здесь, а не в ином месте находятся угодники Сергий и Герман. Здесь они почивают своими нетленными и многоцелебными мощами, духом будучи вне всего видимого и земного. Уверовал я, что они молятся за братию и помогают всем с верою и любовью припадающим к их честной раке, облегчая их скорби и нужды и врачуя немощи и неисцелимые болезни.

3. Случилось мне, говорил монах Калист, слышать рассказ схимонаха Порфирия, как Господь сподобил его видеть преподобных Сергия и Германа Валаамских чудотворцев. Накануне памяти перенесения честных мощей угодников Божиих, благоговейный старец Порфирий во время всенощного бдения в храме Преподобных, где почивают их нетленные мощи, стоял в проходе за алтарем подле окна, напротив самого Престола, на аршине не более расстоянием от него. Вдруг видит, во время величания, по обе стороны престола Божия, двух светообразных старцев в схимах. Лучезарное сияние разливалось от них и озаряло священнослужителей и молящихся! При каждом возгласе священнослужителей: "Ублажаем вас, Преподобные Отцы наши Сергие и Германе!", - старцы благословляли всех. По прочтении же святого Евангелия, оба вышли царскими вратами из алтаря и, еще раз благословив предстоящих, стали невидимы.

Явление Преподобных схимонаху Иоанну.

Схимонах отец Иоанн поведал нам о себе следующее истинное событие, приведшее его в монастырь. "Когда я еще жил в миру и о монашестве и о монастырях не имел совершенно никакого понятия и помышления, так как жизнь проводил светскую, рассеянную, к религиозным вопросам был равнодушен, холоден, и вообще духовным ничем не интересовался. Но Всеблагий Господь, не хотящий смерти грешника, коснулся Своею благодатью и моего холодного и жестокого сердца, и я, совершенно переменив жизнь свою, начал искренно молиться Богу; ходить в церковь; подавать посильно милостыню; соблюдать посты; читать Святое Евангелие, и вообще стал верующим человеком. Тогда ненавидящий добро - диавол, напал на меня сильнейшей духовною бранью, чрез хульные и всевозможно греховные помыслы, приводя меня в страшное смущение, иной раз доходящее до легкого отчаяния. Не имея совершенно никакого понятия, как в этой невидимой брани надо сражаться с врагом и отражать его, я страдал, мучился; иной раз мне настолько становилось трудно, что я даже выбегал из дома на улицу в ужасе и страхе. Усердно я молился Богу об избавлении меня от этой ужасной греховной брани, умоляя Его избавить меня от этого страдания. И вот, Всемилостивый Господь, внял моей, хотя и немощной, но усердной молитве, и Божественною Своею благодатью чудесно освободил меня от этой бесовской брани чрез Своих угодников, Преподобных Сергия и Германа, в обители которых впоследствии я удостоился принять святую схиму и жить до конца своей земной жизни.

Однажды, не помню, в какой праздник, я, по своему обычаю сходив к ранней литургии и возвратясь по окончании ее домой, попив чайку, намеревался сходить и к поздней литургии, но так как было еще рано, то я на краткое время, не раздеваясь, прилег отдохнуть и, сейчас же задремав, вижу такой сон - ясный. Подходят ко мне два светолепных старца в схимническом одеянии: первый - держал в своих руках Чашу и лжицу, а второй — какой-то бархатный покров, хорошенько я не мог рассмотреть, какой это был покров. Первый, подойдя ко мне, молча дал мне три раза лжицей из Чаши Святое Причастие, а второй покрыл мою голову покровом, держимым в своих руках. После этого я, сразу же проснувшись, ощутил в своей душе великую радость и глубокий мир душевный. Греховной брани в моей душе и следа не осталось, и я сердечно возблагодарил Всещедрого Господа за Его великую ко мне, грешному, явленную милость. "И кто же эти святые старцы?", - многократно задавая себе вопрос, думал я. И вот, по прошествии нескольких лет, когда я, промыслом Божиим, приехал на Валаам, то, подойдя к раке мощей Преподобных Отцев наших Сергия и Германа, Валаамских Чудотворцев, я сразу же узнал, что именно они-то ко мне и являлись. Когда же я жил в г. Баку, на Кавказе, они-то именно меня, по милосердию Божию, избавили от греховной душевной бури и таинственно призвали в свою св. обитель, где, по дивному промыслу Божию, доживаю я свой век, и уже сам я стал схимником и насельником святой Валаамской Обители".

Случаи спасения от потопления.

1. Ризничий Валаамского монастыря иеромонах Агафангел с чувством благодарности к угодникам Божиим Сергию и Герману за их покровительство и спасение от потопления, рассказал о себе следующее: "В 1865 году, будучи еще мирянином, шел я из Кронштадта в Ораниенбаум. Была осень, и лед настолько был тонок, что едва держал человека. Со мной было еще семь человек. Когда мы прошли версты четыре, лед начал проваливаться, на моих глазах товарищи скрывались под водой и тонули. Помню, как один, прося о помощи, обещал отдать, не оставляя себе ни копейки, все свои деньги - 200 рублей. На его слова никто не обратил внимания, и он, как и другие, с раздирающими душу воплями ушёл на дно. Остался только я, ползя по проламывающемуся льду.

Предвидя неизбежную гибель, стал взывать к угодникам Божиим Сергию и Герману, Валаамским чудотворцам, прося их помощи, и обещался, если они спасут меня, поставить им две по полтиннику свечки, и самого себя посвятить на служение Господу в их святой обители.

В таких чувствах и молитвах к угодникам Божиим я, уже не помню как, очутился на берегу в городе Ораниенбауме. Приехав в Петербург, немедленно пошел в Валаамскую часовню и исполнил обещание - поставил преподобным Сергию и Герману две свечки, а вскоре, на другой же год, и самого себя посвятил на служение Господу в их святой Валаамской обители".

2. В Выборгской губернии крестьянин Матвей Петров, осенью 1850 года накануне праздника святителя Николая Чудотворца, был застигнут с товарищами на рыбной ловле в Ладожском озере, недалеко от острова Мегорки, страшной бурей. Время было ночное, и погода час от часу ухудшалась. Гибель, казалось, была уже неизбежна. Матвей молитвенно призвал в помощь преподобных Сергия и Германа обещая, что, если избавится от погибели, полгода будет трудиться в их святой обители бесплатно, и молитва его была услышана. Заступлением Валаамских чудотворцев Господь спас утопающих, они без вреда для себя были вынесены ветром к Сердобольскому берегу.

3. Осенью 1849 года судно купца Пикеева было застигнуто на Ладожском озере бурей и разбито. Находившийся на нем житель Выборгской губернии Евдоким Филиппов успел ухватиться за один из обломков, и трое суток его носило по озеру. Не видя ниоткуда помощи, Евдоким молил о спасении преподобных Сергия и Германа. Угодники Божии вняли молитве утопающего: Евдокима выбросило на берег около Обженского погоста в Олонецком уезде. Он был совершенно здоров, лишь на следующий день обнаружилась на всем теле опухоль, но и та спустя две недели исчезла. 25 марта 1852 года Евдоким пришел в обитель воздать благодарение Валаамским чудотворцам за их помощь и поведал братии о своем спасении.

Прп. Силуан Афонский продолжение

Всего одну неделю Симеон пробыл дома. Собрав подарки для монастыря и необходимое в дорогу, он попрощался со всеми и отправился на Афон. Осенью 1892 года преподобный прибыл на Святую Гору и был принят послушником в Русский Пантелеймонов монастырь в пору расцвета этой обители.

Жизнь старца в монастыре была проста, доступна и внешне ничем не примечательна: сначала его послушанием была тяжелая работа на мельнице, на смену которой пришел хлопотливый труд эконома, заведование мастерскими, продовольственным складом, а на склоне лет - торговой лавкой.

Пройдя путь начальных иноческих испытаний, он в 1896 году был пострижен в мантию с именем Силуан, а в 1911 году - в схиму с оставлением прежнего имени.

Своих учеников преподобный не имел и в послушании у какого-либо определенного старца не находился. "Трудно жить без старца, - говорил он впоследствии. - Неопытная душа не разумеет воли Божией, и много скорбей перенесет она прежде, чем научится смирению". Сам он, подобно большинству монахов, воспитывался в атмосфере общей для иноков Афона духовной традиции проводя, как того требовал многовековой уклад жизни в обители, дни в непрестанной Иисусовой молитве, длительных богослужениях в храме, постах и бдениях, частой исповеди и Причащении Святых Христовых Тайн, чтении духовных книг и труде.

С первого и до последнего дня преподобный явил собой образ совершенного послушания; для него игумен, духовник и просто старший брат - добрые наставники. Если монахи и миряне, считал он, будут слушать духовников и пастырей своих без их осуждения, без возражения и без внутреннего сопротивления, то и они сами не лишатся спасения, и во всей Церкви будет полнота жизни.

Прожив сорок шесть лет в обители с общежительным уставом, подвижник никогда не стремился к уходу в затвор или к удалению в пустынь, считая, что без благоволения Божия они сами по себе являются лишь вспомогательными средствами, а не целью христианской жизни. В то же время он был далек и от мирских интересов. А постоянно находясь среди людей, старец хранил ум и сердце от посторонних помыслов, очищал их от страстей для молитвенного предстояния Богу, утверждая, что это самый короткий путь ко спасению. Он не искал мученичества, но всей своей жизнью повторил аскетический опыт отцов Церкви - известных подвижников благочестия. Каким был этот путь для преподобного?

По афонскому обычаю, новоначального послушника вводили в жизнь монастыря исповедью. Испытав в Таинстве Покаяния радость очищения и освобождения от тяготивших его грехов, Симеон, однако, сразу же подвергся нападению помыслов о возвращении в мир и женитьбе. Сознание того, что он снова опечалил Божию Матерь, потрясло послушника, открыло ему, что, и здесь, на Святой Горе, как казалось, в пристани спасения, возможны искушения и даже погибель. Отрезвленный своим духовным падением, он стал много и усердно молиться, прибегая преимущественно к Иисусовой молитве, которая вскоре вошла в его саде и стала сама совершаться в нем непрестанно. Этот дар был получен преподобным от Пресвятой Богородицы по сокрушенной молитве перед Ее образом и явился прочной основой его духовной жизни.
Послушник Симеон продолжал подвиг бдения, поста и сердечной молитвы, но не покидала его и духовная борьба с новыми искушениями - тщеславием и гордостью. Они, не давая душе возможности "вступить на путь веры", то возносили Симеона "на Небо", вызывая в нем чувство якобы собственной непогрешимости "Ты теперь святой", то низвергали долу, казалось, уже в вечную гибель, говоря ему: "Ты не спасешься". Диавольские нападения все возрастали, привнося чувство богооставленности, доводя Симеона до отчаяния. И когда он посчитал, что "Бога умолить возможно". Господь непостижимо явился послушнику во время вечерни в храме пророка Божия Илии и духом ввел его в Небесную обитель. В тот момент, по свидетельству старца, он всем своим существом почувствовал, как благодать "мученичества" наполнила его и он познал Господа Духом Святым. С тех пор все происходящее в мире он рассматривал лишь в соотношении с опытом души, познавшей своего Творца. "Иное дело веровать в Бога, - говорил он, - и иное знать Бога".

Явление Господа Иисуса Христа принесло послушнику радость Пасхи, Воскресения, ощущение перехода от мрака духовной смерти к неизъяснимому свету жизни. Однажды познав Духом Святым Божественную любовь, он начинает несравненно глубже и острее переживать потерю благодати: "Кто потерял ее, тот неутомимо день и ночь ищет ее и влечется к ней. Она теряется нами за гордость и тщеславие, за неприязнь к брату, за осуждение брата, за зависть, она оставляет нас за блудную мысль, за пристрастие к земным вещам, за все сие уходит благодать, и опустошенная и унылая душа скучает тогда о Боге, как скучал отец наш Адам по изгнании из рая".

Старец Силуан часто вспоминает иноческое служение преподобного Серафима Саровского, чудотворца, душа которого, познав Господа, неудержимо стремилась к новым подвигам ради стяжания благодати. "Познавшая Бога душа, - запишет преподобный Силуан позднее, - ничем не может удовлетвориться на земле, но все стремится ко Господу и кричит, как малое дитя, потерявшее мать: скучает душа моя по Тебе и слезно ищу Тебя".

Как обретается и удерживается благодать, почему и за что оставляет она душу верующего человека, - эти вопросы становятся важнейшими в жизни подвижника.

Постоянно пребывая в подвиге, он воздерживался во всем и от всего, что могло бы мешать стяжанию благодати: спал мало, урывками, до двух часов в сутки, сидя на табурете, не делал послаблений в посте и ограничивал себя в еде, советуя обращавшимся к нему "кушать столько, чтобы после принятия пищи хотелось молиться"; отсекал свою волю, считая, что это приносит "пользу большую" для души. Она тоскует, молится, плачет, пребывая в борьбе, чтобы удержать благодать, но Божественный свет, если и возвращается, то ненадолго, а затем, как прежде, снова оставляет послушника. "За то страдаем мы, - пояснял старец, - что не имеем смирения. В смиренной душе живет Дух Святой, и Он дает душе свободу, мир, любовь, блаженство". Стяжать смиренный дух "это великая наука, которую скоро не одолеешь".
Прошло 15 лет со дня явления преподобному Господа. Его ум вновь омрачается диавольскими нападениями и потерей мира души. Со временем эти страдания усиливаются мучительными борениями с бесами, по ночам отрывавшими его от непрестанной внутренней молитвы. О том, какую душевную боль ему пришлось претерпеть при этом, подвижник говорил так впоследствии: "Если бы Господь не дал мне вначале познать, как много Он любит человека, то я и одной такой ночи не вынес бы, а их у меня было множество".

В одну из таких ночей, когда, несмотря на все старания, молитва не приходила к преподобному, он с сокрушением в сердце воззвал: "Господи. Ты видишь, что я хочу молиться Тебе чистым умом, но бесы не дают мне. Научи меня, что должен я делать, чтобы они не мешали мне?" "Гордые всегда так страдают от бесов", - был ему ответ. "Господи, научи меня, что должен я делать, чтобы смирилась моя душа?" И снова в сердце прозвучал ответа Бога: "Держи ум твой во аде и не отчаивайся". По словам старца. Господь пожалел его и Сам научил, каким образом душа должна смиряться и становиться неприступной для врагов: при приближении греховных помыслов она признает себя достойной вечной муки и нисходит во ад, чтобы силою адского пламени выжечь в себе действие всякой страсти и с чистой молитвой обратиться к Господу, уповая на спасительное действие любви Христовой и тем самым избегая отчаяния. "И этим,-говорил преподобный, - побеждаются враги, а когда я умом выхожу из огня, то помыслы снова приобретают силу". Эта способность возобновлять в себе подлинное переживание адских страданий ради очищения души от страстей с тех пор не покидала его".

Дарованное Господом откровение явилось для монаха Силуана не только чрезвычайно важным практическим указанием, но и положило начало новому этапу в его духовной жизни. Постепенно в молитве подвижника начинает преобладать скорбь о мире, не ведающем Бога. Как объяснял старец, люди забыли Господа, сотворившего их, и ищут своей свободы, не понимая, что вне истинного Источника жизни ее нет и быть не может. Свобода только в Господе, Который по милости Своей дает прибегающим к Нему благодать Святого Духа. В Нем, Святом Духе, в Его познании содержится освобождение от рабства греха и страха смерти.

Он учит любви Важней и дает душе силу жалеть даже идущих греховным путем. "Где нет любви к врагам и грешникам, там нет Духа Господня". (Речь идет о врагах веры Христовой. Сам старец делил людей не на врагов и друзей, а на познавших Бога и не познавших Его.)

Подлинно по-христиански спасти ближнего можно только любовью. В любви ко всем людям преподобный видел уподобление Господу Иисусу Христу, который "руки распростер на Кресте", чтобы всех собрать. Любовь Христова не может претерпеть ничьей гибели и в своей заботе о спасении всех объемлет не только мир ныне живущих на земле, но и уже умерших и сошедших в самый ад. И если ликует и радуется душа при спасении людей, то столь же сильно планет и молится она, видя обратное - их гибель.

"Молиться за людей - это кровь проливать", - говорил преподобный. И он жил страданиями всего мира, забывая самого себя, и не было конца его молитве, призывавшей все народы Земли познать Господа Духом Святым. По глубокому убеждению старца, если бы это совершилось и люди, оставив свои увлечения, всей душой устремились бы к Богу, то изменилось бы лицо Земли и судьбы всех людей и весь мир преобразились бы "в один час".

Вся жизнь его была сердечной молитвой "до великих слез", исключительно высоким подвигом любви к Господу. "Мир стоит молитвою, - утверждал преподобный, - а когда ослабнет молитва, тогда мир погибнет". В этой молитвенной устремленности он достиг такого внутреннего состояния, при котором провидел происходящее и прозревал будущее человека, открывая глубокие тайны его души и призывая всех вступить на путь спасительного покаяния. Непрестанная молитва не оставляла подвижника до последнего часа его земных странствий.

11/24 сентября 1938 года старец схимонах Силуан мирно скончался. Он явил своей подвижнической жизнью пример кротости, смирения и любви к ближним.

Спустя пятьдесят лет, в год празднования 1000-летия Крещения Руси, Священный Синод Константинопольской Православной Церкви причислил блаженного старца к лику святых.

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II имя преподобного Силуана Афонского внесено в месяцеслов Русской Православной Церкви под 11/24 сентября. Однако задолго до официальной канонизации для поклонения честной главе преподобного, покоящейся в Покровском храме святогорской Пантелеимоновой обители, приезжало немало паломников с верой в его молитвенное предстательство перед Господом.

Врачуют души верующих и писания подвижника о сущности христианской жизни и монашеского делания, переведенные на многие языки и получившие большую известность за глубокую духовность и мудрость содержащегося в них слова. Его слово - простое и доброе, но чтобы следовать ему, необходимо вступить на путь самоотречения и всецелого послушания воле Божией, каким прошел и сам святой старец. Будучи нашим современником, сыном Российской земли и Церкви Русской, он свидетельствовал о спасительности евангельской истины, преподанной всем нам Господом нашим Иисусом Христом, о высоком значении учения Православной Церкви, подтверждая тем самым, что в мире преходящих ценностей неизменными и подлинно ценными для всех времен являются лишь нравственные, духовные основания жизни человека.

Свя­щен­но­му­че­ни­ки Ни­ко­лай По­дья­ков и Вик­тор Усов

Свя­щен­но­му­че­ник Ни­ко­лай слу­жил в Бо­го­ро­ди­це-Рож­де­ствен­ском хра­ме в се­ле Под­оси­но­вец Во­ло­год­ской епар­хии. В 1918 го­ду отец Ни­ко­лай По­дья­ков про­чел с ам­во­на по­сла­ние Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на; му­же­ствен­ное, об­ли­ча­ю­щее грех и при­зы­ва­ю­щее к по­ка­я­нию сло­во Пат­ри­ар­ха-ис­по­вед­ни­ка раз­дра­жи­ло во­ин­ству­ю­щих без­бож­ни­ков, и при­хо­жане, опа­са­ясь на­па­де­ний на храм и бес­по­ко­ясь за жизнь свя­щен­ни­ка, уста­но­ви­ли в хра­ме по­сто­ян­ное де­жур­ство.
24 сен­тяб­ря 1918 го­да про­то­и­е­рей Ни­ко­лай со­вер­шил от­пе­ва­ние при­хо­жа­ни­на и по­шел вме­сте с род­ствен­ни­ка­ми по­чив­ше­го на клад­би­ще. К кон­цу па­ни­хи­ды на клад­би­ще при­бе­жа­ла при­слу­жи­вав­шая при хра­ме мо­на­хи­ня, оде­тая на этот раз не в мо­на­ше­ское, а в мир­ское:
— Отец Ни­ко­лай, ско­рее прячь­ся. Се­го­дня те­бя при­едут рас­стре­ли­вать.
Отец Ни­ко­лай улыб­нул­ся и, об­ра­тив вни­ма­ние на ее непри­выч­ный на­ряд, ска­зал:
— Ты что ме­ня в од­ной юб­ке-то при­бе­жа­ла спа­сать?
Ка­ра­тель­ный от­ряд явил­ся в се­ло по­сле по­лу­дня. Все бы­ли с крас­ны­ми бан­та­ми, в оди­на­ко­вых ку­ма­чо­вых ру­ба­хах. — Где свя­щен­ник? — спра­ши­ва­ли ка­ра­те­ли.
Ни­кто не хо­тел ука­зы­вать.
— Ну что ж, ес­ли не по­явит­ся, возь­мем млад­ше­го сы­на, — при­гро­зи­ли они.
Узнав об этом, отец Ни­ко­лай при­шел до­мой и со­брал де­тей для по­след­ней бе­се­ды. Свя­щен­ник учил их, как несмот­ря на все тя­го­ты на­сто­я­щей жиз­ни со­хра­нить ве­ру в Бо­га, остать­ся вер­ны­ми Церк­ви, не от­сту­пить от ис­пол­не­ния за­по­ве­дей, да­же ес­ли всё во­круг к то­му по­нуж­да­ет. Он был без­мя­теж­но спо­ко­ен и в на­став­ле­ни­ях и со­ве­тах вхо­дил во все по­дроб­но­сти их даль­ней­шей жиз­ни: как де­тям жить од­ним, так как ма­те­ри, ра­но умер­шей, они ли­ши­лись дав­но. Во вре­мя бе­се­ды в дом во­рва­лись ка­ра­те­ли.
— Ни­ко­му не вы­хо­дить! — при­ка­за­ли они.
Об­ра­до­ван­ные, что на­шли свя­щен­ни­ка, они ста­ли в него стре­лять и, уви­дев, что ра­ни­ли, по­ки­ну­ли дом.
— Ну сла­ва Бо­гу! — с об­лег­че­ни­ем вздох­нул отец Ни­ко­лай и пе­ре­кре­стил­ся.
Неяс­но бы­ло до­маш­ним, на­дол­го ли ушли па­ла­чи, вер­нут­ся ли. Сын по­бе­жал за вра­чом. Врач при­шел сра­зу, но не успел он пе­ре­вя­зать ра­ну, как в дом сно­ва во­рва­лись ка­ра­те­ли.
— Ты за­чем здесь? — с гне­вом при­сту­пи­ли они к вра­чу.
— Я врач и обя­зан прий­ти к боль­но­му.
— Уби­рай­ся от­сю­да сей­час же! Чтобы сию ми­ну­ту те­бя здесь не бы­ло! Мы са­ми по­не­сем его в «боль­ни­цу», — кри­ча­ли ка­ра­те­ли, ука­зы­вая на но­сил­ки, ко­то­рые при­нес­ли с со­бой.
Де­тям за­пре­ти­ли со­про­вож­дать от­ца. «Боль­ни­ца» ока­за­лась ря­дом — это был по­кос­ный луг воз­ле реч­ки. По­ло­жив от­ца Ни­ко­лая око­ло ямы, они ста­ли му­чить его. Кто стре­лял, кто ко­лол, вон­зая в те­ло, вы­ни­мая и сно­ва вон­зая штык. Впо­след­ствии при осмот­ре те­ла, вы­яс­ни­лось, что кро­ме ог­не­стрель­ных ран ему бы­ло на­не­се­но один­на­дцать ран шты­ко­вых.
Те­ло уби­то­го свя­щен­ни­ка сбро­си­ли в яму, но за­ры­вать не ста­ли. В это вре­мя в сель­со­ве­те си­дел за­дер­жан­ный ка­ра­те­ля­ми свя­щен­ник из со­сед­не­го при­хо­да, отец Вик­тор. Его под­ве­ли к яме и ве­ле­ли от­пе­вать за­му­чен­но­го свя­щен­ни­ка. Ко­гда от­пе­ва­ние по­до­шло к кон­цу, один из па­ла­чей вы­стре­лом в за­ты­лок убил от­ца Вик­то­ра.
Вес­ной при­е­ха­ли сы­но­вья от­ца Вик­то­ра и вме­сте с детьми от­ца Ни­ко­лая вы­про­си­ли у вла­стей раз­ре­ше­ние по­хо­ро­нить свя­щен­ни­ков на клад­би­ще. Те­ло от­ца Вик­то­ра сы­но­вья увез­ли в при­ход, где он слу­жил, а отец Ни­ко­лай По­дья­ков был по­хо­ро­нен на клад­би­ще в Под­оси­нов­це.
При­чис­ле­ны к ли­ку свя­тых Но­во­му­че­ни­ков и Ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских на Юби­лей­ном Ар­хи­ерей­ском Со­бо­ре Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви в ав­гу­сте 2000 го­да для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния.


Игу­мен Да­мас­кин. «Му­че­ни­ки, ис­по­вед­ни­ки и по­движ­ни­ки бла­го­че­стия Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви XX сто­ле­тия». Тверь, Из­да­тель­ство «Бу­лат», т.1 1992, т.2 1996, т.3 1999, т.4 2000, т.5 2001.